Виггз Сьюзен. Роковое кольцо

   Она коротко тряхнула головой:
   – У меня есть для этого весьма убедительные основания!
   – Я подумал, тебе захочется погулять в такой хороший ясный день.
   Роза ничего не имела против прогулки.
   После того, как детей забрали из башни, ей казалось, что она сойдет с ума от тоски.
   Октябрьский день был ясным и холодным, ярко-синее небо – без единого облачка. Ослепительно светило солнце. Они медленно пересекли двор замка и вошли в конюшню.
   – Она твоя! – сказал Гарет, поглаживая белую лошадь.
   У Розы от восторга замерло сердце. Не сдержавшись, она захлопала в ладоши. Красавица-лошадь под элегантным седлом била копытом.
   – Конюхи прозвали ее Белой Дамой. Ты, конечно, можешь изменить кличку…
   – О, она настоящая леди! – с восхищением вымолвила Роза и ласково провела рукой по блестящему боку лошади. – Пусть остается Белой Дамой. Это имя очень ей подходит.
   К Гарету подвели великолепного коня.
   – А это Абелард. Он, конечно, никогда не заменит мне Баярда, но Абелард тоже хорош. Так прогуляемся?
   Розе, может, и надо было бы отказаться, но мысль о возвращении в башню ее ужасала. Она кивнула Гарету, и тот помог ей подняться в седло. Белая Дама начала пританцовывать, но под маленькой уверенней ручкой всадницы затихла.
   – Она сразу почувствовала в тебе хозяйку! Лошадь просто создана для тебя! – заметил Гарет.
   Северные однообразные пейзажи располагали к дальним верховым прогулкам. Роза наслаждалась свободой. Напряжение от заключения в башню спало, она громко и заразительно смеялась, но, сохраняя внешнюю беззаботность, оглядывалась по сторонам. Но не смогла сориентироваться на незнакомой местности. Девушка отложила побег на более позднее время. Она решила основательно к нему подготовиться.
   Гарет увлекал ее всё дальше на север, минуя торфяники, где ветер протяжно завывал между древними серыми скалами. Наконец они добрались до маленького хрустально-чистого водопада. Источник бил из серой гранитной толщи скалы. У подножья образовалось небольшое озерцо.
   Они спустились к нему и напоили лошадей, затем сели на валуны на берегу.
   – Как называется это место? – спросила Роза.
   – Никакого названия у него нет. С детства я полюбил бывать здесь.
   От долгой прогулки на ветру девушка разрумянилась.
   – Сегодня ты ко мне более благосклонна, – заметил Гарет.
   – Ты дал мне глоток свободы. Я тебе благодарна за это.
   – После осады у нас осталось много оружия, доспехов и лошадей неприятеля. Мы взяли в плен нескольких богатых рыцарей и надеемся получить за них хороший выкуп.
   – Так быстро? – холодно спросила Роза.
   Гарет уловил иронию в ее вопросе.
   – Я думаю, тебе будет приятно услышать, что мне больше не нужно твое кольцо. Мастерсон обойдется и без вознаграждения, обещанного за него.
   – Лорд Хок, не надеетесь ли вы, что мой отец дорого заплатит вам за мое освобождение, узнав, где я?
   Ее отец был бы только рад тому, что она в Мастерсоне!
   – Ты не пленница, Роза, и никто не собирается брать за тебя выкуп. Ты – моя жена!
   – Не хочу больше быть твоей женой! Ты женился на мне по расчету! Я желаю расторгнуть брак.
   Слова Розы не были неожиданностью для Гарета, он предвидел их, но все же боль обиды пронзила сердце.
