Вельскопф-Генрих Лизелотта. Токей Ито

   Эта в полусне возникшая у Хапеды мысль заставила его вздрогнуть. Нет, он никогда не станет воином. Не станет потому, что род Медведицы будет теперь разводить пятнистых бизонов и жить в мире со всеми хорошими краснокожими и белыми людьми. Со всеми хорошими… Но ведь среди людей немало алчных хищников, и Хапеде еще пригодится его мужество, даже если бороться с ними придется и без оружия!
   Скаут с двумя драгунами нес вахту у коней. Хапеда не подавал вида, что проснулся. Он продолжал лежать не шевелясь и внимательно за всем наблюдал.
   Пришло время, и бородатый скаут отправился спать. Он присмотрел себе закрытое от ветра местечко за палаткой лейтенанта, укутался в одеяло и сразу, как можно было судить по его равномерному дыханию, заснул. Хапеда подождал еще некоторое время. На вахте остались два молодых драгуна. Они уселись у лошадей и принялись болтать. Мальчик притворился, что ему плохо. Он поднялся и, не скрываясь, но совершенно бесшумно, пошел за палатку, в сторону, противоположную той, где улегся скаут. Когда палатка скрыла его от драгун, он лег и пополз по траве.
   Хапеде часто приходилось ползать таким образом, но сейчас нужно было проявлять величайшую осторожность. К счастью, высокая трава хорошо укрывала его маленькую тощую фигурку. Вахтенные, кажется, даже и внимания не обратили на то, что он больше не появился из-за палатки. Они сидели уставившись в темноту и болтали. В ночной тишине Хапеда еще долго слышал их голоса.
   Удалившись на безопасное расстояние, он перевел дух. О, если бы Ихазапа или Часке были поблизости, если бы они хотя бы догадались о его побеге! Хапеда вполз на холм и затявкал койотом. У рода Медведицы это был условный сигнал разведчиков.
   Послышался ответный лай койота.
   Подошел Ихазапа, за ним Часке. Слов было сказано немного. Мальчик сообщил то, что он слышал о скоте и об охотнике на бобров. Мальчики и Ихазапа пустились бегом в неблизкий путь. Ихазапа опять потащил медвежонка, Часке — кожаное полотнище.
   Взошло солнце, но утро было все еще прозрачное, холодное. Все трое скоро услышали вдали мычание коров. О, оно совсем не было похоже на мычание диких бизонов. А может быть, это такие же жалкие животные, как изможденные, вечно голодные коровы, которые им достались в резервации?
   Дакоты уже не проявляли особой осторожности. Не скрываясь, они побежали к стаду. Томагавк войны был зарыт, и никто тут даже не догадывается, что они принадлежат к все еще преследуемому роду Медведицы. А если здесь, как они надеялись, Адамс, то он, конечно, узнает их и наверняка с радостью примет.
   Дакотов заметили. Навстречу им выехал всадник на пегой лошади. Это был белый. По обычаю ковбоев на нем была кожаная куртка и высокая широкополая шляпа, на шее — пестрый с острыми концами галстук. Лицо худое, загорелое. Возраст его определить было трудно, кто знает, годы или лишения избороздили морщинами его лицо. Он подскакал поближе, как индеец, осадил своего коня и остановился прямо перед мальчиками.
   Остановились и дакоты.
   — Я приветствую моих младших братьев!
   Белый говорил по-дакотски. Его произношение было индейцам непривычным, но они отлично поняли его и очень обрадовались, что белый в этих далеких краях обращается к ним на родном языке.
   — Мы приветствуем нашего старшего брата! — с достоинством ответил Ихазапа. — Мы ищем человека по имени Адамс.
   — Здесь вы его как раз и найдете! Пошли!
   Всадник повернул коня и рысью понесся к стаду, которое паслось на лугу. Индейцы последовали за ним. С любопытством разглядывали Хапеда и Часке коров и быков. После пережитой зимы они тоже исхудали, как и дикие бизоны, но двигались легко и с удовольствием щипали траву.
