Страница:
– Зачем же тогда терпеть? Отпустите меня!
– Если вы расскажите нам хотя бы, как себя чувствует лорд Хок!
Розе показалось, что она одержала маленькую победу, и девушка поспешила себя с нею поздравить.
– А вы полагали, ваши люди убили его, не так ли? Каким сюрпризом для вас было узнать, что Гарет Хок жив и здоров! Да еще настолько здоров, что сумел защитить Мастерсон!
– Мои люди обманули меня. Они сказали, что несчастный случай оборвал его жизнь.
От негодования Роза чуть не задохнулась.
– Несчастный случай?! Вы же знаете, это ложь! Вы послали своих людей, и по вашему приказанию они чуть его не убили!
– Вы защищаете человека, преданного церковью анафеме?
– Мне нет дела до вашей розни. Я только не понимаю, какую пользу вы собираетесь извлечь из моего заключения?
– Да вам цены нет! – с издевкой сказал Талворк. – Вы послужите приманкой! На вас лорд Хок, полагаю, клюнет, как на живца. Нам известно, что вы его любовница. Думаю, невзирая на риск, в любой момент он может явиться, чтобы спасти вас.
Роза закрыла глаза и вздохнула.
– У него вряд ли возникнет желание рисковать из-за меня.
– Вы потеряли веру в лорда Хока?
– Для этого у меня есть веские основания. Так что поищите какую-нибудь другую приманку!
– Какие новости? – нетерпеливо спросил Гарет.
– Милорд, она в аббатстве!
Этого Хок боялся более всего. Роза попала в цепкие смертельные объятия епископа Морлейского!
– Срочно едем в аббатство!
– Не возражаю, милорд, но следует проявить осторожность. Опасаюсь, здесь пахнет могильным духом.
– В каком смысле, Джайлс?
– Слишком уж просто было мне узнать, что Роза в аббатстве!
– Ну и умен же ты, Джайлс!
– Спасибо на добром слове, лорд Хок. Я уверен, людям Талворка поручили распустить слух о том, что беглянка у них в Морлее.
– А зачем это Талворку нужно?
– Чтобы заманить вас! В борьбе с вами Талворк последнее время терпит поражение за поражением. Вот он и хочет свести счеты.
– Распустить слух… Старый трюк! Но сработает ли он на этот раз, это мы еще посмотрим!
– Вы правы, милорд!
Гарет допил эль и с силой грохнул глиняной кружкой по столу.
– Чтоб они провалились, эти женщины! – в сердцах воскликнул он, но про себя подумал совсем иное и тяжело вздохнул. – Нечего откладывать! Едем сегодня же вечером.
Джайлс с тревогой поглядел на хозяина.
– Но монахи как раз и ждут вас, милорд!
– Мы их перехитрим.
– Следуйте за мной! – приказал стражник.
«А спит ли когда-нибудь епископ?» – подумала о Талворке Роза и вдруг догадалась: он хочет довести ее до нервного расстройства, лишив возможности спать! Она представила, как опять монахи будут всю ночь напролет задавать ей бесконечные вопросы: сколько рыцарей у лорда Хока? Какие у него планы на зиму? Как случилось, что Гарет Хок узнал о нападении заранее? Кто его предупредил?
Но Роза делала вид, что не имеет об этом ни малейшего представления. Она снова и снова повторяла Талворку, что ничего не знает, но епископ не верил ей.
Однако на этот раз охранник провел ее в трапезную. В длинной комнате с высокими потолками царило пьяное веселье: Рыцари и монахи пили. Им прислуживали усталые, измученные девушки. Среди них Роза заметила и Мейв.
Теперь она стала понимать, почему Гарет люто ненавидит Талворка.
Страж подвел Розу к неприметной двери. Она обрадовалась, что чудовищный шум попойки, пьяная возня и крики остались за дверью, но радость мгновенно улетучилась, когда она увидела, куда попала.
Раньше о подобном Роза слышала только в страшных сказках. То была комната пыток. Свет огня камина выхватывал из темноты железные башмаки – «испанские сапоги». По стенам были развешаны жуткие приспособления: тиски для больших пальцев, хлысты, железные прутья. На огне бурлил котелок с каким-то дьявольским зельем.
Тут же следом за ней вошел, шурша своей мантией, Талворк в сопровождении Грифита и еще одного монаха, которого они называли Андрусом.
Роза в ошеломлении рассматривала мантию епископа.
– Красный бархат и горностай? – спросила она. – Вы всегда так пышно одеваетесь для пыток женщин?
Талворк с размаха ударил ее по щеке. От удара голова Розы дернулась.
– Не твое дело, сука! – прошипел он.
Епископ кивнул на инструменты пыток.
– Сейчас ты у нас заговоришь по-другому! Скоро ты раскроешь нам все секреты Хока!
– Дурак! – бросила ему в лицо Роза, на ее щеке горело, от пощечины алое пятно. – Вы еще жестоко поплатитесь за свое варварское отношение к женщинам!
Талворк гнусно рассмеялся.
– Это мы еще посмотрим!
В свете огня камина рубины на его пальцах блестели, как капли крови. Он медленно ходил вокруг Розы.
– Начнем! Нет сомнений, лорд Хок уже поставил на тебе свою печать – клеймо потерянной невинности.
Епископ подошел к камину и выбрал на решетке длинный железный прут. На его конце оранжевым огнем горело тавро в форме герба Морлейской епархии – змея и крест. Такой же знак носил и епископ на своей груди.
Он подошел к задрожавшей от страха Розе.
– Я тоже оставлю на тебе свой знак, дрянь!
– Куда же мы поставим ей клеймо? – спросил Талворк у приспешников.
Грифит суетливо подскочил к Розе и задрал ей юбку.
– Вот сюда, ваше преосвященство! – он обнажил бедро несчастной пленнице. – Самое подходящее местечко! Это чтобы она больше никого не дурачила и чтобы любой, с кем она ляжет в постель, знал: она не такая уж чистая и невинная, какой прикидывается.
Раскаленное железо легло на тело. Страшный крик Розы жутким эхом разнесся под высокими потолками всех залов аббатства.
Запахло жженым, и каждая полоска герба Морлея отпечаталась на нежном бедре. От невыносимой боли Роза едва не потеряла сознание.
Внезапно дверь открылась, и в комнату стремительно вошел еще один монах. Его лицо было скрыто капюшоном.
– Что случилось? – недовольно спросил Талворк.
– Он здесь, ваше преосвященство! Лорд Хок в Морлее!
Талворк торжествующе посмотрел на соратников.
– Со мной! – кивнул он Грифиту и Андрусу.
– А ты посторожи эту шлюху, – велел епископ вошедшему монаху.
