Важин Александр. Год Героя

   Когда со стола унесли остатки завтрака, Алексей принялся излагать свои соображения.
   — Первым делом нужно популярно объяснить браннам, с чем они столкнутся, если мы не удержим это нашествие. Князь, ты можешь встретиться с их королем?
   — Встретиться-то могу. А вот убедить…
   — Думаю, что меня он вообще слушать не захочет. Привлечь его на нашу сторону можешь только ты — глава Олавии. Да, и пусть теперь король оплачивает услуги Мастера. Его помощь снова будет нам необходима.
   — Будем готовить арбалеты? — спросил Ратибор.
   — Возможно. Еще не знаю. Так, значит, бранны нам должны во всём способствовать. Далее… Бутак, что сейчас творится в Степи?
   — Точно не знаю. Кхады пробились сквозь пастбища племен центральной орды. Часть западной орды тоже пострадала, — ответил монг.
   — Мы можем с кем-то заключить союз? — Бутак задумался.
   — Я думаю, что с Кудаем, ханом восточной орды. Она была самой сильной и меньше всего пострадала.
   — Ясно. Ратибор, мы с тобой поедем в гости к хану Кудаю.
   Воевода молча кивнул.
   — И последнее. Икташ, переводи для царицы: хотят ли ящеры вернуть свои болота? Хотят. Будут ли они сражаться вместе с людьми против нашествия? А что им остается… Хорошо. — Алексей почесал затылок. — Князь, кхадам нужно вернуть оружие и разрешить охотиться на ограниченной территории в верховьях. Как жест нашей доброй воли. А у нас будет более десяти тысяч опытных воинов-ящеров, которые уже сражались ранее с тем врагом.
   Князь кивнул.
   — И еще — нужно готовить страну к войне. Запасать побольше продовольствия, подготавливать ополченцев, укреплять города. И готовить всё для того, чтобы в случае опасности быстро укрыться в лесу. Ну, да вы лучше меня знаете, что делать. Приступаем. Ратибор, Бутак, мы собираемся в дорогу!
 
   Степь уже проснулась. На просторной равнине зазеленели одинокие низенькие деревца, раскинули широкие листья весенние кустарники, забирая влагу из глинистого грунта. Влаги пока хватало, и все растения степи спешили воспользоваться этим, чтобы побыстрее вытянуться и зацвести. Ведь такое благодатное время закончится с наступлением лета.
   Всюду, куда достигал взгляд, виднелись пестрые точки всевозможных цветов. Умытая недавним теплым дождем, нарядная Степь встречала их красочным цветным ковром. Копыта коней легко ступали по шелковистой траве.
   Но эта красота почти не привлекала внимания и ни у кого не вызывала восхищения. Олавичи и монги были привычны к подобному. Алексей же, рассматривая цветущую степь, был погружен в иные раздумья. Он всё возвращался мыслями к тому, что рассказывала К-х-ха. Для того чтобы достойно встретить новых завоевателей, если они придут, конечно, нужно более мощное оружие. Надеяться на арбалеты да баллисты? Вот бы порох сделать…
   Порох… порох. Ведь делал же в детстве порох, который благополучно взрывался. Тогда они с Сашкой, другом детства, чудом не покалечились при взрыве самодельного пороха. Так… селитра, сера и древесный уголь. Древесный уголь — не проблема. Серу он видел в отрогах Синеритских гор. А селитра? Натриевая или калиевая, калиевая лучше. Где найти селитру?
   Ведь если сделать порох, то… ружья он, конечно, создать не сможет, а вот пушки… Да, пожалуй, примитивные пушки можно будет попробовать отлить. Если покопаться в голове как следует…
   Какая, однако, безумная идея. Пушки. В этом каменном веке. С этими дикарями. А почему бы и нет? Сколько своих идей он не реализовал в другом мире? Правильно, много. Были мечты и планы, которые так и оставались мечтами и планами. Идеи рождались, вызревали и… умирали, не дойдя до стадии практической реализации. Не хватало авантюризма, решительности или еще чего. А ведь здесь для него всё по-другому. Здесь он не просто строил планы, он действовал. Дерзал — и у него получалось!