   Дакоты увидели группу белых всадников. Один из них был точь-в-точь как и тот, что их встретил. Они были так похожи, что их можно было перепутать. Мальчики сразу догадались, что это те самые Томас и Тэо, о которых они столько слышали от взрослых. Трое седых мужчин и две пожилые женщины, разумеется, меньше интересовали мальчиков. Это, наверное, и были спасшиеся от наводнения ранчеро, о которых говорили драгуны.
   Был тут и еще один всадник — голубоглазый молодой блондин; лицо его было строгим, и в уголках рта залегла глубокая печаль. Рядом с ним — молодая женщина. Ее светлые волосы сверкали, как солнечные лучи, а глаза были, как утреннее небо. Она привычно сидела на коне. Но юные дакоты сразу же поняли, что эта женщина, несомненно, была недавно в прерии, хотя и старалась изо всех сил выглядеть настоящей ковгелс.
   Белые попросили индейцев подойти поближе. Для Хапеды и Часке было необычно их спокойное и вежливое обращение к ним.
   — И как же вы добрались сюда? — поинтересовался мужчина, которого дакоты не без основания считали Адамсом.
   Ихазапа сообщил все, как было.
   — Что вы теперь думаете делать?
   — Токей Ито просит Адамса купить для нас пятнистых бизонов и землю, где бы мы могли жить с бизонами.
   Адамс удивленно взглянул на индейцев:
   — Сколько же вас?
   — Когда мы посадили мальчиков в лодку, в наших палатках было шестьдесят четыре человека, — сказал Ихазапа. — Во время грозы Рэд Фокс снова напал на наших, и, наверное, кто-то погиб… и мы не знаем, все ли переправились через реку…
   Некоторое время Адамс молчал.
   — Многих же вам приходится оплакивать… — сказал он. — Ну так для тех, кто еще жив, найдется и земля и скот. Но чем вы собираетесь платить? Если ваши привели бы с собой лошадей, их можно бы было обменять на скот.
   — У нас есть лошади, и неплохие, но мы хотим оставить их себе. Нельзя ли нам расплатиться золотом?
   — Золото?! Молодцы, ребята!.. Тогда нет нужды расставаться с лошадьми! Золотом!
   Адамс объяснил все владельцам скота.
   Надо было видеть, как изменились лица трех пожилых фермеров.
   — Умеете ли вы ухаживать за скотом? — спросил Адамс.
   — Нет. И даже Чапа — Курчавый, когда был ребенком, не пас скот, он выращивал хлопок. Но Токей Ито сказал нам, что ты хочешь быть нашим братом. Ты научишь нас обращаться с пятнистыми бизонами.
   Адамс засмеялся.
   — Что ж, это мне подойдет. Я с удовольствием помогу вам. Может быть, мы прямо сейчас и совершим сделку?
   — Адамс, — сказал один из ранчеро, — покупайте же у нас скот. Золото у индейцев с собой?
   — Только не спешите. — В Адамсе проснулась крестьянская расчетливость. — Надо сначала подсчитать и осмотреть скот.
   — Нечего тебе торговаться, Адамс. Мы и так отдадим тебе все чуть не даром. Позаботься о том, чтобы индейцы дали золотые зерна, и можешь перегонять скот через канадскую границу.
   — Что ж, пожалуй. — Адамс старался не волноваться. Трое дакотов смотрели, как он с двумя белыми мужчинами и женщинами ходил среди скота, ощупывал животных, считал, пожимал плечами, иногда что-то говорил, наконец он подошел к индейцам.
   — Сколько же у вас золота? — тихо спросил он. — Трудность в том, что здесь, конечно, нет весов. Все нужно решать на совесть. Но это честные люди. Монет у вас нет?
   — Нет. Только песок и зерна. — Ихазапа развязал мешочек и показал его содержимое.
   — Да знаете ли вы, что тут у вас за богатство?! — Адамс был прямо ошеломлен.
   Индейцы смотрели на него широко раскрытыми глазами. Они совершенно не представляли себе, что за горсточку блестящих песчинок можно получить скот для всего рода.
   Дакоты положились на своего белого брата, и очень скоро сделка была совершена. Лицо Адамса сияло радостью.
