Вилсон Фрэнсис Пол. Могила

   — Я сделал это не только для тебя, — ответил он я опять оглянулся на реку. И чего он туда все время смотрит? — Не только ты любишь Вики.
   — Знаю.
   Похоже, он еле держался на ногах. Джек посмотрел на часы.
   — Давайте выбираться отсюда. Не хотел бы стоять здесь и смотреть, как корабль взлетит на воздух. Лучше быть в грузовике.
   — Взлетит на воздух?
   — Бух-бух! Я начинил корабль дюжиной отличных бомб, которые взорвутся через пять минут. Неси Вики в грузовик, а мы сейчас. — И Джек с Эйбом начали вытаскивать из воды плот.
   Джия открывала дверцу грузовика, когда услышала шумный всплеск воды и крик. Она обернулась и обмерла от ужаса, увидев черное блестящее громадное существо, выползающее на берег. Поднявшись, оно кинулось на Джека и ударило так, что он упал лицом в песок. Джия услышала, как вскрикнул Эйб: «Бог ты мой!» Он поднял плот, пытаясь укрыться за ним, как за щитом. Но чудовище одним взмахом огромных когтей превратило то, что держал Эйб, в двадцать килограммов бесполезного желтого винила.
   Это, должно быть, и есть один из ракшасов, о которых рассказывал Джек. Это мог быть только он, другого объяснения Джии не приходило в голову.
   Вики закричала и лицом зарылась в шею матери.
   — Мамочка, это то чудовище, которое украло меня, мамочка! Не дай ему опять схватить меня!
   Существо снова надвигалось на Эйба, который, пятясь назад, бросал в него все, что осталось от плота. Откуда-то у него в руках появился пистолет, и он начал стрелять. Но шум, издаваемый оружием, походил скорее на хлопки, чем на выстрелы. Эйб выпустил в ракшаса всю обойму. У Джии перехватило дыхание, когда она увидела, как Эйб вступил на край причала, вскинув руки, желая сохранить равновесие, он в этот момент был похож на рождественского гуся, пытающегося взлететь, но не удержался, упал в воду и исчез из вида.
   Ракшас, тут же потеряв к нему всякий интерес, повернулся к Джии и Вики. С жутким спокойствием он сфокусировал свой взгляд на них и ринулся к ним.
   — Он опять идет за мной, мамочка!
   За спиной ракшаса Джия видела Джека, поднимающегося на колени. Он потряс головой и огляделся, словно не был уверен, где находится. Джия втолкнула Вики в грузовик и закрыла за ней дверь. Сама она влезла на водительское сиденье и начала заводить мотор, но не успела. Ракшас добрался до грузовика раньше, чем заработал двигатель.
   И Джия, и Вики орали в один голос, когда ракшас начал ломать грузовик. Он царапал металл огромными когтями и навалился на лобовое стекло. В крайней степени отчаяния Джия дала задний ход, причем сделала это так резко, что песок разлетелся из-под колес как перья, а грузовик накренился, при этом чуть не сбив ракшаса...
   ...но не совсем. Он удержался на ногах и, ударив по лобовому стеклу, просунул руку в окно сквозь осколки и потянулся к Вики. Джия рванулась, прикрывая собой дочь. Она, закрыв глаза, ждала, что сейчас ее пронзит жуткая боль, но боли не было. Вместо этого Джия услышала нечеловеческий крик.
   Она посмотрела вокруг. Ракшас хоть и был все еще поблизости от грузовика, но больше не пытался достать Вики. Он старался отбиться от видения, которое лупило его по спине.
   Это был Джек. И дикий крик исходил именно из его горла, а лицо его пылало маниакальной яростью. Джия видела, как он хлестал ракшаса какой-то веревкой прямо по глазам. Существо вертелось, но не могло добраться до Джека. Неожиданно оно резко повернулось назад и, ударив Джека когтями по груди, сбило с ног.
   — Джек! — закричала Джия, почти физически ощущая его боль, которая усиливалась от сознания того, что еще мгновение, и ее ждет та же участь.