   Стоп! А какое у него право создавать здесь огнестрельное оружие? Ведь это перевернет всю здешнюю историю. Экономику. Политику. Есть ли у него моральное право на это, даже если сейчас народам Самьнавии грозит смертельная опасность? Но с другой стороны, есть ли другой путь остановить новое вторжение? Что же делать? Как же там говорит пословица: «Если бунт нельзя предотвратить, то его нужно возглавить». Да-а. Может и не совсем к месту, но что-то в этом есть.
   Размышления Алексея были прерваны появлением монгов. Несколько всадников вылетели из-за убегающего горизонта и, посмотрев из-под приложенных к глазам ладоней, скрылись. А через час отряд был окружен несколькими десятками кочевников. Алексей с неприятностью отметил злой блеск в черных глазах, нервное поглаживание рукоятей сабель. Но, поскольку в отряде Алексея большинство были монгами, то окружившие их всадники не напали сразу, а стали выяснять, кто они такие и что делают во владениях Кудай-хана.
   Бутак объяснил своим соплеменникам, что им нужен сам Кудай. К нему послы от олавичей. Монги немного посовещались, потом от них отделилось два всадника, которые быстро понеслись вперед. Не задавая больше вопросов, предводитель отряда монгов сопроводил их до стойбища
   Пока они держали путь по пестро-зеленой степи, Алексею вспоминались родные места. Ведь прошло уже более полугода, как он живет здесь. Родители, наверное, убиваются за без вести сгинувшим сыном. Как бы хотелось увидеть сейчас мать. Как они там? А друзья наверняка вспоминают за бутылкой пропавшего Лешу. Рассказать бы им, что с ним произошло за эти месяцы, — не поверил бы никто. Дикари, мечи, битвы, ящеры человекообразные. Самому еще в реальность этого верится с трудом. И он пребывает в самой гуще событий и играет в них далеко не последнюю роль.
   Стойбище монгов встретило их ржанием тысяч лошадей и блеянием да мычанием скота, который как раз пригнали с пастбищ на ночь. А на площади почти в гектар раскинулись разномастные шатры кочевников. Над стойбищем стоял дым — как раз было время готовки ужина.
   Перед въездом в стан старший из сопровождающих монгов потребовал от послов олавичей отдать ему оружие. Своих соплеменников во главе с Бутаком воины хана Кудая разоружили еще в степи.
   С внутренним трепетом расставаясь с мечом и кинжалом, Алексей увидел, что руки монгов потянулись к лукам, поскольку рыжебородый олавич взялся за рукоять меча, явно не желая с ним расставаться по-доброму. Видно было, что воевода не хотел оставаться безоружным в компании своих заклятых врагов. Сделал он это только после настоятельного кивка Алексея, когда на них уже смотрели острия стрел кочевников.
   Они въехали в лагерь и двинулись вдоль шатров к его центральной части. Предводитель отряда сопровождающих монгов остановил их у самого большого, расшитого причудливыми фигурами шатра. Он предложил посланникам спешиться и обождать, а сам зашел в шатер, охраняемый несколькими угрюмыми воинами. Через минуту он вышел.
   — Хан сейчас выйдет.
   Полог шатра откинулся и наружу преступил воин-прислужник, поддерживая его. А на пороге показалась грузная фигура хана.
   Кудай оказался относительно молодым мужчиной не высокого, но могучего телосложения с длинными, собранными в косу черными волосами. Богатый халат и расшитый головной убор сразу же давали понять, что перед ними человек, привыкший к роскоши. Но в то же время властный взгляд и уверенная поступь выдавали в хане воина.
