Вебер Дэвид Марк. Меж двух огней (Хонор Харрингтон - 6)

   - Понятно.
   Хонор потерла кончик носа, чувствуя, как усы Нимица мягко щекочут шею, а его поддержка мягко прибавляет ей сил, и наконец кивнула.
   - Ладно, капитан, вот что мы с вами сделаем. Я перемещу на ваш корабль весь второстепенный персонал, потому что у вас хватит на это мощности систем жизнеобеспечения. А потом...
   - Минуту! - Клаус Гауптман, почти против воли, снова прервал разговор. - Что значит, вы переместите людей на это судно?! Почему...
   - Заткнитесь, мистер Гауптман! - оборвала его Виктория. - У меня нет ни времени, ни терпения выслушивать ваши замечания, сэр!
   На краткий миг установилась звонкая тишина, и Виктория сосредоточила внимание на Фушьен, по лицу которой было видно, что она начинает понимать. В своей каюте Клаус Гауптман с тихой, ожесточенной злобой выругался, разъяренный ее тоном. Но когда он снова взглянул на Стейси, он увидел, что в ее глазах появилось что-то еще, помимо страха. Он увидел... разочарование, и дочь отвела от него взгляд, не сказав ни слова.
   - Как я уже сказала, я хочу переместить весь второстепенный персонал на ваше судно, - продолжила Виктория. - Я также выделю вам шесть ЛАКов для поддержки и прикрытия. Как только перемещение будет закончено, вы и ЛАКи заглушите все излучения. Абсолютно все, капитан Фушьен. Я хочу, чтобы вы превратили свое судно в "черную дыру", вы меня понимаете?
   - Да.
   Фушьен почти прошептала это слово, и Хонор улыбнулась.
   - Прежде чем вы заглушите свои двигатели, я запущу имитатор, запрограммированный так, чтобы соответствовать вашим излучениям. "Пилигрим" отойдет от вас, гоня его перед собой. Если повезет, хевениты подумают, что мы все еще остаемся в одной связке, и оставят вас в покое. Как только вы убедитесь в этом, начинайте плавный нисходящий переход. Уходите в нормальное пространство и оставайтесь там в течение как минимум десяти дней. Десять дней, капитан! Восстановите ваш генератор и отойдите как можно дальше от этого места, прежде чем вернетесь в гиперпространство.
   - Вы струсили! - прошипел Клаус Гауптман.
   Он потерял над собой контроль. Он и понимал это и стыдился этого, но ничего не мог с собой поделать. Гауптман боялся, боялся не за себя, а за свою дочь, и этот страх полностью завладел им.
   - Вы даже не пытаетесь защитить наше судно! Вы только собираетесь сбежать в надежде, что никто нас не заметит! Вы оставляете нас, чтобы спасти свою трусливую...
   - Заткнись, папа!
   Гауптман взвился с кресла у экрана связи, потому что этот ледяной голос принадлежал не Хонор Харрингтон. Это был голос Стейси, и ее глаза пылали яростью которой он никогда не видел в них прежде.
   - Но она...
   - Она собирается умереть за нас, папа, - произнесла Стейси Гауптман стальным голосом. - Этого должно быть достаточно даже для тебя!
   Гауптман был поражен и задет так, как никто и никогда не мог задеть его, и внутри у него все съежилось, когда он посмотрел в глаза дочери.
   - Но... - Он проглотил комок в горле. - Но я беспокоюсь о тебе... снова начал он.
   Стейси просто протянула руку и нажала кнопку, отключив связь. А потом повернулась к нему спиной и вышла из каюты, не сказав больше ни слова.
   - Он отключился, миледи, - спокойно сказала Фушьен. - Я прошу прощения. Вы не заслуживаете такого...
   - Не беспокойтесь, - Хонор покачала головой и посмотрела на Рафа Кардонеса. - Начинайте перемещение. Я хочу, чтобы все наши раненые и вспомогательный персонал через тридцать минут были на борту лайнера. Убедитесь, что доктор Холмс и все наши военнопленные отправились с ними.
