Страница:
Но Кусума нигде не было видно.
Калабати ринулась напрямик, проталкиваясь сквозь толпу. Она бегала кругами по сухому, просушенному солнцем катку. Кусум исчез. Должно быть, он заметил ее и поймал такси или спустился в метро.
Калабати, покусывая нижнюю губу, стояла посреди веселящейся и беззаботной толпы. Она была так расстроена, что ей хотелось плакать.
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Калабати ринулась напрямик, проталкиваясь сквозь толпу. Она бегала кругами по сухому, просушенному солнцем катку. Кусум исчез. Должно быть, он заметил ее и поймал такси или спустился в метро.
Калабати, покусывая нижнюю губу, стояла посреди веселящейся и беззаботной толпы. Она была так расстроена, что ей хотелось плакать.
Глава 6
Джия подняла трубку на третьем звонке. Мужчина с мягким голосом и акцентом попросил к телефону миссис Пэтон.
— Кто ей звонит?
— Кусум Бхакти.
То-то Джия сразу поймала себя на том, что голос ей знаком.
— А, мистер Бхакти. Это — Джия Дилауро. Мы вчера встречались.
— Миссис Дилауро! Рад снова слышать ваш голос. Позвольте сказать: вы так прекрасно вчера выглядели.
— Пожалуйста, говорите. Сколько пожелаете. — Он вежливо засмеялся, а Джия сказала: — Подождите, я сейчас позову Нелли.
Джия подняла трубку на третьем этаже, а Нелли в библиотеке смотрела по телевизору воскресную развлекательную программу. Кричать на весь дом более подошло бы дешевому многоквартирному дому, чем особняку на Саттон-сквер, особенно если абонент на другом конце провода — индийский дипломат. Пришлось Джии поторопиться, спускаясь на первый этаж. Пока она бежала по ступенькам лестницы, то подумала, что мистер Бхакти прекрасный пример того, что нельзя доверяться первому впечатлению. Он не понравился Джии с первого взгляда, а оказался вполне милым человеком. Она хмуро улыбнулась. Вряд ли можно вообще ее считать хорошим знатоком характеров. Когда-то Джия считала, что Ричард Вестфален достаточно мил, чтобы выйти за него замуж, а на самом деле все обернулось очень скверно. Потом был Джек. Разве не впечатляющее настырство?
Нелли взяла трубку. Пока она разговаривала с мистером Бхакти, внимание Джии привлеклось к экрану, где сборище репортеров «поджаривало» секретаря штатов.
— Такой милый человек, — прокомментировала Нелли, повесив трубку. При этом она что-то жевала.
— Кажется, да. Что ему было надо?
— Он сказал, что желал бы заказать для себя конфеты «Черная магия», и поинтересовался, где я их покупала. «Божественное безумие» — так, кажется, название магазина?
— Да. — Джия хорошо запомнила адрес магазина. — В Лондоне.
— Так я ему и сказала. — Нелли захихикала. — Он такой забавный. Попросил меня попробовать одну конфету и сообщить ему, действительно ли она так хороша, как мои воспоминания о ней. Вот я и попробовала. Чудесный вкус! Думаю, я даже закажу еще. — Она указала на конфетницу. — Угощайся.
Джия отрицательно помотала головой.
— Нет, спасибо. У Вики — аллергия на шоколад, и я так давно не покупала его, что совсем потеряла к нему интерес.
— Какой ужас, — сказала Нелли, взяла еще одну конфету и смачно откусила. — Просто замечательно!
— Кто ей звонит?
— Кусум Бхакти.
То-то Джия сразу поймала себя на том, что голос ей знаком.
— А, мистер Бхакти. Это — Джия Дилауро. Мы вчера встречались.
— Миссис Дилауро! Рад снова слышать ваш голос. Позвольте сказать: вы так прекрасно вчера выглядели.
— Пожалуйста, говорите. Сколько пожелаете. — Он вежливо засмеялся, а Джия сказала: — Подождите, я сейчас позову Нелли.
Джия подняла трубку на третьем этаже, а Нелли в библиотеке смотрела по телевизору воскресную развлекательную программу. Кричать на весь дом более подошло бы дешевому многоквартирному дому, чем особняку на Саттон-сквер, особенно если абонент на другом конце провода — индийский дипломат. Пришлось Джии поторопиться, спускаясь на первый этаж. Пока она бежала по ступенькам лестницы, то подумала, что мистер Бхакти прекрасный пример того, что нельзя доверяться первому впечатлению. Он не понравился Джии с первого взгляда, а оказался вполне милым человеком. Она хмуро улыбнулась. Вряд ли можно вообще ее считать хорошим знатоком характеров. Когда-то Джия считала, что Ричард Вестфален достаточно мил, чтобы выйти за него замуж, а на самом деле все обернулось очень скверно. Потом был Джек. Разве не впечатляющее настырство?
Нелли взяла трубку. Пока она разговаривала с мистером Бхакти, внимание Джии привлеклось к экрану, где сборище репортеров «поджаривало» секретаря штатов.
— Такой милый человек, — прокомментировала Нелли, повесив трубку. При этом она что-то жевала.
— Кажется, да. Что ему было надо?
— Он сказал, что желал бы заказать для себя конфеты «Черная магия», и поинтересовался, где я их покупала. «Божественное безумие» — так, кажется, название магазина?
— Да. — Джия хорошо запомнила адрес магазина. — В Лондоне.
— Так я ему и сказала. — Нелли захихикала. — Он такой забавный. Попросил меня попробовать одну конфету и сообщить ему, действительно ли она так хороша, как мои воспоминания о ней. Вот я и попробовала. Чудесный вкус! Думаю, я даже закажу еще. — Она указала на конфетницу. — Угощайся.
Джия отрицательно помотала головой.
— Нет, спасибо. У Вики — аллергия на шоколад, и я так давно не покупала его, что совсем потеряла к нему интерес.
— Какой ужас, — сказала Нелли, взяла еще одну конфету и смачно откусила. — Просто замечательно!
Глава 7
В теннисном клубе «Маунт Холли» — матч пойнт.
Джек весь покрылся потом. Они с отцом едва дотянули до первых фонарей и тайм-брейка 6:4, 3:6, 7:6. Отдохнув, они начали последний сет. Оба, отец и сын, сражались с юношеским пылом. Казалось, что отец лишь ненамного старше сына, а Джек держался как двадцатилетний юноша. И все же у них отличная связка. В первом сете они проиграли гейм на своей подаче, и легкая победа ввела их противников в ложное ощущение успокоенности, и поэтому во втором сете они сделали несколько непростительных ошибок и проиграли 3:6.