   Но, может быть, ей удастся избежать этого. Она дернула за ручку дверцы и выскочила из машины, таща за собой дочь. Ракшас увидел ее и запрыгнул на крышу грузовика. Держа на руках дочь, Джия побежала. Ее туфли скользили, в них попадал песок, поэтому она сбросила их и обернулась посмотреть, что делает ракшас. А он пригнулся, готовясь броситься в погоню.
   Но тут ночь обернулась днем.
   Громом раздался взрыв, сопровождаемый яркой вспышкой света. Силуэт висящего в воздухе ракшаса отчетливо вырисовывался в зареве огня, заслонившее собой полнеба. Существо обернулось на взрыв, и в этот момент Джия поняла, что у нее появился шанс на спасение, и побежала.

Глава 34

   Грудь болела от ран, появившихся там, где ее коснулось раскаленное докрасна железо.
   Джек перевалился на бок и попытался сесть, когда раздался первый взрыв. Он увидел ракшаса, который смотрел в сторону корабля, увидел Джию, которая побежала.
   Вначале взорвалась кормовая часть корабля, потом оранжевые языки пламени охватили палубу, потом взлетели на воздух баки с горючим. Вскоре все судно было объято огнем и дымом. Вот и все, что осталось от «Аджит-Рукобати». Джек понимал, что никто не сможет выжить в этом адском пламени. Никто и ничто!
   Все ракшасы, кроме одного, погибли. А этот один угрожает жизни двух людей, которыми Джек дорожил более всего в мире. Он чуть с ума не сошел, когда увидел, как ракшас через лобовое стекло потянулся за Вики. Он все еще выполняет приказ — доставить того, кто выпил эликсир. А это была Вики, в организме которой все еще содержался эликсир. И несмотря на смерть своего Кака-джи, исчезновение Матери, ракшас настойчиво пытался вернуть девочку на корабль.
   Неожиданно слева от себя Джек услышал какой-то шум... это Эйб пытался выбраться на берег. Лицо бедняги было белым как мел, когда он смотрел на стоящего на грузовике ракшаса. И его можно было понять. Он видел то, чего не существовало в природе.
   Джия не смогла бы сбежать от ракшаса, тем более с Вики на руках. Джек понимал, что должен что-то предпринять! Но что? Никогда раньше он не чувствовал себя таким беспомощным! Он всегда знал, что нужно делать, но только не сейчас. Как остановить это существо, сидящее на крыше грузовика Эйба? Еще мгновение, и он спрыгнет и побежит за Джией. Тогда будет поздно что-либо предпринимать.
   Джек поднялся на колени и застонал от боли из-за последних ранений. Его грудь пересекали три глубокие царапины, обрывки рубашки окрасились кровавыми разводами. Совершив над собой невероятное усилие, он поднялся на ноги, готовясь преградить ракша-су путь. И хотя он понимал, что этим не остановит его, но, по крайней мере, задержит на какое-то время.
   Ракшас спрыгнул с грузовика... но бросился не за Вики и Джией, не к Эйбу. Он подбежал к берегу и остановился, глядя, как догорают остатки его гнезда. Обломки металла и дерева падали на берег и в воду.
   Джек увидел, как ракшас закинул голову назад и издал душераздирающий вой, такой несчастный, что Джек почти пожалел его. Его семья, весь его мир погибли вместе с этим кораблем. Все его назначение в жизни исчезло в один миг. Он издал еще один душераздирающий крик и направился в воду. И как верная индийская жена, бросающаяся в погребальный костер своего мужа, он направился прямо в огненную железную могилу Кусума.
   Джия вернулась и подбежала к Джеку с Вики на руках. И дрожащий и мокрый Эйб тоже шел к другу.
   — Моя бабушка пыталась запугать меня страшными сказками о дибуках, — переводя дыхание, проговорил Эйб. — Но теперь я увидел одного своими глазами.
   — Чудовища погибли? — спросила Вики, смотря на длинные тени, разбегающиеся от горящего корабля. — Чудовища погибли?
