Страница:
Наступил февраль. Через несколько дней после того, как все живое попряталось на зимнюю спячку, пошел снег. Сантиметра три снега уже лежало на земле и ожидалось еще сантиметров двадцать. Джек стоял на эстакаде и смотрел вниз на редкое движение по дороге. Он замерз, устал и уже собирался ходить.
И когда он уже повернулся, чтобы уйти, увидел фигуру, нерешительно приближающуюся к эстакаде. Продолжая поворачиваться, Джек загреб немного мокрого снега, слепил из него снежок и бросил в проезжающую внизу машину. Бросив еще пару снежков, он опять взглянул на фигуру и увидел, что человек приближается более уверенно. Джек уставился вниз, будто пережидая, когда прохожий пройдет мимо. Но тот остановился рядом с Джеком.
— Смотрю, кидаешь снежки?
Джек в упор посмотрел на парня.
— Что кидаю?
— Снежки.
— Нет, просто уронил.
Парень засмеялся.
— Да ладно, все в норме. Давай наяривай. — И протянул ему руку, полную камней величиной с грецкий орех.
Джек презрительно усмехнулся.
— Если бы я захотел кидать камни, будь уверен, что нашел бы куда получше.
— Эти для новичков.
Подошедший, который назвался Эдом, положил камни на парапет, и вместе они слепили снежки с каменной начинкой. Затем Эд показал Джеку место, где ограждение тянулось прямо над дорогой и откуда можно совершать более точные броски... Да, достаточное пространство, чтобы пролез зольник. Джек намеренно схватил самые большие снежки и, конечно, промахнулся. Но Эд показал отличную сноровку, угодив прямо в центр лобовых стекол проезжавших машин.
Джек наблюдал за лицом парня во время бросков. И хотя было трудно хорошенько рассмотреть лицо под натянутой на тусклые брови кепкой и за воротником морского бушлата, закрывающего покрытые пушком щеки, но Джек заметил дикий блеск в глазах Эда во время броска и улыбку, когда он видел, что его снежки проскальзывают по лобовому стеклу. Занятие его захватывало по-настоящему.
Конечно, это вовсе не означало, что именно Эд бросил тот злополучный зольник и убил мать Джека. Возможно, он просто один из миллионов маленьких террористов, которые находят безумное удовольствие в том, что разбивают и коверкают то, что принадлежит другим. Но то, что проделывал Эд, безусловно, было крайне опасно. Дорога внизу скользкая. Удар одного из подобных снежков, даже если не разобьет стекло, может привести к печальным последствиям; водитель может резко свернуть или от неожиданности резко нажать на тормоза. И учитывая теперешнее состояние дороги, все может закончиться смертельным исходом.
Или подобные мысли никогда не посещали ума Эда, или именно по этой причине он сегодня оказался здесь.
«Это мог бы быть он».
Джек пытался заставить себя мыслить логически. Сначала необходимо выяснить все досконально. Уверенность должна быть абсолютной.
Джек презрительно хмыкнул:
— Чертова потеря времени. Так мы ничего не разобьем. — Он повернулся, чтобы уйти. — Пока.
— Эй! — вскрикнул Эд, хватая Джека за руку. — Мы только начали.
— Дерьмовая трата времени.
— Иди за мной. Я в этом деле настоящий дока.
Эд повел Джека вниз по дороге к тому месту, где был припаркован «280-Z». Он открыл капот и указал на ледяной зольник, спрятанный среди какого-то тряпья.
— И это ты назовешь дерьмовой тратой времени?
Джеку понадобилась вся сила воли, чтобы не вцепиться Эду в глотку. Он должен быть абсолютно уверен. Ошибки не должно быть. Потом невозможно будет повернуть время вспять и извиниться за совершенную ошибку.
— Могут быть серьезные проблемы, — только и смог выдавить из себя Джек. — Так ты быстро наживешь неприятности на свою задницу.
— Не-а! Я сбросил такую бомбу прошлым месяцем. Ты бы видел! Отличный бросок! Угодил прямо кому-то на колени.
Джек почувствовал, что его затрясло.
— Кто-нибудь сильно пострадал?
Эд пожал плечами:
— Не знаю. Я не рассматривал. — Он засмеялся. — Правда, хотел бы я там оказаться, чтобы увидеть их лица, когда моя бомбочка пробила лобовуху. Блям! Представляешь!
— Ага, — сказал Джек. — Давай бросай.
Когда Эд наклонился, чтобы поднять зольник, Джек хлопнул по крышке капота. Она упала Эду на спину. Парень заорал, попытался выпрямиться, но Джек захлопывал крышку снова и снова. Он делал это до тех пор, пока Эд не перестал дергаться. Затем Джек побежал в кусты, где он еще в прошлом месяце спрятал десятиметровую толстую веревку.
Ослабевшие руки Эда покоились на спине Джека, Он перетащил парня на эстакаду и посадил на парапет. Одним концом веревки Джек обвязал лодыжки Эда, другой привязал к основанию парапета. Они находились на южной стороне эстакады. Ноги Эда свисали над южной линией автострады.
Джек снегом потер лицо парня.
«Просыпайся!»
Эд сплюнул и помотал головой. Открыв глаза, он вяло посмотрел на Джека, затем огляделся вокруг. Посмотрев вниз, Эд весь напрягся. Его глаза заискрились истерическим блеском.
Эй! Что?.. Что?..
— Ты — покойник, Эд. Эд — покойник. Это ритмы, Эд. Вот что это значит.
Джек едва контролировал свои действия. Потом, часто вспоминая этот момент, понял: все, что он делал тогда, было настоящим безумием. В любую минуту по эстакаде могла проехать машина, или с северной дороги кто-то мог посмотреть вверх и заметить их. Но чувство самосохранения выветрилось вместе с милосердием, состраданием и прощением. Оставалась только жажда мести.
Этот человек должен умереть. Джек решил этот вопрос раз и навсегда после разговора с комиссаром полиции штата, состоявшегося перед похоронами матери. Стало совершенно ясно, что, даже если полиция найдет виновника, осудить его без наличия свидетелей или полного признания преступника, данного им в присутствии своего адвоката, будет практически невозможно.
Джек отказывался принимать такое положение вещей. Убийца должен умереть, и не как-нибудь, а так, как задумал Джек. Он обязательно скажет подонку, почему тот умрет.
Джек отчетливо слышал звуки своего голоса, который был таким же холодным, как падающий с затянутых тучами небес снег.
— Ты знаешь, Эд, кому прошлым месяцем на колени приземлилась «бомба»? Моей матери. Она — мертва. Мертва женщина, которая за всю свою жизнь никому не причинила зла. Она просто ехала по своим делам, а ты убил ее. И сейчас она мертва, а ты жив. Несправедливо, Эд.
