Вельскопф-Генрих Лизелотта. Топ и Гарри

   — Топ! Топ, — тихо сказал он. — Какое счастье, что я тебя встретил. Куда держишь путь?
   — Я убью Тачунку Витко, который меня оскорбил и украл ружье у Харки. Потом приведу мою дочь Уинону в палатки сиксиков, где я живу с Харкой.
   — Я так и думал, что вы у них найдете приют. Не надо бы только в Миннеаполисе говорить, что вы отправились к сиксикам.
   — Это знал только ты, мой белый брат.
   — К сожалению, не только я. Черт знает, когда и где вы с Харкой проговорились. Возможно, Харка сказал старику Бобу, с которым работал в цирке. Во всяком случае, на твой след напали, и я хочу тебя об этом предупредить.
   — Кто меня ищет, почему?
   — Ты должен сам понять, Топ, наш последний парадный спектакль с ковбоями и индейцами в цирке Миннеаполиса не остался незамеченным. Вспомни-ка… кто стрелял в мерзавца Эллиса?.. А меня оклеветали. Эта алчная блондинка, кассирша, которая была с нами в цирке еще в Омахе. Забрала из кассы деньги, а полиции заявила, будто бы я их украл. Меня схватили, только я, как видишь, сбежал. Думаю, что пройдет лето… осень — и они успокоятся. Но вот ты, мой краснокожий брат… С тобой похуже. Убийство так скоро не забудется.
   — Да. Я его застрелил…
   — Это было презренное существо. Рональда, дрессировщика, он чуть не довел до самоубийства только потому, что тот кое-что умел. Тигрицу он хотел отравить, Харку он хотел наказать, потому что мальчишка помогал Рональду. Вот какой мерзавец. Он заслужил пули. И все было бы хорошо, если б полиция не пронюхала, что вы направились к сиксикам. Теперь они напали на твой след. Для полицейских человек есть человек, убийство есть убийство. Им не докажешь, что это не убийство, а возмездие.
   — Хау.
   Матотаупа опустил голову.
   Матотаупа молчал.
   Чернобородый ждал.
   — Что собираются сделать белые? — спросил наконец сдавленным голосом индеец.
   — Белые послали вождю сиксиков приказ, чтобы он выдал тебя полиции, иначе они жестоко накажут сиксиков.
   Матотаупа едва сдержал стон.
   — Меня там нет. Нет меня среди сиксиков, — сказал он с трудом. — Вождь скажет правду, что меня там уже нет.
   — А если ты вернешься к сиксикам, что тогда?
   Матотаупа поднялся медленно, очень медленно. Он встал во весь рост в этом полутемном душном помещении, недвижимый и гордый. Он смотрел на белого, все еще сидящего на полу.
   — Я не вернусь, — тихо, но отчетливо проговорил Матотаупа. — Никогда сиксики, которые приняли к себе меня и моего сына, из-за меня не пострадают. Я сказал. Хау!
   Белый пожал плечами и молча поиграл своей трубкой.
   Матотаупа все еще стоял, оцепенев.
   — Топ, ты благородный человек, — наконец заговорил охотник. — Проклятье и тысячу раз проклятье! Я долго думал, хотя это меня не касается. Но теперь все это снова тревожит мое сердце. Еще счастье, что по крайней мере парень в безопасности у сиксиков. Но ты, Топ… у тебя, Топ, теперь все совершенно так, как и у меня. Изгнание, презрение, преследование, война со всеми. Это нелегкая жизнь. Но ее можно перенести, если ее надо перенести. Умирать нам обоим рано. У нас есть еще дороги и на этом свете.
   Индеец несколько минут не двигался.
   — Да, — сказал он. — Есть еще дороги… Моя месть! Харка никогда не сможет сказать, что его отец не отомстил за оскорбление.
   — Пусть так. Но приди в себя, Матотаупа. Ты не один. Мы до гроба принадлежим друг другу.
   — Мой белый брат.
   — Мой краснокожий брат.

