Владко Владимир Николаевич. Фиолетовая гибель

   Но полог палатки оставался закрытым, и только холодный неуемный ветер трепал его снаружи судорожными усилиями, от которых ткань вздувалась и напряженно дрожала, как туго натянутый парус.
   Клайд отвел глаза от входа в палатку. Его задумчивый взгляд встретился с ожидающим, полным нерешительности взглядом Мэджи, в глазах которой он угадывал все те же мучительные вопросы, стоявшие и перед ним. Может быть, лишь для того, чтобы оттянуть время решительного ответа Фреду, он спросил у нее:
   - А вы, Мэджи? Почему вы не говорите ничего о планах Фреда? Как вы относитесь к ним?
   Фред Стапльтон недовольно пробормотал что-то невразумительное. Можно было понять лишь то, что он попрежнему продолжал неодобрительно относиться к странному, с его точки зрения, настойчивому желанию Клайда Тальбота привлечь девушку к участию в решении вопроса, касавшегося только их двоих. Мэджи почувствовала это и уклончиво ответила:
   - Ведь я в этом ничего не понимаю, Клайд. Вам лучше решать это без меня. Наверно, Фред знает то, о чем говорит...
   - Еще бы мне не знать! - самодовольно заявил Фред Стапльтон: почему-то он опасался, что Мэджи отрицательно отнесется к его затее. Ну ладно, отметил он, с этой стороны все благополучно.- Итак, Клайд?
   - Что ж, можешь действовать,- не слишком охотно согласился тот.- Правда, я не особенно верю, что у тебя все пойдет так гладко, как ты предполагаешь. Но, в конце концов, зто твое дело.
   - Положим, не только мое, а и твое тоже,- многозначительно ответил Фред Стапльтон. Но он был так доволен удовлетворительным исходом своей беседы, что но стал больше доказывать очевидную для него правильность последнего утверждения.
   32
   После невеселого обеда, во время которого Мэджи преимущественно молчала, Клайд лишь изредка вставлял свои замечания, а разговаривал только Фред Стапльтон, развивая безудержные планы того, как он завоюет рынок новым препаратом из космической плесени. Возник вопрос, поставленный все тем же Фредом: как поступать дальше с метеоритом, все еще лежавшим на берегу горвой реки у подножия кедра?
   - Конечно, он сам по себе не изменит своего положения,рассуждал Фред, жестикулируя сигаретой.- Да, кроме того, к нему никто и не подойдет, это тоже ясно, Всех отпугнет запах плесени. Ну, а если, например, его снесет вода, течение реки, которая уже и сейчас, до дождей, стала намного более бурной?
   Он взглянул на серое небо, по которому бесконечной чередой ползли тяжелые облака. Ветер, хотя и заметно утих на поверхности земли, все же, вероятно, оставался таким же сильным наверху; об этом свидетельствовало и то, что облака шли в несколько слоев, тяжелые тучи двигались медленнее, а над ними - это было видно в просветах - мчались более легкие, разорванные ветром на беспорядочные, бесформенные обрывки.
   - Вода в реке прибыла потому, что в горах, наверно, прошли дожди,- заметил Клайд.- Мне говорили, что этот ветер с гор обязательно должен принести дождь и сюда, в долину.
   - Вот этого я и. опасаюсь, - озабоченно сказал Фред.Начнутся дожди, воды еще прибудет... а метеорит лежит вблизи реки. А что, если его смоет, как обычный валун? Ты знаешь, какими сумасшедшими бывают горные реки? Нет-нет воды в нормальное время, а потом целое наводнение... Чертовски жаль все-таки, что ты сжег плесень в блюдцах, Клайд,- снова огорченно сказал он, но сдержавшись.
   Клайд Тальбот сердито огрызнулся:
   - Опять, Фред? Сколько можно повторять одно и то же? Сжег, ну и конец. Все! Ей-богу, ты делаешься совершенно нетерпимым, после того как тебе пришла в голову твоя затея. Перестань!
