Вельскопф-Генрих Лизелотта. Токей Ито

   Он велел неспособного сопротивляться Грома Гор и обоих еще живых связанных воинов доставить в его собственную типи, распределил женщин и детей черноногих по палаткам, в которых не хватало рабочих рук. Чапа взял себе в палатку приветливую молодую женщину. Он узнал ее имя — Насмешливая Синица. Он ни слова не возразил и против присутствия ее пятилетнего малыша. Грозовая Тучка испытующе посмотрела на новую мать, показала ей все в палатке, а для испуганного мальчугана она решила позвать гостей — своих двух товарищей Хапеду и Часке — и направилась в другой конец лагеря в типи Четанзапы.
   Там только что собрались воины победители. Черный Сокол пригласил их на ужин. Грозовая Тучка помогла Монгшонше, расстелила сплетенные из коры циновки и поставила на них миски. Монгшонша разложила мясо. Ее плечи распрямились от радости, что возвратился муж.
   Хапеда и Часке давно возвратились с пастбища, где после успешного похода Четанзапы снова паслось много лошадей и мулов. С подобающих им мест у входа в палатку мальчики наблюдали за пленными черноногими. Оба спутанные лассо мужчины и Гром Гор находились в типи. Но девушка, что несла убитого мальчика, все еще молча стояла с ним перед входом. Монгшонша вышла, чтобы помочь ей. Она дала ей широко разветвленный сук, на котором можно было укрепить одеяло, с завернутым в него телом мальчика. Таким образом он был подвешен и не касался земли. Девушка удивилась, что и чужие придерживаются знакомых ей обычаев и приглашают войти в палатку. Монгшонша знаком велела Ситопанаки сесть подальше от ее брата — Грома Гор.
   Охитика, пес соседа, вошел в палатку. Ко всеобщему удивлению он, однако, пренебрег костью, которую ему протянул. Шеф Де Люп, и, осторожно ступая, подошел к Грому Гор. Вождь не сел в палатке врага. Выпрямившись, он стоял около стенки. Охитика обнюхал его и полный ожидания залаял.
   Мужчины наблюдали за поведением животного.
   — Как будто бы он его знает! — удивился Чапа — Курчавый.
   Охитика навострил уши и отвернулся от пленника. Он вдруг стремглав выскочил из палатки и, вытянув голову, понесся прочь. Почти в тот же миг мужчины услышали издалека крик ворона, которым приветствовали возвращающихся воинов.
   Не было сомнений, что это возвращался со своим отрядом Токей Ито. Он приближался к лагерю с запада, хотя врагов искал на севере. Для этого могла быть своя причина: так же и возвращающаяся птица окольным путем летит к своему гнезду.
   Четанзапа и его друзья встретили вождя на берегу реки. Ни единого воина не было потеряно, ни у кого ни крови, ни ран.
   Медленно шел Токей Ито со своими друзьями между палатками. По дороге мужчины обменивались новостями.
   — Может быть, Четанзапа пройдет ко мне в типи и обо всем расскажет? — спросил вождь.
   — Как только ты поешь.
   Мужчины на время расстались. Шеф Де Люп и Бобер остались с Черным Соколом в его жилище. Скоро опять в палатке образовался круг воинов — появились мужчины из группы Токей Ито, из союза Красных Оленей, они пришли выкурить трубку у своего предводителя — Четанзапы.
   — И что же вы делали, пока мы отбивали коней у Роуча и Шонки? — начал Четанзапа расспрашивать Чотанку. — Непохоже по вам, чтобы сражались!
   — Нет, не пришлось. Это что-то загадочное, мы так и не можем до сих пор ничего понять. Длинные Ножи из северных фортов появились, а потом вдруг снова ушли.
   Бобер насторожился.
   — Куда же они делись?
   — Они уехали на северо-восток и как будто бы направились к устью реки Желтых Камней. Мы прятались среди холмов, хотели напасть на них, но раз они пошли сами, мы дали им уйти.
   — Какая же молния ударила в голову этим койотам?
   Чотанка рассмеялся:
   — У этой молнии длинные ноги, и бегает она как антилопа.
