Страница:
– Любой, кто устроит какой-нибудь «несчастный случай» на моем корабле, будет проклинать небеса за то, что вообще родился – или родилась, – мрачно отозвалась Хонор.
– Я знаю, но в этом случае вы получите их только после того, как с ними разделаюсь я, – сказал Чу, – А пока они реально ничего не предприняли, все, что я могу сделать, – это строго предупредить их. Но я не думаю, что они мне поверят. Хуже того, те двое начальников, которые, кажется, спасовали перед ними, тоже не думают, что хулиганы верят моим угрозам.
– Тогда что вы намерены предпринять?
– Ну, мэм… – Чу взглянул на Кардонеса. Тот кивнул и глубоко вздохнул. – Я намерен, мэм, освободить от должности обоих упомянутых мной начальников вахт. Я найду для них какое-нибудь ерундовое назначение – во-первых, чтобы они не доставляли хлопот другим, а во-вторых, чтобы их подчиненным стало ясно, что они были сняты из-за несоответствия занимаемой должности. Но мне и так не хватает одного руководителя подразделения. А если я выгоняю тех двоих, то должен заменить их кем-то, у кого хватит характера для такой работы, а у меня не густо с людьми, обладающими нужным званием и отношением к делу.
– Понятно, – повторила Хонор и стала быстро перебирать в уме возможные кандидатуры.
Учитывая спешку, с которой были укомплектованы экипажами ее суда, возникшие трудности с набором персонала были неизбежны, и Чу прав, говоря о нехватке старшин. И при этом ни у кого больше не было подходящих кадров, чтобы выделить инженеру лишнего человечка.
– А как насчет Харкнесса? – спустя несколько секунд спросила Хонор у Кардонеса.
– Я уже думал о нем, мэм. Одно я могу сказать наверняка: он ни от кого не потерпит безобразий, и только сумасшедший рискнет задеть его хотя бы в шутку. Проблема в том, что он нужен Скотти. Официально он является ракетным техником, но он у нас к тому же еще и лучший бортинженер малых летательных аппаратов. Он не только поддерживает в рабочем состоянии боты, но и уделяет много времени эскадре ЛАКов. Если мы заберем его оттуда, у нас в этом подразделении возникнет огромная прореха.
– Верно, – пробормотала Хонор и снова взглянула на Чу. – Я полагаю, Гарри, что, обозначив проблему, вы уже наметили для себя кандидатуры?
– Да, мэм, но ни один из них не имеет звания, необходимого для этих должностей. Вот в этом и заключается моя проблема. Главстаршина Райли уже назначен начальником вахты в центральном посту аварийного контроля. Я полагаю, что могу выдвинуть его на главного корабельного старшину и доверить ему третью вахту в первом импеллерном отсеке. Но при этом мне все равно нужен кто-нибудь для первой вахты, а это настоящая «горячая точка», да еще плюс замена для Райли в посту аварийного контроля. У меня есть на примете два человека, но они только-только начинают службу. Я знаю, что они ответственно относятся к работе, но при этом они всего лишь техники второго разряда.
– И вы хотите поставить техников второго разряда на должность, которую должен занимать главстаршина? – спросила Хонор очень осторожным тоном.
Чу закивал.
– Я знаю, что это похоже на бред, мэм, но распределение вахт у меня очень шаткое. Я уже сделал много назначений, исходя из способностей людей, а не их званий, потому что это был единственный способ выполнить работу. Но всему есть предел, и мои дальнейшие изменения могут только усугубить положение. Если мы повысим тех людей, о которых я говорил, то это будет наименьшим ущербом для дела.
– И у вас нет никого старше по званию, чтобы заполнить освободившиеся посты?
– Нет, мэм. На самом деле нет. Ну, то есть у меня есть несколько действительно хороших специалистов. Я не хочу сказать, что все мои люди – или большая их часть – это проблема. Но у нас такой большой фронт работы и так велика потребность в хороших кадрах, что такие люди, как старшина Райли, у которых есть и необходимый опыт, и… гм, сила духа, уже занимают ключевые посты. Я не могу сорвать с места ни одного из них, не оголив соответствующий участок работы, а мне некем закрыть дырки в штатном расписании.
– Понимаю. А о ком именно из специалистов второго разряда идет речь?
– Это энерготехник Максвелл и техник-электронщик Льюис, мэм, – вступил в разговор Кардонес, глядя на появившуюся по его запросу информацию на экране планшета, – Оба имеют отличный школьный аттестат, оба примерно исполняют свои обязанности с момента заступления на борт, и у обоих возраст не соответствует их низкому чину. Дело в том, что они завербовались только после начала войны, – добавил он, объясняя ситуацию. – Максвелл – специалист по двигателям, у него большой опыт работы, он был начальником машинного отделения на торговых судах компании Демпси, и ему для подтверждения квалификации не хватает только стажа флотской службы. Но он подходит, мэм, действительно подходит. Льюис – специалист по гравитационным установкам. У нее как раз нет никакого предыдущего опыта, но я внимательно слежу за ее работой с тех пор, как она прибыла на наш корабль. Она очень серьезна, и старшина Райли хорошо отзывается о ней, особенно как о специалисте по выявлению и устранению неисправностей. Гарри хочет поставить ее на место Райли в посту аварийного контроля, а Максвелла отправить в первый импеллерный отсек. Я искренне верю, что они отлично справятся с этими участками, но никто из них и близко не подошел к тому званию, которое требуется для назначения на такой пост, по крайней мере с точки зрения комитета по кадрам.
– В этом старпом прав, мэм, – подтвердил Чу, – но они действительно классные специалисты, и к тому же у обоих твердый характер. Ни один из них не отступил бы перед негодяями.
Хонор снова оперлась на спинку кресла и задумчиво посмотрела на Нимица и Саманту, на самом деле даже не видя их. Кардонесу и Чу не надо было напоминать ей о том, что она не имеет права назначать двух техников второго разряда на должность исполняющих обязанности главных старшин, руководителей подразделений. Если они собираются приступать к выполнению своих обязанностей, то мало того, что они просто достойны высокого ранга, соответствующего должности, нет, ранг им просто необходим. И без того не миновать недовольства людей, через головы которых они перепрыгнули; но если они не получат соответствующую нашивку на рукаве, то их авторитет окажется под сомнением. А если Хонор решит присвоить им пресловутые нашивки, она должна обосновать правомочность своих действий.