   — Все! — крикнул он. — Томас и Тэо, вперед! Покажите-ка нам, что такое ковбои! А вы, мои юные отважные братья, выбирайте себе лошадей из стада и смотрите же, как следует зануздайте их! Мы приобрели скот и нам надо сберечь свое добро!
   — Всех этих пятнистых бизонов? — удивился Хапеда.
   — Да, всех, что ты видишь, мой мальчик! Ты еще не представляешь себе, что значит твое золото!
   Не тратя попусту слов, мальчики с Ихазапой побежали к лошадям, которые паслись тут же неоседланными. Пока пастухи, щелкая длинными бичами, поднимали стадо в галоп и заворачивали его на север, дакоты справились со своими новыми скакунами. Радостно крича, они присоединились к пастухам. И им было приятно, что молодая подруга Адамса была изумлена их искусством объезжать лошадей.
   Для мчащегося галопом стада граница не была такой уж далекой. Адамс крикнул дакотам, что к вечеру они будут в безопасности. Хапеда и Часке были полны гордости от одной лишь мысли о том, как они вместе с Адамсом встретят Токей Ито и братьев по племени, встретят не с пустыми руками, а с приобретенным стадом. Только бы они пришли, поскорее пришли…
   К закату солнца все взмокли от пота, устали и охрипли. Адамс, Томас, Тэо и Кэт остановились. Индейцы — тоже.
   — Мы перешли границу, — сказал Адамс.
   Ихазапа и оба юноши долго озирались вокруг. Никакой границы не было видно. Только зеленая необозримая равнина. Лишь холмы лесных гор придвинулись чуть поближе.
   Был сделан привал. Медвежонок, которого Ихазапа вез в мешке на лошади, недовольно фыркал и требовал рыбы. Мальчики набрали топлива, развели небольшой костер, все поели. Мужчины закурили. Кэт была совершенно обессилена, она сразу же завернулась в одеяло и улеглась спать.
   — Да, — задумчиво произнес Томас, — теперь вы, молодые индсмены, — богатые люди. Теперь вы можете утереть другим нос.
   Поначалу ему никто не ответил.
   — Вы тоже, Томас и Тэо, — возразил немного погодя Хапеда.
   — Ну вот, ты еще и смеешься над нами, сынишка Медведицы?!
   — Нет, я и не думаю смеяться над моим старшим братом Томасом. Почему это он так решил?
   — Потому что мой брат Тэо и я — мы беднее последнего чертяки. Когда мы познакомились с вашим вождем Токей Ито, он был еще мальчиком и его звали Харка. Помню, он сыграл с нами шутку, ружье утащил. Уж и посмеялись мы тогда. А вот теперь давно не смеемся, но бедняками так и остались!
   — Я не знаю, — медленно произнес Хапеда. — Если иметь пятнистых бизонов, — значит, быть богатыми, то ведь у Томаса и Тэо тоже есть пятнистые бизоны.
   — Где же они?
   Хапеда беспомощно пожал плечами.
   — Я не понимаю тебя. Вот же пасутся наши бизоны.
   — Наши? Твои… или ваши… не знаю, как там между вами ведется. Собственно, принадлежат они Токей Ито, если только он живым переберется через реку. А если нет? Кто его наследник? Вы, видно, пользуетесь у него большим доверием, если он так просто сунул вам в мешок свое золото. Впрочем, меня это не касается. Только вот кто же мне заплатит за работу, хотел бы я знать? Святым духом нам, бедолагам, не прокормиться.
   — Вы же едите вместе с нами. Вы наши братья! Скот принадлежит всем нам — сыновьям Большой Медведицы, нашим братьям Томасу, Тэо, Адамсу и нашей сестре Кэт.
   — Ты еще ребенок и рассуждаешь, как ребенок, — сказал Тэо и даже обиженно отвернулся.
   — Нет, — вмешался Ихазапа, — Хапеда тоже сын Медведицы и рассуждает, как настоящий дакота.
   — Значит… всерьез? — запинаясь, спросил Тэо. — И мы на старости лет станем вместе с вами ранчеро?
