Владко Владимир Николаевич. Фиолетовая гибель

   - Как мышь... помнишь?
   - Что-что? - нетерпеливо переспросил Фред, не расслышавший слов Клайда из-за шума и грохота воды.
   - В палатке... та мертвая мышь...-прокричал ему Клайд.Она тоже была так... изглодана, что ли. Понимаешь?
   - Ничего тут невозможно понять,- огрызнулся в ответ ему Фред Стапльтон.- Так что? - В голосе его звучало нетерпение.
   - Это значит... Погоди! - оборвал сам себя Клайд.
   Напряженно всматриваясь, он заметил, что вслед за головой скунса постепенно начала исчезать и его шея. Только что она была ясно видна, и вот ее уже нет! На теле животного оставалась лишь верхняя часть груди. А затем все быстрее и быстрее исчезала и она, словно растворяясь в воздухе, все быстрее, быстрее... Грудь, спина, туловпще, покрытое черным мехом с белыми полосами... Как будто кто-то безостановочно и бесследно уничтожал их по направлению от страшного метеорита, с которого все так же свисала, колеблясь, бахрома фиолетовой плесени. Тело мертвого скунса быстро превращалось в ничто. Теперь это видели и все остальные.
   Мэджи вскрикнула, Фред Стапльтон, пораженный, изо всей силы стиснул кулаки.
   - Да что за дьявол...- проговорил он в полном изумлении.
   Тело скунса исчезало. Вот от него остался лишь длинный широкий хвост с растопырившимся мехом. Еще несколько мгновений - и он также растворился в воздухе. На том месте, где лежал под деревом скунс, не оставалось ничего - ни малейших следов его тела, ни даже самого маленького комочка меха. Только сухая желтая галька, неподвижно лежавшие вокруг валуны и зловещий черный метеорит с колеблющейся фиолетовой космической плесенью. Только это, словно скунса и не было...
   Клайд опустил бинокль. В его сознание снова ворвались шум воды и скрежещущий грохот валунов, которые она несла в своем бурном течении. Затем он увидел бледное лицо Мэджи, на котором застыло испуганное выражение. Она не понимала происшедшего, впрочем, как и Фред, лицо которого вытянулось и посерело. Он не мог сдержать нервного подергивания угла рта.
   Клайд невесело усмехнулся.
   - Что ж, идем отсюда,- сказал он, беря Мэджи под руку.Не надо больше находиться тут. И так все уже ясно.
   - Что тебе ясно? - спросил озадаченный Фред.
   - Ясно, что космическая плесень представляет собой страшного врага,- ответил Клайд, поднимаясь с Мэджи вверх по склону.
   Фред просительно заглянул ему в глаза.
   - Сделай одолжение, Клайд,- взмолился он,- расскажи толком, в чем тут дело, если ты понимаешь...
   - К сожалению, не очень,- ответил тот задумчиво.- Все это можно довольно просто объяснить, но совершенно невозможно понять,- сказал он, потирая рукой лоб.- Объяснить можно, а понять...
   - Ну так объясни, не понимая,- уже раздраженно потребовал Фред Стапльтон.- Чего ты тянешь?
   Клайд посмотрел на него какими-то невидящими глазами, будто продолжая раздумывать. Потом он встрепенулся и заговорил ровно и почти спокойно, разве что слишком старательно подыскивая слова:
   - Ты помнишь, как это случилось с той маленькой мышью в палатке? Так вот, со скунсом было то же самое. Плесень действует не только губительно. Она еще растворяет в воздухе свои жертвы! Как это происходит, я не понимаю и не знаю. Может быть, так действует ее запах, может быть, что-то еще, какая-то неизвестная причина. Это вроде сильной кислоты, в которой растворяются разные предметы. Тут они тоже растворяются, но уже в воздухе. Постепенно. Сначала то, что ближе к плесени, а потом дальше и дальше. И тогда все. Так было с убитыми плесенью насекомыми, помнишь? Они ведь непонятным образом исчезли из палатки. А потом с мышью. И наконец, со скунсом...- Он умолк, как бы устав от объяснений.
