Владко Владимир Николаевич. Фиолетовая гибель

   Он посмотрел еще на Клайда, будто пытаясь найти у него поддержку; но, увидев, что тот равнодушно чистит себе ногти травинкой, словно его вовсе не касается весь разговор, пробормотал:
   - Ладно. Сейчас мне некогда. Общеобразовательная лекция состоится потом. Хотя, конечно, скажем сразу, что никакой коммерческой выгоды ты, Фред, из всего этого не извлечешь, это правда.
   - Как сказать,- загадочно ответил Фред Стапльтон, закуривая сигарету.- Деловой человек никогда ничем не пренебрегает, дорогой мой братец-кролик!
   Джеймс Марчи сердито фыркнул, но промолчал, снова берясь за обломок метеорита. Он столь же бережно отделил двумя щепками крохотные кусочки синей плесени и положил их на поверхность куриного бульона в блюдечки. Затем он слегка прижал эти кусочки так, чтобы они немного погрузились в желе, и отнес блюдечки в палатку.
   Клайд спросил Фреда:
   - Ты и правда думаешь, что вся эта чепуха может иметь какое-то значение... ну, в дальнейшем?
   Фред неопределенно ответил, задумчиво выпуская из носа дым от сигареты:
   - Кто знает? Пока что все это вполне несерьезно, забава. И все же...- Он задумался.
   - Но тогда зачем же ты обижал Коротышку, говорил всякие неприятные вещи о его теориях? - удивился Клайд.
   - А разве это не правда? - не менее удивленно ответил Фред.- Я как раз хочу, чтобы он все доказал и развил. Кто его знает, может быть, и стоит подумать обо всем этом... если дело окажется серьезным. Во всяком случае, я с интересом прослушаю, как сказал Джеймс, его общеобразовательную лекцию. А что это за проверку он устраивает, ты не знаешь? И зачем ему эти блюдечки? Что он будет с ними делать?
   - Кто его знает,- пожал плечами Клайд.- Кажется, он хочет узнать, могут ли его микроорганизмы размножаться...
   Он не успел закончить мысль, как раздался победоносный крик Джеймса из палатки:
   - Я ведь говорил! Говорил!
   Клайд приподнялся, но Джеймс уже выбежал из палатки. Он остановился у входа в нее, торжествующе подняв обе руки. Его лицо сияло, весь вид выражал полное удовлетворение.
   - Они пускают корни,- возбужденно заговорил он.- Они укрепляются в питательном составе! Нет, нет, не трогайте их! Потом я вам все покажу. Но они растут, растут!
   - Как, вот так сразу? Ведь ты говорил, что это микроорганизмы? - поразился Клайд, снова усаживаясь на свое место. Он взглянул на Фреда, тот невозмутимо попыхивал сигаретой.
   - Не знаю, не знаю, пока что ничего не знаю,- увлеченно говорил Джеймс, усаживаясь около них.- Может быть, это не микроорганизмы, а какая-то бурно развивающаяся плесень, откуда мне сейчас знать? Важно то, что это живые организмы, как я и говорил! Погодите, они еще себя покажут!
   - А что ты делаешь с ними? - спросил как бы мимоходом Фред.
   - Как - что? Развожу нормальную культуру. Чашек Петри, настоящих лабораторных чашек, у меня, конечно, нет. И настоящего питательного состава тоже нет. Но блюдечки вполне заменяют чашки Петри. А вместо состава из агар-агара я взял куриное желе. В нем все равно немало питательных веществ. Я посадил кусочки плесени на состав. Если это живые организмы, они должны развиваться и размножаться. А, да что я говорю должны: ведь они уже пускают корешки в состав, понимаешь? И никаких сомнений быть не может!
   - Откуда ты все это знаешь? - задал привычный вопрос Фред.
   - Что я знаю? - удивленно спросил Джеймс.
   - Ну, об этих самых чашках... Петри, что ли... и о всяких питательных составах, агар-агарах...
   Джеймс еще больше удивился.
