Страница:
– Знаешь, – сказал Билл, когда они подъехали ближе, – это не просто огонь. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что там кузница и в ней работа идет вовсю.
Въехав в небольшой посыпанный гравием дворик, Джек заметил, что все москитные сетки на окнах изодраны, а стекла выбиты, так же как и в других домах, мимо которых им пришлось проезжать.
– Что-то все это выглядит не очень здорово.
Билл пожал плечами:
– Огонь у них горит, а Глэкен говорил, что...
– Да, Глэкен говорил.
Джек поставил машину и, выходя, захватил с собой деревянную шкатулку. Справа он рассмотрел что-то вроде огорода, на котором, правда, ничего не росло. Прежде чем они подошли к крыльцу, наружная дверь открылась, и седовласый пожилой человек стал разглядывать их через остатки москитной сетки.
– Наверное, немало времени потратили, чтобы добраться сюда?
Седые волосы торчали в разные стороны. Он нуждался в бритье так же сильно, как его заляпанная пятнами рубашка – в стирке, а по совести говоря, ее лучше было бы выбросить, заменив на новую.
– Вы ждали нас? – спросил Джек. Как это может быть? Телефоны вот уже несколько дней не работают.
– Да, ждал. Металл привезли?
Билл посмотрел в записку, зажатую в руке.
– Сначала мы хотим узнать: это вы Джордж Хаскинс?
– Конечно!
– Можно войти в дом?
– Вряд ли им это понравится. Знаете ли...
Джек услышал какой-то невнятный лепет за дверью. Хаскинс посмотрел вниз и заговорил с кем-то, глядя в пол:
– Хорошо, хорошо: – Затем снова взглянул на Джека и просунул руку в щель: – Им не терпится приступить к делу. Давайте металл.
Джек отдал ему шкатулку. Хаскинс втащил ее за дверь и отдал кому-то, стоящему у его ног.
– Вот! Ну что, довольны теперь? Теперь вы, может быть, заткнетесь и оставите меня в покое? Отлично! – Он снова посмотрел на Джека: – Я тут с ними извелся, пока они дожидались этой штуки.
– Кто?
– Мои жильцы. Мне тут по ночам ползком приходилось спасаться. Они не пускали сюда мошкару. Если бы не...
Снова лепетание.
– Понятно, понятно. Они говорят, чтобы вы снова пришли около четырех. Если они как следует возьмутся за дело, то к этому времени должны управиться.
Не в силах побороть любопытство, Джек взошел на крыльцо и через щель заглянул в дом. Он увидел около дюжины суетливых фигурок, похожих на гномов, не более полутора футов ростом, и как будто поросших шерстью.
– Что это за...
Хаскинс встал так, чтобы Джек ничего не видел.
– В четыре часа. Они сделают то, что вам нужно.
– Кто «они»? – Джек вспомнил, что Глэкен упоминал каких-то «малышей».
– Мои жильцы. Они провели со мной почти двадцать пять лет и не могли дождаться этого дня. «Когда наступит час, мир позовет нас», – так они говорили. Судя по последним дням, такое время наступило. Так что поезжайте, а потом возвращайтесь сюда. Они не терпят, чтобы кто-то околачивался поблизости, пока идет работа. До скорой встречи.
Он закрыл дверь.
– В четыре часа, – повторил Билл, когда они шли к машине, и посмотрел на часы. – Сейчас чуть больше десяти. В четыре уже стемнеет.
Джек сел за руль, от напряжения у него сосало под ложечкой. Билл занял место справа от него. Согласно кривой Сапира, сегодняшний рассвет последний. После четырех часов и сорока двух минут светлого времени солнце последний раз зайдет в 3.01 дня. И больше день не наступит. Навсегда воцарится ночь.
И не будет никакой пощады от «мошкары», как Хаскинс называет эти чудовища.
– А как мы будем возвращаться, черт возьми? – спросил Билл.
Джек завел мотор.
– На машине. А как же еще?
Он развернулся и снова вырулил на дорогу, прикидывая, как бы убить время. Возвращаться в город нет никакого смысла. Может быть, они найдут себе какое-нибудь занятие в Монро.
– Что особенного в этом городке? – задумчиво спросил Джек.
– Поселке, – уточнил Билл. – Жители Северного побережья обычно называют место, где живут, «поселком».
– Ну хорошо. Поселок. Но что в нем особенного? Куда ни повернешь, все время всплывает это название. Вы из Монро, Кэрол из Монро, доктор, миссис Нэш и ее сын – тоже из Монро. И вот опять мы здесь, везем какой-то непонятный металлический лом в дом, полный поросших шерстью карликов. Почему нас все время заносит в Монро?
– Я сам размышлял над этим и, кажется, понял. Сверните направо вон там, внизу, где дорога кончается, а дальше я покажу.
Они въехали в жилой квартал, на Коллер-стрит. И остановились у дома номер 124 – с коттеджем на три спальни.
– Здесь это и случилось, – сказал Билл каким-то странным, хрипловатым голосом, осматривая дом через стекло. – Здесь Расалом вновь появился в нашем мире, более четверти века назад, уже после того, как Глэкен убил его – так, по крайней мере, ему казалось. Именно в доме, раньше стоявшем на этом земельном участке, – тот дом сгорел, – Кэрол зачала ребенка, тело которого потом захватил Расалом. Это происшествие не прошло бесследно для городка, и в нем возникло какое-то невидимое поле, которое привлекает всяких странных людей и создает благодатную почву для разного рода загадочных явлений.
– Вроде этих карликов среди болотных топей.
– Именно. Наверное, они почуяли возвращение Расалома и наверняка знали, что когда-нибудь понадобятся, поэтому прожили здесь с Хаскинсом не один десяток лет, ожидая этого момента. Теперь он настал, этот момент. То же самое и с Дат-тай-вао.Оно обошло полмира, чтобы закончить свой путь в Монро, где какое-то время обитало в Алане Балмере, а потом перебралось в Джеффи. Насколько я могу судить, эти перемещения начались примерно тогда, когда Расалом был снова зачат.
– Значит, та сила тоже должна знать, что может понадобиться.
– Казалось бы, да. Но в тот год случилось еще одно происшествие: в ноябре и начале декабря один за другим рождались уродливые, с множеством патологий дети. Тогда никто не мог этого объяснить, но теперь я знаю, что все они были зачаты примерно в одно время с Расаломом. Одного его присутствия в городе оказалось достаточно, чтобы произошла мутация на уровне эмбриона. – Билл печально покачал головой. – Для их семей это была невероятная трагедия, но едва ли ее восприняли как предупреждение об ожидающих нас событиях.