Роза с ненавистью смотрела на стража. Боль нестерпимо жгла тело, но она нашла в себе силы сказать:
– Чума на всех вас! Вам никогда не победить Гарета Хока!
– Это уж точно, госпожа! Им его не победить!
Роза была удивлена дружеским тоном голоса стража. Монах поднял с пола ее накидку и набросил ей на плечи.
– Быстро уходим отсюда. Только тихо! Пока все не открылось. Я не знаю, сколько у нас времени в запасе.
Они выскочили в коридор и миновали переходы, пересекли пустынный зимний сад и через потайную дверь вышли за стены аббатства.
Роза с трудом глотала морозный воздух. Ночное небо было усеяно звездами, луна проливала холодный свет на землю. Вдруг Роза заметила темную фигуру всадника на черном коне. Радостный крик вырвался из ее груди. Это был Гарет.
Не обращая внимания на боль в ноге, она бросилась к мужу. Через мгновение Роза оказалась в его объятиях и уткнулась ему в грудь, задыхаясь от бега и рыданий.
Он прижал ее трепещущее тело и прошептал:
– Теперь, соловушко, ты в безопасности.
Роза вытерла слезы. Ее охватил ужас, когда она представила, что с ней было бы, если б не Гарет и лжемонах. Она узнала: это был Джайлс.
– О, Гарет! Как ужасно… – начала Роза.
Гарет поцеловал ее в лоб.
– Все позади, дорогая моя! Нам нужно торопиться. Скоро епископ поймет, что доклад Джайлса вранье.
ГЛАВА 10
ГЛАВА 11
– Если вы расскажите нам хотя бы, как себя чувствует лорд Хок!
Розе показалось, что она одержала маленькую победу, и девушка поспешила себя с нею поздравить.
– А вы полагали, ваши люди убили его, не так ли? Каким сюрпризом для вас было узнать, что Гарет Хок жив и здоров! Да еще настолько здоров, что сумел защитить Мастерсон!
– Мои люди обманули меня. Они сказали, что несчастный случай оборвал его жизнь.
От негодования Роза чуть не задохнулась.
– Несчастный случай?! Вы же знаете, это ложь! Вы послали своих людей, и по вашему приказанию они чуть его не убили!
– Вы защищаете человека, преданного церковью анафеме?
– Мне нет дела до вашей розни. Я только не понимаю, какую пользу вы собираетесь извлечь из моего заключения?
– Да вам цены нет! – с издевкой сказал Талворк. – Вы послужите приманкой! На вас лорд Хок, полагаю, клюнет, как на живца. Нам известно, что вы его любовница. Думаю, невзирая на риск, в любой момент он может явиться, чтобы спасти вас.
Роза закрыла глаза и вздохнула.
– У него вряд ли возникнет желание рисковать из-за меня.
– Вы потеряли веру в лорда Хока?
– Для этого у меня есть веские основания. Так что поищите какую-нибудь другую приманку!
* * *
Гарет и Джайлс встретились в трактире «Змея и Крест».– Какие новости? – нетерпеливо спросил Гарет.
– Милорд, она в аббатстве!
Этого Хок боялся более всего. Роза попала в цепкие смертельные объятия епископа Морлейского!
– Срочно едем в аббатство!
– Не возражаю, милорд, но следует проявить осторожность. Опасаюсь, здесь пахнет могильным духом.
– В каком смысле, Джайлс?
– Слишком уж просто было мне узнать, что Роза в аббатстве!
– Ну и умен же ты, Джайлс!
– Спасибо на добром слове, лорд Хок. Я уверен, людям Талворка поручили распустить слух о том, что беглянка у них в Морлее.
– А зачем это Талворку нужно?
– Чтобы заманить вас! В борьбе с вами Талворк последнее время терпит поражение за поражением. Вот он и хочет свести счеты.
– Распустить слух… Старый трюк! Но сработает ли он на этот раз, это мы еще посмотрим!
– Вы правы, милорд!
Гарет допил эль и с силой грохнул глиняной кружкой по столу.
– Чтоб они провалились, эти женщины! – в сердцах воскликнул он, но про себя подумал совсем иное и тяжело вздохнул. – Нечего откладывать! Едем сегодня же вечером.
Джайлс с тревогой поглядел на хозяина.
– Но монахи как раз и ждут вас, милорд!
– Мы их перехитрим.
* * *
Роза в сонном забытьи вздрогнула от клацанья навесного замка двери. Ей показалось, что она только что заснула.– Следуйте за мной! – приказал стражник.
«А спит ли когда-нибудь епископ?» – подумала о Талворке Роза и вдруг догадалась: он хочет довести ее до нервного расстройства, лишив возможности спать! Она представила, как опять монахи будут всю ночь напролет задавать ей бесконечные вопросы: сколько рыцарей у лорда Хока? Какие у него планы на зиму? Как случилось, что Гарет Хок узнал о нападении заранее? Кто его предупредил?
Но Роза делала вид, что не имеет об этом ни малейшего представления. Она снова и снова повторяла Талворку, что ничего не знает, но епископ не верил ей.
Однако на этот раз охранник провел ее в трапезную. В длинной комнате с высокими потолками царило пьяное веселье: Рыцари и монахи пили. Им прислуживали усталые, измученные девушки. Среди них Роза заметила и Мейв.
Теперь она стала понимать, почему Гарет люто ненавидит Талворка.
Страж подвел Розу к неприметной двери. Она обрадовалась, что чудовищный шум попойки, пьяная возня и крики остались за дверью, но радость мгновенно улетучилась, когда она увидела, куда попала.
Раньше о подобном Роза слышала только в страшных сказках. То была комната пыток. Свет огня камина выхватывал из темноты железные башмаки – «испанские сапоги». По стенам были развешаны жуткие приспособления: тиски для больших пальцев, хлысты, железные прутья. На огне бурлил котелок с каким-то дьявольским зельем.
Тут же следом за ней вошел, шурша своей мантией, Талворк в сопровождении Грифита и еще одного монаха, которого они называли Андрусом.
Роза в ошеломлении рассматривала мантию епископа.
– Красный бархат и горностай? – спросила она. – Вы всегда так пышно одеваетесь для пыток женщин?
Талворк с размаха ударил ее по щеке. От удара голова Розы дернулась.
– Не твое дело, сука! – прошипел он.
Епископ кивнул на инструменты пыток.
– Сейчас ты у нас заговоришь по-другому! Скоро ты раскроешь нам все секреты Хока!
– Дурак! – бросила ему в лицо Роза, на ее щеке горело, от пощечины алое пятно. – Вы еще жестоко поплатитесь за свое варварское отношение к женщинам!
Талворк гнусно рассмеялся.
– Это мы еще посмотрим!