   — Татокано! Татокано! — захлопал ладонями по коленям Бобер.
   — Татокано? Откуда это ты знаешь?
   — Это он сообщил Длинным Ножам, что мы хотим напасть на северные форты! — Чапа даже подпрыгнул и рассказал всю историю с «бегством» Татокано, чем вызвал общее веселье.
   — Не зря тебя зовут Хитрым Бобром! — заключили мужчины. — Мы обошлись без кровопролитной борьбы. Мы были между двумя огнями, но Четанзапа и Чапа оба погасили. Длинные Ножи Роуча сидят с Шонкой у озера по ту сторону вскрывшейся реки, а другие уехали туда, где нами и не пахнет. Но Длинные Ножи с северных фортов, обманутые Хитрым Бобром, конечно, скоро возвратятся. Их же ведет… — и говоривший споткнулся посреди фразы.
   — Кто же их ведет? — пожелал узнать Черный Сокол.
   — Он всем известен. У него рыжие волосы и желтые зубы.
   Мужчины какое-то время помолчали.
   — И вы не могли убить его?
   — Да, не могли.
   Воины дымили своими трубками.
   — Если это тот, то нам предстоит еще немало трудностей, прежде чем мы перейдем через Мини Сосе, — сказал Четанзапа.
   Бобер пошевелил пальцами ног.
   — Как далеко еще до Илистой Воды?
   — Три или четыре перехода, — ответил Четанзапа. — Так нам сказал Токей Ито. Сначала среди холмов, потом по равнине.
   — И потом через Илистую Воду, где сейчас идет лед, — продолжал Бобер. — Вот посмотрите на реку Желтых Камней, не лучше это выглядит и на Мини Сосе. Может быть, лед и пройдет, пока мы туда подойдем, но вода зальет берега.
   — Ну ты-то прикажешь грести своей Насмешливой Синице, — заметил Четанзапа.
   — Да, да, так и сделай и тогда увидишь, есть от нее хоть какой-нибудь прок, — посоветовал Шеф Де Люп.
   — О, она очень полезная женщина!
   — Я рад за тебя, ты получил хорошую женщину! Но что нам делать с этими черноногими связанными воинами?
   Четанзапе было, очевидно, неприятно, что затронута эта тема. Он поднялся.
   — Я пойду к вождю, сообщу ему обо всем и выслушаю его решение, — сказал он своим гостям и вышел.
   Небо было еще светлое, пылающий диск солнца только-только исчез за поросшими травой холмами, и вечерние сумерки опускались на лощину, окутывали палатки. Из типи Хавандшиты доносились глухие тревожные звуки. Старик говорил с духами. Типи Токей Ито стояла в нескольких шагах от него. Стены были полностью опущены и не позволяли видеть, что делается внутри. Перед входом сидел Охитика и вылизывал шерсть.
   Четанзапа вошел в палатку и оказался в темноте. Он опустил за собой полог и остался стоять, пока тьма пред его глазами не рассеялась, и он отчетливо увидел вождя Токей Ито.
   Вождь стоял по другую сторону чуть теплящегося очага. Его состояние поразило Четанзапу. Не то он только что поднялся, не то собирался сесть, или он ходил взад и вперед по палатке и остановился. У него была поза человека, который с кем-то разговаривал и вдруг оборвал свою речь. У стенки палатки молча сидели Уинона и Унчида. Бурый медвежонок лежал рядом с девушкой.
   Черный Сокол почувствовал на себе какой-то странный взгляд вождя. Только один-единственный раз он видел такой блеск в его глазах. Это было тогда, когда убийца Матотаупы вошел к нему в палатку. Теперь тоже вспыхнул этот жуткий огонь, но тотчас угас, и Токей Ито встретил вошедшего с обычной, не допускающей мысли о какой-либо неприязни, вежливостью.
   Он пригласил его сесть, но воин попросил разрешения сначала коротко сообщить обо всем. Также не садясь, выслушал его вождь. Когда Четанзапа окончил, наступила пауза.
