– Очень хорошо, вы высказали свою точку зрения, мы ее выслушали. А теперь позвольте нам изучить карты, которые, как я вижу, вы захватили с собой.
Дарвин Личли натянуто поклонился и развернул Меркаторскую проекцию единственного материка планеты.
– Мы находимся здесь,- сказал он, указав на юго- восток.- Мистер Кам, наверно, поведал вам о боль шом разнообразии местных аборигенов и, думаю, сове товал посетить Стриадов, водных людей и ментальных воинов. Я мог бы дать вам и другие рекомендации, но давайте оставим все, как есть. Стриады находятся в зоне Терсеры…- он хлопнул рукой по карте,- их можно посетить первыми. И все же, несомненно, это очень своеобразный народ.
Пока "Феб" величаво скользил над черно-оранжевыми и желто-зелеными джунглями, Дарвин Личли вкртаце описал Стриадов.
– Жители этой планеты биологически более гибки, чем люди на Земле: имея общие корни, они сильно различаются как физически, так и психологически. Например, Стриады великолепно приспособились к сво им специфическим условиям. Область Терсеры являет ся зоной постоянной вулканической активности, там много горячих источников и луж кипящей грязи, из которой Стриады строят свои замки. Это довольно крот кий народ, обладающий высокоразвитой способностью к воспроизведению звуков, которые они издают с помо щью уникального в своем роде органа.
Джунгли начали редеть и взору открылась посадочная площадка, покрытая черными, похожими на бамбук стволами и большими шарами оранжевого пуха. Вдали в небо врезалась гряда серых гор. Дарвин Личли указал рукой на облако висящего в воздухе тумана:
– Это и есть термальная зона. Посмотрите внима тельней, и вы увидите, как из тумана поднимаются города Стриадов.
Через несколько минут можно было ясно различить высокое, похожее на крепость строение Стриадов; тяжелое здание в шесть или семь этажей, слепленное из цветной глины.
"Феб" приземлился на плоской площадке перед городом. Незамедлительно из железных ворот появилось несколько дюжин Стриадов. Дарвин Личли, дама Изабель, Бернард Бикль и Роджер вышли из корабля и стали их поджидать.
Несомненно, эти существа относились к гуманоидной расе, высокие, с тонкими руками и ногами и с несколько массивным угловатым туловищем. Кожа у них была медно-красного цвета с зеленоватым глянцевым отблеском, головы – высокими и узкими, покрытыми черной растительностью на подобие перьев. Одеты Стриады были в рубашки из грубой ткани и бронзовые наплечники, при этом грудь и ребристое отверстие для звуковой диафрагмы оставались открытыми. Они выжидательно остановились в нескольких ярдах от корабля. Их диафрагмы начали сокращаться и дергаться, издавая мягкий приветственный звук.
Дарвин Личли заговорил с ними на резком гортанном языке, который казался одновременно и фрикативным, и грудным. После короткого совещания между собой Стриады что-то ответили.
Личли повернулся к даме Изабель:
– Они с удовольствием посетят ваш музыкальный спектакль. Должен сказать, что меня это очень удивило. Дело в том, что Стриады довольно застенчивы, и мало встречались с земными жителями; возможно, всего лишь с дюжиной коммерческих миссионеров. Когда вы хотите устроить ваше первое представление?
– Если мы сделаем это завтра, не будет ли это слишком поспешно?
Дарвин Личли обратился с этим вопросом к местным жителям, а затем проинформировал даму Изабель, что время спектакля их вполне устраивает. После этого он предупредил о нескольких простых табу, которые необходимо строго соблюдать: не входить в жилища, не бросать никакие предметы в горячие источники, никакого шумного или экстравагантного поведения, никакого особого внимания детям, которых, по словам Личли, здесь рассматривают как паразитов и очень часто поедают. Когда дама Изабель выразила ужас по поводу последнего замечания, Личли рассмеялся:
– Это всего лишь, так сказать, отношения "баш на баш". Дети платят им тем, что сталкивают взрослых в горячие источники.
Не забывая про советы Дарвина Личли, большинство членов труппы до самого вечера бродила по городу Стриадов. С удивлением они рассматривали озера бурлящей грязи: самые большие были горчично-желтого цвета, остальные – красные, серые, шоколадно-коричневые. Из этой грязи были построены высокие здания, и земляне с изумлением наблюдали, как стриады, испуская высокие звуковые и ультразвуковые колебания, кололи, обрабатывали и прессовали грязь во всевозможные удобные для использования формы.
Земные путешественники, похоже, произвели хорошее впечатление. Представитель Стриадов даже пригласил всю группу на банкет. После короткого совещания с дамой Изабель Дарвин Личли с благодарностью отклонил приглашение, заявив, что в канун музыкального спектакля труппа привыкла отдыхать.
На следующее утро была раскрыта сфера С, поставлена мачта и натянут тент, образующий театр. Для Стриадов дама Изабель выбрала "Волшебную флейту". Слишком свежи были еще воспоминания о фиаско на Сириусе, поэтому она решила не делать никаких изменений в спектакле. Местная аудитория увидит и услышит оперу в оригинальном, земном варианте.
– В конце концов,- сказала дама Изабель Бернарду Бикллю,- эти неприятные мелочные компромиссы отдают каким-то унижением. Наша цель – донести до жителей отдаленных миров нашу музыку так, как знаем ее мы, во всей ее мощи и великолепии, а не нести им какие-то жалкие ободранные версии, которые не смогли бы узнать и сами авторы.
– Вы очень точно высказали мою точку зрения,- ответил Бернард Бикль.- Я не заметил никаких признаков существования музыки у этих Стриадов, но в целом они производят впечатление обходительных и творческих личностей. Вы обратили внимние на фрески из разноцветной глины у них над воротами?
– Да, действительно, очень впечатляюще. Надо напомнить Роджеру сфотографировать их, по крайней мере, это хоть как-то оправдает его присутствие на корабле.
– Похоже, он совсем не наслаждается этой поездкой,- заметил Бернард Бикль.- В истории с мисс Росвайн он выбрался сухим из воды лишь потому, что капитан Гондар монополизировал эту пташку.
Дама Изабель поджала губы:
– Я не могу вспоминать об этом без возмущения, особенно после того, как мы не осудили поведение ка питана Гондара; взявшего, как вы только что справед ливо заметили, это юное создание под свое крылышко.
Бернард Бикль пожал плечами.