В общем, в данный момент, когда сет достиг апогея, счет был 4:5, и Джек проигрывал свою подачу. Правое плечо его пылало. Он все, что можно, вложил в подачи, но противники демонстрировали отличную защиту. Дела обстояли так: если Джек проиграет очко, матч закончится, и он и отец окажутся за бортом турнира. И, конечно, Джеку это сердце не разобьет. Если они выиграют, придется опять приезжать сюда в следующее воскресенье. Эта перспектива Джека явно не привлекала. Но в то же время он не собирался просто так отдать матч.
Против Джека играл мальчик. Три сета подряд Джек пытался нащупать слабое место в игре парнишки. Этот двенадцатилетний пацан подкручивал подачу, как Борг, прекрасно владел обеими руками, как Коннорс, а самой подачей он мог бы посоревноваться с Тэннером. Единственное, на что оставалось надеяться, так только на короткие ноги парня, из-за которых он двигался по площадке несколько медленней, чем все остальные. Но несмотря на недостаток, парень разгромил уже столько победителей, что глупо было бы делать на это ставку.
Джек подал мальчишке под левую руку, надеясь на слабый прием. Но прием оказался достаточно сильным. Джек с лета вернул мяч отцу парня, который в свою очередь ударил Джеку под левую руку. Ни на секунду не задумавшись, Джек перехватил ракетку левой рукой и нанес стремительный удар. Он отлично отбил мяч, но потом парень отпасовал отцу Джека, и тот пропустил мяч.
Отец парня подошел к сетке и пожал Джеку руку.
— Отличная игра. Если бы ваш отец обладал бы вашей скоростью, он был бы чемпионом клуба. — Он повернулся к отцу Джека: — Посмотри на него, Том, даже ни малейшего намека на одышку. А видел ты его последний удар левой с лета? Ты пытался скрыть от нас настоящего спортсмена?
Отец улыбнулся:
— Можешь судить по его ударам, что — не спортсмен. Но, честное слово, я не знал, что он свободно владеет обеими руками.
Игроки обменялись рукопожатиями, и, когда противники ушли, отец Джека проницательно посмотрел на сына.
— Я весь день наблюдаю за тобой. Ты — в отличной форме.
— Пытаюсь вести здоровый образ жизни.
Его отец всегда отличался особой проницательностью, и Джек чувствовал себя не в своей тарелке под этим испытующим взглядом.
— Ты быстро двигаешься, чертовски быстро. Гораздо быстрей, чем любой ремонтник.
Джек чуть не поперхнулся.
— Как насчет пивка? Я плачу.
— Твои деньги здесь не подходят. Только члены клуба могут расписываться за выпивку. Так что пиво — за мой счет. — Они направились к зданию клуба. Отец покачивал головой. — Должен признаться, Джек, сегодня ты меня удивил.
Страдающее и гневное лицо Джии мелькнуло в голове Джека.
— Да, я полон сюрпризов.
Джек весь покрылся потом. Они с отцом едва дотянули до первых фонарей и тайм-брейка 6:4, 3:6, 7:6. Отдохнув, они начали последний сет. Оба, отец и сын, сражались с юношеским пылом. Казалось, что отец лишь ненамного старше сына, а Джек держался как двадцатилетний юноша. И все же у них отличная связка. В первом сете они проиграли гейм на своей подаче, и легкая победа ввела их противников в ложное ощущение успокоенности, и поэтому во втором сете они сделали несколько непростительных ошибок и проиграли 3:6.
В общем, в данный момент, когда сет достиг апогея, счет был 4:5, и Джек проигрывал свою подачу. Правое плечо его пылало. Он все, что можно, вложил в подачи, но противники демонстрировали отличную защиту. Дела обстояли так: если Джек проиграет очко, матч закончится, и он и отец окажутся за бортом турнира. И, конечно, Джеку это сердце не разобьет. Если они выиграют, придется опять приезжать сюда в следующее воскресенье. Эта перспектива Джека явно не привлекала. Но в то же время он не собирался просто так отдать матч.
Против Джека играл мальчик. Три сета подряд Джек пытался нащупать слабое место в игре парнишки. Этот двенадцатилетний пацан подкручивал подачу, как Борг, прекрасно владел обеими руками, как Коннорс, а самой подачей он мог бы посоревноваться с Тэннером. Единственное, на что оставалось надеяться, так только на короткие ноги парня, из-за которых он двигался по площадке несколько медленней, чем все остальные. Но несмотря на недостаток, парень разгромил уже столько победителей, что глупо было бы делать на это ставку.
Джек подал мальчишке под левую руку, надеясь на слабый прием. Но прием оказался достаточно сильным. Джек с лета вернул мяч отцу парня, который в свою очередь ударил Джеку под левую руку. Ни на секунду не задумавшись, Джек перехватил ракетку левой рукой и нанес стремительный удар. Он отлично отбил мяч, но потом парень отпасовал отцу Джека, и тот пропустил мяч.
Отец парня подошел к сетке и пожал Джеку руку.
— Отличная игра. Если бы ваш отец обладал бы вашей скоростью, он был бы чемпионом клуба. — Он повернулся к отцу Джека: — Посмотри на него, Том, даже ни малейшего намека на одышку. А видел ты его последний удар левой с лета? Ты пытался скрыть от нас настоящего спортсмена?
Отец улыбнулся:
— Можешь судить по его ударам, что — не спортсмен. Но, честное слово, я не знал, что он свободно владеет обеими руками.
Игроки обменялись рукопожатиями, и, когда противники ушли, отец Джека проницательно посмотрел на сына.
— Я весь день наблюдаю за тобой. Ты — в отличной форме.
— Пытаюсь вести здоровый образ жизни.
Его отец всегда отличался особой проницательностью, и Джек чувствовал себя не в своей тарелке под этим испытующим взглядом.
— Ты быстро двигаешься, чертовски быстро. Гораздо быстрей, чем любой ремонтник.
Джек чуть не поперхнулся.
— Как насчет пивка? Я плачу.
— Твои деньги здесь не подходят. Только члены клуба могут расписываться за выпивку. Так что пиво — за мой счет. — Они направились к зданию клуба. Отец покачивал головой. — Должен признаться, Джек, сегодня ты меня удивил.
Страдающее и гневное лицо Джии мелькнуло в голове Джека.