УТРО МЕРТВЫХ РЫБ

   Прерия между истоками реки Платт была иссушена летним солнцем. Голые песчаные гряды перемежались с участками, едва покрытыми пучками травы и кустарником. Ложа многих ручьев были сухи. В других еще чуть сочилась вода. Стада бизонов перекочевали либо на север, либо восточнее, к более сочным лугам. Олени и лоси ушли в предгорья запада, в леса.
   Пустынной, заброшенной, бесплодной выглядела эта земля, встречающая новый день, снова несущий жару, ветры и ни капли воды.
   В небольшом лагере экспедиции, прокладывающей трассу железной дороги, проснулись. Люди из палаток потянулись к ручью. Полусонные, они уныло окликали друг друга. На завтрак их ждали те же консервы, что и вчера, однако все были довольны, что работу стали начинать пораньше, ведь каждый мечтал поскорее закончить изыскания и побыстрее убраться из этой коварной пустыни. От палаток к ручью мужчины ходили раздетые до пояса, но после завтрака они спешили надеть куртки, которые хоть как-то могли защитить от стрел индейцев. Все, от инженера до последнего грузчика, носили на поясном ремне револьверы. Бородатые лица и руки изыскателей были опалены солнцем.
   Начальник экспедиции стоял перед палаткой. Он ждал трех человек из ночного дозора. Двое с ружьями в руках уже приближались к нему. Он хорошо знал обоих, как и всех своих подчиненных.
   Один, по имени Билл, был неуклюж, грубоват, с лица его не сходила глупая улыбка. Второй — чуть не двухметрового роста, со щегольской бородкой, которую он не ленился ежедневно подстригать клинышком. Его стремление быть красивым вызывало шутки товарищей. Парня звали Чарльз, но за гигантский рост и тщеславие где-то кто-то из французов окрестил его Шарлеманем — Карлом Великим. Это имя так за ним и осталось. Большинство его спутников говорили по-английски и не понимали смысла забавного французского прозвища.
   Дозорные спешили к руководителю экспедиции. Подойдя поближе, они посмотрели на него, как собачонки, ожидающие взбучки.
   — Ну что? — сердито спросил тот, едва взглянув на их лица. — Где Том?
   В ответ Билл и Чарльз только пожали плечами.
   — Куда девался Том, хочу я знать!
   — Сейчас его там нет.
   — Сейчас нет! Сейчас его там нет! Ничего себе ответ бывалых разведчиков. Мертвый или живой, но он должен быть там.
   — Его нет.
   — Люди, не задерживайте меня понапрасну. Что произошло?
   И опять оба пожали плечами.
   — Вчера Том ушел в дозор. Это ясно. Ну, и?..
   — Его нет.
   Руководитель экспедиции пошевелил губами, заставил себя сделать спокойный глубокий вдох и не произнес тех громких ненужных слов, на которые часто не скупится начальство.
   — Когда вы заметили, что его нет?
   — Утром мы его окликнули. Хотели вместе вернуться.
   — И что же там, где его нет? Труп?
   — Нет, только шляпа и сапоги.
   — Шляпа и сапоги? Так! И вы не обнаружили никаких следов?
   — Нет, сэр.
   — Когда вы в последний раз окликали Тома?
   — За два часа до рассвета.
   — Так. Значит, тогда он был. А потом? Что же, он испарился, как дым? Или провалился сквозь землю? Или улетел по воздуху, оставив в наследство шляпу и сапоги? Ну, что вы об этом думаете?
   — Возможно, он захотел домой. Некоторые сходят с ума и удирают.
   — Значит, так сказать, дезертировал? Причина?
   — Ему уже давно здесь надоело. Маленькая лавочка в пограничном городке — это его давняя мечта. Он хотел торговать, хотел жить спокойно. Еще прошлым летом после песчаной бури он сильно подумывал об этом. Но денег не хватало, не было товаров для начала.
   — Может быть, ночью ему с неба свалилось. А? И сразу столько, что он откроет лавочку?
   — Кто знает. Бывает, кто очень долго о чем-нибудь думает, и еще солнце припекает ему мозги, ветер продувает, да еще индейцы… сходит с ума…
   — А лошадь Тома, где она?
