Страница:
Благоприятным результатом этой катастрофы нужно отметить яркую перемену в отношениях к нам со стороны Англии. Англичане удвоили энергию по подвозу нам снаряжения и снабжения. Обещают лично принять участие в спасении положения. Обещают силой оружия отбросить подлых грузин, которые напали на ДА, пользуясь тем, что она занята борьбой в других местах, чтобы нанести ей удар в спину. Вот новые извиги вулканического характера. Только что получено подробное известие и письма непосредственно от Колчака. Все сообщаемое им дает хорошую, надежную картину полной близости и совпадения его идей с идеями и планами нашего прекрасного главнокомандующего. Вся обстановка, слагающаяся теперь на юге и востоке, приводит к убеждению, что не так далеко то время, когда обе рати сойдутся вместе в движении к вам. Недавно в заседании особого совещания, когда я ставил вопросы об изменении в планах в связи с событиями на Юге, наш вождь ответил мне: «Не тревожьтесь, буду у вас в Москве чай пить».
Дорогие мои, будьте уверены в нас, как и мы уверены в вашей бодрости духа. Теперь уже не зову вас сюда, ибо здесь непрочно, и я думаю, что мы снимемся, чтобы идти на Севастополь с Колчаком. Раньше этого сделать было нельзя, теперь это, по-видимому, простой и единственный план. Приветствую всех наших друзей и родных и дорогого Н. Мих.[170] со всеми другими пострадавшими за всех нас. Да хранит вас Бог. Все ваши друзья живы и здоровы.
7 апреля 1919 года[171]
[ПИСЬМО Н. И АСТРОВА. 16 АПРЕЛЯ 1919 ГОДА]
Сегодня, 16 апреля, приехал сюда Главнокомандующий английскими вооруженными силами генерал Мильн. Этот визит имеет большое и благоприятное значение. Это посещение знаменует перелом политики англичан в отношении к ДА. Еще недавно поведение их в Закавказье внушало недоумение и нередко вызывало чувство негодования. Поведение их приближалось в своих проявлениях к тем совершенно недопустимым бесчинствам, которыми ознаменовалось поведение французов в Одессе и Севастополе. Теперь Мильн явился сюда со словами дружбы, с заверением в полном сочувствии ДА и готовности оказать ей всякую помощь. События в Одессе и в Крыму – это местные события, не влияющие на планы союзников, которые будут со всей энергией продолжать борьбу с большевиками. События на Юге России только побуждают их к более решительным действиям. Асквит[172] произнес горячую речь, призывая к энергичной помощи генералу Деникину. По-видимому, энергичная агитация Милюкова в Англии возымела свое действие. От Сазонова имеются сведения, что Одесса оставлена французами вследствие брожения в войсках, что отношение союзников к русским делам не изменилось, что материальная поддержка будет продолжаться и что Тома[173] в кабинет не вступал. Несколько раньше сообщалось из Парижа, что судьба мира находится в руках Совета четырех[174] – Вильсон, Л. Джордж, Клемансо и Орландо. Представители Италии заняты исключительно делами Италии, французское общественное мнение начинает негодовать по поводу того, что работа мирной конференции затягивается и не приводит к результатам, что правительство не умеет занять достойного положения, на которое Франция имеет все права. В Англии – нарекания на правительство; Л. Джордж поглощен внутренней политикой. Популярность Вильсона падает и сменяется враждебным отношением. Вильсону и Л. Джорджу ставят в вину неуспех конференции.
Итак, идея Союза народов[175] оказывается лучше в отвлеченных схемах, чем в воплощении. Англичане передают, что французский флот и армия заболели, а в Англии заболевание началось на железных дорогах и на рудниках. Спешно создаются добровольческие части для предстоящей борьбы и для поддержания порядка. Бросившие нас продажники-французы, чтобы оправдать свой гнусный поступок, цинично говорят: «Нам нужно беречь своих производителей. У вас люди сидят в кофейнях вместо того, чтобы сражаться, у вас нет патриотизма и искусства управления вы лишены, а мы можем и с большевиками договориться». Это – слова ультиматума, который дал ДА 24 часа на вывод судов из Севастополя.
Наше положение на Юге становилось очень сложным. Опять наседают с разных сторон тучи врагов, надвигаются за углем нефтью и кубанским хлебом. Мы не впадаем в разные панические настроения, но в то же время достаточно ясно видим и понимаем положение дел. Верим беззаветно нашему вождю. Усовершенствования далеко несовершенного гражданского аппарата, конечно теперь отходят на второй план.
Родные мои, хочу надеяться, что вы не оставляете без поддержки О. Г. Хочу надеяться, что мои письма сообщаете ей и всем моим. Скажите моим, что Володя молодец, доблестно исполняет свой долг. Сейчас он в Грозном. Скажите им всем, что моя прошлая жизнь вся перед моими глазами, вся как есть, всю ее несу в своем сердце и сознании, верую в новую жизнь и иду к ней. Да хранит вас Бог.