Джек размышлял над тем, что услышал, а Билл показывал ему дорогу, и так они проехались по городу – мимо школы, в которой Билл в свое время был звездой футбола, мимо нового дома, отстроенного на том месте, где пять лет назад дотла сгорел дом его родителей и оба старика погибли в огне.
– Теперь я не сомневаюсь, что все это дело рук Расалома, – сказал он приглушенным, исполненным волнения голосом. Он ударил кулаком по ладони. – А сколько других людей – друзей, знакомых, детей. Мои друзья – Джим, Лизл, Ренни, Ник, Дэнни, – Господи, Дэнни! Проклятие, я должен с ним расквитаться!
Джек дружески сжал плечо Билла:
– Мы доберемся до этого ублюдка. И заставим его заплатить – сполна.
– Конечно, заставим.
Они коротали время, проезжая по Монро. Городок – или поселок – казалось, вымер. Нигде не было видно трупов. Возможно, потому, что в отличие от жуков, которые высасывали из своих жертв кровь, более крупные твари просто их пожирали. Джек различил несколько перепуганных лиц за оконными ставнями погруженных в темноту комнат. Когда они ехали по главной магистрали, вдоль прилегающего к пристани района нижнего города – того, что от него осталось, – банда одичавших, словно волки, мародеров приблизилась к машине.
Билл взял автомат «спаз» и щелкнул затвором.
– Мне даже хочется, чтобы они на нас напали, – процедил он сквозь тонкие, плотно сжатые губы. – Кажется, сейчас я по-настоящему зол.
При виде автомата мародеры мгновенно утратили к ним интерес и потрусили дальше.
Джек посмотрел на него с удивлением:
– Даже вы?
– Что я?
– Даже вас это коснулось. Даже вы начинаете чувствовать на себе воздействие этого сумасшествия – разве нет?
– А вы?
– Ну, я всегда ждал, чтобы такие ребята что-то начали вытворять, – тогда я мог заработать себе на жизнь. Вы только начали заглядывать в окрестности тех мест, в которых я провел всю свою взрослую жизнь.
Кинотеатр под открытым небом Джо Боба, специальный выпуск на весь день:
«И скоро наступит темнота» (1970) Левит/Рикман
«Когда время истекло» (1980) Братья Варнеры
«Ничего, кроме ночи» (1972) Синема Системс
«Обреченные на смерть» (1940) Монограм
«Ночь должна прийти» (1937) МГМ
«Тьма» (1979) Фильм Венчерс
«Звезда во тьме» (1972) Брайэнстон
«Смерть в ночи» (1946) Юниверсал
«Угаснуть во тьме» (1980) Компас Интернэшнл
«Не бойся темноты» (1973) ТВ
«Мир ночи» (1932) Юниверсал
~~
В 2.30 они вернулись к дому Хаскинса. В кузнице, на заднем дворе, все еще пылал огонь, но уже не такой яркий, как вначале. В воздухе гулко отдавался звон металла.
– Рановато вы приехали, – сказал Хаскинс, стоя у двери, но как и в первый раз не предложил им зайти в дом.
– Знаем, – возразил Билл, – но скоро стемнеет, и мы хотим тронуться в обратный путь сразу, как только у вас все будет готово.
– Да я не в укор вам сказал. Приехали так приехали. Они уже доделывают. Подождите в машине, а я вам вынесу.
Джек и Билл вернулись к старенькому «мерседесу». Билл залез в машину и стал крутить ручку радио, стараясь отыскать хоть какую-нибудь станцию, а Джек расхаживал около машины. Под ложечкой у него посасывало все сильнее, по мере того как цвет неба постепенно менялся с серого на черный. Он снова пожалел, что отправил Джию и Вики вместе с Эйбом. Ему очень хотелось увидеть их снова, заключить в объятия – последний раз перед тем, как всему придет конец.
– Слышишь? – спросил Билл, высовываясь из окна. – Звон прекратился.
– Это уже не имеет значения, – ответил Джек. – Слишком поздно. Мы не сможем привезти эту штуку обратно. Даже если бы у нас сейчас был самолет, черт его дери, и то мы не смогли бы вернуться живыми.
Кто-то хлопнул дверью, и вслед за этим к ним подошел старик Хаскинс, который нес в руках два свертка из одеял, как несут больного ребенка.
– Можете ехать, – сказал он и отдал свертки Джеку.
Один квадратный, с какими-то выпуклостями, другой – длинный и гладкий. Билл взял сверток поменьше, и они уложили и тот и другой на заднее сиденье, после чего Джек залез в кабину.
– Было очень приятно побеседовать с вами, Джордж, но нам нужно спешить.
– Удачи вам, ребята, – сказал Хаскинс, возвращаясь к крыльцу. – Я не очень понимаю, в чем тут дело, но надеюсь, что у вас все получится.
Когда Джек поехал, набирая скорость, вниз по дороге, из-под задних колес стали вылетать кусочки гравия. В зеркале заднего обзора он увидел Хаскинса, который, стоя на крыльце, глядел им вслед. И ему показалось – в слабом, сумеречном свете он не мог бы сказать этого наверняка, – что вокруг Хаскинса сгрудились фигурки, едва достающие ему до колена. Хаскинс помахал рукой, и все они тоже помахали.
На мгновение прикрыв глаза, Джек полностью сосредоточился на дороге.
А где-то на небе, которое заволокло туманом, находилось сейчас солнце, заходящее в последний раз.
– У нас ничего не получится, – сказал Джек. – Мы никак не сможем вернуться живыми.
– Мы должны собрать все силы, – ответил Билл. – У нас просто нет выбора.
– О да, мы выложимся полностью, дружище Билл. Будем бороться как черти.
И все-таки мы не сможем этого сделать.
~~
Из передачи радио ФМ-диапазона:
"Джо: Вот так, ребята. Сейчас 3.01 пополудни. Видимо, это последний закат солнца. Если кривая Сапира вычерчена правильно, то мы с вами больше не увидим солнца.
Фредди: Да. Никто не дал нам ни малейшей надежды, так что мы не можем поделиться надеждой с вами. Очень хотелось бы, но...
Джо: И не спрашивайте нас, почему мы до сих пор здесь. Мы и сами этого не знаем. Может быть, потому, что это единственное, что мы умеем делать.
Фредди: Так или иначе, мы будем продолжать передачу до тех пор, пока работают генераторы, а вы оставайтесь с нами, пока у вас не сели батарейки. Если мы что-нибудь узнаем, то сообщим вам. А если у вас будут какие-нибудь новости, то дайте нам знать по СВ, и мы их передадим.
Джо: И, судя по всему, нас ожидает очень долгая ночь".
Часть третья
Конец игры
Въехав в небольшой посыпанный гравием дворик, Джек заметил, что все москитные сетки на окнах изодраны, а стекла выбиты, так же как и в других домах, мимо которых им пришлось проезжать.