— Да, я полон сюрпризов.
Глава 8
Кусум не мог больше ждать. Он наблюдал, как закат отсвечивается оранжевым пламенем в мириадах по-воскресному молчаливых и пустых окон деловых башен. Он смотрел, как с убийственной медлительностью к городу подступает темнота. И наконец между небоскребами взошла луна, и ночь вступила в свои права.
И хотя полночь еще не наступила, Кусум решил, что им уже можно идти. Воскресная ночь — самое размеренное и по-домашнему спокойное время в Манхэттене. В основном все сидят по домам, готовясь к наступающей неделе.
Сегодня ракшасы доставят женщину Пэтон. В этом Кусум не сомневался. Калабати невольно расчистила ему дорогу, взяв у Джека пузырек с эликсиром ракша-сов и вылив его содержимое. А разве Пэтон не съела одну из начиненных эликсиром конфет, когда утром разговаривала с ним по телефону?
Сегодня Кусум еще на один шаг приблизится к выполнению своей клятвы. С Пэтон он сделает то же самое, что и с ее племянником и сестрой. Когда она окажется в его власти, он раскроет ей источник состояния Вестфаленов, оставит ее жить ровно на один день, чтобы она смогла поразмыслить о варварстве своего предка. А вечером принесет ее в жертву божественной Кали, и ее растерзают ракшасы.
* * *
Пришло время Матери брать Молодого и отправляться на охоту.И хотя полночь еще не наступила, Кусум решил, что им уже можно идти. Воскресная ночь — самое размеренное и по-домашнему спокойное время в Манхэттене. В основном все сидят по домам, готовясь к наступающей неделе.
Сегодня ракшасы доставят женщину Пэтон. В этом Кусум не сомневался. Калабати невольно расчистила ему дорогу, взяв у Джека пузырек с эликсиром ракша-сов и вылив его содержимое. А разве Пэтон не съела одну из начиненных эликсиром конфет, когда утром разговаривала с ним по телефону?
Сегодня Кусум еще на один шаг приблизится к выполнению своей клятвы. С Пэтон он сделает то же самое, что и с ее племянником и сестрой. Когда она окажется в его власти, он раскроет ей источник состояния Вестфаленов, оставит ее жить ровно на один день, чтобы она смогла поразмыслить о варварстве своего предка. А вечером принесет ее в жертву божественной Кали, и ее растерзают ракшасы.
Глава 9
Такое впечатление, что где-то что-то гниет.
Нелли никогда бы не подумала, что ее может разбудить запах вони, но этот запах...
Женщина подняла голову от подушки и принюхалась к воздуху в темной комнате... фу, какой мерзкий запах. От балкона повеяло теплым воздухом. Оказалось, жалюзи приоткрыты. Нелли могла дать голову на отсечение, что весь день они были закрыты, и работал кондиционер. Именно с балкона шла эта омерзительная вонь. Вонь стояла такая, будто в саду под балконом собака раскопала дохлое животное.
Нелли услышала какое-то движение за балконными дверями. Без сомнения, это колышатся жалюзи. Но нет, что-то еще...
Нелли схватила с ночного столика очки. Она только поднесла их к глазам, не заводя дужки за уши: ей было непонятно то, что она увидела.
Темное, расплывчатое, бесформенное существо быстро приближалось к ней, беззвучно, как ветер. Этого не может быть. Кошмар, галлюцинация, оптический обман. Ничто, обладающее подобными размерами, не может двигаться так бесшумно.
Но как можно считать иллюзией страшную вонь, усилившуюся с появлением темного существа.
Нелли безумно испугалась. Это не сон? Она открыла рот, чтобы закричать, но холодная, липкая рука закрыла ей рот, прежде чем она успела издать хоть один звук.
Огромная рука, невероятно вонючая и явно не человека.
Нелли содрогнулась от ужаса и попыталась вырваться из сжимавших ее лап. Но можно ли бороться со стихией? Она цеплялась за воздух, перед глазами женщины расплывались яркие цвета, а вскоре одна яркая вспышка света их стерла и наступила темнота.
Нелли никогда бы не подумала, что ее может разбудить запах вони, но этот запах...
Женщина подняла голову от подушки и принюхалась к воздуху в темной комнате... фу, какой мерзкий запах. От балкона повеяло теплым воздухом. Оказалось, жалюзи приоткрыты. Нелли могла дать голову на отсечение, что весь день они были закрыты, и работал кондиционер. Именно с балкона шла эта омерзительная вонь. Вонь стояла такая, будто в саду под балконом собака раскопала дохлое животное.
Нелли услышала какое-то движение за балконными дверями. Без сомнения, это колышатся жалюзи. Но нет, что-то еще...
Нелли схватила с ночного столика очки. Она только поднесла их к глазам, не заводя дужки за уши: ей было непонятно то, что она увидела.
Темное, расплывчатое, бесформенное существо быстро приближалось к ней, беззвучно, как ветер. Этого не может быть. Кошмар, галлюцинация, оптический обман. Ничто, обладающее подобными размерами, не может двигаться так бесшумно.
Но как можно считать иллюзией страшную вонь, усилившуюся с появлением темного существа.
Нелли безумно испугалась. Это не сон? Она открыла рот, чтобы закричать, но холодная, липкая рука закрыла ей рот, прежде чем она успела издать хоть один звук.
Огромная рука, невероятно вонючая и явно не человека.
Нелли содрогнулась от ужаса и попыталась вырваться из сжимавших ее лап. Но можно ли бороться со стихией? Она цеплялась за воздух, перед глазами женщины расплывались яркие цвета, а вскоре одна яркая вспышка света их стерла и наступила темнота.
Глава 10
Вики внезапно проснулась. Она дрожала под простыней, но не от холода, а из-за сна, который только что видела. В нем мистер Грейп Граббер похитил мисс Джеллирол и попытался запечь ее в пироге. С сердцем, бьющимся где-то у горла, девочка пробралась к ночному столику. Лунный свет просвечивал сквозь шторы, из окна слева от нее, и она увидела, что и мисс Джеллирол и мистер Грейп Граббер спокойно лежат там, где она оставила их вечером. Не о чем волноваться. Просто дурной сон.
И разве на упаковке не было сказано, что мистер Грейп Граббер и мисс Джеллирол — «друзья-соперники»? А кроме того, сама по себе мисс Джеллирол Грабберу не нужна. Ему нужен только ее виноград.