Джек почувствовал, как к нему приходит удовлетворение от ужаса, нарастающего в глазах Эда.
— Эй, послушай! Это — не я! Не я!
— Поздно, Эд. Ты сам признался. Это был ты.
Обезумевший Эд кричал и судорожно пытался сползти с парапета, но Джек схватил его за воротник куртки и швырнул обратно, прежде чем парень успел коснуться ногами земли.
— Пожалуйста, не делай этого! Прости! Я никому не хотел причинить вред! Это случилось не нарочно. Я сделаю все, чтобы искупить вину! Все!
— Все? Отлично! Не двигайся.
Они стояли над правой линией южной дороги, Джек — за ограждением, Эд — спереди. И оба наблюдали за движением машин, пробегающих под эстакадой в сторону Тернпейк. Держа Эда за воротник, Джек напряженно всматривался вниз.
Снег продолжал идти. Машин было мало и двигались они медленно. Левая полоса дороги была сделана под наклоном и поэтому сейчас оказалась покрытой грязью и слякотью. По правой и средней полосам проезжало совсем немного машин и грузовиков, да и скорость проезжавших не превышала сорока пяти — пятидесяти километров в час. Наконец Джек увидел огни полутрейлера, двигающегося по правой линии. Когда он приблизился, Джек слегка пихнул парня.
Эд безвольно свалился вниз головой. Ужас возрастал в нем по мере приближения звуков, доносившихся снизу. Джек начал осторожно разматывать веревку, и Эд почувствовал, что его ноги безвольно следуют за веревкой, они судорожно подергивались, а все тело хрустит. Голова и тело Эда покачивались над кабиной приближающегося грузовика, который зацепил парня, а затем немного протащил тело вперед, а Эд бешено извивался, пытаясь избавиться от веревки на ногах.
Грузовик продолжал движение. Конечно, водитель заметил, как что-то ударилось о крышку кабины трейлера, но, видимо, решил, что что-то свалилось с эстакады или на крышу упал ком мокрого снега. Еще грузовик приближался по правой полосе, но Джек не стал ждать второго удара. Он вернулся к машине Эда и вынул из багажника зольник. Выбросил его в поле, пройдя около километра к своей машине. Джек уничтожил все следы, теперь никто не заподозрит связи смерти Эда со смертью его матери, связи с ним.
Все было кончено.
Он вернулся домой и лег спать, успокоенный верой, что завтра он сможет поднять свою жизнь там, где ее оставил.
Но он ошибался.
Джек проспал до полудня. Когда проснулся, осознание чудовищности совершенного преступления навалилось на него. Он убил. Нет. Более того. Он казнил другого человека.
Джек придумывал безумные отговорки, что там на эстакаде был не он, а чудовище в его оболочке. Кто-то другой управлял его поступками.
Но ничего не помогало. Это был он — Джек. И никто иной. И он не был ослеплен вспышкой ярости. Он с кристальной ясностью помнил каждую деталь, каждое слово, каждое движение.
Никакого чувства вины. Никаких угрызений совести. Но самым страшным казалось ему осознание того, что, если бы ему представился шанс вернуться назад, он ничего бы не изменил.
И в тот полдень, когда он сидел на краю постели, понял, что его жизнь никогда уже не будет прежней. И молодой человек, чье отражение он видит в зеркале сегодня, уже не тот, кого он видел вчера. Все неуловимо изменилось. Хотя окружающие и не изменились: лица, дома и типография — все осталось на своих местах. Но казалось, что кто-то изменил освещение, и в тех местах, где раньше сиял свет, теперь сгустилась тень.
Джек вернулся в «Рутгер», но колледж его уже не интересовал. Он не мог больше слушать лекции, смеяться и пить со своими друзьями. Он отдалился от них. И хотя он видел и слышал бывших товарищей, между ними как будто возникла стеклянная стена.
Он пытался найти выход, как снова ощутить окружающий его мир и жизнь, углубился в изучение экзистенциалистов, поглощал роман за романом Камю, Сартра, Кьеркегора. Казалось, Камю тоже были знакомы вопросы, мучившие Джека, но, увы, ответов он не давал.
Во втором семестре Джек провалил большую часть курсов, отдалился от друзей. А летом, собрав все свои сбережения, поехал в Нью-Йорк, где продолжил обучение своей работе раскручивать дела, но уже на новом витке опасности и насилия. Он научился правильно выбирать оружие, узнал, как с максимальной пользой применять его в различных ситуациях, как ночью вломиться в чужой дом и как сломать руку. Это стало основным делом его жизни. Все, в том числе и его отец, считали, что причиной столь резких перемен стала неожиданная смерть матери. Так или иначе, они были правы.
Глава 14
Глава 15
И когда он уже повернулся, чтобы уйти, увидел фигуру, нерешительно приближающуюся к эстакаде. Продолжая поворачиваться, Джек загреб немного мокрого снега, слепил из него снежок и бросил в проезжающую внизу машину. Бросив еще пару снежков, он опять взглянул на фигуру и увидел, что человек приближается более уверенно. Джек уставился вниз, будто пережидая, когда прохожий пройдет мимо. Но тот остановился рядом с Джеком.
— Смотрю, кидаешь снежки?
Джек в упор посмотрел на парня.
— Что кидаю?
— Снежки.
— Нет, просто уронил.
Парень засмеялся.
— Да ладно, все в норме. Давай наяривай. — И протянул ему руку, полную камней величиной с грецкий орех.
Джек презрительно усмехнулся.
— Если бы я захотел кидать камни, будь уверен, что нашел бы куда получше.
— Эти для новичков.
Подошедший, который назвался Эдом, положил камни на парапет, и вместе они слепили снежки с каменной начинкой. Затем Эд показал Джеку место, где ограждение тянулось прямо над дорогой и откуда можно совершать более точные броски... Да, достаточное пространство, чтобы пролез зольник. Джек намеренно схватил самые большие снежки и, конечно, промахнулся. Но Эд показал отличную сноровку, угодив прямо в центр лобовых стекол проезжавших машин.
Джек наблюдал за лицом парня во время бросков. И хотя было трудно хорошенько рассмотреть лицо под натянутой на тусклые брови кепкой и за воротником морского бушлата, закрывающего покрытые пушком щеки, но Джек заметил дикий блеск в глазах Эда во время броска и улыбку, когда он видел, что его снежки проскальзывают по лобовому стеклу. Занятие его захватывало по-настоящему.