   — Непременно станете! — заверили в один голос Ихазапа, Часке и Хапеда. — То же самое сказал бы и Токей Ито. Мы просим вас помочь. Самим нам не справиться с этими пятнистыми бизонами. Мы способны только убить их и снова остаться ни с чем.
   Томас и Тэо словно потеряли дар речи и долго не отвечали.
   — Ну, пусть будет так, — наконец сказал Томас. — Тогда пошли, я научу вас доить коров. А это вам, краснокожие чертенята, не такое простое дело, как гонять скот.
   У пастухов был один-единственный подойник. Скот разводили не ради молока, а на мясо. И доили его пастухи только для себя. С любопытством смотрели Хапеда и Часке, как Томас выдаивал из вымени молоко. Однако носы они воротили в сторону, а когда Томас со смехом дал им попить молока, они тут же выплюнули непривычное теплое питье.
   — Не по нраву? Вот те и на! Где же ваша индейская выдержка?
   Хапеда и Часке пересилили себя и сделали по нескольку судорожных глотков. Они нашли, что молоко отвратительно пахнет и не менее отвратительно на вкус. Они прямо чуть не подавились им. Нет, не просто начиналась для них эта новая жизнь!
   Ночь прошла тихо и спокойно. Солнечным утром скот не спеша погнали дальше к лесным горам.
   Хапеда и Часке старались держаться поближе к Томасу и Тэо. Те не уставали рассказывать мальчикам, каким был их вождь Токей Ито, когда ему было столько же лет, как и им. Хапеда и Часке узнали, что Томас и Тэо в те времена промышляли пушного зверя. В палатке Матотаупы, отца Токей Ито, они едали бизонью грудинку, такую восхитительно нежную, какую теперь, пожалуй, смогут попробовать только в местах вечной охоты. Потом близнецы были пастухами у отца Адамса, старого Адама Адамсона, и Токей Ито, которого тогда звали Харка — Твердый Как Камень, помог им однажды в охоте на волков.
   — Уже тогда ваш вождь был великолепнейшим парнем!.. Отличным стрелком из лука!.. — И Томас выразил свое восхищение протяжным свистом.
   Новоиспеченные скотоводы решили обосноваться со своим стадом на лугах у подножия лесных гор. Это были еще никем не занятые земли. Место для первой стоянки они выбрали у небольшого ручья, который сбегал с поросших лесом гор и вился среди лугов. Скот был здесь обеспечен водой и сочной травой, люди в теплые дни могли располагаться на лугах, в холодные — в лесу: дров тут было достаточно. Ручей кишел рыбой, лес был полон дичи.
   Со дня на день, с часу на час ждали мальчики и Ихазапа своих. Один их них постоянно дежурил на верхушке самого высокого дерева, не спуская взора с далекой Миссури. Наконец показались! Радостный крик Часке, словно победный клич, нарушил мертвую тишину. Когда мальчик слез с дерева, внизу его уже ждали Хапеда и Ихазапа с лошадьми. Все трое вскочили на них и как ветер помчались навстречу.
   — Хи-йе-хе! Хи-йе-хе!
   Колонна была еще еле видна в прерии. Еще нельзя было никого различить. Но мальчики галопом понеслись к холмам, выехали на вершину одного из них, подняли коней на дыбы и радостно закричали. Потом они придержали коней и какое-то время всматривались в даль.
   Скоро они уже смогли узнать воинов, едущих цепью впереди колонны на мустангах. Позади этого небольшого охранения во главе колонны шел пешком Хавандшита. По стародавнему обычаю он нес в руках копье. Его спина и затылок представляли собой как бы одно неподвижное целое, его тонкие ноги шли будто сами собой тем размеренным шагом, каким они вот уже почти сто лет вышагивали по лесам и прериям. За ним следовали лошади с женщинами, детьми и поклажей. В конце колонны бежали друзья Хапеды и Часке — Молодые Собаки, а за ними — кони драгунов, которым не хватило груза.
   Мальчики все же установили, что Токей Ито, Унчиды и Грома Гор в колонне нету. Можно было предположить, что оба вождя остались прикрыть отход. А Унчида — жива ли она?