   Кудай небрежно осмотрел всех прибывших надменным взглядом черных монгских глаз. Он не задавал вопросов, просто пытливо и властно разглядывал прибывших. Поэтому Алексей начал первым.
   — Приветствую тебя, хан. Мы — послы олавичей и прибыли от князя Родака с предложением заключить союз. Я Алексей.
   — А-а, — громовым басом протянул Кудай в ответ. — Слышал уже о тебе. Я знаю, что у вас много наших пленников. И еще я знаю, что вы смогли остановить ящеров в своих землях. Будешь торговаться за наших людей?
   — Мы не… — начал было Алексей.
   — А эти поганые псы-предатели решили так спасти свои жалкие жизни. — Кудай перевел тяжелый взгляд на Бутака и еще четырех монгов. — Взять их!
   По его приказу монгам, прибывшим вместе с Алексеем и Ратибором, тут же заломили руки.
   — Клянусь Кочаром, эти трусливые собаки умрут смертью предателей! А теперь рассказывайте, чего хотите.
   — Подожди, хан, не спеши. — Алексей поднял перед собой две руки. — Почему ты называешь их предателями? Монги отважно сражались вместе с нами против кхадов и завоевали свою свободу. Мы победили вместе. И у нас нет монгов-пленников, но есть союзники.
   Кудай поднял брови на своем широком лице.
   — Так ты тот, под чьим руководством пахари смогли остановить ящеров? — Хан испытующе посмотрел на Алексея. — Ты сделал то, что не смогли мы. Значит, ты — великий воин. А славных воинов мы принимаем честь по чести.
   Хан хлопнул в ладоши. К нему тут же подбежали и стали на изготовку несколько слуг.
   — Расположить гостей. Готовьте пир в моем шатре.
   — Хан, отпусти Бутака и его воинов, — попросил Алексей Кудая.
   — Я еще подумаю.
 
   Когда гостям наполнили чаши перебродившим кобыльим молоком, хан поднял свой сосуд перед собой.
   — Мы с честью принимаем в своих шатрах того, кто победил этих поганых ящеров. За тебя, великий воин!
   Они сидели, скрестив ноги, на коврах посредине огромного ханского шатра. Высокопоставленные монги, Ратибор с Алексеем и Бутак из центральной орды. Алексей сидел рядом с ханом и казался очень щуплым и маленьким по сравнению с объемной фигурой Кудая.
   Скатерти на полу были уставлены различными яствами, в основном мясными блюдами. Неподалеку наигрывал веселящую мелодию ханский музыкант — молодой парень в вычурном зеленом одеянии.
   — Кудай, мы пришли к тебе…
   — Бай. Трапеза и дела несовместимы, — бесцеремонно перебил Алексея хан. — Давайте сперва насытимся, а уж потом будем решать вопросы. По тебе видно, что ты не олавич. Расскажи лучше, откуда ты прибыл в Самьнавию?
   Алексею вдруг вспомнилось, что если вместо «На ваш вопрос вряд ли найдется ответ с высокой степенью достоверности» ответить «А хрен его знает», то на это уйдет втрое меньше сил и энергии. Примерно так он и ответил хану.
   — Ну, — вытирая руки широким цветастым полотенцем, произнес Кудай, когда они уже до отвала наелись, — теперь перейдем к делам. Рассказывай.
   Алексей допил воду, запивая мясные блюда. Некоторые из них были довольно острыми и вызывали жажду. «Эх, еще бы зубочистку», — подумал он, собираясь с мыслями.
   — Дело в следующем. Плененные ящеры поведали, что вторгнуться в ваши и наши земли они были вынуждены. Их вытеснили из ихних болот. Полчища злобных тварей, ведомых людьми, разорили места обитания ящеров. Но это проблемы кхадов. Что касается нас: по словам ящеров, эти завоеватели к осени, как только спадет жара, обязательно придут сюда. И они не успокоятся, пока не уничтожат или не поработят все народы Самьнавии. Если всё это правда, то поодиночке не выстоять ни олавичам, ни монгам, ни браннам. Поэтому я и хочу объединить все народы для битвы с этими… завоевателями. Только вместе мы можем дать им достойный отпор. Нужно вынести уроки из войны с кхадами. Кстати, ящеры тоже будут на нашей стороне.