   Фред обиженно замолчал. Но только на минутку, потому что он тут же обратился к Мэджи, безучастно смотревшей в сторону:
   - Когда за тобой приедет твой шофер?
   - Завтра,- недоумевающе ответила она.- Завтра утром, как мы и договорились. А что?
   - Здорово! - обрадовался Фред.- Слушай, Клайд, я завтра же и отправлюсь для переговоров, чтобы не тянуть время. Ты останешься здесь, понятно, чтобы все было в порядке. А я немедленно вернусь, как только закончу переговоры. Ладно?
   - Как тебе угодно,- нехотя отозвался Клайд. Ему была неприятна спешка Фреда Стапльтона, но, с другой стороны, думал он, быть может, и лучше остаться одному, без докучливых разговоров о блестящих перспективах операции с плесенью.
   - Вот и прекрасно! Мы завтра же отправимся, Мэджи. Идет?
   Она механически кивнула головой: пусть идет, пусть все, что угодно, мне только бы скорее уехать отсюда! Не слишком приятно, конечно, что ей придется ехать с Фредом, ставшим для нее чужим. Как странно, что человек, который был для нее самым родным и близким, вдруг может оказаться посторонним и с ним не о чем говорить, да и не нужно совсем... Даже если бы он, этот человек, и стал разговаривать с ней как раньше, она сама не могла бы относиться к нему иначе, чем с недоверием: то, что произошло в день ее приезда, невозможно забыть! У нее уже не было того горького отчаяния, которое охватило ее тогда; оставался только бередящий душу осадок. "Сначала он тоже мучил, но затем, после того как она увидела, что и к смерти Джеймса Марчи, своего друга, Фред отнесся внутренне безучастно и равнодушно, Мэджи поняла: такова его природа, он способен только на кратковременные вспышки чувств. То, что интересует Фреда Стапльтона сейчас, в данную минуту, бывает для него необходимым и действительно важным, он готов сделать все для достижения такой цели. Но только до тех пор, пока это его интересует... Прошли какие-то минуты или дни, цель достигнута или перестала быть важной, и Фред Стапльтон погас для нее. Как для самой Мэджи... Вот в чем дело: он поверхностный и неглубоко относится к людям и к их чувствам. Это определяет все! Теперь Мэджи понимала все и понимала также, что если попытаться сравнить отношения к ней Фреда и Джеймса, то сравнение будет очень невыгодным для первого. Но зачем пробовать сравнивать, когда... Она опустила голову, чтобы спрятать вдруг подступившие слезы. О Джеймс, милый Джеймс!..
   - Так вот,- продолжал тем временем Фред Стапльтон, вполне удовлетворившись кивком головы Мэджи,- теперь у меня есть еще одно дело, если я завтра поеду. Давай, Клайд, посмотрим, как ведет себя метеорит.
   - Зачем это тебе? - удивленно спросил тот.- Нет, не хочу.
   - Ну, Клайд, ну я очень прошу тебя,- настаивал Фред как упрямый ребенок, делая умоляющее лицо.- Только посмотрим, чтобы я был спокойным. Даже не подходя к нему, понятно. У меня, как ты знаешь, хороший бинокль. Мы посмотрим издали, вот и все. Главное - убедиться, что все в порядке.
   - Да это вовсе не нужно, Фред. Он лежит там, как лежал и раньше, ничего не изменилось за один день. Одним словом, я не хочу и тебе не советую. Мало ли что... С этой штукой ничего нельзя знать заранее...
   - Погоди, Клайд, дружище. Ничего не может случиться. Мы даже не приблизимся к нему. Заметь, ветер дует с гор, вдоль течения реки. Значит, если мы подойдем сьерху и слева, по ветру, то нам решительно не страшна плесень. Ее запах ведь не идет против ветра? Ну на всякий случай возьмем для полной гарантии наши мокрые полотенца. Пусть и Мэджи идет, она будет строго наблюдать, и если что не так, то сразу нам скажет: она ведь хорошо знает всякие предосторожности. Ну, Клайд? - Голос Фреда звучал так настойчиво и просительно, так умоляюще, что Клайд сдался, хоть и сделал это против собственного желания.