   Фред с недоверием спросил:
   - Почему же она растворяет только то, что убила? И ничего больше - ни траву, ни деревья, например?
   - Не знаю. Ничего не знаю,- равнодушно ответил Клайд. И в самом деле, его охватило состояние полной инертности, какое бывает после сильного нервного напряжения. Рука Мэджи опустилась вниз, и он уже не поддерживал ее, ему было все равно.
   Но Фред был не удовлетворен.
   - А почему мышь в палатке не растворилась целиком, только наполовину, если дело обстоит так, как ты говоришь? - снова спросил он.
   - Должно быть, потому, что там плесени было меньше, чем тут, и она действовала слабее,- нехотя ответил Клайд.- А тут и плесени больше, и она сильнее развилась за это время.
   Фред внезапно замедлил шаги. Ему что-то пришло в голову. Глаза его сосредоточенно прищурились, и в них Клайд увидел, что он уже всецело захвачен новой мыслью, которая не дает ему покоя.
   - Что случилось, Фред? - спросил он без особой охоты.
   - Значит... значит, плесень могла так же действовать... и на тело Коротышки, если бы... если бы мы не унесли его отсюда?- Фред Стапльтон задал этот вопрос запинаясь, будто с большим усилием.
   - Ой, что ты говоришь, Фред! - вскрикнула Мэджи, хватая Клайда за руку. Ее глаза испуганно расширились.
   Клайд удивленно взглянул на нее. Он сначала не понимал, о чем, по сути, спросил Фред.
   - Наверно, так...- механически ответил он и вдруг остановился.
   Чудовищность мысли Фреда лишь теперь дошла до его сознания. Если бы они не забрали с берега тело Джеймса, то через некоторое время оно так же исчезло бы... да, да, именно так! Вот почему вскрикнула Мэджи! Она была ошеломлена вопросом Фреда.
   Но сам Фред Стапльтон совсем не был поражен своим ходом мыслей. Наоборот, он удовлетворенно кивнул головой, как человек, получивший вполне положительный ответ. Он сказал, потирая руки:
   - Ловко! Это совершенно меняет дело. Теперь мы будем поступать иначе. К черту детскую игру с астромицином! Мы провернем такую операцию, которая обогатит нас до конца дней. Это будет такая великолепная штука, что... Э, я все вам объясню, как только мы дойдем домой!
   34
   Тучи шли с гор.
   Они ползли по низкому неприветливому небу сплошной серой пеленой, начинавшейся тут же, за лесом, хмурым и безрадостным. Кедры и дубы застыли в непонятном покое, который был еще более странным после того, как бешеный ветер прошлой ночи и утра неожиданно улегся, как вдруг присмиревший зверь. Он распростерся над землей, притихший, но готовый к новому яростному прыжку. Деревья привыкли, должно быть, к его повадкам, они лишь озабоченно шелестели листьями широко раскинутых ветвей, жалуясь и сетуя на ожидавшую их вскоре горькую судьбу. Лес замер в этом затянувшемся ожидании, присмирел и затих; и беззаботное до того пернатое его население тоже молчало, словно охваченное необъяснимой тревогой; и только время от времени из удивительной тишины, воцарившейся в лесу, доносились громкие хриплые звуки, похожие на крик удода. А темные тучи все шли и шли с запада, не принося дождя и лишь дразня землю нависавшей над нею сырой влажностью.
   Клайд зябко запахнул полы куртки и поднял воротник. Он быстро шел за высокими кустами, отделявшими их лагерь от леса, расстроенный и даже злой. Разговор с Фредом Стапльтоном, происшедший тотчас после их возвращения с берега реки, оказался той каплей, которая переполнила чашу его терпения. "Да какой там каплей! - сердито подумал Клайд. - Это было достойное завершение всего того, что до сих пор изобретал Фред! Не мудрено, что Мэджи, только узнав о новой его идее, сослалась на сильную головную боль и ушла: она не хотела принимать участия в ее обсуждении, настолько эта идея показалась ей ужасной". Клайд не спрашивал ее ни о чем, он просто не успел, но и не надо было, пожалуй, ничего спрашивать, так как лицо Мэджи говорило само за себя. И только такой бесчувственный чурбан, как Фред Стапльтон, мог ничего не заметить, увлеченный своей самоновейшей выдумкой! Клайд сердито сплюнул, подумав об этом. Да разве Фред Стапльтон был способен считаться с кемлибо, когда его захватывали новые планы, кроме самого себя?
