Страница:
— Знаем, аура, — пробурчал Алексей.
— Ну, если ты всё знаешь, так чего же вопросы задаешь? — без злобы, спокойно произнес Даттер.
— Знал бы я прикуп, так жил бы в Сочи… А какую силу используют обрии?
— Конечно же, злую, да? Ты так думаешь? На самом деле силе всё равно — добрая она или злая. Сила, энергия Вселенной, можно назвать ЕЕ как хочешь, она нейтральна. Она есть — и всё тут. А окраску ей придают уже те, кто пытается управлять ею. — Велизар как-то особенно выделил слово «пытается».
Его слова подхватил невысокий смуглый потворник:
— Обрии похожи на нас. Они ощущают и используют Силу. Вся разница в том, что они уверены в собственной исключительности и непогрешимости.
— А вы?
— А мы — нет. Мы не лучше и не хуже других людей. Просто у нас другой Путь. Вот и всё.
Снова заговорил Велизар:
— Не надо пытаться всё объяснять или постигать. На самом деле жизнь бесконечно шире, чем человеческий рассудок. Не всё наш разум может понять и осмыслить.
— Но вы-то, выходит, можете?
— Нет. Мы и не пытаемся постичь и объяснить то, что существует и так. Мы просто принимаем все силы и явления как должное, не пытаясь искать ясности и объяснений.
— А как же вы превращаетесь в животных? Что же это, как не колдовство? Или вы просто всем внушаете, что превращаетесь в другое существо?
— Это не колдовство. И не то, что ты для себя называешь «гипнозом». Всё это воплощенная мысль. Не мышление, но мысль, которая имеет материальную основу.
Потворник замолчал. Безмолвствовал и Алексей, пытаясь переварить услышанное. Мысль материальна? Если бы всё было так просто. Представил себе кусок торта и остается только протянуть руку, чтобы полакомиться любимым «наполеоном». Стоп… А ведь действительно он когда-то читал об опытах так и не признанных ученых, которые пытались материально зафиксировать зрительные образы, которых не существовало наяву. По крайней мере для тех, кто их не видел в своем сознании. И самыми известными были опыты советского ученого Геннадия Крохалева, которому удалось сфотографировать зрительные галлюцинации психически больных, прикладывая фиксирующую аппаратуру к глазам пациентов. Оказалось, что психи на самом деле видят то, что они описывают в своих переживаниях. Однако же. Будет свободное время, над этим нужно будет поразмышлять. Может и всё творящееся с ним на самом деле является такими вот «глюками» и — на самом деле — он сейчас лежит где-то на белоснежной койке в полосатой пижаме. И словно наяву переживает все эти приключения и битвы. А на самом деле он сам придумал себе свое «геройское» измерение, чтобы сбежать от реалий цивилизации двадцать первого века… А можно ли так ощутить ЛЮБОВЬ? Ведь именно здесь он нашел это невероятное чувство. Наверное, правы потворники. Не стоит искать всему объяснения, а нужно воспринимать всё происходящее как должное. Да, что-то он отвлекся. Позже будет удовлетворять любопытство. Пора уже разговаривать по существу.
— Как вы нам поможете в предстоящей войне?
— Мы нейтрализуем силу обриев. Над основной частью армии. Мы создадим купол мощности, который не пропустит силу людей, пришедших уничтожать народы Самьнавии.
— А почему вас всего семеро?
— Наших усилий хватит, чтобы накрыть куполом большую часть вашей… нашей армии. Остальные потворники будут нужны в других местах.
Отозвался Будивой:
— Надо быть готовыми уже где-то через неделю. Приметы показывают, что грядет похолодание.
Первые отряды объединенной армии, пребывающей на учениях в районе южной границы Олавии, уже выступили в Степь. Алексей тоже отправлялся вместе с воинами. В ночь перед отбытием, еще за ужином, он заметил слезинки в глазах Брайаны, которая старалась их скрыть, вовсю хлопоча вокруг стола и подавая разные блюда, которые она наготовила на целый полк.
— Родная, не надо. Скоро мы опять будем вместе.
— Как я буду жить, если ты погибнешь? Хотя… тогда вряд ли кто выживет. Ты не забудешь меня в Илии? Встретим ли мы друг друга там?
— Брайанка, у меня есть ради чего жить на этом свете. Твоя любовь не даст мне погибнуть. И она поможет мне защитить наш народ от врага. Мы отстоим свою землю и будем счастливо жить здесь. Детишек заведем. Ты кого хочешь первым: мальчика или девочку?
В ту ночь они не спали. Они неистово любили друг друга, а потом до утра разговаривали, мечтая о будущем. На рассвете Алексей простился с Брайаной, которая прижалась к нему и никак не хотела отпускать свои руки, обнимая его напоследок.
— Пора… — прошептал он, поцеловал ее и ушел, не оборачиваясь.
«…В это смутное время появился Он — Избранный. Герой, которому предстояло решить судьбу этого Мира. Он призван спасти Мир от Хаоса. Судьба человечества теперь зависела от Него».
«Тьфу ты! Вот привязалось… Лезет в голову всякая чушь, в то время как нужно думать о грядущих сражениях и о тактике армии, которой мне предстоит командовать. Да ладно, пусть мозги немного разгрузятся и отдохнут от постоянных размышлений», — думал Алексей в дороге, позволив себе немного отвлечься от насущных забот.
В расположение передовых отрядов объединенной армии он прибыл в сопровождении своих «спецназовцев». Полтысячи лучших воев под командованием всё того же Братуша пребывали в личном распоряжении Алексея и были предназначены для выполнения особых операций. Они несколько месяцев тренировались отдельно от остальных. Алексей постарался, чтобы эти воины были вооружены подобающим образом. У них были ртутные метательные ножи, арбалеты с боеголовками, ну и традиционное оружие типа мечей и копий.
В этот отряд отбирались самые лучшие воины, наиболее стойкие к ментальным атакам. Алексей рассчитывал использовать «спецназовцев» для уничтожения обриев. Когда появились потворники, он попросил их несколько дней поприсутствовать на учениях воинов, воздействуя на них так, как это будут делать златовласые. И почти половина из бойцов Братуша могла так и сяк воевать под воздействием ментальной силы.
