Викторовна Середа. Эртан

   — Ты победил, полукровка.
   Я даже не стала вдумываться в смысл этих слов. Мне было все равно.
   Женька положил руку мне на плечо.
   — Не вини себя. Ты все сделала правильно. Он знал, что так будет.
 
    «Зачем ты звал меня, менестрель?» — «Чтобы… умереть.»
 
   Сволочь. Синеглазая эльфийская сволочь. Холодный, расчетливый, эгоистичный полукровка. Если ты все знал заранее — зачем пошел в Долину? Зачем бросился на оборотня? Чтобы спастименя — или чтобы принять смерть из моихрук?
   Я выдернула из раны стилет, вложила в ножны, не заботясь о том, чтобы вытереть кровь. Схватившись за Женькину руку, с усилием вытолкнула себя вверх. В глазах потемнело — то ли от резкого движения, то ли от сдерживаемой ярости.
   Ну же, будь мужчиной, менестрель! Ты звал меня — я пришла.
   Ты обещал вернуться. И только попробуй не сдержать обещание!

Глава 15

   — Черт, ну где же они? — вполголоса пробормотал Игорь, поглядывая на часы. — Тридцать четыре минуты.
   Сейчас он впервые со времени учебы в Академии пожалел, что бросил курить: было бы чем занять руки.
   Что могло их задержать? Заблудились? При наличии карты — маловероятно. Даже если один проход оказался закрыт — должны быть альтернативные пути, маршрут тщательно выверялся. Убиты? Ранены? Вряд ли охрана будет стрелять в ценную заложницу. Хотя… в такой суматохе все возможно… Нет. Он отогнал эту мысль. Куда более вероятно, что побег не удался, и Ваську с Михаилом перехватили в самом начале. Это скверно, ох, как скверно — второго шанса не будет. Но лучше уж так, чем…
   Внезапно со стороны поворота раздался едва различимый звук. Игорь замер, прислушиваясь. Звук повторился совершенно отчетливо: скрежет металла о металл. Идут!
   Он с трудом подавил первый импульс — бежать к повороту, помочь беглецам вылезти. Это лишнее. Крышка люка открывается легко — в этом он сам неоднократно убедился, гораздо важнее быть наготове, чтобы без промедления сорваться с места. Он плавно повернул ключ зажигания. Мотор, еще не успевший остыть, послушно заурчал.
   Из-за поворота выскочили две человеческие фигуры. Василиса бежала впереди — хорошо бежала, быстро, технично — как на соревнованиях. В другое время он бы залюбовался. Мужчина с трудом поспевал за ней — он двигался тяжело, покачиваясь, словно был изрядно навеселе. Что за черт?! Беглецы приближались, и Игорь с возрастающей тревогой рассматривал Васькиного спутника: незнакомый парень, возраст определить трудно — ему могло быть и двадцать пять, и тридцать пять, одет во что-то странное — не то больничную пижаму, не то тюремную робу, босой. И абсолютно лысый. Кто это?!! И где Михаил?
   — Где Михаил? — резко спросил он, когда беглецы, задыхаясь от быстрого бега, с двух сторон плюхнулись на заднее сиденье. Вместе с ними в салон ворвался тухлый душок канализации.
   — Поехали, дядь Игорь, скорее! — выдохнула Василиса. — По дороге расскажу. Догонят ведь!
   — Пристегнитесь, — сквозь зубы бросил Игорь, вдавливая педаль газа.
   Взвизгнули, прокручиваясь по мягкой земле, шины. Машина сорвалась с места и полетела вперед, подпрыгивая на колдобинах сельской дороги.
   — Рассказывай, — велел Игорь. — Где Михаил?
   — Его застрелили.
   — Точно? Или только ранили?
   — Ой, ну я не знаю, дядь Игорь, — воскликнула девочка с ноткой истерики в голосе. — В него выстрелили, он упал. Я хотела остаться посмотреть, но он мне не дал.
   — Кто — он?
   — Ну он.
   Игорь догадался, что Васька кивнула в сторону своего спутника. Поправив зеркало так, чтобы видеть обоих пассажиров, он окинул парня внимательным взглядом. Незнакомец был бледен той абсолютной, неестественной бледностью, которая встречается у людей, годами не видевших солнца. Гладкая выбритая голова казалась присыпанной снегом. Взгляд парня бесцельно блуждал по салону, ни на чем не задерживаясь, а сам он сидел, вжавшись в кресло и обхватив себя руками. Его заметно трясло.
   Игорь запоздало сообразил, что беглецы, должно быть, изрядно вымокли за время своего путешествия по катакомбам канализации.
   — Как тебя зовут?
   Парень перевел остекленевший взгляд на Игоря и вроде бы понял, что обращаются к нему, но не ответил.
   — Он все время молчит, — пожаловалась Василиса. — Может, немой?
   — На багажной полке два пакета с одеждой. Сможете на ходу переодеться?
   Мужчина не отреагировал. Василиса достала два пластиковых пакета, заглянула в тот, что поменьше, отложила в сторону. Из другого нервными, дергаными движениями вытряхнула комплект мужской одежды: джинсы, свитер, кожаная куртка, носки, ботинки армейского образца.
   — Вам помочь?
   Парень помотал головой. Отстегнул ремень безопасности и принялся неуклюже стаскивать с себя пижамные штаны. Василиса деликатно отвернулась к окну.
   — Дядь Игорь, у меня только ботинки промокли, остальное сухое. Можно я просто переобуюсь?
   — Можно. И рассказывай по порядку, — приказал Игорь.