   - Слушаюсь, мэм.
   Кардонес резко кивнул, и она снова обратилась к Фушьен.
   - Мы сделаем все возможное, чтобы отвлечь их от вас на себя. У вас хорошие датчики?
   - У нас такое же электронное оборудование, с каким линейные крейсера класса "Гомер" начинали войну, и мы прошли модернизацию первой и второй ступени, получив имитаторы и радиоуправляемые беспилотные модули РЭБ - все, кроме систем маскировки и сверхсветовой связи. Они слишком уж засекречены.
   - Вот даже как? - Хонор, оценив перечень, снова потерла кончик носа. Это лучше, чем я ожидала. Тогда у вас должно быть существенное преимущество перед хевами.
   - Я знаю, - ответила Фушьен. - Они, должно быть, лежали, затаившись и замаскировав все излучения, когда мы нарвались на них. Если бы не это, "Ястребиное крыло" сумел бы их заметить, даже если бы мы...
   - Что вы сказали?
   Фушьен нахмурилась от неожиданности, потому что лицо Хонор внезапно побелело.
   - Вы сказали "Ястребиное крыло"? - резко переспросила Харрингтон.
   - Да, миледи. "Ястребиное крыло", коммандер Ашер. Вы... вы знали коммандера?
   - Нет.
   Хонор, чуть откинув голову, прикрыла глаза, и ноздри ее затрепетали. Затем она сокрушенно покачала головой.
   - Нет, - повторила она тихим голосом, - но я знала "Ястребиное крыло". Это был мой первый корабль.
   - Мне жаль, миледи, - мягко сказала Фушьен. - Я не знаю, что... Теперь пришел ее черед сокрушенно качать головой. - Я знаю, что это не очень утешит вас, миледи, но только благодаря "Ястребиному крылу" и коммандеру Ашеру нам удалось уйти. Мой старший тактик... не думает, что кто-то из их экипажа остался в живых.
   - Понятно.
   Хонор командовала пятью звездными кораблями. На сегодняшний день второй был пущен в лом, первый - погиб, а последний скоро тоже погибнет - вместе с ней самой. Она позволила себе еще мгновение погоревать о корабле, который когда-то означал для нее всю вселенную, и когда снова открыла глаза, ее голос был спокоен и ровен.
   - Хорошо, капитан. Я отправлю к вам одного моего врача, санитаров столько, сколько смогу выделить и всех наших раненых. У вас есть возможность позаботиться о них?
   - У нас до черта таких возможностей, миледи.
   - Благодарю вас. Теперь - о ЛАКах. Это новая модель, и шесть из них, если придется, смогут противостоять тяжелому крейсеру. Однако у них нет ни гипергенераторов, ни парусов Варшавской. Они не смогут войти в гравитационный поток, и когда вы начнете переход, вам придется снять их команды и уничтожить корабли.
   - Тогда вам надо взять их с собой, - сказала Фушьен. - Если мы все равно будем переходить в нормальное пространство, а они достаточно мощные, их можно использовать...
   - Их мощности недостаточно, чтобы противостоять линейному крейсеру, сказала Хонор. Слова не мешали обеим женщинам молча соглашаться с истиной, которую они обе знали. - Они в любом случае погибнут, а у вас будет хоть какое-то прикрытие, если на вас наткнутся другие корабли хевов.
   "А я смогу оставить в живых членов их экипажей", - подумала Хонор.
   - Я... - начала Фушьен, но замолчала. - Вы, конечно, правы, - тихо закончила она.
   - Рада, что вы согласны со мной. - Хонор позволила себе слегка улыбнуться. - Тогда, полагаю, это все, и я могу заняться неотложными делами. У меня есть одна, последняя просьба к вам, если можно.
   - Все, что угодно, миледи.
   - Пожалуйста, приготовьтесь принять сообщение для Адмиралтейства. Я хотела бы, чтобы Первый лорд узнала о том, что мы сделали, прежде...