В свете огня камина рубины на его пальцах блестели, как капли крови. Он медленно ходил вокруг Розы.
– Начнем! Нет сомнений, лорд Хок уже поставил на тебе свою печать – клеймо потерянной невинности.
Епископ подошел к камину и выбрал на решетке длинный железный прут. На его конце оранжевым огнем горело тавро в форме герба Морлейской епархии – змея и крест. Такой же знак носил и епископ на своей груди.
Он подошел к задрожавшей от страха Розе.
– Я тоже оставлю на тебе свой знак, дрянь!
– Куда же мы поставим ей клеймо? – спросил Талворк у приспешников.
Грифит суетливо подскочил к Розе и задрал ей юбку.
– Вот сюда, ваше преосвященство! – он обнажил бедро несчастной пленнице. – Самое подходящее местечко! Это чтобы она больше никого не дурачила и чтобы любой, с кем она ляжет в постель, знал: она не такая уж чистая и невинная, какой прикидывается.
Раскаленное железо легло на тело. Страшный крик Розы жутким эхом разнесся под высокими потолками всех залов аббатства.
Запахло жженым, и каждая полоска герба Морлея отпечаталась на нежном бедре. От невыносимой боли Роза едва не потеряла сознание.
Внезапно дверь открылась, и в комнату стремительно вошел еще один монах. Его лицо было скрыто капюшоном.
– Что случилось? – недовольно спросил Талворк.
– Он здесь, ваше преосвященство! Лорд Хок в Морлее!
Талворк торжествующе посмотрел на соратников.
– Со мной! – кивнул он Грифиту и Андрусу.
– А ты посторожи эту шлюху, – велел епископ вошедшему монаху.
Роза с ненавистью смотрела на стража. Боль нестерпимо жгла тело, но она нашла в себе силы сказать:
– Чума на всех вас! Вам никогда не победить Гарета Хока!
– Это уж точно, госпожа! Им его не победить!
Роза была удивлена дружеским тоном голоса стража. Монах поднял с пола ее накидку и набросил ей на плечи.
– Быстро уходим отсюда. Только тихо! Пока все не открылось. Я не знаю, сколько у нас времени в запасе.
Они выскочили в коридор и миновали переходы, пересекли пустынный зимний сад и через потайную дверь вышли за стены аббатства.
Роза с трудом глотала морозный воздух. Ночное небо было усеяно звездами, луна проливала холодный свет на землю. Вдруг Роза заметила темную фигуру всадника на черном коне. Радостный крик вырвался из ее груди. Это был Гарет.
Не обращая внимания на боль в ноге, она бросилась к мужу. Через мгновение Роза оказалась в его объятиях и уткнулась ему в грудь, задыхаясь от бега и рыданий.
Он прижал ее трепещущее тело и прошептал:
– Теперь, соловушко, ты в безопасности.
Роза вытерла слезы. Ее охватил ужас, когда она представила, что с ней было бы, если б не Гарет и лжемонах. Она узнала: это был Джайлс.
– О, Гарет! Как ужасно… – начала Роза.
Гарет поцеловал ее в лоб.
– Все позади, дорогая моя! Нам нужно торопиться. Скоро епископ поймет, что доклад Джайлса вранье.
ГЛАВА 10
Они ехали уже несколько часов, почти не разговаривая в дороге. Джайлс был сосредоточен. Он чутко прислушивался, нет ли за ними погони. Гарет старался держаться рядом с Розой. Ему хотелось найти такие слова, чтобы она поняла, как он переживал, узнав, что она стала пленницей епископа.
Роза дрожала от холода и боли, мучительно терзавшей бедро.
Гарет смотрел на Розу, и его сердце переполнялось состраданием. Он мог только предполагать, что ей довелось пережить в застенках аббатства. Должно быть, девушка испила чашу страданий до дна! Он заметил, что она замерзла.
– Возьми мой плащ, – предложил он и начал стягивать его с себя.
– Нет, спасибо, не надо.
– Надень, я прошу.
– Нет! – отказ прозвучал слишком резко.
Гарет снова набросил снятый плащ на себя.
Ему хотелось оказать жене что-нибудь ласковое, но он почувствовал, что Роза уже изменилась за время, прошедшее с момента спасения – теперь она не бросилась бы к нему в объятия, как к своему спасителю. Гарет понял: Роза решила показать, что, как и прежде, не нуждается в его опеке.
После долгого пути у Розы болела каждая косточка. Она знала, что ее ждет теплая комната, ванна, горячий ужин.
Роза наслаждалась теплом и покоем. После всех испытаний купание стало необходимостью, лечением, отрадой. Она оставалась в воде до тех пор, пока измученное тело не налилось приятной истомой.
Пришла Кейт. В руках у нее была стопка свежих простыней.
– Будут ли еще какие-нибудь распоряжения? – спросила она, держась подчеркнуто сдержанно и сухо.
После ванны Роза облачилась в домашнее полотняное платье. Кейт принялась причесывать ее гребнем с длинными деревянными зубцами, но делала это нарочито резко, как будто мстительно. На зубцах остался клок блестящих черных волос.
Роза забрала у нее гребень.
– Кейт, я понимаю, что доставила вам немало неприятностей, но поймите, меня здесь держали узницей, против моей воли! Не обижайтесь, что я сбежала.
– Тоже мне узница! Ничего подобного! Лорд только и делает, что заботится о вас! – упрямо буркнула Кейт.
– Вы не правы, Кейт, – Роза почувствовала себя усталой. – Если вы мой сторож, думаю, в наших общих интересах не ссориться.
– Как вам угодно, леди, – холодно ответила камеристка.
– Ну что ж, неплохо!
Обычно бледное лицо Кейт покрылось красными пятнами гнева.
– Сколько я из-за вас натерпелась! Я так переживала и жалела вас! Мы думали, что вы оказались в плену у людей Талворка! А она, вот вам, пожалуйста, жива, здорова и невредима! А леди Мэри… – Кейт резко оборвала себя, всхлипнула, и на глаза ей навернулись слезы.
– Продолжайте, Кейт! – почему же вы остановились? Закончите, что хотели сказать!
Камеристка покачала головой.
– Я и так слишком многое сказала!
Непроизвольно Кейт задернула полог, скрывавший кровать. Роза догадалась:
– Вы все еще страдаете из-за смерти леди Мэри? И вас возмущает, что я выжила в Морлее, а она умерла там?
– Да, наверное, так…
– О, Кейт, как вы можете!
В расстроенных чувствах Роза резко повернулась, полы ее платья взметнулись, и взору Кейт открылось выжженное каленым железом клеймо. Кейт замерла от ужаса.
– Бедная моя девочка! – вдруг сказала она. – Почему вы не рассказали мне, что они с вами сделали?