   - Черт с тобой, пойдем,- сказал он.- Все равно мне ато не по душе. Только без Мэджи! - добавил он внушительно.
   - Ой нет, Клайд, тогда и я пойду,- запротестовала Мэджи.Я и правда буду присматривать за вами, иначе мне и покою не будет. Честное слово! Я даже просто боюсь оставаться одна здесь. Если уж идти, то всем вместе! - Ее охватило горячее, почти непреодолимое желание еще раз взглянуть на то место, где они нашли тело Джеймса Марчи.
   Клайд пожал плечами. А Фред Стапльтон уже сорвался с места и бежал к палатке, где находился его бинокль. Он крикнул на ходу:
   - Возьми полотенца, Мэджи! И хорошенько намочи их, мы к воде спускаться не будем!
   ...Если обычно овраг, по которому протекала речка, производил впечатление хмурого и сумрачного, а широкие шелестящие кроны кедров над могучими стволами придавали ему вид таинственности, испугавшей в прошлый раз Мэджи, то теперь, в пасмурную неспокойную погоду, он казался полным неизведанных загадок и неожиданностей. Утихший было наверху, на поляне, ветер здесь почему-то яростно метал ветвями деревьев, и от этого ветви, ни на секунду не остававшиеся в покое, даже не шуршали, а издавали неумолкающий скрипящий шум, еще усиливавшийся от сильных порывов ветра. "Похоже, будто в овраге задувает пронзительный сквозняк,- подумала Мэджи, пробираясь вслед за Фредом Стапльтоном и Клайдом Тальботом между большими деревьями.- А почему бы и не так? Овраг тянется слева, с гор, и ветер дует вдоль него именно как сквозняк,- решила она.- На уж во всяком случае я бы не отважилась пойти в эту погоду сюда одна",- еще подумала она. Тем более, что Фред идет не по привычной тропинке, ведущей к берегу кратчайшим путем, а осторожно, то и дело осматриваясь, то опускаясь, то поднимаясь, движется по оврагу между зарослями узловатых колючих кустов и высящимися среди них деревьями. Мэджи понимала, что Фред хочет пройти по оврагу ближе к кедрам, около которых лежит метеорит, оставаясь выше него и левее: тогда ветер-сквозняк, подталкивающий их в спину, будет выполнять роль мощного вентилятора, сдувать прочь запах фиолетовой космической плесени. "Ну, все равно я никогда не пошла бы сюда одна",- пришла к окончательному выводу Мэджи.
   Фред остановился на выбранном им краю оврага. Это был скалистый выступ, который обрывался вниз почти по вертикали. Под ним, на расстоянии метров тридцати, открывался усеянный валунами берег речки, которая и в самом деле за последние два дня стала неузнаваемой. Вода в ней, поднявшаяся не менее чем на метр, кипела и бурлила, с грохотом перекатывала мокрые желтые валуны, словно играя ими. Раньше речка мирно журчала; се течение будто выбирало себе извилистую дорогу среди нагромождения крупных и мелких камней, п можно было легко следить за плывущими по поверхности ветками, упавшими по каким-то причинам с деревьев. Теперь Клайд видел, как вскипавшие волны перемалывали эти камни, уносили их дальше и дальше в стремительном потоке, на поверхности которого нельзя было заметить ни листьев, ни веток, заплывавших раньше в излучины. Бешеная вода и камни, вспененная вода и валуны - это было все, что улавливал глаз под скалистым выступом на обрыве. Грохот и скрежетание, отрывистые и гулкие удары валунов друг о друга смешивались с неумолкаемым гулом и всплесками воды, которая рвалась вдоль русла обезумевшей реки.
   Клайд не отрывал взгляда от, этой, полной дикой красоты картины, захваченный ее мощью и силой. Он не заметил, как подошедшая Мэджи обратилась к нему с каким-то вопросом, даже не ощутил ее присутствия.