   – Ты так и сделаешь, – сказал он, нахмурившись и стараясь за гневом скрыть сердечную боль, – но не сейчас… потом когда-нибудь.
   – Почему ты не отпускаешь меня, Гарет? Неужели расчет толкает тебя все же получить у Акасии награду за кольцо?
   Гарет покачал толовой.
   – Я ведь уже сказал, в этом теперь у меня нет надобности. Но я все равно не могу тебе позволить покинуть Мастерсон.
   Глаза Розы гневно засверкали.
   – Ложь! – закричала она. – Ты по-прежнему держишь меня заложницей!
   – Поверь мне, Роза, я ничего не хочу от тебя теперь. Только одно меня беспокоит и волнует: я должен знать, что ты в безопасности. Мне стало известно, что твоя мачеха затеяла против тебя нечто новое. Она договорилась с Алейном де Ваннэ! Акасия хочет, чтобы он убил тебя. Де Ваннэ притворяется, что согласен сделать это, а сам ищет тебя с целью жениться и присовокупить Браервуд к своим владениям.
   – Я еще могу поверить тому, что мешаю жить Акасии, но с чего бы лорду Алейну беспокоиться о Браервуде? Его владения намного обширнее моих. Я знаю, он твой враг, Гарет, но это еще не повод, чтобы клеветать на человека!
   – Он сделал тебе предложение этим летом, не так ли?
   – Ну и что? Лорд Алейн не заставлял меня силой выходить за него замуж! И зачем ему это? У него всегда был превосходный выбор невест с хорошим приданым.
   Хок подождал, когда негодование Розы утихнет. Она была хороша в любом настроении. Его трогало и умиляло удивительное сочетание ее черт: силы и слабости.
   Они молчали. Журчала вода, шумел ветер, совершая вековую работу: он точил, полировал и выдувал скалы, создавая уголки неповторимой красоты. Гарет любовался профилем девушки: точеный нос, гордо приподнятый подбородок, сжатые в гневе влажные алые губы.
   Глухой стон вдруг вырвался из горла Гарета. Он дерзко обнял Розу и повалил жену на сухую траву, повторяя ее имя и жадно вдыхая запахи кожи и волос.
   Внезапность его порыва удивила Розу и застала врасплох. Она не сопротивлялась, хотя внутренний голос напоминал ей, что она ненавидит Гарета. Но ее тело помнило его прежние нежность и ласку. Любовный жар охватил ее, и когда их губы встретились, в ней зародилось неукротимое желание. Она всегда любила Гарета и хотела, нет, требовала его любви. Рука мужчины не встречала сопротивления. Под плащом он отыскал грудь Розы и ощутил желанную округлость.
   Хок поднял голову. На него были устремлены широко открытые темно-синие глаза.
   Боже праведный, думала Роза, как же она его любит! Эти выразительные серые глаза, мужественное лицо… Но его ложь, бесчестные поступки, а теперь еще и воображаемая история сговора Акасии и Алейна!.. Собрав остатки своей воли, она твердо произнесла:
   – Отпусти меня, Гарет!
   Глаза Хока стали холодными, как камни, окружавшие их. Он разомкнул объятия.
   – Я хочу уехать из Мастерсона, – сказала Роза.
   – Не могу я позволить тебе вернуться в руки коварной мачехи!
   Роза резко, вызывающе засмеялась.
   – Акасия не в силах причинить мне большее зло, чем то, которое ты мне причинил. Я ее не боюсь.
   – Господи! Роза! Неужели ты не осознаешь, какая опасность тебя поджидает за воротами Мастерсона?
   – В Мастерсоне я подвергаюсь гораздо большей опасности.

