Страница:
— Почему?
Повисла неловкая пауза. Парни ожидали моего ответа, Женька — с искренним любопытством, Вереск — с едва заметной насмешкой, как бы говоря: «Ну, что вы на это скажете, леди откровенность?» Нет, чтобы помочь даме. Сам-то он наверняка все прекрасно понял.
— Твой друг мне не доверяет, — сердито пояснила я. — Хочу ему продемонстрировать, что мне нечего скрывать.
— Любой женщине есть, что скрывать, — усмехнулся Вереск. — Но я ценю вашу попытку быть искренней. И вашу смелость, если уж на то пошло. Насколько я понимаю, вы и сами не знаете, что вам скажет магистр Астэри. Не боитесь, что он тоже сочтет вас опасной для окружающих?
— Тогда у вас будет возможность спасти человечество, не отходя от кассы. Если магистр не сделает этого раньше, — еще более сердито пробормотала я.
Дурацкий вопрос. Разумеется, боюсь. Но у меня нет никакого желания это обсуждать.
— Как у вас все сложно, — фыркнул белль Канто.
Дверь в лабораторию нам открыл Кайрис — полуэльф-дарриэн из водных кланов, ученик магистра. Я знала, что он мой ровесник и учится на третьем курсе Академии, но благодаря примеси эльфийской крови, парень выглядел едва ли старше Вероники (и вел себя порой соответствующе). Я впервые задумалась о том, сколько лет может быть Вереску. На вид ему около тридцати, но ведь он тоже наполовину эльф…
Женя восторженно крутил головой, как ребенок, попавший на шоколадную фабрику. Ему очень хотелось посмотреть поближе и пощупать все эти непонятные штуковины, в изобилии расставленные на столах и на полу лаборатории. Но бдительный Кайрис не оставлял ему шанса на самостоятельное исследование территории.
Синеглазый полуэльф привел нас в знакомую комнату за лабораторией — кабинет верховного мага.
— Располагайтесь, Архимагистр скоро будет.
Вереск сел на кушетку — ту самую, где я очнулась в свой прошлый визит к магистру. Женя окинул задумчивым взглядом стол, явно примериваясь, не примоститься ли на нем, но в последний момент передумал и плюхнулся рядом с приятелем.
Я забралась с ногами в одно из двух кресел, обхватила руками колени и замерла в напряженном ожидании. Меня еще не трясло, но было ощущение, что пружина вот-вот сорвется.
Архимагистр не заставил нас долго ждать. Едва мы успели устроиться, он материализовался рядом с письменным столом.
— Доброе утро. Отрадно видеть, Юлия, что вы полностью доверяете своим друзьям, — магистр проницательно посмотрел на меня. — Вы слишком напряжены. Что вас так беспокоит? Боитесь услышать о себе что-нибудь неприятное?
Я кивнула, избегая встречаться с ним взглядом.
— Вдруг я совсем не человек? А… — голос дрогнул, — монстр какой-нибудь. Жертва неудачного эксперимента…
— Ну что ж, раз это вас так беспокоит, давайте с этого и начнем, — спокойно и деловито объявил магистр. — Анализ образца вашей крови показывает, что вы — человек. — Не переставая говорить, он приблизился ко мне и положил пальцы на мои виски. — Чистокровный человек без малейших примесей крови других рас.
Я почувствовала, как нервозность уходит, уступая место абсолютному, пуленепробиваемому спокойствию. Такого эффекта мне не удавалось добиться даже убойной дозой валерьянки.
— Вы также не являетесь кхаш-ти, — продолжал между тем магистр, — по крайней мере, если судить по анализу крови. На тест Эль-Мириал ваша кровь дает нормальную положительную реакцию по классу Эт, типичную для чистокровных людей.
— А какую реакцию дает кровь кхаш-ти? — неожиданно заинтересовался Вереск.
— Отрицательную, — охотно пояснил магистр. — Кровь кхаш-ти, будучи по биохимическим параметрам абсолютно идентичной крови человека, на тест Эль-Мириал никак не реагирует. Мы пока не смогли найти внятного объяснения этому феномену. Существует некоторое количество различных гипотез, но ни одна не подтверждена экспериментами.
— А вы не пробовали привлечь к исследованию специалистов из среды кхаш-ти? Впрочем, можете не отвечать, я и так догадываюсь, что нет. Хотите совет, Архимагистр? Пригласите в группу экспертов доктора Литовцева. Вряд ли его заинтересует эта тема — он принципиально не занимается вопросами магии, но если вы предоставите в его распоряжение профессионально оборудованную биохимическую лабораторию, он охотно вас проконсультирует. Попробуйте, я думаю, результат вас не разочарует.
Магистр посмотрел на Вереска со смесью гордости, уважения и сожаления.
— Я уже говорил, Кристоф, мне крайне жаль, что вы не желаете даже слышать о работе аналитика-исследователя в Академии. У вас есть замечательное качество: вы умеете смотреть на проблему со стороны и замечаете такие аспекты, которые нам, зарывшимся в эту проблему с головой, не видны. Когда-то давно, когда кхаш-ти только появились в Союзных Королевствах, Совет Архимагистров постановил держать все исследования, связанные с ними, в строжайшей тайне. С тех пор мы по инерции придерживаемся этой политики. Хотя, если задуматься, дозированное привлечение сторонних специалистов, в том числе и кхаш-ти, только увеличит продуктивность исследований. Я непременно воспользуюсь вашим советом насчет доктора Литовцева, тем более, что я о нем наслышан и давно хочу побеседовать с коллегой.
— С коллегой? — удивилась я. — Но ведь Костя… то есть доктор Литовцев совсем не маг.
— Видите ли, Юлия, маг — это не профессия. Это, если можно так выразиться, свойство организма. Как цвет волос или расовая принадлежность. Во время обучения в Академии или, что бывает реже, у личного наставника любой маг получает ряд специальностей в зависимости от элементали, к которой он принадлежит. Все маги Воды в числе прочего обязательно получают базовое медицинское образование. Разумеется, далеко не все они потом становятся практикующими врачами. Что касается меня, то медицина — одна из основных моих специализаций, и мне было бы весьма любопытно обсудить с доктором Литовцевым некоторые чисто профессиональные вопросы. Насколько я понял, его методы значительно отличаются от традиционных… Впрочем, мы, кажется, отвлеклись от нашей основной темы. Как я уже сказал, по физиологическим параметрам вы чистокровный человек. Магический Дар в том смысле, в котором мы привыкли понимать, у вас отсутствует… Даже в латентной форме, — после долгой паузы добавил магистр.