И все же Вики продолжало трясти. Она вернулась и обняла мать. Ей нравилось гостить в доме тети Нелли и тети Грейс, потому что она могла спать с мамочкой Но как только они вернутся домой, ей опять придется спать одной в своей комнате. Конечно, когда ей снился плохой сон или во время шторма, она всегда могла прибежать к матери.
Вики попыталась заснуть — не смогла. Видения о высоком, долговязом мистере Грейп Граббере, который украл мисс Джеллирол и запек в тесте вместе с ее виноградинами, мучили ее воображение. Наконец, набравшись смелости, она отодвинулась от матери, повернулась и посмотрела в окно.
Снаружи светила луна. Вики захотелось узнать — была ли она полной. Девочка обожала смотреть луне в лицо. Она вылезла из кровати, подошла к окну и раздвинула шторы. Луна ярко сияла и была почти полной. На Вики смотрело улыбающееся лицо ночного светила. От ее сияния было светло почти как днем.
Звуки улицы не проникали в комнату из-за закрытых окон и шума кондиционера. Все вокруг казалось тихим, спокойным, словно застывшим, как на картинке.
Вики посмотрела вниз на крышу своего домика для игр, белого от лунного света. Отсюда, с третьего этажа, он казался таким маленьким.
Вдруг внизу Вики заметила какое-то движение. Что-то высокое, темное и угловатое, похожее на мужчину, но это и не совсем мужчина... Кто-то быстро пересекал двор, эта тень среди теней, и казалось, оно что-то тащит! Еще одно подобное существо стояло у стены. Неожиданно оно подняло глаза и посмотрело своими блестящими, желтыми глазами прямо на Вики. Голодными глазами. Да. И это голод по ней.
У девочки застыла кровь в жилах. Ей захотелось броситься в постель к маме, но она не могла сдвинуться с места. Все, на что у нее хватило сил, стоять на месте и орать.
И разве на упаковке не было сказано, что мистер Грейп Граббер и мисс Джеллирол — «друзья-соперники»? А кроме того, сама по себе мисс Джеллирол Грабберу не нужна. Ему нужен только ее виноград.
И все же Вики продолжало трясти. Она вернулась и обняла мать. Ей нравилось гостить в доме тети Нелли и тети Грейс, потому что она могла спать с мамочкой Но как только они вернутся домой, ей опять придется спать одной в своей комнате. Конечно, когда ей снился плохой сон или во время шторма, она всегда могла прибежать к матери.
Вики попыталась заснуть — не смогла. Видения о высоком, долговязом мистере Грейп Граббере, который украл мисс Джеллирол и запек в тесте вместе с ее виноградинами, мучили ее воображение. Наконец, набравшись смелости, она отодвинулась от матери, повернулась и посмотрела в окно.
Снаружи светила луна. Вики захотелось узнать — была ли она полной. Девочка обожала смотреть луне в лицо. Она вылезла из кровати, подошла к окну и раздвинула шторы. Луна ярко сияла и была почти полной. На Вики смотрело улыбающееся лицо ночного светила. От ее сияния было светло почти как днем.
Звуки улицы не проникали в комнату из-за закрытых окон и шума кондиционера. Все вокруг казалось тихим, спокойным, словно застывшим, как на картинке.
Вики посмотрела вниз на крышу своего домика для игр, белого от лунного света. Отсюда, с третьего этажа, он казался таким маленьким.
Вдруг внизу Вики заметила какое-то движение. Что-то высокое, темное и угловатое, похожее на мужчину, но это и не совсем мужчина... Кто-то быстро пересекал двор, эта тень среди теней, и казалось, оно что-то тащит! Еще одно подобное существо стояло у стены. Неожиданно оно подняло глаза и посмотрело своими блестящими, желтыми глазами прямо на Вики. Голодными глазами. Да. И это голод по ней.
У девочки застыла кровь в жилах. Ей захотелось броситься в постель к маме, но она не могла сдвинуться с места. Все, на что у нее хватило сил, стоять на месте и орать.
Глава 11
Джия вскочила и окончательно проснулась уже будучи на ногах. Она не сразу сообразила, где она и что делает. Темная комната. Кричащий ребенок. Джия услышала свой полный ужаса голос, выкрикивающий искаженное имя дочери. И уже четкие мысли, медленно возникающие в просыпающемся мозгу. "Где Вики... постель — пуста... где Вики? — Джия слышала крик дочери, но не видела ее. — Во имя всего святого, где Вики?"
Ища выключатель, она натолкнулась на дверь, замешкалась, затем включила свет. На мгновение Джию ослепил яркий свет, но тут она увидела стоящую у окна и продолжающую кричать дочь. Она подбежала и взяла Вики на руки.
— Все хорошо, Вики! Все хорошо!
Девочка продолжала кричать, ее трясло. Джия крепко-крепко прижала к себе дочь. Постепенно девочка успокоилась, и только редкие всхлипы продолжались у груди Джии, куда Вики спрятала лицо.
Кошмары. До пяти лет они постоянно мучили девочку, но потом прошли и с тех пор редко повторялись. Джия знала, как с этим можно бороться: подождать, пока Вики окончательно проснется, и затем спокойно с ней поговорить. Вот и сейчас она погладила голову дочери.
— Это только сон, дорогая. И все. Просто сон.
— Нет! Это не сон! — Вики подняла к ней все в слезах лицо. — Это мистер Грейп Граббер! Я видела его.
— Вики, это просто сон!
— Он украл мисс Джеллирол!
— Нет. Смотри, вон они оба позади тебя. — Джия повернула дочь и указала на ночной столик. — Видишь?
— Но он был там, за домиком для игр. Я видела его!
Джии не нравился разговор с дочерью. Во дворе никого не должно было быть.
— Давай посмотрим. Я выключу свет, чтобы мы смогли получше все видеть.
Вики истерично замотала головой.
— Не выключай свет! Пожалуйста, не надо!
— Ладно! Я оставлю свет, но волноваться не о чем.
Мать и дочь приблизили лица к окну. Сложив руки над глазами, чтобы не отсвечивало, Джия внимательно осмотрела двор, молясь про себя, чтобы там не было ничего подозрительного.
Все оказалось таким, каким они и оставили вечером. Двор пустовал. Никакого движения. Джия с облегчением вздохнула и обняла Вики.
— Видишь?.. Все в порядке. Тебе приснился дурной сон. И тебе показалось, что ты видела мистера Грейп Граббера.
— Но я его действительно видела.