Капитан королевского судна имеет большие полномочия по раздаче повышений в звании в ходе выполнения боевого задания. Те, кто получал такое продвижение, до конца операции назывались «исполняющими обязанности», как в случае с Обри Вундерманом. Но их утверждение комитетом по кадрам по окончании боевого задания происходило почти автоматически, с самым поверхностным просмотром индивидуального отчета и оценок эффективности работы, так как считается, что капитану виднее соответствуют ли его люди более высокому рангу и надо ли продвигать их по службе.
Однако если Хонор одним махом переведет техника второго разряда в ранг главстаршины, кадровый комитет начнет задавать очень неприятные вопросы. Некоторые капитаны, как известно, заводят любимчиков, а такое внезапное повышение – дело неслыханное. У нее должны быть неоспоримые аргументы, и лучше всего было бы оправдать такое решение достигнутыми результатами. Самым неприятным моментом было следующее: кадровый комитет мог исправить ее ошибку только одним путем – понизить звание Максвелла и Льюис до прежнего ранга, а это уже считалось бы разжалованием. Это не было бы названо так в их личном деле, но такое понижение в звании преследовало бы их до окончания карьеры. Любой офицер, который когда-либо просмотрит эти личные дела, вправе будет предположить, что они и в самом деле были выдвинуты вследствие привилегированности положения, и им придется, как никому, много и упорно работать, чтобы доказать обратное.
Хонор оторвала взгляд от котов и снова сосредоточилась на Чу. Он наблюдал за ней с волнением, и его беспокойство свидетельствовало о том, что он отдает себе полный отчет в возможных последствиях просьбы. Но при этом он казался уверенным в своем выборе, и, в отличие от Хонор, он знал людей, о которых сейчас шла речь.
– Вы понимаете, – заговорила она, потому что молчание уж слишком затянулось, – что вы ставите этих людей, Максвелла и Льюис, в очень трудную ситуацию?
– Да, мэм, – Чу кивнул без малейшего колебания. – Я предпочел бы просто оставить все как есть, но… – Он пожал плечами, давая понять, что сознает все те долговременные последствия, о которых только что размышляла Хонор, – Что касается Максвелла, он знает оборудование от А до Я, и рядовые понимают это. Они также понимают, где и как он получил свой опыт, и что он – крепкий орешек. Я думаю, что даже Штайл… – Он осекся, – Я думаю, что даже самый ярый смутьян не захочет с ним связываться. Льюис совсем не впечатляет физически, но я искренне верю, что у нее выдающиеся руководящие способности и прямо волшебный дар отыскивать и устранять неполадки в технике. Она более слаба в теории, но все равно знает больше, чем девяносто процентов остальных моих людей. Я не удивлюсь, если она галопом пройдет по служебной лестнице и лет через десять уже займет мою должность, мэм. А с учетом интенсивных программ переобучения, которые сейчас вводит комитет по кадрам, может быть и быстрее. Она далеко пойдет.
Хонор просто кивнула, хотя очень удивилась оценке, которую Чу вынес потенциалу Льюис. В КФМ по сравнению с большинством других флотов с аристократическими традициями было больше офицеров вышедших из рядовых, начинавших службу с нижнего чина долго и упорно зарабатывая свои звания, но никогда не бывало, чтобы кто-то смог различить будущего офицера в простом технике второго разряда в самом начале прохождения службы. На какой-то момент у Хонор возникли подозрения, что Чу может иметь личные причины для выдвижения Льюис, но она сразу же отмела их. Чу был не из тех, кто мог серьезно увлечься подчиненным, да и в этом случае она, конечно, что-то почувствовала бы через Нимица.
Главное, что Гарольд Чу просит ее вынести профессиональное решение относительно двух человек, которых она даже не знает. Его поступок требовал немалого мужества, потому что многие капитаны не упустили бы возможности отомстить ему – в случае если кадровый комитет оттопчется на капитане за такое назначение, – но мужество не обязательно означало, что он прав. С другой стороны, это было его подразделение. В отличие от Хонор, он прекрасно знал этих людей. И все равно что-то надо предпринимать. Все другие подразделения на корабле зависели от инженерно-технической службы, а пост аварийного контроля в любом сражении играет исключительно важную роль.
На самом деле, размышляла она, все сводится к тому, насколько она доверяет мнению Чу. В некотором смысле он загнал ее в угол. Хонор не обвиняла его в этом, но, предлагая свое решение, он предоставил ей лишь два выхода: согласиться с ним, или же не согласиться, показав тем самым, что она недостаточно верит ему. Никто никогда не узнал бы об этом, кроме нее, Рафа и самого Чу… но и этого было бы довольно.
– Хорошо, Гарри, – сказала она наконец, – Если вы думаете, что это и есть решение проблемы, мы попробуем. Раф, – она посмотрела на Кардонеса, – пусть старшина Арчер подготовит документы к смене вахты.
– Да, мэм, – ответил Кардонес.
– Спасибо, мэм, – тихо произнес Чу, – Я вам очень признателен.
– Тогда возвращайтесь к своим обязанностям и докажите мне, что это было правильное решение, – ответила Хонор, улыбаясь своей асимметричной улыбкой.
– Я докажу, мэм, – пообещал лейтенант-коммандер.
– Вот и отлично.
Оба офицера поднялись, собираясь направиться к выходу. Саманта стала взбираться со стола на плечо Чу. Но на полдороги она остановилась и, цепляясь за его руку, оглянулась на Нимица. Кот обернулся к Хонор и посмотрел на нее смеющимися глазами.
– Вы сможете выдержать двух котов, мистер Чу? – напрямик спросила она.
– Я же сфинсксианин, мэм, – ответил инженер, слегка улыбнувшись.
– Это, вероятно, поможет вам, – рассмеялась Хонор, наблюдая за тем, как Саманта одолевает оставшийся отрезок пути к его правому плечу.
Через несколько секунд Нимиц, последовав примеру кошки, устроился на левом плече Чу, и Хонор ощутила глубочайшее удовлетворение, излучаемое котом.
– Только не задерживайся допоздна, паршивец, – предупредила она кота, – Мы с Маком не собираемся откладывать ужин. А на ужин у нас кролик.
Глава 13
– Я знаю, но в этом случае вы получите их только после того, как с ними разделаюсь я, – сказал Чу, – А пока они реально ничего не предприняли, все, что я могу сделать, – это строго предупредить их. Но я не думаю, что они мне поверят. Хуже того, те двое начальников, которые, кажется, спасовали перед ними, тоже не думают, что хулиганы верят моим угрозам.