— Что значит — в латентной форме? Я всегда считал, что Дар имеет всего два состояния: либо он есть, и тогда это становится известно сразу после рождения, либо его нет, — Вереск был настолько захвачен этой новой для него информацией, что маска безразличия сползла с его лица. Обычно холодные глаза горели азартом исследователя. Пожалуй, между ним и авантюристом Женей было куда больше общего, чем я полагала вначале.
— Мы и сами так считали, Кристоф, — со вздохом сказал магистр. — Все казалось очевидным: Дар передается от матери младенцу во время родов, следовательно, у женщины, не являющейся носителем Дара, просто не может родиться магически одаренный ребенок. Эмпирические наблюдения подтверждали теорию: за почти десять веков нашего активного интереса к этой проблеме не было зарегистрировано ни одного случая, чтобы у матери-человека или shinnah'tar родился ребенок, обладающий Даром. Около десяти лет назад Эль-Гаудал завершил почти столетний цикл исследований открытием так называемой пробы Эль-Гаудала. Строго говоря, эта проба была призвана доказать гипотезу о том, что магические способности описываются не только качественной величиной, указывающей на наличие или отсутствие Дара, но и количественной переменной, характеризующей его, если угодно, «мощность». Однако в ходе экспериментов у одного исследуемого из контрольной группы — чистокровного человека — выявился очень слабый Дар, который никак не проявлялся внешне. За несколько последующих лет обнаружилось еще двое исследуемых с латентным Даром, один из них — shinnah'tar.
— А вы не допускаете мысли, что это просто естественная погрешность метода?
— Полностью исключить такую возможность нельзя, — уклончиво ответил магистр. — В любом случае данных для анализа еще слишком мало, чтобы делать какие-то определенные выводы. Я вижу, вас заинтересовала эта тема, Кристоф. К сожалению, я не смогу вполне удовлетворить ваше любопытство. Этим занимается группа Эль-Гаудала. Кстати, на прошлой неделе он жаловался, что ему катастрофически не хватает толковых аналитиков.
— Магистр, это уже не смешно! — вспыхнул Вереск. — Я уже говорил: я не стану сотрудничать с Академией. И вовсе не потому, что меня не привлекает наука.
— Как скажете, Кристоф, — покладисто согласился магистр. — Но вы можете хотя бы пройти пробу Эль-Гаудала? Интуиция мне подсказывает, что у вас с высокой долей вероятности может обнаружиться Дар.
— Не вы ли, Архимагистр, три года назад говорили мне, что у эльфов интуиции нет? Или за последние годы ваш вид так серьезно эволюционировал? — с сарказмом поинтересовался Вереск.
— Милый мальчик, я слишком долго и слишком тесно общаюсь с людьми, чтобы меня можно было рассматривать как типичного представителя вида, — в тон ему ответил магистр. — Так я могу рассчитывать, что вы пройдете эту пробу?
— Никогда, — отрезал полуэльф.
— Ну что ж, тогда закроем этот вопрос, — магистр с видимым трудом подавил вздох разочарования и повернулся ко мне. — Если вы заметили мою оговорку, Юлия, я сказал, что у вас нет Дара в привычном нам понимании. Однако в спектре вашей ауры обнаружились весьма любопытные линии, не наблюдаемые в спектрах других существ, населяющих этот мир. По характеру линий я склонен полагать, что они обусловлены вашими необычными способностями. Но, что самое удивительное, расположены они не в той части спектра, которая связана с магией, а в секторе, который отвечает за, скажем так, разумную деятельность, деятельность головного мозга. Еще полтора века назад такое предположение показалось бы мне невероятным, но в последнее время мы сильно продвинулись вперед в изучении природы магического Дара. Например, у чхенов, чья магия, к моему огромному сожалению, чрезвычайно мало изучена, магические способности имеют эмоциональную основу.
Архимагистр снова умолк, и я сочла необходимым вежливо подтолкнуть его мысли в нужном направлении:
— Магистр, все это необычайно интересно, но совершенно не отвечает на вопрос, откуда у меня такие способности и почему они никак не проявлялись до того, как я переместилась сюда.
— Это два разных вопроса, — педантично поправил эльф, — и, к сожалению, ни на один из них я не готов аргументировано ответить. У меня есть ряд гипотез, но все они сугубо умозрительны и не подтверждаются эмпирическими данными. Как ученый я считаю себя не вправе высказывать их.
— Магистр! — отчаянно воззвала я, понимая, что лакомый кусок информации проплывает мимо, а я не в силах до него дотянуться. — Я и не ожидаю от вас гипотез в строго научном смысле слова. Мне просто интересно ваше мнение — не как ученого, Архимагистра водной элементали или верховного мага, а просто очень умного и эрудированного че… эльфа. Если вы опасаетесь за свою репутацию, я готова поклясться никому и ни при каких обстоятельствах не упоминать вашего имени в контексте этих гипотез.
— У меня есть идея получше, — магистр лукаво улыбнулся, глядя на Вереска, — Кристоф, попробуйте проанализировать ситуацию и высказать свои предположения. У вас вполне достаточно знаний для этого.
Вереск не удивился, словно ожидал от Архимагистра чего-то подобного.
— На второй вопрос я готов ответить прямо сейчас. Он достаточно простой или, если точнее, на него есть не так много вариантов ответов. Я уже думал над этим, и новая информация не противоречит ни одному из моих вариантов. Как, впрочем, и не подтверждает их.
Вариант первый. Никаких способностей у Юлии не было, они возникли под воздействием внешнего фактора в момент перемещения.
Вариант второй. Магические способности у Юлии были от рождения, но в силу геофизических или каких-то иных характеристик ее места обитания они не могли проявиться. Здесь таких ограничений нет, поэтому после перемещения Юлия смогла воспользоваться своим Даром.
Вариант третий. Магические способности у Юлии были от рождения, но в латентном или, если угодно, зародышевом состоянии. В момент перемещения произошла стихийная инициация, и теперь ее Дар развивается по нарастающей.
Первый вариант, с моей точки зрения, слишком притянут за уши: я не верю, что можно искусственным образом вложить в человека какие-либо способности, если изначально он ими не обладал — и не важно, идет ли речь о магическом Даре, навыках письма или боевых искусствах. Можно развить задатки, но это уже получается частный случай второй версии. Для наглядности приведу грубую аналогию: если у человека от рождения нет ног, нельзя сделать из него спринтера.