   - Как - откуда? Да это все знают,- с искренним убеждением, простодушно ответил он.- Разве мало сейчас пишут о всяких лабораторных исследованиях? Не только в журналах и книгах, но даже и в газетах. Чего ж тут надо особенно знать?
   - Просто надо читать не только о курсах биржевых акций, Фред, а и все остальное,- наставительно сказал Клайд.- И тогда ты тоже будешь все знать. И о чашках Петри, и о трансформаторах, и о межпланетных ракетах. Как Коротышка, например. Или даже как я.
   - Как ты? - иронически протянул Фред.
   - Да, как я. Спроси Коротышку, он тебе подтвердит. Я иногда читаю всякие научные статьи. И Джеймс разговаривает со мной вполне уважительно, ему не надо отвечать на глупые вопросы. Правда, Коротышка?
   Джеймс Марчи растерянно поморгал глазами. Как честный человек, он не решался ответить утвердительно. Хотя, конечно, Клайд все же знал о научных делах несколько больше, чем Фред Стапльтон, который мог рассуждать тоном, полным уверенности, о влиянии трансформатора или конденсатора на пищеварение. Джеймса выручил сам Фред. Он весело признался:
   - Ладно, я согласен. Наука и техника никогда не влекли меня. Я, братцы-кролики, живу на уровне этакого пещерного человека. Кое-что в своих делах я понимаю, и вы спорить об этом не будете, надеюсь. А в науке и технике - извините! Потому я так и ценю тебя, Коротышка, что ты не оставляешь меня полным невеждой и благосклонно льешь свет истинного знания* на мои туго соображающие мозги. А что, разве плохо завинтил?
   - Да уж куда там, - согласился Клайд
   Джеймс только смущенно переводил недоумевающий взгляд то на одного, то на другого: он всегда терялся в такого рода пикированиях.
   Фред тем временем продолжал:
   - Поэтому я и прошу тебя сейчас, дорогой Джеймс, пролей на меня еще немного света знания. Ты обещал что-то вроде общеобразовательной лекции о метеоритах и прочих микроорганизмах, ведь правда? Клайду, как я вижу, это не очень нужно, он и так все знает. Ну, а мне сам бог велел задавать глупые вопросы. Вот я их и повторяю: почему ты считаешь, что это именно метеорит? Почему ты убежден, что твоя плесень - космическая, а не какая-нибудь другая? Давай, Коротышка, давай, я обещаю тебе слушать внимательно и серьезно.
   Клайд слушал легко лившуюся речь Фреда Стапльтона и думал: а ведь и правда, нет ничего удивительного в том, что у него установилась репутация опытного и толкового агента по сбору объявлений! Что ни говори, Фред мастак по части разговоров. Когда он хочет, у него появляется и мягкий тембр голоса, и проникновенная убедительность тона, да и жесты становятся какими-то округленными. Когда он хочет... Да, тогда у него возникает предупредительный наклон красивой головы с коротко подстриженными ежиком светлыми волосами, выпуклые карие глаза смотрят ласково из-под нависших темных бровей и даже мало заметны упрямые, жестко прорезанные складки, которые идут от прямого, с едва заметной горбинкой носа к углам тонкого рта.
   Но Клайд знает и другое выражение лица Фреда Стапльтона. Оно осталось навсегда в его памяти еще с давних времен больших бейсбольных матчей в колледже, когда Фред вел мяч. Клайд помнит, каким яростным и напряженным становилось тогда лицо Фреда Стапльтона, как его плечистая, атлетическая фигура устремлялась в прорыв и как "бешеный Фред" вел мяч, отметая все попытки помешать ему, задержать его стремительный бег по площадке. Нет, тогда это было лицо человека, который готов преодолеть все препятствия ради того, чтобы вырваться и победить! И с таким выражением лица Фреда Клайд не хотел бы встречаться, о нет! Интересно, бывает ли теперь то, другое выражение лица у Фреда Стапльтона, когда он не хочет быть заведомо ласковым и предупредительным?.. Когда перед ним стоит какая-то упорная цель, к которой он стремится во что бы то ни стало?..