   — Все закончено? — спросила Джия.
   — Думаю, что да. Во всяком случае, надеюсь на это. — Джек повернулся к Джии, и она охнула:
   — Джек! Твоя грудь!
   Он прикрыл раны обрывками рубашки. Кровотечение остановилось, и боль была вполне терпимой, похоже, из-за ожерелья.
   — Да ничего. Царапины. Выглядит куда хуже, чем есть на самом деле. — И тут он услышал звуки сирен. — Если мы не поторопимся, то придется отвечать на массу вопросов.
   Джек и Эйб забросили в грузовик остатки плота, помогли Джии и Вики залезть на переднее сиденье, но на этот раз за руль сел Эйб. Он выбил обломки лобового стекла и завел машину. Песок забивался в колеса, но Эйб умело вывел грузовик в ворота, которые Джек открыл раньше.
   — Только благодаря чуду мы доберемся до центра, чтобы нас не остановили из-за разбитого стекла.
   — Скажем, это хулиганы, — сказал Джек. Он повернулся к Вики, которая сидела на руках у матери, и погладил ее по руке. — Теперь ты спасена, Вики.
   — Да, — проговорила Джия, улыбнувшись и щекой прикоснувшись к голове дочери. — И все благодаря тебе, Джек.
   Джек увидел, что девочка спит.
   — Это моя работа.
   Джия ничего не сказала. Вместо этого она взяла Джека за руку, а он, посмотрев в ее глаза, не увидел в них больше страха. Остановись, мгновение! Вот так бы на всю жизнь: рядом спокойно и мирно спит Вики, а Джия нежно смотрит на него.
   Она закинула голову и закрыла глаза.
   — Все действительно кончено?
   — Для тебя да. Но я... еще должен кое-что предпринять.
   — Это касается женщины, — утвердительно проговорила Джия.
   Джек кивнул и подумал о Калабати, которая осталась в его квартире, и о том, что, возможно, происходит с ней. Он попросил Эйба:
   — Высади меня у моей квартиры. Ладно, Эйб? А потом отвези Джию домой.
   — Но ты не сможешь сам позаботиться об этих ранах! — запротестовала Джия. — Тебе нужен доктор.
   — Доктора задают слишком много вопросов.
   — Тогда пойдем с нами. Я тебя перевяжу.
   — А вот это подойдет. Я приеду, как только закончу свои дела.
   Глаза Джии сузились.
   — Что же ты должен сделать для нее столь важное, что не может подождать?
   — У меня есть кое-что, принадлежащее ей, — он показал на ожерелье, — я должен вернуть это.
   — И нельзя повременить?
   — Боюсь, что нет. Я взял его без разрешения, а недавно узнал, что оно ей жизненно необходимо.
   Джия ничего не сказала.
   — Я приеду, как только смогу.
   Вместо ответа, Джия отвернулась и подставила лицо под ветер, прорывающийся в незастекленное окно.
   Джек вздохнул. Как он мог объяснить ей, что эта женщина, к которой она ревновала, к данному моменту уже, наверное, превратилась в древнюю старуху? Как он мог убедить в этом Джию, если еще сам с трудом верил в это?
   Остаток поездки прошел в молчании. Проехав по Гудзон-стрит, Эйб повернул на Восьмую авеню, ведущую к западной части Центрального парка. По дороге им встретилось несколько полицейских машин, но ни одна не была достаточно близко, чтобы заметить отсутствие лобового стекла.
   — Эйб, спасибо за все, — сказал Джек, когда грузовик остановился у его дома.
   — Хочешь, мы подождем тебя?
   — Нет. Возможно, это займет у меня много времени. Еще раз спасибо. Утром я расплачусь с тобой.
   — Хорошо, приготовлю счет.
   Джек поцеловал в голову спящую Вики и вылез из машины. Он едва мог разогнуться от боли.
   — А потом ты приедешь? — спросила Джия, наконец повернувшись к нему.
   — Как только освобожусь, — сказал он, обрадовавшись, что приглашение осталось в силе. — Если, конечно, ты не против.