   — Ну, сначала все шло нормально, — торопливо, захлебываясь словами, затараторила девчонка, одновременно расшнуровывая ботинки. — Михаил открыл дверь, спросил, сохранилась ли у меня карта, которую он передавал. Второго охранника не было, я не стала спрашивать, что с ним случилось. Мы побежали. Вернее, сначала просто пошли. В какой-то момент послышался шум — Михаил сказал, что наше исчезновение заметили, — и тогда мы побежали. А потом в каком-то коридоре увидели его, — Василиса махнула рукой, старательно не глядя в сторону соседа, хотя тот уже успел натянуть джинсы и теперь пытался справиться со свитером. — Он… ну, его тошнило, в общем. Мы сначала пробежали мимо — он нас даже и не заметил, кажется, — а потом Михаил внезапно остановился, велел мне ждать и вернулся назад. Сказал: «Тебе надо бежать отсюда». Парень кивнул. Михаил схватил его за руку и потащил с нами. Я еще спросила: «А он нам зачем?» — а Михаил ответил, что это не моего ума дело и чтобы я шевелила ногами. Потом нас увидели охранники, и один из них крикнул: «В девчонку не стрелять, шеф нас убьет!» А еще кто-то сказал, что, мол, стреляйте в Старосельцева, без него им — ну, в смысле, нам — не уйти. Они начали стрелять и попали в Михаила. Я уже говорила: я хотела остаться и посмотреть, что случилось, но он, — снова кивок в сторону соседа, — схватил меня за руку и потянул вперед. А нас уже догоняли, поэтому я не стала спорить. Мы добежали до подвала, дверь была открыта, как Михаил и говорил, спустились в канализацию. Я слышала, что охранники бегут за нами, но в какой-то момент они отстали — наверное, свернули не туда. Там такой лабиринт ужасный! Я немножко заблудилась, а он отобрал у меня карту и дальше сам пошел впереди. Ну, вот и все, так мы и выбрались.
   Девочка замолчала, и в наступившей тишине стало слышно, как стучат зубы у парня. Он уже переоделся и закутался в куртку (которая была ему велика на пару размеров), но его по-прежнему сотрясала крупная дрожь. Василиса тоже мелко подрагивала, но это нормальная реакция на пережитый стресс, а вот у бедолаги, кажется, поднимается температура. Только этого не хватало. Игорь досадливо поджал губы.
   — Дядь Игорь, ты сердишься? — жалобно спросила Василиса, заметив его гримасу в зеркале. — Ну что я могла сделать? Не бросать же его, раз уж взяли с собой! И, потом, мне его жалко стало. Знаешь, мне кажется, там над ним какие-то жуткие эксперименты ставили! Ты только посмотри на него!
   Игорь снова кинул взгляд на дрожащего пассажира. Да уж. Эксперименты там или не эксперименты — еще неизвестно, но выглядел парень и впрямь так, что краше в гроб кладут. Неудивительно, что Васька купилась — она каждого бездомного котенка норовит домой притащить. Вон, сидит, бровки скорбно домиком выстроила, того и гляди разревется.
   — Я на тебя не сержусь, успокойся, — сжалился Игорь. — Я сержусь на беспечного идиота, твоего братца, который вечно лезет на рожон, а отдуваются за него окружающие.
   Похоже, объяснение Василису ничуть не утешило, но продолжать этот бесполезный разговор Игорь не стал. Сопли будем вытирать в спокойной обстановке, а пока есть более важные задачи.
   Он снова попытался наладить контакт с незнакомцем:
   — Как тебя зовут? Ты говорить можешь?
   Парень не ответил, но его поведение изменилось: проявились признаки беспокойства. Он заерзал на сиденье, завертел головой по сторонам, словно высматривая за окнами знакомые места, и вдруг хрипло и очень тихо, как будто с трудом, выговорил:
   — Остановите машину.
   Игорь не отреагировал, с некоторым отстраненным любопытством ожидая, что будет дальше.
   — Остановите! — все еще хрипло, но уже чуть громче и смелее потребовал пассажир.
   — И не подумаю, — невозмутимо ответил водитель.
   — Что вам от меня надо? — спросил парень уже с явной агрессией. — Собираетесь вернуть назад? Думаете, вам за это заплатят?
   — А что, есть шансы? — Игорь хотел съязвить, но осекся, осененный внезапной догадкой. — Михаил тебя именно для этого прихватил? Получить выкуп?
   — Не знаю, — парень сник. — Но вряд ли из милосердия. Остановите. Пожалуйста.
   — Послушай, — Игорь старался говорить мягким, уверенным тоном, каким успокаивают маленьких детей и душевнобольных. — Я понятия не имею, что от тебя хотел Михаил. Но Михаила, ты сам видишь, с нами нет, а я не собираюсь тебя никуда отдавать. Мы сейчас приедем в безопасное место, поедим, выспимся, и после этого я отвезу тебя, куда скажешь. Не делай глупостей, ты сейчас не в том состоянии, чтобы разгуливать по ночам в чистом поле… Эй! Что ты делаешь? Твою мать!
   Он вдавил педаль тормоза. Взвизгнули шины, машину повело. Тоненько вскрикнула Василиса, пытаясь ухватить беглеца за куртку, но пальцы лишь скользнули по гладкой коже. Парень скорее вывалился, чем выпрыгнул из машины, покатился по обочине — видно было, как мелькает в темноте его белая макушка. Наконец, машина полностью остановилась. Игорь выбрался из салона и побежал назад, ругаясь в полный голос и совершенно не смущаясь тем, что спешащая в трех шагах девочка может его слышать. Ну откуда, откуда на его голову свалился этот психопат?! Как будто одной Василисы было мало!
   Он остановился у того места, где выскочил парень. Ошибки быть не могло — вот характерные вмятины на земле, кровь на камне — ободрался, когда падал.
   По обе стороны от дороги простирались бескрайние поля, опустошенные и голые после сбора урожая. Ни деревца, ни кустика — спрятаться негде. Жидкие сумерки не могли укрыть человеческую фигуру, особенно если эта фигура сверкает бритой макушкой, как снежная шапка на Эльбрусе.
   Мужчина и девочка стояли на дороге, растерянно озираясь по сторонам. Вокруг не было ни одной живой души.