   Джеймс сказал:
   - Я сейчас, Фред. Только зайду посмотрю еще на синюю плесень, как она там. И возьму в палатке одну-две книги, чтобы ты сам мог увидеть, в чем дело.
   Фред откинулся на спину и, заложив руки за голову, засмотрелся на вечереющее небо, по которому медленно проплывали легкие голубовато-серые облака, напоминающие разбросанные обрывки ваты. Клайд подбросил в костер веток и с удовольствием смотрел, как из него сначала выбросились темные клубы дыма, а потом вдруг ветки охватил жаркий, стреляющий вверх огонь, от которого сразу стало жарко лицу.
   Оба они молчали, ожидая Джеймса.
   Джеймс Марчи возвратился к костру, неся две какие-то книги и журнал. Он несколько разочарованно сообщил:
   - Как было, так и есть. Корешки углубились в питательный состав, но больше ничего я не заметил.
   - А ты хотел, чтобы твоя плесень за несколько минут превратилась уже в целые кусты? - сказал Клайд.
   - Нет, конечно, нет. Но мог бы быть какой-то новый процесс... не знаю, какой именно, но уж очень мне хочется,- с детской откровенностью заметил Джеймс, садясь у костра.
   - Немножко рановато хочешь, Коротышка,- засмеялся Клайд.Даже если твоя плесень и сильно растет, все равно срок очень маленький.
   - Да я и сам знаю,- огорченно ответил Джоймс, засматривая почему-то в костер.
   Фред сел и лениво потянулся.
   - Итак, дорогой Джеймс,- сказал он,- ты хотел рассказать, почему твой камень...
   - Метеорит, - поправил его Джеймс.
   - Хорошо, допустим, что метеорит. Какие у тебя основания думать, что это именно так?
   - У меня нет оснований думать, что это не так.
   - Пожалуйста, объяснись, Джеймс, и не крути нам голову!
   И это также похоже на Фреда Стапльтона, невольно подумал Клайд. Ласковый, мягкий тон - и вдруг при попытке возразить в голосе появляются вот такие металлические нотки, при которых еще минутку - и можно услышать от Фреда заведомую грубость.
   Как-то они сидели в ресторане с приятельницами. Всех троих девушек пригласил Фред, вероятно, для того, чтобы подыскать себе замену: с одной из них он бывал уже не раз, и она ему, надо думать, просто наскучила, а две ее подруги были новенькими. Фред Стапльтон в таких случаях не церемонился, и его друзья знали об этом.
   После очередного коктейля Фред собрался рассказать какой-то анекдот. Должно быть, он уже рассказывал его Мэджи (так звали девушку, за которой он раньше ухаживал), и она весело заметила:
   - Э, Фред, не так! Дело обстояло следующим образом: когда пуэрториканец заметил, что...
   - Помолчи, будь добра, - грубо перебил ее Фред. - Если мне нужно будет что-то спросить у тебя, тогда ты и скажешь. Поняла?
   И он продолжал рассказывать анекдот, не обращая внимания ни на смущение опешившей Мэджи, ни на укоризненные взгляды, которые бросал на него Джеймс Марчи, ни на холодок, вдруг возникший за столиком и заметный не только Клайду Тальботу, но и девушкам. Не заметил его только сам Фред, который, рассказав свой анекдот, первым же оживленно рассмеялся грохочущим смехом, как он это всегда делал.
   Действительно, никакие церемонии, или, как он сам презрительно называл это, "сантименты", не были свойственны Фреду, если он даже терял интерес к девушке, за которой ухаживал. "А Мэджи... Ведь она действительно очень милая и душевная", - подумал Клайд. Синеглазая, с вечно растрепанной шапкой вьющихся бронзовых волос - впрочем, теперь это модно, такие растрепанные прически,- с почти изломанными под углом широкими и пушистыми бровями, она охотно смеялась, весело шутила в компании. Но, как сказал вскоре после знакомства с Мэджи Бейкер Коротышка Джеймс, у нее по временам появлялась "какая-то грустинка". Она становилась задумчивой, ее синие глаза притухали под полуспущенными ресницами, она говорила так, будто мысли ее блуждали где-то в стороне от собеседника и она оберегала их от ненужных вопросов. "Очень приятная и симпатичная девушка, и грубиян Фред совершенно не стоит ее",- сказал тогда в заключение Джеймс и как будто даже испугался той горячей убежденности, с которой он произнес эти слова. Он искоса посмотрел на Клайда, сделавшего вид, что ничего не заметил, и перевел разговор на другую тему.