– Похоже, это никого, кроме Роджера не задело. Она изо всех сил старается не болтаться под ногами; трудно найти более скромное создание.
– Будем надеяться, что так оно и есть,- фыркнула дама Изабель.
Приближалось время для поднятия занавеса. Певцы уже облачились в свои костюмы; музыканты оркестра, после хорошего завтрака и прогулки взад-вперед перед кораблем, собрались в оркестровой яме, где разобрали партитуры, и сидели в ожидании, обмениваясь добродушными шутками.
В это время появились и Стриады. Выйдя из своего высотногно города, слепленного из разноцветной глины, они, как и вчера, шествовали с огромным достоинством и серьезностью. Безо всякой застенчивости или колебания Стриады заняли места в зрительном, зале и выжидательно замерли. Взглянув на оставшиеся пустые места, дама Изабель посмотрела в сторону города, но желающих посетить представление больше, не наблюдалось.
– И это вся аудитория? – поинтересовалась она у Дарвина Личли.- Да здесь и сотни не наберется.
– Сейчас я выясню,- ответил Личли и направился к одному из Стриадов, затем, нахмурившись, вернулся к даме Изабель.- Он сказал, что это все: здесь все ответственные лица, что-то вроде членов городского совета, как я полагаю. Они уполномочены принять любое решение, какое сочтут верным.
Дама Изабель раздраженно покачала головой:
– Не могу сказать, что я понимаю это.
– Я тоже,- согласился с ней Личли.- Но все же лучше начать оперу для этой группы. В конце концов она представляет из себя местную элиту.
– Возможно, это все объясняет,- заметил Бернард Бикль.- Я уже сталкивался с подобной ситуацией, когда своего рода культурная аристократия обладает эксклюзивной привилегией наслаждаться эстетическими таинствами.
Дама Изабель уставилась на застывшую аудиторию, внимательно прислушивающуюся к звукам настраивающегося оркестра.
– Художественная верхушка, говорите? Определен но, идея не плоха… Ну что же, начнем.
Сэр Генри Риксон поднялся на дирижерское возвышение, поклонился аудитории и поднял палочку; оркестр издал три резких отрывистых аккорда вступительного адажио. Зрители сидели не шелохнувшись.
Занавес поднялся, и представление началось: на сцене появился Томино, преследуемый змеей. Дама Изабель была восхищена сосредоточенным вниманием аудитории. Они сидели неподвижно, время от времени выражая негромкое одобрение. Особенно Стриады оживились, когда во втором акте Ада Франчини продемонстрировала им свое высокое альтовое "фа".
Когда опера закончилась, и состав вышел к рампе поклониться, зрители поднялись с мест и стали переговариваться между собой. Похоже, среди них возникли какие-то разногласия, и, игнорируя оркестр и певцов, стриады вышли из театра, чтобы продолжить дискуссию на открытом воздухе.
Грациозно улыбаясь во все стороны, в сопровождении Бернарда Бикля и Дарвина Личли дама Изабель последовала за ними.
– Каково ваше мнение о нашей замечательной му зыке? – подойдя к Стриадам, спросила она, и Дарвин Личли тут же перевел ее вопрос.
Старший представитель группы что-то ответил, и лицо Личли стало озадаченным.
– Что он сказал? – обратилась дама Изабель к пе реводчику.
Личли, нахмурившись, посмотрел в сторону местной культурной аристократии и неуверенно произнес:
– Он интересуется наличием.
– "Наличием"? Я ничего не понимаю!
– Я тоже,- поддакнул Дарвин Личли и повел дальнейшие расспросы. Стриад начал отвечать более подробно.
Глаза у Личли стали круглыми, он что-то переспросил, потом беспомощно пожал плечами и повернулся к даме Изабель:
– Произошла небольшая ошибка, некоторое недопонимание. Я уже упоминал, что Стриады знакомы с Землей только по редким коммерческим вояжам?
– Да, да, вы об этом говорили!
– Они, кажется, приняли "Феб" за такую миссию и пришли на спектакль именно с этой мыслью,- Дарвин Личли какое-то мгновенье колебался, потом выпалил скороговоркой.- Вы не произвели на них слишком сильного впечатления. Они сказали, что им не нужны ни скрипки, ни тромбоны, их диафрагма вполне адекватна этим инструментам, но они готовы заказать двух музыкантов с гобоем и колоратуро.
– Боже милостливый! – воскликнула дама Изабель. Она бросила в сторону терпеливо ожидающих Стриадов взгляд, полный негодования.- Можете сказать им…
Но тут вмешался Бернард Бикль.
– Скажите им,- мягко сказал он,- что именно эти позиции пользуются очень большим спросом, и мы не можем гарантировать им поставку в ближайшем буду щем.
Стриады выслушали Дарвина Личли с большим вниманием и вежливостью, затем развернулись и медленно направились по направлению к городу.
Кипя возмущением, дама Изабель велела разбирать театр, и уже через несколько часов "Феб" двинулся в сторону земель водяных людей.
Медленная река вытекала из джунглей и бежала сначала на запад, потом поворачивала на север, после чего круто изгибалась на юго-запад и, наконец, впадала в большое внутреннее море, образуя дельту примерно в пятьдесят миль в длину и столько же в ширину. Вот здесь и обосновались водяные люди, эволюционировавшие в соответствии с условиями своего обитания в совершенно отличную от Стриадов расу. Они были ниже; звуковая диафрагма у них атрофировалась, а может быть, никогда и не была достаточно развита; цвет кожи был бледно-серым. В глаза бросалась жуткая гибкость, как у тюленей. Головы у во дяных людей были более круглыми, а черную перьевую корону Стриадов заменяли несколько безвольных прядей черно-зеленоватых волосиков. Они были намного многочисленней Стриадов и значительно нервно-активнее. Водяные люди расширили место своего обитания до внушительных размеров, создав удивительно запутанные системы каналов, прудов, дамб, плавающих островов, по которым и вокруг которых они либо плавали, либо водили тростниковые шаланды, либо тащили баржи, груженные какими-то связками и тюками. На всей территории не было ни одного большого города, зато раскинулось неимоверное множество деревенек, состоящих из травяных и тростниковых хижин. В центре дельты, на острове примерно в милю диаметром, поднималась похожая на пагаду башня, сделанная из бревен, циновок и покрытых чем-то красным панелей.