   — Здесь.
   — Здесь? И Том без шляпы и сапог пешком отправился по прерии? Ну, это вы можете рассказывать кому-нибудь другому, но не мне. Пошли. Я сам посмотрю. Сапоги и шляпу вы оставили лежать так как нашли?
   — Да, сэр.
   — Хэлло. Пошли, взглянем.
   Инженер направился вместе с ними к возвышенности севернее ручья, где ночью Том был в дозоре. Когда они оказались на гребне, инженер увидел широкополую шляпу и лежащие в траве высокие сапоги. Шляпа лежала там, где должна бы находиться голова лежащего человека, а сапоги — там, где его ноги.
   — Как точно и в каком замечательном порядке, — зло сказал инженер. — Итак, он, видимо, снял сапоги, чтобы легче было бежать. Сумасшествие, полное сумасшествие. Ни на кого нельзя положиться в этих прериях! — Инженер направился к шляпе и сапогам.
   Он поднимал эти предметы по очереди и рассматривал со всех сторон.
   — Крови не видно. Следов борьбы — тоже. Значит, просто удрал? Слыхано ли что-нибудь подобное?!
   Едва инженер произнес эти слова, как в воздухе раздался легкий свист. Шляпа слетела с головы инженера на склон холма. В ней торчала стрела.
   Все бросились на землю и отползли по склону назад.
   — Богом проклятые индсмены! Краснокожие бандиты! — крикнул инженер.
   Из лагеря наблюдали за происходящим. Тотчас же люди с оружием в руках бросились на помощь и залегли на холме, дали на всякий случай несколько выстрелов.
   Наступила тишина.
   — Может быть, индсмены попытаются подкрасться по южному склону холма, — сказал Шарлемань инженеру. — Нам надо бы занять этот склон.
   — Конечно, они могут попытаться подползти с юга. Почему бы нет? Они вообще не дают нам покоя. Каждое утро они доставляют себе удовольствие тревожить нас. Но я не могу снова терять целый рабочий день. Впереди выгодный контракт с правительством. Наша компания не может упускать такого случая… Вы двое останьтесь здесь и стреляйте, как только где-нибудь появится черная шевелюра или хотя бы нос краснокожего. Двое — на южный склон. Остальные на работу. Живо!
   Мужчины поворчали, но подчинились и последовали за инженером, который пошел вниз по склону. Он поднял свою шляпу и стал рассматривать стрелу. Она была окрашена и имела зарубки.
   — Это мы сохраним. Визитная карточка бандита.
   Люди приступили к топографической съемке в долине ручья. На высотах с юга и с севера дозоры продолжали наблюдение.
   Лежащие на вершине холма к северу от ручья Билл и Шарлемань были недовольны. Всю ночь они несли дозор и теперь не могли поспать.
   — Надо было нанять еще пару разведчиков-скаутов, — заметил Билл. — Интересно, многие ли из нас доживут до осени? И что же произошло с Томом?..
   Шарлемань не ответил. Жара усиливалась; обоим хотелось пить. Ветер улегся, раскаленный воздух дрожал. И вдруг в долине ручья раздался крик. Дозорные оглянулись и увидели, что один из рабочих упал. Стрела проткнула ему шею.
   Билл и Шарлемань не сказали ни слова. Уже несколько дней следовали одно за другим эти безмолвные нападения индейцев. Каждый раз прилетала всего одна-единственная стрела, но она поражала цель. И ни разу никто не видел индейца.
   Люди в долине покинули работу. Многие из них бросились на землю, ища за кустиками и выступами берега хоть какое-нибудь прикрытие. Некоторые побежали к палаткам.
   — Какое свинство! — прервал молчание Билл.
   — Попробуй что-нибудь изменить, хоть ты и победил в двадцати шести поединках.
   — Если бы только краснокожие трусы предстали передо мной, я бы им показал!
   — Рано или поздно тебе придется это сделать.
   Один смельчак отважился подобраться к убитому. Он не смог вытащить стрелу и отломал ее конец. Крохотный кусочек кожи с какими-то знаками был прикреплен к стреле.
   Человек рассматривал этот кусочек.
   — Опять голова лошади! — крикнул он тем, кто лежал на холме.
   — Что это означает, Билл? — спросил Шарлемань. — Красные полосы и голова коня? Все время этот знак.
   — Осел, ты рассуждаешь так, точно проткнули тебя! Стрела так и есть стрела.
   — А ты сидишь тут и ждешь, пока прилетит еще одна и проткнет тебя!
   — Что же делать? Эх, были бы с нами индейцы, вот бы они подрались с этими… Против собак нужно натравливать собак, против краснокожих — краснокожих…
   — А против краснокожих собак — краснокожих собак, хочешь сказать ты. Да только кто сунется в такую кутерьму? В прошлое лето с нами были пауни. Теперь их тоже не видно.
   — Мы обманули их. Они хотели получить оружие, а мы не дали и сотой доли того, на что они рассчитывали.
   — Кто же хочет брать на себя ответственность за снабжение краснокожих оружием.
   — Во всяком случае, мы преданы и проданы. Скоро я оставлю вам мою шляпу — и до свидания. Не хочу больше торчать в этих проклятых местах. Но как отсюда смыться? Эх, глупцы мы, глупцы…
   — Еще бы не знать, что означает голова лошади!
   — Оставь меня в покое. Еще хорошо, что голова лошади, а не томагавк!
   — А что означает томагавк?
   — То, что ты свою башку носишь на плечах, пока не наткнешься на томагавк. Соображать надо, а еще считаешь себя скаутом!
   — Тихо, слушай!..
   Оба прислушались. На северо-востоке стреляли. Несколько выстрелов последовали один за другим.
   — Билл, что это?
   Снова с разных сторон прозвучали выстрелы.
   У Билла не было времени отвечать. Он слушал…
   Перестрелка затихла. Оба дозорных приложили уши к земле. Через некоторое время донесся топот копыт и опять раздались выстрелы. За высоткой даже расплылись дымки. Послышался далекий крик.
   — Теперь меня уже интересует, Билл, кто за кем гоняется, кто кому хочет состричь клок волос.
   — Видно, на этот раз волосы не наши.
   Послышался еще выстрел, довольно далеко, но в настороженной тишине и он был хорошо слышен. Конский топот тоже стих где-то на северо-востоке от лагеря.
   — За работу, люди! — раздался голос младшего инженера. — Наши коварные враги теперь заняты другим.
   Мужчины поднялись неохотно, но ни один из них не ослушался приказа. Молодой коренастый младший инженер был точно заряжен энергией, которая излучалась на всех. Легкий загар выдавал, что он сравнительно недавно в экспедиции, он больше других заботился о поддержании порядка. Джо Браун, руководитель, слегка улыбался, наблюдая рвение молодого человека. Этот зеленый юноша был очень кстати, но ему еще предстояло пройти все стадии зрелости. Прежде всего надо было осознать опасность, которая над ним нависла, затем — научиться хладнокровно преодолевать ее. Пока же юнец поддавался первому порыву.
   Билл и Чарльз думали, как бы заснуть. Выстрелы больше не повторялись, и стука копыт даже их тонкий слух не улавливал. Все, кто хоть чем-нибудь мог помочь в разбивке трассы, находились в долине ручья.
   — Засни хоть ты часок, — сказал Билл Чарльзу. — Потом я посплю. Вечером нас сменят. Сегодня, пожалуй, господам инженерам, окончив работу, придется поглазеть отсюда на окружающую местность. А с полночи мы их отпустим.
   — Ну если так… — и Шарлемань, положив голову на руки, закрыл глаза и тут же громко захрапел.
   Билл толкнул его в бок: нельзя же, чтобы в долине слышали храп. Шарлемань повернулся, закрыл рот и замолчал.
   День прошел без происшествий. А когда солнце, коснувшись вершин Скалистых гор, закатилось, Джо дал свисток, и люди побросали работу. Была роздана еда. Солонина стала уже невыносима, но охотиться было некогда, да и небезопасно, и они ели то, что давали. Вода в ручье была затхлой и очень невкусной, вот почему все время спорили, не рыть ли на стоянках колодцы. С каждым днем ручей мельчал и назревала опасность остаться без воды.