— Сны могут быть очень реалистичными, дорогая. Ты же знаешь мистера Грейп Граббера. Он — всего лишь кукла и может делать только то, что захочешь ты. Сам по себе он ничего не может.
Вики ничего не сказала, но Джия почувствовала, что ей не удалось убедить дочь. А про себя Джия подумала — все из-за того, что они слишком надолго задержались в этом доме.
Девочке нужны ее друзья, ее сверстники. Здесь ей нечем заняться, и она слишком много времени проводит с куклами. Теперь они вмешались даже в ее сны.
— Что скажешь на то, чтобы вернуться завтра домой? Думаю, что мы уже здесь загостились?
— Мне нравится. Жалко. Тетя Нелли останется одна.
— Она попросит вернуться Юнис. И кроме того, мне пора возвращаться на работу.
— А мы не могли бы жить здесь? — настаивала Вики.
— Посмотрим.
Вики недовольно надула губы.
— Посмотрим. Когда ты говоришь «посмотрим» — это означает «нет».
— Не всегда, — рассмеялась Джия, прекрасно понимая, что дочь права. Девочка становится с ней слишком резкой.
— Ладно, — неохотно согласилась Вики.
Джия уложила дочь в кровать. Но когда она подошла к выключателю, чтобы выключить свет, неожиданно подумала о Нелли. «Неужели ее не разбудили дикие крики Вики? Нелли спит чутко, и она бы обязательно позвонила узнать, что случилось». Джия включила свет в коридоре и перегнулась через перила. Дверь спальни Нелли открыта, света нет. «Неужели она так крепко спит?»
С тревожным предчувствием Джия пошла к лестнице.
— Мамочка, ты куда? — испуганно крикнула Вики.
— Хочу спуститься на минутку в комнату тети Нелли. И тут же вернусь.
«Бедная Вики, — подумала Джия, — она действительно напугана».
Джия постояла перед дверью спальни Нелли. Темно и как-то уж очень тихо. Но ничего необычного, кроме запаха, чего-то неопределенного, какая-то вонь. Бояться, казалось бы, нечего, но Джии стало страшно. Она нерешительно потопталась около двери.
— Нелли?
Тишина.
— Нелли, с тобой все в порядке?
Тишина. Джия вошла и рукой нащупала выключатель. Она колебалась, страшась того, что может увидеть. Нелли уже немолода. А что, если она умерла во сне? Конечно, она хорошо выглядит, на здоровье не жалуется, но никто не знает своего часа. И этот запах... Он навеял мысли о смерти. Наконец Джия решила, что больше медлить нельзя, и включила свет.
Комната оказалась пустой. Подушка примята, одеяло откинуто, но Нелли нигде не было. Джия осторожно прошла в дальний угол спальни, как будто ожидала, что кто-то выскочит из-под пледа и схватит ее. Нет... Джия прошла в ванную. Дверь открыта, там никого.
Теперь, по-настоящему испугавшись, Джия заметалась из одной комнаты в другую, постоянно выкрикивая имя Нелли. Она взбежала по лестнице, заглянула в комнату Грейс на втором этаже, затем просмотрела все комнаты на третьем для гостей.
Пусто! Везде пусто! Нелли исчезла так же, как и Грейс!
Растерянная, Джия стояла в коридоре, пытаясь справиться с накатывающим приступом истерики и не зная, что делать. Она и Вики — одни в доме, из которого беззвучно и бесследно исчезают люди.
«Вики!»
Джия кинулась в спальню дочери. Горел свет. Вики лежала поверх одеяла и, судя по ее ровному дыханию похоже, спала.
Слава богу!
Джия схватилась за дверной косяк, немного успокоившись, но все еще очень напуганная. Что же теперь делать? Джия направилась к телефону. У нее был телефон Джека, и он сказал, что она может позвонить, если он понадобится. Но он сейчас в Южном Джерси, а это довольно далеко, поэтому он не сможет приехать быстро. А Джия именно сейчас нуждалась в ком-нибудь. Она не могла ни на минуту оставаться одна с Вики в этом доме. Трясущимися пальцами Джия набрала 911.
Ища выключатель, она натолкнулась на дверь, замешкалась, затем включила свет. На мгновение Джию ослепил яркий свет, но тут она увидела стоящую у окна и продолжающую кричать дочь. Она подбежала и взяла Вики на руки.
— Все хорошо, Вики! Все хорошо!
Девочка продолжала кричать, ее трясло. Джия крепко-крепко прижала к себе дочь. Постепенно девочка успокоилась, и только редкие всхлипы продолжались у груди Джии, куда Вики спрятала лицо.
Кошмары. До пяти лет они постоянно мучили девочку, но потом прошли и с тех пор редко повторялись. Джия знала, как с этим можно бороться: подождать, пока Вики окончательно проснется, и затем спокойно с ней поговорить. Вот и сейчас она погладила голову дочери.
— Это только сон, дорогая. И все. Просто сон.
— Нет! Это не сон! — Вики подняла к ней все в слезах лицо. — Это мистер Грейп Граббер! Я видела его.
— Вики, это просто сон!
— Он украл мисс Джеллирол!
— Нет. Смотри, вон они оба позади тебя. — Джия повернула дочь и указала на ночной столик. — Видишь?
— Но он был там, за домиком для игр. Я видела его!
Джии не нравился разговор с дочерью. Во дворе никого не должно было быть.
— Давай посмотрим. Я выключу свет, чтобы мы смогли получше все видеть.
Вики истерично замотала головой.
— Не выключай свет! Пожалуйста, не надо!
— Ладно! Я оставлю свет, но волноваться не о чем.
Мать и дочь приблизили лица к окну. Сложив руки над глазами, чтобы не отсвечивало, Джия внимательно осмотрела двор, молясь про себя, чтобы там не было ничего подозрительного.
Все оказалось таким, каким они и оставили вечером. Двор пустовал. Никакого движения. Джия с облегчением вздохнула и обняла Вики.
— Видишь?.. Все в порядке. Тебе приснился дурной сон. И тебе показалось, что ты видела мистера Грейп Граббера.
— Но я его действительно видела.
— Сны могут быть очень реалистичными, дорогая. Ты же знаешь мистера Грейп Граббера. Он — всего лишь кукла и может делать только то, что захочешь ты. Сам по себе он ничего не может.
Вики ничего не сказала, но Джия почувствовала, что ей не удалось убедить дочь. А про себя Джия подумала — все из-за того, что они слишком надолго задержались в этом доме.