* * *

   Прошла неделя. Роза обрела некоторую свободу, но всегда и везде ее сопровождали камеристка Кейт, кто-нибудь из слуг или огромный, рыжий, как огонь, рыцарь Седрик. О побеге нечего было и думать. Люди Гарета следовали за ней по пятам.
   Роза загоралась от гнева и раздражения всякий раз, когда видела Гарета Хока, но и любовь к нему не угасала. Она жила в душе, лишая сна и аппетита.
   Другого выхода не было: ей необходимо выбраться из Мастерсона, иначе она просто сойдет с ума!
   Потихоньку начал складываться план побега. Относительная свобода позволяла ей наблюдать за жизнью замка. Роза примечала маленькие, но важные для нее детали. Она подружилась с конюхом по имени Хол. Особую опасность представляла Кейт, не спускавшая с нее глаз. Но была у камеристки порочная слабость – тяга к вину.
   Для побега девушка выбрала ослепительно яркое октябрьское утро. Она встала как обычно. Теперь, в Мастерсоне, Роза не забывала по утрам молиться. Как удивился бы ее прилежанию святой отец Джордж. Он всегда бывал недоволен ею. Шепотом повторила она знакомые с детства слова, попросив у Бога помощи во всех делах.
   Роза выдвинула ящики комода и придирчиво осмотрела их содержимое. С собой она решила взять только самое необходимое: нижние рубашки, крохотный флакон с розовым маслом, не забыть бы про еду…
   Пришла Кейт. Роза ее приятно удивила, предложив ей вина. Настроение камеристки сразу улучшилось.
   – Попросите, пусть принесут мне еще кувшин вина. В этом осталось совсем немного, – предложила Роза.
   Кейт обрадовалась и присела на край стула. Обычно молчаливая, она разговорилась.
   – Дела стали налаживаться, не правда ли? Было бы еще лучше, если бы хозяин не был так опечален в последнее время.
   Роза удивленно выгнула бровь.
   – Какова же причина его печали?
   – Да вы не разрешаете ему быть с вами рядом, а ему сейчас так необходима поддержка!
   – Что ж! Пусть найдет кого-нибудь другого себе в компанию! – Роза стиснула кулаки.
   От ревности у нее аж заломило зубы, как от холода, но на лице не отразились чувства.
   – От желающих отбоя нет, но лорд привязан к вам!
   Роза старалась не думать о Гарете. Боль в сердце терзала ее невыносимо. Два чувства боролись в душе девушки: любовь и ненависть.
   – Кейт, вы замужем? – спросила Роза, не забывая, о своем намерении бежать.
   Кейт сделала большой глоток вина. Роза тут же подлила ей вина еще в кружку.
   – Нет, миледи!
   – Вот и я скоро снова буду одна, без мужа! – сказала Роза.
   – Грех вам говорить такое! Посмотрите на себя! Ладная да пригожая леди! Все мужчины на вас заглядываются!
   Роза смутилась.
   – Вы преувеличиваете, Кейт! – глаза девушки затуманились, она словно забыла, что в комнате не одна, и стала мечтать вслух: – Когда-нибудь я отдам и сердце, и душу любимому мужчине, но сейчас буду строга к себе, чтобы избежать риска: а вдруг меня снова предадут?
   – Миледи, лорд Хок вас не предавал! – воскликнула Кейт, ворвавшись в ее мечты.
   Роза резко, как бы очнувшись, повернулась к камеристке.
   – Кейт, вы не знаете, о чем говорите!
   – Есть что-то между вами, миледи! Это сразу замечается! Только почему вы так мучаете друг друга?
   – Ничего, кроме злобы и презрения, между нами нет!
   – Может, это вы так относитесь к лорду Хоку, но наш хозяин очень вас любит!
   – Хорошо же он относится к тем, кого любит! Держит меня в клетке, как пленницу!
   – Значит, у него есть на то причины, миледи.
   – Да! Его жестокость! – гневно бросила Роза.
   – А я вам говорю, он вас любит!
   – Ошибаетесь! Даже заманивая меня в сети, он не признавался в любви! Видимо, это была бы уж слишком грубая ложь!
   – Не удивляйтесь! Хозяин никогда не говорит о своих чувствах.
   – О чем ему говорить? У него никаких чувств нет! Только честолюбие и жадность.
   Кейт вскипела.
   – Жадность? А какой замечательный подарок он вам сделал? Белая Дама – великолепная лошадь! Вы каждый день на ней катаетесь!
   – Это, чтобы я не чувствовала себя узницей! Но я остаюсь ею, несмотря на прогулки!
   – А покои? – Кейт повела рукой. – Здесь никто на жил с той поры, как погибла леди Мэри, – глаза женщины затуманились печалью. – Как мы все ее любили! Но крепче всех любил свою сестру сам хозяин. Он никогда бы не позволил вам жить в этой комнате, спать в этой постели и носить одежду леди Мэри, если бы не относился к вам так же, как и к ней.
   Роза приказала себе не обращать внимания на слова Кейт. Бред пьяной женщины! Сейчас никак нельзя думать о Гарете! Роза лишь позволила себе удивиться: как человек с такими холодными глазами может быть сентиментальным? Но нечего поддаваться настроению! Гарет ее жестоко обидел! Она никогда не будет иметь с ним никакого дела! И с другими мужчинами пока тоже.