   Она пожала плечами.
   - Конечно, миледи. Я лично передам его. Даю слово.
   - Благодарю вас.
   На экране Хонор было видно, что с ее неповрежденного правого борта вылетели ЛАКи, в сторону "Артемиды" двинулись первые катера и боты. Шаттлы лайнера тоже были запущены, чтобы помочь перемещению, и Виктория глубоко вздохнула.
   - В таком случае, капитан Фушьен, приступим к делу, - тихо сказала она и прервала связь.
   * * *
   Поток персонала с "Пилигрима" на "Артемиду" тек с головокружительной скоростью, потому что времени было катастрофически мало. Несмотря на недовольство экипажа, Рафаэль Кардонес и Скотти Тремэйн сумели принудить всех выполнять суровый приказ, и список эвакуируемых, составленный Кардонесом по распоряжению Хонор, остался без изменений.
   В список вошли все три помощника Джона Каниямы, поскольку предстоящие маневры для укрытия и спасения "Артемиды" требовали помощи в астронавигации. Вошли Фред Казенс и весь его отдел - потому что, как только "Пилигрим" расстанется с "Артемидой", ему не с кем будет связываться. Вошли Гарольд Суковский и Крис Хёрлман - вместе с пленными офицерами "Вобона". Еще там были специалисты по гидропонике, дополнительные санитары из госпиталя и морские пехотинцы - поскольку необходимости в абордажных командах не предвиделось. Офицеры складских помещений, секретари и квартирмейстеры, офицеры кадрового отдела и повара - все люди, присутствие которых не обязательно для сражения и ремонта повреждений судна. И хотя все они вошли в этот список потому, что без них могли обойтись, каждого из них терзало чувство вины за то, что они бросают товарищей по команде.
   Но список тех, кто мог покинуть судно, оказался неполным.
   Начальник дисциплинарной комиссии Томас погиб, как и его старший помощник, а выжившие охранники и не подумали проверить гауптвахту. Перед началом боя Рэнди Штайлману, Джексону Каултеру, Элизабет Шоуфорт, Эду Илюшину и Алу Стеннису выдали их скафандры. Но заключенные по-прежнему оставались в своих камерах (которые были расположены в центре судна, в самом безопасном месте на борту), а "вторая кожа" неофицерского состава не имеет устройств связи а значит, никто не мог услышать их мольбы и вопли.
   Скотти Тремэйну тоже полагалось улететь - как и Горацио Харкнессу. Диспетчерская не требуется, если на борту останется только два бота и не останется ни одного ЛАКа. Но ни Тремэйн, ни Харкнесс не имели намерения оставлять свой корабль, и Тремэйн послал вместо себя двух пилотов ботов и бортинженера.
   Джинджер Льюис тоже должна была улететь. Ее внесли в обязательный список на эвакуацию, но она понимала, что Гарольду Чу понадобятся все имеющиеся рабочие руки для того, чтобы попытаться открыть двери грузового отсека. Так что она игнорировала приказ отправиться на катер, передав свое место двадцатидвухлетнему компьютерному технику-первогодку, и с бледным спокойным лицом отправилась в центральный пост аварийного контроля.
   Иоширо Тацуми тоже отказался от шанса на спасение. Он был приписан для сопровождения доктора Холмса, но тихо поменялся местами с другим санитаром. Когда-то доктор Райдер помогла ему, теперь он был нужен ей.
   Еще несколько человек тоже приняли решение остаться на судне. В некоторых случаях причиной была храбрость, в других - вызов, но всех объединяло общее чувство - преданность. Преданность своему кораблю, своим товарищам по команде, своим офицерам и своему долгу и прежде всего - своему капитану. Хонор Харрингтон нуждалась в них, и они отказались бросить ее в беде.