– Что-то все это выглядит не очень здорово.
Билл пожал плечами:
– Огонь у них горит, а Глэкен говорил, что...
– Да, Глэкен говорил.
Джек поставил машину и, выходя, захватил с собой деревянную шкатулку. Справа он рассмотрел что-то вроде огорода, на котором, правда, ничего не росло. Прежде чем они подошли к крыльцу, наружная дверь открылась, и седовласый пожилой человек стал разглядывать их через остатки москитной сетки.
– Наверное, немало времени потратили, чтобы добраться сюда?
Седые волосы торчали в разные стороны. Он нуждался в бритье так же сильно, как его заляпанная пятнами рубашка – в стирке, а по совести говоря, ее лучше было бы выбросить, заменив на новую.
– Вы ждали нас? – спросил Джек. Как это может быть? Телефоны вот уже несколько дней не работают.
– Да, ждал. Металл привезли?
Билл посмотрел в записку, зажатую в руке.
– Сначала мы хотим узнать: это вы Джордж Хаскинс?
– Конечно!
– Можно войти в дом?
– Вряд ли им это понравится. Знаете ли...
Джек услышал какой-то невнятный лепет за дверью. Хаскинс посмотрел вниз и заговорил с кем-то, глядя в пол:
– Хорошо, хорошо: – Затем снова взглянул на Джека и просунул руку в щель: – Им не терпится приступить к делу. Давайте металл.
Джек отдал ему шкатулку. Хаскинс втащил ее за дверь и отдал кому-то, стоящему у его ног.
– Вот! Ну что, довольны теперь? Теперь вы, может быть, заткнетесь и оставите меня в покое? Отлично! – Он снова посмотрел на Джека: – Я тут с ними извелся, пока они дожидались этой штуки.
– Кто?
– Мои жильцы. Мне тут по ночам ползком приходилось спасаться. Они не пускали сюда мошкару. Если бы не...
Снова лепетание.
– Понятно, понятно. Они говорят, чтобы вы снова пришли около четырех. Если они как следует возьмутся за дело, то к этому времени должны управиться.
Не в силах побороть любопытство, Джек взошел на крыльцо и через щель заглянул в дом. Он увидел около дюжины суетливых фигурок, похожих на гномов, не более полутора футов ростом, и как будто поросших шерстью.
– Что это за...
Хаскинс встал так, чтобы Джек ничего не видел.
– В четыре часа. Они сделают то, что вам нужно.
– Кто «они»? – Джек вспомнил, что Глэкен упоминал каких-то «малышей».
– Мои жильцы. Они провели со мной почти двадцать пять лет и не могли дождаться этого дня. «Когда наступит час, мир позовет нас», – так они говорили. Судя по последним дням, такое время наступило. Так что поезжайте, а потом возвращайтесь сюда. Они не терпят, чтобы кто-то околачивался поблизости, пока идет работа. До скорой встречи.
Он закрыл дверь.
– В четыре часа, – повторил Билл, когда они шли к машине, и посмотрел на часы. – Сейчас чуть больше десяти. В четыре уже стемнеет.
Джек сел за руль, от напряжения у него сосало под ложечкой. Билл занял место справа от него. Согласно кривой Сапира, сегодняшний рассвет последний. После четырех часов и сорока двух минут светлого времени солнце последний раз зайдет в 3.01 дня. И больше день не наступит. Навсегда воцарится ночь.
И не будет никакой пощады от «мошкары», как Хаскинс называет эти чудовища.
– А как мы будем возвращаться, черт возьми? – спросил Билл.
Джек завел мотор.
– На машине. А как же еще?
Он развернулся и снова вырулил на дорогу, прикидывая, как бы убить время. Возвращаться в город нет никакого смысла. Может быть, они найдут себе какое-нибудь занятие в Монро.
– Что особенного в этом городке? – задумчиво спросил Джек.
– Поселке, – уточнил Билл. – Жители Северного побережья обычно называют место, где живут, «поселком».
– Ну хорошо. Поселок. Но что в нем особенного? Куда ни повернешь, все время всплывает это название. Вы из Монро, Кэрол из Монро, доктор, миссис Нэш и ее сын – тоже из Монро. И вот опять мы здесь, везем какой-то непонятный металлический лом в дом, полный поросших шерстью карликов. Почему нас все время заносит в Монро?
– Я сам размышлял над этим и, кажется, понял. Сверните направо вон там, внизу, где дорога кончается, а дальше я покажу.
Они въехали в жилой квартал, на Коллер-стрит. И остановились у дома номер 124 – с коттеджем на три спальни.
– Здесь это и случилось, – сказал Билл каким-то странным, хрипловатым голосом, осматривая дом через стекло. – Здесь Расалом вновь появился в нашем мире, более четверти века назад, уже после того, как Глэкен убил его – так, по крайней мере, ему казалось. Именно в доме, раньше стоявшем на этом земельном участке, – тот дом сгорел, – Кэрол зачала ребенка, тело которого потом захватил Расалом. Это происшествие не прошло бесследно для городка, и в нем возникло какое-то невидимое поле, которое привлекает всяких странных людей и создает благодатную почву для разного рода загадочных явлений.
– Вроде этих карликов среди болотных топей.
– Именно. Наверное, они почуяли возвращение Расалома и наверняка знали, что когда-нибудь понадобятся, поэтому прожили здесь с Хаскинсом не один десяток лет, ожидая этого момента. Теперь он настал, этот момент. То же самое и с Дат-тай-вао.Оно обошло полмира, чтобы закончить свой путь в Монро, где какое-то время обитало в Алане Балмере, а потом перебралось в Джеффи. Насколько я могу судить, эти перемещения начались примерно тогда, когда Расалом был снова зачат.
– Значит, та сила тоже должна знать, что может понадобиться.
– Казалось бы, да. Но в тот год случилось еще одно происшествие: в ноябре и начале декабря один за другим рождались уродливые, с множеством патологий дети. Тогда никто не мог этого объяснить, но теперь я знаю, что все они были зачаты примерно в одно время с Расаломом. Одного его присутствия в городе оказалось достаточно, чтобы произошла мутация на уровне эмбриона. – Билл печально покачал головой. – Для их семей это была невероятная трагедия, но едва ли ее восприняли как предупреждение об ожидающих нас событиях.
Джек размышлял над тем, что услышал, а Билл показывал ему дорогу, и так они проехались по городу – мимо школы, в которой Билл в свое время был звездой футбола, мимо нового дома, отстроенного на том месте, где пять лет назад дотла сгорел дом его родителей и оба старика погибли в огне.