   Ни слова не сказал Токей Ито ни о большом успехе Четанзапы, ни о допущенной им ошибке. Ни слова о смерти Старого Ворона. Ни слова о Громе Гор. Молчание Токей Ито угнетало воина.
   — Когда мы выступаем? — спросил он сдавленным голосом.
   — Сегодня ночью. Нам нельзя терять время.
   — Ты хочешь посмотреть на этих трех пленных черноногих?
   — Мой брат взял этих воинов в плен. Он может поступать с ними, как ему угодно. Так распорядился Хавандшита.
   Четанзапа не смел напомнить вождю о кровном братстве с Громом Гор. Воин скривил губы и сказал совсем не то, что бы ему хотелось сказать:
   — Пленники нам в тягость. Я их тотчас убью, если ты считаешь это нужным, Токей Ито. Скальпы сиксиков мы можем взять с собой, и наши родичи ассинибойны с радостью примут нас, если мы принесем им скальп Грома Гор и расскажем о его песне смерти. Он был храбрый воин, и победа над ним — большая честь! — заключил Четанзапа наперекор собственной совести.
   — Да, — выдавил из себя одно-единственное слово вождь.
   Четанзапа избегал поднять взгляд на вождя. Ему было стыдно, и он начал расхаживать взад и вперед по палатке.
   — Это было ночью… — говорил он при этом как бы самому себе. — Я ждал Грома Гор, и разные мысли роились у меня в голове. Я видел Длинных Ножей, которые напали на этих черноногих и которые преследуют также и нас… Я не связывал его, сына Горящей Воды, а женщин и детей его племени взял с собой. Но если ты прикажешь их убить, я это сделаю.
   — Только если я тебе прикажу?
   — Только если прикажешь.
   — А если я не хочу убивать Грома Гор, — медленно заговорил Токей Ито, словно сваливая с себя тяжелый груз. — Если я тебе, Четанзапа, не дам приказа убивать пленников, то готов ли ты мужчине, с которым сражался, подать руку как брату?
   — Я готов на это. Он не хуже меня. Но не придется ли нам тогда, живя с черноногими, убивать наших братьев ассинибойнов по ту сторону Мини Сосе?
   — Нет, этого мы делать не будем. Мы будем жить с ними в мире. Рука Токей Ито убивает только изменников, которые за десять долларов в месяц служат нашим врагам.
   Четанзапа поднял взгляд и посмотрел Токей Ито в глаза.
   — И давно ли к тебе пришли такие мысли, мой брат и вождь?
   — Да. Еще мальчиком я пришел к этим мыслям. Став воином, я высказал их у сиксиков, и их жрец хотел меня за это убить. Ты первый, кто думает так же, как я… и ты понимаешь меня. — Токей Ито положил руку на плечо Четанзапе.
   Вместе друзья покинули палатку и в лунном свете начавшейся ночи направились в типи Черного Сокола. Стенки ее были все еще подняты, и лунный свет лился между жердями внутрь, на пол палатки. Гости поднялись при входе вождя; они, казалось, и не разговаривали друг с другом. Токей Ито поприветствовал их и подошел к Грому Гор. Тот по-прежнему неподвижно стоял у задней стенки типи. Лицо Грома Гор было в тени, от его ран дурно пахло. Было неясно, воспринимал ли он происходящее.
   — Помнит ли еще Гром Гор Рогатого Камня, сына Матотаупы? — спросил дакота на языке черноногих.
   Пленник вышел из состояния оцепенения.
   — Да, ты сын Матотаупы, Харка — Твердый Как Камень, Ночной Глаз, Убивший Волка, Попавший Стрелой В Бизона, Охотник На Медведя, получивший у нас как воин имя Рогатый Камень — Инеа Хе Юкан.
   — Да, это я. Мой брат должен дать перевязать его раны. Мы будем с тобой говорить.
   Пленник помедлил.
   — Нет, — затем произнес он. — Пусть мои раны кровоточат, пока мои воины лежат связанные.
   Токей Ито молча наклонился к лежащим пленникам и развязал ремни. Он кивнул женщинам. Монгшонша и Ситопанаки подошли к раненым сиксикам, чтобы позаботиться о них и дать им попить.