– Тогда что вы намерены предпринять?
– Ну, мэм… – Чу взглянул на Кардонеса. Тот кивнул и глубоко вздохнул. – Я намерен, мэм, освободить от должности обоих упомянутых мной начальников вахт. Я найду для них какое-нибудь ерундовое назначение – во-первых, чтобы они не доставляли хлопот другим, а во-вторых, чтобы их подчиненным стало ясно, что они были сняты из-за несоответствия занимаемой должности. Но мне и так не хватает одного руководителя подразделения. А если я выгоняю тех двоих, то должен заменить их кем-то, у кого хватит характера для такой работы, а у меня не густо с людьми, обладающими нужным званием и отношением к делу.
– Понятно, – повторила Хонор и стала быстро перебирать в уме возможные кандидатуры.
Учитывая спешку, с которой были укомплектованы экипажами ее суда, возникшие трудности с набором персонала были неизбежны, и Чу прав, говоря о нехватке старшин. И при этом ни у кого больше не было подходящих кадров, чтобы выделить инженеру лишнего человечка.
– А как насчет Харкнесса? – спустя несколько секунд спросила Хонор у Кардонеса.
– Я уже думал о нем, мэм. Одно я могу сказать наверняка: он ни от кого не потерпит безобразий, и только сумасшедший рискнет задеть его хотя бы в шутку. Проблема в том, что он нужен Скотти. Официально он является ракетным техником, но он у нас к тому же еще и лучший бортинженер малых летательных аппаратов. Он не только поддерживает в рабочем состоянии боты, но и уделяет много времени эскадре ЛАКов. Если мы заберем его оттуда, у нас в этом подразделении возникнет огромная прореха.
– Верно, – пробормотала Хонор и снова взглянула на Чу. – Я полагаю, Гарри, что, обозначив проблему, вы уже наметили для себя кандидатуры?
– Да, мэм, но ни один из них не имеет звания, необходимого для этих должностей. Вот в этом и заключается моя проблема. Главстаршина Райли уже назначен начальником вахты в центральном посту аварийного контроля. Я полагаю, что могу выдвинуть его на главного корабельного старшину и доверить ему третью вахту в первом импеллерном отсеке. Но при этом мне все равно нужен кто-нибудь для первой вахты, а это настоящая «горячая точка», да еще плюс замена для Райли в посту аварийного контроля. У меня есть на примете два человека, но они только-только начинают службу. Я знаю, что они ответственно относятся к работе, но при этом они всего лишь техники второго разряда.
– И вы хотите поставить техников второго разряда на должность, которую должен занимать главстаршина? – спросила Хонор очень осторожным тоном.
Чу закивал.
– Я знаю, что это похоже на бред, мэм, но распределение вахт у меня очень шаткое. Я уже сделал много назначений, исходя из способностей людей, а не их званий, потому что это был единственный способ выполнить работу. Но всему есть предел, и мои дальнейшие изменения могут только усугубить положение. Если мы повысим тех людей, о которых я говорил, то это будет наименьшим ущербом для дела.
– И у вас нет никого старше по званию, чтобы заполнить освободившиеся посты?
– Нет, мэм. На самом деле нет. Ну, то есть у меня есть несколько действительно хороших специалистов. Я не хочу сказать, что все мои люди – или большая их часть – это проблема. Но у нас такой большой фронт работы и так велика потребность в хороших кадрах, что такие люди, как старшина Райли, у которых есть и необходимый опыт, и… гм, сила духа, уже занимают ключевые посты. Я не могу сорвать с места ни одного из них, не оголив соответствующий участок работы, а мне некем закрыть дырки в штатном расписании.
– Понимаю. А о ком именно из специалистов второго разряда идет речь?
– Это энерготехник Максвелл и техник-электронщик Льюис, мэм, – вступил в разговор Кардонес, глядя на появившуюся по его запросу информацию на экране планшета, – Оба имеют отличный школьный аттестат, оба примерно исполняют свои обязанности с момента заступления на борт, и у обоих возраст не соответствует их низкому чину. Дело в том, что они завербовались только после начала войны, – добавил он, объясняя ситуацию. – Максвелл – специалист по двигателям, у него большой опыт работы, он был начальником машинного отделения на торговых судах компании Демпси, и ему для подтверждения квалификации не хватает только стажа флотской службы. Но он подходит, мэм, действительно подходит. Льюис – специалист по гравитационным установкам. У нее как раз нет никакого предыдущего опыта, но я внимательно слежу за ее работой с тех пор, как она прибыла на наш корабль. Она очень серьезна, и старшина Райли хорошо отзывается о ней, особенно как о специалисте по выявлению и устранению неисправностей. Гарри хочет поставить ее на место Райли в посту аварийного контроля, а Максвелла отправить в первый импеллерный отсек. Я искренне верю, что они отлично справятся с этими участками, но никто из них и близко не подошел к тому званию, которое требуется для назначения на такой пост, по крайней мере с точки зрения комитета по кадрам.
– В этом старпом прав, мэм, – подтвердил Чу, – но они действительно классные специалисты, и к тому же у обоих твердый характер. Ни один из них не отступил бы перед негодяями.
Хонор снова оперлась на спинку кресла и задумчиво посмотрела на Нимица и Саманту, на самом деле даже не видя их. Кардонесу и Чу не надо было напоминать ей о том, что она не имеет права назначать двух техников второго разряда на должность исполняющих обязанности главных старшин, руководителей подразделений. Если они собираются приступать к выполнению своих обязанностей, то мало того, что они просто достойны высокого ранга, соответствующего должности, нет, ранг им просто необходим. И без того не миновать недовольства людей, через головы которых они перепрыгнули; но если они не получат соответствующую нашивку на рукаве, то их авторитет окажется под сомнением. А если Хонор решит присвоить им пресловутые нашивки, она должна обосновать правомочность своих действий.
Капитан королевского судна имеет большие полномочия по раздаче повышений в звании в ходе выполнения боевого задания. Те, кто получал такое продвижение, до конца операции назывались «исполняющими обязанности», как в случае с Обри Вундерманом. Но их утверждение комитетом по кадрам по окончании боевого задания происходило почти автоматически, с самым поверхностным просмотром индивидуального отчета и оценок эффективности работы, так как считается, что капитану виднее соответствуют ли его люди более высокому рангу и надо ли продвигать их по службе.