– Теперь я не сомневаюсь, что все это дело рук Расалома, – сказал он приглушенным, исполненным волнения голосом. Он ударил кулаком по ладони. – А сколько других людей – друзей, знакомых, детей. Мои друзья – Джим, Лизл, Ренни, Ник, Дэнни, – Господи, Дэнни! Проклятие, я должен с ним расквитаться!
Джек дружески сжал плечо Билла:
– Мы доберемся до этого ублюдка. И заставим его заплатить – сполна.
– Конечно, заставим.
Они коротали время, проезжая по Монро. Городок – или поселок – казалось, вымер. Нигде не было видно трупов. Возможно, потому, что в отличие от жуков, которые высасывали из своих жертв кровь, более крупные твари просто их пожирали. Джек различил несколько перепуганных лиц за оконными ставнями погруженных в темноту комнат. Когда они ехали по главной магистрали, вдоль прилегающего к пристани района нижнего города – того, что от него осталось, – банда одичавших, словно волки, мародеров приблизилась к машине.
Билл взял автомат «спаз» и щелкнул затвором.
– Мне даже хочется, чтобы они на нас напали, – процедил он сквозь тонкие, плотно сжатые губы. – Кажется, сейчас я по-настоящему зол.
При виде автомата мародеры мгновенно утратили к ним интерес и потрусили дальше.
Джек посмотрел на него с удивлением:
– Даже вы?
– Что я?
– Даже вас это коснулось. Даже вы начинаете чувствовать на себе воздействие этого сумасшествия – разве нет?
– А вы?
– Ну, я всегда ждал, чтобы такие ребята что-то начали вытворять, – тогда я мог заработать себе на жизнь. Вы только начали заглядывать в окрестности тех мест, в которых я провел всю свою взрослую жизнь.
* * *
Киноафиша:Кинотеатр под открытым небом Джо Боба, специальный выпуск на весь день:
«И скоро наступит темнота» (1970) Левит/Рикман
«Когда время истекло» (1980) Братья Варнеры
«Ничего, кроме ночи» (1972) Синема Системс
«Обреченные на смерть» (1940) Монограм
«Ночь должна прийти» (1937) МГМ
«Тьма» (1979) Фильм Венчерс
«Звезда во тьме» (1972) Брайэнстон
«Смерть в ночи» (1946) Юниверсал
«Угаснуть во тьме» (1980) Компас Интернэшнл
«Не бойся темноты» (1973) ТВ
«Мир ночи» (1932) Юниверсал
~~
В 2.30 они вернулись к дому Хаскинса. В кузнице, на заднем дворе, все еще пылал огонь, но уже не такой яркий, как вначале. В воздухе гулко отдавался звон металла.
– Рановато вы приехали, – сказал Хаскинс, стоя у двери, но как и в первый раз не предложил им зайти в дом.
– Знаем, – возразил Билл, – но скоро стемнеет, и мы хотим тронуться в обратный путь сразу, как только у вас все будет готово.
– Да я не в укор вам сказал. Приехали так приехали. Они уже доделывают. Подождите в машине, а я вам вынесу.
Джек и Билл вернулись к старенькому «мерседесу». Билл залез в машину и стал крутить ручку радио, стараясь отыскать хоть какую-нибудь станцию, а Джек расхаживал около машины. Под ложечкой у него посасывало все сильнее, по мере того как цвет неба постепенно менялся с серого на черный. Он снова пожалел, что отправил Джию и Вики вместе с Эйбом. Ему очень хотелось увидеть их снова, заключить в объятия – последний раз перед тем, как всему придет конец.
– Слышишь? – спросил Билл, высовываясь из окна. – Звон прекратился.
– Это уже не имеет значения, – ответил Джек. – Слишком поздно. Мы не сможем привезти эту штуку обратно. Даже если бы у нас сейчас был самолет, черт его дери, и то мы не смогли бы вернуться живыми.
Кто-то хлопнул дверью, и вслед за этим к ним подошел старик Хаскинс, который нес в руках два свертка из одеял, как несут больного ребенка.
– Можете ехать, – сказал он и отдал свертки Джеку.
Один квадратный, с какими-то выпуклостями, другой – длинный и гладкий. Билл взял сверток поменьше, и они уложили и тот и другой на заднее сиденье, после чего Джек залез в кабину.
– Было очень приятно побеседовать с вами, Джордж, но нам нужно спешить.
– Удачи вам, ребята, – сказал Хаскинс, возвращаясь к крыльцу. – Я не очень понимаю, в чем тут дело, но надеюсь, что у вас все получится.
Когда Джек поехал, набирая скорость, вниз по дороге, из-под задних колес стали вылетать кусочки гравия. В зеркале заднего обзора он увидел Хаскинса, который, стоя на крыльце, глядел им вслед. И ему показалось – в слабом, сумеречном свете он не мог бы сказать этого наверняка, – что вокруг Хаскинса сгрудились фигурки, едва достающие ему до колена. Хаскинс помахал рукой, и все они тоже помахали.
На мгновение прикрыв глаза, Джек полностью сосредоточился на дороге.
А где-то на небе, которое заволокло туманом, находилось сейчас солнце, заходящее в последний раз.
– У нас ничего не получится, – сказал Джек. – Мы никак не сможем вернуться живыми.
– Мы должны собрать все силы, – ответил Билл. – У нас просто нет выбора.
– О да, мы выложимся полностью, дружище Билл. Будем бороться как черти.
И все-таки мы не сможем этого сделать.
~~
Из передачи радио ФМ-диапазона:
"Джо: Вот так, ребята. Сейчас 3.01 пополудни. Видимо, это последний закат солнца. Если кривая Сапира вычерчена правильно, то мы с вами больше не увидим солнца.
Фредди: Да. Никто не дал нам ни малейшей надежды, так что мы не можем поделиться надеждой с вами. Очень хотелось бы, но...
Джо: И не спрашивайте нас, почему мы до сих пор здесь. Мы и сами этого не знаем. Может быть, потому, что это единственное, что мы умеем делать.
Фредди: Так или иначе, мы будем продолжать передачу до тех пор, пока работают генераторы, а вы оставайтесь с нами, пока у вас не сели батарейки. Если мы что-нибудь узнаем, то сообщим вам. А если у вас будут какие-нибудь новости, то дайте нам знать по СВ, и мы их передадим.
Джо: И, судя по всему, нас ожидает очень долгая ночь".
Часть третья
Ночь
Аааааааа! Ночь. Нескончаемая ночь. Вечная темнота.
Расалом поворачивается в заполненной жидкостью оболочке, он с наслаждением купается в свежих волнах страха, идущих сверху, из погрузившегося во тьму мира. Теперь тьма воцарилась везде. Его господство становится неоспоримым. Это совершившийся факт.