   Вождь дакота тем временем подошел к Четанзапе и его гостям, которые удивленно смотрели на происходящее. Так как они не понимали языка сиксиков, Токей Ито коротко пояснил им, что было сказано. Когда он заметил, что женщины справились со своей задачей, он снова повернулся и пошел к Грому Гор.
   — Я прошу сына Горящей Воды пойти в мою палатку.
   Токей Ито вместе с Громом Гор оставил палатку и попросил пойти с ними Четанзапу и делавара.
   Когда воины вошли в палатку вождя, хозяин распорядился, чтобы Уинона и Унчида подняли стенки палатки. Ведь огонь тут не горел и было бы совершенно темно. Теперь же светила луна и четверо мужчин, усевшись друг против друга, могли по крайней мере различить друг друга. Токей Ито ждал. Он видел, как Четанзапа и Гром Гор пристально смотрят друг на друга. Голова Четанзапы, иссеченная рубцами, казалась в ночном свете еще длиннее и уже. Осунувшееся лицо черноногого не было ни правильным, ни красивым, но каким-то необыкновенным, а высокий открытый лоб свидетельствовал об его уме.
   — Гром Гор может спрашивать, — начал разговор вождь дакотов. — Я отвечу ему.
   Сиксик обратил свой взгляд на Токей Ито.
   — Я рад снова видеть тебя, мой брат, — сказал он. — Языки наших воинов не устают сообщать о твоих делах и шептать о тайнах твоей жизни. Но я вижу также, что Рогатый Камень, сын Матотаупы, вернулся в палатки дакотов?
   Гром Гор говорил совершенно спокойно. Токей Ито почувствовал недоумение и упрек в последних словах. Черноногий четыре лета назад знал только одно, что Матотаупа с сыном изгнаны из своего племени. Он, может быть, теперь думал, что Токей Ито, возвратившись к дакотам, изменил делу своего отца.
   Пока Токей Ито собирался с ответом, явился Охитика и преспокойно улегся между обоими вождями на землю. Гром Гор негромко свистнул, пес навострил уши и посмотрел на него.
   — Ты его еще помнишь? — спросил Токей Ито.
   — Да. — И Гром Гор провел рукой по черной шерсти собаки. — Когда я тебе его дал, он был так мал, что вряд ли еще съел свой первый кусок мяса.
   — Да, это верно. Теперь он стал сильным и не раз вступался за меня. И когда я вижу его, я вспоминаю Грома Гор.
   — Я тоже часто вспоминал тебя.
   — Произошло многое, о чем ты ничего не знаешь, мой брат. Матотаупа мертв.
   — Что ты сказал? Он погиб от вражеской руки?
   — Его убил тот, кого зовут Рэдом Фоксом.
   Гром Гор отнял руку со спины пса.
   — Рэд Фокс? Матотаупа называл его своим братом.
   — Да, он самый.
   Гром Гор не смел больше спрашивать. Он смотрел на Токей Ито.
   — Я сын изменника, — медленно заговорил вождь. — Матотаупа был виновен.
   Черноногий немного помолчал.
   — Об этом твой отец, видно, и сам не знал, — сказал он потом. — Он был отважен и честен. Это, должно быть, колдовство.
   — Да, колдовство, которое в кружке с колдовской водой; ею-то Рэд Фокс и околдовал моего отца. И вот явились белые люди. Они обманывали, убивали, прогоняли мужчин, женщин и детей дакотов и, наконец, загнали на бесплодные земли. Я убежал оттуда с воинами рода Медведицы, и Длинные Ножи преследуют нас.
   — Так иди в наши палатки; мой отец с радостью тебя примет. Да-да! — Гром Гор заговорил быстрее, и его голос выдавал сильное чувство, которое руководило им. — Возьми с собой наших женщин и детей. Мой отец будет тебе благодарен за это, и ты станешь его сыном. И это тебе хорошо, потому что я… — тут сиксик запнулся, — потому что я уже не могу возвратиться.
   — Что же произошло?