   Мэджи не повторила вопроса. Она смотрела на берег реки, и ей чудилось, что она снова видит там Джеймса Марчи, тело которого неподвижно замерло на сухой гальке, около валунов. Один из них был метеоритом, погубившим его. Один из них какой именно, она не знала: они все казались похожими. Джеймс говорил, что его метеорит, в отличие от желтых валунов, черный. Но на таком расстоянии она не могла различить его, да ей и не хотелось думать о метеорите, который принес гибель одному из них... И этот камень с его плесенью снова привлек сюда не только Фреда, но и Клайда. Зачем? Разве не лучше было бы забыть об этой страшной находке, оставить ее там, где она была, задавала себе Мэджи все тот же вопрос, который не отступал от нее все время, пока Фред занимался бесконечными, как ей казалось, уговорами Клайда. Видит бог, ей не хотелось, чтобы Клайд согласился. Но могла ли она сказать тогда об этом? Конечно, нет, какое она вообще имела право решать? Никакого... Она с немым укором взглянула на Клайда, а затем перевела глаза на Фреда Стапльтона.
   Но он не обращал никакого внимания ни на спутников, ни на разъяренную реку, всматриваясь через свой бинокль в берег и отыскивая то, что привело его сюда,- метеорит, лежавший у подножия одного из кедров. Но какого же? Фред, конечно, знал, что метеорит - черный и его как будто легко отличить от валунов. А вот поди ты, кедры чертовски похожи друг на друга, а разница в цвете метеорита на расстоянии малозаметна! Он внимательно переводил бинокль с места на место, стараясь не пропустить ни одного ствола, под которым мог быть метеорит. Его пальцы побелели от напряжения, с которым он прижимал к глазам бинокль. "Ч-черт! - про себя выругался он, теряя терпение.- Понятно, если бы можно было подойти поближе, тогда поиски облегчились бы". Но сделать так Фред не имел никакого намерения. Пока что все шло благополучно, ветер относил запах плесени в противоположную от них сторону, опасаться было нечего. "Погоди, погоди,- думал Фред,- сейчас я тебя найду, еще минутку, и найду!" Но метеорита все же не было. "А вдруг я ошибся,- подумал с испугом Фред Стапльтон,вдруг я взял слишком влево или вправо? И поэтому не вижу метеорита? Может быть, отсюда его вообще не видно, потому что он лежит, скажем, за деревом?.. И почему Коротышка не отметил как-то место, где он положил этот чертов метеорит? Было бы ведь заметно: поставил бы какую-нибудь палку с куском материи, что ли. И всегда так бывает с увлекающимися людьми,раздраженно говорил себе Фред Стапльтон,- никогда они толком ничего не сделают. А теперь вот - ищи! Дьявол возьми, а может быть, его уже смыла река? И тогда пропало все, все планы, все блестящие перспективы..." Фред даже поежился от такого неприятного предположения. Нет, нет, он где-то здесь, не может быть, чтобы метеорит исчез! Надо только внимательно искать. И место на выступе обрыва он выбрал правильно, он должен, должен быть где-то тут! Милый ты мой, драгоценный метеорит, ну пожалуйста, покажись!..
   Вдруг в окулярах бинокля что-то блеснуло. Фред еще сильнее вдавил окуляры в глаза, до боли всматриваясь в блестящий предмет. Да, сомнений не было: это очки Джеймса-Коротышки, которые он обронил при падении! Они лежат на гальке и совершенно целы. Фред видит их круглые стекла и закинувшиеся вверх заушники. Ладно, Коротышка, ты все-таки оставил примету, молодец! Тогда, значит, метеорит находится совсем поблизости: ведь Коротышка, падая, тянулся к нему...
   "Есть!" - мысленно воскликнул Фред Стапльтон вне себя от радости. Теперь он хорошо видел.