За исключением единственного, крохотного островка надежды– дома Глэкена. Но это не просчет, островок оставлен сознательно. Он тоже исчезнет скоро – когда его обитатели поймут, что все их наивные попытки вновь собрать оружие напрасны. Слишком поздно – слишком поздно для чего бы то ни было. И сок, выжатый из этих раздавленных надежд, будет сладким нектаром.
Все, что нужно сделать теперь Расалому, – это подождать, пока закончится Перевоплощение, которое должно завершиться завтра к утру– к утру, которого не будет, и тогда он вылупится из своей скорлупы и открыто заявит о господстве над этим миром. Его миром.
Можно считать, что он уже там. Он чувствует, как Перемены вокруг него и в нем самом идут по последнему витку. Когда все это закончится, он поднимется наверх и даст Глэкену возможность полюбоваться новым Расаломом, заставит его съежиться от ужаса и изумления перед его великолепием, прежде чем жизнь начнет медленно покидать тело старика. Осталось совсем немного. Этот момент вот-вот наступит.
Расалом поворачивается в заполненной жидкостью оболочке, он с наслаждением купается в свежих волнах страха, идущих сверху, из погрузившегося во тьму мира. Теперь тьма воцарилась везде. Его господство становится неоспоримым. Это совершившийся факт.
За исключением единственного, крохотного островка надежды– дома Глэкена. Но это не просчет, островок оставлен сознательно. Он тоже исчезнет скоро – когда его обитатели поймут, что все их наивные попытки вновь собрать оружие напрасны. Слишком поздно – слишком поздно для чего бы то ни было. И сок, выжатый из этих раздавленных надежд, будет сладким нектаром.
Все, что нужно сделать теперь Расалому, – это подождать, пока закончится Перевоплощение, которое должно завершиться завтра к утру– к утру, которого не будет, и тогда он вылупится из своей скорлупы и открыто заявит о господстве над этим миром. Его миром.
Можно считать, что он уже там. Он чувствует, как Перемены вокруг него и в нем самом идут по последнему витку. Когда все это закончится, он поднимется наверх и даст Глэкену возможность полюбоваться новым Расаломом, заставит его съежиться от ужаса и изумления перед его великолепием, прежде чем жизнь начнет медленно покидать тело старика. Осталось совсем немного. Этот момент вот-вот наступит.
Конец игры
Манхэттен
Где они могут быть?
Кэрол понимала, что уже начинает всем надоедать, что никто – ни Сильвия, ни Джеффи, ни Ба, ни Ник, ни даже сам Глэкен – не в силах ответить на вопрос, который за последний час она задала не меньше дюжины раз, но все равно не могла сдержаться.
– Я знаю, нельзя поддаваться страху, именно этого и ждет Расалом, но ничего не могу с собой поделать. Я смертельно боюсь, что с Биллом что-то случилось. И с Джеком тоже.
– Это не страх, – сказал Глэкен. – Это тревога. Между этими двумя чувствами огромная разница. Страх, который насылает на нас Расалом, парализует, заставляет бояться и испытывать недоверие ко всем окружающим, побуждает бросаться на каждого в пределах досягаемости или заползти в какую-нибудь щель и затаиться там, в одиночестве, в темноте, чувствуя свое ничтожество. Этот страх сродни панике. Он отнимает у нас надежду, разоблачает нас – вот какой страх насылает на нас Расалом. Вы же, Кэрол, испытываете волнение, а оно берет свое начало в любви.
Кэрол кивнула. Конечно, все это прекрасно...
– Но все-таки, где же они?
– Они пропали, – сказал Ник.
Кэрол, у которой перехватило дыхание, обернулась к нему. Глэкен тоже напряженно посмотрел в его сторону.
Ник ни разу не ответил ей, когда она перед этим задавала ему тот же вопрос. Почему именно теперь?
– Что вы хотите этим сказать? – спросила она.
– Они пропали, – повторил он дрогнувшим голосом. – Их там больше нет. Отец Билл и тот, другой, – оба они исчезли.
Кэрол с ужасом заметила, как слеза покатилась по щеке Ника. Она повернулась к Глэкену:
– Что все это значит?
– Он ошибается, – сказал Глэкен, но в глазах его не было уверенности. – Иначе быть не может.
– Но он видит то, что скрыто от нас, – возразила Кэрол – И он еще ни разу не ошибался. О Боже!
Она не смогла сдержать рыданий. Прошлой ночью, лежа в объятиях Билла, она впервые после смерти Джима почувствовала себя полноценным, живущим нормальной жизнью человеком. И теперь потерять его – это было невыносимо.
Неужели это тоже запланировано?
Она подавила рыдания и вытерла слезы.
– Это что, очередная выходка Расалома? – снова обратилась она к Глэкену. – Дать нам небольшую надежду, дать почувствовать ее вкус, заставить нас помечтать о будущем, а потом оглушить, отобрав все это?
Глэкен кивнул:
– Да, это в его стиле.
– Да пошел он...
Последние слова потрясли ее саму. Она никогда раньше их не употребляла. Они вообще выходили за рамки ее словарного запаса. Но сейчас вырвались и пришлись кстати. Они отразили всю силу ее гнева. Она посмотрела в ту сторону, где Джеффи с Сильвией читали иллюстрированную книгу.
Она приблизилась к большому резному дивану и взяла журнал. Но страницы дрожали в руках и слезы застилали глаза.
(Прерванная трансляция.)
Билл ничего не ответил. Затаив дыхание, он отстранился в сторону от бокового стекла, по которому скользили бесчисленные щупальца.
Надо спешить! Огромный слизняк преградил им путь на Бродвее, заползая на Тридцать седьмую стрит. Джек мысленно побуждал его ползти дальше и освободить им путь.
– Такое со мной уже случалось однажды, – продолжил Джек, – когда я имел дело с ракшасами. Пока я носил одно из ожерелий, они не замечали меня. Одна из тех штук, которые нам отдал Хаскинс, а может, и обе сделаны из ожерелий. И должны обладать теми же самыми свойствами. Я имею в виду этого червяка. Он не обращает на нас внимания, как будто мы вообще не существуем. – Джек сверкнул улыбкой. – Разве это не здорово?
– Да, конечно, – ответил Билл, – очень здорово.
Вся поездка была как сон, как непрерывный ночной кошмар. Чудовища из трещин выбрались на поверхность. Их движения потеряли торопливость и напористость прошлых ночей. Они стали непринужденными, и чудовища теперь походили не на захватчиков, а скорее на оккупантов.