Конечно, это вовсе не означало, что именно Эд бросил тот злополучный зольник и убил мать Джека. Возможно, он просто один из миллионов маленьких террористов, которые находят безумное удовольствие в том, что разбивают и коверкают то, что принадлежит другим. Но то, что проделывал Эд, безусловно, было крайне опасно. Дорога внизу скользкая. Удар одного из подобных снежков, даже если не разобьет стекло, может привести к печальным последствиям; водитель может резко свернуть или от неожиданности резко нажать на тормоза. И учитывая теперешнее состояние дороги, все может закончиться смертельным исходом.
Или подобные мысли никогда не посещали ума Эда, или именно по этой причине он сегодня оказался здесь.
«Это мог бы быть он».
Джек пытался заставить себя мыслить логически. Сначала необходимо выяснить все досконально. Уверенность должна быть абсолютной.
Джек презрительно хмыкнул:
— Чертова потеря времени. Так мы ничего не разобьем. — Он повернулся, чтобы уйти. — Пока.
— Эй! — вскрикнул Эд, хватая Джека за руку. — Мы только начали.
— Дерьмовая трата времени.
— Иди за мной. Я в этом деле настоящий дока.
Эд повел Джека вниз по дороге к тому месту, где был припаркован «280-Z». Он открыл капот и указал на ледяной зольник, спрятанный среди какого-то тряпья.
— И это ты назовешь дерьмовой тратой времени?
Джеку понадобилась вся сила воли, чтобы не вцепиться Эду в глотку. Он должен быть абсолютно уверен. Ошибки не должно быть. Потом невозможно будет повернуть время вспять и извиниться за совершенную ошибку.
— Могут быть серьезные проблемы, — только и смог выдавить из себя Джек. — Так ты быстро наживешь неприятности на свою задницу.
— Не-а! Я сбросил такую бомбу прошлым месяцем. Ты бы видел! Отличный бросок! Угодил прямо кому-то на колени.
Джек почувствовал, что его затрясло.
— Кто-нибудь сильно пострадал?
Эд пожал плечами:
— Не знаю. Я не рассматривал. — Он засмеялся. — Правда, хотел бы я там оказаться, чтобы увидеть их лица, когда моя бомбочка пробила лобовуху. Блям! Представляешь!
— Ага, — сказал Джек. — Давай бросай.
Когда Эд наклонился, чтобы поднять зольник, Джек хлопнул по крышке капота. Она упала Эду на спину. Парень заорал, попытался выпрямиться, но Джек захлопывал крышку снова и снова. Он делал это до тех пор, пока Эд не перестал дергаться. Затем Джек побежал в кусты, где он еще в прошлом месяце спрятал десятиметровую толстую веревку.
* * *
«Просыпайся!»Ослабевшие руки Эда покоились на спине Джека, Он перетащил парня на эстакаду и посадил на парапет. Одним концом веревки Джек обвязал лодыжки Эда, другой привязал к основанию парапета. Они находились на южной стороне эстакады. Ноги Эда свисали над южной линией автострады.
Джек снегом потер лицо парня.
«Просыпайся!»
Эд сплюнул и помотал головой. Открыв глаза, он вяло посмотрел на Джека, затем огляделся вокруг. Посмотрев вниз, Эд весь напрягся. Его глаза заискрились истерическим блеском.
Эй! Что?.. Что?..
— Ты — покойник, Эд. Эд — покойник. Это ритмы, Эд. Вот что это значит.
Джек едва контролировал свои действия. Потом, часто вспоминая этот момент, понял: все, что он делал тогда, было настоящим безумием. В любую минуту по эстакаде могла проехать машина, или с северной дороги кто-то мог посмотреть вверх и заметить их. Но чувство самосохранения выветрилось вместе с милосердием, состраданием и прощением. Оставалась только жажда мести.
Этот человек должен умереть. Джек решил этот вопрос раз и навсегда после разговора с комиссаром полиции штата, состоявшегося перед похоронами матери. Стало совершенно ясно, что, даже если полиция найдет виновника, осудить его без наличия свидетелей или полного признания преступника, данного им в присутствии своего адвоката, будет практически невозможно.
Джек отказывался принимать такое положение вещей. Убийца должен умереть, и не как-нибудь, а так, как задумал Джек. Он обязательно скажет подонку, почему тот умрет.
Джек отчетливо слышал звуки своего голоса, который был таким же холодным, как падающий с затянутых тучами небес снег.
— Ты знаешь, Эд, кому прошлым месяцем на колени приземлилась «бомба»? Моей матери. Она — мертва. Мертва женщина, которая за всю свою жизнь никому не причинила зла. Она просто ехала по своим делам, а ты убил ее. И сейчас она мертва, а ты жив. Несправедливо, Эд.
Джек почувствовал, как к нему приходит удовлетворение от ужаса, нарастающего в глазах Эда.
— Эй, послушай! Это — не я! Не я!
— Поздно, Эд. Ты сам признался. Это был ты.
Обезумевший Эд кричал и судорожно пытался сползти с парапета, но Джек схватил его за воротник куртки и швырнул обратно, прежде чем парень успел коснуться ногами земли.
— Пожалуйста, не делай этого! Прости! Я никому не хотел причинить вред! Это случилось не нарочно. Я сделаю все, чтобы искупить вину! Все!
— Все? Отлично! Не двигайся.
Они стояли над правой линией южной дороги, Джек — за ограждением, Эд — спереди. И оба наблюдали за движением машин, пробегающих под эстакадой в сторону Тернпейк. Держа Эда за воротник, Джек напряженно всматривался вниз.
Снег продолжал идти. Машин было мало и двигались они медленно. Левая полоса дороги была сделана под наклоном и поэтому сейчас оказалась покрытой грязью и слякотью. По правой и средней полосам проезжало совсем немного машин и грузовиков, да и скорость проезжавших не превышала сорока пяти — пятидесяти километров в час. Наконец Джек увидел огни полутрейлера, двигающегося по правой линии. Когда он приблизился, Джек слегка пихнул парня.
Эд безвольно свалился вниз головой. Ужас возрастал в нем по мере приближения звуков, доносившихся снизу. Джек начал осторожно разматывать веревку, и Эд почувствовал, что его ноги безвольно следуют за веревкой, они судорожно подергивались, а все тело хрустит. Голова и тело Эда покачивались над кабиной приближающегося грузовика, который зацепил парня, а затем немного протащил тело вперед, а Эд бешено извивался, пытаясь избавиться от веревки на ногах.
Грузовик продолжал движение. Конечно, водитель заметил, как что-то ударилось о крышку кабины трейлера, но, видимо, решил, что что-то свалилось с эстакады или на крышу упал ком мокрого снега. Еще грузовик приближался по правой полосе, но Джек не стал ждать второго удара. Он вернулся к машине Эда и вынул из багажника зольник. Выбросил его в поле, пройдя около километра к своей машине. Джек уничтожил все следы, теперь никто не заподозрит связи смерти Эда со смертью его матери, связи с ним.