Однако если Хонор одним махом переведет техника второго разряда в ранг главстаршины, кадровый комитет начнет задавать очень неприятные вопросы. Некоторые капитаны, как известно, заводят любимчиков, а такое внезапное повышение – дело неслыханное. У нее должны быть неоспоримые аргументы, и лучше всего было бы оправдать такое решение достигнутыми результатами. Самым неприятным моментом было следующее: кадровый комитет мог исправить ее ошибку только одним путем – понизить звание Максвелла и Льюис до прежнего ранга, а это уже считалось бы разжалованием. Это не было бы названо так в их личном деле, но такое понижение в звании преследовало бы их до окончания карьеры. Любой офицер, который когда-либо просмотрит эти личные дела, вправе будет предположить, что они и в самом деле были выдвинуты вследствие привилегированности положения, и им придется, как никому, много и упорно работать, чтобы доказать обратное.
Хонор оторвала взгляд от котов и снова сосредоточилась на Чу. Он наблюдал за ней с волнением, и его беспокойство свидетельствовало о том, что он отдает себе полный отчет в возможных последствиях просьбы. Но при этом он казался уверенным в своем выборе, и, в отличие от Хонор, он знал людей, о которых сейчас шла речь.
– Вы понимаете, – заговорила она, потому что молчание уж слишком затянулось, – что вы ставите этих людей, Максвелла и Льюис, в очень трудную ситуацию?
– Да, мэм, – Чу кивнул без малейшего колебания. – Я предпочел бы просто оставить все как есть, но… – Он пожал плечами, давая понять, что сознает все те долговременные последствия, о которых только что размышляла Хонор, – Что касается Максвелла, он знает оборудование от А до Я, и рядовые понимают это. Они также понимают, где и как он получил свой опыт, и что он – крепкий орешек. Я думаю, что даже Штайл… – Он осекся, – Я думаю, что даже самый ярый смутьян не захочет с ним связываться. Льюис совсем не впечатляет физически, но я искренне верю, что у нее выдающиеся руководящие способности и прямо волшебный дар отыскивать и устранять неполадки в технике. Она более слаба в теории, но все равно знает больше, чем девяносто процентов остальных моих людей. Я не удивлюсь, если она галопом пройдет по служебной лестнице и лет через десять уже займет мою должность, мэм. А с учетом интенсивных программ переобучения, которые сейчас вводит комитет по кадрам, может быть и быстрее. Она далеко пойдет.
Хонор просто кивнула, хотя очень удивилась оценке, которую Чу вынес потенциалу Льюис. В КФМ по сравнению с большинством других флотов с аристократическими традициями было больше офицеров вышедших из рядовых, начинавших службу с нижнего чина долго и упорно зарабатывая свои звания, но никогда не бывало, чтобы кто-то смог различить будущего офицера в простом технике второго разряда в самом начале прохождения службы. На какой-то момент у Хонор возникли подозрения, что Чу может иметь личные причины для выдвижения Льюис, но она сразу же отмела их. Чу был не из тех, кто мог серьезно увлечься подчиненным, да и в этом случае она, конечно, что-то почувствовала бы через Нимица.
Главное, что Гарольд Чу просит ее вынести профессиональное решение относительно двух человек, которых она даже не знает. Его поступок требовал немалого мужества, потому что многие капитаны не упустили бы возможности отомстить ему – в случае если кадровый комитет оттопчется на капитане за такое назначение, – но мужество не обязательно означало, что он прав. С другой стороны, это было его подразделение. В отличие от Хонор, он прекрасно знал этих людей. И все равно что-то надо предпринимать. Все другие подразделения на корабле зависели от инженерно-технической службы, а пост аварийного контроля в любом сражении играет исключительно важную роль.
На самом деле, размышляла она, все сводится к тому, насколько она доверяет мнению Чу. В некотором смысле он загнал ее в угол. Хонор не обвиняла его в этом, но, предлагая свое решение, он предоставил ей лишь два выхода: согласиться с ним, или же не согласиться, показав тем самым, что она недостаточно верит ему. Никто никогда не узнал бы об этом, кроме нее, Рафа и самого Чу… но и этого было бы довольно.
– Хорошо, Гарри, – сказала она наконец, – Если вы думаете, что это и есть решение проблемы, мы попробуем. Раф, – она посмотрела на Кардонеса, – пусть старшина Арчер подготовит документы к смене вахты.
– Да, мэм, – ответил Кардонес.
– Спасибо, мэм, – тихо произнес Чу, – Я вам очень признателен.
– Тогда возвращайтесь к своим обязанностям и докажите мне, что это было правильное решение, – ответила Хонор, улыбаясь своей асимметричной улыбкой.
– Я докажу, мэм, – пообещал лейтенант-коммандер.
– Вот и отлично.
Оба офицера поднялись, собираясь направиться к выходу. Саманта стала взбираться со стола на плечо Чу. Но на полдороги она остановилась и, цепляясь за его руку, оглянулась на Нимица. Кот обернулся к Хонор и посмотрел на нее смеющимися глазами.
– Вы сможете выдержать двух котов, мистер Чу? – напрямик спросила она.
– Я же сфинсксианин, мэм, – ответил инженер, слегка улыбнувшись.
– Это, вероятно, поможет вам, – рассмеялась Хонор, наблюдая за тем, как Саманта одолевает оставшийся отрезок пути к его правому плечу.
Через несколько секунд Нимиц, последовав примеру кошки, устроился на левом плече Чу, и Хонор ощутила глубочайшее удовлетворение, излучаемое котом.
– Только не задерживайся допоздна, паршивец, – предупредила она кота, – Мы с Маком не собираемся откладывать ужин. А на ужин у нас кролик.
Глава 13
Торговое судно не должно было здесь находиться.
Мертвая громадина дрейфовала на самой окраине звездной системы Арендшельдт на таком расстоянии от ее звезды класса G3, что вряд ли кто-либо когда-либо смог бы обнаружить ее. И никто никогда не нашел бы, если бы легкий крейсер был менее озабочен поиском укрытия. Он занял позицию, с которой его датчики могли отследить и составить план торговых путей системы, определив лучшие места дислокации, где в нужный час предстояло разместить другие суда, и при этом совершенно случайно обнаружил погибшее судно. «А еще потому, – холодно подумал гражданин коммандер Кэслет, – что у моего тактика редкое чутье».