   Хан внимательно слушал гостя, но лицо его приняло недоверчивое выражение.
   — А ты уверен, что зубастые говорят правду? Может, побившие их люди правильно сделали, что выгнали этих ящериц? — резонно заметил Кудай.
   — Может, и так. Время покажет. Да только некоторые из твоих соплеменников, центральные, говорили, что видели издали над болотами летающих тварей, не похожих на крылатых чудищ кхадов. Уже после того, как мы разбили ящеров. Раньше их не было. Что, если они действительно захотят вторгнуться в Самьнавию?
   — Да, и до меня такие слухи дошли. — Кудай о чем-то задумался. — После нашествия кхадов, к которому мы не были готовы, теперь лучше перестраховаться. Это же надо — кхадов победили не мы, а черви. Куда ушла наша воинская доблесть?
   — Хан, монги храбро сражались, и только это помогло олавичам остановить навал ящеров. А почему ты называешь олавичей червями?
   — Да копаются они в земле, как червяки в навозе…
   При этих словах насупился и недовольно закусил губу сидящий рядом с Алексеем Ратибор, непроизвольно похлопывая ладонью по тому месту, где обычно у него была рукоять меча.
   — Ну что, хан, каким будет твое решение?
   — Давайте выпьем, — вместо ответа предложил Кудай, неспешно потягивая из своей чаши.
   Потом он поставил сосуд на ковер, жестом подозвал стражника и что-то ему шепнул. Воин кивнул и молча вышел. Они продолжили беседу.
   — Сотни лет мы воевали с олавичами. Они вытеснили нас из плодородных земель в эти сухие степи. Теперь степи стали для нас родным домом. Я понимаю, что, только объединившись с олавичами, мы можем отстоять свои пастбища. Но зачем нам нужны зубастые? — Кудай вопросительно посмотрел на Алексея.
   Вернулся стражник. Следом за ним вошла невысокая изящная женщина в черном платке из легкой воздушной ткани.
   — Сними платок, Атай.
   Она была в темно-красном халате до пят, с серебряными украшениями на руках и золотыми монетами на груди. Изящным движением, сопровождаемым бренчанием браслетов на руке, Атай сбросила ткань, прикрывавшую лицо.
   — Хороша? — наклонился хан к Алексею. — Подойди поближе.
   Фигурка хрупкой на вид Атай была укрыта от взоров халатом, но ее полудетское смуглое лицо с тонкими стрелками бровей над живыми черными глазами было действительно красиво. И его красоту ничуть не нарушали выделяющиеся пухленькие губки. В этом Алексей не мог ничего возразить Кудаю и молча кивнул.
   Черные волосы женщины были заплетены во много маленьких косичек.
   — Красивая, — изрек Алексей.
   — Пока ты будешь моим гостем, Атай будет делить с тобой ложе.
   Кудай сделал повелевающий жест ладонью, и девушка, накинув платок, покинула шатер.
   — Алтар, монги не будут сражаться вместе с ящерицами, которые нанесли нам сильный урон, — устало произнес хан. — А сейчас уже пора отдыхать. Завтра обсудим заключение союза с олавичами.
   — Вот упрямец, — сокрушался Алексей, когда они с Ратибором направлялись к своим палаткам. — Хорошо хоть почти сразу согласился взаимодействовать с олавичами.
   — Спасибо, оружие вернул, супостат. Я его в чем-то понимаю. Мы же люди и сами можем за себя постоять. Без помощи двуногих крокодилов. Но ты всё-таки прав. Я думаю, что хан будет прислушиваться к твоему мнению. Ведь тебя здесь принимают действительно как очень важного гостя. Не каждому хан предлагает насладиться обществом одной из своих лучших жен, — завистливо произнес олавич.