Билл и Джек ехали с острова, пробираясь сквозь тучи жуков и ползающих чудовищ – больших и маленьких, – но оставались незамеченными. Какие-то твари ударялись о стекла, налетали на дверцы, на бампер, но непроизвольно. Однако продвигались они довольно медленно, а подъехав к Мидтаунскому туннелю, обнаружили, что он весь забит огромными сороконожками. В конце концов им удалось проехать через Бруклинский мост, который до сих пор оставался неповрежденным, и еще немало времени ушло на то, чтобы добраться до Бродвея, расположенного в верхней части города. В прежнее время это была оживленная платная магистраль, связывающая эту часть города с Мидтауном, предназначенная для автомобилей, а не для ползающих чудовищ, но сейчас, похоже, некому было продавать билеты.
Наконец хвост гигантского слизняка освободил на мостовой достаточно места, чтобы можно было ехать дальше. Еще минут пятнадцать им пришлось маневрировать между брошенными автомобилями и крупными ползающими монстрами, пока наконец они не подъехали к дому Глэкена.
Билл отпер дверцу и потянулся к ручке, пока Джек парковал машину.
– Лучше не выходите с пустыми руками, – предупредил Джек, – а то, чего доброго, не доберетесь до двери.
– Правильная мысль.
Билл взял один из свертков, тот, что покороче, и выскочил из машины. Джулио ждал у входной двери, держа ее открытой.
– Откуда вы, ребята? – спросил он у Билла, когда тот влетел в коридор. – Мы тут здорово за вас испугались.
Билл, проходя, похлопал его по плечу.
– Лифт все еще работает?
– Медленно, как дерьмо, но двигается.
Билл влетел в лифт, но подождал Джека. Было бы просто хамством оставить его внизу. Потребность увидеть Кэрол была до боли сильной, просто невыносимой. Ему так хотелось обнять ее, успокоить, сказать, что с ним ничего не случилось. Наверное, она измучилась от волнения.
Как только лифт остановился, Билл побежал, обгоняя Джека, к квартире Глэкена. Кэрол была там, и Билл сразу понял, что это ему предназначен взгляд, полный изумления и радости, смешанной с облегчением. Он обнял Кэрол одной рукой, во второй был сверток. Она заплакала, и Биллу захотелось тут же отнести ее в спальню, но он знал, что с этим придется подождать.
– Ник сказал, что тебя нет в живых!
Билл выпрямился и посмотрел на нее:
– Он так сказал? Что я мертв?
– Нет, не мертв. Что ты исчез. Что тебя больше нет.
– С чего он взял?
И тут Билла осенило. Наверное, они стали невидимы не только для жуков, но и для Ника.
Он осознал вдруг, что они с Кэрол оказались в центре внимания: Сильвия, Джеффи, Ба, Глэкен – все, кроме Ника, наблюдали за ними.
– Мы все сделали. Малыши, о которых вы говорили, оказались на месте. Они забрали у нас ожерелья, а вернули вот это.
Глэкен не взял у него сверток, а показал рукой на кофейный столик.
– Пожалуйста, разверните его и положите туда.
Билл долго разворачивал одеяло, пока рука не коснулась чего-то холодного. Это был металлический предмет. Билл вытащил его и поднял кверху.
И тут же у него вырвался крик удивления, а вслед за ним и у всех остальных.
– Крест! – произнесла Кэрол охрипшим от волнения голосом.
Да. Это был крест. Точь-в-точь такой, какие украшали стены замка в Румынии. Но больше всего Билла поразил цвет. Он ожидал увидеть что-то железное, тускло-серое, как ожерелья. Но взору его предстало сверкающее золотом основание и серебристого цвета поперечная пластина, в которых прыгали, отражаясь, отблески огня, пылающего в камине.
Билл с трудом отвел глаза от сверкающей поверхности и посмотрел на Глэкена:
– Это то, что нам нужно? Крест?
Глэкен покачал головой и отступил назад, к дивану.
– Это не крест. Но здесь кроется причина того, почему крест приобрел во всем мире такое значение, почему стал символом. На самом деле это рукоятка меча.
Джек подошел ближе и стал внимательно рассматривать рукоятку. Потом дотронулся до нее пальцами.
– А что случилось с железом, из которого были сделаны ожерелья?
– Они перед вами, – сказал Глэкен. – Малыши умеют работать с металлом.
– Я вижу, – сказал Джек и принялся разворачивать тот сверток, что подлиннее.
– А что же тогда здесь?
– Вторая составная часть инструмента, – ответил Глэкен. – Осторожно, она может оказаться очень острой.
И снова у всех захватило дыхание: из развернутого одеяла появилась пластина с гравировкой.
– Клинок, – произнес Джек, переведя дыхание.
Мускулы его руки напряглись, когда он взял клинок и поиграл им в воздухе, так что блики света запрыгали по всей его исписанной рунами поверхности.
Клинок выглядел восхитительно. У Билла потеплело на душе, но одновременно с этим закрался холодок сомнения. Что-то чужое, тревожное таилось в этих рунах. Он обнял одной рукой Кэрол, прижал к себе, другой рукой все еще сжимал рукоятку. У ее основания, точно по центру, он заметил отверстие – как раз такой формы, чтобы в него можно было вставить клинок.
– Сложим их вместе? – обратился он к Глэкену.
Старик покачал головой:
– Нет. Пока нет. Пожалуйста, положите рукоятку на стол.
Когда Билл выполнил эту просьбу, Джек опустил клинок.
– И это тоже?
– Воткните его в пол, если сможете.
Джек бросил на него вопросительный взгляд, пожал плечами. Он опустил клинок острием вниз, взялся за него обеими руками и, проткнув ковер, вонзил его глубоко в доску пола. Клинок еще какое-то время вибрировал, а потом застыл в неподвижности.
Глэкен обернулся к Сильвии. Глаза его потускнели, лицо стало серьезным и печальным.
– Пора, миссис Нэш.
Сильвия, не отрываясь, смотрела на отливающий золотом и серебром крест, лежавший на столе, и чувствовала, как силы стремительно покидают ее.
Все происходило, все менялось слишком быстро. Прошлой ночью она заснула, уверенная, что ей не надо будет принимать никаких решений. Джек вернулся только с одним ожерельем, а этого было недостаточно. Инструмент не мог быть собран, и значит, нельзя было забрать у Джеффи Дат-тай-вао.Она страшилась того, что их ожидало в ближайшем будущем, но при этом, к своему стыду, чувствовала облегчение – по крайней мере не надо будет рисковать разумом сына.
Но проснувшись утром сегодня, она обнаружила, что все переменилось. У Глэкена в руках теперь были два ожерелья, и его план по-прежнему оставался в силе.
Сильвия весь день готовила себя к этому моменту, но ничего не получилось. Да и как вообще можно к такому приготовиться?
Ей не надо было оглядываться, чтобы знать, что за спиной у нее стоит великан Ба и что он поддержит ее, какое бы она не приняла решение... Но остальные... Она обвела всех взглядом. Кэрол, Билл, Джек, Глэкен – их напряженные взгляды были прикованы к ней.