   — Что делают индейцы, когда иссякает вода? — спросил юный инженер.
   — Разбирают палатки и едут туда, где есть вода, — ответил Джо Браун.
   — Но это же дико!
   Мужчины раскурили трубки, протянули ноги к огню: днем стояла жара, однако ночью в прерии было свежо.
   Наступило время сменять Билла и Шарлеманя. Молодой инженер, которого звали Генри, попросил послать в дозор его. Никто больше не горел желанием нести охрану, и Джо решил, что он с Генри сам подежурит до полуночи.
   — Будьте осторожны, сэр, — предупредил Шарлемань.
   — Я побольше вашего имел дело с индейцами. — Джо был в скверном расположении духа, может быть, именно поэтому он и пошел в дозор с Генри.
   Поднявшись на вершину холма, Джо Браун стал терпеливо объяснять молодому инженеру, как лучше найти укрытие, как важно обращать внимание и на шевеление травы, и на тени в долине.
   Под влиянием наставлений Генри некоторое время с особым усердием прислушивался и наблюдал. Но скоро им овладели новые мысли. Он оглянулся.
   — Что? — спросил Джо.
   — Я думаю об исчезновении Тома. Как в авантюрном романе!..
   — Который лучше читать у камина, чем принимать в нем участие!
   — Поймите меня правильно, сэр…
   — Пожалуйста, просто Джо.
   — Я думаю: не пойти ли на розыски?
   — А ты, пожалуй, не можешь пожаловаться на недостаток мужества, скорее оно у тебя в избытке.
   — Надо поискать Тома. Он хороший парень. Он лучший из этих удивительных скаутов.
   — Да, один из лучших, но слишком сентиментален. Такие, увы, и гибнут. Где же его искать?
   — Ну, а если я завтра порыскаю по округе?
   — Ах ты… блаженный. Не сходи с ума. Здесь кругом такие люди, такие люди… Эх, если бы я знал какие…
   — Это те, Что стреляли в прерии? Возможно, у Тома и была стычка, ружье ведь у него с собой…
   — Да, но не лошадь. А те, что посыпали друг друга пулями, были на хороших конях. Может быть, впрочем, это не самое страшное. Хуже, когда индейцы применяют лук и стрелы. Стрелы — бесшумны. Ни звука, ни вспышки, ни дымка, а она уже сидит у тебя в шее. Ты делаешь последних вздох и — конец.
   — Неужели нельзя договориться с индейцами? Мой отец…
   — Твой отец, Генри… Я знаю, знаю. Но это было совсем другое поколение. Были индейцы — друзья на жизнь и на смерть. Таких теперь не сыщешь. Индсмены превратились в босяков и торгашей. Ты слышал, как поступают пауни? Давай им оружие, или они оставят нас подыхать! А с дакота тут уж вообще никакой дружбы. Им бы только выгнать нас отсюда. Ну, хватит. Ночь. Если дакота услышит наш шепот, нам уже не нужно будет укрытия.
   Джо замолчал, и Генри больше не начинал разговора.
   Ночь была тихой. Ветер бесшумно клонил травы, от палаток доносился храп Шарлеманя. Все вокруг казалось вымершим. Пожар прерий в конце прошлого лета и песчаная буря, видно, выгнали отсюда животных. Сейчас, по весне нежная трава пробилась сквозь золу и песок.
   Наступила полночь. Билл и Шарлемань, хорошо поспавшие несколько часов, были точны и пришли на смену. Джо и Генри сползли по склону холма и направились к палатке, в которой они жили. С ними жил и старый верный слуга Джо Брауна. Этот старик уже давно повсюду сопровождал его, носил вещи, заботился о куреве, еде, палатке, знал все привычки Джо. У старика был спокойный характер, и он неплохо стрелял. Джо привязался к нему.