   — Да ну тебя.
   Пожелав Ратибору спокойной ночи, Алексей вошел в отведенный ему шатер и растянулся на широком ложе из толстого слоя шкур, покрытых одеялами с вышитыми на них сценами охоты. Это он смог разглядеть при свете нескольких лампад, которые он не стал пока гасить.
   В полудреме он всё размышлял, как ему заставить Кудая выступить в союзе с кхадами. Хан, безусловно, понимает, что если орду разбили ящеры, то те, кто победил кхадов, тем более смогут уничтожить монгов. На этом нужно будет сыграть. Ну да ладно, утро вечера мудренее.
   Он уже почти заснул, когда шорох отодвигаемого полога палатки заставил его насторожиться. Кто-то тихонько пробирался внутрь. Рука Алексея уже рефлекторно нащупала рукоять меча у изголовья, но тихий голосок прошептал:
   — Это я, Атай.
   Вот теперь-то Алексей и вспомнил о гостеприимном обещании хана, которое он принял за глупую шутку. Юная жена Кудая. Атай же примостилась рядом с гостем и спокойно начала снимать с себя длиннополый халат, теперь блестящего синего цвета, переливающийся в свете лампад по углам.
   От девушки исходил чертовски приятный аромат какого-то масла, смешанный с запахом молодого женского тела. Это было приятной неожиданностью, поскольку Алексей считал, что от кочевников должно пахнуть животными и немытым телом.
   Полностью обнажившись, Атай принялась за Алексея, который оцепенел от открывшейся картины. Бесцеремонно скользнув пальчиками, жена хана начала развязывать веревку, стягивающую штаны на его поясе.
   Истосковавшийся по женской ласке организм Алексея требовал быстро помочь ей в этом деле, незамедлительно бросить под себя и одним стремительным движением проникнуть в женское тело. Но разумом он понимал, что юная монгка сейчас будет только выполнять наказ хана. А мастурбировать посредством женского тела Алексею не хотелось. Сделав над собой значительное волевое усилие (в который раз), он перехватил ручку Атай и сдавленно произнес:
   — Атай, подожди. Тебе вовсе не обязательно выполнять волю твоего господина. Ты можешь просто ночевать здесь. Хан от меня ничего не узнает.
   — Странный ты, чужеземец. Не похож на наших мужчин. Может, ты болен? Или я тебе не нравлюсь?
   — Наверное, действительно болен, раз не набросился на такую очаровательную малышку, как дикий бык, — пробормотал про себя Алексей. — Атай, ты мне нравишься. Но подожди немного. Я хочу побольше узнать о монгах, и о тебе в частности. Предлагаю сейчас совершить прогулку по ночной степи. Я тебя прошу показать мне здешние края.
   Атай молча пожала плечами, словно бы повторяя немую фразу: «Странный он какой-то», и начала одеваться. Потом негромко произнесла:
   — Седлай коня. Я сейчас.
   Она первой покинула палатку. Алексей вышел за ней и начал седлать Черныша. Видимо, ночная поездка не очень вдохновляла коня, посему он неодобрительно косился на хозяина.
   — Дядя, просачковать не получится. Нам сейчас предстоит романтическая ночная прогулка. Веди себя смирно, — уговаривал Алексей.
   Подъехала Атай на гнедой кобыле.
   — Возьми это, надень. В степи ночью еще холодно, — и протянула ему тулуп из овечьей шерсти.
   В такой же была одета и сама Атай,
   — Кстати, меня Алексеем зовут.
   — Алтар. Я знаю. Хан сказал.
   «Ох, склоняют меня все, как кому не лень».
   Они тронули лошадей и неспешно двинулись к выходу из стойбища. Часовые у костра внимательно осмотрели две верховые фигуры, но, признав гостя хана и Атай, ничего не сказали.
