Вебер Дэвид Марк. Меж двух огней

   Но получилось по-другому. «Керебин» все еще побеждал (он был настолько больше и крепче эсминца, что любой другой исход трудно было себе представить), но пока он крушил монти, монти сумел нанести ему серьезные и опасные повреждения. А тем временем – и Штеллингетти со злостью наблюдала за сигнатурами на экране – проклятые грузовые корабли удирали во все лопатки, как черти. Это их не спасет, в конце концов (наверное!), но они разбегались во все стороны, пока крошечный эскорт отчаянно и безнадежно сражался, прикрывая бегство подопечных. Будь рейдер один, расходящиеся векторы беглецов дали бы превосходный шанс уйти хотя бы троим из них.
   Вот только «Керебин» был не один. Два его ближайших соседа спешили на помощь, поднятые по тревоге сообщением Штеллингетти, посланным сразу же после обнаружения каравана, и они, несомненно, передали сигнал по цепочке. Пикеты были рассеяны так далеко друг от друга, что даже ближайшему понадобится не один час, чтобы добраться сюда, но в Провале Селкира плотность частиц была низкой (для гиперпространства), и торговцы не успеют ускользнуть от гравитационных датчиков «Керебина» до подхода помощи.
   По крайней мере троим-то из них точно крышка. Однако одно судно, которое тактики первоначально приняли за линейный крейсер, все-таки имело шанс уйти. Оно развивало поразительное для торгового судна ускорение, и Штеллингетти очень хотелось узнать, что это за дьявольская штука. Это, конечно, не военный корабль, как первоначально определил БИЦ. Ни один мантикорский линейный крейсер не сбежал бы, оставив эсминец в одиночку прикрывать его уход.
   Нет, это, должно быть, все-таки гражданское судно, и Штеллингетти почувствовала холодную дрожь, когда эта мысль пришла ей в голову. Чем бы оно ни было, на нем была установлена превосходная активная защита, а также импеллер военного образца, чему Штеллингетти была в данном случае только рада. Корабли дозорной линии дрейфовали заглушив все активные системы со скоростью 40000 км/с, чтобы обычное движение, происходившее с учетом местных условий на скорости в 44000 км/с, само нагоняло их, когда в поле зрения «Керебина» попал маленький конвой. Штеллингетти выпустила первый полный бортовой залп по «линейному крейсеру» в полной уверенности, что это ее самый опасный противник. Активная защита остановила многие из выпущенных снарядов, несмотря на то что они застали монти врасплох, но все же Штеллингетти насчитала три прямых попадания. Не будь на судне активной защиты, оно было бы полностью уничтожено, а если на самом деле это было то, что Мария внезапно заподозрила…
   – Ладно, Джон, – мрачно сказала она Эдвардсу. – не будем больше ходить вокруг да около. Беглый огонь из всех орудий.
   Ей страшно не хотелось расходовать боеприпасы таким образом, пока оперативная группа вдали от источников снабжения, но если она не задавит активную оборону эсминца, это будет ее самый несчастный день, будь он неладен.
   – Так точно, шкипер. Беглый огонь.
   – Рулевой, курс два-шесть-ноль, ускорение – максимальное. Сокращайте дистанцию.
   – Есть курс два-шесть-ноль, ускорение – максимальное.
   «Керебин» направился на сближение со своим невероятно живучим противником. Штеллингетти на секунду оглянулась на экран, а затем связалась с боевым информационным центром.
   – БИЦ слушает. На связи гражданин коммандер Геррик.
   – Джейк, это шкипер. Пусть кто-нибудь сравнит характерные излучения цели Один с нашими данными по мантикорским пассажирским лайнерам класса «Атлас».
   – Пасс… – Геррик прервался. – Боже мой, шкипер! Если это – «Атлас», то у него может быть до пяти тысяч пассажиров на борту, и мы точно попали в него по крайней мере три раза!
   – Ты мне будешь об этом рассказывать, – мрачно парировала Штеллингетти, глядя, как ее массированный огонь обрушивается на эсминец, в то время как новая пара рентгеновских пучков вгрызлась в ее собственный корабль. – Я свяжусь с тобой позже, Джейк. Ситуация начинает меня немного беспокоить.