Он размышлял, как ему сформулировать отчет, чтобы показалось, будто у него был серьезный повод помчаться в направлении слабого отраженного сигнала радара. Тот факт, что Дени Журден, народный комиссар легкого крейсера Народного Флота «Вобон», оказался на удивление хорошим парнем, обнадеживает, но если Кэслет не сумеет придумать на редкость вескую причину завернуть в этот район, кто-нибудь все равно станет утверждать, что он преследовал личные цели. С другой стороны, Комитет общественного спасения не доверял военным и не допускал, чтобы они устанавливали свои порядки. Это означало, что люди, которые принимали окончательное решение по поводу его действий, вообще-то говоря, не имели никакого опыта службы на флоте… а большинство тех, кто таки имел этот опыт, старалось держать рот на замке, пока кто-то не вляпается совсем уж безнадежно. Может, удастся изобрести правдоподобный предлог, особенно с неявной помощью Журдена?
Но все это не имело большого значения для Кэслета в тот момент, когда он смотрел на вспомогательном дисплее трансляцию, передаваемую ему гражданином капитаном Бранскомом. Гражданин капитан со своей командой морских пехотинцев продолжал осмотр холодных, лишенных освещения и воздуха внутренних помещений судна, но того, что они уже нашли, было достаточно, чтобы Кэслет едва справлялся с приступами тошноты.
Когда-то погибшее судно ходило под флагом Трианонского Синдиката. Синдикат находился под протекторатом Силезской конфедерации и состоял всего лишь из одной звездной системы. Он не имел своего военного флота – центральное правительство Конфедерации с осторожностью относилось к обеспечению боевыми кораблями предполагаемых сепаратистов, – и вряд ли кто-то охранял его торговцев. Этот факт мог бы объяснить, что случилось с великаном, который некогда был трианонским судном по имени «Эревон».
Он повернул голову и посмотрел на главный экран, показывавший вид «Эревона» снаружи, и снова скривил рот, видя уродливые отметины пробоин, оставленных энергетическим оружием. Торговец был не вооружен, но это не удержало неизвестных убийц от расстрела совершенно безобидного судна. Отверстия выглядели крошечными на фоне корпуса в пять миллионов тонн, но Кэслет был боевым офицером. Он хорошо знал, как разрушительно современное оружие, и ему не нужны были видеоматериалы Бранскома, чтобы представить, как огонь исковеркал внутренние системы «Эревона».
«Зачем? – размышлял он, – Какого черта им надо было это делать? Они должны были знать, что могут повредить двигатель и потом не смогут забрать приз с собой. Тогда зачем они стреляли по нему?»
У него не было ответов. Он знал только, что кто-то все-таки сделал это, и, по всей вероятности, просто потому, что ему так захотелось. Потому что для него было развлечением напасть на безоружное судно.
Кэслет вздрогнул, оттого что произнес про себя слово «развлечение» как раз в тот момент, когда Бранском снова привел морпехов туда, где некогда был спортзал «Эревона». Безжалостный свет упал на скрюченные тела. Тот, кто нанес удар по «Эревону», выбрал цель неудачно. Согласно декларации в его компьютерах, судно прибыло, чтобы забрать груз из Сентера, единственного населенного мира Арендшельдта, и шло налегке, с небольшим для своих трюмов, но важным грузом – оборудованием для шахт Сентера.
Такая добыча имела низкую цену, и огонь налетчиков повредил гипергенератор «Эревона». Увезти судно с собой было невозможно, так как, по всей видимости, пиратский корабль имел слишком маленькую мощность, чтобы отбуксировать массивный трофей. Но они, похоже, нашли способ компенсировать свою неудачу, подумал Кэслет с холодной жестокостью и заставил себя снова посмотреть на тела.
Всех мужчин экипажа привели в спортзал и расстреляли. Похоже, многих сначала пытали, но об этом трудно было судить наверняка, потому что их тела неровными рядами лежали у стен, там, где их скосил огонь импульсного оружия, и сверхскоростные дротики превратили трупы в сплошную массу разодранного мяса. Но им повезло больше, чем женщинам команды. Судебно-медицинские эксперты уже собрали доказательства о массовом изнасиловании и зверствах – и о том, что насильники, прежде чем уйти, убили всех женщин выстрелами в голову.
Всех, кроме одной. Одну женщину не тронули. На ней все еще был мундир капитана «Эревона». Ее приковали наручниками к спортивному снаряду, откуда она могла видеть все, что пираты делали с ее командой, а когда они закончили, то просто ушли и оставили женщину одну… а потом отключили электроэнергию и стравили воздух.
Уорнер Кэслет был опытным офицером. Он бывал в сражениях и пережил кровавые ужасы, неотъемлемую составляющую любой войны. Но все увиденное было чем-то в корне иным, и он ощутил острую, испепеляющую ненависть к людям, которые устроили эту резню.
– Мы все проверили, гражданин коммандер, – доложил Бранском, и Кэслет услышал такую же ненависть и в его голосе, – Выживших нет. Мы взяли список команды из компьютеров и смогли установить личности всех, кроме троих. Они все здесь, а те трое так изуродованы этими ублюдками, что нам никак их не опознать.
– Ясно, Рэй, – вздохнул Кэслет и тряхнул головой. – Вы взяли показания их датчиков?
– Так точно, гражданин коммандер. Взяли.
– Тогда вам больше нечего там делать, – решительно сказал Кэслет, – Возвращайтесь на борт.
– Слушаюсь, гражданин коммандер.
Бранском переключился на связь с морпехами, чтобы отдать приказ возвращаться на «Вобон», а Кэслет обернулся к гражданину комиссару Журдену.
– С вашего разрешения, сэр, я сообщу координаты этого корабля властям Арендшельдта.
– Мы можем это сделать, не выдавая нашего присутствия здесь?
– Нет.
Кэслет сумел сдержаться и не добавил: «конечно же нет». И не только из благоразумия. Несмотря на свою роль официального наблюдателя Комитета общественного спасения на борту «Вобона», Журден был разумным человеком. Он, несомненно, проявлял признаки необходимого революционного рвения, но два с половиной стандартных года, которые он провел на «Вобоне», казалось, несколько притупили его усердие, а Кэслету пришлось признать за комиссаром личную порядочность. «Вобон» был избавлен от худших проявлений произвола со стороны Комитета общественного спасения и Бюро государственной безопасности, а его экипаж фактически сохранил тот же состав, что и до переворота. Кэслет понимал, как повезло ему и его людям, он считал своим долгом защищать их всеми средствами, поэтому рассудительность Журдена была для него бесценным сокровищем.