Камеристка подхватилась, подобрав юбки, и побежала вниз по лестнице в поисках лекарств для своей новой хозяйки.
Около двери висел овальный лист до блеска отполированного металла, служивший зеркалом – предмет роскоши, случайно оставшийся от лучших времен Мастерсона. Роза взглянула на свое отражение. Она не успела уложить волосы в прическу. Боль ожога мучила, не утихая. Шерстяное платье, которое она надела, по-видимому, прежде принадлежало девочке-подростку. Слишком короткая юбка открывала изящные щиколотки и прелестные маленькие ножки.
Дверь распахнулась. Гарет вошел в спальню. На его лице застыла неуверенная улыбка, придававшая мужественным чертам неизъяснимое обаяние. Роза встрепенулась и насторожилась. Она боялась за себя: вдруг его мягкая полуулыбка смягчит ее сердце?
– Тебе по-прежнему не хватает хороших манер, Гарет! Входишь в комнату дамы без стука! – голосом наставницы сказала Роза.
Он оторопел. Бровь над изувеченным глазом от удивления приподнялась. Он коротко ответил:
– Прости, я не подумал.
– Надеюсь, что в будущем ты будешь думать.
– Возможно, буду, – в его руках был сверток с подарком. – Я купил это для тебя несколько дней тому назад.
Капюшон плаща из прекрасной плотной шерстяной ткани был обрамлен пушистым мехом зимнего кролика.
Она, расправив, разложила плащ на кровати, пробормотав скороговоркой слова благодарности. Роза боялась, что подарок осложнит отношения. Ненавидеть, когда мужчина груб, куда хуже.
– Плащ согреет тебя на верховых прогулках.
– Прогулках… с провожатыми?
– Конечно.
Вот тут в душе Розы вскипел неподдельный гнев.
– Я не встречала более упрямых людей, чем ты, Гарет! Когда же ты наконец поймешь, что держать меня взаперти, – бессмысленная затея?
Он шагнул к ней и нежно погладил по щеке.
– Поверь мне, это не так бессмысленно, как ты думаешь.
Она сбросила его руку, чтобы он не заметил, как от ласкового прикосновения у нее обежали по телу мурашки. Роза отскочила в сторону, опасаясь, как бы близость Гарета не смутила ее окончательно. Он почувствовал смятение жены.
– Иди ко мне, соловушка, – мягко позвал он.
Роза сделала шаг назад.
– Ты ничего не добьешься от меня, Гарет Хок! Разве что пощечины, если меня тронешь. Мне известны твои намерения!
– О? – с удивлением воскликнул Гарет. – Ну-ка, расскажи! Мне и самому будет интересно их узнать!
– Ты хочешь обманным путем отобрать у меня кольцо. Размечтался, что будешь владеть Браервудом! Я этого не допущу. Я докажу, что ты женился на мне незаконно. Наш брачный договор недействителен!
Гарет схватил ее руки и крепко сжал их, чтобы она не вырвалась.
– Не кольцо меня интересует, Роза! Оно мне больше не нужно, поверь! Я хочу все объяснить тебе.
– Гарет, отпусти меня!
Он долго молча смотрел ей в глаза, и она вновь ощутила на себе силу его обаяния. Глаза Розы затуманились.
– Представь только, какая опасность грозит тебе, если я покину тебя. Акасия…
Роза словно очнулась и взяла себя в руки. Сколько раз уже она слышала эту ложь! Девушка тряхнула головой, будто отгоняя от себя волны флюидов Гарета.
– Какой ты неумелый притворщик! Ясно, как белый день, что все твои объяснения – обман! Ты надеешься запугать меня, а когда я стану покорной женой, улучишь момент и овладеешь сначала кольцом, а потом и Браервудом!
Хок покачал головой.
– С самого начала, когда Акасия предложила мне украсть у тебя кольцо, я не собирался выполнять ее поручение. Я только притворился, что согласен, надеясь: тогда она не подошлет к тебе кого-нибудь другого. Я забрал у тебя кольцо, когда вокруг Мастерсона сложилась крайне тревожная обстановка. В конце концов я непременно вернул бы однажды кольцо тебе.
– Все ложь! – в негодовании воскликнула Роза.
Серые глаза Гарета похолодели.
– Мадам, вы думаете, вам удалось бы утаить от меня кольцо, если б я действительно нуждался в нем?
– Умру, но не отдам его тебе!
– Не беспокойся! Мне сейчас не нужны деньги, – глаза Хока подобрели, исчез их стальной блеск, и в них появилось то выражение, от которого Роза обмерла:
Она даже дышать перестала.
– Мне от тебя не кольцо нужно, не Браервуда, а… – Хок обнял жену и поцеловал.
У нее закружилась голова, сладкий жар побежал по телу… Но все же Роза засопротивлялась.
Охваченный возбуждением, Хок попытался снять с нее платье. Его рука дотронулась до горящей раны на бедре…
Роза вскрикнула от боли. Гарет осторожно поднял юбку.
На белизне бедра алело клеймо, как живая печать жестокости. Гнев исказил лицо Гарета.
– Дело рук епископа! – пробормотал он и сжал кулаки. – Грабитель! Палач! – пророкотал гневный голос. – Хватит! Он должен ответить за издевательства над той, что мне всех дороже!
– Рана заживет, – тихо произнесла Роза.
Руки Гарета скользнули по ее груди.
– Я хочу остаться одна, – холодно сказала она.
Гарет знал, что у мужа всегда есть право взять жену силой, но хотя волна желания уже охватила его, он не посмел воспользоваться слабостью женщины. Роза никогда не простит, если сейчас он грубо заявит о своем праве.
Уже на пороге комнаты Гарет язвительно сказал:
– Мадам, я проиграл вам эту битву, но не воображайте, будто война закончена!
Глиняная тарелка полетела ему вслед и разбилась о закрытую дверь.
В отчаянии Роза бросилась на кровать. Океан чувств бушевал в груди. Она отказала мужу, но желание томило ее, тело еще помнило горячие страстные прикосновения. Невзирая ни на что, ей хотелось разделить с ним ложе.
Она бросила короткий взгляд на горящую рану на бедре и произнесла вслух:
– Прав был Талворк, когда сказал, что Гарет Хок поставил на мне печать: и эта печать – любовь!
Кейт вошла с целой охапкой зимней одежды. Она с улыбкой сказала:
– Хозяин заставил слуг шить денно и нощно.
Роза осторожно погладила ткань мантии – бархат сине-фиолетового оттенка удивительно подходил под цвет ее глаз. Мантия была подбита мягким белым мехом зимнего кролика.
– Унесите! – строго приказала Роза. – И передайте лорду Хоку, пусть он потратит деньги на хлеб и одежду для детей, а не на мои наряды!