* * *

   Кейт всхрапнула, ее голова свесилась на грудь. Роза набросила на себя подбитую мехом накидку и спрятала под нее сверток с необходимыми вещами. Она заперла в спальне спящую камеристку.
   Обмануть Хола оказалось совсем нетрудно. Его юное лицо озарилось широкой улыбкой, когда он увидел в конюшне Розу.
   – Какую лошадь прикажете оседлать для вашего сопровождения, миледи?
   Она не отводила глаз от его лица, твердо произнося:
   – Сегодня, Хол, я поскачу одна.
   Тень сомнения скользнула по безбородому юному лицу.
   – Миледи, но хозяин…
   – Я поскачу одна! Рыцари лорда Хока утомились нянчиться со мной!
   Подарив юному конюху свою самую обворожительную улыбку, она добавила:
   – Хол, я хорошо держусь в седле?
   – Да, конечно, миледи.
   – Вот и прекрасно! Выводи Белую Даму во двор.
   Юноша вывел лошадь. Роза стремительно бросилась в темный угол конюшни и достала кольцо. Ее палец почувствовал привычную тяжесть.
   Копыта Белой Дамы процокали по узкому мосту надо рвом за оборонительной стеной замка. Медленно, чтобы не вызвать подозрений, Роза проехала через город. Она отвечала улыбками на вопросительные взгляды горожан. Пусть все думают, что она на прогулке. Роза приветливо кивнула малышам, игравшим в мяч, сделанный из соломы. Сердце странно кольнуло. Она успела привязаться к этим детям?
   За городом лошадь пошла рысью. Плохо наезженная дорога вела на восток. Роза не знала, куда едет. У нее начиналась новая жизнь. Она сбежала от Гарета Хока.

ГЛАВА 9

   – Пошли! – прорычал Гарет, вкладывая всю свою ярость в слово.
   Кейт семенила перед ним, качая головой.
   – Дура! – кричал лорд, проходя в комнату.
   – Если бы не любовь к тебе покойной сестры, я, не задумываясь, выбросил бы тебя из замка!
   Побег Розы для Гарета был громом среди ясного неба. В душе клокотала ярость, он едва сдерживал себя.
   Камеристка была на грани истерики.
   – Говори, Кейт! Когда сбежала леди?
   – Не могу сказать точно, милорд. Она напоила меня вином, и я уснула.
   Гарет схватил стул за спинку.
   – Вспоминай, женщина! Когда это было?
   – Вчера, милорд, около полудня.
   Вчера. Гарет со скоростью ветра спустился по винтовой лестнице.
   Последнее время он вел себя как провинившийся муж, старающийся искупить свою вину: то и дело ходил в башню Мэри навестить Розу, собрался подарить жене прелестный зимний плащ с капюшоном, отделанным кроличьим мехом… Но все было слишком поздно!
   Стремительно Хок пересек замковый двор.
   – Керви! – закричал он.
   Старший конюх появился мгновенно.
   – К вашим услугам, милорд!
   Гарет приказал собрать всех конюхов.
   – Где Белая Дама? – спросил он.
   Конюхи переглянулись, но промолчали.
   – Ну, мальчик, отвечай! – голос Гарета перешел в свистящий шепот, он грозно глянул на Хола.
   Тот побледнел, как полотно.
   – Леди вчера велела оседлать Белую Даму, милорд!
   – Она уехала одна?
   – Да, сэр. Леди обещала вернуться.
   – И ты позволил ей уехать? Седлать мне Абеларда!