   Под стволом огромного кедра лежит черный метеорит. Кажется, если забыть о бинокле, это совсем рядом. Четко-четко и совершенно ясно выделяются его оплавленные края. И фиолетовая плесень, она поднимается узорной бахромой от него вверх. "Ого, довольно большая,- подумал Фред.- Совсем не то, что было на блюдцах, с которыми Коротышка проводил свои эксперименты. Вполне, между прочим, естественно: та плесень убивает насекомых, ну еще, скажем, мышь, а тут даже человека - Коротышку. Ну что ж, кому-то надо лежать, чтобы другой читал надпись на могиле, эпитафия-то правильно говорит,- подумал Фред.- И жизнь должна продолжаться дальше,- философски заметил он.- Главное то, что метеорит с плесенью - вот он!"
   Фред отвел от глаз бинокль и сказал, обернувшись:
   - Есть, Клайд! Посмотри сам. И, знаешь, очень близко. Даже удивительно, что запах плесени не доходит до нас. Как видишь, и мокрые полотенца не нужны. Должно быть, этот запах целиком уносит ветер. Погляди в бинокль, а я теперь могу все различать даже и без него. Прямо как на загадочной картинке, где надо отыскать медведя или что-то еще. Сначала ничего не соображаешь, а когда найдешь, то диву даешься: и как это ты сразу, с первого взгляда не видел!
   Клайд взял бинокль.
   - Где? - спросил он.
   - Да вон у того здоровенного кедра,- уверенно показал рукой Фред.
   - Да, верно,- согласился Клайд.- Он самый. Хотите посмотреть, Мэджи?
   Мэджи в свою очередь приложила к глазам бинокль. Она сразу нашла метеорит, но через мгновение смотрела уже не на него. Она потеряла к нему всякий интерес. Расширившимися глазами она смотрела на то, что заставило ее вздрогнуть от волнения, на осиротевшие, одинокие круглые очки Джеймса Марчи, лежавшие неподалеку от метеорита. Очки Джеймса... Те самые, которые он так смешно и озабоченно протирал всякий раз, когда смущался... Она почувствовала почти физическую боль от этой мысли и уже хотела было отдать бинокль Клайду, как вдруг увидела какое-то большое пестрое тело, мелькнувшее в поле зрения бинокля. Животное?.. Она заметила черную спину с белыми полосами, семенившие короткие ноги, длинный и широкий хвост с поперечными, также черными и белыми полосками. Это был крупный скунс, который, вероятно, пришел к реке напиться воды. Но почему он упал около кедра, судорожно скорчив лапы? Раз-два дернулся - и замер?
   - Клайд! Что с ним? Вы видите? - пораженно воскликнула Мэджи, испуганно опуская бинокль.
   33
   Впрочем, ее восклицание было излишним. И Фред, и Клайд, смотревшие в сторону метеорита, оба и без бинокля увидели, как скунс, словно подрезанный, замертво свалился на гравий.
   Клайд подался вперед, к самому краю скалистого обрыва, Фред Стапльтон схватил из руки Мэджи бинокль и прижал его к своим глазам.
   Он возбужденно бормотал:
   - Видишь... я говорил, что она сильно действует! Скунс только пробежал мимо плесени - и сразу же упал. Она тут же отравила его!
   - Ты тоже видел это? - не отрывая глаз от неподвижно лежавшего животного, спросил Клапд.
   - Ну конечно! Он бежал со склона, должно быть, к воде. Прямо вниз, мимо кедра, ну и мимо плесени. Я прекрасно видел. Дело секунды: скунс глотнул отравленный воздух - и тут же кончился,- продолжал все так же возбужденно Фред.- Сразу свалился. Дернул несколько раз лапами - и конец! Ай, какая это чертовски сильная штука! - с восхищением добавил он, опуская бинокль.- Можешь посмотреть сам.