В небе над болотами была замечена возросшая активность летунов — каггеры сновали над трясиной, но в Степь не залетали. Жара постепенно спадала, и в последние дни становилось всё прохладнее и прохладнее. Армия, ожидающая неприятеля в степи, замерла в ожидании.
Вечерами Алексей сидел у огнища вместе с воинами, развлекая их игрой на гитаре. У его костра всегда собиралось много олавичей, браннов и монгов. Они усаживались вокруг, насколько были слышны звуки его голоса и звучание струн:
Порой он импровизировал:
Враг пришел вместе с дождями и прохладным восточным ветром. Накануне температура резко понизилась, дни установились пасмурные и серые, денно и нощно дул холодный пронимающий ветер. Степь, где заняла позиции армия людей и ящеров, выглядела безжизненной и тусклой, словно сама природа замерла в тревожном ожидании той чудовищной силы, которая вот-вот должна была обрушиться на земли Самьнавии.
Нервное напряжение витало в прохладном воздухе, заставляя воинов покрепче сжимать оружие и нервозно шептать: «Поскорей бы уже…»
И они дождались.
Внезапно вторгшиеся в большом количестве твари Роя, ведомые обриями, в одно мгновение смяли дозорные кордоны, из которых почти никто не выжил. Передовые отряды монгов попытались задержать наступление врага, но долго не удержались. Потворники не успели накрыть их своим куполом. Как докладывали Алексею, с воинами происходило почти то же самое, что и с их соплеменниками у руин на краю пустыни. Только часть из них смогла сражаться, но они пали и были разодраны тварями.
Рой вторгся по широкому фронту и сразу же начал теснить армию людей и кхадов. Через неполных две недели непрерывных ожесточенных боев твари отбросили их уже к землям Олавии.
Алексей стремительно носился по всему фронту, организовывая согласованное отступление. Но существа Роя, понукаемые обриями, не менее слаженно шли в наступление. Надолго задержать их пока никак не получалось.
И вот боевые действия докатились до селений олавичей. У стен опустевшего к тому времени Турача произошло ожесточенное сражение с воинством обриев. Алексей в это время вместе с Торном был на восточном участке фронта, где конница браннов пыталась нанести контрудар по хабби, чтобы хоть немного замедлить наступление Роя. Но соединение тяжелых конников напоролось на большое скопление гефросов и было вынуждено с потерями отойти назад после кровопролитной схватки с большими «жужелицами».
А под Турачем около десяти тысяч олавичей и браннов преградили путь передовым отрядам хабби. В этой битве участвовали трое потворников, которые сдержали силу нескольких обриев, и жестокая баталия продолжалась почти сутки. В конце концов под натиском всё прибывающих тварей люди были вынуждены отступить, понеся огромные потери. В сражении под Турачем пал воевода Колун, был серьезно ранен Ратибор. Жуткое оружие прыгуна-стаго искромсало ногу воеводы, напрочь отхватив ступню. Уцелевшие в той битве рассказывали о храбро сражавшемся мальчишке, который и спас Ратибора от смерти. Сам раненый, Явор вынес своего командира из боя, когда люди начали отступать.
В том сражении хорошо показали себя пушки. Одну из них всё же разорвало во время боя. Но перед тем как хабби приблизились вплотную, гранаты и картечь уложили столько рвавшихся вперед тварей, что златовласые теперь стали более осмотрительными в своих атаках. Отступая с боем, мужественные воины вывели в расположение своих большинство из сотни орудий, которые были в тот момент под Турачем.
«Мало там было пушек», — думал Алексей, отмечая на карте передвижения полчищ тварей и своей армии, которая пока продолжала отступать в глубь Олавии, неся потери. Правда, и твари в последнее время стали поосторожнее — много их уничтожили в последних битвах. Да и златовласых «богов» пару десятков завалили уже.
Со всех концов фронта продолжали поступать донесения. Не только под Турачем, но и в других местах шли жестокие бои. Внимательно посмотрев на передвижения войск, вырисованные на карте, Алексей отдал команду на восточный участок бросить пять тысяч ящеров для подкрепления Торну, который из последних сил удерживал там большое количество гедросов и слазий.
— Давайте, девочки, — отправил он воительниц царицы Кх-х-ха.
Буквально через полчаса после того, как они выехали, их догнал гонец из разведотряда. Завидев, что их нагоняет всадник, Алексей спешился, чтобы перемотать сползшую портянку, пока гонец приближается. Пропитанная потом, грязная материя дурно пахла и уже давно требовала замены, но на такие мелочи он сейчас не обращал внимания.
— В центре фронта «богомолы» и «прыгуны» прорвали оборону пятого тумена монгов, и часть из них просочилась в наш тыл. Несколько сотен. Сейчас они движутся в сторону Привольного, — сбивчиво доложил разведчик.
«Привольное, — соображал Алексей, натягивая сапог на ногу. — Небольшое селение рядом с Идежским трактом. Там же лагерь раненых! Там — БРАЙАНА!»
Он не должен был этого делать. Если сейчас, когда наступило время решающих сражений, армия останется обезглавленной, то долго ли смогут организованно сопротивляться олавичи, монги, бранны и кхады? Сейчас он не имел права личное ставить превыше ответственности за десятки тысяч жизней. Вот скоро закроют прорыв и тогда уже можно будет ликвидировать прорвавшихся за фронт тварей. Обрии сейчас вряд ли снова поведут Рой в атаку. Ведь их тоже сильно потрепали под Турачем да и в других местах.
Но Алексей был человеком. Со своими чувствами и эмоциями, которые сейчас не стали слушаться увещеваний разума. В этот момент он не думал ни о чем другом, кроме дорогой его сердцу сероглазой девушки с пышной русой косой. Скоро там будут эти мерзкие хабби!