Дарвин Личли заблаговременно описал даме Изабель и Бернарду Биклю водяных людей:
– Возможно, вы не сочтете этот народ таким же радушным и любезным, как Стриады; на самом же деле они просто склонны к холодной беспристрастности, которую легко можно принять за недовольство. Но это абсолютно не так; нельзя сказать также и о том, что у водяных людей отсутствует эмоциональная глубина. Просто они чрезвычайно консервативны и подозрительны к любым инновациям. Вы можете удивиться, почему представитель Кам послал вас именно сюда, но ответ очень прост: у здешних обитателей существует высокоразвитая музыка, традиция которой уходит корнями на тысячи лет назад.
– Ну-ну,- сказала дама Изабель, тяжело
вздохнув.- Я очень рада наконец-то встретить людей, которым знакомо слово "музыка".
– В этом отношении бояться нечего,- продолжил Дарвин Личли.- Они настоящие эксперты: у них у всех абсолютный слух, они сразу же определят вам любой аккорд в любом его исполнении.
– Это действительно хорошая новость,- сказала дама Изабель.- Однако врядли у них существуют оркестры подобные нашему. Я права?
– Не совсем. Каждый взрослый житель является своего рода музыкантом, и с самого рождения ему отведена определенная партия в церемониальной фуге, которую он играет на унаследованном от свой семьи инструменте.
– Очень интересно! – воскликнула дама Изабель.- А у нас будет возможность послушать их музыку?
Дарвин Личли с сомнением поджал губы.
– На этот счет я ничего не могу вам сказать. Водяных людей нельзя назвать ни агрессивными, ни дружелюбными, но они, как вы скоро сами убедитесь, очень странные существа, и их надо воспринимать с учетом их обычаев. Я довольно хорошо знаком с ними, и меня они тоже хорошо знают, но вы все равно не увидите никакой теплоты или там радушия, да даже простого знака того, что они меня узнали. Но это неважно; вы хотели встретить музыкально мыслящих существ, так вот они перед вами.
– Если они действительно таковы, как вы их нам описали,- сказала дама Изабель,- полагаю, что мы сможем показать им такое, о чем они и понятия не имеют. Что вы предложите, Бернард?
Музыковед задумался:
– Может быть, Россини; например, "Севильский цирюльник"?
– Достойная идея; здесь присутствует достаточный задор, чтобы покорить фантазию таких существ, как водяные люди.
"Феб" приземлился на острове рядом с пагадой, которую Дарвин Личли охарактеризовал, как Хранилище Архива. Социальная система водяных людей была полна парадоксов и неразберихи, которые не сумел разрешить еще ни один этнолог. По большому счету, любая активность или жизненная фаза была регламентирована и систематизирована. И все это контролировалось армией наставников и наблюдателей.
Все еще продолжая обсуждать странности водяных людей, дама Изабель, Дарвин Личли и Бернард Бикль спустились по трапу. Внизу их уже поджидала делегация месных жителей, представитель которой сразу же спросил о цели визита.
Личли подробно описал цель их прибытия, после чего делегация удалилась.
– Надо подождать,- сказал Личли даме Изабель.- Они пошли сообщить о нас Музыкальному Комиссару.
Комиссар прибыл приблизительно через час в сопровождении еще одного существа, которого он представил как Местного наблюдателя. Они очень внимательно выслушали Дарвина Личли, затем Комиссар сказал несколько осторожных фраз. Личли перевел сказанное землянам.
– Он интересуется традиционными истоками музыки, которую вы собираетесь…- он замялся.- Мне не придумать подходящего слова. Разразиться? Распространить? Да. Он хочет узнать поподробнее о той музыке, которую вы хотите здесь распространять.
– Мне сложно что-либо сказать,- ответила дама Изабель.- Это очень приятная опера, без выражения каких-либо социальных вопросов, просто огромный букет великолепной музыки. Мы преследуем чисто художественные цели: поделиться своей музыкой с ним и его народом.
Дарвин Личли перевел ее высказывание, выслушал ответ и снова повернулся к даме Изабель.
– Когда вы собираетесь распространять свою музыку, как долго это продлится, и по каким поводам это будет происходить?
– Все будет зависеть от того, насколько хорошо нас примут,- хитро ответила дама Изабель.- Если мы заметим, что наша программа доставляет публике удовольствие, то мы дадим несколько спектаклей, а если нет, то уедем. Все очень просто. Наш первый концерт состоится как только сможет собраться публика, которую… Мне даже не представить, как созвать.
Между Дарвином Личли и Комиссаром опять произошел обмен словами, затем Личли объявил:
– Первый спектакль можете устроить уже завтра.
– Очень хорошо,- решительно сказала дама Изабель.- Значит, завтра в три часа.
Утром следующего дня уже привыкшая к этому занятию команда собрала театр. В два часа актеры облачились в костюмы и наложили грим, в половине третьего в оркестровой яме собрались музыканты, и все приготовления были завершены.
Однако никаких признаков потенциальной аудитории не наблюдалось. Дама Изабель вышла из корабля и, нахмурившись, оглядела горизонт. Жизнь вокруг шла своим обычным чередом.и на спектакль, похоже, никто не собирался.
И без десяти три публики нигде не было видно.
Ровно в три часа появился Местный наблюдатель, тот самый, которого руководители труппы видели вчера. Коротко поздоровавшись с дамой Изабель, Бернардом Биклем и Дарвином Личли, в гордом одиночестве он прошествовал в театр, уселся на одно из сидений, открыл принесенный с собой небольшой плоский чемоданчик, вынул из него бумагу, чернила и кисточку и разложил все это перед собой.
Дама Изабель, стоя у входа, с подозрением следила за этими приготовлениями.
– Он, очевидно, пришел посмотреть оперу. Но где же остальные?
Бернард Бикль вышел и пристально оглядел окрестности.
– Больше никого не видно,- вернувшись, доложил он.
Дама Изабель повернулась к Личли:
– Выясните, пожалуйста, когда нам ожидать ос тальную аудиторию.
Личли переговорил с наблюдателем и передал даме Изабель его неожиданный ответ.
– Он и есть аудитория. И он несколько раздражен, что спектакль не начинается вовремя.
– Но мы же не можем играть спектакль для одного индивидуала! – запротестовала дама Изабель.- Вы ему объяснили это?
– Ну да. Я заметил ему, что мы ожидали довольно большое количество зрителей, но он заявил, что должен произвести предварительный просмотр, чтобы изучить и оценить нашу музыку, прежде, чем население в массовом масштабе рискнет подвергнуть себя воздействию, возможно, нервирующих звуков.