Н. А[стров][176]
ПИСЬМО В. А. СТЕПАНОВА
Дорогие друзья! Наш курьер задерживался днями и неделями ввиду непрерывно менявшейся обстановки. Мы не хотели посылать вам сообщений в то время, когда знали, что завтра же должно произойти то, что в корне изменит всю обстановку. Теперь положение более или менее изменилось. Мы решили не задерживать больше курьера и отправляем его вам. Большая часть посылаемого материала устарела, но мы сознательно не заменяем его новым, а ограничиваемся дополнительными сведениями. Старый материал осветит вам не только картину того, что было, но и то, как это бывшее воспринималось нами.
Письмо Николая Ивановича[177] в достаточной мере дополняет посылаемое вам сообщение «Азбуки» (Слово),[178] но и оно уже несколько устарело. Буквально каждый день приносит новые данные и новые факты, освещающие положение.
Взаимоотношения с французами можно считать окончательно определившимися. Правительство Франции по-прежнему стоит на точке зрения необходимости борьбы с большевиками и по-прежнему для него единая и сильная Россия – реальная необходимость. Кабинет Клемансо не думал падать. Никаких изменений в составе кабинета не произошло и не происходило. Все это досужие и, быть может, намеренные измышления одесских врачей и политиканов. Палата отпустила кредиты на содержание «Русской экспедиции»,[179] и французские войска (черные) продолжают пребывать в России. По крайней мере продолжали пребывать тогда, когда эвакуировалась и продавалась большевикам Одесса и сдавался Крым. Но не в этом объяснение того одесского и крымского кошмара, который разыгрался на наших глазах и продолжает разыгрываться к позору Франции и к искреннему горю ее русских друзей.
Во-первых, французские войска определенно не желают больше воевать. Трудно сказать, в какой степени в том полном разложении французских частей, вступивших в Россию, которое проявилось в одинаковой мере как в Одессе, так и в Крыму, действительно повинна большевистская зараза. Действительно ли все эти французские солдаты и матросы стали большевиками и прониклись идеями ленинского коммунизма, или же их манифестации с красными флагами, возгласы «Вив ле большевик»,[180] бросание оружия в воду, братание с красными, отказ от отправки на фронт и т. п. имеют единственной целью добиться возвращения на родину, вернувшись куда они станут опять добрыми французскими скопидомами, какими всегда были.
Так или иначе, всякая активная помощь Франции живой силой разбивается о то состояние французских войск, которое есть или кажется большевизмом и которое, во всяком случае, есть разложение и деморализация.
Во-вторых, настроение представителей французского командования и французских властей вообще. Вот тут что-то совершенно непонятное и необъяснимое. С одной стороны, какая-то удивительная смесь наглости, самомнения и поразительного невежества, а с другой – определенно недоброжелательное, даже враждебное отношение к России, ко всему русскому. Вот вам факты.
Перед отъездом из Крыма В. Д. Набоков[181] имел разговор с французским адмиралом Аметом. Амет держал себя с В. Д. так вызывающе грубо, так третировал и В. Д. и Россию, так нагло издевался надо всем, что для нас дорого и свято, что В. Д., передавая друзьям свою беседу с этим животным, сказал, что он близок был к тому, чтобы выйдя из каюты адмирала, броситься в воду Когда В. Д-чу в разгар адмиральских рацей[182] о русском предательстве удалось вставить и замечание о том, что жертвами в Восточной Пруссии Россия помогла Жоффру спасти Париж,[183] Амет резко его перебил словами: «Вы принялись за сочинение легенд».
Французы захватывают русские пароходы, поднимают на них свои флаги и распоряжаются русским имуществом с развязностью, о которой не снилось и немцам.
Случайно зашедшему в Севастополь русскому судну (в то время, когда французы уже удалили из Севастополя русские добровольческие части) французы приказали спустить русский флаг.
На одном транспорте (русском, но захваченном французами, и с французской вооруженной командой), отправленном самими французами из Севастополя в Новороссийск с русскими беженцами, среди сотен пассажиров оказалось две или три французских семьи, которые желали ехать не в Новороссийск, а в Константинополь. Этого было достаточно, чтобы, не обращая внимания ни на какие протесты, транспорт повернул в Константинополь. Транспорты с русскими беженцами, направленные в Константинополь, в Константинополе задерживаются днями. Французы не разрешают русским сходить на берег и не дают на транспорты провианта. Голод на нескольких пароходах был устранен только благодаря вмешательству англичан. В Константинополь русских не пускают, а сняв с транспорта своих, французы направляют эти транспорты дальше – в Грецию и в Малую Азию.