* * *

   Всадник в коричневой сутане медленно, ехал по дороге. Он откинул капюшон, обнажив выбритую макушку. Леди на белой лошади обогнала его.
   – «Это женщина Хока, – подумал всадник. Стройный стан, яркие губы, длинные блестящие, волосы… Ай да Хок! Какое сокровище заполучил!»
   Монах представления не имел, что леди делает здесь, так далеко от Мастерсона, но чувствовал: совершенно случайно ему невероятно повезло. Он догнал всадницу, пришпорив коня.
   Роза вынуждена была с ним поздороваться, заметив его странную улыбку.
   – Добрый вечер, брат! – приветствовала она монаха.
   Он склонил голову.
   – Добрый вечер, госпожа! Ну и холодно же сегодня! Скажите мне, что занесло вас в такую даль?
   – Я еду по делам.
   – В такое время года? Даже бродяги осели, предвидя стужу. А как же вы?
   – Дела не терпят отлагательства!
   – Разрешите сопровождать вас, госпожа? Вы должны отдохнуть и обогреться.
   Роза колебалась лишь мгновение. Они тронулись по дороге вдоль поля.
   – Вы так добры, брат! – тихо произнесла Роза.
   – Меня не часто называют братом, – всадник натянул капюшон на голову. – Называйте меня, пожалуйста, Грифитом.

* * *

   Грифит засыпал Розу вопросами: откуда она едет, где была, с кем встречалась. Девушка старалась отвечать как можно туманнее. Что-то подсказывало ей держать при себе свои секреты.
   Вдали, окруженный полями и овечьими выпасами, показался город. С одной стороны от него располагалось солидное поместье, к другой примыкало аббатство. Все в этом городе, казалось, было пропитано достатком: и дома, и одежда горожан. Но Розу смутили испуганные беспокойные глаза спешащих по своим делам обывателей, угрюмые взгляды торговцев шерстью, неулыбчивые лица добропорядочных горожанок – все было пропитано тревогой и каким-то необъяснимым страхом.
   Девушка и монах перекусили в трапезной аббатства. На ужин им подали жареную баранью лопатку, хлеб, вино, яблоки. Обстановка: и грубые столы, и каменные скамьи вдоль влажных стен – вызывала у Розы странное беспокойство.
   – Не представляю, как женщины могут выполнять такую тяжелую работу! – указав глазами, она обратила внимание своего спутника на нескольких прислужниц, таскавших тяжелые подносы с едой и деревянные бочонки с вином.
   Глухая тоска стояла в их глазах. Грифит пропустил мимо ушей замечание Розы, про себя изумлявшейся богатству драгоценностей, которые украшали монаха. На груди поверх сутаны висела усеянная рубинами золотая ладанка с изображением змеи, обвившей распятье. Если бы не выбритая макушка и коричневая сутана, подпоясанная плетеным ремешком, можно было бы этого человека принять скорее за врача, чем за монаха.
   Мысли Розы перескочили на Гарета. Ее беспокоило, о чем он сейчас думает, что делает, расстроился ли, узнав о побеге жены из башни Мэри.
   Грифит исподволь наблюдал за Розой. Он поразился необычайному цвету ее глаз – темно-синих, почти фиолетовых. Много он повидал диковин, но такого еще не встречал. Его мучили вопросы: кто же она, эта женщина Хока, куда едет, почему торопится, что за тайна ее окружает?
   – Оставайтесь ночевать в аббатстве, – предложил Грифит.
   – Спасибо, но у меня нет денег, чтобы заплатить за постой. Пойду взглянуть на лошадь!
   Роза встала, и Грифит вскочил тоже. В это время служанка с подносом случайно оказалась у него за спиной. Он натолкнулся на нее, и поднос с грохотом упал на пол. Служанка в испуге отскочила. Грифит настиг ее и наотмашь ударил сначала по одной щеке, затем по другой. Голова несчастной девушки моталась из стороны в сторону, волосы выбились из-под чепца.
   Роза на мгновенье остолбенела, но тут же бросилась к ним. Она схватила Грифита за руку.
   Грифит позвал людей себе на помощь. Появилась охрана.
   Два стражника схватили Розу.
   – Как вам не стыдно? – закричала она Грифиту. – Это вы виноваты! Всему причина ваша неловкость! Служанка из-за вас уронила поднос! Вы не имеете права ее бить!
   Грифит мрачно улыбнулся охране.
   – Эта, которая всем тут надоела воплями, – последнее увлечение Хока. Надеюсь, она окажется погорячее остальных.
   Леденящий ужас пробежал по спине Розы. Золотая ладанка со змеей тускло блеснула, словно подмигнув ей, и Роза вспомнила, где видела это изображение – на знамени войск неприятеля, осаждавшего Мастерсон.
   – Мы хорошо знакомы с женщинами Мастерсона, – зловеще улыбаясь, произнес Грифит. – С последней особенно много было хлопот. Но теперь мы научились с ними обращаться и ваше присутствие здесь, леди, как нельзя кстати. Оно послужит восполнением урона, нанесенного нам Хоком.
   Больше монах ничего не сказал.
   Роза перестала вырываться из рук стражников, осознав бессмысленность сопротивления. Когда ее выводили из трапезной, она кивнула служанке, которую бил Грифит, и та в ответ шепнула ей слова благодарности.
   Розу вели по мрачному переходу – высокие каменные стены, сводчатый потолок, толстые деревянные двери. Монахи в надвинутых на лоб капюшонах скользили, как темные бесплодные тени.
   Два стража пропустили их, расступившись. Стены роскошной комнаты были увешаны богатыми украшениями. По углам стояли высокие канделябры на серебряных подносах. С картин в золоченых рамах смотрели изможденные лики святых.
   Обе створки двери раскрылись, и вошел человек в красной мантии. Только по седине можно было догадаться, что ему уже больше сорока лет. Выглядел он моложаво. Человек сел в мягкое кресло с высокой спинкой. Розе показалось, что грифоны на деревянных ручках кресла нахально показывают ей языки и вызывающе подмигивают. Дрожь пробежала по ее телу, но она взяла себя в руки. Нечего показывать этим людям свой испуг!
   Грифит с силой толкнул Розу. Она упала и растянулась на полу.
   – На колени, женщина! Перед тобой его преосвященство епископ Морлейской епархии Талворк!