   Клаус Гауптман сидел в каюте, неловко ссутулившись в уютном кресле и закрыв руками лицо. Его переполнял стыд. Не гнев, который так часто служил ему движущей силой, а стыд. Мучительный, горький стыд. Тот самый, который проникает в человека и разъедает его изнутри. Отчасти он понимал, что только безумный страх за дочь заставил его спорить с Хонор Харрингтон, бранить и проклинать ее, однако это не утешало и не помогало. Он помнил только, как в глазах Стейси вспыхнуло неожиданное страдание - из-за него. Единственный человек во вселенной, чье хорошее мнение действительно имело для него значение, его дочь, заглянула ему в душу и с ужасом отвернулась, и Гауптман чувствовал, как в его глазах закипают слезы, которых он не хотел проливать.
   А еще в глазах Стейси было то холодное презрение, которое он слышал в голосе Харрингтон. С ним уже говорили таким тоном, но на сей раз заслуженно. Он сознавал это и не мог придумать ни другого названия своему поступку, ни извиняющего объяснения. И эта ядовито-горькая правда заставила его вспомнить давнюю стычку с Харрингтон. Ему пришлось признать - возможно, впервые в его взрослой жизни, - что он лгал сам себе. Он, который всегда думал, что может смело смотреть себе в глаза, теперь понимал истину лучше, чем когда-либо. Он с отчаянием думал о том, что Харрингтон и в тот, первый раз была права. Права, что не поддалась давлению, которое он пробовал пустить в ход, права, что испытывала к нему презрение, права даже в том, что угрожала человеку, который пал так низко, что использовал против нее угрозу ее родителям из-за одного только больно задетого самолюбия и оскорбленной гордости. Она угрожала человеку, который даже не понимал низости своих поступков, потому что мораль для него в тот момент ничего не значила.
   Он сидел в каюте наедине со своими мыслями о том, кем же он на самом деле стал, и ни богатство, ни власть, ни положение, ни успехи не могли защитить его от себя самого.
   * * *
   Гарольд Суковский, одной рукой поддерживая Крис Хёрлман, вышел в стыковочный туннель пассажирского судна, снабженный генератором внутренней гравитации. За время пребывания на борту "Пилигрима" коммандер полностью излечилась от физических ранений и намного больше, чем он ожидал, оправилась от психических травм. Но она все еще была слаба, ее грубоватый бесшабашный юмор, казавшийся неотделимым от нее, так и не вернулся, и Гарольд прижимал ее к себе, ограждая от любого случайного контакта в царившем вокруг них хаосе. Маргарет Фушьен отрядила стюардов и некоторых членов команды, чтобы они направляли поток эвакуируемых. Важно было как можно быстрее освобождать коридор отсека малых летательных аппаратов, и персонал "Артемиды" старался изо всех сил. Но когда Суковский и Хёрлман вышли из туннеля следом за Шэннон Форейкер, в коридоре возник затор. Всех военнопленных с "Пилигрима" послали одной группой, с единственным морским пехотинцем для охраны, и Суковский, войдя в коридор, сразу увидел гнев на лицах встречавших их стюардов. Гнев моментально перерос в ненависть к людям, одетым в форму флота, который только что уничтожил "Ястребиное крыло" и убил тридцать их товарищей. Старший стюард, руководивший этой группой, с перекошенным от ярости лицом открыл рот, готовясь что-то сказать. Но Суковский быстро прошел вперед и встал во главе заключенных между Уорнером Кэслетом и Дени Журденом. Взгляд его был очень решительным.
   - Придержите язык, - велел он стюарду резким холодным тоном.
   Тот смутился, поскольку искалеченный человек с покрытым шрамами лицом и в простой робе говорил ледяным командным голосом. Суковский шагнул к нему, прежде чем стюард сообразил, что ответить.
   - Я капитан Гарольд Суковский, - произнес он тем же холодным тоном, и глаза стюардов вспыхнули, потому что они узнали четвертого по рангу капитана своей судоходной линии. - Эти люди спасли жизнь мне и моему старпому, уничтожили палачей, захвативших в Телемахе мою "Бонавентуру". Они казнили всех свиней, которые держали нас в заточении, а затем потеряли собственный корабль, пытаясь спасти мантикорское торговое судно. - Он не назвал судно. Да это и не имело значения: ни Кэслет, ни Журден не знали в тот момент, что пришли на помощь "Пилигриму". - И вы будете относиться к ним с должным уважением, старший стюард. Ясно?