Почти не касаясь стремени, взлетел Алексей на своего светлогривого скакуна и изо всех сил ударил коня пятками под ребра. Соловушка обиженно заржал, становясь на дыбы, и рванул прямо по недавно скошенному полю. Когда через пару миль Алексей оглянулся, то увидел, что два десятка «спецназовцев» Братуша во главе со своим командиром несутся вслед за ним. Соловушка летел как ветер, время от времени вздрагивая, когда в его взмыленные бока ударяли пятки хозяина.
«Успеть… Успеть… Успеть…» — пульсировала жилка на лбу Алексея в такт его единственной мысли.
Ворота и часть ограды Привольного уже были разрушены, и через проломы в селение вливался поток сквертов. А стремительные прыгуны уже проникли по ту сторону ограды. Через проломы частокола было видно, что внутри кипел неравный бой. Горстка воев да раненые, которые могли стоять на ногах, сдерживали рвущихся вперед тварей, обороняя узкий уличный проход.
Внезапно обрушиться на врага с тылу не удалось. Среди тварей хорошо можно было различить человеческую фигуру с копной золотистых волос. Обрий их почувствовал за несколько сот метров. И сейчас задние ряды сквертов быстро разворачивались во фронт к несущимся всадникам, готовясь уничтожить горстку смельчаков, дерзнувших атаковать их.
Алексей сразу же понял, что он любой ценой должен нейтрализовать силу обрия, чтобы его воины не стали в битве беспомощными эпилептиками.
— Вперед! Прорываемся вовнутрь! — закричал он воям, пропуская их вперед.
И, забыв обо всём, полностью сконцентрировался на стройной фигуре в комбинезоне защитного цвета.
Обрий выглядел неправдоподобно красивым и грациозно-изящным среди копошащейся массы жутких чудищ. Но это лишь подстегивало Алексея, который уже разглядел внутри селения, за спинами отчаянно сражающихся раненых воев, несколько женских фигурок, с трудом натягивающих большие луки и пускающих стелы в наседающего врага. Одна из них была Брайана. И еще было видно, что защитников становится всё меньше и меньше. Еще несколько минут — и в живых не останется никого.
«А-а-а-а-а-а-а!» — что есть мочи завопил Алексей, и страшен был его крик. Он старался, чтобы этот крик не только звучал в воздухе, а чтобы он разлился внутри него по всему телу, охватывая каждую его клеточку. Всю свою ярость, всю ненависть, всё свое желание защитить любимую он вложил в этот крик и его безмолвную силу направил прямо на стоящего среди сквертов человека с волосами цвета солнца.
И сразу же в ответ у Алексея сдавило голову невидимыми клещами, сбилось дыхание и стиснуло внутренности. Но судя по тому, что Братуш и другие воины на полном скаку врубились в массу сквертов, кроша хитиновые тела и прокладывая себе путь копьями и мечами, обрий сейчас был полностью поглощен одним-единственным противником.
Преодолевая слабость тела, Алексей усилил свой безмолвный крик, несясь к златовласому врагу. Дорогу ему прокладывали вои Братуша; и не зря они были лучшими — человеческая фигура, скрывающаяся среди тварей, становилась всё ближе и ближе.
Алексей уже не ощущал себя человеком. Слабое тело корчилось от неимоверной, непередаваемой словами адской боли. Но он не чувствовал этого — его сознание сейчас превратилось в несущееся стадо диких буйволов, оно стало грохочущим камнепадом, безудержной лавиной, всесильным потопом, бушующим пламенем, могучим торнадо, разрушительным цунами. И всё это единым ревущим потоком изливалось на новоявленного «бога».
И налитыми кровью глазами, которые чуть не лопались от жуткого напряжения, Алексей увидел, как изумленный обрий пятится назад. Властитель хабби успел отступить почти до остатков ограды, когда Алексей настиг златовласого.
Он убил повелителя тварей голыми руками. Бросившись на него прямо с коня и сбив наземь, Алексей сломал обрию изящную шею.
Гибель златовласого вызвала временное оцепенение среди атакующих тварей. Этого замешательства хватило, чтобы вои спешились и, подхватив обессиленное тело Алексея под руки, соединились с уцелевшими защитниками Привольного.
— Олеша! — вывел Алексея из полузабытья голос Брайаны.
Она бросилась к нему, прижавшись всем телом, и Алексей, практически ничего не видя, чувствовал ее тревогу, ее тепло, ее ЛЮБОВЬ. Именно это и начало возвращать ему силы. Он уже самостоятельно оперся на ноги, в глазах начало проясняться, и он смог посмотреть на Брайану и измученно улыбнуться. Он ничего не мог сказать ей, поскольку порвал себе голосовые связки во время безумного крика. Поэтому он просто улыбался.
— В два ряда! Раненые назад. Передний — копья, задний — мечи в землю. Передние — щиты сомкнуть! Задний ряд — натянуть арбалеты. Стрелять!
Алексей оторвался от Брайаны и повернулся. Братуш хладнокровно отдавал команды, поскольку пришедшие в себя твари снова ринулись на людей. Правда, уже не тем слаженным порядком, как под командованием златовласого, а сплошной массой, не сохраняя боевой строй. И сейчас у них на дороге находились полтора десятка уцелевших раненых защитников селения и одиннадцать пробившихся к ним воев Братуша.
Оттолкнув Брайану за спины воинов, Алексей успел подобрать копье, лежащее рядом с телом мертвого воя, когда первые прыгуны-стаго бросились на людей.
Сколько они держались — пять минут, десять или же более получаса, никто бы не ответил. Время замерло, секунды растянулись в часы и мгновения хватало, чтобы убить очередного врага или погибнуть самому. До последнего сражались олавичи, не пропуская тварей к домам, где были размещены тяжелораненые.
Израсходовав все свои ножи, Алексей неистово орудовал тяжелым копьем, удерживая свой участок улицы. Он не умел биться копьем, но вот уже сколько времени, используя это оружие как шест, он отбивал выпады хитиновых «мечей» сквертов и отражал страшные ловушки прыгунов. Вертясь юлой, он разбивал массивным тупым концом уродливые «лица» человекообразных тварей, острыми кромками листообразного наконечника отсекал конечности и вспарывал жесткие брюха. Хорошее копье ему попалось: из твердого дерева, тяжелое и прочное, легко скользя в руках, крошило оно напирающих тварей.