В числе других оказались в Греции против своей воли И. И. Петрункевич с женой, семья В. Д. Набокова, Е. А. Родичева, А. С. Милюкова и другие, имевшие несчастье быть русскими, попавшими во власть французов. Вы легко дадите себе отчет в той ненависти к французам, которая со стихийной силой распространяется среди русских. Не было примера, не было случая, когда бы грубость, наглость, враждебность французов к русским не проявлялась всякий раз, когда по тому или иному поводу французы приходили в соприкосновение с русскими.
В-третьих. Мы не имеем вполне точных и исчерпывающих сведений о настроениях самой Франции, но, суммируя все то, что доходит и официальным, и частным путем, приходится констатировать, что положение французского правительства труднее. Если не большевизм в русском стиле, то нечто от большевизма и во франции возможно. Все это, вместе взятое, увы, ставит вопрос об активной помощи со стороны Франции под большое сомнение.
В отношениях с Англией наступил крутой перелом. В политике Англии произошло что-то, что дает повод думать, что Англия решила использовать ошибки французов и заменить Францию в своих отношениях к России. Англичане уже и раньше поставили себя так, что наше отношение с ними не окрашивалось оттенком враждебности. Теперь эти отношения, видимо, становятся прямо дружественными. Та деловитая сдержанность, тот характер корректной, но холодной, эгоистической расчетности, какой имела еще недавно политика англичан в отношении к России, характеристику которой вы могли найти в информации «Азбуки» (сообщение Слова), теперь сменились политикой определенной и дружественной помощи России в лице Добровольческой армии. Не говоря о регулярном и все растущем поступлении[184] от англичан всякого рода снабжения (вооружения, интендантского, инженерного и медицинского имущества и т. д.), англичане пользуются всяким случаем, чтобы подчеркнуть свое дружеское к нам отношение, это проявляется решительно во всем. И в крупном, и в мелочах. Английский главнокомандующий генерал Мильн первый приехал в Екатеринодар и сделал визит генералу Деникину. Помимо того морального впечатления, какое произвел этот шаг генерала Мильна, особенно после тех досадных и оскорбительных недоразумений, какие были с так и несостоявшимся свиданием с генералом Франше Д'Эспере,[185] свидание генерала Деникина с ген. Мильном дало и большие политические результаты. Обо всем договорились, все выяснили.
Во всех недоразумениях с французами англичане демонстративно оказывают поддержку русским. Только благодаря англичанам и их помощи удалось получить хоть те результаты эвакуации Одессы и Крыма, какие получились; можно рассчитывать, что Черное море не попадет во власть большевиков исключительно благодаря англичанам. Французы все сделали (вольно и невольно), чтобы власть эту за большевиками обеспечить.
Положение на нашем фронте остается трудным. Большевики направляют сюда свои главные усилия. Тем не менее оснований для тревоги и пессимизма нет решительно никаких. Мы слишком хорошо привыкли к тому, что долгие промежутки на фронте, перемешивающиеся с частными удачами и неудачами, в конце концов сменяются быстрым, коротким ударом Добровольческой армии, вслед за которым начинается общий развал большевистского фронта. Так было на Северном Кавказе, так будет и на Донецком фронте.
Большой для нас неожиданностью было оставление Перекопа. Главная причина этого в том внутреннем положении Крыма, которое для небольшой, но вполне достаточной для обороны перешейка части Добровольческой армии создавало угрозу оказаться стиснутой и с фронта и с тыла. С фронта – наступающими большевиками с Совдепии, с тыла – большевиками, задержанными попустительством Крымского правительства и какой-то бессознательной провокацией французов. Наши части оставили Перекоп, отошли к Керчи. Весь Крым, за исключением Керчи и Керченского полуострова, занят кожаными.
Связь с адмиралом Колчаком становится прочнее и прочнее. Генерал Деникин и адмирал Колчак недавно обменялись письмами. Любопытно отметить, что эти два письма, почти тождественные по содержанию и настроению, разошлись в пути, так что ни одно из них не было ответом на другое.
Оба, и ген. Деникин, и адм. Колчак, все свои усилия направят на то, чтобы поскорее сомкнуть фронт, чтобы создать единую армию, единое командование, единое правительство единой России. Все личное, частное у обоих отходит на задний план. Оба выражают уверенность, что соглашение их последует тотчас же, как только они встретятся, и оба заранее готовы подчиниться друг другу.
В том, что соглашение действительно последует, что мы действительно получим единое командование и единую временную верховную власть, сомнений, конечно, никаких нет и быть не может. Пока же этого соединения не произошло. Восток и Юг идут с разных сторон к единой цели и каждый делает, что может.
Москва – вот тот маяк, который одинаково ярко светит и на Восток и на Юг, и в лучах этого маяка сливаются наши помыслы и усилия.