– Если мы сообщим об этом, они поймут, что здесь кто-то был, гражданин комиссар, – сразу пояснил Кэслет, – Но если мы не представимся, они не узнают, кто послал сообщение, а к тому времени, когда они получат его, мы уже совершим альфа-переход и войдем в гиперпространство.
– В гипер? – чуть резче переспросил Журден, – А как же быть с нашей разведывательной миссией?
– При всем моем уважении, сэр, я думаю, у нас появилась более ответственная задача. Кто бы ни были эти палачи, они все еще на свободе, и если они сделали это однажды, то совершенно точно сделают это снова… если мы не остановим их.
– Остановим их, гражданин коммандер? – Журден, прищурившись, посмотрел на него, – Это не наша забота – останавливать их. Нам предписано вести разведку для гражданина адмирала Жискара.
– Да, сэр. Но гражданин адмирал не планировал начинать здесь действия в течение ближайших двух месяцев, и у него есть еще девять легких крейсеров, которые он может послать в разведку до начала операции.
Он выдерживал пристальный взгляд Журдена до тех пор, пока гражданин комиссар не склонил голову, медленно. В глазах комиссара не было одобрения, но не было и прямого отказа на то, что собирался предложить Кэслет, хотя он, должно быть, уже догадывался. Гражданин коммандер тщательно продумал, что ему следует сказать вслух.
– Сэр, учитывая, что гражданин адмирал Жискар имеет другие источники разведывательной информации, я полагаю, он может обойтись без наших услуг в течение следующих нескольких недель. Между тем мы знаем, что существует некто, преднамеренно замучивший и безжалостно убивший команду целого судна. Я не знаю, как вы, сэр, но я очень хочу увидеть тех ублюдков. Я хочу увидеть их мертвыми и хочу, чтобы они знали, кто их убил, и я верю, что гражданин адмирал и комиссар Причарт присоединились бы ко мне.
При этих именах глаза Журдена сверкнули. Элоиза Причарт, народный комиссар Хавьера Жискара, была умной, непреклонной и честолюбивой женщиной. Темнокожая, с платиновыми волосами, эта женщина была к тому же поразительно привлекательна… как некогда и ее сестра. Но Причарты были Долистами и жили в башне ДюКвесин – возможно, наихудшей разновидности жилья в хевенитской системе, – и однажды недоброй темной ночью банда юнцов загнала Эстеллу Причарт в угол… Именно страшная смерть Эстеллы и привела Элоизу в ряды активистов Союза Гражданских Прав, а потом и на службу в Комитет общественного спасения, и Журден не хуже Кэслета знал, как она отреагирует на подобное злодеяние. Однако, при всех обстоятельствах, предложение Кэслета ставило Журдена в нелегкое положение.
– Я не уверен, гражданин коммандер… – Он отвел глаза, избегая встретиться с Кэслетом взглядом, и быстро прошелся по капитанской рубке, – То, что вы предлагаете, в сущности, идет вразрез с нашими приказами, – продолжал он голосом человека, которому очень не нравится говорить то, чего требует от него должность, – Наша цель здесь заключается в том, чтобы нагнетать обстановку и отвлекать силы монти. Уничтожение пиратов пусть совсем немного, но все-таки ослабит напряженное положение в этом секторе.
– Я понимаю, сэр, – ответил Кэслет, – В то же время я думаю, мы оба знаем, что действия оперативной группы все равно возымеют необходимый нам эффект нагнетания ситуации. А тот факт, что кто-то расстрелял «Эревон» только потому, что не мог забрать призовой корабль с собой, – не говоря уже о том, что они сделали с его командой, – заставляет думать, что эти… люди… просто самостоятельная банда. Я не могу представить себе варианта в котором нам бы пригодились эти отморозки, хотя бы учитывая то, что из-за них мы теряем потенциальные призы. Если это действительно просто бандиты, то их уничтожение не уменьшит существенно общих потерь монти в Конфедерации. Более того, вспомните наши приказы относительно андерманского судоходства.
– Что вы имеете в виду? – спросил Журден, но его тон подсказал Кэслету, что комиссар уже догадался.
В идеале, оперативная группа 29 гражданина адмирала Жискара, как предполагалось, должна была сохранять абсолютную маскировку, но в приливе небывалого приступа реалистического мышления кто-то на родине понял, что это, в конечном счете, вряд ли возможно. Но и это озарение не помешало отдать приказ Жискару продолжить выполнение задания, хотя заставило задуматься над тем, как отреагируют андерманцы, если империя поймет, что происходит. Дипломаты и военные разошлись во мнениях по поводу возможной реакции андерманцев. Дипломаты полагали, что давняя напряженность между андерманцами и Мантикорой относительно Силезии помешает империи жаловаться слишком громко, ибо все, что ослабляло Звездное Королевство, увеличивало шансы империи захапать всю Конфедерацию. Военные утверждали, что это бессмысленно. Андерманцы должны понимать, что они следующие в списке жертв Народной Республики – и к тому же вряд ли согласятся пассивно смотреть, как война приближается к самому их порогу.
Кэслет разделял точку зрения военных, однако победу одержали дипломаты, и не в последнюю очередь потому (и это хорошо понимал гражданин коммандер), что Комитет общественного спасения продолжал испытывать недоверие к собственному флоту. Но адмиралам бросили маленькую кость (Кэслет подозревал, что они были бы счастливы обойтись без нее), и оперативная группа получила специальный приказ защищать андерманские торговые суда от местных пиратов. Выполнение этого приказа, конечно, исключало возможность сохранить свое присутствие здесь в тайне, но идея, очевидно, заключалась в том, что этот жест должен убедить андерманцев в чистых, как снег, намерениях Хевена относительно империи. Сам Кэслет понимал, что только слабоумный андерманец может поверить в такую бредятину, но пункт о защите имперского грузового судоходства давал ему крошечную лазейку.