Алексей знал, что не имеет права упасть, пока за его спиной находится ЕГО ЖЕНЩИНА. Один за другим падали верные соратники, корчась от жутких ран, нанесенных страшным оружием хабби. У Алексея руки и ноги были изрезаны и исколоты, покрыты мелкими ранами; тело же несколько раз защитила кольчуга Шамы. Но голова была цела — и он стоял. Хабби перли и перли вперед, стремясь покончить с остатками сопротивляющихся людей, чтобы добраться до поживы, спрятанной в домах селения. Но вои всё еще стояли. Стоял и Алексей. Он сейчас пребывал в состоянии холодной ярости и не думал ни о чем, кроме текущего мгновения битвы. Разум застыл, а уставшее тело пребывало в трансе, примерив на себя облик наилучших ратоборцев. На месте Алексея сейчас орудовал трезубцем могучий гладиатор, крошил врагов огромным топором яростный викинг в рогатом шлеме, безудержно рубился полутораметровым мечом-нодачи не знающий страха смерти самурай, прокладывал себе дорогу острым палашом храбрый конквистадор, раскраивал черепа кривым ятаганом бешеный янычар, с неимоверной скоростью сверкала ловкая сабля удалого казака…
Когда его копье сломалось, заваленный трупами проход между двумя полуразрушенными домами удерживали всего пятеро: трое воев, неистово орудующий мечом Братуш и Алексей с обломком копья.
Мгновение спустя Алексей едва успел убрать ногу от выброшенной ловушки прыгуна и вонзил обломок древка в большой фасеточный глаз. Тварь завертелась, а вездесущий меч испачканного белесой слизью Братуша отсек голову стаго.
Алексей же успел подобрать очередное копье погибшего воя. Он всё еще не имел права отступать, равно как и не мог позволить себе сейчас быть растерзанным. Ведь сзади него находилась девушка с луком, делающая попытки поражать тварей стрелами.
Сколько бы они продержались еще — неизвестно. Скорее всего еще бы несколько нескончаемо долгих минут. А потом бы по их растерзанным трупам кровожадные хабби ринулись в дома Привольного.
Но в этот момент откуда-то снаружи послышался странный звук. Алексею даже почудилось, что где-то неподалеку взлетает самолет. Странный звук всё нарастал и усиливался, и вот уже в селение ворвались закованные в доспехи всадники с причудливыми красными крыльями позади. Над ними трепетали черно-голубые знамена, откуда скалился мощный коронованный вывер.
«Королевская гвардия браннов! Откуда они здесь?» — в изнеможении подумал Алексей, отмахиваясь от очередного удара конечности-меча. И дальше мелькнула совсем уж нелепая сейчас мысль: «А я ведь до сих пор так и не видел живого вывера, этого полуволка-полумедведя».
Гвардейцы хорошо знали свое дело. Крылатые всадники тут же сноровисто и слаженно начали орудовать копьями, а затем тяжелыми мечами и в считанные минуты очистили полуразрушенное селение от остатков порождений Роя.
— Ну и мерзость тут у вас, — глядя на поверженные тела тварей и поигрывая испачканным в белесой крови хабби клинком, произнес великан в красной мантилье. У него были длинные русые волосы, собранные в узел на затылке, торчащий из-под шлема. — Я — Фарт, сотенный гвардейской тысячи, — представился Братушу командир отряда браннской конницы.
Алексей этого не слышал. Они с Брайаной стояли, обнявшись, посреди груды мертвых тел людей и тварей, ничего не замечая вокруг. Она плакала и что-то шептала ему, а он стоял молча и только гладил ее рукой по голове. Лишь сейчас он осмыслил, что Брайана обрезала косу и ее короткие волосы развеваются на ветру, который начал разбираться к вечеру. Так и стояли они посреди смерти, словно символ неукротимости жизни, продолжающейся вопреки всем напастям.
— Спасибо тебе, Братуш. Тебе, который был моим первым врагом здесь и который стал моим преданным другом. Спасибо за то, что пошел за мной и прикрыл мне спину. И самое большое спасибо за то, что ты остался жив. Я уже устал терять друзей.
Молодой воин только сдвинул плечами.
— Так ведь и ты прикрыл мою спину. Много воев полегло… Но мы спасли более двух сотен раненых.
— Да, вовремя появились гвардейцы короля Ланга. Кстати, откуда они здесь? — Алексей говорил очень сипло и тихо, так что Братуш с трудом разбирал его слова.
— Король послал. Он, видать, уже понял, что нам здесь тяжко и скоро война докатится до границ Браннии. Вот и послал подмогу. Его гвардейская тысяча как раз направлялась в твое распоряжение. Это была передовая сотня.
— Ну, если ты всё знаешь, так чего же вопросы задаешь? — без злобы, спокойно произнес Даттер.
— Знал бы я прикуп, так жил бы в Сочи… А какую силу используют обрии?
— Конечно же, злую, да? Ты так думаешь? На самом деле силе всё равно — добрая она или злая. Сила, энергия Вселенной, можно назвать ЕЕ как хочешь, она нейтральна. Она есть — и всё тут. А окраску ей придают уже те, кто пытается управлять ею. — Велизар как-то особенно выделил слово «пытается».
Его слова подхватил невысокий смуглый потворник:
— Обрии похожи на нас. Они ощущают и используют Силу. Вся разница в том, что они уверены в собственной исключительности и непогрешимости.
— А вы?
— А мы — нет. Мы не лучше и не хуже других людей. Просто у нас другой Путь. Вот и всё.
Снова заговорил Велизар:
— Не надо пытаться всё объяснять или постигать. На самом деле жизнь бесконечно шире, чем человеческий рассудок. Не всё наш разум может понять и осмыслить.
— Но вы-то, выходит, можете?
— Нет. Мы и не пытаемся постичь и объяснить то, что существует и так. Мы просто принимаем все силы и явления как должное, не пытаясь искать ясности и объяснений.
— А как же вы превращаетесь в животных? Что же это, как не колдовство? Или вы просто всем внушаете, что превращаетесь в другое существо?