— Да, но можно отрастить ему ноги, — заметила я.
— В том-то и дело, что нельзя, Юлия. Можно — хотя и с большим трудом, магистр подтвердит, — отрастить новые ноги эльфу, потому что у них от природы повышенная способность к регенерации. Но вырастить недостающую конечность у человека не сможет даже самый великий маг.
— Можно сделать протез, — не сдавалась я. — К тому же, я уверена, ваши пресловутые Найэри как нефиг делать могут отрастить добрый десяток ног в любой части туловища.
Магистр смотрел на нас с чуть снисходительной, но чертовски довольной улыбкой, чем напомнил мне Витальборисыча, моего школьного учителя по литературе: он обычно присаживался на краешек своего стола и с таким же выражением лица наблюдал за нашими беспощадными и бескомпромиссными словесными баталиями на тему «За что Толстой так опошлил образ Наташи Ростовой» или «Мечик: презренный слюнтяй или думающий интеллигент?»
— Это аргумент, — после минутного раздумья признал Вереск. — Но тогда мы будем вынуждены признать, что имеем дело с чужой волей. Для столь серьезного изменения свойств организма под воздействием естественных причин требуется несколько поколений, а в нашем случае изменение произошло достаточно быстро, если не мгновенно. Ладно, оставим эту версию как запасную. Переходим ко второй. Магические способности у Юлии были от рождения, но не могли проявиться в силу каких-то внешних причин. Эта версия плоха тем, что она вводит лишний фактор, причем явно глобального характера, потому что даже вдали от постоянного места проживания Юлин дар никак не проявлялся.
— А чем тебе не нравится этот вариант? — оживился Женя. — По-моему, все очень логично: есть миры магические, как Эртан, а есть — техногенные, как… — он осекся и опасливо покосился на магистра. — Ну я… эээ… чисто теоретически.
— Можете не смущаться, господин белль Канто, — спокойно заметил маг. — Как член Эльфийского Совета я знаю, что вы, кхаш-ти, пришли из другого мира. Но в разговоре с другими, в том числе с его величеством и лордом Дагерати, все-таки не забывайте придерживаться официальной версии.
— А вы верите, что мы ваш мир придумали и создали? — тут же поинтересовался Женя. Я мысленно застонала от его бестактности. Впрочем, не похоже, чтобы магистра этот вопрос как-то задел.
— Это не имеет отношения к теме, ради которой мы здесь собрались. Если вас интересуют мои философские воззрения, мы можем обсудить их позже, например, сегодня в восемь вечера.
— Договорились, — не смутился нахал белль Канто и снова повернулся к Вереску. — Так чем тебе не нравится такая классификация миров?
— Я уже сказал: тем, что она вынуждает нас без всяких на то оснований вводить дополнительный фактор, причем метафизического характера. Ты же сам говорил: не плоди лишние сущности без надобности.
— Это говорил не я, а Оккам.
— Мудрый человек был твой Оккам. Зачем усложнять ситуацию, которая и без нашей помощи превосходно усложняется? У этой версии есть и еще одна видимая уязвимость. Если предположить, что дар у Юлии был с самого рождения, то почему сейчас он проявляется только эпизодически? Логичнее было бы предположить, что, единожды став доступным, он будет доступен в любой момент. Разумеется, Юлия не смогла бы им пользоваться грамотно — для этого нужен опытный наставник и годы практики, но, по крайней мере, он не должен вспыхивать, как спорадический метеор, когда ему вздумается. А вы что скажете, Юлия?
Я задумчиво погрызла костяшки.
— Вообще-то, мне нравится Женькина классификация. Но к данному случаю, как мне кажется, эта классификация не имеет никакого отношения. Наш мир скорее техногенный, да, но все же он не совсем лишен магии. Если бы у меня действительно с детства были активные магические способности, они бы хоть как-то дали о себе знать в первые двадцать шесть лет моей жизни. Мне больше по душе ваша третья версия — напомните, как она звучала.
— Магический дар у вас был от рождения, но находился в зародышевом или латентном состоянии. В момент перехода произошла стихийная инициация.
— Кстати, Кристоф, если не секрет, откуда вы взяли понятие «стихийная инициация»? — неожиданно спросил магистр.
— Сам придумал, — признался Вереск слегка смущенно. — Согласен, термин неудачный, но это первое, что пришло в голову.
— Термин действительно несколько неоднозначный, но я обратил на него внимание не поэтому. Дело в том, что я впервые услышал его около двухсот лет назад. Это понятие упоминалось в работе магистра Ар-Таурэля «К вопросу о скрытых магических способностях», представленной на Ученом совете Академии, если мне не изменяет память, в 435 году.
— А с материалами исследования можно ознакомиться? — жадно спросил Вереск.
— Увы, нет. Работа Ар-Таурэля была жестоко раскритикована, я бы даже сказал — высмеяна. Стыдно вспомнить, но некоторые мои коллеги вели себя на том заседании совершенно неподобающим образом, — магистр скривился, словно сжевал лимон. — После этого Ар-Таурэль уничтожил свои архивы и ушел из науки. Насколько мне известно, сейчас он живет где-то на Островах. Мне удалось сохранить автореферат его работы и текст доклада на ученом совете. Они хранятся в Королевской библиотеке в закрытом фонде.
Поникший было Вереск снова воспрял духом. Опасаясь, что он рванет в библиотеку немедленно, я поспешила резюмировать сказанное выше:
— Итак, мы приняли за рабочую гипотезу версию номер три. Первую оставляем как запасную. А теперь — внимание, вопрос: откуда у меня, обычной питерской девушки, взялись магические способности, пусть и в латентном состоянии?
Три головы, как по команде, повернулись в сторону магистра. Но хитрый придворный маг, съевший не одну собаку на воспитании упрямых королевских наследников, с деланным сожалением развел руками:
— Я уже говорил, что не считаю себя вправе высказывать какие бы то ни было версии. Но с удовольствием выступлю в роли консультанта, если вы, Кристоф, готовы провести собственный анализ.
Полуэльф не ответил, но по тому, как расфокусировался его взгляд, было понятно, что он уже включился в решение поставленной перед ним задачи. В наступившей тишине стало слышно, как за стеной позвякивает лабораторная посуда и что-то эмоционально бормочет Кайрис — то ли ругается, то ли уговаривает химические компоненты вступить в нужную ему реакцию. Женька со скучающим видом осматривал комнату, изредка бросая тоскливые взгляды в сторону двери. Было видно, что ему страшно хочется слинять в лабораторию и всласть ее поисследовать, но он не решается уйти, чтобы не пропустить что-нибудь интересное.