   - М-м, так т-точно, сэр! - выпалил стюард. - Как прикажете, сэр!
   - Хорошо. Теперь проводите нас, чтобы освободить коридор.
   - Слушаюсь, сэр. Прошу капитана и... и его друзей следовать за мной.
   Стюард повел их дальше по коридору, а Суковский почувствовал, что кто-то положил руку ему на плечо. Обернувшись, он встретил пристальный взгляд Кэслета, и они обменялись суровыми улыбками, глядя в глаза друг другу. Улыбками понимания... и сочувствия.
   * * *
   - Последняя шлюпка, шкипер, - объявил Кардонес.
   Старпом охрип, отдавая приказы, и Хонор кивнула ему, оторвавшись от разговора с Дженифер Хьюз. Улучив секунду, она бросила полный боли взгляд на спинку своего командирского кресла. Ей отчаянно хотелось отослать с корабля и Нимица. Но кот не мог ее оставить, так же как Саманта - Гарольда Чу. Возможно, Виктории следовало настоять на его перемещении на "Артемиду", но она не могла. Просто не могла. И ее кот был экипирован лучше Саманты. У него был скафандр, а Чу вынужденно пользовался стандартным модулем жизнеобеспечения. Вот хотя бы в этом Виктория могла им помочь - и предоставила улучшенный вариант. У нее в каюте стоял роскошный модуль, который она приобрела для Нимица еще до того, как Пол изготовил скафандр для кота. Модуль был построен из противорадиационной брони и снабжен дополнительными системами жизнеобеспечения, и Хонор настояла, чтобы Чу принес Саманту в ее каюту и поместил кошку в это более надежное укрытие.
   "Хотя в конечном счете это не будет иметь никакого значения", - мрачно подумала Хонор.
   - Когда мы можем отправляться? - спросила она.
   - В любой момент, шкип. - Кардонес улыбнулся, хотя оставался таким же мрачным, как и Хонор. - Те катера уже не вернутся. Нам остались только два бота... и, конечно, наши аварийные капсулы.
   - Конечно, - согласилась Хонор и нажала кнопку связи с центром аварийного контроля.
   - Аварийный контроль слушает. На связи главстаршина Льюис.
   - Льюис? Что вы там делаете? - в недоумении спросила Хонор.
   - Коммандер Чу отправил все имеющиеся в наличии души в первый грузовой отсек, мэм, включая лейтенанта Сильветти. Я у них про запас, - ответила Джинджер, делая вид, что не поняла вопроса, и Хонор сложила губы в легкую грустную улыбку.
   - Хорошо, старшина. Расскажите мне, как у них дела.
   - Двигатели правого борта совсем не работают, мэм, - решительно сказала Льюис. - Их разнесло взрывом, и понадобится полная замена. Два, а может, и три из двигателей левого борта еще действуют, но весь отрезок управляющего кабеля между шпангоутом семьсот девяносто два и кормой уничтожен взрывом. Они сейчас прокладывают новый кабель, а чтобы его подключить, им надо убрать обломки, и еще две кассеты сорвалось с направляющей номер четыре. Они должны поставить их на место, прежде чем смогут взяться за ремонт.
   - Сколько на это уйдет времени?
   - Главный инженер полагает, девяносто минут как минимум, мэм.
   - Ясно. Пусть продолжает, передайте ему.
   - Слушаюсь, мэм.
   Хонор прервала связь и посмотрела на Дженифер Хьюз.
   - Сколько времени до встречи с неприятелем?
   - Через два часа и пять минут подойдем на расстояние ракетного выстрела.
   - Но они ведут нас только гравитационными датчиками?