Все было кончено.
Он вернулся домой и лег спать, успокоенный верой, что завтра он сможет поднять свою жизнь там, где ее оставил.
Но он ошибался.
Джек проспал до полудня. Когда проснулся, осознание чудовищности совершенного преступления навалилось на него. Он убил. Нет. Более того. Он казнил другого человека.
Джек придумывал безумные отговорки, что там на эстакаде был не он, а чудовище в его оболочке. Кто-то другой управлял его поступками.
Но ничего не помогало. Это был он — Джек. И никто иной. И он не был ослеплен вспышкой ярости. Он с кристальной ясностью помнил каждую деталь, каждое слово, каждое движение.
Никакого чувства вины. Никаких угрызений совести. Но самым страшным казалось ему осознание того, что, если бы ему представился шанс вернуться назад, он ничего бы не изменил.
И в тот полдень, когда он сидел на краю постели, понял, что его жизнь никогда уже не будет прежней. И молодой человек, чье отражение он видит в зеркале сегодня, уже не тот, кого он видел вчера. Все неуловимо изменилось. Хотя окружающие и не изменились: лица, дома и типография — все осталось на своих местах. Но казалось, что кто-то изменил освещение, и в тех местах, где раньше сиял свет, теперь сгустилась тень.
Джек вернулся в «Рутгер», но колледж его уже не интересовал. Он не мог больше слушать лекции, смеяться и пить со своими друзьями. Он отдалился от них. И хотя он видел и слышал бывших товарищей, между ними как будто возникла стеклянная стена.
Он пытался найти выход, как снова ощутить окружающий его мир и жизнь, углубился в изучение экзистенциалистов, поглощал роман за романом Камю, Сартра, Кьеркегора. Казалось, Камю тоже были знакомы вопросы, мучившие Джека, но, увы, ответов он не давал.
Во втором семестре Джек провалил большую часть курсов, отдалился от друзей. А летом, собрав все свои сбережения, поехал в Нью-Йорк, где продолжил обучение своей работе раскручивать дела, но уже на новом витке опасности и насилия. Он научился правильно выбирать оружие, узнал, как с максимальной пользой применять его в различных ситуациях, как ночью вломиться в чужой дом и как сломать руку. Это стало основным делом его жизни. Все, в том числе и его отец, считали, что причиной столь резких перемен стала неожиданная смерть матери. Так или иначе, они были правы.
Глава 14
Эстакада удалялась в зеркале заднего вида, и вместе с ней уходили и воспоминания о той ночи. Джек вытер о брюки потные ладони. Он часто думал, а что, если бы Эд бросил зольник на полсекунды раньше или позже, он упал бы под колеса или на крышу, не причинив никому вреда. Полсекунды могли означать разницу между жизнью и смертью для его матери... и для Эда. Джек закончил бы колледж, получил бы постоянную работу, женился, у него были бы жена, дети, спокойствие, уверенность и безопасность. И, разговаривая с людьми, он мог бы не лгать на каждом шагу. А проезжая мимо эстакады, не вспоминал бы о двух смертях.
Джек въехал в Манхэттен через тоннель Линкольна и отправился прямо через город. Проезжая мимо Саттон-сквер, он увидел припаркованную к дому Нелли полицейскую машину. Сделав круг под мостом, Джек вернулся на медленной скорости назад и припарковался рядом с водоразборным краном в южной части Саттон-сквер. Он наблюдал. Прошло довольно много времени, и наконец полицейские машины выехали с Саттон-сквер и направились в центр города.
Джек покружил вокруг, пока не нашел телефонный автомат, и позвонил Джии.
— Хэлло? — Голос Джии напряженный, выжидающий.
— Джия, это Джек. Все в порядке?
— Нет. — Голос ее звучал устало. Казалось, она немного расслабилась.
— Полицейские ушли?
— Только что.
— Я зайду?
Джек ожидал в ответ упрека, но Джия просто сказала:
— Заходи.
— Буду через минуту.
Джек сел в машину и, вынув «семмерлинг» из-под сиденья, засунул за пояс брюк. Джия не стала ссориться. Должно быть, она просто в ужасе.
Джек въехал в Манхэттен через тоннель Линкольна и отправился прямо через город. Проезжая мимо Саттон-сквер, он увидел припаркованную к дому Нелли полицейскую машину. Сделав круг под мостом, Джек вернулся на медленной скорости назад и припарковался рядом с водоразборным краном в южной части Саттон-сквер. Он наблюдал. Прошло довольно много времени, и наконец полицейские машины выехали с Саттон-сквер и направились в центр города.
Джек покружил вокруг, пока не нашел телефонный автомат, и позвонил Джии.
— Хэлло? — Голос Джии напряженный, выжидающий.
— Джия, это Джек. Все в порядке?
— Нет. — Голос ее звучал устало. Казалось, она немного расслабилась.
— Полицейские ушли?
— Только что.
— Я зайду?
Джек ожидал в ответ упрека, но Джия просто сказала:
— Заходи.
— Буду через минуту.
Джек сел в машину и, вынув «семмерлинг» из-под сиденья, засунул за пояс брюк. Джия не стала ссориться. Должно быть, она просто в ужасе.
Глава 15
Никогда бы Джия не подумала, что будет рада снова видеть Джека. Когда она открыла дверь и увидела его, стоящего на пороге, ей потребовалась вся выдержка, чтобы не броситься к нему и не обнять. От полиции не было никакой пользы. Двое полицейских офицеров, прибывших по ее звонку, осмотрели вокруг и снаружи дом, не нашли следов постороннего вторжения, задали несколько вопросов и ушли, оставив Джию и Вики одних в этом огромном доме.
Джек вошел в прихожую. Ей на минуту показалось что он поднимет руки, чтобы обнять ее. Но нет, он повернулся и закрыл за собой дверь. У него был усталый вид.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Да!
— А Вики?
— Да, с ней тоже все хорошо. Она спит. — Джия болезненно воспринимала непринужденный взгляд Джека.
— Что случилось?
Джия рассказала ему о кошмаре Вики и о собственных бесплодных поисках Нелли.
— Полицейские обнаружили что-нибудь?
— Ничего. «Никаких следов криминала» — так они сказали. Похоже, они решили, что Нелли пошла на встречу с Грейс, чтобы поддержать ее старческую шутку.
— А это возможно?
Немедленной реакцией Джии была ярость на глупый вопрос Джека, но, подумав секунду, она поняла, что для людей, не знавших Нелли и Грейс, подобное объяснение ничем не хуже других.
