Важин Александр. Год Героя

   — Да, держать меч в руках он не умеет, — подвел итог командир, обращаясь к Будивою и гладкому в расшитых одеждах. — А что проку от махания руками? Мне такой вой не нужен. Может, он хоть лучник хороший? Умеешь стрелять из лука? — повернулся он к Алексею.
   Алексей не знал, что ответить. Во-первых, потому что ситуация была совершенно дурацкой: его проверяли на пригодность нести воинскую службу какие-то дикари. И только боль от порезов, оставленных мечом Братуша, напоминала, что это не шутка и не розыгрыш. Во-вторых, в своем «индейском» детстве он хорошо пускал стрелы по мишени. Даже мог из самодельного лука попасть в консервную банку за тридцать шагов. Но сколько времени прошло с тех пор…
   — Дайте лук, — решился Алексей.
   Командир кивнул одному из лучников, и тот протянул чужаку свой большой лук. Алексей осторожно взял оружие и попробовал натянуть тетиву. Это ему удалось, но с большим трудом. Ясно, нормально стрелять он не сможет. Тяжело будет прицеливаться, да и частота стрельбы будет невысокой. Это понял и предводитель воинов, которого седовласый назвал Ратибором. Или как-то похоже, но Алексей воспринял его именно так.
   — Ну, что с ним будем дальше делать? Вой из него не получится, хотя и хорошо орудует голыми руками. Но монги такого быстро подстрелят. Либо зарубят. Замята, — обратился он к тучному, — пусть он пока работает на полях, ведь пора-то еще жнивная. А там посмотрим. Что скажете?
   — А может, спросим у него самого, что он собирается делать дальше. На потворника он не похож. Да и никакой он не лазутчик, я думаю. Может, он заблудший заморский путешественник. Мыслю так, что его можно отпустить — он не опасен для олавичей, — произнес седовласый.
   — Если бы он был разведчиком, то по крайней мере умел бы обращаться с мечом. Я не возражаю.
   Тучный Замята тоже не возражал, поэтому Будивой вынес решение Алексею:
   — Чужак, ты волен идти куда хочешь. Но ты можешь остаться в Тураче. Ведь дальше лежат земли монгов. И ты наверняка схлопочешь стрелу или попадешь в рабство. Как народ свободный, мы примем тебя к себе.
   Алексей задумался. Что же делать дальше? Судя по всему, цивилизованных мест поблизости нет. Куда он сейчас пойдет? Где будет брать пищу? Да и прохладно тут, чтобы холить босиком в шортах и майке. Наверное, самым разумным сейчас будет остаться здесь и сориентироваться в местонахождении. Надо перевести дух, разобраться, что же произошло на самом деле. А там видно будет. Ведь до этого безумия он упал за борт корабля недалеко от берегов Франции.
   — Я остаюсь пока у вас.
 
   «Он родился на Земле, но однажды был перенесен в Другой Мир. В Мир, где он обладает Мечом и Силой, где его призвание — Служить и Защищать. В Мир, где властвуют клинок и магия, дружба и предательство, любовь и коварство. Именно здесь Ему предстояло воплотить свое настоящее Предназначение».
 
   Да уж, похоже, он совсем помешался. «Позовите санитаров — я устал и хочу отдохнуть где-нибудь в психиатрической клинике». Произошедшие за последнее время события заставили Алексея отгородиться от непонятности происходящего шаблонными фразами из фэнтезийных романов, которыми он увлекался в свое время.
   Он отогнал от себя идиотски насмешливые мысли и злостно погнал лопату в плотную землю. Натертые на ладонях мозоли тут же напомнили о себе. «Хоть я и вырос в селе, но работа на грядках меня никогда особенно не вдохновляла», — думал Алексей, выкапывая очередную брюкву.
   Он и еще несколько мужчин орудовали лопатами на поле, а женщины собирали выкопанные овощи в кучу. Другая группа женщин очищала брюкву от земли и от ботвы. Так корнеплоды будут лучше храниться в подвалах в течение холодных зимних месяцев.
   Стояла отличная осенняя погода, один из тех дней, когда солнце еще довольно хорошо прогревает землю. А ведь уже через какой-нибудь месяц на поле и не выйдешь — можно будет погрязнуть в болоте. Об этом Алексею в перерыве на обед поведал Волос, его сосед, работающий рядом. Пока же можно было работать в родной футболке, скинув тяжелую и не очень удобную рубаху.