— Это не колдовство. И не то, что ты для себя называешь «гипнозом». Всё это воплощенная мысль. Не мышление, но мысль, которая имеет материальную основу.
Потворник замолчал. Безмолвствовал и Алексей, пытаясь переварить услышанное. Мысль материальна? Если бы всё было так просто. Представил себе кусок торта и остается только протянуть руку, чтобы полакомиться любимым «наполеоном». Стоп… А ведь действительно он когда-то читал об опытах так и не признанных ученых, которые пытались материально зафиксировать зрительные образы, которых не существовало наяву. По крайней мере для тех, кто их не видел в своем сознании. И самыми известными были опыты советского ученого Геннадия Крохалева, которому удалось сфотографировать зрительные галлюцинации психически больных, прикладывая фиксирующую аппаратуру к глазам пациентов. Оказалось, что психи на самом деле видят то, что они описывают в своих переживаниях. Однако же. Будет свободное время, над этим нужно будет поразмышлять. Может и всё творящееся с ним на самом деле является такими вот «глюками» и — на самом деле — он сейчас лежит где-то на белоснежной койке в полосатой пижаме. И словно наяву переживает все эти приключения и битвы. А на самом деле он сам придумал себе свое «геройское» измерение, чтобы сбежать от реалий цивилизации двадцать первого века… А можно ли так ощутить ЛЮБОВЬ? Ведь именно здесь он нашел это невероятное чувство. Наверное, правы потворники. Не стоит искать всему объяснения, а нужно воспринимать всё происходящее как должное. Да, что-то он отвлекся. Позже будет удовлетворять любопытство. Пора уже разговаривать по существу.
— Как вы нам поможете в предстоящей войне?
— Мы нейтрализуем силу обриев. Над основной частью армии. Мы создадим купол мощности, который не пропустит силу людей, пришедших уничтожать народы Самьнавии.
— А почему вас всего семеро?
— Наших усилий хватит, чтобы накрыть куполом большую часть вашей… нашей армии. Остальные потворники будут нужны в других местах.
Отозвался Будивой:
— Надо быть готовыми уже где-то через неделю. Приметы показывают, что грядет похолодание.
* * *
Армия была практически готова к войне. Правда, Алексей считал, что можно было бы изготовить побольше пушек. Они успели произвести четыреста тридцать два орудия, которые были успешно пристреляны на полигоне. Теперь производство орудий будет перенесено на территорию Браннии. Нужны будут новые пушки, ведь неизвестно, насколько затянется эта война.Первые отряды объединенной армии, пребывающей на учениях в районе южной границы Олавии, уже выступили в Степь. Алексей тоже отправлялся вместе с воинами. В ночь перед отбытием, еще за ужином, он заметил слезинки в глазах Брайаны, которая старалась их скрыть, вовсю хлопоча вокруг стола и подавая разные блюда, которые она наготовила на целый полк.
— Родная, не надо. Скоро мы опять будем вместе.
— Как я буду жить, если ты погибнешь? Хотя… тогда вряд ли кто выживет. Ты не забудешь меня в Илии? Встретим ли мы друг друга там?
— Брайанка, у меня есть ради чего жить на этом свете. Твоя любовь не даст мне погибнуть. И она поможет мне защитить наш народ от врага. Мы отстоим свою землю и будем счастливо жить здесь. Детишек заведем. Ты кого хочешь первым: мальчика или девочку?
В ту ночь они не спали. Они неистово любили друг друга, а потом до утра разговаривали, мечтая о будущем. На рассвете Алексей простился с Брайаной, которая прижалась к нему и никак не хотела отпускать свои руки, обнимая его напоследок.
— Пора… — прошептал он, поцеловал ее и ушел, не оборачиваясь.
«…В это смутное время появился Он — Избранный. Герой, которому предстояло решить судьбу этого Мира. Он призван спасти Мир от Хаоса. Судьба человечества теперь зависела от Него».
«Тьфу ты! Вот привязалось… Лезет в голову всякая чушь, в то время как нужно думать о грядущих сражениях и о тактике армии, которой мне предстоит командовать. Да ладно, пусть мозги немного разгрузятся и отдохнут от постоянных размышлений», — думал Алексей в дороге, позволив себе немного отвлечься от насущных забот.
В расположение передовых отрядов объединенной армии он прибыл в сопровождении своих «спецназовцев». Полтысячи лучших воев под командованием всё того же Братуша пребывали в личном распоряжении Алексея и были предназначены для выполнения особых операций. Они несколько месяцев тренировались отдельно от остальных. Алексей постарался, чтобы эти воины были вооружены подобающим образом. У них были ртутные метательные ножи, арбалеты с боеголовками, ну и традиционное оружие типа мечей и копий.
В этот отряд отбирались самые лучшие воины, наиболее стойкие к ментальным атакам. Алексей рассчитывал использовать «спецназовцев» для уничтожения обриев. Когда появились потворники, он попросил их несколько дней поприсутствовать на учениях воинов, воздействуя на них так, как это будут делать златовласые. И почти половина из бойцов Братуша могла так и сяк воевать под воздействием ментальной силы.
В небе над болотами была замечена возросшая активность летунов — каггеры сновали над трясиной, но в Степь не залетали. Жара постепенно спадала, и в последние дни становилось всё прохладнее и прохладнее. Армия, ожидающая неприятеля в степи, замерла в ожидании.
Вечерами Алексей сидел у огнища вместе с воинами, развлекая их игрой на гитаре. У его костра всегда собиралось много олавичей, браннов и монгов. Они усаживались вокруг, насколько были слышны звуки его голоса и звучание струн:
Алексей старался петь героические песни, военные, о подвигах и приключениях. Как их воспринимали воины? Если оценивать по тому, сколько народу собиралось его послушать, то им нравилось.
От героев былых времен
не осталось порой имен.
Те, кто принял трудный бой,
стали просто землей и травой.
Только грозная доблесть их
поселилась в сердцах живых.
Этот вечный огонь нам завещан одним.
Мы в груди храним.
Порой он импровизировал:
Воины дружно кивали, потрясая оружием.
Ведь от болот до браннских морей
Самьнавская армия всех сильней!