Девочке нужны ее друзья, ее сверстники. Здесь ей нечем заняться, и она слишком много времени проводит с куклами. Теперь они вмешались даже в ее сны.
— Что скажешь на то, чтобы вернуться завтра домой? Думаю, что мы уже здесь загостились?
— Мне нравится. Жалко. Тетя Нелли останется одна.
— Она попросит вернуться Юнис. И кроме того, мне пора возвращаться на работу.
— А мы не могли бы жить здесь? — настаивала Вики.
— Посмотрим.
Вики недовольно надула губы.
— Посмотрим. Когда ты говоришь «посмотрим» — это означает «нет».
— Не всегда, — рассмеялась Джия, прекрасно понимая, что дочь права. Девочка становится с ней слишком резкой.
— Ладно, — неохотно согласилась Вики.
Джия уложила дочь в кровать. Но когда она подошла к выключателю, чтобы выключить свет, неожиданно подумала о Нелли. «Неужели ее не разбудили дикие крики Вики? Нелли спит чутко, и она бы обязательно позвонила узнать, что случилось». Джия включила свет в коридоре и перегнулась через перила. Дверь спальни Нелли открыта, света нет. «Неужели она так крепко спит?»
С тревожным предчувствием Джия пошла к лестнице.
— Мамочка, ты куда? — испуганно крикнула Вики.
— Хочу спуститься на минутку в комнату тети Нелли. И тут же вернусь.
«Бедная Вики, — подумала Джия, — она действительно напугана».
Джия постояла перед дверью спальни Нелли. Темно и как-то уж очень тихо. Но ничего необычного, кроме запаха, чего-то неопределенного, какая-то вонь. Бояться, казалось бы, нечего, но Джии стало страшно. Она нерешительно потопталась около двери.
— Нелли?
Тишина.
— Нелли, с тобой все в порядке?
Тишина. Джия вошла и рукой нащупала выключатель. Она колебалась, страшась того, что может увидеть. Нелли уже немолода. А что, если она умерла во сне? Конечно, она хорошо выглядит, на здоровье не жалуется, но никто не знает своего часа. И этот запах... Он навеял мысли о смерти. Наконец Джия решила, что больше медлить нельзя, и включила свет.
Комната оказалась пустой. Подушка примята, одеяло откинуто, но Нелли нигде не было. Джия осторожно прошла в дальний угол спальни, как будто ожидала, что кто-то выскочит из-под пледа и схватит ее. Нет... Джия прошла в ванную. Дверь открыта, там никого.
Теперь, по-настоящему испугавшись, Джия заметалась из одной комнаты в другую, постоянно выкрикивая имя Нелли. Она взбежала по лестнице, заглянула в комнату Грейс на втором этаже, затем просмотрела все комнаты на третьем для гостей.
Пусто! Везде пусто! Нелли исчезла так же, как и Грейс!
Растерянная, Джия стояла в коридоре, пытаясь справиться с накатывающим приступом истерики и не зная, что делать. Она и Вики — одни в доме, из которого беззвучно и бесследно исчезают люди.
«Вики!»
Джия кинулась в спальню дочери. Горел свет. Вики лежала поверх одеяла и, судя по ее ровному дыханию похоже, спала.
Слава богу!
Джия схватилась за дверной косяк, немного успокоившись, но все еще очень напуганная. Что же теперь делать? Джия направилась к телефону. У нее был телефон Джека, и он сказал, что она может позвонить, если он понадобится. Но он сейчас в Южном Джерси, а это довольно далеко, поэтому он не сможет приехать быстро. А Джия именно сейчас нуждалась в ком-нибудь. Она не могла ни на минуту оставаться одна с Вики в этом доме. Трясущимися пальцами Джия набрала 911.
Глава 12
— Ты все еще снимаешь дом в городе?
Джек кивнул:
— Ага.
Отец недовольно скривился и покачал головой:
— С таким же успехом мог бы бросать деньги на ветер.
Джек переоделся в рубашку и легкие брюки. Они только что вернулись домой из рыбного ресторана «Маунт Холли», где вкусно пообедали. Они сидели в гостиной, прихлебывая «Джек Дэниелс» в полумраке, только из кухни пробивалась полоска света.
— Ты прав. Никак возражений.
— Я же прекрасно знаю, как дорога нынче аренда, и это непозволительная роскошь с твоими средствами снимать дом. А как тебе идея: построить собственный, взяв кредит.
Они постоянно при свечах вели подобные разговоры. Отец заводил свою старую песню о налоговой выгоде частного жилья. А Джеку приходилось лгать и изворачиваться. Но не мог же он сказать, что налоги не имеют к нему никакого отношения, потому что он вообще не платит никаких налогов.
— Я вообще не понимаю, Джек, зачем тебе этот город. Мало того, что приходится платить налоги государству и штату, так еще и эти чертовы городские тупицы суют руку в твой карман.
Это мои трудности.
Отец встал и взял стаканы, чтобы их наполнить в столовой. Когда они вернулись из ресторана, отец не спрашивал Джека, что тот выпил бы, просто налил виски в два стакана, один из которых протянул сыну. И хотя Джек не был большим любителем «Джека Дэниелса», но, выпив один стакан, почувствовал, что не отказался бы еще от одной порции. А сейчас он даже сбился со счета, сколько он уже пьет. Джек закрыл глаза и впитывал атмосферу дома. В этом доме он вырос, знал каждую щелку в стене, каждую поскрипывающую ступеньку, каждое потайное место. Эта гостиная когда-то казалась такой огромной, а оказывается, она совсем крохотная. Он помнил, как мужчина, находящийся сейчас в соседней комнате, носил его на плечах по дому. Тогда Джеку было лет пять. А когда он подрос, они играли в салочки на заднем дворе. Джек был младшим ребенком в семье, и между ними с отцом существовала особая связь. Они любили вместе выезжать по выходным, и отец никогда не упускал случая поучить сына жить. Это не были нотации в обычном понимании, а попытка подготовить сына к взрослой жизни. Отец со всеми детьми проводил подобные беседы, объясняя насколько лучше быть самому боссом, чем жить, как он, и гнуть спину на других. В такие часы они становились ближе друг к другу. Раньше, но не теперь. Теперь их отношения больше походили на отношения знакомых... близких друзей... почти родственников.
Отец протянул Джеку стакан с очередной порцией виски, бросив в него свежий лед, и вернулся в свое кресло.
— Почему бы тебе не переехать сюда?
— Пап...