   Поначалу Алексей воспринимал всё происходящее словно очень реалистичный сон и даже сейчас всё еще не мог полностью освоиться в той ситуации, в которой находился. Разум отказывался верить в то, что всё это происходит на самом деле.
   Вот уже почти неделю он жил здесь. И сейчас предпочитал не думать о том, где же он всё-таки находится. Алексей уже перебрал в голове все возможные варианты: попал на неизвестный земным географам большой остров; всё-таки утонул и воскрес в другой жизни; переместился в параллельный мир или в прошлое; его похитили пришельцы или он спит и на самом деле всё это ему снится. Ни один из них его не устраивал. Правда, он больше склонялся к последнему. Но почему тогда болят мозоли на руках? И тело в тех местах, где мечом разодрана майка…
   В тот день, когда он довольно-таки неестественным образом начал понимать язык этих странных дикарей, после испытания ему дали отдохнуть до следующего утра. По распоряжению тучного Замяты, который оказался кем-то вроде местного председателя или старосты, Алексею принесли серые полотняные штаны и такую же грубую, длинную и толстенную рубаху. Да обувь: ботинки — не ботинки, какие-то плетенные из лозы шкары, которые не разделялись на правый и левый. Хоть одежду ему выдали подростковую, но всё же она была немного великоватой Алексею, который отрешенно облачился в местное одеяние. Чужаку показали дом, где ему предоставлялось место для ночлега, и дали свободу перемещаться по территории поселения.
   Алексей в прострации побродил по селу или как там еще назывался этот населенный пункт, разглядывая сложенные из бревен дома с небольшими окнами у самой земли. Поселение раскинулось на возвышенности правого берега реки, которую он смог увидеть через открытые сейчас ворота ограды. Всего он насчитал чуть более трех с половиной сотен домов, не считая построек явно хозяйственного назначения. Строения находились внутри частокола — глубоко забитых в землю рядом друг с другом толстых бревен.
   Осматривая дикарский поселок, на противоположной стороне от ворот Алексей услышал перестук и набрел на сруб с двускатной деревянной кровлей и распахнутыми двустворчатыми дощатыми воротами. К стенам строения были прислонены топоры, мотыги, плуги. «Наверное, кузница», — решил Алексей, подходя поближе. И вправду — двое мужиков работали снаружи: один, худощавый, клещами держал заготовку на наковальне, а второй, богатырского телосложения, ритмично ударял молотом. Кузнецы, на минуту оторвавшись от работы, с интересом посмотрели на странного, явно нездешнего человека. И, тихо обменявшись парой слов, продолжили свою работу. А Алексей вернулся к дому, который выделили ему для проживания.
   Войдя в довольно-таки маленькое помещение, он осмотрелся. «Да, не густо». Посредине — очаг, сложенный из камчей, без трубы. Вся мебель в жилище состояла из нескольких деревянных лавок и стола, в углу возвышался над полом покрытый одеялами деревянный настил. Да было еще на стенах несколько полок с утварью.
   Алексей устало опустился на лавку, склонил голову на стол и обхватил ее руками. Так он просидел какое-то время в тягостных раздумьях и, измученный трепетом неизвестности да сморенный усталостью и нервным напряжением, уснул.
   Проснулся он, как только скрипнула входная дверь. В доме уже было почти темно. Вошедший повозился у входа, и вскоре помещение осветил огонек лучины.
   На Алексея смотрела высокая женщина в длинной грубой сорочке. Она молча занесла в дом корзину с овощами, поставила на лавку и принялась разводить огонь в очаге. Алексей же окончательно проснулся и рассматривал женщину, которая возилась у огня. На вид он дал бы ей лет тридцать, может, немного больше. Блики огня освещали ничем не примечательное простое лицо, выбивающиеся из-под головного убора темные волосы. Простая серая рубаха с вышивкой на груди и рукавах. Руки с загрубевшими пальцами подкладывали поленья в огонь.
   — Сейчас приготовлю поесть. Зовут-то тебя как? — наконец нарушила молчание женщина.
   — Алексей.
   — Чудное имя. Меня зовут Снеша. Старейшина сказал, что ты будешь жить у меня.
   — Пока буду, — осторожно ответил Алексей.
   — Живи. Всё ж какой-никакой, да мужчина в доме. Ты хоть хорошо охотишься? А то скотины у меня нет, так что пока будет только каша да овощи. — У Снеши был низкий, но мягкий голос.
   — Посмотрим, — пробормотал Алексей.