Минуты через три Вереск вынырнул из омута своих раздумий и посмотрел на меня.
— Логичнее всего предположить, что способности вы унаследовали от родителей. Вы можете рассказать о них? Не только о матери, но и об отце — не исключено, что ваш дар имеет принципиально иной механизм передачи, нежели обычная элементальная магия.
Хороший вопрос. Как будто можно рассказать о двух самых близких мне людях в нескольких словах!
— Мой отец был ученым, — начала я после минутного размышления. — Говорят, талантливым. Его специализация вам все равно ни о чем не скажет. Сверхъестественных способностей я за ним не замечала — напротив, он всегда относился к магии и всему такому весьма скептически. Он даже в бога не верил. Его родители тоже в этом плане ничем не примечательны. Во всяком случае, никаких семейных легенд — вроде прабабушки-колдуньи или двоюродного деда-экстрасенса — мне не рассказывали. Правда, бабушка, папина мать, частенько повторяла, что моя мама была ведьмой и приворожила папу. Но это она исключительно в сердцах — она так и не поверила, что двадцатилетний мальчишка, каким тогда был папа, мог всерьез влюбиться в женщину на семнадцать лет себя старше. Но я видела, что папа любил маму вполне искренне, даже после ее смерти.
— Расскажите о своей матери подробнее.
— Я мало что помню. Я ее не знала — она умерла, рожая меня.
— От чего?
— Понятия не имею. Эта тема была у нас вроде негласного табу. Меня мучило чувство вины, а папе просто больно было об этом говорить. Он вообще рассказывал о маме крайне мало, но всегда с такой любовью, что я даже в сопляческом возрасте не верила в бабушкины измышления… Свою вторую бабушку, мамину мать, я видела всего один раз — мы с папой ездили к ней в Ростов, когда мне было три. Помню только, что она была очень старенькая. Мама сама была поздним ребенком, а когда она родила меня, ей было сорок, так что бабушке на тот момент должно было быть далеко за семьдесят… Про ее отца я ничего не знаю — кажется, он оставил семью, когда мама была маленькая. Если у них и были какие-нибудь необычные способности, мне о них ничего не известно.
— Чем занималась ваша мать?
— Работала редактором в художественном альманахе. Еще она превосходно пела. И, кажется, сама писала песни — впрочем, за это я уже не поручусь. У папы хранилась одна кассета — даже несмотря на ужасное качество записи, было слышно, какой у нее потрясающий голос.
— Юлия, я понимаю, что мой вопрос звучит странно, но все-таки: не была ли ваша мать похожа на эльфа?
— Не знаю, — я с сомнением покачала головой. — Она действительно была невероятно красива, но это не эльфийская красота. Во мне нет ничего от нее, — добавила я с сожалением.
Вереск уцепился за эту мысль:
— А вы не могли оказаться приемным ребенком?
— Что?! Вы шутите? — я нервно хохотнула. — Знаете, Вереск, из всех ваших предположений это самое бредовое.
— Я понимаю, Юлия, вас шокирует эта мысль, — Вереск успокаивающе поднял ладони, — Но все-таки подумайте, хотя бы чисто теоретически: ваши родители могли вас удочерить?
Мне пришлось предпринять ощутимое мысленное усилие: мозг отказывался принимать эту мысль.
— С отцом мы слишком похожи, чтобы это могло быть правдой, — выдала я наконец. — С детского сада только и слышу: «Папина дочка». Мама… ну, чисто теоретически может оказаться так, что она мне не родная. Но зачем тогда сочинять жуткую историю про то, что она умерла родами? Чтобы формировать у ребенка чувство вины? Как будто мало других возможных — и более вероятных! — причин смерти — от болезни до автокатастрофы. К тому же мне очень сомнительно, что папа мог завести ребенка от другой женщины.
— Спасибо, — кивнул Вереск и снова погрузился в глубокую задумчивость.
Даже прогремевший за стеной взрыв, звон разбитого стекла и отчаянный вопль Кайриса — непонятный, но судя по интонации, явно нецензурный — не смогли вывести его из этого состояния.
— Прошу прощения, — извинился магистр, поднимаясь. — Посмотрю, что там случилось.
Едва он исчез за дверью, Женька подскочил, как отпущенная пружина, и сунул голову следом.
— Кайрис, — донесся из лаборатории спокойный голос магистра. — Я вам говорил, что декокт Ар-Эстелада и экстракт пирейной кислоты можно смешивать только при отрицательных температурах?
— Да, учитель, — уныло признался дарриэн. — Извините, я забыл… Sh-shaet atan! — вскричал он после непродолжительной паузы. — Что это?!!
— Кайрис, извольте выражаться, как подобает цивилизованному существу, особенно в присутствии леди, — строго произнес магистр. — Когда творите заклинание с соматическим компонентом левой рукой, знак рисуется в зеркальном отображении. Это тем более важно для тех заклинаний, у которых отсутствует вербальный компонент, как в данном случае. Позвольте мне… Вот и все. Теперь умойтесь и приведите лабораторию в надлежащий вид.
— Да, учитель.
Женька стремительно втянул голову обратно и юркнул на кушету.
— Ну, что там? — полюбопытствовала я.
— Море крови и битого стекла, а так все в порядке, — отмахнулся он.
Через несколько секунд в комнату зашел магистр и как ни в чем не бывало уселся в свое кресло.
— Как успехи, Кристоф? Появились какие-нибудь мысли?
— Найэри… — неохотно бросил Вереск.
— Браво, мой мальчик, — улыбнулся магистр. — Я в вас не ошибся.
Вереск почему-то не обрадовался похвале от верховного мага.
— У вас тоже была эта гипотеза? Тогда я понимаю, почему вы не захотели изложить ее. Звучит совершенно антинаучно. Давайте будем считать, что я так ничего и не придумал.
— Эй, что за тайны лиркского двора? — возмутилась я. — Давайте делитесь. Обожаю антинаучные гипотезы!
Вереск бросил вопросительный взгляд на магистра, дождался его кивка и с видом «Я-не-хочу-но-подчиняюсь-авторитету» продолжил:
— В «Легенде об Ар-Танаэле, сыне Най-Эро», малоизвестном и частично утраченном произведении конца третьего — начала второго тысячелетия до Смутной Эпохи, упоминается, что Найэри общались друг с другом мысленно, всегда чувствовали эмоциональное состояние собеседника и могли внушить нужные им эмоции.