   - На этом расстоянии и в таких условиях они ничего другого и не могут, мэм, - уверенно сказала Хьюз.
   - Очень хорошо. - Хонор повернулась к Кардонесу, который взял на себя сектор связи после эвакуации Казенса. - Раф, выведите на основной экран капитана Фушьен.
   - Слушаюсь, мэм.
   На передней переборке командирской рубки вспыхнул двухметровый экран связи. Лицо Фушъен было мрачным, глаза бегали по сторонам, но она вежливо поклонилась.
   - Время, капитан, - сказала ей Хонор, удивившись спокойствию своего голоса.
   Возможно, больше всех в рубке собственное спокойствие удивило именно ее.
   - Двигайтесь перед нами. Я хочу, чтобы вы были прикрыты нашим импеллером, когда выключите двигатель.
   - Слушаюсь, миледи, - негромко сказала Фушьен.
   Хонор оглянулась и посмотрела через плечо на Хьюз:
   - Запускайте имитатор, Дженни.
   - Есть, мэм.
   "Артемида" плавно пошла впереди "Пилигрима", следуя точно перед его носом, и Хонор повернулась к рулевому, главстаршине О'Халли.
   - Это надо будет очень ловко сделать, старшина, - спокойно сказала она ему, и тот понимающе кивнул.
   "Артемида" была очень близко от безопасной границы импеллерного клина "Пилигрима", едва ли не в шестидесяти километрах от него. Но ей приходилось держаться так близко, чтобы скрыться от хевенитского крейсера, держа собственные импеллеры в тени, а "Пилигрим" все еще шел с ускорением более ста g. Малейшая ошибка рулевого в тот момент, когда клин "Артемиды" опустится и Хонор выполнит маневр отрыва, могла привести к тому, что клин вспомогательного крейсера уткнется прямо в корпус лайнера и тотчас разнесет судно на части.
   - Ясно, мэм, - сказал О'Халли намного более спокойно, чем должен был в данный момент себя чувствовать.
   Хонор перевела глаза на голосферу, наблюдая, как "Артемида" точно занимает согласованную позицию и глубоко вздохнув, снова посмотрела на Фушьен.
   - Удачи, капитан, - сказала она.
   - Да поможет нам Бог, миледи, - тихо сказала Фушьен.
   Обе женщины, с глазами, полными страдания, коротко поклонились друг другу. Оба капитана понимали, чего требуют от них обязанности.
   - Очень хорошо, - решительно сказала Хонор Харрингтон, снова обращаясь к своей капитанской рубке. - За дело!
   Глава 40
   Гражданин коммодор Абрахам Юргенс впился взглядом в две светлые точки на экране в рубке своего флагманского корабля. Он хорошо знал Марию Штеллингетти и Джона Эдвардса, знал, какие они опытные офицеры, но линейный крейсер "Керебин" был на гравитационных датчиках "Ахмеда" - и вдруг исчез. Насколько Юргенс мог судить, крейсер все делал правильно... однако был уничтожен, и коммодор понятия не имел, что за чертовщина там произошла. На таком расстоянии можно было засечь только импеллер звездного корабля: "Керебин" внезапно пошел на маневр уклонения, а потом исчез. И это было все, что знал Юргенс.
   "Что-то здесь не то", - в ярости подумал он. Как и многие офицеры Хевена, он ненавидел Королевский Флот Мантикоры за все поражения, которые он им нанес. В отличие от этого идиота Уотерса, он не считал тотальное уничтожение торговых астронавтов своей святой обязанностью на службе Республике, но и не проливал по ним слез, понимая значение набегов на мантикорское торговое судоходство. И он ожидал, что нынешняя операция будет относительно безопасной, однако половина его дивизиона линейных крейсеров была только что стерта с лица вселенной, а он даже не знал, как это произошло!
   "Но неужели ты не догадываешься? - спрашивал он сам себя. - Ну, по крайней мере, ты знаешь, кто это мог сделать. То самое лишнее "грузовое судно" - скорее всего, рейдер монти. Только бог знает что он здесь делает, и только бог знает, чем, черт возьми, этот корабль вооружен, чтобы так ударить по "Керебину" но уж ты-то понимаешь, что это значит?"