Как они могут ее об этом просить? Она уже потеряла Алана. Как они могут просить ее рисковать Джеффи?
Но они могут. И просят. И не могут не просить, если учесть, как много поставлено на карту.
Кажется, Джеффи тоже заметил эти пристальные взгляды. Он отвернулся от рукоятки, с которой не сводил глаз с тех пор, как Билл ее развернул, и взглянул на Сильвию.
– Почему они так смотрят на нас, мама?
Сильвия не сразу ответила:
– Они хотят, чтобы ты кое-что сделал, Джеффи.
Он вопросительно посмотрел на всех:
– Что именно?
– Они хотят, чтобы ты... – Она обратилась к Глэкену: – Что он должен сделать?
– Только дотронуться, – ответил Глэкен. – Больше ничего.
– Они хотят, чтобы ты дотронулся до этого креста, – пояснила Сильвия. – И тогда он...
– А, конечно!
Джеффи вырвался из ее рук, ему не терпелось потрогать блестящий предмет. Но Сильвия схватила его за руку и потащила назад.
Где они могут быть?
Кэрол понимала, что уже начинает всем надоедать, что никто – ни Сильвия, ни Джеффи, ни Ба, ни Ник, ни даже сам Глэкен – не в силах ответить на вопрос, который за последний час она задала не меньше дюжины раз, но все равно не могла сдержаться.
– Я знаю, нельзя поддаваться страху, именно этого и ждет Расалом, но ничего не могу с собой поделать. Я смертельно боюсь, что с Биллом что-то случилось. И с Джеком тоже.
– Это не страх, – сказал Глэкен. – Это тревога. Между этими двумя чувствами огромная разница. Страх, который насылает на нас Расалом, парализует, заставляет бояться и испытывать недоверие ко всем окружающим, побуждает бросаться на каждого в пределах досягаемости или заползти в какую-нибудь щель и затаиться там, в одиночестве, в темноте, чувствуя свое ничтожество. Этот страх сродни панике. Он отнимает у нас надежду, разоблачает нас – вот какой страх насылает на нас Расалом. Вы же, Кэрол, испытываете волнение, а оно берет свое начало в любви.
Кэрол кивнула. Конечно, все это прекрасно...
– Но все-таки, где же они?
– Они пропали, – сказал Ник.
Кэрол, у которой перехватило дыхание, обернулась к нему. Глэкен тоже напряженно посмотрел в его сторону.
Ник ни разу не ответил ей, когда она перед этим задавала ему тот же вопрос. Почему именно теперь?
– Что вы хотите этим сказать? – спросила она.
– Они пропали, – повторил он дрогнувшим голосом. – Их там больше нет. Отец Билл и тот, другой, – оба они исчезли.
Кэрол с ужасом заметила, как слеза покатилась по щеке Ника. Она повернулась к Глэкену:
– Что все это значит?
– Он ошибается, – сказал Глэкен, но в глазах его не было уверенности. – Иначе быть не может.
– Но он видит то, что скрыто от нас, – возразила Кэрол – И он еще ни разу не ошибался. О Боже!
Она не смогла сдержать рыданий. Прошлой ночью, лежа в объятиях Билла, она впервые после смерти Джима почувствовала себя полноценным, живущим нормальной жизнью человеком. И теперь потерять его – это было невыносимо.
Неужели это тоже запланировано?
Она подавила рыдания и вытерла слезы.
– Это что, очередная выходка Расалома? – снова обратилась она к Глэкену. – Дать нам небольшую надежду, дать почувствовать ее вкус, заставить нас помечтать о будущем, а потом оглушить, отобрав все это?
Глэкен кивнул:
– Да, это в его стиле.
– Да пошел он...
Последние слова потрясли ее саму. Она никогда раньше их не употребляла. Они вообще выходили за рамки ее словарного запаса. Но сейчас вырвались и пришлись кстати. Они отразили всю силу ее гнева. Она посмотрела в ту сторону, где Джеффи с Сильвией читали иллюстрированную книгу.
Она приблизилась к большому резному дивану и взяла журнал. Но страницы дрожали в руках и слезы застилали глаза.
* * *
Киноканал.(Прерванная трансляция.)
* * *
– Наверное, это из-за тех штук на заднем сиденье, – сказал Джек хриплым голосом.Билл ничего не ответил. Затаив дыхание, он отстранился в сторону от бокового стекла, по которому скользили бесчисленные щупальца.
Надо спешить! Огромный слизняк преградил им путь на Бродвее, заползая на Тридцать седьмую стрит. Джек мысленно побуждал его ползти дальше и освободить им путь.
– Такое со мной уже случалось однажды, – продолжил Джек, – когда я имел дело с ракшасами. Пока я носил одно из ожерелий, они не замечали меня. Одна из тех штук, которые нам отдал Хаскинс, а может, и обе сделаны из ожерелий. И должны обладать теми же самыми свойствами. Я имею в виду этого червяка. Он не обращает на нас внимания, как будто мы вообще не существуем. – Джек сверкнул улыбкой. – Разве это не здорово?
– Да, конечно, – ответил Билл, – очень здорово.
Вся поездка была как сон, как непрерывный ночной кошмар. Чудовища из трещин выбрались на поверхность. Их движения потеряли торопливость и напористость прошлых ночей. Они стали непринужденными, и чудовища теперь походили не на захватчиков, а скорее на оккупантов.
Билл и Джек ехали с острова, пробираясь сквозь тучи жуков и ползающих чудовищ – больших и маленьких, – но оставались незамеченными. Какие-то твари ударялись о стекла, налетали на дверцы, на бампер, но непроизвольно. Однако продвигались они довольно медленно, а подъехав к Мидтаунскому туннелю, обнаружили, что он весь забит огромными сороконожками. В конце концов им удалось проехать через Бруклинский мост, который до сих пор оставался неповрежденным, и еще немало времени ушло на то, чтобы добраться до Бродвея, расположенного в верхней части города. В прежнее время это была оживленная платная магистраль, связывающая эту часть города с Мидтауном, предназначенная для автомобилей, а не для ползающих чудовищ, но сейчас, похоже, некому было продавать билеты.
Наконец хвост гигантского слизняка освободил на мостовой достаточно места, чтобы можно было ехать дальше. Еще минут пятнадцать им пришлось маневрировать между брошенными автомобилями и крупными ползающими монстрами, пока наконец они не подъехали к дому Глэкена.
Билл отпер дверцу и потянулся к ручке, пока Джек парковал машину.
– Лучше не выходите с пустыми руками, – предупредил Джек, – а то, чего доброго, не доберетесь до двери.
– Правильная мысль.
Билл взял один из свертков, тот, что покороче, и выскочил из машины. Джулио ждал у входной двери, держа ее открытой.