— Нет! Невозможно!
— Ладно. Поверю на слово. А сигнализация?
— Подключен только первый этаж. На верхних сигнализация отключена.
— Так, значит, то же самое, что и с Грейс? «Исчезающие леди».
— Не думаю, что сейчас подходящее время для сравнения с забавными кинообразами, Джек.
— Знаю, — извиняющимся голосом проговорил он. — Прости. Давай осмотрим комнату.
Пока Джия вела его на второй этаж, она ощутила, что, с тех пор как обнаружила пустую постель Нелли, только сейчас начала успокаиваться. От Джека веяло надежностью. Что-то в воздухе вокруг него заставляло ее чувствовать, что в конце концов все под контролем и ничего не может произойти.
Джек, как могло показаться со стороны, осматривал комнату Нелли довольно небрежно, но Джия заметила, что он придирчиво оглядывает все вокруг, не до чего не дотрагивается пальцами, а только ребром ладони, кончиками ногтей или кулаками, но никогда не делает так, чтобы могли остаться отпечатки пальцев. Все это служило неприятным напоминанием о том, кто такой Джек, и о его взаимоотношениях с законом.
Пинком ноги он открыл балконную дверь. В комнату ворвался теплый и влажный воздух.
— Полицейские открывали эту дверь?
Джия покачала головой:
— Нет. Но она даже не была заперта, просто прикрыта.
Джек шагнул на крошечный балкон и осмотрел перила.
— Так же, как с Грейс? — сказал он. — А они осмотрели землю под балконом?
— Они посветили фонарями отсюда и сказали, что нет никаких следов использования лестницы или чего-либо в этом роде.
— Все так же, как с Грейс. — Он вошел и локтем закрыл дверь. — Никаких следов, и самое странное, что ты не обнаружила бы до завтрашнего утра, что Нелли исчезла, если бы не кошмар Вики. — Он взглянул на нее. — А ты уверена, что это был кошмар? Возможно, она действительно слышала что-то, что разбудило и напугало ее, а ты решила, что это кошмар?
— О нет, это был всего лишь кошмар. Ей показалось, что мистер Грейп Граббер украл мисс Джеллирол... — Внутри Джию несколько передернуло, когда она вспомнила крик Вики. — Ей просто показалось, что она увидела его на заднем дворе.
Джек напрягся.
— Она видела кого-то?
— Не кого-то, а мистера Грейп Граббера. Это ее игрушка!
— Давай минута за минутой обсудим все от того времени, как ты проснулась, до того, как вызвала полицию.
— Я уже говорила тем двум полицейским.
— Повтори это для меня. Пожалуйста. Любая мелочь может оказаться очень важной.
Джия рассказала ему о том, как проснулась от крика Вики, как они смотрели в окно и ничего не увидели, о том, как спустилась в комнату Нелли.
— Единственное, о чем я не сказала полиции, — это о запахе в комнате.
— Духи? Лосьон после бритья?
— Нет. Какой-то гнилой запах. — Ей стало не по себе от воспоминания об этом запахе. — Отвратительная вонь.
Лицо Джека стало напряженным.
— Вонь, похожая на запах дохлого животного?
— Да. Именно так. Откуда ты знаешь?
— Удачная догадка. — Ей показалось, что его что-то встревожило. Джек зашел в ванную Нелли и проверил все пузырьки. Похоже, он что-то искал, но не нашел. — А в других местах в доме ты не замечала подобную вонь?
— Нет. Это так важно?
Он повернулся к Джии:
— Я не уверен. Но помнишь, что я сказал тебе утром?
— Имеешь в виду предостережение не пить ничего необычного типа слабительного Грейс?
— Да. Покупала ли Нелли что-нибудь подобное? Или вообще не попало ли что-нибудь подобное в дом?
Джия на мгновение задумалась.
— Нет. Единственное, что мы получили за последнее время, — коробку конфет от моего бывшего мужа.
— Ты получила?
— Ну, ты скажешь! Конечно, Нелли. Ее любимые конфеты. Солидная и известная фирма. Нелли упомянула о них вчера в разговоре с братом твоей индийской подруги. — Неужели прием был вчера? А кажется, прошло уже столько времени. — Он позвонил вчера и спросил, где он мог бы их заказать.
Джек нахмурился:
— Кусум?
— Ты удивлен?
— Просто он не показался мне безумным фанатом шоколадных конфет. Скорее его тип напоминает поглотителя риса и воды.
Джия поняла, что Джек имеет в виду. У Кусума на лбу знак его аскетической сущности.
Когда они возвращались в коридор, Джек спросил.
— А как выглядит этот мистер Грейп Граббер?
— Как фиолетовый Снидли Виплеш. Я сейчас его принесу.
Джия повела Джека на третий этаж, оставила его за дверью спальни, а сама на цыпочках подкралась к ночному столику и взяла игрушку.
— Мамочка?
Джия замерла от неожиданности. У Вики была дурацкая привычка делать так. Поздней ночью, когда девочка должна была крепко спать, она только притворялась спящей и позволяла матери подойти и склониться над ней, чтобы поцеловать ее на ночь, и в последний момент открывала глаза и говорила: «Привет». Иногда это было так же неожиданно.
— Да, дорогая.
— Я слышала, ты с кем-то разговаривала внизу. Что, Джек пришел?
Джия поколебалась, но не нашла способа, как скрыть правду.
— Да. Но я хочу, чтобы ты лежала в постели и опять...
Но было уже слишком поздно. Вики выпрыгнула из постели и уже выбежала в коридор.
— Джек, Джек, Джек!
Когда Джия вышла следом, Джек держал малышку на руках, а она крепко-крепко обнимала его.
— Здорово, Вик.
— Ой, Джек, я так рада, что ты пришел. Я так боялась.
— Знаю. Твоя мама рассказала, что тебе приснился дурной сон.
Пока Вики рассказывала о заговоре мистера Грейп Граббера против мисс Джеллирол, Джия еще раз подивилась привязанности, возникшей между Джеком и ее дочерью. Они напоминали старинных друзей. В такие минуты Джия желала, чтобы Джек оказался другим человеком. Вики так нужен отец. Но, конечно, не такой, чья работа связана с пистолетами и ножами.
Джек протянул руку к Джии, чтобы взять куклу. Мистер Грейп Граббер был сделан из пластика: этакий сутулый, кривоватый, с длинными руками и ногами, почти весь фиолетовый, кроме лица и черной шляпы на макушке. Джек осматривал куклу.
— Он похож на Снидли Виплеш. Ему бы еще ворона на плечо — и вылитый мистер Каррион Билла Эйснера. — Джек отдал игрушку Джии. — Этого парня ты видела во дворе?