— Послушай меня! Дела у меня идут лучше, чем я мечтал. Я мог бы брать тебя с собой и показывать, как нужно работать. Ты пошел бы на курсы бизнеса, чтобы научиться «вязать веревки». Во время учебы я оплачивал бы твои расходы. Как говорится: «Ученье — свет, неученье — тьма».
Джек молчал. Казалось, тело налилось свинцом, а мозги находятся в размягченном состоянии. Перебрал виски? Или навалился груз прожитых лет? Джек знал больное место отца. Тот хотел, чтобы его младшенький закончил колледж и проявил себя на каком-нибудь респектабельном поприще. Брат Джека стал судьей, сестра — детским врачом. А кем стал Джек? В глазах отца он был парнем, которого выгнали из колледжа, человеком без тормозов, без целей, без амбиций, без жены, без детей, без ответственности, которую он нес бы по жизни. Но что хуже всего, он не прилагает ни малейшего усилия, чтобы изменить свою жизнь, поэтому пройдет по жизни, не оставив ни следа, ни вообще какого-либо подтверждения, что жил. Короче говоря, отец считал его неудачником.
Это задевало Джека. Ему хотелось, чтобы у отца был хоть какой-то повод гордиться им. Разочарование отца жило в сыне как незаживающая рана. Это обстоятельство сильно осложняло их отношения, и Джек вынужден был избегать человека, которого любил и уважал.
Джека преследовал соблазн — выложить все отцу. Просто взять и рассказать, как его сын зарабатывает на жизнь.
Встревоженный ходом своих мыслей, Джек выпрямился в кресле. «Ох уж этот „Джек Дэниелс“ — развязыватель языка». Откровение с отцом ни к чему хорошему не приведет. Он не поверит, а если поверит, то не поймет, а если и поверит, и поймет, то ужаснется... так же, как Джия.
— Пап, тебе нравится то, чем ты занимаешься? — наконец спросил Джек.
— Да. Очень. И ты бы тоже, если бы...
— Не думаю.
А что делал его отец кроме денег? Он покупал и продавал, но ничего не производил. Но Джек не произнес свои мысли вслух. Да и зачем? Только очередной повод для спора. Старик счастлив, и единственной помехой к полной гармонии с самим собой был его младший сын. Если бы Джек мог изменить это, он бы изменил. Но он не мог.
И поэтому сказал:
— Мне нравится то, чем я занимаюсь. Давай не будем обсуждать эту тему?
Отец промолчал.
Зазвонил телефон. Отец пошел на кухню, взял трубку. И тут же вернулся:
— Тебя. Какая-то женщина. Похоже, чем-то сильно расстроена.
Летаргия, напавшая на Джека, вмиг исчезла. Только у Джии есть этот номер. Он вскочил и поспешил к телефону.
— Джек, Нелли ушла!
— Куда?
— Ушла! Исчезла! Так же как Грейс! Помнишь Грейс? Это та пропавшая женщина, которую ты должен был искать вместо того, чтобы таскаться по дипломатическим приемам со своей индийской подружкой.
— Успокойся! Ты вызвала полицию?
— Да!
— Я подъеду, как только они уедут.
— Можешь не беспокоиться. Я просто хотела тебе сказать спасибо, что ты так хорошо справился со своей работой.
Она повесила трубку.
— Что-то случилось? — спросил отец.
— Да. Беда с моим другом. — Еще одна ложь. Но что она — лишь еще одна капля в огромном море лжи, которую он нагромождал многие годы. — Я должен вернуться в город. — Они пожали друг другу руки. — Спасибо. Все было просто замечательно. Давай повторим через несколько дней?!
Джек схватил ракетку и оказался у машины раньше, чем отец успел сказать, что нельзя садиться за руль после столь обильного алкогольного возлияния. Но Джек был трезв. Звонок Джии выветрил весь алкоголь.
Пока Джек ехал по Тернпейк, с горечью думал, что действительно проворонил это дело. А ведь ему даже не пришло в голову, что если исчезла одна сестра, то опасность может грозить и другой. Ему захотелось изо всех сил надавить на газ, но он не решался. Джек повернул на Фазбастер и сбавил скорость до пятидесяти девяти километров в час. Даже самый лучший радар в мире не застрахует вас от полицейских, которые едут за вами в ночи и проверяют вашу скорость по своему спидометру. А если ехать со скоростью чуть ниже шестидесяти километров в час, никто не побеспокоит.
По крайней мере, машин мало, а главное, никаких грузовиков. Ночь тиха. Полная луна повисла над горизонтом, напоминая грейпфрут, который бросили на пол.
Когда Джек пересек шестой выход и подъехал к месту, где погибла мать, он мысленно перенесся в прошлое. Он редко себе это позволял, предпочитая концентрировать мысли на настоящем и будущем, а что было, то сплыло. Но в нынешнем возбужденном состоянии он позволил себе вспомнить ту зимнюю снежную ночь. Это произошло через месяц после смерти матери...
Джек кивнул:
— Ага.
Отец недовольно скривился и покачал головой:
— С таким же успехом мог бы бросать деньги на ветер.
Джек переоделся в рубашку и легкие брюки. Они только что вернулись домой из рыбного ресторана «Маунт Холли», где вкусно пообедали. Они сидели в гостиной, прихлебывая «Джек Дэниелс» в полумраке, только из кухни пробивалась полоска света.
— Ты прав. Никак возражений.
— Я же прекрасно знаю, как дорога нынче аренда, и это непозволительная роскошь с твоими средствами снимать дом. А как тебе идея: построить собственный, взяв кредит.
Они постоянно при свечах вели подобные разговоры. Отец заводил свою старую песню о налоговой выгоде частного жилья. А Джеку приходилось лгать и изворачиваться. Но не мог же он сказать, что налоги не имеют к нему никакого отношения, потому что он вообще не платит никаких налогов.
— Я вообще не понимаю, Джек, зачем тебе этот город. Мало того, что приходится платить налоги государству и штату, так еще и эти чертовы городские тупицы суют руку в твой карман.
Это мои трудности.