Иногда послушать песни приходили и военачальники Самьнавской армии — постоянно был Торн, чьи солдаты стояли неподалеку, два раза приезжал хан Кудай, иногда заскакивал князь Родак.
Полюшко, поле,
Полюшко, широко поле,
Едут по полю герои,
Эх, да самьнавские герои.
Девушки, гляньте,
Мы врага принять готовы,
Наши кони быстроноги,
Эх, да наши пушки быстроходны.
Пусть же в колхозе
Дружная кипит работа,
Мы — дозорные сегодня,
Эх, да мы сегодня часовые.
Суровые лица собравшихся расплывались в улыбках, они уже слышали эту песню, потому дружно начинали подпевать:
Как на поле Куликовом прокричали кулики,
И в порядке бестолковом вышли русские полки.
Как дохнули перегаром — за сто верст разит,
Водки выпито немало, будет враг разбит.
Алексею удалось расшевелить воинов, которые откровенно забавлялись, слушая эту веселую песенку:
И налево — наша рать, и направо — наша рать,
Хорошо с перепоя мечом помахать.
Славный воин Пересвет был одет в одни портки,
А кольчугу в пьяной драке разорвали на куски,
Взял он кружку самогона и, качаясь, говорит:
«Если выпью ее разом — будет враг разбит».
«Будет враг разбит!» — на большое расстояние доносились отзвуки многих голосов.
Подошел к своей кобыле, ну расталкивать ее:
«Что ж ты, пьяная корова, аль не видишь ничего,
Аль объелася гороху, за версту разит,
Значит, выпито немало, будет враг разбит».
* * *
Первые сражения они проиграли.Враг пришел вместе с дождями и прохладным восточным ветром. Накануне температура резко понизилась, дни установились пасмурные и серые, денно и нощно дул холодный пронимающий ветер. Степь, где заняла позиции армия людей и ящеров, выглядела безжизненной и тусклой, словно сама природа замерла в тревожном ожидании той чудовищной силы, которая вот-вот должна была обрушиться на земли Самьнавии.
Нервное напряжение витало в прохладном воздухе, заставляя воинов покрепче сжимать оружие и нервозно шептать: «Поскорей бы уже…»
И они дождались.
Внезапно вторгшиеся в большом количестве твари Роя, ведомые обриями, в одно мгновение смяли дозорные кордоны, из которых почти никто не выжил. Передовые отряды монгов попытались задержать наступление врага, но долго не удержались. Потворники не успели накрыть их своим куполом. Как докладывали Алексею, с воинами происходило почти то же самое, что и с их соплеменниками у руин на краю пустыни. Только часть из них смогла сражаться, но они пали и были разодраны тварями.
Рой вторгся по широкому фронту и сразу же начал теснить армию людей и кхадов. Через неполных две недели непрерывных ожесточенных боев твари отбросили их уже к землям Олавии.
Алексей стремительно носился по всему фронту, организовывая согласованное отступление. Но существа Роя, понукаемые обриями, не менее слаженно шли в наступление. Надолго задержать их пока никак не получалось.
И вот боевые действия докатились до селений олавичей. У стен опустевшего к тому времени Турача произошло ожесточенное сражение с воинством обриев. Алексей в это время вместе с Торном был на восточном участке фронта, где конница браннов пыталась нанести контрудар по хабби, чтобы хоть немного замедлить наступление Роя. Но соединение тяжелых конников напоролось на большое скопление гефросов и было вынуждено с потерями отойти назад после кровопролитной схватки с большими «жужелицами».
А под Турачем около десяти тысяч олавичей и браннов преградили путь передовым отрядам хабби. В этой битве участвовали трое потворников, которые сдержали силу нескольких обриев, и жестокая баталия продолжалась почти сутки. В конце концов под натиском всё прибывающих тварей люди были вынуждены отступить, понеся огромные потери. В сражении под Турачем пал воевода Колун, был серьезно ранен Ратибор. Жуткое оружие прыгуна-стаго искромсало ногу воеводы, напрочь отхватив ступню. Уцелевшие в той битве рассказывали о храбро сражавшемся мальчишке, который и спас Ратибора от смерти. Сам раненый, Явор вынес своего командира из боя, когда люди начали отступать.
В том сражении хорошо показали себя пушки. Одну из них всё же разорвало во время боя. Но перед тем как хабби приблизились вплотную, гранаты и картечь уложили столько рвавшихся вперед тварей, что златовласые теперь стали более осмотрительными в своих атаках. Отступая с боем, мужественные воины вывели в расположение своих большинство из сотни орудий, которые были в тот момент под Турачем.
«Мало там было пушек», — думал Алексей, отмечая на карте передвижения полчищ тварей и своей армии, которая пока продолжала отступать в глубь Олавии, неся потери. Правда, и твари в последнее время стали поосторожнее — много их уничтожили в последних битвах. Да и златовласых «богов» пару десятков завалили уже.
Со всех концов фронта продолжали поступать донесения. Не только под Турачем, но и в других местах шли жестокие бои. Внимательно посмотрев на передвижения войск, вырисованные на карте, Алексей отдал команду на восточный участок бросить пять тысяч ящеров для подкрепления Торну, который из последних сил удерживал там большое количество гедросов и слазий.
— Давайте, девочки, — отправил он воительниц царицы Кх-х-ха.
* * *
Когда обстановка стала более или менее стабильной и армии Самьнавии удалось закрепиться на новых оборонительных рубежах, Алексей покинул свою маневренную «ставку» и направился в походный лазарет проведать Ратибора. Пока воевода находился в прифронтовом лазарете, его сразу нельзя было транспортировать в тыловой госпиталь, учитывая тяжелое ранение и потерю большого количества крови. Алексея сопровождал Братуш и два десятка его воинов.Буквально через полчаса после того, как они выехали, их догнал гонец из разведотряда. Завидев, что их нагоняет всадник, Алексей спешился, чтобы перемотать сползшую портянку, пока гонец приближается. Пропитанная потом, грязная материя дурно пахла и уже давно требовала замены, но на такие мелочи он сейчас не обращал внимания.