   В любом случае ему надо было адаптироваться здесь хотя бы временно, а потом давать деру. Вот только разберется, что же происходит.
   Женщина достала с полки котелок, залила водой и поставила на огонь. Алексей поднялся из-за стола и вышел наружу, осторожно притворив за собой дверь.
   Уже смеркалось, на небе начинали зажигаться первые звезды. Из-за деревьев всходила луна. ЛУНА?! Да, вроде бы луна… Только что-то она побольше привычной и с красноватым отливом. И более тусклым светом. А очертания лунных морей и континентов? Они отнюдь не напоминали Алексею привычные темные пятна на серебристо-желтом диске. Может, так луна выглядит в южном полушарии? Тогда что это за еще два ночных светила, побольше, чем звезды, но меньше, чем луна? О, да их тут несколько, все разного размера. Что за чертовщина? ГДЕ ОН НАХОДИТСЯ?
   Быстрым шагом, срываясь на нервный бег и раздражая местных собак, Алексей устремился в сторону центральной площади к жилищу Будивоя. Освещенные лунным светом лики идолов, казалось, издевательски ухмылялись, потешаясь над незадачливым круизером. Он тихонько постучался в дощатые двери.
   — Зайди, — донесся изнутри голос седовласого. Внутри пахло травами и еще чем-то непонятным. Огни нескольких лампад освещали полки со свитками, стропила, обвешанные пучками сушеных растений. Будивой читал один из свитков, лежащих на столе. Как оказалось впоследствии, он был здешним жрецом, служителем деревянных богов, застывших неподалеку.
   — Ну, и чего хочешь, чужеземец? — поинтересовался он.
   — Я хочу знать, где я нахожусь, — чуть ли не закричал с порога Алексей.
   — Ты присядь. Кричать не надо, — спокойно предложил жрец. — Расскажи мне о той стране, откуда ты прибыл.
   Алексей сел на лавку напротив Будивоя. Жрец отложил свое чтиво, сложил руки и приготовился слушать гостя. А Алексей сбивчиво начал рассказывать о России, о том, что ему скоро нужно на работу, о своем отпуске, о том, как упал за борт и начал тонуть. Седовласый внимательно слушал Алексея, не перебивая и не задавая никаких вопросов.
   — Будивой, я хочу вернуться домой. — Завершив рассказ, Алексей поднял голову и посмотрел в выцветшие глаза жреца.
   — За сорок с небольшим лет своей жизни я никогда не слышал о такой дивной стране, о которой ты рассказываешь. В твоих словах и в образах, которые прячутся за словами, очень много непонятного мне. Говорят, что в мире полно странных мест, где происходят разные чудеса. Ты находишься в землях олавичей. В селении Турач. На юге и на западе отсюда кочуют племена монгов. На севере лежит страна браннов. В северных морях есть несколько островных государств Пертийского архипелага. Потворники живут на Тийрийском полуострове. Это те, которые населяют Самьнавскую равнину. Есть и другие народы в известной нам части мира. Откуда ты прибыл, я тебе сказать не могу, раз ты сам этого не знаешь. Отколь тебя занесло к нам? За степями монгов начинаются непроходимые Южные болота. Также бранны рассказывают, что далеко за северными морями тоже есть земли, но оттуда еще никто не возвращался. Живи пока у нас. Мне любопытно будет с тобой пообщаться. Знаешь ты что-то такое, что нам неведомо. Да и легко перенял от меня способность речь понимать, что далеко не всякому под силу.
   Алексей молча выслушал рассказ жреца и так же молча покинул его жилище, даже забыв поблагодарить Будивоя. «Как же я устал», — обхватил он голову руками на улице. Он заставил себя ни о чем не думать, чтобы хоть немного разгрузить психику. Полчаса бесцельно побродив по ночному селению, освещаемому чуждыми светилами, Алексей вернулся в дом Снеши. Женщина сидела за столом и ждала его.
   — Садись, будем ужинать, — указала она рукой на лавку.
   Снеша поставила напротив Алексея глиняную миску с пшеничной кашей, вареную капусту и кусок черного ржаного хлеба. Глядя на пищу, Алексей только сейчас ощутил, как он проголодался. Ведь он не ел уже… сколько же времени прошло с тех пор, когда он в последний раз ужинал? Ну да ладно, придется отведать здешней пищи…
 
   И теперь, копаясь на поле, Алексей подумал, что за прошедшую без малого неделю ему уже порядком надоела вегетарианская пища.