Мертвая громадина дрейфовала на самой окраине звездной системы Арендшельдт на таком расстоянии от ее звезды класса G3, что вряд ли кто-либо когда-либо смог бы обнаружить ее. И никто никогда не нашел бы, если бы легкий крейсер был менее озабочен поиском укрытия. Он занял позицию, с которой его датчики могли отследить и составить план торговых путей системы, определив лучшие места дислокации, где в нужный час предстояло разместить другие суда, и при этом совершенно случайно обнаружил погибшее судно. «А еще потому, – холодно подумал гражданин коммандер Кэслет, – что у моего тактика редкое чутье».
Он размышлял, как ему сформулировать отчет, чтобы показалось, будто у него был серьезный повод помчаться в направлении слабого отраженного сигнала радара. Тот факт, что Дени Журден, народный комиссар легкого крейсера Народного Флота «Вобон», оказался на удивление хорошим парнем, обнадеживает, но если Кэслет не сумеет придумать на редкость вескую причину завернуть в этот район, кто-нибудь все равно станет утверждать, что он преследовал личные цели. С другой стороны, Комитет общественного спасения не доверял военным и не допускал, чтобы они устанавливали свои порядки. Это означало, что люди, которые принимали окончательное решение по поводу его действий, вообще-то говоря, не имели никакого опыта службы на флоте… а большинство тех, кто таки имел этот опыт, старалось держать рот на замке, пока кто-то не вляпается совсем уж безнадежно. Может, удастся изобрести правдоподобный предлог, особенно с неявной помощью Журдена?
Но все это не имело большого значения для Кэслета в тот момент, когда он смотрел на вспомогательном дисплее трансляцию, передаваемую ему гражданином капитаном Бранскомом. Гражданин капитан со своей командой морских пехотинцев продолжал осмотр холодных, лишенных освещения и воздуха внутренних помещений судна, но того, что они уже нашли, было достаточно, чтобы Кэслет едва справлялся с приступами тошноты.
Когда-то погибшее судно ходило под флагом Трианонского Синдиката. Синдикат находился под протекторатом Силезской конфедерации и состоял всего лишь из одной звездной системы. Он не имел своего военного флота – центральное правительство Конфедерации с осторожностью относилось к обеспечению боевыми кораблями предполагаемых сепаратистов, – и вряд ли кто-то охранял его торговцев. Этот факт мог бы объяснить, что случилось с великаном, который некогда был трианонским судном по имени «Эревон».
Он повернул голову и посмотрел на главный экран, показывавший вид «Эревона» снаружи, и снова скривил рот, видя уродливые отметины пробоин, оставленных энергетическим оружием. Торговец был не вооружен, но это не удержало неизвестных убийц от расстрела совершенно безобидного судна. Отверстия выглядели крошечными на фоне корпуса в пять миллионов тонн, но Кэслет был боевым офицером. Он хорошо знал, как разрушительно современное оружие, и ему не нужны были видеоматериалы Бранскома, чтобы представить, как огонь исковеркал внутренние системы «Эревона».
«Зачем? – размышлял он, – Какого черта им надо было это делать? Они должны были знать, что могут повредить двигатель и потом не смогут забрать приз с собой. Тогда зачем они стреляли по нему?»
У него не было ответов. Он знал только, что кто-то все-таки сделал это, и, по всей вероятности, просто потому, что ему так захотелось. Потому что для него было развлечением напасть на безоружное судно.
Кэслет вздрогнул, оттого что произнес про себя слово «развлечение» как раз в тот момент, когда Бранском снова привел морпехов туда, где некогда был спортзал «Эревона». Безжалостный свет упал на скрюченные тела. Тот, кто нанес удар по «Эревону», выбрал цель неудачно. Согласно декларации в его компьютерах, судно прибыло, чтобы забрать груз из Сентера, единственного населенного мира Арендшельдта, и шло налегке, с небольшим для своих трюмов, но важным грузом – оборудованием для шахт Сентера.
Такая добыча имела низкую цену, и огонь налетчиков повредил гипергенератор «Эревона». Увезти судно с собой было невозможно, так как, по всей видимости, пиратский корабль имел слишком маленькую мощность, чтобы отбуксировать массивный трофей. Но они, похоже, нашли способ компенсировать свою неудачу, подумал Кэслет с холодной жестокостью и заставил себя снова посмотреть на тела.
Всех мужчин экипажа привели в спортзал и расстреляли. Похоже, многих сначала пытали, но об этом трудно было судить наверняка, потому что их тела неровными рядами лежали у стен, там, где их скосил огонь импульсного оружия, и сверхскоростные дротики превратили трупы в сплошную массу разодранного мяса. Но им повезло больше, чем женщинам команды. Судебно-медицинские эксперты уже собрали доказательства о массовом изнасиловании и зверствах – и о том, что насильники, прежде чем уйти, убили всех женщин выстрелами в голову.
Всех, кроме одной. Одну женщину не тронули. На ней все еще был мундир капитана «Эревона». Ее приковали наручниками к спортивному снаряду, откуда она могла видеть все, что пираты делали с ее командой, а когда они закончили, то просто ушли и оставили женщину одну… а потом отключили электроэнергию и стравили воздух.
Уорнер Кэслет был опытным офицером. Он бывал в сражениях и пережил кровавые ужасы, неотъемлемую составляющую любой войны. Но все увиденное было чем-то в корне иным, и он ощутил острую, испепеляющую ненависть к людям, которые устроили эту резню.
– Мы все проверили, гражданин коммандер, – доложил Бранском, и Кэслет услышал такую же ненависть и в его голосе, – Выживших нет. Мы взяли список команды из компьютеров и смогли установить личности всех, кроме троих. Они все здесь, а те трое так изуродованы этими ублюдками, что нам никак их не опознать.
– Ясно, Рэй, – вздохнул Кэслет и тряхнул головой. – Вы взяли показания их датчиков?
– Так точно, гражданин коммандер. Взяли.
– Тогда вам больше нечего там делать, – решительно сказал Кэслет, – Возвращайтесь на борт.
– Слушаюсь, гражданин коммандер.
Бранском переключился на связь с морпехами, чтобы отдать приказ возвращаться на «Вобон», а Кэслет обернулся к гражданину комиссару Журдену.
– С вашего разрешения, сэр, я сообщу координаты этого корабля властям Арендшельдта.
– Мы можем это сделать, не выдавая нашего присутствия здесь?
– Нет.