   Черноногий не отвечал, черты лица его снова стали жесткими, и он смотрел на Четанзапу.
   Тут Токей Ито повернулся к своему воину:
   — Не хочешь ли ты вернуть оружие Грому Гор?
   Черный Сокол поднялся и пошел, чтобы принести свою добычу. Вернувшись, он положил перед сиксиком на землю оружие.
   — Четанзапа, сын Солнечного Дождя, просил меня сказать тебе, что он хочет стать твоим братом, — объявил Токей Ито черноногому. — Наши враги недалеко, — продолжал Токей Ито, — и ведет их убийца Матотаупы. Будем мы братьями?
   — Да. — И сиксик не сразу, но с решительным жестом сказал: — Ты был прав, мой брат, в том, что когда-то сказал нашему жрецу, хотя это тебе тогда чуть не стоило жизни.
   — Пусть так, — заключил Токей Ито. — Томагавк зарыт, и весть о мире пойдет из уст в уста. Черный Сокол победил трижды: хитростью он победил Длинных Ножей Роуча, воинам черноногим он доказал, что воин-дакота умеет владеть своим оружием, и он пришел к новым мыслям, сделав Грома Гор нашим братом. И этот его последний подвиг — самый большой подвиг, потому что он служит примером, как нашим сыновьям начинать строить новую жизнь. И люди дакота будут всегда имя Четанзапы произносить с гордостью. А дух Старого Ворона эти будет умиротворен. Его кровь и кровь принесенного в жертву из мести воина сиксика должна быть последней пролитой кровью между индейцами рода Медведицы и их братьями, живущими в прериях. Хау.
   Воина молча одобрили слова своего вождя.
   Уинона достала священную трубку. Токей Ито раскурил ее, и в полном молчании она пошла из рук в руки. Четверо воинов, которые курили ее, принадлежали к трем различным, могущественным во времена свободы их огромного континента племенам: делаварам с берега восходящего солнца, дакотам из прерий вечного солнца и сиксикам с земель северных бурь.
   Уинона спрятала трубку, и Гром Гор заговорил.
   — Вы изгнаны из ваших мест охоты, — сказал он, — мы изгнаны из своих. Сиксикам тоже выделены резервации.
   — И ваши вожди согласились? — спросил Токей Ито.
   — Наши вожди, жрецы и старейшины советуют сохранить мир. Совет не прислушивается к нам, молодым. Поэтому-то я и отправился на поиски новых мест охоты. Прерии дакотов, казалось, опустели. Мы ехали, охотились на антилоп и лосей, и вот на нас напали. Что произошло потом, вам известно…
   Новости поразили Четанзапу неожиданностью и сходством. Он не мог больше сдержаться и резко усмехнулся:
   — Мы бежали к вам, а вы бежали к нам. Мы стали людьми без разума и мужества! Это я сказал тебе еще в Черных Горах, Токей Ито.
   — Хау, ты это говорил. — Вождь долго молчал, собираясь с мыслями, прежде чем повел дальше речи: — Твой совет был плох тогда, плох он и сегодня.
   — Ты знаешь, что делать?
   — Да. Мы купим себе землю. Помнишь ли ты, Четанзапа, как мы совещались в моей палатке в ту ночь, когда Монито и Рэд Фокс хотели выманить у нас золото? Теперь наступило время за золото выменять землю.
   — Столько земли, чтобы мы могли охотиться?
   — Нет. Но достаточно для того, чтобы разводить пятнистых бизонов и выращивать урожай.
   — Как женщины и уайтчичуны?
   — Как наши предки, которые на плодородных землях выращивали маис и табак.
   — Мой отец Солнечный Дождь был охотник на бизонов и воин, каким стал и я. А Хавандшита уже знает о твоих намерениях?
   — Нет.
   — Тогда берегись. Хавандшита не друг тебе.
   — Но ты, Четанзапа, мой друг. И ты им останешься.
   Этим было сказано все, и разговор был окончен.
   — В полночь мы выступаем, — предупредил вождь воинов.
   Оба гостя ушли.