   Днем он вместе с большинством жителей Турача работал в поле, вечером возвращался в дом Снеши, где ночевал на жесткой лавке. Он уже много узнал о нехитром быте этих олавичей, но Алексею его роль не очень нравилась. «Да, работа на плантациях — не самое приятное времяпрепровождение. Надо как-нибудь вырваться в лес вместе с охотниками, принести какой-либо добычи. Получится ли у меня добыть хоть какого-то зверя? Мяса уже хочется. Хорошо хоть завтра пойдем в лес по грибы». Два дня назад мать с ребенком, собиравших в лесу грибы, растерзал какой-то зверь. Теперь группу сборщиц грибов и ягод будут сопровождать мужчины. И завтра была его очередь.
   Эти размышления Алексея прервал мальчишка, прибежавший из поселка.
   — Чужак, тебя кличет Ратибор.
   Ратибор? Это тот, кто командовал воинами, пленившими его. Насколько Алексей успел узнать, Ратибор был тутошним военачальником. Под его началом находились воины юго-западных застав олавичей. Его должность называли каким-то термином, который Алексей не запомнил, но понял, что это слово означает «держатель границы».
   «И что ему нужно на сей раз?» Алексей воткнул лопату в землю и не спеша пошел в селение.
   В Тураче его уже ждали.
   — Чужеземец, сегодня отдыхай, — сразу же распорядился Ратибор. — Завтра мы едем в стольный город на праздник осеннего урожая. Там будут проводиться кулачные бои. Турач уже давно не выставлял достойного бойца. Мы видели, как ловко ты разбрасывал воев. Поедешь с нами. Будешь биться на празднике от имени общины Турача.
   Биться? Алексею не хотелось ни с кем драться. Но ему не предлагали, его ставили в известность. Хотя, может, это не так уж и плохо. Поездка на эти бои давала возможность побольше узнать о той стране, где он находился. Да и сельскохозяйственные работы уже порядком надоели. Поэтому Алексей ничего не возразил. Он решил сегодня пораньше лечь, чтобы хорошенько выспаться. «А пока просто прогуляюсь по окрестностям. А то ежедневно поле — Турач, Турач — поле. Вот и все развлечения. Нигде толком не был и ничего не видел».
   Выйдя из селения, Алексей прошелся по заросшему пожелтевшим камышом и рогозом берегу реки, которую олавичи называли Лотва. Склонился над водой, по-осеннему прозрачной, посмотрел на отражение своего лица, уже начавшее зарастать жесткой щетиной. «Вот и неделя прошла. А я так и не разобрался, что же произошло».
   А произошло то, что он уже неделю живет непонятно где и непонятно с кем. Свет Луны на здешнем небе дополняется мерцанием меньших светил. Да и созвездия какие-то незнакомые. Стало быть, он не на Земле… чего в принципе быть не может. А в остальном здесь день, как день, и ночь, как ночь. Сутки такие же или почти такие же, как дома. И на плечи давит одно «жэ», те же земные 9,8 метра за секунду. Алексей подвигал плечами. Грубая одежда натирала тело во всех местах, и он всё никак не мог освоиться в этом рубище. Ноги тоже обуты отнюдь не в мягкие кроссовки — твердая лоза натирала ноги, обернутые кусками материи. Такой простой вещи, как носки, здесь не знали. Не говоря уже о нижнем белье…
   А эти аборигены… олавичи? Словно вихрь времени забросил его во времена раннего Средневековья, где слыхом не слыхали о машинах и компьютерах. Какие-то варвары, дикари с мечами и луками… в то время когда космические корабли бороздят просторы Вселенной…
   Самое странное, что он начал понимать их речь и сам типа говорить на их языке.
   Хотя Алексей где-то и представлял, что сделал жрец с его сознанием, но совершенно не представлял, КАК он это сделал. Наверное, этот Будивой каким-то образом передал ему способность видеть стоящие за речью мыслительные образы. И так же трансформировать свои образы в понятную для аборигенов речь. Словно установил в его голове какой-то драйвер для понимания. Когда ему называли, к примеру, местную меру длины, он автоматически переводил ее для себя в сантиметры, метры и километры. И наоборот. Странно всё это. Хотя не более странно, чем вся та неимоверная ситуёвина, в которой он оказался. Интересно, что именно услышат для себя варвары, если он скажет «синхрофазотрон»? Или «микроволновка»…
 
   — Ты не умеешь ездить верхом? — На усатом и бородатом лице Ратибора было написано искреннее удивление.