   Приложив к глазам бинокль, Клайд слегка повернул его регулировочный винт и совершенно ясно увидел: крупное черное тело с продольными белыми полосами на боках лежит на желтой гальке, вытянув короткую морду с маленькими ушами. Через бинокль казалось, что все это происходит буквально рядом, рукой подать. Мертвый оскал морды скунса будто тянулся к метеориту, будто хотел ухватить его. Конечно, положение тела скунса было всего-навсего случайностью; он свалился на землю если не мертвым, то уже потерявшим, во всяком случае, какую бы то ни было ориентацию. И все же Клайда поразило, что тело животного оказалось именно в такой позе, словно повторяло предсмертные движения Джеймса Марчи. Ведь и он так же будто тянулся к зловещему метеориту, раскинув руки... Фиолетовая бахрома губительной плесени, зарожденной в глубине этого страшного пришельца с другой планеты, еще выше поднималась из расколотого темного излома. Она слегка колебалась, как тяжелая плотная ткань на ветру, и Клайду померещилось, что бахрома плесени безуспешно старается прикоснуться в своем размеренном и будто усиливавшемся движении к телу распластанного около нее мертвого скунса. Вот сейчас фиолетовая плесень качнется еще больше, еще больше и присосется страшными, причудливо разрезанными своими щупальцами к еще теплой жертве... Может быть, так расправлялась фиолетовая плесень и с той маленькой мышкой, которая из любопытства забежала в палатку Джеймса и погибла, а затем оказалась наполовину изглоданной? "Нет, все это слишком ужасно, и только чудится мне",- подумал Клайд: ведь в голове его возникают уж совершенно невозможные, немыслимые предположения! Но, взглянув на Фреда Стапльтона, он увидел, что тот, наоборот, не только не испуган и не потрясен увиденным, но смотрит на метеорит и на фиолетовую плесень с заметным восхищением.
   Пораженный Клайд с недоумением обратился к нему, пытаясь перекричать шум и грохот воды, доносившиеся снизу.
   - Слушай, неужели на тебя совсем не действует все это? показал он рукой на метеорит и фиолетовую плесень на нем.Она как хищник, как паук...
   - Ого, это ты ловко сказал! - обрадованно крикнул ему в ответ Фред Стапльтон. - Действует, братец-кролик, да еще как! Я думаю, что нашей плесени предстоит богатое будущее. Ну и нам тоже. Во всяком случае, у нее потрясающая сила. Я тебе говорю! Чтобы так молниеносно уничтожать не только насекомую мелкоту, а и здоровенного зверя, это, я тебе доложу, прямо роскошь!.. Как ты считаешь, может, не стоит называть эту штуку плесенью,- без всякого видимого перехода сказал он.- Мне кажется, не звучит. Плесень - что-то не слишком серьезное, даже, я бы сказал, противное. Плесень...- Он пожевал губами, словно пробуя слово на вкус.- Нет, не годится! - Фред пощелкал пальцами, подыскивая нужное выражение.- Чудодейственный айдахский всеуничтожатель, а?.. Нет, тоже не подходит. При чем тут айдахский? Чудодейственный космический всеуничтожатель - это лучше. Впрочем, тут тоже пахнет старомодной зазывательной рекламой. Теперь требуется что-то научное. Вроде антибиотик. Космоциллин?.. Астромицин?.. О, это уже неплохо! Астромицин. Вполне научное название препарата для домашних хозяек. Астромицин СТ,- повторил Фред. Он получал видимое наслаждение, перекатывая языком и губами, как шарик, только что изобретенное звучное название. Он говорил очень громко, почти кричал, чтобы пересилить грохот валунов и рев кипящей воды снизу.- Астромицин СТ! - выкрикнул он еще раз, уже совсем уверенно.
   - Постой, почему СТ? - спросил Клайд.- Астромицин... Пусть будет так. Это от слова "астра" - "звезда". Хоть и непонятно, зато наукоподобно. А что значит твое СТ?
   Фред с сожалением развел руками.
   - Ну, уж если в этом названии что-то понятно, так именно только СТ,- авторитетно ответил он.- СТ - значит Стапльтон и Тальбот. Астромицин GT! Разве^ не эффектно? Каждому захочется купить, поверь мне!
   - А Джеймс Марчи? - неожиданно спросила Мэджи, взглянув на Клайда.
   - Что - Джеймс Марчи? - с недоумением ответил Фред.
   - Мне кажется, что это очень верно,- сухо вмешался Клайд.- Я согласен с Мэджи. Можно бы в названии вспомнить и о том, кто действительно нашел и метеорит и космическую плесень. Ты не думаешь так? И пожалуй, ты мог бы добавить также и Бейкер - Мэджи тоже причастна к делу не менее, чем ты или я.