– Откуда вы, ребята? – спросил он у Билла, когда тот влетел в коридор. – Мы тут здорово за вас испугались.
Билл, проходя, похлопал его по плечу.
– Лифт все еще работает?
– Медленно, как дерьмо, но двигается.
Билл влетел в лифт, но подождал Джека. Было бы просто хамством оставить его внизу. Потребность увидеть Кэрол была до боли сильной, просто невыносимой. Ему так хотелось обнять ее, успокоить, сказать, что с ним ничего не случилось. Наверное, она измучилась от волнения.
Как только лифт остановился, Билл побежал, обгоняя Джека, к квартире Глэкена. Кэрол была там, и Билл сразу понял, что это ему предназначен взгляд, полный изумления и радости, смешанной с облегчением. Он обнял Кэрол одной рукой, во второй был сверток. Она заплакала, и Биллу захотелось тут же отнести ее в спальню, но он знал, что с этим придется подождать.
– Ник сказал, что тебя нет в живых!
Билл выпрямился и посмотрел на нее:
– Он так сказал? Что я мертв?
– Нет, не мертв. Что ты исчез. Что тебя больше нет.
– С чего он взял?
И тут Билла осенило. Наверное, они стали невидимы не только для жуков, но и для Ника.
Он осознал вдруг, что они с Кэрол оказались в центре внимания: Сильвия, Джеффи, Ба, Глэкен – все, кроме Ника, наблюдали за ними.
– Мы все сделали. Малыши, о которых вы говорили, оказались на месте. Они забрали у нас ожерелья, а вернули вот это.
Глэкен не взял у него сверток, а показал рукой на кофейный столик.
– Пожалуйста, разверните его и положите туда.
Билл долго разворачивал одеяло, пока рука не коснулась чего-то холодного. Это был металлический предмет. Билл вытащил его и поднял кверху.
И тут же у него вырвался крик удивления, а вслед за ним и у всех остальных.
– Крест! – произнесла Кэрол охрипшим от волнения голосом.
Да. Это был крест. Точь-в-точь такой, какие украшали стены замка в Румынии. Но больше всего Билла поразил цвет. Он ожидал увидеть что-то железное, тускло-серое, как ожерелья. Но взору его предстало сверкающее золотом основание и серебристого цвета поперечная пластина, в которых прыгали, отражаясь, отблески огня, пылающего в камине.
Билл с трудом отвел глаза от сверкающей поверхности и посмотрел на Глэкена:
– Это то, что нам нужно? Крест?
Глэкен покачал головой и отступил назад, к дивану.
– Это не крест. Но здесь кроется причина того, почему крест приобрел во всем мире такое значение, почему стал символом. На самом деле это рукоятка меча.
Джек подошел ближе и стал внимательно рассматривать рукоятку. Потом дотронулся до нее пальцами.
– А что случилось с железом, из которого были сделаны ожерелья?
– Они перед вами, – сказал Глэкен. – Малыши умеют работать с металлом.
– Я вижу, – сказал Джек и принялся разворачивать тот сверток, что подлиннее.
– А что же тогда здесь?
– Вторая составная часть инструмента, – ответил Глэкен. – Осторожно, она может оказаться очень острой.
И снова у всех захватило дыхание: из развернутого одеяла появилась пластина с гравировкой.
– Клинок, – произнес Джек, переведя дыхание.
Мускулы его руки напряглись, когда он взял клинок и поиграл им в воздухе, так что блики света запрыгали по всей его исписанной рунами поверхности.
Клинок выглядел восхитительно. У Билла потеплело на душе, но одновременно с этим закрался холодок сомнения. Что-то чужое, тревожное таилось в этих рунах. Он обнял одной рукой Кэрол, прижал к себе, другой рукой все еще сжимал рукоятку. У ее основания, точно по центру, он заметил отверстие – как раз такой формы, чтобы в него можно было вставить клинок.
– Сложим их вместе? – обратился он к Глэкену.
Старик покачал головой:
– Нет. Пока нет. Пожалуйста, положите рукоятку на стол.
Когда Билл выполнил эту просьбу, Джек опустил клинок.
– И это тоже?
– Воткните его в пол, если сможете.
Джек бросил на него вопросительный взгляд, пожал плечами. Он опустил клинок острием вниз, взялся за него обеими руками и, проткнув ковер, вонзил его глубоко в доску пола. Клинок еще какое-то время вибрировал, а потом застыл в неподвижности.
Глэкен обернулся к Сильвии. Глаза его потускнели, лицо стало серьезным и печальным.
– Пора, миссис Нэш.
Сильвия, не отрываясь, смотрела на отливающий золотом и серебром крест, лежавший на столе, и чувствовала, как силы стремительно покидают ее.
Все происходило, все менялось слишком быстро. Прошлой ночью она заснула, уверенная, что ей не надо будет принимать никаких решений. Джек вернулся только с одним ожерельем, а этого было недостаточно. Инструмент не мог быть собран, и значит, нельзя было забрать у Джеффи Дат-тай-вао.Она страшилась того, что их ожидало в ближайшем будущем, но при этом, к своему стыду, чувствовала облегчение – по крайней мере не надо будет рисковать разумом сына.
Но проснувшись утром сегодня, она обнаружила, что все переменилось. У Глэкена в руках теперь были два ожерелья, и его план по-прежнему оставался в силе.
Сильвия весь день готовила себя к этому моменту, но ничего не получилось. Да и как вообще можно к такому приготовиться?
Ей не надо было оглядываться, чтобы знать, что за спиной у нее стоит великан Ба и что он поддержит ее, какое бы она не приняла решение... Но остальные... Она обвела всех взглядом. Кэрол, Билл, Джек, Глэкен – их напряженные взгляды были прикованы к ней.
Как они могут ее об этом просить? Она уже потеряла Алана. Как они могут просить ее рисковать Джеффи?
Но они могут. И просят. И не могут не просить, если учесть, как много поставлено на карту.
Кажется, Джеффи тоже заметил эти пристальные взгляды. Он отвернулся от рукоятки, с которой не сводил глаз с тех пор, как Билл ее развернул, и взглянул на Сильвию.
– Почему они так смотрят на нас, мама?
Сильвия не сразу ответила:
– Они хотят, чтобы ты кое-что сделал, Джеффи.
Он вопросительно посмотрел на всех:
– Что именно?
– Они хотят, чтобы ты... – Она обратилась к Глэкену: – Что он должен сделать?
– Только дотронуться, – ответил Глэкен. – Больше ничего.
– Они хотят, чтобы ты дотронулся до этого креста, – пояснила Сильвия. – И тогда он...
– А, конечно!
Джеффи вырвался из ее рук, ему не терпелось потрогать блестящий предмет. Но Сильвия схватила его за руку и потащила назад.