Христос Воскресе. Пожелаем друг другу побольше бодрости и сил и побольше веры и в себя и в Россию.
Всей душой ваш В. Степанов
[ЗАПИСКА П. Д. ДОЛГОРУКОВА]
Кн. Павел Дмитриевич Д [олгоруков] просит передать Е. В. Юрьевой, Моховая, четырнадцать:
1) Постарайтесь прислать моего белья, простыни, платки, мягкие рубашки (ночные), наволочки, две пары ботинок, летнюю фуражку.
[Крашевскому: ] На случай ликвидации режима в доме, имениях иметь на местах лиц для приемки и сохранения имущества.
Известие о друзьях и заключенных. Сердечный привет всем.
Здесь я, Ник. Иван., Соф. Влад., Вас. Алек., Пав. Иван., Фед. Ив., Мих. Мих. Салазкин, Соколов. Дела много. В марте в Ялте был съезд ЦК (одиннадцать чел.). Объединились организационной и тактической резолюциями. Волков командирован в Сибирь. Иван Ил.[186]1 и крымские товарищи бежали в Константинополь. Здоров. Самочувствие хорошее. Брат в Сочи. Будьте бодры. Сердечный привет. Надейтесь на лето. До свидания. П. Долгоруков.
19 апреля (2 мая) 1919 года
ПОЛОЖЕНИЕ НА ФРОНТЕ И ВТЫЛУ
Общее положение. Тяжелое впечатление, произведенное на всех наступающих с армией Деникина отходом французов, очень быстро сгладилось под влиянием дружественных шагов Англии, и, если стратегически потеря Одессы и Севастополя тяжела, обстоятельство это уже не отражается на нашем настроении, и все здесь бодро смотрят в будущее.
Флот. Безопасность Черного моря энергично ограждается англичанами, блокирующими Одессу. Большевики в море не показываются. В Новороссийске стоят суда ДА.
Крым. ДА удерживает Керченский полуостров при помощи англичан, которые беспрерывно с флота бомбардируют узкую часть полуострова.
Донской и Донецкий фронты проходят по линии Мариуполь – Юзовка – Луганск – Каменская и загибается с востока к Великокняжеской. В большевистском тылу в Донской области серьезноt восстание казаков. Ожесточение обеих сторон невероятное.
Северо-Кавказский и Царицынский фронты. В середине апреля ІІ армия большевиков нажала с востока и заняла станцию Торговую. С 20 апреля ДА ведет наступление по всему фронту с перерывом чуть ли не до Каспия. Захватила много пленных, трофеев и вышла в тыл большевикам со стороны Царицына. Операция не закончена. Англичане блокируют Астрахань.
Южно-Кавказский фронт. Грузины несколько раз в тяжелые минуты нападали на ДА на побережье, организуя иногда банды из большевиков, но обычно терпели поражение. Теперь англичане, по-видимому, решили покончить с Грузией и оккупировать Закавказье. Граница с Грузией севернее Гагр.
Красная Армия. Нам известно разложение Красной Армии и имеем ряд свидетельств от перебежчиков. Но все же резервы у них велики, и митингующих часто они заменяют новыми. Бои ведутся всегда с численным превосходством противника и все же нередко бывают для нас удачны при отношении 1 к 30. Сделано очень много для пропаганды среди красных.
Помощь союзников. Англичане осуществляют свою помощь методично и беспрерывно. Пока ими доставлено все на армию в три тысячи человек. Все превосходного качества, все солидно, всего много. Завалены медикаментами. Есть гидропланы, дирижабли, бронированные аэропланы с летчиками англичанами. Понемногу армия переодевается в английскую форму; ожидаем дальнейшие транспорты.
Условия жизни общие. Скученность чрезвычайная, но все же живем сносно. Свирепствовал сыпной тиф, теперь значительно уменьшился. Дороговизна средняя. Хлеба на Кубани много, урожай превосходный. Не верьте никаким слухам о забастовках и проч. В Екатеринодаре все спокойно. Все ваши друзья живы и здоровы, не имеем сведений только от………………………………………..Крымское правительство и 398, 45, 42, 52, 46, 53, 15………… успели выехать за границу, Степанов выехал с поручением в славянские земли. С Колчаком налаживается сообщение, к нему выехали месяц тому назад [Набоков и Ратьков-Рожнов, Романовский и Безобразов. Просят сообщить в контору Садовая, 21, что они здесь и здоровы. Первые уехали в Уральск. Герасимов с семьей здесь; просит сообщить сестре, что все здоровы].[187]
ДЕКЛАРАЦИЯ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ
Дорогие мои, будьте уверены в нас, как и мы уверены в вашей бодрости духа. Теперь уже не зову вас сюда, ибо здесь непрочно, и я думаю, что мы снимемся, чтобы идти на Севастополь с Колчаком. Раньше этого сделать было нельзя, теперь это, по-видимому, простой и единственный план. Приветствую всех наших друзей и родных и дорогого Н. Мих.[170] со всеми другими пострадавшими за всех нас. Да хранит вас Бог. Все ваши друзья живы и здоровы.
7 апреля 1919 года[171]
[ПИСЬМО Н. И АСТРОВА. 16 АПРЕЛЯ 1919 ГОДА]
Сегодня, 16 апреля, приехал сюда Главнокомандующий английскими вооруженными силами генерал Мильн. Этот визит имеет большое и благоприятное значение. Это посещение знаменует перелом политики англичан в отношении к ДА. Еще недавно поведение их в Закавказье внушало недоумение и нередко вызывало чувство негодования. Поведение их приближалось в своих проявлениях к тем совершенно недопустимым бесчинствам, которыми ознаменовалось поведение французов в Одессе и Севастополе. Теперь Мильн явился сюда со словами дружбы, с заверением в полном сочувствии ДА и готовности оказать ей всякую помощь. События в Одессе и в Крыму – это местные события, не влияющие на планы союзников, которые будут со всей энергией продолжать борьбу с большевиками. События на Юге России только побуждают их к более решительным действиям. Асквит[172] произнес горячую речь, призывая к энергичной помощи генералу Деникину. По-видимому, энергичная агитация Милюкова в Англии возымела свое действие. От Сазонова имеются сведения, что Одесса оставлена французами вследствие брожения в войсках, что отношение союзников к русским делам не изменилось, что материальная поддержка будет продолжаться и что Тома[173] в кабинет не вступал. Несколько раньше сообщалось из Парижа, что судьба мира находится в руках Совета четырех[174] – Вильсон, Л. Джордж, Клемансо и Орландо. Представители Италии заняты исключительно делами Италии, французское общественное мнение начинает негодовать по поводу того, что работа мирной конференции затягивается и не приводит к результатам, что правительство не умеет занять достойного положения, на которое Франция имеет все права. В Англии – нарекания на правительство; Л. Джордж поглощен внутренней политикой. Популярность Вильсона падает и сменяется враждебным отношением. Вильсону и Л. Джорджу ставят в вину неуспех конференции.
Итак, идея Союза народов[175] оказывается лучше в отвлеченных схемах, чем в воплощении. Англичане передают, что французский флот и армия заболели, а в Англии заболевание началось на железных дорогах и на рудниках. Спешно создаются добровольческие части для предстоящей борьбы и для поддержания порядка. Бросившие нас продажники-французы, чтобы оправдать свой гнусный поступок, цинично говорят: «Нам нужно беречь своих производителей. У вас люди сидят в кофейнях вместо того, чтобы сражаться, у вас нет патриотизма и искусства управления вы лишены, а мы можем и с большевиками договориться». Это – слова ультиматума, который дал ДА 24 часа на вывод судов из Севастополя.
Наше положение на Юге становилось очень сложным. Опять наседают с разных сторон тучи врагов, надвигаются за углем нефтью и кубанским хлебом. Мы не впадаем в разные панические настроения, но в то же время достаточно ясно видим и понимаем положение дел. Верим беззаветно нашему вождю. Усовершенствования далеко несовершенного гражданского аппарата, конечно теперь отходят на второй план.
Родные мои, хочу надеяться, что вы не оставляете без поддержки О. Г. Хочу надеяться, что мои письма сообщаете ей и всем моим. Скажите моим, что Володя молодец, доблестно исполняет свой долг. Сейчас он в Грозном. Скажите им всем, что моя прошлая жизнь вся перед моими глазами, вся как есть, всю ее несу в своем сердце и сознании, верую в новую жизнь и иду к ней. Да хранит вас Бог.
Н. А[стров][176]
ПИСЬМО В. А. СТЕПАНОВА
Дорогие друзья! Наш курьер задерживался днями и неделями ввиду непрерывно менявшейся обстановки. Мы не хотели посылать вам сообщений в то время, когда знали, что завтра же должно произойти то, что в корне изменит всю обстановку. Теперь положение более или менее изменилось. Мы решили не задерживать больше курьера и отправляем его вам. Большая часть посылаемого материала устарела, но мы сознательно не заменяем его новым, а ограничиваемся дополнительными сведениями. Старый материал осветит вам не только картину того, что было, но и то, как это бывшее воспринималось нами.
Письмо Николая Ивановича[177] в достаточной мере дополняет посылаемое вам сообщение «Азбуки» (Слово),[178] но и оно уже несколько устарело. Буквально каждый день приносит новые данные и новые факты, освещающие положение.
Взаимоотношения с французами можно считать окончательно определившимися. Правительство Франции по-прежнему стоит на точке зрения необходимости борьбы с большевиками и по-прежнему для него единая и сильная Россия – реальная необходимость. Кабинет Клемансо не думал падать. Никаких изменений в составе кабинета не произошло и не происходило. Все это досужие и, быть может, намеренные измышления одесских врачей и политиканов. Палата отпустила кредиты на содержание «Русской экспедиции»,[179] и французские войска (черные) продолжают пребывать в России. По крайней мере продолжали пребывать тогда, когда эвакуировалась и продавалась большевикам Одесса и сдавался Крым. Но не в этом объяснение того одесского и крымского кошмара, который разыгрался на наших глазах и продолжает разыгрываться к позору Франции и к искреннему горю ее русских друзей.
Во-первых, французские войска определенно не желают больше воевать. Трудно сказать, в какой степени в том полном разложении французских частей, вступивших в Россию, которое проявилось в одинаковой мере как в Одессе, так и в Крыму, действительно повинна большевистская зараза. Действительно ли все эти французские солдаты и матросы стали большевиками и прониклись идеями ленинского коммунизма, или же их манифестации с красными флагами, возгласы «Вив ле большевик»,[180] бросание оружия в воду, братание с красными, отказ от отправки на фронт и т. п. имеют единственной целью добиться возвращения на родину, вернувшись куда они станут опять добрыми французскими скопидомами, какими всегда были.
Так или иначе, всякая активная помощь Франции живой силой разбивается о то состояние французских войск, которое есть или кажется большевизмом и которое, во всяком случае, есть разложение и деморализация.
Во-вторых, настроение представителей французского командования и французских властей вообще. Вот тут что-то совершенно непонятное и необъяснимое. С одной стороны, какая-то удивительная смесь наглости, самомнения и поразительного невежества, а с другой – определенно недоброжелательное, даже враждебное отношение к России, ко всему русскому. Вот вам факты.
Перед отъездом из Крыма В. Д. Набоков[181] имел разговор с французским адмиралом Аметом. Амет держал себя с В. Д. так вызывающе грубо, так третировал и В. Д. и Россию, так нагло издевался надо всем, что для нас дорого и свято, что В. Д., передавая друзьям свою беседу с этим животным, сказал, что он близок был к тому, чтобы выйдя из каюты адмирала, броситься в воду Когда В. Д-чу в разгар адмиральских рацей[182] о русском предательстве удалось вставить и замечание о том, что жертвами в Восточной Пруссии Россия помогла Жоффру спасти Париж,[183] Амет резко его перебил словами: «Вы принялись за сочинение легенд».
Французы захватывают русские пароходы, поднимают на них свои флаги и распоряжаются русским имуществом с развязностью, о которой не снилось и немцам.
Случайно зашедшему в Севастополь русскому судну (в то время, когда французы уже удалили из Севастополя русские добровольческие части) французы приказали спустить русский флаг.
На одном транспорте (русском, но захваченном французами, и с французской вооруженной командой), отправленном самими французами из Севастополя в Новороссийск с русскими беженцами, среди сотен пассажиров оказалось две или три французских семьи, которые желали ехать не в Новороссийск, а в Константинополь. Этого было достаточно, чтобы, не обращая внимания ни на какие протесты, транспорт повернул в Константинополь. Транспорты с русскими беженцами, направленные в Константинополь, в Константинополе задерживаются днями. Французы не разрешают русским сходить на берег и не дают на транспорты провианта. Голод на нескольких пароходах был устранен только благодаря вмешательству англичан. В Константинополь русских не пускают, а сняв с транспорта своих, французы направляют эти транспорты дальше – в Грецию и в Малую Азию.
В числе других оказались в Греции против своей воли И. И. Петрункевич с женой, семья В. Д. Набокова, Е. А. Родичева, А. С. Милюкова и другие, имевшие несчастье быть русскими, попавшими во власть французов. Вы легко дадите себе отчет в той ненависти к французам, которая со стихийной силой распространяется среди русских. Не было примера, не было случая, когда бы грубость, наглость, враждебность французов к русским не проявлялась всякий раз, когда по тому или иному поводу французы приходили в соприкосновение с русскими.
В-третьих. Мы не имеем вполне точных и исчерпывающих сведений о настроениях самой Франции, но, суммируя все то, что доходит и официальным, и частным путем, приходится констатировать, что положение французского правительства труднее. Если не большевизм в русском стиле, то нечто от большевизма и во франции возможно. Все это, вместе взятое, увы, ставит вопрос об активной помощи со стороны Франции под большое сомнение.
В отношениях с Англией наступил крутой перелом. В политике Англии произошло что-то, что дает повод думать, что Англия решила использовать ошибки французов и заменить Францию в своих отношениях к России. Англичане уже и раньше поставили себя так, что наше отношение с ними не окрашивалось оттенком враждебности. Теперь эти отношения, видимо, становятся прямо дружественными. Та деловитая сдержанность, тот характер корректной, но холодной, эгоистической расчетности, какой имела еще недавно политика англичан в отношении к России, характеристику которой вы могли найти в информации «Азбуки» (сообщение Слова), теперь сменились политикой определенной и дружественной помощи России в лице Добровольческой армии. Не говоря о регулярном и все растущем поступлении[184] от англичан всякого рода снабжения (вооружения, интендантского, инженерного и медицинского имущества и т. д.), англичане пользуются всяким случаем, чтобы подчеркнуть свое дружеское к нам отношение, это проявляется решительно во всем. И в крупном, и в мелочах. Английский главнокомандующий генерал Мильн первый приехал в Екатеринодар и сделал визит генералу Деникину. Помимо того морального впечатления, какое произвел этот шаг генерала Мильна, особенно после тех досадных и оскорбительных недоразумений, какие были с так и несостоявшимся свиданием с генералом Франше Д'Эспере,[185] свидание генерала Деникина с ген. Мильном дало и большие политические результаты. Обо всем договорились, все выяснили.
Во всех недоразумениях с французами англичане демонстративно оказывают поддержку русским. Только благодаря англичанам и их помощи удалось получить хоть те результаты эвакуации Одессы и Крыма, какие получились; можно рассчитывать, что Черное море не попадет во власть большевиков исключительно благодаря англичанам. Французы все сделали (вольно и невольно), чтобы власть эту за большевиками обеспечить.
Положение на нашем фронте остается трудным. Большевики направляют сюда свои главные усилия. Тем не менее оснований для тревоги и пессимизма нет решительно никаких. Мы слишком хорошо привыкли к тому, что долгие промежутки на фронте, перемешивающиеся с частными удачами и неудачами, в конце концов сменяются быстрым, коротким ударом Добровольческой армии, вслед за которым начинается общий развал большевистского фронта. Так было на Северном Кавказе, так будет и на Донецком фронте.
Большой для нас неожиданностью было оставление Перекопа. Главная причина этого в том внутреннем положении Крыма, которое для небольшой, но вполне достаточной для обороны перешейка части Добровольческой армии создавало угрозу оказаться стиснутой и с фронта и с тыла. С фронта – наступающими большевиками с Совдепии, с тыла – большевиками, задержанными попустительством Крымского правительства и какой-то бессознательной провокацией французов. Наши части оставили Перекоп, отошли к Керчи. Весь Крым, за исключением Керчи и Керченского полуострова, занят кожаными.
Связь с адмиралом Колчаком становится прочнее и прочнее. Генерал Деникин и адмирал Колчак недавно обменялись письмами. Любопытно отметить, что эти два письма, почти тождественные по содержанию и настроению, разошлись в пути, так что ни одно из них не было ответом на другое.
Оба, и ген. Деникин, и адм. Колчак, все свои усилия направят на то, чтобы поскорее сомкнуть фронт, чтобы создать единую армию, единое командование, единое правительство единой России. Все личное, частное у обоих отходит на задний план. Оба выражают уверенность, что соглашение их последует тотчас же, как только они встретятся, и оба заранее готовы подчиниться друг другу.
В том, что соглашение действительно последует, что мы действительно получим единое командование и единую временную верховную власть, сомнений, конечно, никаких нет и быть не может. Пока же этого соединения не произошло. Восток и Юг идут с разных сторон к единой цели и каждый делает, что может.
Москва – вот тот маяк, который одинаково ярко светит и на Восток и на Юг, и в лучах этого маяка сливаются наши помыслы и усилия.
Христос Воскресе. Пожелаем друг другу побольше бодрости и сил и побольше веры и в себя и в Россию.
Всей душой ваш В. Степанов
[ЗАПИСКА П. Д. ДОЛГОРУКОВА]
Кн. Павел Дмитриевич Д [олгоруков] просит передать Е. В. Юрьевой, Моховая, четырнадцать:
1) Постарайтесь прислать моего белья, простыни, платки, мягкие рубашки (ночные), наволочки, две пары ботинок, летнюю фуражку.
[Крашевскому: ] На случай ликвидации режима в доме, имениях иметь на местах лиц для приемки и сохранения имущества.
Известие о друзьях и заключенных. Сердечный привет всем.
Здесь я, Ник. Иван., Соф. Влад., Вас. Алек., Пав. Иван., Фед. Ив., Мих. Мих. Салазкин, Соколов. Дела много. В марте в Ялте был съезд ЦК (одиннадцать чел.). Объединились организационной и тактической резолюциями. Волков командирован в Сибирь. Иван Ил.[186]1 и крымские товарищи бежали в Константинополь. Здоров. Самочувствие хорошее. Брат в Сочи. Будьте бодры. Сердечный привет. Надейтесь на лето. До свидания. П. Долгоруков.
19 апреля (2 мая) 1919 года
ПОЛОЖЕНИЕ НА ФРОНТЕ И ВТЫЛУ
Общее положение. Тяжелое впечатление, произведенное на всех наступающих с армией Деникина отходом французов, очень быстро сгладилось под влиянием дружественных шагов Англии, и, если стратегически потеря Одессы и Севастополя тяжела, обстоятельство это уже не отражается на нашем настроении, и все здесь бодро смотрят в будущее.
Флот. Безопасность Черного моря энергично ограждается англичанами, блокирующими Одессу. Большевики в море не показываются. В Новороссийске стоят суда ДА.
Крым. ДА удерживает Керченский полуостров при помощи англичан, которые беспрерывно с флота бомбардируют узкую часть полуострова.
Донской и Донецкий фронты проходят по линии Мариуполь – Юзовка – Луганск – Каменская и загибается с востока к Великокняжеской. В большевистском тылу в Донской области серьезноt восстание казаков. Ожесточение обеих сторон невероятное.
Северо-Кавказский и Царицынский фронты. В середине апреля ІІ армия большевиков нажала с востока и заняла станцию Торговую. С 20 апреля ДА ведет наступление по всему фронту с перерывом чуть ли не до Каспия. Захватила много пленных, трофеев и вышла в тыл большевикам со стороны Царицына. Операция не закончена. Англичане блокируют Астрахань.
Южно-Кавказский фронт. Грузины несколько раз в тяжелые минуты нападали на ДА на побережье, организуя иногда банды из большевиков, но обычно терпели поражение. Теперь англичане, по-видимому, решили покончить с Грузией и оккупировать Закавказье. Граница с Грузией севернее Гагр.
Красная Армия. Нам известно разложение Красной Армии и имеем ряд свидетельств от перебежчиков. Но все же резервы у них велики, и митингующих часто они заменяют новыми. Бои ведутся всегда с численным превосходством противника и все же нередко бывают для нас удачны при отношении 1 к 30. Сделано очень много для пропаганды среди красных.
Помощь союзников. Англичане осуществляют свою помощь методично и беспрерывно. Пока ими доставлено все на армию в три тысячи человек. Все превосходного качества, все солидно, всего много. Завалены медикаментами. Есть гидропланы, дирижабли, бронированные аэропланы с летчиками англичанами. Понемногу армия переодевается в английскую форму; ожидаем дальнейшие транспорты.
Условия жизни общие. Скученность чрезвычайная, но все же живем сносно. Свирепствовал сыпной тиф, теперь значительно уменьшился. Дороговизна средняя. Хлеба на Кубани много, урожай превосходный. Не верьте никаким слухам о забастовках и проч. В Екатеринодаре все спокойно. Все ваши друзья живы и здоровы, не имеем сведений только от………………………………………..Крымское правительство и 398, 45, 42, 52, 46, 53, 15………… успели выехать за границу, Степанов выехал с поручением в славянские земли. С Колчаком налаживается сообщение, к нему выехали месяц тому назад [Набоков и Ратьков-Рожнов, Романовский и Безобразов. Просят сообщить в контору Садовая, 21, что они здесь и здоровы. Первые уехали в Уральск. Герасимов с семьей здесь; просит сообщить сестре, что все здоровы].[187]
ДЕКЛАРАЦИЯ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ
ОФИЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ ОСОБОГО СОВЕЩАНИЯ
ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮРЕ РОССИИ
10 (23) апреля главное командование на Юге России обратилось к правительствам союзных держав через их официальных представителей со следующей декларацией:
«Прошу Вас довести до сведения Вашего правительства о том, какие цели преследует командование вооруженными силами Юга России в вооруженной борьбе с Советской властью и в государственном строительстве:
1) Уничтожение большевистской анархии и водворение в стране правового порядка.
2) Восстановление могущественной единой и неделимой России.
3) Созыв Народного собрания на основах всеобщего избирательного права.
4) Проведение децентрализации власти путем установления областной автономии и широкого местного самоуправления.
5) Гарантии полной гражданской свободы и свободы вероисповеданий.
ПРИ ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕМ ВООРУЖЕННЫМИ СИЛАМИ НА ЮРЕ РОССИИ
10 (23) апреля главное командование на Юге России обратилось к правительствам союзных держав через их официальных представителей со следующей декларацией:
«Прошу Вас довести до сведения Вашего правительства о том, какие цели преследует командование вооруженными силами Юга России в вооруженной борьбе с Советской властью и в государственном строительстве:
1) Уничтожение большевистской анархии и водворение в стране правового порядка.
2) Восстановление могущественной единой и неделимой России.
3) Созыв Народного собрания на основах всеобщего избирательного права.
4) Проведение децентрализации власти путем установления областной автономии и широкого местного самоуправления.
5) Гарантии полной гражданской свободы и свободы вероисповеданий.