* * *

   Продрогла Роза до костей. Со скользких мокрых стен подземелья стекала вода. От постоянного звона капель можно было сойти с ума.
   Хорошо, что в келье не было света, а то Розе пришлось бы созерцать на полу возню крыс.
   Роза подтянула колени к груди, чтобы хоть чуть-чуть согреться. Под отвратительный писк крыс ей пригрезилось другое место ее заточения: светлая уютная комната в башне Мэри.
   Она горестно вздохнула. В своей жизни ей так и не довелось испытать настоящей свободы. Детство в Браервуде прошло под надзором целой армии нянек, служанок и учителей. Они следили за каждым ее шагом. У Векслеров свободы и вовсе не было, а в стенах монастыря святой Агаты ею помыкали, как простой служанкой.
   Девушка пожалела себя, погоревав о несчастной доле. Всю жизнь – в тюрьме, всю жизнь – пленница! К кому еще ей осталось попасть в плен?
   Роза произнесла шепотом:
   – В конце концов я когда-нибудь обрету свободу!
   Она должна найти способ выбраться отсюда!
   Ее мрачные мысли были прерваны шумом. Дверь распахнулась. Розу сначала ослепил свет масляной лампы, но вскоре она сумела разглядеть, кто вошел – го была девушка, которую избил Грифит. За ее спиной стоял стражник.
   – Госпожа, я принесла вам поесть и теплую накидку, – девушка протянула поднос и накидку.
   Роза с подносом в руках села на пол.
   Служанка умоляюще посмотрела на охранника, и тот отступил в темноту коридора.
   – Меня зовут Мейв. Спасибо вам, что вы столь благородно защитили меня. Я крайне сожалею, что из-за меня вы попали в темницу.
   – Мне кажется, этот монах все равно отыскал бы повод, чтобы заточить меня, – успокоила Роза девушку. – А ты как сюда попала?
   Мейв нахмурилась.
   – Меня взяли в плен вместе с моей госпожой и другими девушками во время нападения на наш город. Родом я из Мастерсона.
   – Из Мастерсона? Твоей хозяйкой была леди Мэри?
   – Да. Бедная моя госпожа! Она умерла в заточении.
   Роза поторопилась объявить, что она тоже из Мастерсона. Мейв с нетерпением расспросила о последних городских новостях. Особенно ее интересовал рыжеволосый рыцарь по имени Седрик.
   – Мы были обручены, – объяснила Мейв. – Я непременно выйду за него замуж, если только смогу отсюда выбираться и если, конечно, он согласится – жениться на мне после того, как… – она всхлипнула и закрыла лицо руками.
   Роза содрогнулась, догадавшись, что довелось пережить бедняжке Мейв. В утешение она сказала:
   – Твоей вины в том нет, и Седрик поймет это.
   – Ах, госпожа! Какая сладкая надежда!
   Стражник покашлял за дверью:
   – Пора! – предупредил он. – Скоро будут звонить к – заутрене.
   Мейв горько улыбнулась.
   – Какие они шутники, эти святые братья! Сами погрязли в грехах, а от других требуют, чтобы каждый день люди ходил на мессу очищать свои души.
   Роза бессильно опустила руки. Ладони коснулись мокрого пола. Слезы закипали в ее глазах, но чтобы сдержать рыдания, девушка про себя захохотала: «Действительно, шутники!». И никто не услышал ее смеха в черном сыром подземелье и не увидел слез.