Эпилог

   Рассвет первого осеннего дня выдался пасмурным. Но печальные тучи, которые еще с ночи обложили небо, все никак не могли пролиться дождем, словно понимали: время для слез еще не пришло.
   Погребальный костер давно прогорел, лишь серебристый дым стелился над длинным пепелищем, придавая ему сходство с гладью озера. Было в этом что-то символическое, ведь ушедший полуэльф-shinnah'tar оказался — кто бы мог подумать — магом Воды.
   Светловолосая девушка медленно пересыпала золу из ладони в ладонь, бездумно наблюдая, как ветер подхватывает невесомые частицы пепла и уносит их в сумрачный рассвет. Она тоже не плакала: время для слез еще не пришло.
   Не плакал и юноша с аристократическими чертами лица, который наблюдал за сценой погребения через пламя камина в своем родовом замке. Просто потому что он вообще не видел во всем этом повода для грусти.
   И только мальчик, сидевший с ним рядом, пару раз всхлипнул, украдкой размазывая слезы по щекам.
   — Я во всем виноват, Риль. Что же теперь будет с ними… и с нами? Пора идти к папе?
   — Отец еще не вернулся, — рассеянно ответил юноша, размышляя о чем-то своем. — Он пока ничего не знает. Давай посмотрим, что будет дальше. Если они выкрутятся самостоятельно, это, знаешь ли, сильно облегчит нашу с тобой участь.
   Мальчик растерянно хлопнул по-девичьи длинными ресницами:
   — Но… он ведь умер. Все кончено?
   — Лэйо, — юноша снисходительно посмотрел на брата, — не говори ерунды. Смерть — это миф, который придумали люди для собственного спокойствия.
   Он сделал небрежный жест рукой, и картина хмурого эртанского утра, проступавшая сквозь пламя, потускнела и исчезла. Огонь, снова почувствовав себя полноправным хозяином камина, немедленно взметнулся вверх, потягиваясь и разминая затекшие конечности.
   — И если я хоть что-нибудь в этом понимаю, — добавил юноша, задумчиво наблюдая, как ярко-рыжие языки облизывают белую кожу березовых поленьев, — теперь начнется самое интересное.