   Но Клайд Тальбот заметил. "Эге, Коротышка, ты, кажется, сильно заинтересовался синеглазой Мэджи,- подумал он,- и не окажется ли ее "грустинка" для тебя крепким крючком?.." Однако он видел, что Мэджи и дальше с обожанием смотрит на плечистого, уверенного и сильного Фреда Стапльтона, который развязно похлопывал ее по плечу и ослепительно улыбался, когда они заходили время от времени поболтать с нею в медицинский пункт большого небоскреба, где помещалась и страховая фирма "Моррисон и сын", и контора по сбору объявлений Фреда Стапльтона, и многие другие предприятия, включая и находившуюся в подвале ремонтно-заправочную станцию, где работал Джеймс Марчи.
   "Вообще,- подумал Клайд,- если уж действительно что-то внешне связывает их троих, то это был именно небоскреб Оффис-Сейнтр, соединивший по воле случая их учреждения. Предположим, что все они оказались бы не там, а врозь: в таком городе, как Чикаго, это было бы не только нормально, но даже более естественно. А вот судьба! И во время перерыва они чаще всего встречались друг с другом в очереди за обедом в шумной столовой самообслуживания на первом этаже. Клайд и Джеймс почти всегда приходили вместе, что же касается Фреда, то он иной раз оказывался занятым в других частях города. "Такая работа,- шутил он,- волка ноги кормят, братцыкролики!"
   Мэджи Бейкер работала на том же первом этаже медицинской сестрой в пункте неотложной помощи; вероятно, поэтому вездесущий и энергичный Фред Стапльтон и познакомился с ней. И конечно, немедленно начал за ней ухаживать. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: администрация пункта хорошо знала, как подбирать кадры медицинских сестер для Оффис-Сейнтра. В белом накрахмаленном халате, со скромной, также накрахмаленной повязкой на голове, из-под которой кокетливо выглядывали ее бронзовые пушистые волосы, Мэджи Бейкер была очаровательна. Могла ли она не обратить на себя внимание такого знатока женской красоты, каким был Фред Стапльтон? И могла ли она сама остаться равнодушной к его ухаживаниям? Конечно, нет.
   Но все зто было уже несколько месяцев назад. С тех пор Фред изменился, хотя внешне он и был таким же шумливым и разбитным парнем и даже все еще встречался с Мэджи. Но все это было уже не так. Он охотнее проводил время вечером в компании других девушек, которых он приглашал потанцевать, оставляя Мэджи на попечении своих друзей. И Клайд, и Джеймс хорошо понимали это, а Коротышка даже молча вздыхал. Но Мэджи словно не видела, что Фред относится к ней прохладнее. Не видела она также, вероятно, и того, как Джеймс Марчи краснеет, разговаривая с ней, и старательно протирает очки носовым платком, хотя они и без того безукоризненно чисты. "Эх, Коротышка ты мой, Коротышечка,- сочувственно думал Клайд,- ну куда же тебе тягаться с обольстительным Фредом Стапльтоном с его чарующей улыбкой? Пусть Фред грубиян, пусть Мэджи не стоит его, но ведь она-то уверена в другом, и девушка всегда остается девушкой..."
   Джеймс неторопливо набил свою трубку, зажег ее от тлеющей ветки и сказал:
   - Прежде всего, это не камень и не каменный метеорит, которых встречается больше всего. Он металлический, возможно, с разными примесями. Помнишь, Клайд, как звенел метеорит, когда я ударял по нему молотком?- обратился он к Клайду Тальботу.