   - О Клайд, не надо, пожалуйста, не надо,- застенчиво возразила она.- Ведь я не имею ко всему этому решительно никакого отношения, и вы знаете, что мне не нужно...
   Фред Стапльтон поморщился. Видимо, его досадовали подобные несерьезные предложения. Он уклончиво ответил, как бы взвешивая:
   - Если ты так считаешь, то можно добавить и М. Только, видишь ли, две буквы в научном названии звучат хорошо: СТ. Астромицин СТ. А СТМ - это уже хуже, как-то сложно. Ну, а если прибавить и четвертую, тогда совсем плохо - СТМБ. Нет, никуда не годится, неуклюже как... как будто кто-то икает. Нет-нет, не подходит! - Он рассеянно посмотрел снова на метеорит с плесенью, на неподвижное тело скунса, лежавшего около него, и вдруг изумленно воскликнул: - А это что?..
   Фред Стапльтон вырвал из рук Клайда бинокль и приложил к окулярам глаза. Лицо его выражало крайнее удивление и, пожалуй, даже страх, хоть это было несвойственно ему. Он приглушенно бормотал что-то, забыв, что в оглушительном гуле вспененной воды в реке и перекатываемых ею валунов никто не слышит его.
   - Какая-то чепуха... Что за нелепость?.. Но ей же богу, эта чертова плесень... Да нет, не может быть!.. Какой черт, не может?.. Нет, это положительно снится мне, что ли!..
   Ни Клайд, ни Мэджи не слушали этого бормотания впервые растерявшегося Фреда Стапльтона. Они видели и без бинокля то, что заставляло их не верить своим глазам,- было невозможным, невероятным, чудовищным. И тем не менее, это было так!
   Только что перед ними было распростертое тело черного скунса, лежавшего около метеорита с плесенью. Они ясно видели блестящие белые полосы на его спине, видели раскинутый веером широкий хвост со светлыми пятнами. Видели злую морду хищника, словно тянувшуюся к метеориту, даже, казалось, подернувшиеся мертвой пленкой глаза животного. Так было, и Клайд почти видел также, как узорчатая бахрома фиолетовой плесени тянулась к убитому ею скунсу, колебалась, будто стремясь прикоснуться к нему. Это было уже иллюзией, вызванной, вероятно, памятным для него воспоминанием, впечатлением того, что Клайд, неся торопливо блюдца с плесенью к полыхавшему костру, ощущал такие же колебания; и ему казалось тогда, что плесень в блюдцах хочет коснуться его руки. Иллюзия, конечно, но от нее трудно было отделаться; плесень, казалось, тянулась именно к его рукам, как теперь к телу скунса.
   Сейчас Клайду уже ничего не казалось. И Мэджи. Да судя по непрекращавшемуся бормотанию Фреда - и ему тоже.
   Пораженные, они видели, что на теле мертвого скунса исчезла его голова. Да, именно исчезла - без остатка, без какого бы то ни было следа! Она была словно отрезана острым ножом, невидимой бритвой, а после этого будто бесследно растворилась в воздухе. Ее не было - вот и все.
   - Дикая история... ведь к скунсу никто не прикасался... как же это могло произойти?..- все еще бормотал Фред, не отнимая от глаз бинокль.
   Внезапная догадка мелькнула в голове Клайда. Она прорезала его сознание как молния. Он выхватил из рук Фреда бинокль. От резкого усилия его глаза, к которым он прижал бинокль, заволокло слезами, и сначала он не различал ничего. Но через мгновение все прояснилось. Его догадка была правильной!
   В окулярах бинокля он отчетливо видел, что на шее скунса не было крови. Не было ее и на гальке под телом животного. Черную голову скунса будто кто-то отгрыз одним ударом зубов, среди блестящего меха шеи виднелись розоватые позвонки, они выдавались над мехом, образуя возвышение. Не опуская бинокля, Клайд Тальбот сказал Фреду: