Винтерфельд Генри. Детективы в тогах

   Такого Кай никак не ожидал.
   – Мертв? – еле выговорил он.
   – Мертв? – повторил, содрогнувшись, Флавий.
   – Пошли, нам нужно выбраться отсюда, – поторопил их Муций.
   – Выбраться? – переспросили мальчики. – Но как?
   – По лестнице, – объяснил Муций. – Мы поднимемся на крышу и позовем на помощь.
   Муций схватил фонарь и выбежал в длинный коридор, который вел к парадному входу. Остальные поспешили за ним.
   Лестница стояла в нише рядом с входной дверью. В тусклом свете фонаря мальчики разглядели ступенек десять, остальные терялись в темной вышине.
   – Какая крутая, – пробормотал Флавий.
   – Не волнуйся, я уже побывал наверху, – ободрил его Муций и начал карабкаться вверх.
   Его друзья не отставали ни на шаг. Когда они взобрались примерно до середины, лестница неожиданно заскользила назад, все больше набирая скорость. В отчаянии мальчики припали к ступеням. К счастью, нижний конец лестницы ударился о противоположную стену коридора и падение прекратилось. Мальчишки поспешно спустились как можно ниже и затем спрыгнули на пол.
   – Да… Это могло плохо кончиться, – облегченно передохнул Публий.
   Мальчики попытались вновь установить лестницу, но она так крепко застряла между стенами, что они не смогли сдвинуть ее с места. Они довольно долго боролись с ней, пыхтя и отдуваясь, но вынуждены были сдаться. Тогда они принялись за дверь: трясли и барабанили по ней кулаками, но и здесь их усилия были напрасны.
   – Бесполезно, – решил Муций. – Помните, за этой дверью есть другая. Нас никто не услышит.
   Они поспешили назад в комнату со сводчатым потолком и стали швырять в заднюю дверь всеми предметами, которые только попадали им под руку. Железные решетки на окнах мешали им добраться до ставен. Кай и Публий с силой дергали концы шнуров, которые рассек Лукос, но дверь даже не шелохнулась.
   – Погодите! – вдруг закричал Антоний. – Помните, Лукос говорил еще об одной двери, через которую вышел Тэлл. – И он указал на занавеску, закрывавшую нишу.
   Они метнулись в кабинет и застыли в изумлении: перед ними предстали четыре голые стены. Ни дверей, ни окна. Свеча на столе догорела почти до основания и шипела свои последние секунды.
   – Как же Тэлл мог выйти? – медленно проговорил Муций.
   – Наверное, где-то здесь потайная дверь, – предположил Юлий и начал выстукивать стены, но, подойдя к темному углу, он в испуге отпрянул. На полу расположилась толстая жаба и смотрела на ребят немигающим взглядом.
   – Это Тэлл! – завопил Антоний. – Лукос превратил его в жабу.
   Остальные медленно попятились назад, бросая на жабу подозрительные взгляды.
   – Но Лукос сам признался, что не умеет колдовать, – прошептал Флавий.
   – Он так сказал только для того, чтобы мы не догадались, что Тэлл – жаба, – разъяснил Антоний. – И потом, превратить кого-нибудь в жабу считается страшным преступлением.
   Мальчики вернулись в большую комнату и в унынии тяжело опустились на пол, все в ряд. Они устали и были напуганы, а их босые ноги совсем закоченели. Лукос все так же лежал без движения возле крышки подвала, которая захлопнулась во время потасовки.
   От мыслей о таинственном исчезновении Тэлла у ребят по спинам забегали мурашки. Никто из них всерьез не поверил, что Тэлл превратился в жабу, но тем не менее казалось, будто он растворился в воздухе. Фонарь, который Муций поставил на стол, неумолимо затухал.
   – Скоро мы останемся в темноте, – сказал Муций, вздыхая.
   Он подтянул колени и обернул тогой замерзшие ступни. Флавий, сидевший в конце ряда, нагнулся вперед и нервно осведомился:
   – А сколько нам придется ждать, пока нас найдут?
   – Пока мы не умрем с голоду, – проворчал Кай.
   – Но прежде пройдет немало дней, – заметил Юлий.
   – Чем больше, тем хуже. – хохотнул Публий.
   – Люди годами живут на хлебе и воде, – сказал Антоний. – Мне отец говорил, что пленным дают только хлеб и воду, а они еще и работают.
   – Если бы только у нас были хлеб и вода, – размечтался Кай, – я бы смог съесть десять буханок прямо сейчас.
   – Говорят, жажда хуже голода, – захныкал Флавий.
   – Прекрати! – прикрикнул на него Муций. – Руф ничего не ест и не пьет вот уже три дня и еще жив.
   – Но он долго не протянет, – изрек Публий.
   Юлий задумчиво посмотрел на Лукоса.
   – Хотел бы я знать, какой секрет раскрыл Руф, – сказал он. – Как вы думаете, секрет имел отношение к красному волку в овечьей шкуре?
   – Наверное, Руф бредил, когда сказал это, – предположил Публий.
   – Правильно, – согласился Антоний. – Люди болтают все, что угодно, когда умирают от голода. У нас как-то был раб-старик из Греции; он разбил миску, и его заковали в цепи. Есть ничего не давали. Я навестил его и постарался развеселить. Он так был рад, что рассказал мне забавную историю. «Земля не плоская, – говорил он, – а круглая, как мяч, и вращается вокруг солнца». Я пожалел его и принес тайком еды.
   – Какое странное кольцо у него на пальце, – сказал Юлий, который так и не смог отвести глаз от Лукоса.
   Антоний подполз поближе и тут же вскрикнул о: удивления:
   – Это печатка Тэлла. Сегодня утром я видел точно такое кольцо у него на пальце.
   – Странно, – пробормотал Юлий.
   – Должно быть, Лукос украл кольцо у Тэлла, прежде чем превратить его в жабу, – решил Антоний. – Наверное, подумал, зачем жабе кольцо? Ой, посмотрите сюда! – снова вскрикнул Антоний, – Видите, что у Лукоса на ногах?
   Мальчики с любопытством нагнулись вперед. Черный плащ с серебряными звездами соскользнул с ног, и они увидели, что на Лукосе была необычная обувь с чрезвычайно высокими деревянными подошвами.
   – Это котурны, – пояснил Юлий. – Их носят актеры на сцене.
   – Так вот почему он так смешно расхаживал, – пробормотал Муцнй себе под нос.
   – Но зачем он их носит? – удивился Флавий.
   – Ага! – воскликнул Муций, неожиданно подскочив от волнения.
   Мальчики в тревоге тоже повскакивали.
   – В чем дело? – закричали они.
   – Какие мы болваны! – простонал Муций. – Настоящие болваны! Теперь я знаю, кто красный волк!
   – Кто? – в лихорадочном возбуждении потребовали ответа остальные.
   – Лукос! – произнес Муцнй как ругательство. – «Лукос» – по-гречески означает «волк». Разве вы не помните последнего списка греческих слов, которые мы учили?
   – Конечно! – поддержал его Антоний.
   – «Но lukos» – волк, – хором повторили остальные.
   – Но Лукос не красный, – призадумался Кай.
   – Правильно, – согласился Муций, – но вспомним вывеску на двери: слово «Лукос» написано яркими красными буквами. Нам только и нужно было взглянуть на другую сторону улицы, и мы бы сразу поняли, что хотел сказать Руф. Естественно, он не мог знать, что мы окажемся такими бестолковыми. Даже Ксантипп не сообразил.
   – «Но lukos» – волк, – еще раз нараспев повторили мальчики, не сводя глаз с безжизненного тела.
   – А как тогда быть с овечьей шкурой? – спросил Публий.
   – Вот! – сказал Муций, указывая на спутанные грязные волосы Лукоса. – Совсем как овечья шерсть.
   Он наклонился и схватил Лукоса за волосы.
   – Что ты делаешь? – закричали мальчики.
   – Мы должны сорвать с него овечью шкуру – сейчас увидим, – с мрачной решительностью произнес Муций.
   – Но нельзя же мертвого человека дергать за волосы, – в ужасе запротестовал Флавий.
   – Мне все равно, – прорычал Муций и изо всех сил дернул.
   Через секунду в руке у него оказался парик. Под ним обнажилась лысина с большим шрамом, проходящим поперек.
   – Тэлл! – не веря своим глазам, закричали мальчики.
   – Я так и думал, – пробормотал Муций. Но на самом деле он удивился не меньше других.

СВЕТ

   Тэлл неожиданно зашевелился. Мальчики в испуге отпрянули.
   – Он жив, – прошептал Флавий.
   – Меч! – предупредил Юлии.
   Муций тут же наклонился, подобрал с пола меч и крепко сжал его в правой руке. Тэлл со стоном приподнялся и затуманенным взором посмотрел на ребят. Его толстое лицо было измазано кровью. Когда Тэлл упал, гипсовая маска разбилась и острые осколки оцарапали его.
   – Где я? – еле выговорил он и выплюнул гладкий камешек, который был у него во рту все это время.
   Мальчики сообразили, что злодей взял камешек в рот, чтобы изменить свою речь. Они свирепо смотрели на него. Тэлл увидел меч в руке Муция и устало махнул рукой.
   – Не нужно бояться меня, я вас не трону. Должно быть, я сильно ушибся. Сжальтесь надо мной. Прислоните меня к стене!
   Голова его повисла, и он тяжело задышал. Кай и Антоний бросили вопросительный взгляд на Муция. Муций кивнул.
   – Ладно. Я присмотрю за ним, – сказал он и поднял меч.
   Кай и Антоний приподняли Тэлла за руки и оттащили к стене.
   – Спасибо, – слабым голосом проговорил Тэлл и умоляюще взглянул на них. – Не выдавайте меня. Сжальтесь, прошу вас.
   – А Руфа ты не пожалел, – сказал Юлий. – Мы должны сообщить о тебе префекту.
   – Вы хорошие, разумные мальчики, – уговаривал их Тэлл. – Я все вам расскажу – и вы тогда простите меня. Помогите мне!
   – Помочь тебе! – с сарказмом повторил Публий.
   – Зачем ты прикинулся предсказателем? – живо поинтересовался Антоний.
   – Подойдите поближе! – прошептал Тэлл, закатив глаза. – Я не могу говорить громче. Кажется, я умираю.
   Мальчики обступили его, но Муций продолжал внимательно следить за ним. Ему не понравилась покорность, прозвучавшая в голосе Тэлла.
   – Меня разорила расточительная жизнь, – начал Тэлл так тихо, что мальчикам пришлось наклониться, чтобы разобрать слова. Но по мере повествования голос Тэлла окреп. – Я вынужден был занимать огромные суммы. В конце концов мой ростовщик отказался одалживать мне деньги. Кредиторы угрожали продать меня в рабство, если я им не заплачу. Это было два года тьму назад. Я не мог скрыться, потому что они постоянно следили за мной. Хотел уже покончить с собой, но неожиданно нашел для себя способ, как снова стать богатым.
   Давным-давно, во время одной из военных кампаний на Дальнем Востоке, я захватил в плен известного предсказателя по имени Лукос. Он нажил целое состояние на пророчествах, хотя признался мне, что на самом деле не умеет предсказывать и просто одурачивает людей. Предсказатель дружил с персидским шахом и поэтому был посвящен в его тайные планы. Лукос заранее знал обо всех важных политических событиях и мудро использовал свою осведомленность. Его пророчества всегда сбывались, и самые высокопоставленные вельможи в Персии платили ему несметные сокровища за то, что он раскрывал перед ними будущее.
   Итак, я тоже решил стать предсказателем. Я был близким другом императора, а что такое персидский шах по сравнению с римским императором! Если Лукос добился столь многого, то я уж и подавно смогу. Вот я и обосновался здесь как предсказатель и вскоре стал зарабатывать столько, что вернул все свои долги.
   – Когда император узнает об этом, тебе придется туго, – заметил Публий.
   Тэлл согласно кивнул.
   – Это было опасное занятие. Поэтому я предпринял всевозможные предосторожности, чтобы сохранить свой секрет. Все шло хорошо, пока Руф не подловил меня.
   – Руф? – воскликнули мальчики.
   – Так Руф знал, что ты Лукос? – изумился Юлий.
   – Он обнаружил это по чистой случайности, – вздохнул Тэлл, – Руф пришел ко мне позавчера вечером и рассказал о восковой табличке, которую он вывесил на стене в школе, и о своей стычке с Каем.
   – Зачем? – удивились мальчики.
   – Он хотел, чтобы я заколдовал его учителя. – ответил Тэлл.
   Ребята удивились еще больше.
   – А что ты должен был сделать?
   – Он попросил, чтобы я с помощью магии заставил учителя забыть о визите к его матери, который тот собирался совершить на следующий день.
   – Какой хитрый лис, – заметил Публий.
   – Но как Руф узнал, что ты Тэлл? – спросил Муций.
   – Произошло это так, – продолжал Тэлл. – Я не собирался тратить время на мальчишку, поэтому сразу спросил его о деньгах. Я был уверен, что их у него не окажется. Так все и вышло, и он ушел очень огорченный. После его ухода ко мне пришли еще два клиента, а час спустя я стал готовиться к закрытию, так как в этот вечер ко мне во дворец должны были прийти гости.
   Я прошел в соседнюю комнату, снял парик и стер грим, но потом вернулся обратно, потому что оставил на столе перстень с печаткой. И тут передо мной вырос Руф. Я забыл воспользоваться секретным механизмом, чтобы запереть входную дверь за последним посетителем. В одной руке у Руфа был кошелек с деньгами, а в другой – фонарь…
   – Это был мой фонарь, – вставил Муций.
   – «Так, значит, Лукос-это ты!» – воскликнул Руф. Он знал меня, потому что я часто бывал у его отца. Я схватил его за плечо. «Если ты выдашь меня, я убью Претония», – пригрозил я, зная, что мальчик боготворит отца. «Ты не сможешь ничего сделать, мог отец далеко», – заявил он. «О нет, смогу, – ответил я. – Претоний только что потерпел позорное поражение. Если ты не поклянешься держать язык за зубами, я позабочусь о том, чтобы Сенат отозвал твоего отца и предал его казни. Ты прекрасно знаешь, сделать это – в моей власти. Стоит мне только слово сказать императору».
   Я затряс Руфа посильнее, чтобы напугать его, и, вероятно, перестарался, так как он выронил деньги, рванулся из рук и пустился наутек. Во время бега с него соскользнул плащ. Я хотел было догнать его, но из-за котурн на ногах не мог быстро передвигаться.
   – А зачем тебе нужны котурны? – поинтересовался Флавий.
   – Когда я выступал в роли Лукоса, я хотел казаться очень высоким, – ответил Тэлл. – К тому же они делали меня стройнее, так что никто никогда бы не подумал, что я мог быть Тэллом.
   – И наверное, поэтому ты надевал парик и раскрашивал лицо, – добавил Антоний.
   Тэлл кивнул.
   – Гипсовую маску я надевал только тогда, когда у меня не оставалось времени загримироваться, – пояснил он.
   – Ты нашел Руфа? – спросил Муций.
   – Нет, – ответил Тэлл. – Видимо, дверь все еще была не заперта и он убежал.
   – Дверь не могла быть открытой, – возразил Муций. – Иначе ему не пришлось бы скрываться на крыше.
   – На крыше? – удивился Тэлл.
   – Я тоже убежал на крышу, потому что не смог выйти из дома, – сообщил Муций.
   – Ты? – не поверил Тэлл. – Но с крыши невозможно спуститься вниз.
   – Нет, можно, – возразил Муций. – Мы перепрыгнули на крышу бань Дианы, а оттуда – прямо в бассейн.
   Тэлл недоверчиво посмотрел на него. После длинной паузы он хитро спросил:
   – Но… тогда почему вы не убежали на крышу сейчас?
   – Мы не смогли, – проворчал Кай. – Лестница поехала вниз и застряла в коридоре.
   Друзья Кая пришли в негодование. Какой же этот Кай тупой! Было бы гораздо лучше, если бы Тэлл поверил, что у них есть возможность спастись. А Тэлл тем временем, казалось, почувствовал облегчение. Он бросил взгляд в коридор и пробормотал:
   – Значит, вы могли убежать…
   – Но для чего ты написал «Кай – болван» на стене храма? – спросил Юлий.
   Тэлл снова отер кровь с лица.
   – Сначала я ничего такого и не думал делать, – сказал он. – Я был твердо уверен, что Руф будет помалкивать из страха за отца. Но почти сразу после бегства Руфа появился еще один визитер. Я быстро натянул парик, прилепил гипсовую маску и впустил его. Это оказался известный сенатор, тот, кого многие боятся из-за его острого языка. Он произнес несколько злых речей против Претония в Сенате и потребовал наказать полководца за поражение.
   Сенатор был очень взволнован: час тому назад его друг, который только что вернулся из Галлии, рассказал ему, что Претоний одержал решительную победу. Официальный курьер, который должен был доставить эту новость, задержался в дороге, но обязательно прибудет во дворец императора на следующий день. Сенатор просил меня предсказать, попадет ли он в опалу или нет и не следует ли ему на всякий случай уехать из страны. Я сказал ему, что он может остаться, совершенно ничего не опасаясь. Я знал, что император не станет обвинять сенатора в том, что тот жаждал падения Претония, ведь император сам не благоволит к нему. Сенатор вручил мне целый кошелек золотых монет и удалился, ликуя. А я был в отчаянии. Победа Претония могла обернуться для меня катастрофой.
   Весть о победе, без сомнения, будет обнародована на следующий день, и тогда у Руфа не будет больше причин опасаться моей угрозы, и он обо всем расскажет. Мне нужно было заставить его замолчать прежде, чем он узнает о победе отца. Но как?
   Я ломал себе голову, пока не вспомнил о восковой табличке и ссоре Руфа с Каем. Для меня был единственный выход – обвинить Руфа в каком-нибудь преступлении и посадить его за решетку. Как только мальчишка попадет в тюрьму, он не сможет больше заговорить. Я решил устроить так, чтобы никакого суда не было, а Руфа безотлагательно сослали на галеры.
   – Как не стыдно! – Флавий был возмущен.
   Тэлл просто сказал:
   – Если бы Руф раскрыл мой секрет, мне бы пришел конец. Представьте, если бы император узнал, что я злоупотреблял его доверием ко мне!
   – Тому, кто творит зло, воздается злом, – произнес Юлий один из афоризмов, которые им вдалбливал Ксантипп.
   – Истинно так, – согласился Тэлл. – Но в то время я думал только о своем спасении. Я надел старый военный плащ, который мне подарили, когда я воевал на Востоке, и поспешил в школу. Я знал, что табличка должна висеть на одной из стен в классе. Я ощупывал стены, но от волнения позабыл снять котурны; они стучали при ходьбе и разбудили учителя, который не замедлил войти в класс. Я боролся с ним, свалил его на пол, подхватил табуретку и стукнул по голове. Связав учителя и заткнув ему рот кляпом, я запер его в шкафу.
   – Он бы задохнулся, если бы не мы, – осуждающе заметил Муций.
   – Мне нужно было убрать его с дороги, – сказал Тэлл, – раз я не смог сразу найти табличку. Наконец, я нашел ее в сундуке.
   – Но зачем ты забрал книги и картинки? – поинтересовался Флавий.
   – Чтобы все выглядело, как обыкновенное ограбление, – сказал Тэлл.
   – Мы сразу заметили, что здесь что-то не так, – похвастался Публий.
   – А зачем ты послал курьера к цензору? – спросил Юлий.
   – Я боялся, что мой план может провалиться, – объяснил Тэлл. – Руфа следовало арестовать как можно скорее. А надпись на стене могли обнаружить слишком поздно, или Виниций мог постараться замять это дело. Тысяча случайностей могла помешать быстрому аресту. Вот я и придумал поместить заметку в бюллетене, чтобы оказать давление на Виниция. Я знал, что Виниций каждое утро отправляет на площадь переписчика. Поэтому, надвинув пониже капюшон, прежде чем отправиться к храму, я доставил заметку служащему цензора. Если бы я сделал это позже, канцелярия могла быть уже закрыта.
   – Эта заметка была твоей большой ошибкой, – сказал Муций.
   – Как так?
   – Потому что мы вычислили, что ее сочинили до того, как на стене появилась надпись, – объяснил Муций. – Вот как мы вышли на твой след. Иначе мы никогда бы не заподозрили тебя.
   Тэлл упал духом.
   – Каждый преступник совершает какую-нибудь ошибку, – сказал Юлий. – Ты не исключение.
   – У меня не было выбора, – пробормотал Тэлл. – По правде говоря, даже заметка в бюллетене не помогла бы мне, если бы я лично не донес префекту на Руфа.
   – Так, значит, и это твоих рук дело! – возмущению мальчиков не было границ.
   – Да, – признал Тэлл. – На следующее утро я приказал отнести меня на Форум на носилках и ждал возле тюрьмы, чтобы собственными глазами убедиться, что Руф арестован. Но время шло, солнце всходило все выше и выше, и я начал волноваться, что аресту что-то помешало.
   – Мы помешали, – торжествуя, объявил Муний.
   – Я все больше беспокоился: вот-вот должно было прийти известие о победе. В конце концов я не выдержал и приказал носильщикам доставить меня к префекту, где обвинил Руфа в осквернении храма. Я попросил префекта сохранить мое имя в тайне, чтобы не задеть чувств моего друга Претония.
   Мальчики были поражены таким коварством.
   – Ты злой человек, – объявил Флавий.
   – А что я мог сделать? – Тэлл вновь принялся стонать, как будто испытывал страшную боль. – Неужели вы не понимаете, в какое ужасное положение я попал?
   Его голос понизился до шепота, но мальчиков это нисколько не тронуло.
   – Почему ты не убежал? – спросил Антоний.
   – Мне не хотелось отказываться от комфорта, к которому я привык, – сказал Тэлл. – Я бы скорее предпочел покончить с жизнью.
   – Так бы и сделал, – презрительно заметил Муций.
   – Легко сказать. Подожди, пока сам не разбогатеешь в один прекрасный день.
   – Когда я разбогатею, я буду творить только добрые дела, – с убеждением заявил Муций.
   – Наверное, когда Руф попал в тюрьму, ты подумал, что теперь ты в безопасности, не так ли? – язвительно спросил Публий.
   – Да, – согласился Тэлл.
   – Ты не подумал о нас, – сказал Муций.
   – Сначала не подумал, – признался Тэлл. – Но когда вы явились сюда с цепью, я заволновался. Вы меня застали врасплох, так как я и не подозревал, что выронил цепь. В панике я потерял контроль над собой и вышвырнул вас вон.
   – А еще ты швырнул в нас змеями! – напомнил Флавий.
   – Они не ядовитые, – заверил его Тэлл. – Мне просто хотелось напугать вас.
   – Зачем тебе нужны змеи? – спросил Юлий.
   – Я хочу, чтобы люди, которые сюда приходят, боялись меня.
   – Хм, а мы вовсе не испугались, – похвастался Антоний.
   – Почему ты не избавился от цепи? – спросит Муций.
   – Этот талисман приносит удачу, мне его подарили на Востоке, – ответил Тэлл.
   – Но тебе он удачи не принес, – заметил Публий.
   – Я пристегнул цепь обратно к плащу и отнес его во дворец. Мне казалось, что там его никто не найдет.
   – А я нашел, – сказал Антоний. – Что ты подумал. когда я пришел во дворец?
   – Я сразу понял, что письмо – только предлог, – сказал Тэлл. – Я хотел напоить тебя, чтобы ты разговорился.
   – А я вовсе и не опьянел, – заявил Антоний, – мне даже плохо не было.
   – Когда я обнаружил, что плащ из спальни исчез, я понял, что вы идете по моим следам. Я рассчитал, что вы выследите меня здесь, и расставил ловушку: нарочно не закрыл заднюю дверь, чтобы заманить вас сюда.
   – Ты хотел убить нас, – бросил обвинение Антоний.
   – Нет, нет, – возразил Тэлл. – Сначала я хотел выяснить, знаете ли вы, что я – Лукос. Убедившись, что вам ничего не известно, я взял на себя вину как Лукос, чтобы отделиться от Тэлла. Вот почему я сказал вам, что отправляюсь к себе на родину. Я собирался запереть вас здесь, чтобы вы не смогли выследить меня и увидеть, куда я ушел. Лукос исчез бы, а Тэлл оказался бы в безопасности.
   – Очень ловко, – заметил Юлий. – Но мы отправились бы к префекту и сказали, что Лукос – преступник; мы привели бы префекта сюда и показали ему табличку и книги Ксантиппа, тогда бы Руфа освободили, а он бы сказал, что ты – Лукос.
   – Вы бы опоздали, – произнес Тэлл со странным злорадством. – Прежде чем идти сюда, я отправился в тюрьму и подкупил стражника, чтобы тот отослал Руфа на галеры сегодня ночью. Корабль отходит завтра на рассвете и будет в плаванье не меньше года. Вам никогда больше не увидеть Руфа.
   Мальчики побледнели. Руф долго не выдержит тяжелую жизнь галерного раба.
   – Убийца! – выпалил Муций.
   Тэлл лицемерно вздохнул.
   – Вам не следовало совать нос в мои дела, – сказал он. – Но вы еще можете спасти Руфа, – добавил он, хитро взглянув на ребят.
   – Как? – закричали те.
   – Заключим с вами договор, – предложил Тэлл. – Давайте оставим так: Лукос – преступник, Тэлл – невиновен. Если вы поклянетесь не выдавать меня, я обещаю сегодня же послать гонца к капитану галеры с приказом освободить Руфа. Гонец сможет добраться до порта до отплытия корабля. Но вы должны поторопиться. Я знаю, как открыть дверь, а вы позволите мне выйти.
   Мальчики не знали, как быть. Они не доверяли Тэллу.
   – А что мы будем делать, если ты обманешь нас? – спросил Юлий.
   – Тогда вы сможете отправиться к префекту и сообщить ему обо мне, – рассудил Тэлл.
   – Но ты не в состоянии идти, – сказал Флавий. – Как ты дойдешь до дома?
   Тэлл на секунду задумался. Затем произнес со стоном:
   – Я выпущу вас. Бегите ко мне во дворец и прикажите рабам прийти сюда с носилками. Скажите им, что Лукос попытался убить меня и удрал.
   Мальчики оказались в затруднении. Если они уйдут, Тэлл сможет ликвидировать доказательства своей двойной жизни, а позже будет все отрицать. Но нельзя было терять ни секунды. Если они хотят спасти Руфа, действовать нужно быстро.
   – Дай нам письменное подтверждение того, что ты действовал как предсказатель Лукос и что ты осквернил храм, – сказал Юлий. – Тогда мы тебя выпустим.
   – Письменное подтверждение? Зачем? – подозрительно спросил Тэлл.
   Несмотря на размазанную кровь на лице, мальчики заметили, как на лбу у него вздулись вены.
   – Затем, что если ты не сдержишь слова, мы отнесем твое признание императору, – холодно объяснил Юлий.
   Тэлл задумался.
   – Что вы сделаете, когда Руфа освободят? – спросил он.
   – Отдадим тебе признание обратно. И клянемся, что не выдадим тебя.
   Ребята почувствовали гордость за Юлия. Он очень умно придумал. Раз у них будет признание Тэлл не сможет провести их. Но ему придется поторопиться огонек в фонаре постепенно угасал, и ребята опасались что станет совсем темно, прежде чем они отправятся в путь. К счастью, Тэлл, по-видимому, не подумал о гаснущем фонаре.