   Тот утвердительно кивнул головой.
   - Такой звук может издавать только металлический метеорит. Вы сами понимаете, что река не могла вынести такую штуку с гор хотя бы потому, что там нет ничего похожего.
   - Но ведь ты не знаешь, какие породы могут быть в горах?возразил Фред.
   - Какими бы они ни были, все равно нигде не может быть сплошь железных камней,- ответил Джеймс решительно.- Значит, это несомненный метеорит, небесный гость, прилетевший к нам из какого-то другого мира.
   - Какого? - осведомился Клайд.
   Джеймс пожал плечами:
   - Если бы я мог, я охотно ответил бы тебе. Думаю, что с какой-то иной планеты и, как подсказывает логика, вероятно, не с Фаэтона.
   - Это еще что за странное название? - уставился на него Фред.
   Джеймс снисходительно улыбнулся.
   - Если бы ты интересовался научными сведениями,- ответил он,- то мог бы знать, что в Солнечной системе есть не только обычные для нас планеты, вроде Земли, Марса, Венеры, Юпитера и так далее, но и одна загадочная, когда-то рассыпавшаяся на части. Ученые дали ей имя Фаэтон. Неизвестно, какая именно катастрофа постигла эту планету, но она распалась на мелкие обломки, и из них образовался тот "пояс астероидов", который ныне проходит между орбитами Марса и Юпитера и из которого на Землю прилетают астероиды.
   - Черт его знает, что такое, - возмутился Фред. - Мы говорили о метеорите, а ты вдруг завел о каких-то астероидах! При чем тут они?
   Теперь усмехнулся и Клайд: поистине Фред был недалек от истины, когда говорил о своем уровне пещерного человека!
   - Дело в том, Фред,- сказал он по возможности мягко, что все это одно и то же. Астероиды крутятся вокруг Солнца, а когда какой-то из них падает на Землю, его называют уже метеоритом. Так, Коротышка?
   Джеймс Марчп подтвердил кивком головы, а Фред с недоумением заметил:
   - Но зачем же тогда два названия? Только путают человека! Ну ладно, давай дальше, Джеймс. Почему твой метеорит, который раньше назывался астероидом, прилетел к нам не с Фаэтона?
   - Потому что астероиды, образовавшиеся в результате катастрофы с Фаэтоном, по своему составу не отличаются от земных пород. И это, кстати, доказывает, что все планеты Солнечной системы схожи, так как они образовались, вероятно, из самого Солнца...
   Клайд невольно посмотрел на небо, где уже зажглись первые крупные вечерние звезды. На востоке они были яркими, и казалось, что в них начинают обрисовываться знакомые контуры созвездий; на западе все еще тлела красная полоса - прощальный привет ушедшего с неба солнца; она постепенно превращалась в фиолетовую, а дальше синеватую, пока не сливалась целиком в глубокий синий фон, на котором уже не были видны легкие рваные облака. Из-за склонов, за которыми снизу доносилось мирное журчание безымянной речушки, потянуло холодком. Клайд поежился. "Как быстро тут сумерки сменяются ночью!" - подумал он и подбросил в костер ветвей.
   - Так что же вытекает из того, что планеты схожи? - услышал он голос Фреда Стапльтона.
   - Вытекает, что такой металлический метеорит, какой мы нашли, не типичен для Фаэтона, как не типичен и для Земли,спокойно ответил Джеймс.- Следовательно, наш метеорит происходит с какой-то иной планеты, может быть, и очень далекой от Земли. А то, что это именно метеорит, подтверждается еще и оплавленностыо его поверхности, страшно нагревшейся при прохождении сквозь земную атмосферу. Вот и все. Больше мне сказать нечего, тем более что я и сам больше ничего не знаю,- скромно закончил он.
   Фред молчал. В его выпуклых карих глазах отражались языки пламени костра; казалось, что он раздумывает над тем, что говорил Джеймс, усваивает это, как трудную для пищеварения пищу. Клайд зевнул: правду сказать, он не услышал сейчас от Коротышки ничего нового по сравнению с тем, что знал до сих пор.