   — Не против.
   — Тогда приеду не позднее чем через час. Обещаю.
   — С тобой правда все будет в порядке?
   Джек был благодарен ей за заботу.
   — Уверен в этом.
   Он закрыл дверцу и долго смотрел вслед отъезжающему грузовику. А потом начался длительный подъем на третий этаж. Но когда он с ключом в руке дошел до двери, его охватили сомнения. Что ждет его за дверью? Ему хотелось, чтобы передняя комната была пуста, а молодая Калабати спала. Тогда он оставил бы оба ожерелья на ночном столике, где она, проснувшись, и обнаружила бы их. А сам бы поехал к Джии. Но это самый простой путь. Калабати узнала бы о смерти брата сама. И в лучшем случае она уйдет прежде, чем Джек вернется домой.
   Джек очень надеялся, что все будет именно так. Пусть хоть что-то будет просто сегодня!
   Он открыл дверь и вошел в коридор. В квартире было темно, и свет пробивался только из кухни. Слабый отблеск шел из спальни. Все, что Джек слышал, — это дыхание, отрывистое, резкое. Оно доносилось с дивана, к которому Джек и сделал шаг.
   — Калабати?
   Раздались стоны, кашель и стоны. Кто-то поднялся с кушетки. В смутном свете Джек смог разглядеть сгорбленную фигуру, которая направилась к нему. Он более ощутил, чем увидел, трясущуюся руку, потянувшуюся к нему.
   — Дай его мне! — Голос походил на шипение. — Верни его мне!
   Ошибки быть не могло. Это Калабати.
   Джек попытался было что-то сказать, но почувствовал, что слова застряли у него в горле. Трясущимися руками он расстегнул застежку и снял с шеи ожерелье. Затем вынул из кармана ожерелье Кусума.
   — Возвращаю с процентами, — сказал он, бросив оба ожерелья в протянутую ладонь, избегая прикосновения к ней.
   Калабати или не поняла, или даже не обратила внимания на то, что теперь владеет двумя ожерельями. Она медленно повернулась и пошла в спальню. На какое-то мгновение ее фигура оказалась освещенной, и Джек, убедился — она древняя старуха. Калабати скрылась в спальне, и он остался в комнате один.
   Все его тело чувствовало нечеловеческую усталость. Он подошел к креслу у окна, посмотрел на улицу и присел.
   Все кончено. Наконец-то все кончено.
   Кусум погиб. Ракшасы погибли. Вики дома к безопасности. Калабати в спальне опять становятся молодой. Он поймал себя на непреодолимом желании пробраться по коридору и подсмотреть, что происходит с Калабати... убедиться, что она действительно становится моложе. Может, тогда он поверит в волшебство.
   Волшебство... после всего, что ему пришлось увидеть, через что пришлось пройти, он до сих пор не верил в волшебство. Волшебство не подвластно ни чувствам, ни правилам. Волшебство...
   Он не знал, что все это означает, не мог объяснить, что такое ожерелье и ракшасы. Он решил назвать все это неизведанной тайной и успокоиться.
   Но все же ему хотелось посмотреть, что происходит.
   Попытавшись подняться, он убедился, что не может. Слишком ослаб. Откинувшись назад, Джек закрыл глаза. Его потянуло в сон...
   Он очнулся, услышав за спиной какой-то шум. Открыв глаза, он осознал, что дремал. Небо окрасилось нежным предрассветным светом. Джек понял, что проспал не менее часа. Кто-то подходил к нему. Он попытался повернуться, но обнаружил, что может повернуть только голову. А плечи от слабости как будто приросли к спинке кресла.
   — Джек? — Это был голос Калабати. Молодой Калабати, которую он знал. — Джек, с тобой все впорядке?
   — Да, — ответил он. Но голос его был тихим.
   Она обошла вокруг кресла и заглянула ему в лицо. На Калабати снова было ожерелье. И хотя она не выглядела, как раньше, на тридцать, но была близка к этому. Сейчас ей можно было дать лет сорок пять.