   Токей Ито и Гром Гор улеглись на одеяла и шкуры. Оба молча вспоминали о том, как они вместе мальчиками спали в одной палатке. Вошел Охитика и лизнул Грому Гор руку.
   Стенки палатки оставались поднятыми. Снаружи ветер шуршал травой. Поток шумел в лунной ночи. Лошади от берега снова подошли к палаткам. Появились человеческие фигурки, молчаливые, с опущенными головами. Это были сыновья Старого Ворона, которые хоронили своего отца. Ситопанаки и Насмешливая Синица сидели перед палаткой, около убитого мальчика, который был подвешен в одеяле. Женщины исполняли песнь смерти еле слышно, едва шевеля губами, так, чтобы не услышали враги. Уинона положила руку на плечо Ситопанаки. Обе девушки были знакомы с того самого большого праздника, на котором Токей Ито и Гром Гор проходили танец Солнца. Они переживали теперь тяжелые дни, и им не нужно было слов, чтобы понять, что чувства их одинаковы.
   Когда луна и звезды в своем ночном странствии миновали половину пути, палатки исчезли. Но далеко на северо-западе в длинной колонне шагали вьючные животные. Женщины и дети сидели на лошадях и мулах, между скрещенными жердями палаток, на волочащихся концах которых было уложено в корзины или завернуто в одеяла их имущество. Впереди по бокам колонны рассыпались воины на мустангах, позади колонны трусила стая собак. Лошадей было снова довольно, и поклажа была нетяжела; быстро преодолевали они поросшую травой долину. С холмов доносились голоса разведчиков: крик совы или лай. Путь пока был свободен.

«ВЫ НЕ ДОЛЖНЫ УМЕРЕТЬ!»

   Всю ночь дул южный ветер. С гор он нес детям прерий прохладу тающих снегов, с затопленных лугов — сырость туманов. Небо затянули было облака, но взошел месяц, и разбежались их темные клочья. Замерцал в вышине Млечный Путь.
   Когда месяц побледнел и занялся рассвет, ветер стих. Колонна беглецов остановилась, и Хавандшита, жрец, на глазах у всех вознес ввысь священную трубку. Это были те самые слова, которые дакоты всегда произносили при восходе солнца:
   — Мы благодарим тебя, Великий и Таинственный, за то, что ты ведешь нас, и мы просим тебя, дай нам пищу и мир…
   Мужчины и женщины слезли с коней. Лошади, у которых и сквозь зимнюю шерсть проступали ребра, принялись щипать траву. Пошли по рукам кожаные мешки с водой. Женщины и дети, положив в рот по крошечному кусочку мяса, медленно и долго жевали. Запасы были на исходе, и до вечера еды больше не предвиделось.
   Колонна казалась огромной змеей, греющейся на утреннем солнце. И вот снова пришла в движение. Воины во главе с вождем поехали справа от вьючных лошадей. Лошади ступали друг за другом, не отклоняясь ни вправо, ни влево. Начался спуск с холмов, и никто не знал, откуда и когда может напасть враг.
   С расположенной спереди высоты донесся сигнал разведчика: путь свободен. Вождь Токей Ито обогнул последний холм, и перед ним открылась ровная бескрайняя прерия.
   Воины щурили глаза: им приходилось смотреть против слепящего солнца. Враг, скорее всего, мог появиться с востока. Разведчики побежали вперед и исчезли. Их вел Шеф Де Люп — Шунктокеча. Все дальше и дальше двигались дакоты по безмолвной земле.
   Токей Ито беспрестанно прислушивался и всматривался вдаль. Около полудня он заметил, что кто-то пробирается к ним по траве. Это оказался Шунктокеча. Хапеда тотчас подъехал и отдал ему своего пегого коня. Делавар сел на него и поехал рядом с вождем.
   — Рэд Фокс уже разгадал хитрость Бобра, — вполголоса заговорил делавар. — Он вернулся с Длинными Ножами в форт, убедился, что нас там нет, и понял, что Бобер обманул Татокано. В форту есть фактория меховой компании. Как и всегда в эту пору, там много охотников: они доставили зимнюю пушнину. Рэд Фокс рассказал им, что за твою голову, Токей Ито, назначена большая награда, он убедил их, что ты опасен для них и тебя надо убить. Многие охотники решили отправиться добывать твой скальп, вождь. Некоторые скауты из племени абсарока и из племени понка тоже пошли с Рэдом Фоксом. Они уже недалеко.
   Делавар заметил мешок с водой, который подавал ему Хапеда, и попил. С раннего утра он был на ногах, и до вечера ему еще предстояло немало побегать.
   Перевалило за полдень. Было душно, солнце палило. Часке на коне клевал носом, но Хапеду, узнавшего столько новостей, сон не брал. Когда подошел вечер, мальчики опять увидели Шунктокечу. Он снова вернулся из разведки и что-то сообщил вождю.
   После этого Токей Ито приказал двигаться без остановок. Маленьких мальчиков и девочек пришлось усадить в меховые мешки, потому что они от усталости падали с коней. Но Хапеда и Часке крепились, ведь не зря же их теперь называли Мальчиками Медведицы. Вместе со спасенным ими медвежонком они были теперь своего рода символом рода Медведицы, надеждой племени.
   И вот второй день на исходе, а преследователям так и не удалось догнать колонну. Грозовая Тучка, широко раскрыв глаза, сидела на своем мустанге. В душном воздухе повеяло прохладой. Стал доноситься страшный шум, и предчувствие серьезной опасности охватило девочку. Шум нарастал. Он исходил от Большой Илистой воды — Миссури. Взору беглецов открылась протянувшаяся с запада на восток широкая речная долина.
   Колонна вышла к длинному с пологими скатами оврагу — логу, который вел на север, в долину. Над логом, очертания которого напоминали рог, высилась вершина холма: постепенно понижаясь, он протянулся далеко на юго-запад. Фиолетово-зеленое небо распростерлось над теплой землей, зажглись первые звезды. Над далекими Скалистыми горами нависли темные тучи.
   Вождь приказал остановиться в южной оконечности лога. Грозовая Тучка, как и все, направила туда своего коня, место тут было спокойное, хорошо укрытое от врага. Оказавшись под прикрытием склона, все слезли с коней. Волокуши были сняты, и животных согнали в табун на восточный склон лога.
   Грозовая Тучка вытащила из мешка путешествующего с ними медвежонка. Покормила его. Вместе с Насмешливой Синицей они отнесли жерди-волокуши к имуществу Бобра. И только теперь девочка позволила себе улечься на траве. Она смертельно устала и сонными глазами уставилась на мутно-желтую глинистую воду. К северу лог расширялся, и сюда из долины катились все новые и новые волны. Тонкие ветви ив и берез сиротливо торчали из воды и сгибались под напором потока. Пузыри пены всплывали на поверхность взбаламученной воды. Колыхались принесенные водой деревья: их прибивало к крутому, поросшему травой склону.
   Грозовая Тучка сомкнула веки. Доносился шум воды, тихие голоса Уиноны и Ситопанаки. И вдруг брызги упали ей на лоб, и она очнулась. Месяц сиял золотым ночным блеском.
   Грозовая Тучка увидела Мальчиков Медведицы. Это они брызнули на нее водой. Мальчики со смехом сбежали вниз по склону и бросились в ледяную воду. У обоих в зубах были ножи. Грозовая Тучка позволила Уиноне сунуть ей в рот кусочек мяса и, преодолевая апатию и усталость, стала медленно его жевать.
   Тем временем Хапеда и Часке вынырнули из воды, сопя и отдуваясь, они махали длинными ивовыми прутьями, которые срезали под водой. За ними стали нырять и другие мальчики. А женщины уже разворачивали бизоньи шкуры. Нужно было делать лодки. Индейцы прерий ручьи и небольшие реки даже во время половодья легко преодолевали верхом. Если все же оказывалось, что без лодок не обойтись, женщины изготавливали из прутьев незамысловатый остов и обтягивали его шкурами. Правда, эти плоскодонные лодки получались круглыми и плохо управлялись, зато их можно было быстро изготовить.