Кэслет сумел сдержаться и не добавил: «конечно же нет». И не только из благоразумия. Несмотря на свою роль официального наблюдателя Комитета общественного спасения на борту «Вобона», Журден был разумным человеком. Он, несомненно, проявлял признаки необходимого революционного рвения, но два с половиной стандартных года, которые он провел на «Вобоне», казалось, несколько притупили его усердие, а Кэслету пришлось признать за комиссаром личную порядочность. «Вобон» был избавлен от худших проявлений произвола со стороны Комитета общественного спасения и Бюро государственной безопасности, а его экипаж фактически сохранил тот же состав, что и до переворота. Кэслет понимал, как повезло ему и его людям, он считал своим долгом защищать их всеми средствами, поэтому рассудительность Журдена была для него бесценным сокровищем.
– Если мы сообщим об этом, они поймут, что здесь кто-то был, гражданин комиссар, – сразу пояснил Кэслет, – Но если мы не представимся, они не узнают, кто послал сообщение, а к тому времени, когда они получат его, мы уже совершим альфа-переход и войдем в гиперпространство.
– В гипер? – чуть резче переспросил Журден, – А как же быть с нашей разведывательной миссией?
– При всем моем уважении, сэр, я думаю, у нас появилась более ответственная задача. Кто бы ни были эти палачи, они все еще на свободе, и если они сделали это однажды, то совершенно точно сделают это снова… если мы не остановим их.
– Остановим их, гражданин коммандер? – Журден, прищурившись, посмотрел на него, – Это не наша забота – останавливать их. Нам предписано вести разведку для гражданина адмирала Жискара.
– Да, сэр. Но гражданин адмирал не планировал начинать здесь действия в течение ближайших двух месяцев, и у него есть еще девять легких крейсеров, которые он может послать в разведку до начала операции.
Он выдерживал пристальный взгляд Журдена до тех пор, пока гражданин комиссар не склонил голову, медленно. В глазах комиссара не было одобрения, но не было и прямого отказа на то, что собирался предложить Кэслет, хотя он, должно быть, уже догадывался. Гражданин коммандер тщательно продумал, что ему следует сказать вслух.
– Сэр, учитывая, что гражданин адмирал Жискар имеет другие источники разведывательной информации, я полагаю, он может обойтись без наших услуг в течение следующих нескольких недель. Между тем мы знаем, что существует некто, преднамеренно замучивший и безжалостно убивший команду целого судна. Я не знаю, как вы, сэр, но я очень хочу увидеть тех ублюдков. Я хочу увидеть их мертвыми и хочу, чтобы они знали, кто их убил, и я верю, что гражданин адмирал и комиссар Причарт присоединились бы ко мне.
При этих именах глаза Журдена сверкнули. Элоиза Причарт, народный комиссар Хавьера Жискара, была умной, непреклонной и честолюбивой женщиной. Темнокожая, с платиновыми волосами, эта женщина была к тому же поразительно привлекательна… как некогда и ее сестра. Но Причарты были Долистами и жили в башне ДюКвесин – возможно, наихудшей разновидности жилья в хевенитской системе, – и однажды недоброй темной ночью банда юнцов загнала Эстеллу Причарт в угол… Именно страшная смерть Эстеллы и привела Элоизу в ряды активистов Союза Гражданских Прав, а потом и на службу в Комитет общественного спасения, и Журден не хуже Кэслета знал, как она отреагирует на подобное злодеяние. Однако, при всех обстоятельствах, предложение Кэслета ставило Журдена в нелегкое положение.
– Я не уверен, гражданин коммандер… – Он отвел глаза, избегая встретиться с Кэслетом взглядом, и быстро прошелся по капитанской рубке, – То, что вы предлагаете, в сущности, идет вразрез с нашими приказами, – продолжал он голосом человека, которому очень не нравится говорить то, чего требует от него должность, – Наша цель здесь заключается в том, чтобы нагнетать обстановку и отвлекать силы монти. Уничтожение пиратов пусть совсем немного, но все-таки ослабит напряженное положение в этом секторе.
– Я понимаю, сэр, – ответил Кэслет, – В то же время я думаю, мы оба знаем, что действия оперативной группы все равно возымеют необходимый нам эффект нагнетания ситуации. А тот факт, что кто-то расстрелял «Эревон» только потому, что не мог забрать призовой корабль с собой, – не говоря уже о том, что они сделали с его командой, – заставляет думать, что эти… люди… просто самостоятельная банда. Я не могу представить себе варианта в котором нам бы пригодились эти отморозки, хотя бы учитывая то, что из-за них мы теряем потенциальные призы. Если это действительно просто бандиты, то их уничтожение не уменьшит существенно общих потерь монти в Конфедерации. Более того, вспомните наши приказы относительно андерманского судоходства.
– Что вы имеете в виду? – спросил Журден, но его тон подсказал Кэслету, что комиссар уже догадался.
В идеале, оперативная группа 29 гражданина адмирала Жискара, как предполагалось, должна была сохранять абсолютную маскировку, но в приливе небывалого приступа реалистического мышления кто-то на родине понял, что это, в конечном счете, вряд ли возможно. Но и это озарение не помешало отдать приказ Жискару продолжить выполнение задания, хотя заставило задуматься над тем, как отреагируют андерманцы, если империя поймет, что происходит. Дипломаты и военные разошлись во мнениях по поводу возможной реакции андерманцев. Дипломаты полагали, что давняя напряженность между андерманцами и Мантикорой относительно Силезии помешает империи жаловаться слишком громко, ибо все, что ослабляло Звездное Королевство, увеличивало шансы империи захапать всю Конфедерацию. Военные утверждали, что это бессмысленно. Андерманцы должны понимать, что они следующие в списке жертв Народной Республики – и к тому же вряд ли согласятся пассивно смотреть, как война приближается к самому их порогу.
Кэслет разделял точку зрения военных, однако победу одержали дипломаты, и не в последнюю очередь потому (и это хорошо понимал гражданин коммандер), что Комитет общественного спасения продолжал испытывать недоверие к собственному флоту. Но адмиралам бросили маленькую кость (Кэслет подозревал, что они были бы счастливы обойтись без нее), и оперативная группа получила специальный приказ защищать андерманские торговые суда от местных пиратов. Выполнение этого приказа, конечно, исключало возможность сохранить свое присутствие здесь в тайне, но идея, очевидно, заключалась в том, что этот жест должен убедить андерманцев в чистых, как снег, намерениях Хевена относительно империи. Сам Кэслет понимал, что только слабоумный андерманец может поверить в такую бредятину, но пункт о защите имперского грузового судоходства давал ему крошечную лазейку.