Повисла неловкая пауза. Парни ожидали моего ответа, Женька — с искренним любопытством, Вереск — с едва заметной насмешкой, как бы говоря: «Ну, что вы на это скажете, леди откровенность?» Нет, чтобы помочь даме. Сам-то он наверняка все прекрасно понял.
— Твой друг мне не доверяет, — сердито пояснила я. — Хочу ему продемонстрировать, что мне нечего скрывать.
— Любой женщине есть, что скрывать, — усмехнулся Вереск. — Но я ценю вашу попытку быть искренней. И вашу смелость, если уж на то пошло. Насколько я понимаю, вы и сами не знаете, что вам скажет магистр Астэри. Не боитесь, что он тоже сочтет вас опасной для окружающих?
— Тогда у вас будет возможность спасти человечество, не отходя от кассы. Если магистр не сделает этого раньше, — еще более сердито пробормотала я.
Дурацкий вопрос. Разумеется, боюсь. Но у меня нет никакого желания это обсуждать.
— Как у вас все сложно, — фыркнул белль Канто.
Дверь в лабораторию нам открыл Кайрис — полуэльф-дарриэн из водных кланов, ученик магистра. Я знала, что он мой ровесник и учится на третьем курсе Академии, но благодаря примеси эльфийской крови, парень выглядел едва ли старше Вероники (и вел себя порой соответствующе). Я впервые задумалась о том, сколько лет может быть Вереску. На вид ему около тридцати, но ведь он тоже наполовину эльф…
Женя восторженно крутил головой, как ребенок, попавший на шоколадную фабрику. Ему очень хотелось посмотреть поближе и пощупать все эти непонятные штуковины, в изобилии расставленные на столах и на полу лаборатории. Но бдительный Кайрис не оставлял ему шанса на самостоятельное исследование территории.
Синеглазый полуэльф привел нас в знакомую комнату за лабораторией — кабинет верховного мага.
— Располагайтесь, Архимагистр скоро будет.
Вереск сел на кушетку — ту самую, где я очнулась в свой прошлый визит к магистру. Женя окинул задумчивым взглядом стол, явно примериваясь, не примоститься ли на нем, но в последний момент передумал и плюхнулся рядом с приятелем.
Я забралась с ногами в одно из двух кресел, обхватила руками колени и замерла в напряженном ожидании. Меня еще не трясло, но было ощущение, что пружина вот-вот сорвется.
Архимагистр не заставил нас долго ждать. Едва мы успели устроиться, он материализовался рядом с письменным столом.
— Доброе утро. Отрадно видеть, Юлия, что вы полностью доверяете своим друзьям, — магистр проницательно посмотрел на меня. — Вы слишком напряжены. Что вас так беспокоит? Боитесь услышать о себе что-нибудь неприятное?
Я кивнула, избегая встречаться с ним взглядом.
— Вдруг я совсем не человек? А… — голос дрогнул, — монстр какой-нибудь. Жертва неудачного эксперимента…
— Ну что ж, раз это вас так беспокоит, давайте с этого и начнем, — спокойно и деловито объявил магистр. — Анализ образца вашей крови показывает, что вы — человек. — Не переставая говорить, он приблизился ко мне и положил пальцы на мои виски. — Чистокровный человек без малейших примесей крови других рас.
Я почувствовала, как нервозность уходит, уступая место абсолютному, пуленепробиваемому спокойствию. Такого эффекта мне не удавалось добиться даже убойной дозой валерьянки.
— Вы также не являетесь кхаш-ти, — продолжал между тем магистр, — по крайней мере, если судить по анализу крови. На тест Эль-Мириал ваша кровь дает нормальную положительную реакцию по классу Эт, типичную для чистокровных людей.
— А какую реакцию дает кровь кхаш-ти? — неожиданно заинтересовался Вереск.
— Отрицательную, — охотно пояснил магистр. — Кровь кхаш-ти, будучи по биохимическим параметрам абсолютно идентичной крови человека, на тест Эль-Мириал никак не реагирует. Мы пока не смогли найти внятного объяснения этому феномену. Существует некоторое количество различных гипотез, но ни одна не подтверждена экспериментами.
— А вы не пробовали привлечь к исследованию специалистов из среды кхаш-ти? Впрочем, можете не отвечать, я и так догадываюсь, что нет. Хотите совет, Архимагистр? Пригласите в группу экспертов доктора Литовцева. Вряд ли его заинтересует эта тема — он принципиально не занимается вопросами магии, но если вы предоставите в его распоряжение профессионально оборудованную биохимическую лабораторию, он охотно вас проконсультирует. Попробуйте, я думаю, результат вас не разочарует.
Магистр посмотрел на Вереска со смесью гордости, уважения и сожаления.
— Я уже говорил, Кристоф, мне крайне жаль, что вы не желаете даже слышать о работе аналитика-исследователя в Академии. У вас есть замечательное качество: вы умеете смотреть на проблему со стороны и замечаете такие аспекты, которые нам, зарывшимся в эту проблему с головой, не видны. Когда-то давно, когда кхаш-ти только появились в Союзных Королевствах, Совет Архимагистров постановил держать все исследования, связанные с ними, в строжайшей тайне. С тех пор мы по инерции придерживаемся этой политики. Хотя, если задуматься, дозированное привлечение сторонних специалистов, в том числе и кхаш-ти, только увеличит продуктивность исследований. Я непременно воспользуюсь вашим советом насчет доктора Литовцева, тем более, что я о нем наслышан и давно хочу побеседовать с коллегой.
— С коллегой? — удивилась я. — Но ведь Костя… то есть доктор Литовцев совсем не маг.
— Видите ли, Юлия, маг — это не профессия. Это, если можно так выразиться, свойство организма. Как цвет волос или расовая принадлежность. Во время обучения в Академии или, что бывает реже, у личного наставника любой маг получает ряд специальностей в зависимости от элементали, к которой он принадлежит. Все маги Воды в числе прочего обязательно получают базовое медицинское образование. Разумеется, далеко не все они потом становятся практикующими врачами. Что касается меня, то медицина — одна из основных моих специализаций, и мне было бы весьма любопытно обсудить с доктором Литовцевым некоторые чисто профессиональные вопросы. Насколько я понял, его методы значительно отличаются от традиционных… Впрочем, мы, кажется, отвлеклись от нашей основной темы. Как я уже сказал, по физиологическим параметрам вы чистокровный человек. Магический Дар в том смысле, в котором мы привыкли понимать, у вас отсутствует… Даже в латентной форме, — после долгой паузы добавил магистр.