 
   Маргарет Фушьен громко хлопнула кулаком по ладони, глядя горящими от досады глазами на тактический дисплей Аннабель Вард. Ракеты «Артемиды» могли бы сказать решительное слово в вопросе жизни и смерти, который решался сейчас для «Ястребиного крыла»… если бы их позволили запустить. Но приказы коммандер Ашер отдал совершенно четкие, и он был прав. Если бы «Артемида» хоть раз выстрелила по хевенитам, то они бы точно (и абсолютно оправданно) открыли ответный огонь, а орудия небронированного лайнера могли справиться лишь с пиратским судном размеров легкого крейсера и не больше. Ни в одном из самых жутких своих кошмаров Фушьен и представить себе не могла, что выйдет один на один с линейным крейсером Народной Республики. Даже если бы «Артемида» и «Ястребиное крыло» победили, лайнер превратился бы в металлолом, а ведь у него на борту почти три тысячи пассажиров. Фушьен не могла подвергнуть опасности их жизни, пытаясь помочь «Ястребиному крылу», так что «Артемида» уносилась прочь на предельном ускорении, а эсминец погибал, прикрывая ее уход.
   В наушнике Маргарет загудел сигнал о срочном сообщении. Она нажала кнопку приема, и резкий голос инженера чуть не оглушил ее.
   – У меня попадание в главный гипергенератор, шкипер, – проорал он. – Тут все всмятку. Половины каналов подачи энергии нет, напряжение упало, четырнадцать погибших.
   Фушьен закрыла глаза от боли. Первый бортовой залп хевов застал врасплох всех. Она и не думала, что здесь, посреди Провала, будет скрываться вражеский линейный крейсер, но ублюдки на это и рассчитывали. Их импеллеры и активные датчики были выключены, так что ни одно характерное излучение от них не могло предупредить «Ястребиное крыло» (или «Артемиду») до тех пор, пока они не запустили двигатели. Но, очевидно по ошибке, хевы приняли «Артемиду» за крейсер. Только это спасло «Ястребиное крыло» от мгновенного уничтожения, а Вард сделала почти невозможное, остановив семьдесят пять процентов атакующих ракет. Фушьен понимала это, но пять рентгеновских пучков, которые достигли лайнера, нанесли ему серьезный ущерб. Слава богу, ни один из пассажиров не был убит, но тридцать членов экипажа погибли, корабль потерял три бета-узла и две огромные спасательные шлюпки, а один из ударов пришелся прямо в главный отсек гипергенератора.
   – Как сам генератор? – резко спросила Фушьен, запретив себе думать о погибших.
   – Паршиво, шкип. – Голос коммандера Чини звучал подавленно. – Мы потеряли обе управляющие системы верхнего контура, их схемы сгорели, когда стала утекать энергия. Основные системы не затронуты, но если мы попытаемся подняться выше дельта-полосы, гармоники колебаний разорвут нас на части.
   – Проклятье! – прошептала Фушьен.
   Она открыла глаза и снова посмотрела на схему Вард. Хевенит вплотную взялся за эсминец, направляясь к нему на максимальном ускорении, а «Ястребиное крыло» был слишком покалечен, чтобы удерживать дистанцию. Агония могла продлиться еще минут пятнадцать, каждая секунда сверх этого времени потребовала бы отдельного чуда. Когда эсминец погибнет, республиканцы погонятся за «Артемидой», и если Фушьен не сможет преодолеть границу дельта-полосы, ей ни за что не убежать от них. Она могла бы еще поспорить с ними в фактической скорости, но в дельта-полосе ее непременно перехватят. Идущие вместе с ней грузовые суда вообще не способны идти выше этого уровня. Из сообщения Чини следовало, что теперь и она не сможет его преодолеть – а следовательно, конец будет фатальным. В отличие от нее, хевениты могли подняться до эпсилон – или дзэта-полосы, легко нагнать ее, затем вернуться в дельта и обрушиться прямо ей на голову.
   Капитан заставила себя не смотреть на голосферу, в которой к оставшемуся позади обреченному эсминцу неслись все новые ракеты. Она не могла себе позволить думать об Ашере и его людях. Ее задача – спасти свое судно и пассажиров, чтобы жертва «Ястребиного крыла» была не напрасной, но – как?..
   – Рулевой, выводите судно на максимальный режим двигателя, – сказала она и почувствовала, что ее офицеры, несмотря на отчаянное положение, застыли в шоке.
   «Артемида» никогда, со времен ходовых испытаний, не ходила при полной нагрузке двигателя. При максимальном режиме все предохранители аварийных систем отключались, оставляя нулевую устойчивость компенсатора к случайным колебаниям, и в случае отказа компенсатора все люди на борту «Артемиды», включая пассажиров Фушьен, погибнут. Но…
   – Слушаюсь, шкипер. Выходим на максимальный режим двигателя.