   Мальчики поскакали навстречу. Четанзапа остановился. Стала и вся колонна. Ихазапа рассказал обо всем.
   Четанзапа тяжело вздохнул:
   — Вы поторопились с покупкой. Наши мужчины будут говорить, что от пятнистых бизонов воняет.
   — Это верно, и от их молока тошнит, — подтвердил Часке. — Но разве это может испугать нас?
   — Наши воины не боятся этих вонючих тварей, но они будут брезговать ими. Они не хотят доить и резать коров, а хотят охотиться на бизонов.
   Четанзапа подскакал к Хавандшите и что-то тихо сказал ему. И то, что жрец поднял голову и посмотрел на мальчиков, не предвещало ничего хорошего. Мальчики и Ихазапа встревожились. Может быть, Токей Ито не обсудил со жрецом своих намерений? И где же сам вождь? Четанзапа ни словом не обмолвился о нем.
   Колонна снова пришла в движение.
   — Где наш вождь? — спросил Хапеда Бобра.
   — Там! — воин показал в сторону Миссури. — Он остался бороться с Рэдом Фоксом.
   — А Гром Гор, Черноногий, он остался на той стороне, чтобы наблюдать за борьбой и сообщить нам… — Тут и Бобер запнулся. — Нужно ждать, — заключил он.
   Мальчикам стало уже не до радостных криков. Токей Ито не пришел! Тем решительнее надо было им отстаивать его волю.
   Колонна достигла ручья неподалеку от пасущегося на берегу стада. Изголодавшиеся собаки вырвались было вперед, готовые растерзать коров, но им навстречу выступили быки и поставили рога. Находившиеся при стаде Томас и Тэо отогнали длинными кнутами собак, и рассерженные животные снова успокоились.
   Между тем Хавандшита подал знак остановиться. Опершись на свое копье, он долго смотрел на пятнистых бизонов. Потом он повернулся и направил колонну через ручей на противоположный берег. Четанзапа шагом поехал рядом с ним. Мальчики и Ихазапа остались пока при стаде со своими белыми друзьями. Они чувствовали, что назревает решительный момент.
   Колонна остановилась. Она была отделена от стада ручьем. Хавандшита ходил и определял места для палаток. Четанзапа со своего коня молча наблюдал. Как и всегда, он не вмешивался в распоряжения жреца. Рядом с Четанзапой остановились Шунктокеча и Чапа. Женщины сгружали поклажу. Но Уинона не дотронулась до своей волокуши. Монгшонша, Грозовая Тучка, Ситопанаки и Насмешливая Синица посматривали на нее и тоже не торопились.
   Четанзапа поманил Ихазапу и подвел к старому жрецу. Мальчики наблюдали издалека за их беседой. По обрывкам долетавшего до них разговора они поняли, что Четанзапа велел Ихазапе еще раз обо всем рассказать. Он уверял Хавандшиту, что ни на каких других бизонов тут им надеяться нечего и палатки надо разбить рядом со стадом. Но жрец не соглашался, и жесты свидетельствовали, что спор ожесточался.
   Люди подчинились Хавандшите и поставили палатки на правом берегу. Четанзапа приказал и своей жене уйти от стада, разгружаться и строиться. Только Чапа и Шунктокеча не подчинились воле жреца. Их типи и доставленная сюда палатка Токей Ито были разбиты неподалеку от стада. Здесь же разгрузили свое имущество Уинона, Ситопанаки, Насмешливая Синица и Грозовая Тучка. Лошади тоже были поделены на два табуна.
   Хапеда и Часке, не сговариваясь, присели на корточки около ручья неподалеку от стада. Они пока не заходили ни в какую палатку. Зайти в какую-либо палатку — значило бы проявить непослушание отцу, послушаться отца — значило предать волю Токей Ито. Ихазапа принес им медвежонка, который уже сильно вырос и мог показать когти, если хотел проявить самостоятельность.
   Мимо проходил Адамс.
   — Ваш медведь достиг отроческого возраста, — усмехнулся он, но улыбка лишь на секунду озарила его озабоченное лицо: Адамс хорошо представлял себе, что на новом пути их подстерегают новые опасности.