— Что значит — в латентной форме? Я всегда считал, что Дар имеет всего два состояния: либо он есть, и тогда это становится известно сразу после рождения, либо его нет, — Вереск был настолько захвачен этой новой для него информацией, что маска безразличия сползла с его лица. Обычно холодные глаза горели азартом исследователя. Пожалуй, между ним и авантюристом Женей было куда больше общего, чем я полагала вначале.
— Мы и сами так считали, Кристоф, — со вздохом сказал магистр. — Все казалось очевидным: Дар передается от матери младенцу во время родов, следовательно, у женщины, не являющейся носителем Дара, просто не может родиться магически одаренный ребенок. Эмпирические наблюдения подтверждали теорию: за почти десять веков нашего активного интереса к этой проблеме не было зарегистрировано ни одного случая, чтобы у матери-человека или shinnah'tar родился ребенок, обладающий Даром. Около десяти лет назад Эль-Гаудал завершил почти столетний цикл исследований открытием так называемой пробы Эль-Гаудала. Строго говоря, эта проба была призвана доказать гипотезу о том, что магические способности описываются не только качественной величиной, указывающей на наличие или отсутствие Дара, но и количественной переменной, характеризующей его, если угодно, «мощность». Однако в ходе экспериментов у одного исследуемого из контрольной группы — чистокровного человека — выявился очень слабый Дар, который никак не проявлялся внешне. За несколько последующих лет обнаружилось еще двое исследуемых с латентным Даром, один из них — shinnah'tar.
— А вы не допускаете мысли, что это просто естественная погрешность метода?
— Полностью исключить такую возможность нельзя, — уклончиво ответил магистр. — В любом случае данных для анализа еще слишком мало, чтобы делать какие-то определенные выводы. Я вижу, вас заинтересовала эта тема, Кристоф. К сожалению, я не смогу вполне удовлетворить ваше любопытство. Этим занимается группа Эль-Гаудала. Кстати, на прошлой неделе он жаловался, что ему катастрофически не хватает толковых аналитиков.
— Магистр, это уже не смешно! — вспыхнул Вереск. — Я уже говорил: я не стану сотрудничать с Академией. И вовсе не потому, что меня не привлекает наука.
— Как скажете, Кристоф, — покладисто согласился магистр. — Но вы можете хотя бы пройти пробу Эль-Гаудала? Интуиция мне подсказывает, что у вас с высокой долей вероятности может обнаружиться Дар.
— Не вы ли, Архимагистр, три года назад говорили мне, что у эльфов интуиции нет? Или за последние годы ваш вид так серьезно эволюционировал? — с сарказмом поинтересовался Вереск.
— Милый мальчик, я слишком долго и слишком тесно общаюсь с людьми, чтобы меня можно было рассматривать как типичного представителя вида, — в тон ему ответил магистр. — Так я могу рассчитывать, что вы пройдете эту пробу?
— Никогда, — отрезал полуэльф.
— Ну что ж, тогда закроем этот вопрос, — магистр с видимым трудом подавил вздох разочарования и повернулся ко мне. — Если вы заметили мою оговорку, Юлия, я сказал, что у вас нет Дара в привычном нам понимании. Однако в спектре вашей ауры обнаружились весьма любопытные линии, не наблюдаемые в спектрах других существ, населяющих этот мир. По характеру линий я склонен полагать, что они обусловлены вашими необычными способностями. Но, что самое удивительное, расположены они не в той части спектра, которая связана с магией, а в секторе, который отвечает за, скажем так, разумную деятельность, деятельность головного мозга. Еще полтора века назад такое предположение показалось бы мне невероятным, но в последнее время мы сильно продвинулись вперед в изучении природы магического Дара. Например, у чхенов, чья магия, к моему огромному сожалению, чрезвычайно мало изучена, магические способности имеют эмоциональную основу.
Архимагистр снова умолк, и я сочла необходимым вежливо подтолкнуть его мысли в нужном направлении:
— Магистр, все это необычайно интересно, но совершенно не отвечает на вопрос, откуда у меня такие способности и почему они никак не проявлялись до того, как я переместилась сюда.
— Это два разных вопроса, — педантично поправил эльф, — и, к сожалению, ни на один из них я не готов аргументировано ответить. У меня есть ряд гипотез, но все они сугубо умозрительны и не подтверждаются эмпирическими данными. Как ученый я считаю себя не вправе высказывать их.
— Магистр! — отчаянно воззвала я, понимая, что лакомый кусок информации проплывает мимо, а я не в силах до него дотянуться. — Я и не ожидаю от вас гипотез в строго научном смысле слова. Мне просто интересно ваше мнение — не как ученого, Архимагистра водной элементали или верховного мага, а просто очень умного и эрудированного че… эльфа. Если вы опасаетесь за свою репутацию, я готова поклясться никому и ни при каких обстоятельствах не упоминать вашего имени в контексте этих гипотез.
— У меня есть идея получше, — магистр лукаво улыбнулся, глядя на Вереска, — Кристоф, попробуйте проанализировать ситуацию и высказать свои предположения. У вас вполне достаточно знаний для этого.
Вереск не удивился, словно ожидал от Архимагистра чего-то подобного.
— На второй вопрос я готов ответить прямо сейчас. Он достаточно простой или, если точнее, на него есть не так много вариантов ответов. Я уже думал над этим, и новая информация не противоречит ни одному из моих вариантов. Как, впрочем, и не подтверждает их.
Вариант первый. Никаких способностей у Юлии не было, они возникли под воздействием внешнего фактора в момент перемещения.
Вариант второй. Магические способности у Юлии были от рождения, но в силу геофизических или каких-то иных характеристик ее места обитания они не могли проявиться. Здесь таких ограничений нет, поэтому после перемещения Юлия смогла воспользоваться своим Даром.
Вариант третий. Магические способности у Юлии были от рождения, но в латентном или, если угодно, зародышевом состоянии. В момент перемещения произошла стихийная инициация, и теперь ее Дар развивается по нарастающей.
Первый вариант, с моей точки зрения, слишком притянут за уши: я не верю, что можно искусственным образом вложить в человека какие-либо способности, если изначально он ими не обладал — и не важно, идет ли речь о магическом Даре, навыках письма или боевых искусствах. Можно развить задатки, но это уже получается частный случай второй версии. Для наглядности приведу грубую аналогию: если у человека от рождения нет ног, нельзя сделать из него спринтера.