Дама Изабель сжала челюсти; наступил момент, когда решалось, будет ли "Севильский цирюльник" демонстрироваться для одобрения или нет.
Неожиданно в разговор вмешался Бернард Бикль и вкрадчивым голосом промолвил.
– Я полагаю, мы должны были предвидеть необхо димость получения одобрения, особенно в высокораз витых мирах. И мы ничего не можем с этим поделать; нам придется или подчиниться местным правилам, или улететь ни с чем.
Дама Изабель с раздражением кивнула.
– Полагаю, вы правы; однако, когда такие идеали сты, как мы, тратят свои таланты и деньги на такой эксперимент, то от тех, кто должен, по идее, получить от этого выгоду, можно было бы ожидать, по крайней мере, понимания. Я вовсе не требую восторгов, меня устроит даже крупица доброго отношения. Я не могу поверить…- она замолкла на полуслове, заметив при ближение наблюдателя.
Подойдя к землянам наблюдатель заговорил, а Личли принялся переводить необычные для человеческого уха звуки.
– Ему не терпится узнать, когда начнется програм ма, он хочет также отметить, что начало концерта за держалось уже на девятнадцать минут.
Дама Изабель всплеснула руками.
– Я вынуждена подчиниться прихоти местного чи новника…
Она подала знак сэру Генри Риксону, который с удивлением посмотрел на нее поверх сидений, пустых за исключением одного – того, где расположился наблюдатель. Дирижер еще раз вопросительно взглянул на даму Изабель, та подтвердила свой сигнал к началу, и сэр Генри поднял свою палочку. Зазвучали первые ноты увертюры, и "Севильский цирюльник" предстал суду музыкального эксперта одной из внеземных цивилизаций.
Спектакль, идущий перед ни на что не реагирующим наблюдателем, остался у его участников не самым живым воспоминанием, но в то же время мастерство труппы не дало ему, как того можно было ожидать превратиться в чисто механический процесс воспроизведения сюжета.
Во время представления наблюдатель был очень внимателен, не выказывал ни одобрения, ни недовольства, не делал никаких движений, если не считать внесения пометок в свои бумаги.
Финальный хор потонул в заключительных аккордах оркестра, и занавес упал. Дама Изабель, Бернард Бикль и Дарвин Личли повернулись к своему единственному зрителю, делающему в тот момент последние пометки. Закончив писать, наблюдатель встал и направился к выходу. Дарвину Личли даже не потребовались инструкции дамы Изабель, чтобы выпрыгнуть вперед и ринутся за ним. У самого выхода он догнал наблюдателя, и между ними завязался многословный диалог, прерванный подошедшей дамой Изабель. Она сгорала от нетерпения узнать мнение представителя водяных людей.
– Он неприятно поражен,- выдавил из себя Личли.- Вот основной смысл его реакции.
– Что? – переспросила дама Изабель,- И это почему же?
Наблюдатель, видимо, понял смысл восклицания дамы Изабель и снова заговорил. Личли переводил его речь явно без удовольствия.
– Он отметил множество разных недочетов. Напри мер костюмы совершенно не подходят для климата. И еще он сделал ряд технических замечаний… Пев цы… хмм… я не совсем понял слово "бграссик". В общем, чтобы оно ни значило, певцы ошиблись, когда пытались… тут еще одна незнакомая фраза: "телу гай шлрама" во время игры оркестра, в результате чего фальшиво прозвучало "гхарк джиссу". Черт его знает, что он имеет в виду. Может быть, под "играть" он под разумевал акцентировку… Хоровые секвенции… нет, здесь что-то другое: секвенции не могут двигаться с севера на запад,- Дарвин Линчи опять прислушался к наблюдателю, продолжающему излагать еще несколь ко свои замечаний.- Первоначальная антифония была неполной… "такал ске хг" был слишком близок к "брга скт гз", и ни то, ни другое не соответствовали стандартному материалу… Он нашел дуэты интересными только наполовину из-за необычного, хотя и вполне законного "грсгк ай тгыык трг". Он недоволен тем, что музыканты сидели слишком статично. Он думает, что им надо двигаться, скакать и прыгать, чтобы подчеркнуть музыкальную тематику. Работа сырая, неотработанная, в которой очень много неправильного… подтекста? Хотя, возможно, он подразумевает легато. Во всяком случае, он не может рекомендовать это представление своему народу, пока не будут исправлены все указанные недочеты.
Дама Изабель, не веря своим ушам, покачала головой.
– Очевидно, он неправильно понял наши цели и задачи. Предложите ему присесть… я сейчас пошлю за чаем.
Наблюдатель согласился задержаться, и дама Изабель, усевшись рядом с ним, вместе с Бернардом Бинклем, вносившим местами свои замечания, около часа старательно разъясняла историю, философию и структуру классической земной музыки и классической оперы в частности. Наблюдатель вежливо слушал и даже время от времени делал какие-то записи.
– А теперь,- сказала дама Изабель,- мы покажем ему еще один спектакль… дайте подумать… "Тристан и Изольда". Он, правда, несколько зануден, но, думаю, вполне подойдет для нашего случая; мы сможем про демонстрировать резкий контраст как по форме, так и по стилю. Бернард, пожалуйста, попросите участников спектакля надеть костюмы и сообщите им, что "Три стан и Изольда" начнется через двадцать минут. Род жер, скажи об этом сэру Генри и Андрею. И побыстрее, пожалуйста, мы должны убедить этого "эксперта", что мы не какие-то там тупицы!
Уставшие музыканты вернулись в оркестровую яму, скрипачи массировали пальцы, трубачи старательно слюнявили губы. И лишь благодаря виртуозности оркестра и динамичной работе палочки сэра Генри прелюдия прозвучала со своей невыразимой горько-сладостной страстью.
Во время спектакля дама Изабель, Бернард Бикль и Дарвин Личли сидели рядом с серебренокожим наблюдателем, старательно разъясняя ему перипетии душевного конфликта, разворачивающегося перед ним. Наблюдатель не делал никаких устных замечаний, а, возможно, и сам не больно-то обращал внимание на комментарии хозяев, однако, как и прежде, постоянно вносил пометки в свой блокнот.
Спектакль подошел к концу; Изольда пропела свою "Смерть любви"; ее голос сошел на эхо; по музыкальной ткани оркестра печальной нитью прошелся голос гобоя, подчеркивая великую тему очарования и скорби… Упал занавес.