   Всадники также молча выехали на холм за стойбищем и тихой поступью двинулись по ночной степи. Буквально в миле от расположенного немного на возвышенности лагеря кочевников их взорам открылись степные просторы. Раскинувшийся перед ними пейзаж ночной равнины невольно вызвал у Алексея возглас восхищения.
   Холмистая, покрытая молодой ковылью степь казалась серебряной в ярком свете большой луны. Легкий ночной ветерок играл длинными шелковистыми косами ковыли, и равнина перед ними перекатывалась дрожащими серебряными волнами. Иллюзия моря была насколько правдоподобной, что даже шелест ветерка был подобен шуму прибоя. И только вытье шакалов вдали нарушало немного эту чарующую иллюзию.
   — Атай, смотри, это же почти настоящее море. Волшебное, сказочное море. Чудеса…
   — Я никогда не была у моря. Только слышала о нем от заезжих торговцев.
   Они продолжили движение.
   — Атай, и что ты думаешь о назначении тебя моей… э-э-э… спутницей.
   — Ничего. Обычай такой — гостеприимный хозяин предлагает свою жену высокоуважаемому гостю.
   — Ну а сама-то ты как относишься к этому?
   — Да никак. — Атай отпустила поводья коня и, склонив голову, о чем-то задумалась. — Да и не спрашивает никто у меня моего мнения. У нас как мужчина скажет — так и надо делать, не раздумывая. Непонятный ты какой-то, Алтар, — в который раз повторила жена хана.
   — Называй меня Леша. — Девушка серьезно кивнула.
   — Сколько лет-то тебе?
   — Я пережила девятнадцать зим.
   — Ты любишь хана? — Атай промолчала.
   — Ты не хочешь об этом разговаривать?
   Его спутница кивнула. Какое-то время они снова ехали молча, и только всхрапы лошадей да усиливающийся ветер нарушали тишину. Когда всадники миновали небольшую рощицу из чахлых деревьев, Атай вдруг заговорила, не поворачивая головы к своему спутнику:
   — Я родилась в центральной части степей монгов. Наше племя было невелико, скота было мало. Наши воины были немногочисленны и редко приносили ценную добычу. Моя семья была очень бедной. Две зимы назад через наши земли проезжал молодой хан восточной орды, ездивший к браннам. Я нечаянно попалась на глаза Кудаю, и он предложил моему отцу богатый калым за меня. Отец согласился, но это не понравилось Джилану, нашему правителю. Он тоже хотел сделать меня своей женой. Наши воины напали на эскорт Кудай-хана и перебили всех. Кроме Кудая. Его, раненого, вынес конь. А через две недели войско восточной орды захватило земли моего племени. Джилан-хана разорвали лошадьми на части, племя обложили данью, а я стала седьмой женой Кудай-хана.
   — И как тебе живется в роли жены хана? — поинтересовался Алексей.
   Атай повернула головку к нему:
   — Кудай заботится обо мне. У меня теперь есть всё — одежда, украшения, благовония, лошади. И муж мой хороший воин. Он хотел объединить все племена в одну орду и захватить земли олавичей, а потом и браннов. Я это знаю, поскольку он часто брал меня с собой, когда ездил договариваться с другими ханами. Он уже подчинил себе все восточные племена. Но армия срединных племен была разбита кхадами. Часть войска Кудая тоже полегла. Олавичи остановили ящеров. Но говорят, с юга идет еще более страшный враг, чем кхады. Кудай говорил, что это ты смог победить ящеров. Ал-ша, ты сможешь победить и новых врагов?
   Алексей усмехнулся:
   — В одиночку? Эх, Атай, если бы я знал, что будет завтра… В любом случае наше будущее — в наших руках. И сейчас я должен договориться с Кудаем о совместных действиях. Кстати, у него все жены такие красивые?