— Да, но можно отрастить ему ноги, — заметила я.
— В том-то и дело, что нельзя, Юлия. Можно — хотя и с большим трудом, магистр подтвердит, — отрастить новые ноги эльфу, потому что у них от природы повышенная способность к регенерации. Но вырастить недостающую конечность у человека не сможет даже самый великий маг.
— Можно сделать протез, — не сдавалась я. — К тому же, я уверена, ваши пресловутые Найэри как нефиг делать могут отрастить добрый десяток ног в любой части туловища.
Магистр смотрел на нас с чуть снисходительной, но чертовски довольной улыбкой, чем напомнил мне Витальборисыча, моего школьного учителя по литературе: он обычно присаживался на краешек своего стола и с таким же выражением лица наблюдал за нашими беспощадными и бескомпромиссными словесными баталиями на тему «За что Толстой так опошлил образ Наташи Ростовой» или «Мечик: презренный слюнтяй или думающий интеллигент?»
— Это аргумент, — после минутного раздумья признал Вереск. — Но тогда мы будем вынуждены признать, что имеем дело с чужой волей. Для столь серьезного изменения свойств организма под воздействием естественных причин требуется несколько поколений, а в нашем случае изменение произошло достаточно быстро, если не мгновенно. Ладно, оставим эту версию как запасную. Переходим ко второй. Магические способности у Юлии были от рождения, но не могли проявиться в силу каких-то внешних причин. Эта версия плоха тем, что она вводит лишний фактор, причем явно глобального характера, потому что даже вдали от постоянного места проживания Юлин дар никак не проявлялся.
— А чем тебе не нравится этот вариант? — оживился Женя. — По-моему, все очень логично: есть миры магические, как Эртан, а есть — техногенные, как… — он осекся и опасливо покосился на магистра. — Ну я… эээ… чисто теоретически.
— Можете не смущаться, господин белль Канто, — спокойно заметил маг. — Как член Эльфийского Совета я знаю, что вы, кхаш-ти, пришли из другого мира. Но в разговоре с другими, в том числе с его величеством и лордом Дагерати, все-таки не забывайте придерживаться официальной версии.
— А вы верите, что мы ваш мир придумали и создали? — тут же поинтересовался Женя. Я мысленно застонала от его бестактности. Впрочем, не похоже, чтобы магистра этот вопрос как-то задел.
— Это не имеет отношения к теме, ради которой мы здесь собрались. Если вас интересуют мои философские воззрения, мы можем обсудить их позже, например, сегодня в восемь вечера.
— Договорились, — не смутился нахал белль Канто и снова повернулся к Вереску. — Так чем тебе не нравится такая классификация миров?
— Я уже сказал: тем, что она вынуждает нас без всяких на то оснований вводить дополнительный фактор, причем метафизического характера. Ты же сам говорил: не плоди лишние сущности без надобности.
— Это говорил не я, а Оккам.
— Мудрый человек был твой Оккам. Зачем усложнять ситуацию, которая и без нашей помощи превосходно усложняется? У этой версии есть и еще одна видимая уязвимость. Если предположить, что дар у Юлии был с самого рождения, то почему сейчас он проявляется только эпизодически? Логичнее было бы предположить, что, единожды став доступным, он будет доступен в любой момент. Разумеется, Юлия не смогла бы им пользоваться грамотно — для этого нужен опытный наставник и годы практики, но, по крайней мере, он не должен вспыхивать, как спорадический метеор, когда ему вздумается. А вы что скажете, Юлия?
Я задумчиво погрызла костяшки.
— Вообще-то, мне нравится Женькина классификация. Но к данному случаю, как мне кажется, эта классификация не имеет никакого отношения. Наш мир скорее техногенный, да, но все же он не совсем лишен магии. Если бы у меня действительно с детства были активные магические способности, они бы хоть как-то дали о себе знать в первые двадцать шесть лет моей жизни. Мне больше по душе ваша третья версия — напомните, как она звучала.
— Магический дар у вас был от рождения, но находился в зародышевом или латентном состоянии. В момент перехода произошла стихийная инициация.
— Кстати, Кристоф, если не секрет, откуда вы взяли понятие «стихийная инициация»? — неожиданно спросил магистр.
— Сам придумал, — признался Вереск слегка смущенно. — Согласен, термин неудачный, но это первое, что пришло в голову.
— Термин действительно несколько неоднозначный, но я обратил на него внимание не поэтому. Дело в том, что я впервые услышал его около двухсот лет назад. Это понятие упоминалось в работе магистра Ар-Таурэля «К вопросу о скрытых магических способностях», представленной на Ученом совете Академии, если мне не изменяет память, в 435 году.
— А с материалами исследования можно ознакомиться? — жадно спросил Вереск.
— Увы, нет. Работа Ар-Таурэля была жестоко раскритикована, я бы даже сказал — высмеяна. Стыдно вспомнить, но некоторые мои коллеги вели себя на том заседании совершенно неподобающим образом, — магистр скривился, словно сжевал лимон. — После этого Ар-Таурэль уничтожил свои архивы и ушел из науки. Насколько мне известно, сейчас он живет где-то на Островах. Мне удалось сохранить автореферат его работы и текст доклада на ученом совете. Они хранятся в Королевской библиотеке в закрытом фонде.
Поникший было Вереск снова воспрял духом. Опасаясь, что он рванет в библиотеку немедленно, я поспешила резюмировать сказанное выше:
— Итак, мы приняли за рабочую гипотезу версию номер три. Первую оставляем как запасную. А теперь — внимание, вопрос: откуда у меня, обычной питерской девушки, взялись магические способности, пусть и в латентном состоянии?
Три головы, как по команде, повернулись в сторону магистра. Но хитрый придворный маг, съевший не одну собаку на воспитании упрямых королевских наследников, с деланным сожалением развел руками:
— Я уже говорил, что не считаю себя вправе высказывать какие бы то ни было версии. Но с удовольствием выступлю в роли консультанта, если вы, Кристоф, готовы провести собственный анализ.
Полуэльф не ответил, но по тому, как расфокусировался его взгляд, было понятно, что он уже включился в решение поставленной перед ним задачи. В наступившей тишине стало слышно, как за стеной позвякивает лабораторная посуда и что-то эмоционально бормочет Кайрис — то ли ругается, то ли уговаривает химические компоненты вступить в нужную ему реакцию. Женька со скучающим видом осматривал комнату, изредка бросая тоскливые взгляды в сторону двери. Было видно, что ему страшно хочется слинять в лабораторию и всласть ее поисследовать, но он не решается уйти, чтобы не пропустить что-нибудь интересное.