   Фушьен сдерживала дыхание, пока ее рулевой вводил поправки в режим работы импеллеров, но «Артемида» взяла «груз», как чемпион-тяжеловес. Фушьен всем существом своим ощущала, как красавец корабль напрягся, натянув все свои сухожилия, чтобы выдержать ее жесткие требования, и она чуть не зарыдала, потому что уже поняла, что и этих усилий недостаточно. Но другого выхода у нее все равно не было. «Артемиде» не хватало сил убежать от хевов, но если бы ей удалось отойти на достаточное расстояние от датчиков неприятеля, пока «Ястребиное крыло» задерживал его, она могла бы «нырнуть». Если бы она прошла сквозь пару полос (или даже вовсе вернулась бы в нормальное пространство), затем заглушила двигатели и все активные системы, тогда она все-таки могла бы ускользнуть от ублюдков.
   Могла бы!
   – У «Ястребиного крыла» вырубились передние импеллеры! – охнул кто-то.
   Фушьен, сжав зубы, пыталась придумать, что бы такое (ну хоть что-нибудь!) она могла предпринять.
   – Шкипер, у меня новая цель! – объявила Вард, и Фушьен вздрогнула.
   – Еще один хев? – резко спросила она.
   – Не думаю… – Вард помолчала, затем отрицательно покачала головой. – Это вообще не военный корабль, шкипер. Это торговое судно.
   – Торговое судно? Где?
   Вард высветила цель на своем экране, и Фушьен о удивления широко раскрыла глаза. С правого борта к ним приближалось торговое судно, направляясь прямо к «Артемиде». Его скорость была уже больше тридцати тысяч километров в секунду, а ускорение – целых двести g. Но это же безумие! Даже датчики гражданского образца должны были засечь на таком расстоянии взрывы лазерных боеголовок, и любой нормальный торговый шкипер должен был драпать отсюда на всех парах.
   – Связь, прикажите ему убираться подальше! – приказала Фушьен.
   Нет никакого смысла увеличивать добычу хевенитов еще на одну жертву. Неизвестное грузовое судно находилось пока в нескольких световых минутах, и Фушьен вернулась к проблеме выживания собственного лайнера, не дожидаясь ответа, отсроченного задержкой связи. Она снова вызвала Чини.
   – Сид, каковы перспективы с ремонтом?
   – Ремонт? – горько рассмеялся Чини. – Забудьте, мэм. Во-первых, у нас просто нет запчастей для таких повреждений. Чтобы залатать такую дыру, полностью оборудованному доку потребуется целая неделя.
   – Ладно. Вы же говорили, что это только управляющие системы верхнего контура?
   – Я только предполагаю, что нет чего-то более серьезного, – поправил Чини. – А еще утечка энергии. Но мы здесь все разбираем, работаем в тяжелых скафандрах… – Фушьен почти увидела, как он пожал плечами.
   – Мне нужно знать как можно скорее, Сид. Если мы не сможем подняться в верхний диапазон, мы должны будем спуститься, и я должна знать, выдержит ли генератор экстренный переход.
   – Экстренный переход? – с сомнением произнес Чини. – Шкип, я не могу гарантировать, что здесь все не разлетится из-за одной этой поломки, даже если я не найду никаких других повреждений. У нас огромный перепад напряжения по всем системам управления, а если они не отработают на сто процентов, когда вы попытаетесь выполнить этот переход, мы все погибнем.
   – Мы можем все погибнуть, если я не попытаюсь его выполнить, – мрачно сказала Фушьен. – Просто как можно быстрее дайте мне полную информацию по вашим системам.
   – Слушаюсь, мэм.
   – О боже милосердный! – шепотом вознесла молитву Аннабель Вард.
   Фушьен подняла глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как КЕВ «Ястребиное крыло» внезапно исчез из вселенной. Она долго смотрела на пустое место в голосфере, затем облизнула пересохшие губы.
   – Мы можем засечь радиомаяки аварийных спасательных капсул на таком расстоянии, Анна? – очень тихо спросила она.
   – Нет, мэм, – так же тихо ответила тактик. – Но я сомневаюсь, что там есть хоть одна. Он слишком быстро исчез с экрана, и приборы показали ужасный выброс энергии. Я думаю, что это был его реактор, шкипер.
   – Царство им небесное, – прошептала Маргарет Фушьен.