   Когда они пришли в лагерь и уселись около еще не погасшего костра, в который пришлось только подбросить приготовленные сучья, Фред Стапльтон сразу же победоносно заявил:
   - Я сказал уже, что всякие разговоры об астромицине СТ, или СТМ, или даже СТМБ,- иронически взглянул он на казавшуюся совсем маленькой в своем мохнатом пальто Мэджи, - теперь не больше, чем детская игра!
   - Ладно, давай недетскую,- вяло ответил Клайд Тальбот, которому не очень-то хотелось слушать очередную порцию великолепных планов Фреда. А он, по всей видимости, был сейчас переполнен ими.- Ей-богу, придется снова слушать тебя, а то ты, чего доброго, лопнешь от переизбытка идей,- добавил он, усмехаясь.
   - А вот узнаешь, в чем дело, и тогда перестанешь усмехаться,- внушительно сказал Фред.- Я шутить не собираюсь. Это настолько серьезно, что всякая ирония тут неуместна.
   - Ну хорошо, валяй серьезно,- махнул рукой Клайд. Мало ли он слышал от него таких невероятно серьезных планов? Одним больше, одним меньше, не все ли равно? Так или иначе, Фреду нужно выговориться, иначе он не успокоится. Не мог ли Клайд хотя бы представить себе то, что он на этот раз услышал?..
   Фред подобрал под себя свои длинные ноги, чуть не зацепив при этом Мэджи, которая быстро отодвинулась в сторону. "Хоть бы ты извинился, невежа,- подумал Клайд и поймал себя на том, что его почему-то снова раздражали те поступки друга, которых он раньше даже не замечал.- Что произошло?" - спросил он сам себя и не нашел ответа.
   - Так вот, дорогие братцы-кролики,- с достоинством заговорил Фред Стапльтон,- знаете ли вы, что такое военная мощь нашей страны?
   Это было настолько неожиданное вступление, что и Клайд и Мэджи опешили.
   - Да, да,- продолжал Фред, даже не ожидая ответа на вопрос, который он считал, очевидно, вполне риторическим.-Я не говорю о той военной мощи, при помощи которой мы уверенно держим в страхе и повиновении всяческих подрывателей государственного порядка. Например, атомные и водородные бомбы, ракеты дальнего действия, бомбардировщики и так далее?..
   - Погоди,- остановил его Клайд, который без всякого удовольствия слушал разглагольствования Фреда,- вряд ли тебе нужно читать нам лекцию в духе покойного мистера Форрестола или достопочтенного бешеного сенатора Голдуотера. Это все нам хорошо известно и без тебя. Ты лучше давай по сути. При чем тут твои блестящие идеи?
   Фред громко захохотал, будто услышав веселую остроту. И Клайд подумал, что это был первый смех, раздавшийся в их лагере после смерти Джеймса Марчи. Его покоробило от такой мысли. Сдержанно и холодно он заметил:
   - Мне кажется, я не сказал ничего смешного. И если ты действительно хочешь что-то рассказать, то говори, а не смейся так по-идиотски. Нам, знаешь, сейчас не до смеха,значительно сказал он, взглянув на Мэджи, ошеломленную, как и он, бестактной выходкой Фреда.
   Но тот лишь удивленно посмотрел на него и ответил:
   - Ну-ну, чего ты раздражаешься? Понятно, что вообще-то здесь нет ничего нового, это я так, для разгона. Ладно, давай иначе. На всякие военные дела тратится уйма денег, для того и существует Пентагон, чтобы отваливать солидные куши, целые миллионы долларов трестам и компаниям, которые делают бомбы, ракеты и самолеты. Миллионы, а может, и миллиарды, понимаешь? Это все знают. Так вот, в чем неудобство всех этих военных приготовлений? Не можешь сказать?.. А я могу! В том, что они действуют грязно. Да, грязно! Атомные и водородные бомбы оставляют после себя кучи убитых и пораженных лучевой болезнью, которых потом приходится лечить, а они все равно умирают. Ракеты и самолеты то же самое. Скажем, еще газы - они также оставляют тысячи убитых и отравленных. Одним словом, грязная работа. Все это было только потому, что никто не смог предложить чистое средство уничтожения, чистое оружие. Такое, которое не оставляет никаких следов. Понятно?