   Фред вдруг встрепенулся.
   - Ну, а как насчет твоей плесени? - спросил он, усаживаясь удобнее. В глазах у него снова появился интерес к тому, что скажет Джеймс.
   Клайд засмеялся.
   - Чего ты? - недоумевающе спросил Фред.
   - И вовсе ты ничего всерьез не понял из объяснений Коротышки,- все еще смеясь, сказал Клайд.- Смотрел я сейчас на тебя и думал: как приятно видеть, что Фред Стапльтон крепко размышляет на научные темы.
   - А что, я не размышлял? - оскорбился Фред.
   - Да нет, размышлял. Но тебе явно надоели рассуждения о метеоритах, и ты очень рад, что вспомнил вдруг о плесени. Скажи, разве не так?
   Фред задумчиво почесал затылок.
   - Нет, конечно, я и размышлял,- ответил он.- Но, понимаешь ли, все это чертовски сложно для меня. И я пришел к выводу, что Коротышка, наверно, прав. Тем более, что мне совершенно безразлично, как в действительности обстоит дело.
   - Ну, а плесень?
   - Э, братец-кролик, плесень особое дело,- убежденно ответил Фред. - Тут пахнет чем-то практическим. Я еще не знаю, чем именно, но все же это интересно. Что-то совсем новое, понимаешь? А все новое занимательно.
   - Даже если это относится к науке? - язвительно осведомился Джеймс.
   Клайд удивленно взглянул на него: откуда у простодушного Коротышки столько иронии, да еще и ядовитой?
   Но Фред даже не заметил ее.
   - А почему бы и нет? - спокойно отозвался он. - Очень занимательно, если, конечно, не надо сильно думать и утомляться. Мне в научном плане это противопоказано. Так что давай, Коротышечка, как можно популярнее. Итак, о твоей плесени. Она тоже космическая?..
   Джеймс вздохнул.
   - Да, я убежден, что она космическая,- сказал он твердо.
   - И ты можешь это доказать?
   - В пределах твоей возможности воспринимать доказательства,- улыбнулся Джеймс.- Впрочем, я думаю, что и тебе это будет интересно, Клайд,- обратился он к тому. - Чтобы не быть голословным, я кое-что припас. Вот, видишь? Это последние номера "Популар сайенс", журнала хотя и очень популярного, но толково излагающего научные проблемы... Что?
   Фред хлопнул себя по колену, словно убил надоедливого комара, и выразительно заявил:
   - Понимаю, понимаю... А я-то удивлялся, почему в сумках моего друга Джеймса Марчи будто набиты кирпичи! Оказывается, он изволил везти с собою духовную пищу - книги и журналы. Слушай, Коротышка, неужели тебе недостаточно того, что ты уже знаешь? Неужто ты не можешь хоть месяц обойтись без душеспасительного чтения? Посуди сам, ты и без того до отказа напичкан всяческими неудобоваримыми научными данными. Для чего ты брал с собой в отпуск, на природу, лишнюю тяжесть? Ну скажи?
   Джеймс смущенно поморгал глазами и ответил:
   - Но если бы я не взял с собой эти журналы, тогда не смог бы доказательно объяснить тебе относительно плесени...
   - Выходит, ты знал заранее, что найдешь ее? - саркастически осведомился Фред.
   - Нет, конечно,- совсем растерялся Джеймс,- я не знал этого. Но на всякий случай... мне, понимаешь ли, это всегда интересно... и потом, не такая уж тут тяжесть, чтобы стоило говорить о ней. Зато сейчас я все докажу!
   Клайд решил вмешаться, чтобы выручить Джеймса, иначе Фред мог бы еще долго изводить его.
   - Хватит разговоров! - заявил он безапелляционно. - Коротышка, давай доказательства. А ты, Фред, не приставай зря! Будто человеку нельзя взять с собой на отдых книги. Помалкивай, не суди по себе!