   В свете луны было видно, что лицо девушки начало светиться. Их лошади шли бок о бок и Алексей осторожно протянул руку и приобнял Атай за талию. А потом наклонился и поцеловал в приоткрытые пухлые губы…
   Они опустились на расстеленные тулупы, не переставая целовать друг друга. Алексею удалось разбудить в женщине страсть, и она стала откликаться на его ласки, проявив свою скрываемую доселе чувственность. Руки Алексея скользили по всему телу Атай. Даже под толстым халатом ощущалось упругое тело женщины. Его жадные руки никак не могли насладиться прикосновениями к маленькой острой груди, спрятанной под тканью. Остатками сознания Алексей соображал, что не стоит обнажать свою спутницу на холодном ветру.
   Оставив затею добраться до груди, он помог Атай стащить штаны, поспешно снял свои и прилег на спину, усадив свою подругу на себя. Оказалось, эта молодая женщина была довольно искушенной в любовных играх. Она уверенно и страстно начала гарцевать на бедрах Алексея, который полностью отдался во власть своей очаровательной всаднице.
   Через несколько блаженных минут они, обнявшись, молча лежали среди серебряного моря и смотрели на звезды. Согреваемый теплом женского тела, Алексей позабыл обо всём на свете: где он, что здесь делает и что предстоит завтра. Ему Казалось, что так они смогут лежать целую вечность. Как ему не хотелось, чтобы эта волшебная сказка заканчивалась; всё естество желало, чтобы она растянулась на нескончаемо долгое время. Но ночная прохлада вскоре заставила молодых людей подняться и возвращаться в лагерь.
   Уже почти начинало светать, когда они вернулись в палатку Алексея. Отдохнувший душой и расслабившийся телом, Алексей надеялся еще пару часов вздремнуть. Ведь завтра, в смысле уже сегодня, предстоял очень напряженный день. Но у жены хана были другие планы. Видно было, что она хочет дарить свою чувственность единственному мужчине, который интересовался ее чувствами и ощущениями, и относился к ней как к Женщине, а не использовал в качестве красивой вещи для удовлетворения своих потребностей. Засветив масляную лампаду, Атай снова обнажилась. Алексей было потянулся к ней, но девушка мягким движением отстранила его.
   — Не спеши. Я всё сделаю сама, — прошептала она. Алексей немного отодвинулся. А женщина, стоя на коленях, принялась одну за другой расплетать свои косички. В трепещущем свете лампады ее смуглое тело казалось золотистым. Тень на стене вторила движениям Атай, которые сводили Алексея с ума. Он был уже просто как заведенная пружина, готовый ринуться вперед и овладеть этим потрясающе гибким телом.
   Когда процесс расплетания косичек завершился, монгка достала бронзовый сосуд, налила на ладошку ароматического масла и принялась натирать свое великолепное тело. Ее ладошки бегали по спине и упругому животу, растирали точеные бедра, массировали грудь. Блики света на теле Атай стали еще ярче. Особенно на небольшой изящной груди, набухшие коричневые вершины которой как магнитом притягивали Алексея. Он уже едва сдерживался.
   Атай склонилась над ним и, снова мягко отстранив руки Алексея, начала массировать маслом и его. Пока ее проворные ладошки скользили по всему телу, ее распущенные волосы щекотали и еще больше распаляли Алексея. Сферы ее грудей иногда неуловимо терлись о его грудь, сразу же убегая к животу и далее, дразнили бедра.
   Это было уже выше сил Алексея. Одним движением он перевернул Атай на спину, развел ее бедра и стремительно вошел. Сначала женщина пыталась сопротивляться, видно, Алексей сорвал ее сценарий, но вскоре ее тело подхватило темп мужчины, она закинула ноги ему на спину и полностью отдалась общему движению. Темп их всё убыстрялся до тех пор, пока Атай не вскрикнула и забилась в судорогах. Сам Алексей тоже разрешился от бремени, на несколько минут проваливаясь в бездонную пропасть блаженства.
   Отдышавшись, он поцеловал лежащую рядом женщину.