Дарвин Личли натянуто поклонился и развернул Меркаторскую проекцию единственного материка планеты.
– Мы находимся здесь,- сказал он, указав на юго- восток.- Мистер Кам, наверно, поведал вам о боль шом разнообразии местных аборигенов и, думаю, сове товал посетить Стриадов, водных людей и ментальных воинов. Я мог бы дать вам и другие рекомендации, но давайте оставим все, как есть. Стриады находятся в зоне Терсеры…- он хлопнул рукой по карте,- их можно посетить первыми. И все же, несомненно, это очень своеобразный народ.
Пока "Феб" величаво скользил над черно-оранжевыми и желто-зелеными джунглями, Дарвин Личли вкртаце описал Стриадов.
– Жители этой планеты биологически более гибки, чем люди на Земле: имея общие корни, они сильно различаются как физически, так и психологически. Например, Стриады великолепно приспособились к сво им специфическим условиям. Область Терсеры являет ся зоной постоянной вулканической активности, там много горячих источников и луж кипящей грязи, из которой Стриады строят свои замки. Это довольно крот кий народ, обладающий высокоразвитой способностью к воспроизведению звуков, которые они издают с помо щью уникального в своем роде органа.
Джунгли начали редеть и взору открылась посадочная площадка, покрытая черными, похожими на бамбук стволами и большими шарами оранжевого пуха. Вдали в небо врезалась гряда серых гор. Дарвин Личли указал рукой на облако висящего в воздухе тумана:
– Это и есть термальная зона. Посмотрите внима тельней, и вы увидите, как из тумана поднимаются города Стриадов.
Через несколько минут можно было ясно различить высокое, похожее на крепость строение Стриадов; тяжелое здание в шесть или семь этажей, слепленное из цветной глины.
"Феб" приземлился на плоской площадке перед городом. Незамедлительно из железных ворот появилось несколько дюжин Стриадов. Дарвин Личли, дама Изабель, Бернард Бикль и Роджер вышли из корабля и стали их поджидать.
Несомненно, эти существа относились к гуманоидной расе, высокие, с тонкими руками и ногами и с несколько массивным угловатым туловищем. Кожа у них была медно-красного цвета с зеленоватым глянцевым отблеском, головы – высокими и узкими, покрытыми черной растительностью на подобие перьев. Одеты Стриады были в рубашки из грубой ткани и бронзовые наплечники, при этом грудь и ребристое отверстие для звуковой диафрагмы оставались открытыми. Они выжидательно остановились в нескольких ярдах от корабля. Их диафрагмы начали сокращаться и дергаться, издавая мягкий приветственный звук.
Дарвин Личли заговорил с ними на резком гортанном языке, который казался одновременно и фрикативным, и грудным. После короткого совещания между собой Стриады что-то ответили.
Личли повернулся к даме Изабель:
– Они с удовольствием посетят ваш музыкальный спектакль. Должен сказать, что меня это очень удивило. Дело в том, что Стриады довольно застенчивы, и мало встречались с земными жителями; возможно, всего лишь с дюжиной коммерческих миссионеров. Когда вы хотите устроить ваше первое представление?
– Если мы сделаем это завтра, не будет ли это слишком поспешно?
Дарвин Личли обратился с этим вопросом к местным жителям, а затем проинформировал даму Изабель, что время спектакля их вполне устраивает. После этого он предупредил о нескольких простых табу, которые необходимо строго соблюдать: не входить в жилища, не бросать никакие предметы в горячие источники, никакого шумного или экстравагантного поведения, никакого особого внимания детям, которых, по словам Личли, здесь рассматривают как паразитов и очень часто поедают. Когда дама Изабель выразила ужас по поводу последнего замечания, Личли рассмеялся:
– Это всего лишь, так сказать, отношения "баш на баш". Дети платят им тем, что сталкивают взрослых в горячие источники.
Не забывая про советы Дарвина Личли, большинство членов труппы до самого вечера бродила по городу Стриадов. С удивлением они рассматривали озера бурлящей грязи: самые большие были горчично-желтого цвета, остальные – красные, серые, шоколадно-коричневые. Из этой грязи были построены высокие здания, и земляне с изумлением наблюдали, как стриады, испуская высокие звуковые и ультразвуковые колебания, кололи, обрабатывали и прессовали грязь во всевозможные удобные для использования формы.
Земные путешественники, похоже, произвели хорошее впечатление. Представитель Стриадов даже пригласил всю группу на банкет. После короткого совещания с дамой Изабель Дарвин Личли с благодарностью отклонил приглашение, заявив, что в канун музыкального спектакля труппа привыкла отдыхать.
На следующее утро была раскрыта сфера С, поставлена мачта и натянут тент, образующий театр. Для Стриадов дама Изабель выбрала "Волшебную флейту". Слишком свежи были еще воспоминания о фиаско на Сириусе, поэтому она решила не делать никаких изменений в спектакле. Местная аудитория увидит и услышит оперу в оригинальном, земном варианте.
– В конце концов,- сказала дама Изабель Бернарду Бикллю,- эти неприятные мелочные компромиссы отдают каким-то унижением. Наша цель – донести до жителей отдаленных миров нашу музыку так, как знаем ее мы, во всей ее мощи и великолепии, а не нести им какие-то жалкие ободранные версии, которые не смогли бы узнать и сами авторы.
– Вы очень точно высказали мою точку зрения,- ответил Бернард Бикль.- Я не заметил никаких признаков существования музыки у этих Стриадов, но в целом они производят впечатление обходительных и творческих личностей. Вы обратили внимние на фрески из разноцветной глины у них над воротами?
– Да, действительно, очень впечатляюще. Надо напомнить Роджеру сфотографировать их, по крайней мере, это хоть как-то оправдает его присутствие на корабле.
– Похоже, он совсем не наслаждается этой поездкой,- заметил Бернард Бикль.- В истории с мисс Росвайн он выбрался сухим из воды лишь потому, что капитан Гондар монополизировал эту пташку.
Дама Изабель поджала губы:
– Я не могу вспоминать об этом без возмущения, особенно после того, как мы не осудили поведение ка питана Гондара; взявшего, как вы только что справед ливо заметили, это юное создание под свое крылышко.
Бернард Бикль пожал плечами.
– Похоже, это никого, кроме Роджера не задело. Она изо всех сил старается не болтаться под ногами; трудно найти более скромное создание.