   — Нет, ты совсем не в порядке! Смотри, сколько крови на кресле и на полу!
   — Со мной все будет в порядке.
   — Вот. — Она вынула ожерелье Кусума. — Дай я надену его на тебя.
   — Нет! — Ему не хотелось иметь ничего общего с ожерельем Кусума. Или с ее ожерельем.
   — Не будь идиотом! Оно поддержит твои силы, пока доберешься до больницы. Все твои раны сразу же начали кровоточить, когда ты снял его.
   Она уже собиралась надеть на него ожерелье, но Джек завертел головой, чтобы помешать ей.
   — Не надо!
   — Джек, ты умрешь!
   — Со мной все будет в порядке. Я справлюсь и без волшебства. А теперь, пожалуйста, уходи. Просто уходи.
   Ее глаза погрустнели.
   — Ты правда этого хочешь?
   Он кивнул.
   — Мы могли бы иметь по ожерелью и вместе прожить долгую жизнь. Конечно, мы не станем бессмертными, но будем жить, и жить без боли, без болезней.
   «Какая же ты тварь, Калабати!»
   Неужели она даже не подумала о брате, о том, что он мертв. Почему она не спросит, как он умер? Джек вспомнил, как она посоветовала отнять у Кусума ожерелье, поскольку без него он не сможет управлять ракшасами. Но без ожерелья он не только не мог управлять ракшасами, но и жить. А ведь когда у нее украли ожерелье, Кусум сделал все возможное, чтобы его найти. А что она? Нет, эта женщина не знает, что значит платить по счетам. Много говорит о чести, но сама ее не имеет. А Кусум, каким бы сумасшедшим он ни был, в десятки раз более благороден, чем она.
   Но Джек был сейчас не в силах все ей объяснить. А кроме того, вряд ли она поймет.
   — Пожалуйста, уходи.
   Она схватила ожерелье.
   — Отлично! Я думала, что ты мужчина, который достоин меня, мужчина, который не суживает свою жизнь до обычных рамок, а наслаждается ее полнотой, но, видимо, я ошиблась! Ладно, сиди здесь и истекай кровью, если хочешь! Такой ты мне не нужен! Никогда не был нужен! Я ухожу!
   Она засунула ожерелье брата в складки сари и направилась к выходу. Джек услышал, как хлопнула дверь, и понял, что остался один.
   Даже в аду нет такой злобы...
   Джек попытался выпрямиться в кресле. Эта попытка отозвалась болью в каждом сантиметре тела, сердце учащенно билось, дыхание было прерывистым.
   «Неужели я умираю?»
   В другое время эта мысль вызвала бы в нем паническое чувство страха, но сейчас его мозг работал так же неторопливо, как и тело. Почему он не принял помощь Калабати хотя бы на время? Почему отказался? Что, своего рода широкий жест? Что он хотел этим доказать, сидя здесь и истекая кровью? Джек даже сам себе не мог ответить на эти вопросы.
   В квартире было так холодно, что холод пробирал Джека до костей, но он не обращал на это внимания и думал о сегодняшней ночи. Он здорово поработал сегодня... и, вероятно, спас Индию от кошмара. Но, честно говоря, плевать он хотел на Индию. Он пошел на все это ради Джии и Вики. Он должен...
   Зазвонил телефон.
   О том, чтобы поднять трубку, не могло быть и речи.
   Кто это мог быть? Джия? Может быть, она беспокоится, где он? Джек очень надеялся на это. Может быть, она приедет посмотреть, что с ним? Возможно, она даже успеет. На это он тоже очень надеялся. Он не хотел умирать. Он хотел провести оставшуюся жизнь с Джией и Вики. И он хотел не забывать о сегодняшнем дне, ведь сегодня он так сильно изменился. Джек гордился собой. И даже отец стал бы им гордиться... если бы только Джек мог рассказать ему обо всем.
   Он закрыл глаза — слишком много сил приходилось тратить на то, чтобы держать их открытыми, — и начал ждать.