   А теперь – наша очередь, сказал в ее голове тихий спокойный голос.
   – Ладно, Анна. Постарайтесь выжать все из активной защиты, если они подойдут достаточно близко и откроют огонь, но ради бога, не стреляйте по ним!
   – Шкипер, я не могу помешать линейному крейсеру разнести нас на куски. Мы могли бы продержаться какое-то время, противостоя его орудиям продольного огня, но нам не выдержать и десятка его бортовых залпов.
   – Я знаю. Но их ускорение – не намного выше нашего. Чтобы нагнать нас, им понадобится не меньше часа – «Ястребиное крыло» слишком дорого заплатил за это, – и как только Сид скажет мне, что это безопасно, я уйду в экстренный переход на бета-полосу.
   – Хорошо, шкипер. Я сделаю все, что смогу.
   Вард набрала серию команд на пульте, развертывая радиолокационные ловушки, а затем запустила с левого борта три беспилотных модуля. Каждый был запрограммирован так, чтобы дублировать изменившиеся из-за повреждений характерные излучения импеллера «Артемиды». Все три беспилотных аппарата понеслись прочь по различным, широко отстоящим друг от друга векторам. Их мощности не хватило бы надолго и вряд ли они смогли бы по-настоящему заморочить хевенитов, но пока враг будет разбираться кто есть кто, инженерно-техническая служба получит еще несколько драгоценных минут.
   – Шкипер, это торговое судно по-прежнему движется к нам, – сообщила Вард. Она поймала слабый сигнал передачи, пропустила через компьютер, чтобы усилить его, и вдруг с удивлением покачала головой. – Это андерманец, мэм.
 
   – Что у нас тут – транспортный узел? – громко проворчала Штеллингетти, свирепо разглядывая свой экран.
   Уменьшенные размеры схемы показывали объекты ближе друг к другу, чем они находились на самом деле, и Штеллингетти впилась взглядом в новую цель, приближавшуюся к ее удирающей жертве. Картину на экране еще больше запутали мантикорские радиоуправляемые снаряды, но «Керебин» был все-таки достаточно близко, чтобы отследить их запуск, и БИЦ сумел не перепутать их, когда они заработали. А зная, где находятся фальшивые цели, он мог не обращать на них внимания и сосредоточиться на настоящей. Вот за ней-то и устремился линейный крейсер. Полученные повреждения снизили его мощность на пять процентов, но по массе он был меньше жертвы и потому все еще мог развить более высокое ускорение, чем мантикорское судно.
   – Кто это там появился за нами?
   – Похоже, что «Дюрандаль», шкипер, – ответил Эдвардс. – И справа от него, судя по ускорению, какой-то линейный крейсер. Думаю, «Ахмед».
   – До «Дюрандаля» дойдет сигнал?
   – При таких условиях – едва-едва, – сказал офицер связи Штеллингетти.
   – Прикажите ему снизить скорость и подобрать наши поисково-спасательные боты.
   – Слушаюсь, гражданка капитан.
   Штеллингетти не ожидала, что ее катера найдут много монти, но несколько аварийно-спасательных капсул отлетели от эсминца как раз перед тем, как он взорвался. Те люди больше не были врагами, они были просто горсткой живых существ, затерянных посреди невероятно огромной вселенной. Если их не подобрать прямо сейчас, они не выживут, а Мария Штеллингетти не хотела никого предавать такой смерти.
   – Что за чертовщина с этим новичком, Джон?
   – Судя по мощности импеллера, это еще один грузовой корабль, – ответил Эдвардс, – и я улавливаю опознавательные сигналы андерманского радиомаяка.
   – Андерманец? – Штеллингетти удивленно покачала головой. – Удивительно. Просто удивительно! Зачем это андерманцу маневрировать сближая вектор с мантикорцем, да еще с нами на хвосте?
   – Я не знаю, шкип. – Тактик набрал запрос и покачал головой. – Просто какие-то гонки. Тот, кто управляет андерманским судном, достаточно опытен – очень рискованно выжимать такую скорость на двигателе гражданского образца. Цель-Один превосходит Цель-Два в ускорении, но идет под углом к вектору его движения. Похоже, что она скоро уравняет с ним вектора – к тому времени, когда мы подойдем на расстояние ракетного выстрела.
   – Проклятье!