   — Я не умею хорошо ездить верхом, — ответил Алексей. — Можно мне коня поспокойнее?
   — Ратибор, а пусть он едет на кобыле. К примеру, на Малышке. Она как раз для такого вояки, как он, — посоветовал командиру один из воев, и все дружно заржали.
   Ратибор тоже заулыбался.
   — Ну что же. Поедешь на Малышке. У этой молодой кобылы двухмесячный жеребенок. Поэтому она спокойная, как раз по тебе. Оседлайте Малышку, — скомандовал держатель границы.
   Привели невысокую коричневую конягу, вокруг которой игриво носился жеребенок.
   — Вот твой скакун. Поехали. И так опаздываем, — бросил глава здешних воинов, запрыгивая на своего крупного серого коня.
   Алексей подошел к лошади. «Так, никогда не подходите сзади, может ударить копытом», — вспомнились слова ининструктора верховой езды, когда Алексей участвовал в конной прогулке по Крыму. Двухчасовая поездка, после которой несколько дней болели задница и бедра, была его единственным опытом верховой езды. Единственное, что вселяло оптимизм, — так это наличие вполне сносного седла и стремени. Он осторожно вставил ногу в стремя, умостился в седло и щелкнул поводьями:
   — Но-о!
   Кобыла продолжала спокойно стоять как ни в чем не бывало. После нескольких неудачных попыток Алексея заставить животное двигаться, что вызвало откровенное веселье у его спутников, подскакал Ратибор и, ударив кнутом, вскрикнул:
   — Пошла, Малышка!
   Лошадь наконец-таки тронулась, и вскоре кавалькада из семи человек покинула Турач. Они двинулись на север вдоль берега реки. Алексей постоянно отставал — лошадь всё еще не хотела его слушаться. Ратибор, придерживая своего скакуна, ехал рядом с ним, время от времени понукая Малышку.
   — Чувствует чужого на себе, потому и не слушается. Ты должен ее подчинить своей воле. Не жалей, если идет медленно — ударь посильнее пятками по бокам, — поучал он Алексея.
   «Не хочется бить животное. Ведь она ни в чем не виновата». Алексей попробовал наладить отношения с Малышкой иным способом. Он мысленно представил, как его сознание переносится в тело лошади, как они становятся единым целым.
   «Я управляю движением лошади», — повторял он. Стараясь не отвлекаться на едкие замечания спутников, Алексей около получаса старался ощутить контроль над движениями Малышки.
   То ли это возымело свое действие, то ли он просто уже наловчился управляться с поводьями и немножко надавливать пятками на ребра лошади, но вскоре у него начало получаться значительно лучше и он уже почти не отставал.
   Вои торопились, поскольку хотели успеть к началу праздника, поэтому быстро скакали по проторенной дороге, идущей между полями, лугами, селениями. От резвой скачки Алексею приходилось всему сосредоточиться на том, чтобы не выпасть с непривычки из седла. Вследствие этого у него не было возможности как следует осматривать окрестности.
   Повернув в сторону от реки, они миновали несколько небольших поселений, окруженных убранными уже полями. Дорога к стольному граду теперь запетляла мимо небольших рощ и вскоре нырнула в начинающий желтеть лес.
   С непривычки Алексей испытывал дискомфорт от многочасовой скачки, поэтому ему было не до окружающих пейзажей. После полудня олавичи остановились немного отдохнуть и перекусить. Алексей с удовольствием сполз с лошади и растянулся на траве, еще немного сохраняющей тепло осеннего солнца. Через полчаса они двинулись дальше. Следующие несколько часов прошли для Алексея в титанических попытках поудобнее примоститься в седле, чтобы ничего не болело.
   Ближе к вечеру всадники проскакали через широкую долину, с двух сторон которой высились невысокие горные гряды.
   Ночевали вои в Средне, селении размером с известный Алексею Турач. А спозаранку продолжили путь в Идеж, столицу олавичей.
   Через пару часов должно было стемнеть, когда вдали на холмах показался город.
   — Идеж, — показал вперед Ратибор.
   На холмах левого берега большой и величественной реки, гораздо более широкой, чем Лотва, расположились дома, такие же, как в Тураче. А чуть далее за посадом начинались деревянные срубы крепостной стены с высокими башнями. За стеной высились крыши строений города — государственные здания и храмы, жилые дома и хозяйственные постройки.