Отец встал и взял стаканы, чтобы их наполнить в столовой. Когда они вернулись из ресторана, отец не спрашивал Джека, что тот выпил бы, просто налил виски в два стакана, один из которых протянул сыну. И хотя Джек не был большим любителем «Джека Дэниелса», но, выпив один стакан, почувствовал, что не отказался бы еще от одной порции. А сейчас он даже сбился со счета, сколько он уже пьет. Джек закрыл глаза и впитывал атмосферу дома. В этом доме он вырос, знал каждую щелку в стене, каждую поскрипывающую ступеньку, каждое потайное место. Эта гостиная когда-то казалась такой огромной, а оказывается, она совсем крохотная. Он помнил, как мужчина, находящийся сейчас в соседней комнате, носил его на плечах по дому. Тогда Джеку было лет пять. А когда он подрос, они играли в салочки на заднем дворе. Джек был младшим ребенком в семье, и между ними с отцом существовала особая связь. Они любили вместе выезжать по выходным, и отец никогда не упускал случая поучить сына жить. Это не были нотации в обычном понимании, а попытка подготовить сына к взрослой жизни. Отец со всеми детьми проводил подобные беседы, объясняя насколько лучше быть самому боссом, чем жить, как он, и гнуть спину на других. В такие часы они становились ближе друг к другу. Раньше, но не теперь. Теперь их отношения больше походили на отношения знакомых... близких друзей... почти родственников.
Отец протянул Джеку стакан с очередной порцией виски, бросив в него свежий лед, и вернулся в свое кресло.
— Почему бы тебе не переехать сюда?
— Пап...
— Послушай меня! Дела у меня идут лучше, чем я мечтал. Я мог бы брать тебя с собой и показывать, как нужно работать. Ты пошел бы на курсы бизнеса, чтобы научиться «вязать веревки». Во время учебы я оплачивал бы твои расходы. Как говорится: «Ученье — свет, неученье — тьма».
Джек молчал. Казалось, тело налилось свинцом, а мозги находятся в размягченном состоянии. Перебрал виски? Или навалился груз прожитых лет? Джек знал больное место отца. Тот хотел, чтобы его младшенький закончил колледж и проявил себя на каком-нибудь респектабельном поприще. Брат Джека стал судьей, сестра — детским врачом. А кем стал Джек? В глазах отца он был парнем, которого выгнали из колледжа, человеком без тормозов, без целей, без амбиций, без жены, без детей, без ответственности, которую он нес бы по жизни. Но что хуже всего, он не прилагает ни малейшего усилия, чтобы изменить свою жизнь, поэтому пройдет по жизни, не оставив ни следа, ни вообще какого-либо подтверждения, что жил. Короче говоря, отец считал его неудачником.
Это задевало Джека. Ему хотелось, чтобы у отца был хоть какой-то повод гордиться им. Разочарование отца жило в сыне как незаживающая рана. Это обстоятельство сильно осложняло их отношения, и Джек вынужден был избегать человека, которого любил и уважал.
Джека преследовал соблазн — выложить все отцу. Просто взять и рассказать, как его сын зарабатывает на жизнь.
Встревоженный ходом своих мыслей, Джек выпрямился в кресле. «Ох уж этот „Джек Дэниелс“ — развязыватель языка». Откровение с отцом ни к чему хорошему не приведет. Он не поверит, а если поверит, то не поймет, а если и поверит, и поймет, то ужаснется... так же, как Джия.
— Пап, тебе нравится то, чем ты занимаешься? — наконец спросил Джек.
— Да. Очень. И ты бы тоже, если бы...
— Не думаю.
А что делал его отец кроме денег? Он покупал и продавал, но ничего не производил. Но Джек не произнес свои мысли вслух. Да и зачем? Только очередной повод для спора. Старик счастлив, и единственной помехой к полной гармонии с самим собой был его младший сын. Если бы Джек мог изменить это, он бы изменил. Но он не мог.
И поэтому сказал:
— Мне нравится то, чем я занимаюсь. Давай не будем обсуждать эту тему?
Отец промолчал.
Зазвонил телефон. Отец пошел на кухню, взял трубку. И тут же вернулся:
— Тебя. Какая-то женщина. Похоже, чем-то сильно расстроена.
Летаргия, напавшая на Джека, вмиг исчезла. Только у Джии есть этот номер. Он вскочил и поспешил к телефону.
— Джек, Нелли ушла!
— Куда?
— Ушла! Исчезла! Так же как Грейс! Помнишь Грейс? Это та пропавшая женщина, которую ты должен был искать вместо того, чтобы таскаться по дипломатическим приемам со своей индийской подружкой.
— Успокойся! Ты вызвала полицию?
— Да!
— Я подъеду, как только они уедут.
— Можешь не беспокоиться. Я просто хотела тебе сказать спасибо, что ты так хорошо справился со своей работой.
Она повесила трубку.
— Что-то случилось? — спросил отец.
— Да. Беда с моим другом. — Еще одна ложь. Но что она — лишь еще одна капля в огромном море лжи, которую он нагромождал многие годы. — Я должен вернуться в город. — Они пожали друг другу руки. — Спасибо. Все было просто замечательно. Давай повторим через несколько дней?!
Джек схватил ракетку и оказался у машины раньше, чем отец успел сказать, что нельзя садиться за руль после столь обильного алкогольного возлияния. Но Джек был трезв. Звонок Джии выветрил весь алкоголь.
Пока Джек ехал по Тернпейк, с горечью думал, что действительно проворонил это дело. А ведь ему даже не пришло в голову, что если исчезла одна сестра, то опасность может грозить и другой. Ему захотелось изо всех сил надавить на газ, но он не решался. Джек повернул на Фазбастер и сбавил скорость до пятидесяти девяти километров в час. Даже самый лучший радар в мире не застрахует вас от полицейских, которые едут за вами в ночи и проверяют вашу скорость по своему спидометру. А если ехать со скоростью чуть ниже шестидесяти километров в час, никто не побеспокоит.
По крайней мере, машин мало, а главное, никаких грузовиков. Ночь тиха. Полная луна повисла над горизонтом, напоминая грейпфрут, который бросили на пол.
Когда Джек пересек шестой выход и подъехал к месту, где погибла мать, он мысленно перенесся в прошлое. Он редко себе это позволял, предпочитая концентрировать мысли на настоящем и будущем, а что было, то сплыло. Но в нынешнем возбужденном состоянии он позволил себе вспомнить ту зимнюю снежную ночь. Это произошло через месяц после смерти матери...
Глава 13
Каждую ночь Джек следил за роковой эстакадой, иногда с открытого места, иногда из кустов. Январский ветер обжигал лицо, губы трескались от холода, пальцы рук и ног коченели. Но он ждал. Мимо проезжали машины, проходили люди, бежало время, но никого на эстакаде, бросающего что-нибудь вниз, не появлялось.