   Скот между тем совершенно успокоился. Животные лежали на траве, пережевывали жвачку. Собаки получили остатки из двух антилоп, которых уложил делавар, и насытились. Тихо журчал ручей, который стал линией раздора. У палатки жреца стояли Четанзапа, Чапа и Шунктокеча. К ним подошли еще двое мужчин. Жрец пригласил воинов зайти в типи. Мальчики видели все это. Они сидели и молча ждали, чем закончится совет у жреца.
   В палатке, куда вошли мужчины, царил полумрак. Женщину, которая только что раздула тлеющие угли, старый Хавандшита отослал прочь: разговор должен был остаться в тайне. Токей Ито и Унчиды — его старых и весьма весомых противников — ему сейчас бояться не приходилось: они остались на той стороне реки.
   — Ну так говорите, что вы думаете, — начал жрец, когда все уселись вокруг очага.
   Один из участников совета откашлялся:
   — Никаких бизонов!
   Другой кивнул:
   — Токей Ито нас обманул!
   Первый продолжал:
   — Надо опять пойти к уайтчичунам и попросить у них земли и еды. Эти пятнистые бизоны, что пасутся на том берегу ручья, воняют, и если мы все-таки станем убивать их и есть, нам ненадолго их хватит. Что тогда? Одними антилопами и оленями мы не прокормимся. — Он повысил голос: — Таков конец нашего долгого пути, наших великих дел!
   Выслушав эти речи, Четанзапа не выдержал:
   — Зови же своих духов, Хавандшита! Призывай диких бизонов, если ты еще хоть на что-нибудь способен! Бей же в барабан и спрашивай у своих духов, где нам охотиться и жить, как жили наши отцы и отцы наших отцов!
   Выражение лица Хавандшиты изменилось, когда он услышал резкие слова Четанзапы. Он с ужасом почувствовал, что для разговора с духами у него уже нету сил. Но он не желал показывать свою слабость, он хотел оставаться Хавандшитой — человеком духов и тайны, а не старым кожаным мешком с костями.
   — Я буду бить в барабан, вы — танцевать бизоний танец, — сказал он воинам. — Дикие бизоны придут, если не почуют издалека вони этих пятнистых бизонов. Идите и танцуйте! Я сказал!
   Хапеда и Часке все еще сидели у ручья и видели, как воины вышли из палатки жреца. Они видели, как всем мужчинам сообщили о танце и как они. собрались перед типи Хавандшиты. Только делавара не было здесь. Он пошел к Адамсу.
   Жрец принялся бить в барабан. Мужчины приступили к ритуальному танцу, сопровождая его ритмичным монотонным пением, точно таким же, как когда-то на реке Платт во времена отца Токей Ито Матотаупы:
   Добрый дух!
   Дай нам бизонов, бизонов, бизонов!
   Бизонов, бизонов, бизонов дай нам,
   Добрый дух!
   Воины топтались по кругу, они подражали мычанию бизонов. Те, у кого были рога и шкуры, надели их и изображали бизонов. Они отбегали в сторону, когда воины издавали охотничий клич.
   Этот клич заставлял мальчиков вздрагивать. Ведь с самого раннего детства они мечтали стать охотниками на бизонов!..
   Вдруг один из мужчин крикнул:
   — Вернитесь, мертвые и бизоны…
   — Вернитесь, мертвые и бизоны! — подхватили другие, и резче затопали мужчины и громче стало их пение.
   Наступил вечер. Небо потемнело, и зажглись первые звезды. Мысли и чувства мальчиков пришли в смятение от этого глухого пения и ритмичного топота. Около мальчиков остановился делавар.
   — Ни мертвые, ни бизоны не вернутся, — сказал он Хапеде и Часке. — Так говорит Токей Ито.
   И мальчики словно очнулись от завораживающего действия непрекращающегося танца.
   — Токей Ито! — сказал Часке. Щеки его пылали, голос дрожал, он еще не до конца освободился от впечатления бизоньего танца. — Мы должны подать вождю сигнал, чтобы он увидел его с Мини Сосе. Токей Ито должен знать, что мы уже здесь.