Минуты через три Вереск вынырнул из омута своих раздумий и посмотрел на меня.
— Логичнее всего предположить, что способности вы унаследовали от родителей. Вы можете рассказать о них? Не только о матери, но и об отце — не исключено, что ваш дар имеет принципиально иной механизм передачи, нежели обычная элементальная магия.
Хороший вопрос. Как будто можно рассказать о двух самых близких мне людях в нескольких словах!
— Мой отец был ученым, — начала я после минутного размышления. — Говорят, талантливым. Его специализация вам все равно ни о чем не скажет. Сверхъестественных способностей я за ним не замечала — напротив, он всегда относился к магии и всему такому весьма скептически. Он даже в бога не верил. Его родители тоже в этом плане ничем не примечательны. Во всяком случае, никаких семейных легенд — вроде прабабушки-колдуньи или двоюродного деда-экстрасенса — мне не рассказывали. Правда, бабушка, папина мать, частенько повторяла, что моя мама была ведьмой и приворожила папу. Но это она исключительно в сердцах — она так и не поверила, что двадцатилетний мальчишка, каким тогда был папа, мог всерьез влюбиться в женщину на семнадцать лет себя старше. Но я видела, что папа любил маму вполне искренне, даже после ее смерти.
— Расскажите о своей матери подробнее.
— Я мало что помню. Я ее не знала — она умерла, рожая меня.
— От чего?
— Понятия не имею. Эта тема была у нас вроде негласного табу. Меня мучило чувство вины, а папе просто больно было об этом говорить. Он вообще рассказывал о маме крайне мало, но всегда с такой любовью, что я даже в сопляческом возрасте не верила в бабушкины измышления… Свою вторую бабушку, мамину мать, я видела всего один раз — мы с папой ездили к ней в Ростов, когда мне было три. Помню только, что она была очень старенькая. Мама сама была поздним ребенком, а когда она родила меня, ей было сорок, так что бабушке на тот момент должно было быть далеко за семьдесят… Про ее отца я ничего не знаю — кажется, он оставил семью, когда мама была маленькая. Если у них и были какие-нибудь необычные способности, мне о них ничего не известно.
— Чем занималась ваша мать?
— Работала редактором в художественном альманахе. Еще она превосходно пела. И, кажется, сама писала песни — впрочем, за это я уже не поручусь. У папы хранилась одна кассета — даже несмотря на ужасное качество записи, было слышно, какой у нее потрясающий голос.
— Юлия, я понимаю, что мой вопрос звучит странно, но все-таки: не была ли ваша мать похожа на эльфа?
— Не знаю, — я с сомнением покачала головой. — Она действительно была невероятно красива, но это не эльфийская красота. Во мне нет ничего от нее, — добавила я с сожалением.
Вереск уцепился за эту мысль:
— А вы не могли оказаться приемным ребенком?
— Что?! Вы шутите? — я нервно хохотнула. — Знаете, Вереск, из всех ваших предположений это самое бредовое.
— Я понимаю, Юлия, вас шокирует эта мысль, — Вереск успокаивающе поднял ладони, — Но все-таки подумайте, хотя бы чисто теоретически: ваши родители могли вас удочерить?
Мне пришлось предпринять ощутимое мысленное усилие: мозг отказывался принимать эту мысль.
— С отцом мы слишком похожи, чтобы это могло быть правдой, — выдала я наконец. — С детского сада только и слышу: «Папина дочка». Мама… ну, чисто теоретически может оказаться так, что она мне не родная. Но зачем тогда сочинять жуткую историю про то, что она умерла родами? Чтобы формировать у ребенка чувство вины? Как будто мало других возможных — и более вероятных! — причин смерти — от болезни до автокатастрофы. К тому же мне очень сомнительно, что папа мог завести ребенка от другой женщины.
— Спасибо, — кивнул Вереск и снова погрузился в глубокую задумчивость.
Даже прогремевший за стеной взрыв, звон разбитого стекла и отчаянный вопль Кайриса — непонятный, но судя по интонации, явно нецензурный — не смогли вывести его из этого состояния.
— Прошу прощения, — извинился магистр, поднимаясь. — Посмотрю, что там случилось.
Едва он исчез за дверью, Женька подскочил, как отпущенная пружина, и сунул голову следом.
— Кайрис, — донесся из лаборатории спокойный голос магистра. — Я вам говорил, что декокт Ар-Эстелада и экстракт пирейной кислоты можно смешивать только при отрицательных температурах?
— Да, учитель, — уныло признался дарриэн. — Извините, я забыл… Sh-shaet atan! — вскричал он после непродолжительной паузы. — Что это?!!
— Кайрис, извольте выражаться, как подобает цивилизованному существу, особенно в присутствии леди, — строго произнес магистр. — Когда творите заклинание с соматическим компонентом левой рукой, знак рисуется в зеркальном отображении. Это тем более важно для тех заклинаний, у которых отсутствует вербальный компонент, как в данном случае. Позвольте мне… Вот и все. Теперь умойтесь и приведите лабораторию в надлежащий вид.
— Да, учитель.
Женька стремительно втянул голову обратно и юркнул на кушету.
— Ну, что там? — полюбопытствовала я.
— Море крови и битого стекла, а так все в порядке, — отмахнулся он.
Через несколько секунд в комнату зашел магистр и как ни в чем не бывало уселся в свое кресло.
— Как успехи, Кристоф? Появились какие-нибудь мысли?
— Найэри… — неохотно бросил Вереск.
— Браво, мой мальчик, — улыбнулся магистр. — Я в вас не ошибся.
Вереск почему-то не обрадовался похвале от верховного мага.
— У вас тоже была эта гипотеза? Тогда я понимаю, почему вы не захотели изложить ее. Звучит совершенно антинаучно. Давайте будем считать, что я так ничего и не придумал.
— Эй, что за тайны лиркского двора? — возмутилась я. — Давайте делитесь. Обожаю антинаучные гипотезы!
Вереск бросил вопросительный взгляд на магистра, дождался его кивка и с видом «Я-не-хочу-но-подчиняюсь-авторитету» продолжил:
— В «Легенде об Ар-Танаэле, сыне Най-Эро», малоизвестном и частично утраченном произведении конца третьего — начала второго тысячелетия до Смутной Эпохи, упоминается, что Найэри общались друг с другом мысленно, всегда чувствовали эмоциональное состояние собеседника и могли внушить нужные им эмоции.