– Простите, миледи, но ткань взята из запасов покойной матушки хозяина, а мех достался бесплатно: кроликов поймали охотники в лесах Мастерсона.
– Все равно мне ничего из этого не надо, – ответила Роза. – Принесите мне шерстяной плащ, в котором я вернулась из' Морлея.
Кейт замешкалась.
– Прошу прощения, миледи. Его сожгли, он кишел насекомыми.
Роза расстроилась. Одну за другой Гарет выбрасывает все ее вещи! Скоро у нее останутся только те, что подарил ей он!
Она сердито набросила мантию и надвинула на голову меховой капюшон.
Когда Роза вошла в конюшню, то сразу увидела Хола. Она вспомнила, как обманула юношу.
– Надеюсь, все обошлось, Хол? – участливо спросила она.
Юноша опустил глаза.
– Хозяин тогда просто взбесился!
– Прости меня! Он сильно тебя избил?
Глаза Хола удивленно распахнулись.
– Что? Лорд Хок никогда не поднимает руки на слуг!
– А как же он наказал тебя?
– Самое страшное наказание – это то, что я позволил одурачить себя, как последний простофиля.
Его ответ поверг Розу в изумление. Она думала, что такой человек, как Гарет, будет со слугами скор на расправу.
Она лукаво улыбнулась.
– А сегодня, Хол, у меня будет возможность покататься одной?
– Нет, – вздохнул конюх. – С вами поедет сэр Седрик.
За городскими воротами они дали коням волю, помчавшись по замерзшим торфяникам галопом. Сырой ветер холодил грудь и сек нежные щеки Розы. Ее новая мантия развевалась за спиной. В полдень они повернули разгоряченных лошадей к дому.
По городу Роза и Седрик ехали медленно, приветливо раскланиваясь с горожанами. Молодая женщина в грязном переднике кормила кур во внутреннем дворике одного из домов. Когда она увидела Седрика, то покраснела и смущенно ему улыбнулась.
– Ты любишь кого-нибудь? – сочувственно спросила Роза.
– Да, – коротко ответил он, но Розе показалось, что любовь рыцаря никак не относится к молодой птичнице.
– Кстати, Седрик, кое-кто в Морлее спрашивал меня о тебе.
Седрик обернулся, его бледное лицо вспыхнуло.
– Мейв?
– Да. Она тоскует по тебе.
Седрик закрыл глаза и вздохнул с облегчением.
– Господи, твоя воля! Я думал, что Мейв погибла вместе со своей госпожой! Как она там?
Роза потупила глаза. Будет бесчестно и жестоко говорить Седрику сейчас всю правду.
– В Морлее она служанка, – сказала Роза и осторожно добавила: – Жизнь у нее нелегкая, но, слава Богу, Мейв здорова.
– Я отдал бы руку на отсечение, лишь бы Мейв была бы сейчас со мной. Как же рассчитаться с этими подонками? Если бы я только мог спасти Мейв!
Роза решила поговорить с Джайлсом. Если храбрец сумел спасти ее, почему бы ему не вытащить из Морлея и Мейв?
Они миновали церковь с молчащими колоколами.
Вдруг мелькнуло знакомое лицо.
– Мэг?
Мэг торопливо шла по улице, на дне корзинки лежало несколько сухих рыбин. Она с уважением поклонилась.
– Миледи!
Беременность Мэг уже была заметна с первого взгляда, живот округлился, но лицо было по-прежнему худым.
– Ты плохо выглядишь, – озабочено сказала Роза.
– Это ничего! А вот малыши сильно простудились. Мне приходится за ними ухаживать.
– В твоем положении, Мэг? А твоя мать? Разве она не может приглядеть за ними?
– Нет. Она умерла еще до уборки урожая.
Роза спешилась и пошла рядом с Мэг, держа в руках поводья.
– Зайдем к тебе. Может, я смогу чем-нибудь тебе помочь.
Дом был совсем маленьким. Единственную комнату освещал огонь очага, ни свечей, ни ламп не было. Мебели тоже не было – только пять соломенных тюфяков покоились на полу. Роза сморщила нос. В комнате стоял тяжелый воздух. Пахло давно немытым телом и тленом. Роза взяла молодую женщину за руку и ласково ее погладила.
– Я пришлю из замка вам белье, еду и цирюльника. Он принесет снадобья. Ждите его вечером.
Две заботы занимали Розу весь день. Первой заботой была Мэг с ее маленькими братьями и сестрами. Это дело не терпело отлагательства. Вечером Роза попросила Кейт передать Гарету, что она хочет его видеть.
Второе дело было чрезвычайно деликатным. Нелегко будет упросить Гарета снова отправиться в Марлей для спасения Мейв! Роза решила не торопиться.
Гарет сидел в зале, коротая вечер за кружкой сидра. Когда она увидела его, у нее, как всегда, перехватило дыхание, а сердце затрепетало воробышком. «Он меня не любит!» – напомнила себе Роза. Она не могла избавиться от излишней гордости и упрямства.
– Гарет! – Роза выдохнула имя мужа.
Он услышал и обернулся. Ну что она за женщина? Настроение меняется, как ветер на болоте: то дует так, что сбивает с ног, то веет легким ветерком.
Роза от волнения облизала губы.
– Можно попросить тебя кое о чем?
Хок был заинтересован таинственной переменой ее настроения.
– Попроси! Самое худшее, что я могу сделать, это отказать, – его губы дрогнули в улыбке.
Разве может он ей в чем-либо отказать? Неужели она сама об этом не догадывается?
Роза с беспокойством сказала:
– О, пожалуйста, Гарет, только не говори «Нет!». Я прошу за Мэг. Ты помнишь эту молодую женщину? Она скрывалась во время осады города у меня в комнате вместе со своими братьями и сестрами. Ее младшие братья простужены, болеют, а у них в доме ничего нет, им нужны белье, хорошая еда, лекарства. Гарет, пожалуйста, помоги им!
Хок с изумлением посмотрел на Розу. Она никогда ничего не просила для себя, а тут хлопочет за бедную вдову!
– Ладно, что-нибудь придумаем.
Затаив дыхание, Роза ждала его решения.
Он улыбнулся. Сейчас она вовсе не была похожа на испорченную капризную девочку, какой он ее знал.
– Я пошлю цирюльника, а с ним еду и теплые вещи. Служанка из замка поможет Мэг ухаживать за больными детьми.
С радостным криком Роза бросилась к Га-рету и поцеловала в губы, и как только ее руки утонули в золотой пышной копне его волос, она поняла, что если он ее сейчас возжелает, то своего добьется.
Хок осторожно высвободился из объятий.
– Меня очень тронула твоя забота о Мэг, соловушка, но я сам хочу посмотреть, так ли у нее все плохо.