— В центре фронта «богомолы» и «прыгуны» прорвали оборону пятого тумена монгов, и часть из них просочилась в наш тыл. Несколько сотен. Сейчас они движутся в сторону Привольного, — сбивчиво доложил разведчик.
«Привольное, — соображал Алексей, натягивая сапог на ногу. — Небольшое селение рядом с Идежским трактом. Там же лагерь раненых! Там — БРАЙАНА!»
Он не должен был этого делать. Если сейчас, когда наступило время решающих сражений, армия останется обезглавленной, то долго ли смогут организованно сопротивляться олавичи, монги, бранны и кхады? Сейчас он не имел права личное ставить превыше ответственности за десятки тысяч жизней. Вот скоро закроют прорыв и тогда уже можно будет ликвидировать прорвавшихся за фронт тварей. Обрии сейчас вряд ли снова поведут Рой в атаку. Ведь их тоже сильно потрепали под Турачем да и в других местах.
Но Алексей был человеком. Со своими чувствами и эмоциями, которые сейчас не стали слушаться увещеваний разума. В этот момент он не думал ни о чем другом, кроме дорогой его сердцу сероглазой девушки с пышной русой косой. Скоро там будут эти мерзкие хабби!
Почти не касаясь стремени, взлетел Алексей на своего светлогривого скакуна и изо всех сил ударил коня пятками под ребра. Соловушка обиженно заржал, становясь на дыбы, и рванул прямо по недавно скошенному полю. Когда через пару миль Алексей оглянулся, то увидел, что два десятка «спецназовцев» Братуша во главе со своим командиром несутся вслед за ним. Соловушка летел как ветер, время от времени вздрагивая, когда в его взмыленные бока ударяли пятки хозяина.
«Успеть… Успеть… Успеть…» — пульсировала жилка на лбу Алексея в такт его единственной мысли.
Ворота и часть ограды Привольного уже были разрушены, и через проломы в селение вливался поток сквертов. А стремительные прыгуны уже проникли по ту сторону ограды. Через проломы частокола было видно, что внутри кипел неравный бой. Горстка воев да раненые, которые могли стоять на ногах, сдерживали рвущихся вперед тварей, обороняя узкий уличный проход.
Внезапно обрушиться на врага с тылу не удалось. Среди тварей хорошо можно было различить человеческую фигуру с копной золотистых волос. Обрий их почувствовал за несколько сот метров. И сейчас задние ряды сквертов быстро разворачивались во фронт к несущимся всадникам, готовясь уничтожить горстку смельчаков, дерзнувших атаковать их.
Алексей сразу же понял, что он любой ценой должен нейтрализовать силу обрия, чтобы его воины не стали в битве беспомощными эпилептиками.
— Вперед! Прорываемся вовнутрь! — закричал он воям, пропуская их вперед.
И, забыв обо всём, полностью сконцентрировался на стройной фигуре в комбинезоне защитного цвета.
Обрий выглядел неправдоподобно красивым и грациозно-изящным среди копошащейся массы жутких чудищ. Но это лишь подстегивало Алексея, который уже разглядел внутри селения, за спинами отчаянно сражающихся раненых воев, несколько женских фигурок, с трудом натягивающих большие луки и пускающих стелы в наседающего врага. Одна из них была Брайана. И еще было видно, что защитников становится всё меньше и меньше. Еще несколько минут — и в живых не останется никого.
«А-а-а-а-а-а-а!» — что есть мочи завопил Алексей, и страшен был его крик. Он старался, чтобы этот крик не только звучал в воздухе, а чтобы он разлился внутри него по всему телу, охватывая каждую его клеточку. Всю свою ярость, всю ненависть, всё свое желание защитить любимую он вложил в этот крик и его безмолвную силу направил прямо на стоящего среди сквертов человека с волосами цвета солнца.
И сразу же в ответ у Алексея сдавило голову невидимыми клещами, сбилось дыхание и стиснуло внутренности. Но судя по тому, что Братуш и другие воины на полном скаку врубились в массу сквертов, кроша хитиновые тела и прокладывая себе путь копьями и мечами, обрий сейчас был полностью поглощен одним-единственным противником.
Преодолевая слабость тела, Алексей усилил свой безмолвный крик, несясь к златовласому врагу. Дорогу ему прокладывали вои Братуша; и не зря они были лучшими — человеческая фигура, скрывающаяся среди тварей, становилась всё ближе и ближе.
Алексей уже не ощущал себя человеком. Слабое тело корчилось от неимоверной, непередаваемой словами адской боли. Но он не чувствовал этого — его сознание сейчас превратилось в несущееся стадо диких буйволов, оно стало грохочущим камнепадом, безудержной лавиной, всесильным потопом, бушующим пламенем, могучим торнадо, разрушительным цунами. И всё это единым ревущим потоком изливалось на новоявленного «бога».
И налитыми кровью глазами, которые чуть не лопались от жуткого напряжения, Алексей увидел, как изумленный обрий пятится назад. Властитель хабби успел отступить почти до остатков ограды, когда Алексей настиг златовласого.
Он убил повелителя тварей голыми руками. Бросившись на него прямо с коня и сбив наземь, Алексей сломал обрию изящную шею.
Гибель златовласого вызвала временное оцепенение среди атакующих тварей. Этого замешательства хватило, чтобы вои спешились и, подхватив обессиленное тело Алексея под руки, соединились с уцелевшими защитниками Привольного.
— Олеша! — вывел Алексея из полузабытья голос Брайаны.
Она бросилась к нему, прижавшись всем телом, и Алексей, практически ничего не видя, чувствовал ее тревогу, ее тепло, ее ЛЮБОВЬ. Именно это и начало возвращать ему силы. Он уже самостоятельно оперся на ноги, в глазах начало проясняться, и он смог посмотреть на Брайану и измученно улыбнуться. Он ничего не мог сказать ей, поскольку порвал себе голосовые связки во время безумного крика. Поэтому он просто улыбался.
— В два ряда! Раненые назад. Передний — копья, задний — мечи в землю. Передние — щиты сомкнуть! Задний ряд — натянуть арбалеты. Стрелять!