* * *

   Была ночь, но Роза этого не знала. В сырой темени подземелья нельзя было различить времени суток. Стражник разбудил ее и, заспанную, повел по темным коридорам, переходам и винтовым лестницам.
   Она снова предстала перед Талворком. Епископ глянул на бледное лицо, покрасневшие и опухшие глаза девушки.
   – Вы, должно быть, жалеете, леди, что в прошлый раз оказались столь несговорчивы? Вам ведь не хочется вернуться в подземелье, правда?
   В манерах епископа было нечто, толкавшее Розу на противостояние.
   – Я ничего не скажу вам, пока вы не дадите обещания отпустить меня.
   Талворк зло усмехнулся.
   – К сожалению, не могу вам того обещать. Во всяком случае, до тех пор, пока мы не выясним, кто же вы.
   – Вы всегда сначала заманиваете к себе путника, а потом заключаете его в подземелье?
   – Конечно, нет! Дорогая, вы же не обычный путник! Женщина, одна, без сопровождения… В этом есть что-то подозрительное. К тому же, мы знаем, что вы как-то связаны с лордом Гаретом Хоком.
   – Никоим образом!
   Роза и в самом деле хотела бы позабыть, как с радостью бежала с ним из монастыря, вышла замуж в Тангейте и стала его женой, пережив брачную ночь.
   – Лорд Хок весьма нам интересен, а, стало быть, интересны нам и вы. Говорите, кто вы?
   Роза подумала, что ее титул, возможно, смутит Талворка. Но после разговора с Мейв она поняла: это не поможет. Ведь схватили же они и довели до смерти Мэри Хок, девушку знатного происхождения!
   – Вы можете называть меня просто Розой.
   Талворк удивился.
   – Просто Розой? Ладно. Долго ли вы были в Мастерсоне?
   – Дольше, чем мне того хотелось бы.
   – Не могли бы вы отвечать более ясно?
   – Нет!
   Епископ перегнулся через стол. Злость кипела в черных глазах.
   – Юная леди, вы забыли, ко мне надо обращаться «ваше преосвященство»!
   С ледяным взором Роза произнесла:
   – Этот титул я приберегу для священников, верных заветам нашего Господа!
   Талворк сжал резные ручки кресла, похожего на трон. Монахи за спиной Розы перешептывались, их поразило ее вызывающее поведение.
   – Мне становится все труднее терпеть ваше неповиновение!