— Да! Только без шляпы.
— А в чем же он был одет?
— Я не поняла. Все, что смогла рассмотреть, — глаза. Желтые глаза.
Джек резко опустил Вики на пол. Джия инстинктивно подставила руки, чтобы успеть подхватить дочь, если она упадет.
— Джек, что-то случилось? Что-то не так?
Он улыбнулся, вяло, как показалось Джии.
— Ничего. Просто руку свело. Переиграл в теннис. Уже прошло. — Он посмотрел на Вики. — Но эти глаза. Может быть, ты видела кошку? Разве у мистера Грейп Граббера желтые глаза?
Вики энергично замотала головой:
— Но сегодня они такими были. И у другого такие же!
Джия наблюдала за лицом Джека и могла поклясться, что на нем промелькнуло болезненное выражение. Это обеспокоило Джию. Такой реакции она не ожидала.
— Другой? — удивился Джек.
— Ага. Мистер Грейп Граббер, должно быть, привел помощника.
Джек помолчал немного, а потом поднял Вики на руки и отнес в спальню.
— Пора спать, Вики. Увидимся утром.
Когда он выходил из спальни, девочка пыталась протестовать, но потом сдалась, повернулась на бок и лежала тихо, пока мать укрывала ее одеялом. Джия вернулась в коридор и увидела Джека. Внизу, в библиотеке, инкрустированной деревом под цвет грецкого ореха, он что-то делал с сигнализацией.
— Что ты делаешь?
— Подключаю сигнализацию к верхним этажам. Это нужно было сделать сразу же, как исчезла Грейс. Ну вот! Теперь никто не сможет войти или выйти, не подняв тревоги.
Джия заподозрила, что Джек что-то от нее скрывает. Это несправедливо.
— Что ты знаешь?
— Ничего. — Он продолжил изучать внутреннее устройство сигнализации — Ничего, что могло бы хоть что-то прояснить.
Джия хотела услышать не такой ответ. Она ждала, чтобы кто-нибудь, ну хоть кто-то разъяснил ей, что произошло здесь за прошедшую неделю. Что-то из того, что сказала Вики, встревожило Джека. И Джии хотелось узнать что.
— Может быть, это мне что-то прояснит.
— Сомневаюсь.
Джия рассердилась.
— Предоставь мне самой судить об этом! Мы с Вики прожили здесь почти неделю, и, возможно, нам еще придется задержаться, могут быть вести от Нелли. И если ты знаешь хоть что-то о том, что здесь происходит, я тоже хочу знать!
Джек долго и внимательно смотрел на нее и сказал:
— Ладно! Этот гнилой запах появляется и испаряется в моей квартире последние две ночи подряд. А прошлой ночью я видел пару желтых глаз в окне телевизионной комнаты.
— Джек, ты же живешь на третьем этаже!
— Они там были!
Джия внезапно почувствовала внутри себя тяжесть. Она даже присела.
— Господи! Все говорит о пресмыкающихся.
— Это могли быть кошки.
Джия посмотрела на него и поняла, что он и сам не верит в то, что сказал. Она плотнее запахнула рубашку. Сейчас Джия уже жалела, что спросила, что он думает о случившемся. Лучше бы ей ничего не знать. — Да, — сказала она, пытаясь поддержать его ложь. — Кошки. Наверно, так оно и есть.
Джек потянулся, зевнул и прошел на середину комнаты.
— Поздно. Я устал. Может, мне переночевать в доме?
Джия немного успокоилась, но не показала этого.
— Пожалуй, да.
— Хорошо. — Он сел в откидное кресло. — Я буду здесь, а ты иди к Вики.
Джек повернулся к настольной лампе и взял журнал из груды, лежащей рядом с коробкой конфет «Черная магия». У Джии комок подступил к горлу, когда она вспомнила, как по-детски радостно восприняла Нелли посылку.
— Одеяло нужно?
— Нет. Я посижу в кресле и просто почитаю.
Джия поднялась и направилась к двери.
— Спокойной ночи.
Она щелкнула выключателем, оставив Джека в круге света настольной лампы посередине темной комнаты. Джия поспешно поднялась в комнату Вики и крепко прижалась к дочери, мечтая поскорее уснуть. Но, несмотря на тишину и сознание того, что внизу Джек охраняет их, сон не шел.
Джек. Он пришел, когда она позвала его, и сделал то, что не смогли бы сделать все полицейские Нью-Йорка. Он дал ей ощущение надежности. Если бы он не приехал, Джия весь остаток ночи провела бы в панике. В ней возрастало желание быть рядом с ним. Она пыталась бороться с новым для нее чувством, но поняла, что бесполезно. Вики тихо посапывала рядом. Она была в безопасности. Сейчас они в безопасности. Джек подключил сигнализацию, и не только окна, верхнюю дверь нельзя было открыть, чтобы не сработала система.
Джия тихо сползла с кровати и направилась вниз, прихватив с собой легкий летний плед. Перед дверью в библиотеку она остановилась в нерешительности. А вдруг он отвергнет ее? Она так холодно держалась с ним... а что, если?.. Но существовал только один способ выяснить это.
Джия открыла дверь: Джек смотрит на нее. Наверное, он слышал, как она спускалась по лестнице.
— Уверен, что тебе не понадобится одеяло?
Он ответил с серьезным видом:
— Я могу использовать кое-кого, чтобы разделить его со мной.
У Джии перехватило дыхание, она подошла к креслу и потянулась к Джеку, протянула одеяло, и он накрыл их им. Что еще сказать? Нечего. По крайней мере, ей. Все, что ей оставалось, так это лежать рядом с ним и сдерживать внутри страстное желание.
Казалось, прошла целая вечность, когда Джек осторожно погладил ее по щеке и поцеловал. Этот поступок потребовал от него столько же смелости, сколько и от нее, когда она спускалась к нему. Джия отдалась своим чувствам, которые так долго подавляла. Она начала расстегивать ему рубашку, брюки, он поднял ее ночную рубашку, и теперь их уже ничего не разъединяло. Она прильнула к нему с такой силой, будто боялась, что сейчас ее оторвут от него. Да, это то, что было ей так необходимо, то, чего так не хватало в жизни.
Джек вошел в прихожую. Ей на минуту показалось что он поднимет руки, чтобы обнять ее. Но нет, он повернулся и закрыл за собой дверь. У него был усталый вид.
— Ты в порядке? — спросил он.
— Да!
— А Вики?
— Да, с ней тоже все хорошо. Она спит. — Джия болезненно воспринимала непринужденный взгляд Джека.
— Что случилось?