– Будем надеяться, что так оно и есть,- фыркнула дама Изабель.
***
Приближалось время для поднятия занавеса. Певцы уже облачились в свои костюмы; музыканты оркестра, после хорошего завтрака и прогулки взад-вперед перед кораблем, собрались в оркестровой яме, где разобрали партитуры, и сидели в ожидании, обмениваясь добродушными шутками.
В это время появились и Стриады. Выйдя из своего высотногно города, слепленного из разноцветной глины, они, как и вчера, шествовали с огромным достоинством и серьезностью. Безо всякой застенчивости или колебания Стриады заняли места в зрительном, зале и выжидательно замерли. Взглянув на оставшиеся пустые места, дама Изабель посмотрела в сторону города, но желающих посетить представление больше, не наблюдалось.
– И это вся аудитория? – поинтересовалась она у Дарвина Личли.- Да здесь и сотни не наберется.
– Сейчас я выясню,- ответил Личли и направился к одному из Стриадов, затем, нахмурившись, вернулся к даме Изабель.- Он сказал, что это все: здесь все ответственные лица, что-то вроде членов городского совета, как я полагаю. Они уполномочены принять любое решение, какое сочтут верным.
Дама Изабель раздраженно покачала головой:
– Не могу сказать, что я понимаю это.
– Я тоже,- согласился с ней Личли.- Но все же лучше начать оперу для этой группы. В конце концов она представляет из себя местную элиту.
– Возможно, это все объясняет,- заметил Бернард Бикль.- Я уже сталкивался с подобной ситуацией, когда своего рода культурная аристократия обладает эксклюзивной привилегией наслаждаться эстетическими таинствами.
Дама Изабель уставилась на застывшую аудиторию, внимательно прислушивающуюся к звукам настраивающегося оркестра.
– Художественная верхушка, говорите? Определен но, идея не плоха… Ну что же, начнем.
Сэр Генри Риксон поднялся на дирижерское возвышение, поклонился аудитории и поднял палочку; оркестр издал три резких отрывистых аккорда вступительного адажио. Зрители сидели не шелохнувшись.
Занавес поднялся, и представление началось: на сцене появился Томино, преследуемый змеей. Дама Изабель была восхищена сосредоточенным вниманием аудитории. Они сидели неподвижно, время от времени выражая негромкое одобрение. Особенно Стриады оживились, когда во втором акте Ада Франчини продемонстрировала им свое высокое альтовое "фа".
Когда опера закончилась, и состав вышел к рампе поклониться, зрители поднялись с мест и стали переговариваться между собой. Похоже, среди них возникли какие-то разногласия, и, игнорируя оркестр и певцов, стриады вышли из театра, чтобы продолжить дискуссию на открытом воздухе.
Грациозно улыбаясь во все стороны, в сопровождении Бернарда Бикля и Дарвина Личли дама Изабель последовала за ними.
– Каково ваше мнение о нашей замечательной му зыке? – подойдя к Стриадам, спросила она, и Дарвин Личли тут же перевел ее вопрос.
Старший представитель группы что-то ответил, и лицо Личли стало озадаченным.
– Что он сказал? – обратилась дама Изабель к пе реводчику.
Личли, нахмурившись, посмотрел в сторону местной культурной аристократии и неуверенно произнес:
– Он интересуется наличием.
– "Наличием"? Я ничего не понимаю!
– Я тоже,- поддакнул Дарвин Личли и повел дальнейшие расспросы. Стриад начал отвечать более подробно.
Глаза у Личли стали круглыми, он что-то переспросил, потом беспомощно пожал плечами и повернулся к даме Изабель:
– Произошла небольшая ошибка, некоторое недопонимание. Я уже упоминал, что Стриады знакомы с Землей только по редким коммерческим вояжам?
– Да, да, вы об этом говорили!
– Они, кажется, приняли "Феб" за такую миссию и пришли на спектакль именно с этой мыслью,- Дарвин Личли какое-то мгновенье колебался, потом выпалил скороговоркой.- Вы не произвели на них слишком сильного впечатления. Они сказали, что им не нужны ни скрипки, ни тромбоны, их диафрагма вполне адекватна этим инструментам, но они готовы заказать двух музыкантов с гобоем и колоратуро.
– Боже милостливый! – воскликнула дама Изабель. Она бросила в сторону терпеливо ожидающих Стриадов взгляд, полный негодования.- Можете сказать им…
Но тут вмешался Бернард Бикль.
– Скажите им,- мягко сказал он,- что именно эти позиции пользуются очень большим спросом, и мы не можем гарантировать им поставку в ближайшем буду щем.
Стриады выслушали Дарвина Личли с большим вниманием и вежливостью, затем развернулись и медленно направились по направлению к городу.
Кипя возмущением, дама Изабель велела разбирать театр, и уже через несколько часов "Феб" двинулся в сторону земель водяных людей.
***
Медленная река вытекала из джунглей и бежала сначала на запад, потом поворачивала на север, после чего круто изгибалась на юго-запад и, наконец, впадала в большое внутреннее море, образуя дельту примерно в пятьдесят миль в длину и столько же в ширину. Вот здесь и обосновались водяные люди, эволюционировавшие в соответствии с условиями своего обитания в совершенно отличную от Стриадов расу. Они были ниже; звуковая диафрагма у них атрофировалась, а может быть, никогда и не была достаточно развита; цвет кожи был бледно-серым. В глаза бросалась жуткая гибкость, как у тюленей. Головы у во дяных людей были более круглыми, а черную перьевую корону Стриадов заменяли несколько безвольных прядей черно-зеленоватых волосиков. Они были намного многочисленней Стриадов и значительно нервно-активнее. Водяные люди расширили место своего обитания до внушительных размеров, создав удивительно запутанные системы каналов, прудов, дамб, плавающих островов, по которым и вокруг которых они либо плавали, либо водили тростниковые шаланды, либо тащили баржи, груженные какими-то связками и тюками. На всей территории не было ни одного большого города, зато раскинулось неимоверное множество деревенек, состоящих из травяных и тростниковых хижин. В центре дельты, на острове примерно в милю диаметром, поднималась похожая на пагаду башня, сделанная из бревен, циновок и покрытых чем-то красным панелей.