   Гражданка капитан покусала ноготь большого пальца и впервые пожалела, что комиссара Райделя нет на борту. Не в обычаях Штеллингетти было уклоняться от ответственности, но если Комитет общественного спасения приставил к ней своего проклятого шпиона, этот сукин сын мог бы принести хоть какую-то пользу, пояснив ей, что за ерунда здесь творится! Приказы требовали от Штеллингетти «использовать все необходимые средства», что бы воспрепятствовать любому судну под мантикорским флагом уйти с известием о присутствии в секторе оперативной группы, но когда гражданин адмирал Жискар и народный комиссар Причарт написали этот приказ, они даже не думали о том, что им в руки попадется пассажирский лайнер. Совесть Штеллингетти никогда не позволит ей забыть убийство нескольких тысяч гражданских, однако приказы не оставляли ей выбора. Если лайнер не остановится, она должна его уничтожить, и душа ее содрогалась. Без сомнения, Комитет по открытой информации заявит, что судно было вооружено (и это, кстати, правда) и что вооружение и отказ остановиться сделали лайнер законным объектом охоты. У Комитета по открытой информации отлично получалось делать жертвы виновными в своей несчастной судьбе. Но все-таки Штеллингетти предстояло каждый день смотреть на себя в зеркало. И что за чертов андерманец там появился? Приказы также требовали, чтобы она избегала недоразумений с андерманцами и даже помогала им противостоять пиратам. Но это грузовое судно так настойчиво сует сюда свой нос, что оно станет ненужным свидетелем, если лайнер придется взорвать. И что ей тогда делать? Грохнуть и андерманца, чтобы только покончить со всеми свидетелями, которые могли бы оспорить версию Комитета по открытой информации?
   – Связь, прикажите андерманцу отойти и держаться подальше! Прикажите остановиться, а не то я не отвечаю за последствия.
   – Слушаюсь, шкипер.
 
   – Забудьте об аварийных переходах, шкипер, – решительно сказал Сид Чини. – У нас два поврежденных сектора на линии первичной передачи данных, главный компьютер сгорел, а вспомогательный почти пришел в негодность после перепада напряжения. Если вы дадите на них нагрузку аварийного перехода, то шансы семьдесят на тридцать, что либо резервный компьютер, либо системы управления откажут на полдороге.
   – Как долго надо заменять поврежденные сектора систем управления? – спросила Фушьен.
   – Даже если я заменю их, нам все равно придется молиться о том, чтобы не отказал компьютер.
   – Я понимаю. – Фушьен хваталась за соломинку, потому что ничего другого ей не оставалось. – Но если мы вычтем из уравнения, по крайней мере, самую ненадежную часть…
   – Моя команда уже работает, но это – двенадцать часов тонкой ручной работы. Может получится справиться за шесть часов, но будет не очень качественно, ничего?
   – Ничего, Сид, – мягко сказала Маргарет Фушьен.
   – Извини, Мэгги. – Голос инженера звучал еще мягче, чем у нее. – Я делаю все, что в моих силах.
   – Знаю.
   Фушьен заставила себя расправить плечи и сделать глубокий вдох. Радиоуправляемые модули Вард не смогли одурачить повисших на хвосте хевенитов. Еще через восемнадцать минут они окажутся на расстоянии ракетного выстрела, и с ненадежным гипергенератором «Артемида» никак не сможет сделать переход достаточно быстро, чтобы ускользнуть от вражеских датчиков.
   Она снова посмотрела на экран управления огнем и наморщила лоб. Андерманцы быстро приближались к лайнеру, через пятнадцать минут они пройдут у нее за кормой почти впритирку. Они не смогут долго держаться с нею вровень (даже с поврежденными бета-узлами «Артемида» могла обогнать любой когда-либо построенный грузовой транспорт), но в данный момент их курсы почти совмещались, и они двигались почти на одной скорости. Ей следовало восхититься тем, как неизвестный капитан управлял приближавшимся судном, но сейчас решался вопрос ее жизни.
   – Есть что-нибудь от хевов? – спросила она сектор связи.
   – Никак нет, мэм.
   Ответ прозвучал напряженно, вполне соответствуя настроению Фушьен, и она выдавила из себя усталую улыбку и стала ходить кругами по мостику. Неужели действительно нет никакого выбора? Когда хевенит подойдет на расстояние ракетного выстрела, все, что ей останется, – лечь в дрейф и сдаться. Все остальное будет полным безумием.
   – Шкипер! – Это был ее офицер связи. – Нас окликает андерманец!
 
   – Они там что, назначили свидание? – сказал Эдвардс. – Что дальше?