   - Да я ничего... я к слову,- пробормотал Фред, который не ожидал такого решительного отпора.
   Джеймс благодарно взглянул на Клайда. Он полистал страницы журнала, а Клайд невольно подумал: "Расчудесная ты божья коровка, милый Коротышка! Вот тебя чуточку поддержали, а ты уже и растрогался. Потому что для тебя нет ничего важнее твоей безудержной страсти к науке, потому что ты хороший, бесхитростный парень и, честное слово, тебя совсем нельзя обижать". И тут же вспомнил: а разве он сам еще днем не подшучивал над Коротышкой?.. "Нет, нет, не буду и я",-решил он в приступе вдруг овладевшей его нежности к голубоглазому ребенку с кудрявой бородкой.
   - Прежде всего,- начал Джеймс, доверчиво глядя на Клайда Тальбота и заложив пальцем нужную страницу журнала,- я хочу сказать, что в метеоритах уже не раз находили загадочные микроорганизмы, которые можно было считать только космическими, принесенными на Землю извне. Это для того, чтобы вы не думали, будто произошло что-то совершенно необычайное...
   - А мне-то казалось...- разочарованно произнес Фред.
   - Помолчи, Фред,- остановил его Клайд. Что касается его самого, то ему даже понравилось вступление Джеймса, которое исключало сенсационность их находки.
   - Вот, посмотрите, что напечатано по этому поводу в журнале,- продолжал Джеймс.- "Большой интерес вызвало, например, открытие в осколке метеорита, упавшего во Франции в тысяча восемьсот шестьдесят четвертом году, отпечатков одноклеточных водорослей размером около двухсот пятидесяти микронов. Всего было обнаружено пять видов таких водорослей, из которых четыре похожи на земные, а один решительно отличается от известных на Земле видов. Профессор Бернал считает, что мыслимы две гипотезы, объясняющие эту удивительную находку. Согласно первой, метеорит некогда был выброшен с поверхности какой-то планеты, на которой существовала жизнь. Значительно интереснее вторая его гипотеза. Некогда, предполагает Бернал, вместе с пылью при вулканическом извержении в межпланетное пространство могли быть выброшены микроорганизмы и споры. Блуждая в Солнечной системе, такие пылинки прилипли к какому-нибудь метеориту и вместе с ним попали на Землю..."
   - Не знаю, мне кажется, что, наоборот, интереснее первая гипотеза,- задумчиво сказал Клайд.
   Он смотрел на совсем уже ночное небо и с новым, неизведанным еще интересом вглядывался в привычные учоры созвездий. Вот эта, например, яркая звезда, меряющая неспокойным голубоватым светом: кто знает, может быть, она представляет собою затерянное в глубинах Вселенной иное Солнце, вокруг которого вращаются неведомые планеты... и среди них есть одна, где существует жизнь... и метеорит, найденный ими, был каким-то образом выброшен с нее... Бог мой, а сколько же может быть таких планет на далеком небе! Тысячи, миллионы, миллиарды!..
   - И мне думается, что первая более интересна,- ответил Джеймс. Он проследил взглядом, куда были направлены глаза Клайда, и вдруг заметил: - А у тебя тоже бывает так, Клайд?
   - Что именно?
   - Ну вот когда ты смотришь на небо и начинаешь раздумывать о том, как бесконечна Вселенная, и нет у нее ни конца ни края, и сколько ни смотри, везде рассыпаны звезды, и дальше звезды, и еще дальше... то у тебя начинает кружиться голова. Просто в голове какой-то туман, и уже ничего нельзя сообразить, все путается... Или это бывает только у меня?
   Голос Коротышки звучал удивительно беспомощно, как у запутавшегося ребенка, который с изумлением и страхом смотрит на непонятные, необъяснимые для него явления.
   Клайд снова посмотрел на небо, пробуя представить себе то, что говорил Джеймс, эту поразительную бесконечность Вселенной и глубину, из которой долетают до него маленькие лучики звезд, и широту, наполненную сиянием неисчислимых созвездий. Он вздрогнул: действительно кружится голова!