Дарвин Личли заблаговременно описал даме Изабель и Бернарду Биклю водяных людей:
– Возможно, вы не сочтете этот народ таким же радушным и любезным, как Стриады; на самом же деле они просто склонны к холодной беспристрастности, которую легко можно принять за недовольство. Но это абсолютно не так; нельзя сказать также и о том, что у водяных людей отсутствует эмоциональная глубина. Просто они чрезвычайно консервативны и подозрительны к любым инновациям. Вы можете удивиться, почему представитель Кам послал вас именно сюда, но ответ очень прост: у здешних обитателей существует высокоразвитая музыка, традиция которой уходит корнями на тысячи лет назад.
– Ну-ну,- сказала дама Изабель, тяжело
вздохнув.- Я очень рада наконец-то встретить людей, которым знакомо слово "музыка".
– В этом отношении бояться нечего,- продолжил Дарвин Личли.- Они настоящие эксперты: у них у всех абсолютный слух, они сразу же определят вам любой аккорд в любом его исполнении.
– Это действительно хорошая новость,- сказала дама Изабель.- Однако врядли у них существуют оркестры подобные нашему. Я права?
– Не совсем. Каждый взрослый житель является своего рода музыкантом, и с самого рождения ему отведена определенная партия в церемониальной фуге, которую он играет на унаследованном от свой семьи инструменте.
– Очень интересно! – воскликнула дама Изабель.- А у нас будет возможность послушать их музыку?
Дарвин Личли с сомнением поджал губы.
– На этот счет я ничего не могу вам сказать. Водяных людей нельзя назвать ни агрессивными, ни дружелюбными, но они, как вы скоро сами убедитесь, очень странные существа, и их надо воспринимать с учетом их обычаев. Я довольно хорошо знаком с ними, и меня они тоже хорошо знают, но вы все равно не увидите никакой теплоты или там радушия, да даже простого знака того, что они меня узнали. Но это неважно; вы хотели встретить музыкально мыслящих существ, так вот они перед вами.
– Если они действительно таковы, как вы их нам описали,- сказала дама Изабель,- полагаю, что мы сможем показать им такое, о чем они и понятия не имеют. Что вы предложите, Бернард?
Музыковед задумался:
– Может быть, Россини; например, "Севильский цирюльник"?
– Достойная идея; здесь присутствует достаточный задор, чтобы покорить фантазию таких существ, как водяные люди.
"Феб" приземлился на острове рядом с пагадой, которую Дарвин Личли охарактеризовал, как Хранилище Архива. Социальная система водяных людей была полна парадоксов и неразберихи, которые не сумел разрешить еще ни один этнолог. По большому счету, любая активность или жизненная фаза была регламентирована и систематизирована. И все это контролировалось армией наставников и наблюдателей.
Все еще продолжая обсуждать странности водяных людей, дама Изабель, Дарвин Личли и Бернард Бикль спустились по трапу. Внизу их уже поджидала делегация месных жителей, представитель которой сразу же спросил о цели визита.
Личли подробно описал цель их прибытия, после чего делегация удалилась.
– Надо подождать,- сказал Личли даме Изабель.- Они пошли сообщить о нас Музыкальному Комиссару.
Комиссар прибыл приблизительно через час в сопровождении еще одного существа, которого он представил как Местного наблюдателя. Они очень внимательно выслушали Дарвина Личли, затем Комиссар сказал несколько осторожных фраз. Личли перевел сказанное землянам.
– Он интересуется традиционными истоками музыки, которую вы собираетесь…- он замялся.- Мне не придумать подходящего слова. Разразиться? Распространить? Да. Он хочет узнать поподробнее о той музыке, которую вы хотите здесь распространять.
– Мне сложно что-либо сказать,- ответила дама Изабель.- Это очень приятная опера, без выражения каких-либо социальных вопросов, просто огромный букет великолепной музыки. Мы преследуем чисто художественные цели: поделиться своей музыкой с ним и его народом.
Дарвин Личли перевел ее высказывание, выслушал ответ и снова повернулся к даме Изабель.
– Когда вы собираетесь распространять свою музыку, как долго это продлится, и по каким поводам это будет происходить?
– Все будет зависеть от того, насколько хорошо нас примут,- хитро ответила дама Изабель.- Если мы заметим, что наша программа доставляет публике удовольствие, то мы дадим несколько спектаклей, а если нет, то уедем. Все очень просто. Наш первый концерт состоится как только сможет собраться публика, которую… Мне даже не представить, как созвать.
Между Дарвином Личли и Комиссаром опять произошел обмен словами, затем Личли объявил:
– Первый спектакль можете устроить уже завтра.
– Очень хорошо,- решительно сказала дама Изабель.- Значит, завтра в три часа.
***
Утром следующего дня уже привыкшая к этому занятию команда собрала театр. В два часа актеры облачились в костюмы и наложили грим, в половине третьего в оркестровой яме собрались музыканты, и все приготовления были завершены.
Однако никаких признаков потенциальной аудитории не наблюдалось. Дама Изабель вышла из корабля и, нахмурившись, оглядела горизонт. Жизнь вокруг шла своим обычным чередом.и на спектакль, похоже, никто не собирался.
И без десяти три публики нигде не было видно.
Ровно в три часа появился Местный наблюдатель, тот самый, которого руководители труппы видели вчера. Коротко поздоровавшись с дамой Изабель, Бернардом Биклем и Дарвином Личли, в гордом одиночестве он прошествовал в театр, уселся на одно из сидений, открыл принесенный с собой небольшой плоский чемоданчик, вынул из него бумагу, чернила и кисточку и разложил все это перед собой.
Дама Изабель, стоя у входа, с подозрением следила за этими приготовлениями.
– Он, очевидно, пришел посмотреть оперу. Но где же остальные?
Бернард Бикль вышел и пристально оглядел окрестности.
– Больше никого не видно,- вернувшись, доложил он.
Дама Изабель повернулась к Личли:
– Выясните, пожалуйста, когда нам ожидать ос тальную аудиторию.
Личли переговорил с наблюдателем и передал даме Изабель его неожиданный ответ.
– Он и есть аудитория. И он несколько раздражен, что спектакль не начинается вовремя.
– Но мы же не можем играть спектакль для одного индивидуала! – запротестовала дама Изабель.- Вы ему объяснили это?
– Ну да. Я заметил ему, что мы ожидали довольно большое количество зрителей, но он заявил, что должен произвести предварительный просмотр, чтобы изучить и оценить нашу музыку, прежде, чем население в массовом масштабе рискнет подвергнуть себя воздействию, возможно, нервирующих звуков.