Джия рассказала ему о кошмаре Вики и о собственных бесплодных поисках Нелли.
— Полицейские обнаружили что-нибудь?
— Ничего. «Никаких следов криминала» — так они сказали. Похоже, они решили, что Нелли пошла на встречу с Грейс, чтобы поддержать ее старческую шутку.
— А это возможно?
Немедленной реакцией Джии была ярость на глупый вопрос Джека, но, подумав секунду, она поняла, что для людей, не знавших Нелли и Грейс, подобное объяснение ничем не хуже других.
— Нет! Невозможно!
— Ладно. Поверю на слово. А сигнализация?
— Подключен только первый этаж. На верхних сигнализация отключена.
— Так, значит, то же самое, что и с Грейс? «Исчезающие леди».
— Не думаю, что сейчас подходящее время для сравнения с забавными кинообразами, Джек.
— Знаю, — извиняющимся голосом проговорил он. — Прости. Давай осмотрим комнату.
Пока Джия вела его на второй этаж, она ощутила, что, с тех пор как обнаружила пустую постель Нелли, только сейчас начала успокаиваться. От Джека веяло надежностью. Что-то в воздухе вокруг него заставляло ее чувствовать, что в конце концов все под контролем и ничего не может произойти.
Джек, как могло показаться со стороны, осматривал комнату Нелли довольно небрежно, но Джия заметила, что он придирчиво оглядывает все вокруг, не до чего не дотрагивается пальцами, а только ребром ладони, кончиками ногтей или кулаками, но никогда не делает так, чтобы могли остаться отпечатки пальцев. Все это служило неприятным напоминанием о том, кто такой Джек, и о его взаимоотношениях с законом.
Пинком ноги он открыл балконную дверь. В комнату ворвался теплый и влажный воздух.
— Полицейские открывали эту дверь?
Джия покачала головой:
— Нет. Но она даже не была заперта, просто прикрыта.
Джек шагнул на крошечный балкон и осмотрел перила.
— Так же, как с Грейс? — сказал он. — А они осмотрели землю под балконом?
— Они посветили фонарями отсюда и сказали, что нет никаких следов использования лестницы или чего-либо в этом роде.
— Все так же, как с Грейс. — Он вошел и локтем закрыл дверь. — Никаких следов, и самое странное, что ты не обнаружила бы до завтрашнего утра, что Нелли исчезла, если бы не кошмар Вики. — Он взглянул на нее. — А ты уверена, что это был кошмар? Возможно, она действительно слышала что-то, что разбудило и напугало ее, а ты решила, что это кошмар?
— О нет, это был всего лишь кошмар. Ей показалось, что мистер Грейп Граббер украл мисс Джеллирол... — Внутри Джию несколько передернуло, когда она вспомнила крик Вики. — Ей просто показалось, что она увидела его на заднем дворе.
Джек напрягся.
— Она видела кого-то?
— Не кого-то, а мистера Грейп Граббера. Это ее игрушка!
— Давай минута за минутой обсудим все от того времени, как ты проснулась, до того, как вызвала полицию.
— Я уже говорила тем двум полицейским.
— Повтори это для меня. Пожалуйста. Любая мелочь может оказаться очень важной.
Джия рассказала ему о том, как проснулась от крика Вики, как они смотрели в окно и ничего не увидели, о том, как спустилась в комнату Нелли.
— Единственное, о чем я не сказала полиции, — это о запахе в комнате.
— Духи? Лосьон после бритья?
— Нет. Какой-то гнилой запах. — Ей стало не по себе от воспоминания об этом запахе. — Отвратительная вонь.
Лицо Джека стало напряженным.
— Вонь, похожая на запах дохлого животного?
— Да. Именно так. Откуда ты знаешь?
— Удачная догадка. — Ей показалось, что его что-то встревожило. Джек зашел в ванную Нелли и проверил все пузырьки. Похоже, он что-то искал, но не нашел. — А в других местах в доме ты не замечала подобную вонь?
— Нет. Это так важно?
Он повернулся к Джии:
— Я не уверен. Но помнишь, что я сказал тебе утром?
— Имеешь в виду предостережение не пить ничего необычного типа слабительного Грейс?
— Да. Покупала ли Нелли что-нибудь подобное? Или вообще не попало ли что-нибудь подобное в дом?
Джия на мгновение задумалась.
— Нет. Единственное, что мы получили за последнее время, — коробку конфет от моего бывшего мужа.
— Ты получила?
— Ну, ты скажешь! Конечно, Нелли. Ее любимые конфеты. Солидная и известная фирма. Нелли упомянула о них вчера в разговоре с братом твоей индийской подруги. — Неужели прием был вчера? А кажется, прошло уже столько времени. — Он позвонил вчера и спросил, где он мог бы их заказать.
Джек нахмурился:
— Кусум?
— Ты удивлен?
— Просто он не показался мне безумным фанатом шоколадных конфет. Скорее его тип напоминает поглотителя риса и воды.
Джия поняла, что Джек имеет в виду. У Кусума на лбу знак его аскетической сущности.
Когда они возвращались в коридор, Джек спросил.
— А как выглядит этот мистер Грейп Граббер?
— Как фиолетовый Снидли Виплеш. Я сейчас его принесу.
Джия повела Джека на третий этаж, оставила его за дверью спальни, а сама на цыпочках подкралась к ночному столику и взяла игрушку.
— Мамочка?
Джия замерла от неожиданности. У Вики была дурацкая привычка делать так. Поздней ночью, когда девочка должна была крепко спать, она только притворялась спящей и позволяла матери подойти и склониться над ней, чтобы поцеловать ее на ночь, и в последний момент открывала глаза и говорила: «Привет». Иногда это было так же неожиданно.
— Да, дорогая.
— Я слышала, ты с кем-то разговаривала внизу. Что, Джек пришел?
Джия поколебалась, но не нашла способа, как скрыть правду.
— Да. Но я хочу, чтобы ты лежала в постели и опять...
Но было уже слишком поздно. Вики выпрыгнула из постели и уже выбежала в коридор.
— Джек, Джек, Джек!
Когда Джия вышла следом, Джек держал малышку на руках, а она крепко-крепко обнимала его.
— Здорово, Вик.
— Ой, Джек, я так рада, что ты пришел. Я так боялась.
— Знаю. Твоя мама рассказала, что тебе приснился дурной сон.
Пока Вики рассказывала о заговоре мистера Грейп Граббера против мисс Джеллирол, Джия еще раз подивилась привязанности, возникшей между Джеком и ее дочерью. Они напоминали старинных друзей. В такие минуты Джия желала, чтобы Джек оказался другим человеком. Вики так нужен отец. Но, конечно, не такой, чья работа связана с пистолетами и ножами.