– Конечно, – согласилась Роза.
Она переживала свое поражение: и на этот раз он снова не понял, как она его любит!
Роза проводила Гарета до дверей, держа за руку. Как просто его любить, когда он такой замечательный, великодушный!
– Спасибо, – тихо поблагодарила она мужа.
В эту ночь первый раз за все время ее жизни в Мастерсоне Роза не услышала знакомого металлического скрежета замка.
Роза дрожала от холода и боли, мучительно терзавшей бедро.
Гарет смотрел на Розу, и его сердце переполнялось состраданием. Он мог только предполагать, что ей довелось пережить в застенках аббатства. Должно быть, девушка испила чашу страданий до дна! Он заметил, что она замерзла.
– Возьми мой плащ, – предложил он и начал стягивать его с себя.
– Нет, спасибо, не надо.
– Надень, я прошу.
– Нет! – отказ прозвучал слишком резко.
Гарет снова набросил снятый плащ на себя.
Ему хотелось оказать жене что-нибудь ласковое, но он почувствовал, что Роза уже изменилась за время, прошедшее с момента спасения – теперь она не бросилась бы к нему в объятия, как к своему спасителю. Гарет понял: Роза решила показать, что, как и прежде, не нуждается в его опеке.
* * *
Они приехали в Мастерсон только к вечеру следующего дня, добравшись тайными тропами через болота, чтобы на наезженных дорогах их не застигла погоня.После долгого пути у Розы болела каждая косточка. Она знала, что ее ждет теплая комната, ванна, горячий ужин.
Роза наслаждалась теплом и покоем. После всех испытаний купание стало необходимостью, лечением, отрадой. Она оставалась в воде до тех пор, пока измученное тело не налилось приятной истомой.
Пришла Кейт. В руках у нее была стопка свежих простыней.
– Будут ли еще какие-нибудь распоряжения? – спросила она, держась подчеркнуто сдержанно и сухо.
После ванны Роза облачилась в домашнее полотняное платье. Кейт принялась причесывать ее гребнем с длинными деревянными зубцами, но делала это нарочито резко, как будто мстительно. На зубцах остался клок блестящих черных волос.
Роза забрала у нее гребень.
– Кейт, я понимаю, что доставила вам немало неприятностей, но поймите, меня здесь держали узницей, против моей воли! Не обижайтесь, что я сбежала.
– Тоже мне узница! Ничего подобного! Лорд только и делает, что заботится о вас! – упрямо буркнула Кейт.
– Вы не правы, Кейт, – Роза почувствовала себя усталой. – Если вы мой сторож, думаю, в наших общих интересах не ссориться.
– Как вам угодно, леди, – холодно ответила камеристка.
– Ну что ж, неплохо!
Обычно бледное лицо Кейт покрылось красными пятнами гнева.
– Сколько я из-за вас натерпелась! Я так переживала и жалела вас! Мы думали, что вы оказались в плену у людей Талворка! А она, вот вам, пожалуйста, жива, здорова и невредима! А леди Мэри… – Кейт резко оборвала себя, всхлипнула, и на глаза ей навернулись слезы.
– Продолжайте, Кейт! – почему же вы остановились? Закончите, что хотели сказать!
Камеристка покачала головой.
– Я и так слишком многое сказала!
Непроизвольно Кейт задернула полог, скрывавший кровать. Роза догадалась:
– Вы все еще страдаете из-за смерти леди Мэри? И вас возмущает, что я выжила в Морлее, а она умерла там?
– Да, наверное, так…
– О, Кейт, как вы можете!
В расстроенных чувствах Роза резко повернулась, полы ее платья взметнулись, и взору Кейт открылось выжженное каленым железом клеймо. Кейт замерла от ужаса.
– Бедная моя девочка! – вдруг сказала она. – Почему вы не рассказали мне, что они с вами сделали?
Камеристка подхватилась, подобрав юбки, и побежала вниз по лестнице в поисках лекарств для своей новой хозяйки.
* * *
На следующий день утром Роза услышала на лестнице тяжелые мужские шаги. Она внутренне собралась, подготовившись к встрече с Гаретом.Около двери висел овальный лист до блеска отполированного металла, служивший зеркалом – предмет роскоши, случайно оставшийся от лучших времен Мастерсона. Роза взглянула на свое отражение. Она не успела уложить волосы в прическу. Боль ожога мучила, не утихая. Шерстяное платье, которое она надела, по-видимому, прежде принадлежало девочке-подростку. Слишком короткая юбка открывала изящные щиколотки и прелестные маленькие ножки.
Дверь распахнулась. Гарет вошел в спальню. На его лице застыла неуверенная улыбка, придававшая мужественным чертам неизъяснимое обаяние. Роза встрепенулась и насторожилась. Она боялась за себя: вдруг его мягкая полуулыбка смягчит ее сердце?
– Тебе по-прежнему не хватает хороших манер, Гарет! Входишь в комнату дамы без стука! – голосом наставницы сказала Роза.
Он оторопел. Бровь над изувеченным глазом от удивления приподнялась. Он коротко ответил:
– Прости, я не подумал.
– Надеюсь, что в будущем ты будешь думать.
– Возможно, буду, – в его руках был сверток с подарком. – Я купил это для тебя несколько дней тому назад.
Капюшон плаща из прекрасной плотной шерстяной ткани был обрамлен пушистым мехом зимнего кролика.
Она, расправив, разложила плащ на кровати, пробормотав скороговоркой слова благодарности. Роза боялась, что подарок осложнит отношения. Ненавидеть, когда мужчина груб, куда хуже.
– Плащ согреет тебя на верховых прогулках.
– Прогулках… с провожатыми?
– Конечно.
Вот тут в душе Розы вскипел неподдельный гнев.
– Я не встречала более упрямых людей, чем ты, Гарет! Когда же ты наконец поймешь, что держать меня взаперти, – бессмысленная затея?
Он шагнул к ней и нежно погладил по щеке.
– Поверь мне, это не так бессмысленно, как ты думаешь.
Она сбросила его руку, чтобы он не заметил, как от ласкового прикосновения у нее обежали по телу мурашки. Роза отскочила в сторону, опасаясь, как бы близость Гарета не смутила ее окончательно. Он почувствовал смятение жены.
– Иди ко мне, соловушка, – мягко позвал он.
Роза сделала шаг назад.
– Ты ничего не добьешься от меня, Гарет Хок! Разве что пощечины, если меня тронешь. Мне известны твои намерения!
– О? – с удивлением воскликнул Гарет. – Ну-ка, расскажи! Мне и самому будет интересно их узнать!
– Ты хочешь обманным путем отобрать у меня кольцо. Размечтался, что будешь владеть Браервудом! Я этого не допущу. Я докажу, что ты женился на мне незаконно. Наш брачный договор недействителен!