   А под стенами Идежа уже собралось много народу. Как рассказал Ратибор в ответ на вопрос Алексея, к столице съехались делегации почти со всех городов Олавии. Осеннее празднество урожая — это веселое и важное событие, которое растянется на несколько дней. Во время праздника нужно поблагодарить богов за хороший урожай и попросить их быть благосклонными в следующем году.
   Они успели как раз к началу торжеств. На площади, занимающей несколько гектар, суетились люди в праздничных одеяниях, тут же забивали скот и готовили мясо на кострах. Уже заканчивали печь огромные пироги. Повсюду стоял гомон, мычание, блеяние, ржание. Временами доносились звуки музыки. Над полем витал приятный аромат готовящихся яств, вызывающий слюнки у изголодавшихся путников. Но вот шум почти затих.
   — Сейчас начнется, — сказал Ратибор. — Пробираемся поближе.
   Они оставили лошадей под присмотром мальчишек из Идежа и стали продираться сквозь толпу. Ратибор шел спереди. А Алексей плелся последним, поскольку после двух дней скачки его походка напоминала утиную ходьбу. И ему приходилось напрячь все силы, чтобы не потеряться.
   — Продираемся к знакомым княжеским дружинникам. Там будет меньше народу и лучше видно, — передал Алексею идущий перед ним Желан, десятник южной заставы.
   Вои-пограничники уверенно прокладывали себе путь ближе к центру всего сборища. Они протиснулись на относительно свободное место, где расположились их коллеги, вои из Идежа. Их начальник поприветствовал Ратибора и предложил присоединиться к ним.
   Отсюда открывался вид на свободную площадь в центре поля. Алексей привстал на цыпочки, чтобы было видно из-за широких спин воинов.
   Над толпой уже воцарилась тишина. В центре возвышалась большая деревянная статуя Сеянца — бога плодородия и земледелия. Вокруг него ходили несколько жрецов и что-то пели протяжными голосами. На большом деревянном помосте рядом были сложены туши животных, фрукты, овощи, пироги, стояли кувшины. Жрецы постепенно начинали двигаться всё быстрее, вот они уже закружились в ритмичном диком танце вокруг Сеянца. Вот один из них отделился от круга танцующих, поднял с помоста кувшин и неспешно наполнил из него большой рог, который божество держало в деревянных руках.
   Вокруг стало совсем тихо. Алексей с любопытством разглядывал происходящее действо.
   — Благодатный Сеянец! — зычным голосом обратился жрец к идолу. — Мы благодарим тебя за щедрый урожай, твоей милостью посланный нам. Прими дары, предназначенные тебе. Услышь наши слова и выпей с нами. А мы сегодня пьем за тебя.
   Жрецы тоже наполнили свои сосуды. Один из воев протянул Алексею простой рог дикого быка, наполненный какой-то жидкостью.
   — Братья! — повернулся главный жрец к собравшемуся народу. — Мы славно потрудились благодаря покровительству Сеянца. В этом году он очень благоволил к нам. Так выпьем же, братья, во славу его!
   «Да-а-а-а!» — пронеслось над толпой. А дальше все дружно стали осушать свои сосуды.
   Алексей сначала с опаской отхлебнул из своего рога. Напиток был сладковато-горьким и по вкусу напоминал медовое пиво. Как только он опустошил рог, ему сразу же наполнили снова. Да, княжеские дружинники сегодня гуляли и упускать своего не собирались. В их распоряжении было множество больших кувшинов с медовухой, горшков с мясом и овощами, сладостей. Начался праздник живота и всеобщего веселья.
   После третьего рога Алексей почувствовал, как хмель начал ударять в голову. К тому времени вокруг вовсю царил праздник. Рекой лилась медовуха, целыми возами разметалась пища. Участники гулянья оживленно болтали с набитыми ртами.
   Постепенно стемнело. Повсюду запылали большие костры, осветив место гулянья. Молодые участники праздника начали водить хороводы вокруг огня. В перерывах между едой и питьем многие танцевали под музыку струнных и ударных инструментов.
   После пятого рога Алексей потерял компанию Ратибора и теперь бродил среди веселящихся людей, пытаясь найти своих спутников. По ходу он осушил еще парочку рогов хмельного напитка, который с готовностью наливали повсюду. Алексея уже везде радушно принимали. Никто не косился недоброжелательно на светловолосого чужака. Взявшись за руки, он кружился в хороводе с девушками и ребятами, потом пытался плясать под музыку, чем вызвал бурю смеха у окружающих. Ведь Алексей старался танцевать самбу, и движения этого танца в его исполнении откровенно веселили олавичей.