   – Я не знаю. Он вообще ответил на наше предупреждение отвалить и держаться подальше?
   – Никак нет, шкипер, – ответил офицер связи. – Ни слова.
   – В какую, дьявол, игру он играет? – кипятилась Штеллингетти.
   Она сердито откинулась на спинку командирского кресла и впилась взглядом в экран. Какими бы ни были первоначальные намерения андерманского судна, оно только что испортило к черту все варианты атаки «Керебина». Оно находилось слишком близко к монти. На таком расстоянии ракеты Эдвардса с тем же успехом могли угодить как в монти, так и в андерманца, и мантикорский шкипер понял это. Он снизил ускорение, чтобы сравняться с андерманцем, идя точно перед ним, чтобы использовать его в качестве прикрытия, и Штеллингетти стиснула зубы.
   – Андерманцам не понравится наша рейдерская операция в такой близости к империи, шкипер, – спокойно заметил Эдвардс. – Вам не кажется, что этот шутник пытается приказать нам отойти и держаться подальше, а?
   – Если так, значит, он чертовски слаб на голову, – сердито огрызнулась Штеллингетти.
 
   Линейный крейсер продолжал приближаться, сокращая расстояние, отделявшее его от других двух кораблей. Далеко за его кормой крейсер «Дюрандаль» выпустил свои боты, чтобы помочь поисково-спасательным ботам «Керебина». Они уже подобрали более восьмидесяти членов команды «Ястребиного крыла» – удивительно много. Это свидетельствовало о настойчивости поисковых ботов, однако спасательные действия крейсера фактически помешали ему заняться охотой. Линейный крейсер «Ахмед», однако, пролетел мимо «Дюрандаля» более сорока минут назад, неуклонно наращивая скорость, и у него все еще был превосходный шанс настигнуть «Керебина» и «Артемиду».
   Другие суда Народного Флота тоже были сравнительно недалеко, один из них как раз нацелился на мантикорский транспорт «Путешественник» и начал преследование, а его товарищ покинул общий строй, погнавшись за ТКЕВ «Палимпсест». Первоначальный план развертывания совершенно смешался, но хевенитские боевые корабли контролировали ситуацию, а расстояние между «Керебином» и «Артемидой» быстро сокращалось.
 
   – Выходим на восемьсот тысяч километров, – объявил Эдвардс.
   Штеллингетти хмыкнула. Еще полторы световые секунды, и она сможет открыть по мантикорцу огонь из энергетического оружия. Вмешательство андерманца не спасет лайнер, а поскольку мантикорский капитан понимал, что не сможет уйти, у него остается только один выбор…
   – Ракеты! – вскрикнул Эдвардс.
   Мария Штеллингетти приподнялась в командирском кресле, не в силах поверить. Это невозможно! Монти не мог произвести такой колоссальной силы залп, иначе он ни за что бы не бросил эсминец! Должно быть, ракеты идут от андерманца, но как?..
   – Круто на левый борт! – закричала она. – Ответный огонь по андерманцу!
   «Керебин» резко повернул налево, стремительно разворачиваясь вокруг оси, чтобы подставить под удар клин, хоть как-то защититься от надвигающегося смерча, но от такого огромного количества ракет не могло быть никакого спасения. Хевенский корабль сумел выпустить всего один бортовой залп, а потом его бешеные маневры в попытке уклониться от огня сбили прицел орудий. И ни у одного человека на борту уже не было возможности посмотреть, к чему, – если хотя бы к чему-нибудь, – привел их отчаянный залп. Ракеты, несшиеся к «Керебину», достигли цели на целых двадцать секунд раньше, чем ответный залп. Они шли, рассыпаясь широким веером и крейсер никак не мог уклониться. Система радиоэлектронного противодействия выдала всплеск помех, бросились в атаку противоракеты, лазерные батареи стреляли с отчаянной скоростью, и почти сто ракет прошли мимо цели или исчезли во взрывах успешных перехватов. Но было еще пятьсот, и когда они достигли заданной точки и взорвались, рентгеновские пучки их боеголовок, как дыхание дракона, поглотили «Керебина».
   Ракеты достигли конечной точки траектории не одновременно. Они атаковали с разных направлений, и потребовалось почти девять секунд, чтобы сдетонировали все боеголовки, но многие из них были просто потрачены впустую. Линейный крейсер Народного Флота «Керебин» взорвался через пять секунд после попадания первой ракеты, и все люди на его борту растворились в распухающем плазменном шаре.