Гарет схватил ее руки и крепко сжал их, чтобы она не вырвалась.
– Не кольцо меня интересует, Роза! Оно мне больше не нужно, поверь! Я хочу все объяснить тебе.
– Гарет, отпусти меня!
Он долго молча смотрел ей в глаза, и она вновь ощутила на себе силу его обаяния. Глаза Розы затуманились.
– Представь только, какая опасность грозит тебе, если я покину тебя. Акасия…
Роза словно очнулась и взяла себя в руки. Сколько раз уже она слышала эту ложь! Девушка тряхнула головой, будто отгоняя от себя волны флюидов Гарета.
– Какой ты неумелый притворщик! Ясно, как белый день, что все твои объяснения – обман! Ты надеешься запугать меня, а когда я стану покорной женой, улучишь момент и овладеешь сначала кольцом, а потом и Браервудом!
Хок покачал головой.
– С самого начала, когда Акасия предложила мне украсть у тебя кольцо, я не собирался выполнять ее поручение. Я только притворился, что согласен, надеясь: тогда она не подошлет к тебе кого-нибудь другого. Я забрал у тебя кольцо, когда вокруг Мастерсона сложилась крайне тревожная обстановка. В конце концов я непременно вернул бы однажды кольцо тебе.
– Все ложь! – в негодовании воскликнула Роза.
Серые глаза Гарета похолодели.
– Мадам, вы думаете, вам удалось бы утаить от меня кольцо, если б я действительно нуждался в нем?
– Умру, но не отдам его тебе!
– Не беспокойся! Мне сейчас не нужны деньги, – глаза Хока подобрели, исчез их стальной блеск, и в них появилось то выражение, от которого Роза обмерла:
Она даже дышать перестала.
– Мне от тебя не кольцо нужно, не Браервуда, а… – Хок обнял жену и поцеловал.
У нее закружилась голова, сладкий жар побежал по телу… Но все же Роза засопротивлялась.
Охваченный возбуждением, Хок попытался снять с нее платье. Его рука дотронулась до горящей раны на бедре…
Роза вскрикнула от боли. Гарет осторожно поднял юбку.
На белизне бедра алело клеймо, как живая печать жестокости. Гнев исказил лицо Гарета.
– Дело рук епископа! – пробормотал он и сжал кулаки. – Грабитель! Палач! – пророкотал гневный голос. – Хватит! Он должен ответить за издевательства над той, что мне всех дороже!
– Рана заживет, – тихо произнесла Роза.
Руки Гарета скользнули по ее груди.
– Я хочу остаться одна, – холодно сказала она.
Гарет знал, что у мужа всегда есть право взять жену силой, но хотя волна желания уже охватила его, он не посмел воспользоваться слабостью женщины. Роза никогда не простит, если сейчас он грубо заявит о своем праве.
Уже на пороге комнаты Гарет язвительно сказал:
– Мадам, я проиграл вам эту битву, но не воображайте, будто война закончена!
Глиняная тарелка полетела ему вслед и разбилась о закрытую дверь.
В отчаянии Роза бросилась на кровать. Океан чувств бушевал в груди. Она отказала мужу, но желание томило ее, тело еще помнило горячие страстные прикосновения. Невзирая ни на что, ей хотелось разделить с ним ложе.
Она бросила короткий взгляд на горящую рану на бедре и произнесла вслух:
– Прав был Талворк, когда сказал, что Гарет Хок поставил на мне печать: и эта печать – любовь!
* * *
Через несколько дней ожог зажил настолько, что Роза смогла возобновить верховые прогулки.Кейт вошла с целой охапкой зимней одежды. Она с улыбкой сказала:
– Хозяин заставил слуг шить денно и нощно.
Роза осторожно погладила ткань мантии – бархат сине-фиолетового оттенка удивительно подходил под цвет ее глаз. Мантия была подбита мягким белым мехом зимнего кролика.
– Унесите! – строго приказала Роза. – И передайте лорду Хоку, пусть он потратит деньги на хлеб и одежду для детей, а не на мои наряды!
– Простите, миледи, но ткань взята из запасов покойной матушки хозяина, а мех достался бесплатно: кроликов поймали охотники в лесах Мастерсона.
– Все равно мне ничего из этого не надо, – ответила Роза. – Принесите мне шерстяной плащ, в котором я вернулась из' Морлея.
Кейт замешкалась.
– Прошу прощения, миледи. Его сожгли, он кишел насекомыми.
Роза расстроилась. Одну за другой Гарет выбрасывает все ее вещи! Скоро у нее останутся только те, что подарил ей он!
Она сердито набросила мантию и надвинула на голову меховой капюшон.
Когда Роза вошла в конюшню, то сразу увидела Хола. Она вспомнила, как обманула юношу.
– Надеюсь, все обошлось, Хол? – участливо спросила она.
Юноша опустил глаза.
– Хозяин тогда просто взбесился!
– Прости меня! Он сильно тебя избил?
Глаза Хола удивленно распахнулись.
– Что? Лорд Хок никогда не поднимает руки на слуг!
– А как же он наказал тебя?
– Самое страшное наказание – это то, что я позволил одурачить себя, как последний простофиля.
Его ответ поверг Розу в изумление. Она думала, что такой человек, как Гарет, будет со слугами скор на расправу.
Она лукаво улыбнулась.
– А сегодня, Хол, у меня будет возможность покататься одной?
– Нет, – вздохнул конюх. – С вами поедет сэр Седрик.
За городскими воротами они дали коням волю, помчавшись по замерзшим торфяникам галопом. Сырой ветер холодил грудь и сек нежные щеки Розы. Ее новая мантия развевалась за спиной. В полдень они повернули разгоряченных лошадей к дому.
По городу Роза и Седрик ехали медленно, приветливо раскланиваясь с горожанами. Молодая женщина в грязном переднике кормила кур во внутреннем дворике одного из домов. Когда она увидела Седрика, то покраснела и смущенно ему улыбнулась.
– Ты любишь кого-нибудь? – сочувственно спросила Роза.
– Да, – коротко ответил он, но Розе показалось, что любовь рыцаря никак не относится к молодой птичнице.
– Кстати, Седрик, кое-кто в Морлее спрашивал меня о тебе.
Седрик обернулся, его бледное лицо вспыхнуло.
– Мейв?
– Да. Она тоскует по тебе.
Седрик закрыл глаза и вздохнул с облегчением.
– Господи, твоя воля! Я думал, что Мейв погибла вместе со своей госпожой! Как она там?
Роза потупила глаза. Будет бесчестно и жестоко говорить Седрику сейчас всю правду.