Алексей оторвался от Брайаны и повернулся. Братуш хладнокровно отдавал команды, поскольку пришедшие в себя твари снова ринулись на людей. Правда, уже не тем слаженным порядком, как под командованием златовласого, а сплошной массой, не сохраняя боевой строй. И сейчас у них на дороге находились полтора десятка уцелевших раненых защитников селения и одиннадцать пробившихся к ним воев Братуша.
Оттолкнув Брайану за спины воинов, Алексей успел подобрать копье, лежащее рядом с телом мертвого воя, когда первые прыгуны-стаго бросились на людей.
Сколько они держались — пять минут, десять или же более получаса, никто бы не ответил. Время замерло, секунды растянулись в часы и мгновения хватало, чтобы убить очередного врага или погибнуть самому. До последнего сражались олавичи, не пропуская тварей к домам, где были размещены тяжелораненые.
Израсходовав все свои ножи, Алексей неистово орудовал тяжелым копьем, удерживая свой участок улицы. Он не умел биться копьем, но вот уже сколько времени, используя это оружие как шест, он отбивал выпады хитиновых «мечей» сквертов и отражал страшные ловушки прыгунов. Вертясь юлой, он разбивал массивным тупым концом уродливые «лица» человекообразных тварей, острыми кромками листообразного наконечника отсекал конечности и вспарывал жесткие брюха. Хорошее копье ему попалось: из твердого дерева, тяжелое и прочное, легко скользя в руках, крошило оно напирающих тварей.
Алексей знал, что не имеет права упасть, пока за его спиной находится ЕГО ЖЕНЩИНА. Один за другим падали верные соратники, корчась от жутких ран, нанесенных страшным оружием хабби. У Алексея руки и ноги были изрезаны и исколоты, покрыты мелкими ранами; тело же несколько раз защитила кольчуга Шамы. Но голова была цела — и он стоял. Хабби перли и перли вперед, стремясь покончить с остатками сопротивляющихся людей, чтобы добраться до поживы, спрятанной в домах селения. Но вои всё еще стояли. Стоял и Алексей. Он сейчас пребывал в состоянии холодной ярости и не думал ни о чем, кроме текущего мгновения битвы. Разум застыл, а уставшее тело пребывало в трансе, примерив на себя облик наилучших ратоборцев. На месте Алексея сейчас орудовал трезубцем могучий гладиатор, крошил врагов огромным топором яростный викинг в рогатом шлеме, безудержно рубился полутораметровым мечом-нодачи не знающий страха смерти самурай, прокладывал себе дорогу острым палашом храбрый конквистадор, раскраивал черепа кривым ятаганом бешеный янычар, с неимоверной скоростью сверкала ловкая сабля удалого казака…
Когда его копье сломалось, заваленный трупами проход между двумя полуразрушенными домами удерживали всего пятеро: трое воев, неистово орудующий мечом Братуш и Алексей с обломком копья.
Мгновение спустя Алексей едва успел убрать ногу от выброшенной ловушки прыгуна и вонзил обломок древка в большой фасеточный глаз. Тварь завертелась, а вездесущий меч испачканного белесой слизью Братуша отсек голову стаго.
Алексей же успел подобрать очередное копье погибшего воя. Он всё еще не имел права отступать, равно как и не мог позволить себе сейчас быть растерзанным. Ведь сзади него находилась девушка с луком, делающая попытки поражать тварей стрелами.
Сколько бы они продержались еще — неизвестно. Скорее всего еще бы несколько нескончаемо долгих минут. А потом бы по их растерзанным трупам кровожадные хабби ринулись в дома Привольного.
Но в этот момент откуда-то снаружи послышался странный звук. Алексею даже почудилось, что где-то неподалеку взлетает самолет. Странный звук всё нарастал и усиливался, и вот уже в селение ворвались закованные в доспехи всадники с причудливыми красными крыльями позади. Над ними трепетали черно-голубые знамена, откуда скалился мощный коронованный вывер.
«Королевская гвардия браннов! Откуда они здесь?» — в изнеможении подумал Алексей, отмахиваясь от очередного удара конечности-меча. И дальше мелькнула совсем уж нелепая сейчас мысль: «А я ведь до сих пор так и не видел живого вывера, этого полуволка-полумедведя».
Гвардейцы хорошо знали свое дело. Крылатые всадники тут же сноровисто и слаженно начали орудовать копьями, а затем тяжелыми мечами и в считанные минуты очистили полуразрушенное селение от остатков порождений Роя.
— Ну и мерзость тут у вас, — глядя на поверженные тела тварей и поигрывая испачканным в белесой крови хабби клинком, произнес великан в красной мантилье. У него были длинные русые волосы, собранные в узел на затылке, торчащий из-под шлема. — Я — Фарт, сотенный гвардейской тысячи, — представился Братушу командир отряда браннской конницы.
Алексей этого не слышал. Они с Брайаной стояли, обнявшись, посреди груды мертвых тел людей и тварей, ничего не замечая вокруг. Она плакала и что-то шептала ему, а он стоял молча и только гладил ее рукой по голове. Лишь сейчас он осмыслил, что Брайана обрезала косу и ее короткие волосы развеваются на ветру, который начал разбираться к вечеру. Так и стояли они посреди смерти, словно символ неукротимости жизни, продолжающейся вопреки всем напастям.
— Спасибо тебе, Братуш. Тебе, который был моим первым врагом здесь и который стал моим преданным другом. Спасибо за то, что пошел за мной и прикрыл мне спину. И самое большое спасибо за то, что ты остался жив. Я уже устал терять друзей.
Молодой воин только сдвинул плечами.
— Так ведь и ты прикрыл мою спину. Много воев полегло… Но мы спасли более двух сотен раненых.
— Да, вовремя появились гвардейцы короля Ланга. Кстати, откуда они здесь? — Алексей говорил очень сипло и тихо, так что Братуш с трудом разбирал его слова.
— Король послал. Он, видать, уже понял, что нам здесь тяжко и скоро война докатится до границ Браннии. Вот и послал подмогу. Его гвардейская тысяча как раз направлялась в твое распоряжение. Это была передовая сотня.