Дама Изабель сжала челюсти; наступил момент, когда решалось, будет ли "Севильский цирюльник" демонстрироваться для одобрения или нет.
Неожиданно в разговор вмешался Бернард Бикль и вкрадчивым голосом промолвил.
– Я полагаю, мы должны были предвидеть необхо димость получения одобрения, особенно в высокораз витых мирах. И мы ничего не можем с этим поделать; нам придется или подчиниться местным правилам, или улететь ни с чем.
Дама Изабель с раздражением кивнула.
– Полагаю, вы правы; однако, когда такие идеали сты, как мы, тратят свои таланты и деньги на такой эксперимент, то от тех, кто должен, по идее, получить от этого выгоду, можно было бы ожидать, по крайней мере, понимания. Я вовсе не требую восторгов, меня устроит даже крупица доброго отношения. Я не могу поверить…- она замолкла на полуслове, заметив при ближение наблюдателя.
Подойдя к землянам наблюдатель заговорил, а Личли принялся переводить необычные для человеческого уха звуки.
– Ему не терпится узнать, когда начнется програм ма, он хочет также отметить, что начало концерта за держалось уже на девятнадцать минут.
Дама Изабель всплеснула руками.
– Я вынуждена подчиниться прихоти местного чи новника…
Она подала знак сэру Генри Риксону, который с удивлением посмотрел на нее поверх сидений, пустых за исключением одного – того, где расположился наблюдатель. Дирижер еще раз вопросительно взглянул на даму Изабель, та подтвердила свой сигнал к началу, и сэр Генри поднял свою палочку. Зазвучали первые ноты увертюры, и "Севильский цирюльник" предстал суду музыкального эксперта одной из внеземных цивилизаций.
Спектакль, идущий перед ни на что не реагирующим наблюдателем, остался у его участников не самым живым воспоминанием, но в то же время мастерство труппы не дало ему, как того можно было ожидать превратиться в чисто механический процесс воспроизведения сюжета.
Во время представления наблюдатель был очень внимателен, не выказывал ни одобрения, ни недовольства, не делал никаких движений, если не считать внесения пометок в свои бумаги.
Финальный хор потонул в заключительных аккордах оркестра, и занавес упал. Дама Изабель, Бернард Бикль и Дарвин Личли повернулись к своему единственному зрителю, делающему в тот момент последние пометки. Закончив писать, наблюдатель встал и направился к выходу. Дарвину Личли даже не потребовались инструкции дамы Изабель, чтобы выпрыгнуть вперед и ринутся за ним. У самого выхода он догнал наблюдателя, и между ними завязался многословный диалог, прерванный подошедшей дамой Изабель. Она сгорала от нетерпения узнать мнение представителя водяных людей.
– Он неприятно поражен,- выдавил из себя Личли.- Вот основной смысл его реакции.
– Что? – переспросила дама Изабель,- И это почему же?
Наблюдатель, видимо, понял смысл восклицания дамы Изабель и снова заговорил. Личли переводил его речь явно без удовольствия.
– Он отметил множество разных недочетов. Напри мер костюмы совершенно не подходят для климата. И еще он сделал ряд технических замечаний… Пев цы… хмм… я не совсем понял слово "бграссик". В общем, чтобы оно ни значило, певцы ошиблись, когда пытались… тут еще одна незнакомая фраза: "телу гай шлрама" во время игры оркестра, в результате чего фальшиво прозвучало "гхарк джиссу". Черт его знает, что он имеет в виду. Может быть, под "играть" он под разумевал акцентировку… Хоровые секвенции… нет, здесь что-то другое: секвенции не могут двигаться с севера на запад,- Дарвин Линчи опять прислушался к наблюдателю, продолжающему излагать еще несколь ко свои замечаний.- Первоначальная антифония была неполной… "такал ске хг" был слишком близок к "брга скт гз", и ни то, ни другое не соответствовали стандартному материалу… Он нашел дуэты интересными только наполовину из-за необычного, хотя и вполне законного "грсгк ай тгыык трг". Он недоволен тем, что музыканты сидели слишком статично. Он думает, что им надо двигаться, скакать и прыгать, чтобы подчеркнуть музыкальную тематику. Работа сырая, неотработанная, в которой очень много неправильного… подтекста? Хотя, возможно, он подразумевает легато. Во всяком случае, он не может рекомендовать это представление своему народу, пока не будут исправлены все указанные недочеты.
Дама Изабель, не веря своим ушам, покачала головой.
– Очевидно, он неправильно понял наши цели и задачи. Предложите ему присесть… я сейчас пошлю за чаем.
Наблюдатель согласился задержаться, и дама Изабель, усевшись рядом с ним, вместе с Бернардом Бинклем, вносившим местами свои замечания, около часа старательно разъясняла историю, философию и структуру классической земной музыки и классической оперы в частности. Наблюдатель вежливо слушал и даже время от времени делал какие-то записи.
– А теперь,- сказала дама Изабель,- мы покажем ему еще один спектакль… дайте подумать… "Тристан и Изольда". Он, правда, несколько зануден, но, думаю, вполне подойдет для нашего случая; мы сможем про демонстрировать резкий контраст как по форме, так и по стилю. Бернард, пожалуйста, попросите участников спектакля надеть костюмы и сообщите им, что "Три стан и Изольда" начнется через двадцать минут. Род жер, скажи об этом сэру Генри и Андрею. И побыстрее, пожалуйста, мы должны убедить этого "эксперта", что мы не какие-то там тупицы!
Уставшие музыканты вернулись в оркестровую яму, скрипачи массировали пальцы, трубачи старательно слюнявили губы. И лишь благодаря виртуозности оркестра и динамичной работе палочки сэра Генри прелюдия прозвучала со своей невыразимой горько-сладостной страстью.
Во время спектакля дама Изабель, Бернард Бикль и Дарвин Личли сидели рядом с серебренокожим наблюдателем, старательно разъясняя ему перипетии душевного конфликта, разворачивающегося перед ним. Наблюдатель не делал никаких устных замечаний, а, возможно, и сам не больно-то обращал внимание на комментарии хозяев, однако, как и прежде, постоянно вносил пометки в свой блокнот.
Спектакль подошел к концу; Изольда пропела свою "Смерть любви"; ее голос сошел на эхо; по музыкальной ткани оркестра печальной нитью прошелся голос гобоя, подчеркивая великую тему очарования и скорби… Упал занавес.