   Когда Джо и Генри вошли в палатку, очаг еще теплился. Этот очаг старик сделал по примеру индейцев в углублении земляного пола и огонь на ночь покрывал золой. Старик спал. Как верный пес он лежал поперек входа. Едва вошли Джо и Генри, он проснулся и доложил:
   — Все в порядке.
   Джо перешагнул через старика, но тут же отпрянул и замер, удерживая Генри левой рукой. Правой он схватился за револьвер. Но раньше, чем он выхватил оружие, перед ним выросли две темные фигуры.
   — Руки вверх!
   Инженеру ничего не оставалось, как поднять руки. Генри последовал его примеру: он стоял позади, но ничего не предпринял, опасаясь за жизнь Джо. Верный слуга, старик тоже лежал неподвижно: повернись он, и выстрелят в его господина.
   — Что это значит? — крикнул Джо; он надеялся разбудить людей в соседней палатке, привлечь внимание дозорных.
   Одновременно он пытался рассмотреть незнакомцев. Оба были большого роста. На одном — широкополая шляпа, другой — без головного убора. Несмотря на то, что на нем была пестрая рубашка, Джо определил, что это индеец.
   — Хотим переговорить. Ничего больше, — ответил в полный голос незнакомец в широкополой шляпе: видно, он не боялся разбудить людей в палатках. — Мы устали и позволили себе здесь подремать. Опустите спокойно руки. Но не вздумайте нападать, ведь мы проворнее.
   Джо и Генри опустили руки. Незнакомцы убрали револьверы.
   — Дуфф! Огня! — крикнул Джо слуге.
   Старик быстро поднялся и разжег огонь. Джо убедился, что не ошибся. У незнакомца без шляпы волосы были расчесаны на пробор и заплетены в косы. Это был индеец.
   — Вы появились довольно неожиданно, — тихо сказал Джо, досадуя, что незнакомцам удалось пробраться, как раз когда он нес дозор; Джо даже не мог обругать своего верного слугу, так как и сам был в смешном положении. — И вы решили спать в моей палатке, что же вам нужно еще?
   — Если разрешите, то остаться здесь до утра. Тогда и поговорим о дальнейшем.
   — Где ваши кони?
   — Где-то там и, к сожалению, убиты. Вы, должно быть, слышали вчера перестрелку?
   — Да. Кто же вас собирался отправить на тот свет?
   — Точно мы не знаем, но ясно, что это был дакота.
   — Из какого рода дакота твой спутник?
   — Теперь уже никакого. Был дакота.
   — То есть как?
   — Теперь он их смертельный враг.
   — Хм… Интересно… Но об этом потом. Ну, если твой спутник что-то знает о дакота… у меня здесь две стрелы. Он мог бы посмотреть, что за знаки на них.
   Джо кивнул Дуффу, и тот принес стрелу, которая воткнулась в шляпу, а также обломок стрелы с кусочком кожи. Все это Джо передал молчаливому индейцу, который взяв осторожно стрелы, стал их рассматривать со всех сторон.
   — Ну? — настаивал Браун.
   Индеец не торопился с ответом. Он еще и еще раз осмотрел стрелу и кусочек кожи. Потом обратился к своему юному спутнику:
   — Союз Красных Оленей из рода Большой Медведицы. Голова коня — тотемный знак Тачунки Витко.
   — Черт возьми! — воскликнул белый. — Вот видишь Топ, я был прав. Вот где он. Значит, мы у цели.
   Джо с недоверием прислушивался к разговору и вдруг спросил:
   — Отчего же вы у цели?
   — Оттого, что хотим иметь дело с тем, кто является и вашим и нашим врагом.
   — Но у нас нет никакого намерения уходить отсюда и тем более заниматься преследованием. Нам нужно работать.
   Индеец сделал легкое движение рукой, прося слова. Возможно, это также был знак для его спутника в широкополой шляпе.
   — Говори.
   — Мой брат Фред и я, — индеец говорил тихо, но отчетливо, — мы не хотим навлекать опасность на белых людей. Доброй ночи.