   — Хау! — Хапеда вскочил, Часке тоже, и оба побежали через ручей к отцу.
   Бизоний танец довел Четанзапу до изнеможения. Он покинул круг и стоял с Чапой у своей палатки. Он подал мальчикам знак, что готов выслушать их.
   — Надо подать Токей Ито сигнал, — сказали сыновья.
   Четанзапа не сказал сразу «да» или «нет». Со времени событий в пещере Блэк Хилса мальчиков считали причастными к тайне рода. Их слова не следовало оставлять без внимания. Воин посмотрел на противоположный берег ручья. Там резвился медвежонок, которого Ситопанаки и Уинона только что накормили.
   — Хорошо, — решил Четанзапа. — Пусть соберутся все, кто не участвует в бизоньем танце, и разожгут большой огонь. Такой, чтобы его было видно с того берега Мнни Сосе. Наш вождь в кольце врагов. Он должен знать, что мы перешли границу и что ему надо спешить к нам, если он… — И Четанзапа умолк: нет, он просто не мог, не имел права даже заикаться о том, что Токей Ито может быть убит врагами.
   Хапеда и Часке бросились созывать мальчиков из союза Молодых Собак. Они позвали и Грозовую Тучку с ее подругой Ящеркой и других девочек. Все они принялись стаскивать хворост. Не сочли зазорным для себя помочь им и юноши из союза Красных перьев, который возглавлял Ихазапа. «Сигнал для Токей Ито!»— это объединяло всех.
   Собирая топливо, все как-то незаметно переходили с одного берега ручья на другой, и никто даже не думал о том, что нужно держаться подальше от стада. Застучали в лесу по сухим стволам топоры; это, услышав, что затевает молодежь, пришли помогать Адамс, Томас и Тэо. Адамс нарубил больше всех своим плотничьим топором. Когда высоко взгромоздившая куча дров показалась всем достаточной, Четанзапа поджег ее, и, раздуваемая тихим ночным ветром, она ярко запылала. Это было великолепное зрелище — огонь радости спасения, огонь, призывающий вождя!
   Все больше и больше людей подходили к огню — редел круг танцующих. И скоро осталось всего двое — те, что выступали против Токей Ито на совете. Пришлось Хавандшите прекратить танец. Он направился к себе в палатку.
   — Я применю более сильное заклинание, — угрожающе прошипел он. — Вонючие пятнистые бизоны должны исчезнуть, они не будут смущать умы наших мужчин! Нам надо прогнать их, и тогда снова вернуться бизоны. Хау.
   Хавандшита проскользнул в свою типи. Он в одиночестве стоял в темной палатке. Только какая-то искорка теплилась еще в очаге, и ему казалось, что он сам был этим догорающим огоньком. Мужчины покинули его. С бизоньего танца они разбежались. Такого еще не случалось. И Хавандшита в этот момент одиночества понял, что есть и его вина в горькой судьбе семьи вождя и всего рода Медведицы. Когда-то Токей Ито бросил ему в лицо: «Ты первый, кто дал знать уайтчичунам о нашем золоте!»И это действительно было так: ведь тайна золота была его платой уайтчичунам за то, чтобы они пригнали роду Медведицы большое стадо бизонов. И тогда бизоны, «повинуясь заклинаниям» жреца, пришли, сила и авторитет Хавандшиты снова возросли. Своими интригами Хавандшита навел белых на Матотаупу — хранителя тайны золота. Матотаупа был оговорен Хавандшитой, обманут, предан, был изгнан им и, наконец, стал жертвой Рэда Фокса. Задумавшись об этом, Хавандшита был готов уже потухнуть, как последняя искра в очаге. Но — вскормленный жестокостью и сам ставший олицетворением злой воли — он еще раз поднялся против всех и против самого себя. Он хотел колдовать, он должен был колдовать, он готов был уничтожить всякого, кто сомневался в его силе, всякого, кто смел бросить ему вызов. А враги — уайтчичуны — должны были еще раз сослужить ему службу.