– В Морлее она служанка, – сказала Роза и осторожно добавила: – Жизнь у нее нелегкая, но, слава Богу, Мейв здорова.
– Я отдал бы руку на отсечение, лишь бы Мейв была бы сейчас со мной. Как же рассчитаться с этими подонками? Если бы я только мог спасти Мейв!
Роза решила поговорить с Джайлсом. Если храбрец сумел спасти ее, почему бы ему не вытащить из Морлея и Мейв?
Они миновали церковь с молчащими колоколами.
Вдруг мелькнуло знакомое лицо.
– Мэг?
Мэг торопливо шла по улице, на дне корзинки лежало несколько сухих рыбин. Она с уважением поклонилась.
– Миледи!
Беременность Мэг уже была заметна с первого взгляда, живот округлился, но лицо было по-прежнему худым.
– Ты плохо выглядишь, – озабочено сказала Роза.
– Это ничего! А вот малыши сильно простудились. Мне приходится за ними ухаживать.
– В твоем положении, Мэг? А твоя мать? Разве она не может приглядеть за ними?
– Нет. Она умерла еще до уборки урожая.
Роза спешилась и пошла рядом с Мэг, держа в руках поводья.
– Зайдем к тебе. Может, я смогу чем-нибудь тебе помочь.
Дом был совсем маленьким. Единственную комнату освещал огонь очага, ни свечей, ни ламп не было. Мебели тоже не было – только пять соломенных тюфяков покоились на полу. Роза сморщила нос. В комнате стоял тяжелый воздух. Пахло давно немытым телом и тленом. Роза взяла молодую женщину за руку и ласково ее погладила.
– Я пришлю из замка вам белье, еду и цирюльника. Он принесет снадобья. Ждите его вечером.
Две заботы занимали Розу весь день. Первой заботой была Мэг с ее маленькими братьями и сестрами. Это дело не терпело отлагательства. Вечером Роза попросила Кейт передать Гарету, что она хочет его видеть.
Второе дело было чрезвычайно деликатным. Нелегко будет упросить Гарета снова отправиться в Марлей для спасения Мейв! Роза решила не торопиться.
Гарет сидел в зале, коротая вечер за кружкой сидра. Когда она увидела его, у нее, как всегда, перехватило дыхание, а сердце затрепетало воробышком. «Он меня не любит!» – напомнила себе Роза. Она не могла избавиться от излишней гордости и упрямства.
– Гарет! – Роза выдохнула имя мужа.
Он услышал и обернулся. Ну что она за женщина? Настроение меняется, как ветер на болоте: то дует так, что сбивает с ног, то веет легким ветерком.
Роза от волнения облизала губы.
– Можно попросить тебя кое о чем?
Хок был заинтересован таинственной переменой ее настроения.
– Попроси! Самое худшее, что я могу сделать, это отказать, – его губы дрогнули в улыбке.
Разве может он ей в чем-либо отказать? Неужели она сама об этом не догадывается?
Роза с беспокойством сказала:
– О, пожалуйста, Гарет, только не говори «Нет!». Я прошу за Мэг. Ты помнишь эту молодую женщину? Она скрывалась во время осады города у меня в комнате вместе со своими братьями и сестрами. Ее младшие братья простужены, болеют, а у них в доме ничего нет, им нужны белье, хорошая еда, лекарства. Гарет, пожалуйста, помоги им!
Хок с изумлением посмотрел на Розу. Она никогда ничего не просила для себя, а тут хлопочет за бедную вдову!
– Ладно, что-нибудь придумаем.
Затаив дыхание, Роза ждала его решения.
Он улыбнулся. Сейчас она вовсе не была похожа на испорченную капризную девочку, какой он ее знал.
– Я пошлю цирюльника, а с ним еду и теплые вещи. Служанка из замка поможет Мэг ухаживать за больными детьми.
С радостным криком Роза бросилась к Га-рету и поцеловала в губы, и как только ее руки утонули в золотой пышной копне его волос, она поняла, что если он ее сейчас возжелает, то своего добьется.
Хок осторожно высвободился из объятий.
– Меня очень тронула твоя забота о Мэг, соловушка, но я сам хочу посмотреть, так ли у нее все плохо.
– Конечно, – согласилась Роза.
Она переживала свое поражение: и на этот раз он снова не понял, как она его любит!
Роза проводила Гарета до дверей, держа за руку. Как просто его любить, когда он такой замечательный, великодушный!
– Спасибо, – тихо поблагодарила она мужа.
В эту ночь первый раз за все время ее жизни в Мастерсоне Роза не услышала знакомого металлического скрежета замка.
ГЛАВА 11
Всю следующую неделю Роза навещала Мэг. Она радостно замечала, как быстро идут малыши на поправку. Хорошая еда, тепло, старания сиделок и лекарства, приготовленные цирюльником из трав, делали свое дело.
К концу недели ребятишки в сопровождении Мэг сами уже выходили встречать Розу, когда она возвращалась с прогулки. Молва о доброте госпожи разнеслась по городу, и Роза почувствовала, что Мастерсон прочно занял свое место в ее сердце. Она останавливалась поболтать с горожанами, часто беседовала со стражниками.
Когда здоровье малышей перестало беспокоить Розу, пришло время обратиться к печали Седрика.
Он любил Мейв, этого нельзя было не заметить, и сомневаться в силе его чувств не приходилось.
– Она замечательная, моя Мейв! – часто вздыхая, говорил Седрик.
Быть может потому, что Роза сама страдала от любви, она задумала соединить два сердца, стремившиеся друг к другу, чтобы доказать себе: любовь может приносить не только боль и разочарование.
В один из серых ноябрьских дней она размышляла, как помочь Седрику и Мейв. Конечно, можно обратиться к Гарету. Не отказал же он ей в просьбе об обездоленной Мэг и ее братьях!
К концу недели ребятишки в сопровождении Мэг сами уже выходили встречать Розу, когда она возвращалась с прогулки. Молва о доброте госпожи разнеслась по городу, и Роза почувствовала, что Мастерсон прочно занял свое место в ее сердце. Она останавливалась поболтать с горожанами, часто беседовала со стражниками.
Когда здоровье малышей перестало беспокоить Розу, пришло время обратиться к печали Седрика.
Он любил Мейв, этого нельзя было не заметить, и сомневаться в силе его чувств не приходилось.
– Она замечательная, моя Мейв! – часто вздыхая, говорил Седрик.
Быть может потому, что Роза сама страдала от любви, она задумала соединить два сердца, стремившиеся друг к другу, чтобы доказать себе: любовь может приносить не только боль и разочарование.
В один из серых ноябрьских дней она размышляла, как помочь Седрику и Мейв. Конечно, можно обратиться к Гарету. Не отказал же он ей в просьбе об обездоленной Мэг и ее братьях!