   Едва прозвучали эти слова, он и человек в широкополой шляпе, миновав обоих инженеров и Дуффа, выскользнули из палатки и исчезли, как щуки в омуте. Прежде чем оставшиеся собрались с мыслями, снаружи раздался топот копыт.
   — Проклятье! Украли коней! — одновременно крикнули Джо и Дуфф и выскочили наружу, Генри — за ними.
   Они подошли к коням и нашли лежащего в траве сторожа. Топот был уже едва слышен.
   — Мерзавцы! Преступники! Сброд! Вот такие и болтаются вокруг.
   Джо, Генри и Дуфф наклонились над пострадавшим.
   — Нет, он только потерял сознание.
   — Что случилось? — крикнул Билл с вершины холма,
   — Башка у тебя дырявая, вот что, — огрызнулся в ответ Дуфф.
   — Кто это ускакал?
   — Черт и его бабушка!
   Шарлемань спустился с холма и подошел к ним.
   — Стрелять по всадникам?
   — Если ты на пять километров попадешь в цель. Иди назад к Биллу и следи лучше. Двух коней, во всяком случае, у нас нет! И кажется… — Джо осмотрел табун, — как раз моего. Я это чувствовал. И нет коня Билла. Конокрады знают толк в лошадях.
   Генри и Дуфф подняли оглушенного и понесли его в палатку. Пришел человек, который был кем-то вроде санитара.
   В лагере поднялась тревога. Люди спросонья выскакивали из палаток и спрашивали друг друга, что же произошло. Санитар и Дуфф осмотрели сторожа. Они установили, что его ударили по голове, вероятно рукояткой револьвера. Дуфф сказал, что он скоро придет в себя. Джо и Генри стало как-то легче.
   Снаружи шумели. Палатка инженера распахнулась, и влетел разъяренный Билл.
   — Мой конь исчез! Как назло — именно мой! Сатанинское наваждение! Откуда они взялись?
   — Из моей палатки, — с железным спокойствием сказал Джо.
   — Из палатки?.. Инженер! Да что это, у вас в палатке яйца, из которых вылупляются конокрады!
   — Кто знает… Успокойся и поговорим. Ты знаком с Западом. Ты не слышал таких имен — Фред и Топ?
   — Имя Фред я, конечно, слышал не раз, — насмешливо ответил Билл. — Мне что-то кажется, что некоторые получали его при крещении. Кажется, это даже христианское имя, сэр. А вот Топ? Откуда вы взяли этого Топа, позвольте полюбопытствовать, сэр?
   — Не я его взял, а он сам ко мне пришел.
   — Это… что-то… где-то… А как он выглядит?
   — Метра два ростом. Пробор. Косы. Без раскраски. Клетчатая ситцевая рубашка, коричневые штаны и мокасины.
   — Нет, Топ, которого я припоминаю, не носит ситцевых рубашек. А жаль, что это не он… А может быть, и хорошо.
   — О ком, о ком это ты говоришь?
   — Э-э, тот был вождем.
   — Сейчас много бывших вождей. Вероятно, больше, чем правящих.
   — Но не таких! Такие попадаются не часто. Такие, как он и Джим…
   — Фред!
   — А по мне все равно, пусть Фред Возможно, у него и десять имен. Оставим это, я иду обратно в дозор. Доброй ночи!
   Билл вышел из палатки.
   Санитар и Дуфф тем временем привели оглушенного в чувство. Он смотрел вокруг и никак не мог вспомнить, кто же ударил его по голове.
   Билл снова лежал рядом с Шарлеманем на гребне холма.
   — Какая-то неразбериха, — ответил Билл на вопрос напарника о том, что произошло в палатках. — Но о Топе и Фреде я завтра же утром узнаю поподробнее.
   К концу ночи поднялся страшный ветер. Люди потуже затянули ремешки шляп на подбородках. Билл и Шарлемань с рассветом еще раз оглядели прерии, раскурили по трубке и, как только их сменили, отправились к инженеру. Он закончил распределение людей на работы, и дозорные надеялись поговорить с ним, но ошиблись. Инженер сказал, что у него нет времени, и направил их к Генри.