   Из информации от "Дюрандаля" он знал, что вовсе не "Цель-Один" Штеллингетти сделала это черное дело: если бы у нее была такая огневая мощь, она использовала бы ее прежде, чем "Керебин" уничтожил эсминец сопровождения. Нет, вероятнее всего, это сделало второе судно, и у него был компенсатор гражданского образца, иначе оно двигалось бы гораздо быстрее. И оно, скорее всего, одно из тех самых "вспомогательных крейсеров" монти, а значит, намного более хрупкое, чем флагманское судно Юргенса. Но оно, очевидно, обладало каким-то необычайно мощным вооружением, раз смогло угробить "Керебина" на расстоянии восьмисот тысяч километров, далеко за пределами радиуса действия энергетического оружия.
   "Более мощное, чем их проклятые ракетные подвески? - недоумевал про себя Юргенс. - Допустим. Но как могло жалкое торговое судно тащить на себе такое количество подвесок? Даже их супердредноуты ограничиваются десятком, не больше, а этого не хватило бы, чтобы так мощно атаковать "Керебина". Но даже если оно и применило их в данном случае, оно не снизило скорость, чтобы развернуть другие подвески, так что оно не сможет сделать со мной то же самое".
   Это была не только его оценка. Гражданин капитан Хольц, командир "Ахмеда", и его собственный начальник штаба тоже так считали. Однако Юргенс не имел никакого намерения влипнуть в неприятности. Он собирался аккуратно приблизиться к неизвестному судну, держа противоракетную защиту наготове, и относиться к нему со всей осторожностью, как если бы это был линейный крейсер, или даже линкор, до тех пор пока не удостоверится, что оно не поступит с ним, как с "Керебином". Но как только удостоверится...
   - Цель-Один не должна была снижать ускорение, - спокойно сказал народный комиссар Астон.
   Юргенс повернул голову и посмотрел на полного человека в униформе без всяких знаков различия. Вообще говоря, оперативной группе повезло с народными комиссарами. Элоизе Причарт предоставили свободу выбора, и, кроме одного или двух дураков, которые были навязаны ей их покровителями (как Франк Райдель, единственный оставшийся в живых из всей команды "Керебина"), большинство комиссаров группы было удивительно компетентными и душевными людьми. Сказанное в полной мере относилось и к Кеннету Астону. Юргенс ответил ему:
   - Вы правы. У рейдера гражданский компенсатор, так что он вышел на свое максимальное ускорение, и антирадиационный экран у него гражданского образца. А Цель-Один... - Он покачал головой. - Это, должно быть, пассажирский лайнер, раз он развивал такое ускорение, когда мы заметили его, и они должны были позволить ему убежать. Ему несомненно удалось бы унести ноги, особенно если учесть, что этот рейдер смог бы нас задержать, а мы единственный корабль, который находится к ним достаточно близко для обнаружения и перехвата. Если бы они разошлись, мы бы ни за что не догнали лайнер.
   - Если только не существует причины, по которой они не могут разделиться, - предположил Астон.
   - Не исключено, что и не могут, - подтвердил Юргенс. - Я полагаю, что "Керебин" повредил ему двигатели, но ускорение лайнера было намного выше до того, как к нему присоединился вооруженный транспорт. Нет, - покачал он головой, - тот, кто командует рейдером, здорово облажался. Он постарается держать его поближе к себе, чтобы "защитить" лайнер.
   - Согласен... - Астон кивнул, но глубокомысленно потер свой двойной подбородок. - В то же время он с невероятной скоростью разрушил корабль гражданки капитана Штеллингетти, и если у него есть датчики военного образца, он почти наверняка знает, что мы единственный борт, у которого он все еще высвечивается на детекторах. А может, он и с нами хочет поступить так же, как с "Керебином"?