Джек протянул руку к Джии, чтобы взять куклу. Мистер Грейп Граббер был сделан из пластика: этакий сутулый, кривоватый, с длинными руками и ногами, почти весь фиолетовый, кроме лица и черной шляпы на макушке. Джек осматривал куклу.
— Он похож на Снидли Виплеш. Ему бы еще ворона на плечо — и вылитый мистер Каррион Билла Эйснера. — Джек отдал игрушку Джии. — Этого парня ты видела во дворе?
— Да! Только без шляпы.
— А в чем же он был одет?
— Я не поняла. Все, что смогла рассмотреть, — глаза. Желтые глаза.
Джек резко опустил Вики на пол. Джия инстинктивно подставила руки, чтобы успеть подхватить дочь, если она упадет.
— Джек, что-то случилось? Что-то не так?
Он улыбнулся, вяло, как показалось Джии.
— Ничего. Просто руку свело. Переиграл в теннис. Уже прошло. — Он посмотрел на Вики. — Но эти глаза. Может быть, ты видела кошку? Разве у мистера Грейп Граббера желтые глаза?
Вики энергично замотала головой:
— Но сегодня они такими были. И у другого такие же!
Джия наблюдала за лицом Джека и могла поклясться, что на нем промелькнуло болезненное выражение. Это обеспокоило Джию. Такой реакции она не ожидала.
— Другой? — удивился Джек.
— Ага. Мистер Грейп Граббер, должно быть, привел помощника.
Джек помолчал немного, а потом поднял Вики на руки и отнес в спальню.
— Пора спать, Вики. Увидимся утром.
Когда он выходил из спальни, девочка пыталась протестовать, но потом сдалась, повернулась на бок и лежала тихо, пока мать укрывала ее одеялом. Джия вернулась в коридор и увидела Джека. Внизу, в библиотеке, инкрустированной деревом под цвет грецкого ореха, он что-то делал с сигнализацией.
— Что ты делаешь?
— Подключаю сигнализацию к верхним этажам. Это нужно было сделать сразу же, как исчезла Грейс. Ну вот! Теперь никто не сможет войти или выйти, не подняв тревоги.
Джия заподозрила, что Джек что-то от нее скрывает. Это несправедливо.
— Что ты знаешь?
— Ничего. — Он продолжил изучать внутреннее устройство сигнализации — Ничего, что могло бы хоть что-то прояснить.
Джия хотела услышать не такой ответ. Она ждала, чтобы кто-нибудь, ну хоть кто-то разъяснил ей, что произошло здесь за прошедшую неделю. Что-то из того, что сказала Вики, встревожило Джека. И Джии хотелось узнать что.
— Может быть, это мне что-то прояснит.
— Сомневаюсь.
Джия рассердилась.
— Предоставь мне самой судить об этом! Мы с Вики прожили здесь почти неделю, и, возможно, нам еще придется задержаться, могут быть вести от Нелли. И если ты знаешь хоть что-то о том, что здесь происходит, я тоже хочу знать!
Джек долго и внимательно смотрел на нее и сказал:
— Ладно! Этот гнилой запах появляется и испаряется в моей квартире последние две ночи подряд. А прошлой ночью я видел пару желтых глаз в окне телевизионной комнаты.
— Джек, ты же живешь на третьем этаже!
— Они там были!
Джия внезапно почувствовала внутри себя тяжесть. Она даже присела.
— Господи! Все говорит о пресмыкающихся.
— Это могли быть кошки.
Джия посмотрела на него и поняла, что он и сам не верит в то, что сказал. Она плотнее запахнула рубашку. Сейчас Джия уже жалела, что спросила, что он думает о случившемся. Лучше бы ей ничего не знать. — Да, — сказала она, пытаясь поддержать его ложь. — Кошки. Наверно, так оно и есть.
Джек потянулся, зевнул и прошел на середину комнаты.
— Поздно. Я устал. Может, мне переночевать в доме?
Джия немного успокоилась, но не показала этого.
— Пожалуй, да.
— Хорошо. — Он сел в откидное кресло. — Я буду здесь, а ты иди к Вики.
Джек повернулся к настольной лампе и взял журнал из груды, лежащей рядом с коробкой конфет «Черная магия». У Джии комок подступил к горлу, когда она вспомнила, как по-детски радостно восприняла Нелли посылку.
— Одеяло нужно?
— Нет. Я посижу в кресле и просто почитаю.
Джия поднялась и направилась к двери.
— Спокойной ночи.
Она щелкнула выключателем, оставив Джека в круге света настольной лампы посередине темной комнаты. Джия поспешно поднялась в комнату Вики и крепко прижалась к дочери, мечтая поскорее уснуть. Но, несмотря на тишину и сознание того, что внизу Джек охраняет их, сон не шел.
Джек. Он пришел, когда она позвала его, и сделал то, что не смогли бы сделать все полицейские Нью-Йорка. Он дал ей ощущение надежности. Если бы он не приехал, Джия весь остаток ночи провела бы в панике. В ней возрастало желание быть рядом с ним. Она пыталась бороться с новым для нее чувством, но поняла, что бесполезно. Вики тихо посапывала рядом. Она была в безопасности. Сейчас они в безопасности. Джек подключил сигнализацию, и не только окна, верхнюю дверь нельзя было открыть, чтобы не сработала система.
Джия тихо сползла с кровати и направилась вниз, прихватив с собой легкий летний плед. Перед дверью в библиотеку она остановилась в нерешительности. А вдруг он отвергнет ее? Она так холодно держалась с ним... а что, если?.. Но существовал только один способ выяснить это.
Джия открыла дверь: Джек смотрит на нее. Наверное, он слышал, как она спускалась по лестнице.
— Уверен, что тебе не понадобится одеяло?
Он ответил с серьезным видом:
— Я могу использовать кое-кого, чтобы разделить его со мной.
У Джии перехватило дыхание, она подошла к креслу и потянулась к Джеку, протянула одеяло, и он накрыл их им. Что еще сказать? Нечего. По крайней мере, ей. Все, что ей оставалось, так это лежать рядом с ним и сдерживать внутри страстное желание.
Казалось, прошла целая вечность, когда Джек осторожно погладил ее по щеке и поцеловал. Этот поступок потребовал от него столько же смелости, сколько и от нее, когда она спускалась к нему. Джия отдалась своим чувствам, которые так долго подавляла. Она начала расстегивать ему рубашку, брюки, он поднял ее ночную рубашку, и теперь их уже ничего не разъединяло. Она прильнула к нему с такой силой, будто боялась, что сейчас ее оторвут от него. Да, это то, что было ей так необходимо, то, чего так не хватало в жизни.