   Еще как бы в тумане перед Клайдом начала вырисовываться новая идея Фреда Стапльтона. Но она была такой бредовой, такой чудовищной, что он боялся даже предположить ее возможность. Это глупая шутка, несуразная выдумка, которая не заслуживает ничего, кроме возмущения! Но Фред Стапльтон не шутил. Он говорил дальше, все больше увлекаясь и пытаясь заразить своим увлечением слушателей.
   - Никто, я говорю, не мог предложить ничего нового, такого, что радикально меняло бы положение. А мы можем! И нас за это озолотят, понимаешь ты, озолотят! Представь себе такую сногсшибательную картину. В расположение врага падают небольшие снаряды, начиненные нашей плесенью. Тихо, мирно падают, как безобидный ночной дождь. Никто не обращает на это внимания, потому что никто не ожидает. Как это говорят на военном языке: фактор неожиданности, да?.. И вот утром оказывается, что противника нет! Был - и весь кончился! Плесень-то не только убила все живое - от козявок и до людей,но и уничтожила, растворила их в воздухе. Без следа, без остатка! Мы можем прийти потом и забирать все, никто не окажет сопротивления - некому. Что, не здорово? Гениальная идея, черт возьми! Да за то, чтобы воспользоваться нашей космической плесенью, чтобы начисто растворять в воздухе противника, военная администрация даст нам любую сумму! Это пахнет миллионами, братцы-кролики, потому что никто, понимаешь, никто не может предложить ничего подобного, только мы! Дьявольски смертоносно, убийственно - и без следа! Куда там астромицин! Это мелочь. Он и в сравнение не идет рядом с моей новой идеей! Пойми, впервые в истории войны появляется не грязное, а совершенно чистое орудие уничтожения. Ведь без малейшего следа, без остатка, ты соображаешь?..
   Ошеломленный Клайд молчал. А Мэджи в этом месте рассуждений Фреда Стапльтона поднялась и, прижимая пальцы к вискам, сказала, что ее сильно мучит головная боль, наверно, она слишком устала и лучше уйдет в палатку отдохнуть. И ушла не оглядываясь.
   "И даже лучше, что она ушла",- еще раз сказал себе Клайд, снова передумывая все происшедшее. Потому что это дало ему возможность сказать Фреду некоторые горькие слова, чего он не сделал бы при Мэджи.
   "Итак, я молчал,- повторил мысленна Клайд.- Молчал, так как мне было трудно сразу вразумительно ему ответить. Но мне вдруг подумалось, что это был уже другой Фред Стапльтон, не тот, с которым вместе мы приехали, симпатичный, хоть и легкомысленный рубахапарень, а тот, который запомнился мне на бейсбольном матче. Тот Фред вел напролом мяч, бешеный Фред, как мы его называли, готовый сломать любое, мешавшее ему сопротивление и ворваться в ворота противника. Сейчас я видел этого другого Фреда воочию. Еще не было схватки, он еще не вел мяч, а только примерялся к нему. Но мяч в игре был его сумасбродная новая идея, и я должен выступить против него... В игре, именуемой жизнью, часто происходит такая путаница, игроки меняют места и даже команды, хоть я и не думал, что мне придется когда-нибудь играть против Фреда Стапльтона... Тем временем он все еще говорил, вкладывая в свои слова всю силу убеждения, на какую он был способен. И он даже не заметил ухода Мэджи..."
   - Теперь ты видишь, что это не шутка. Нам представляется случай, единственный в жизни случаи, когда можно подобрать действительно золотые яйца от сказочной курицы! И ты, пожалуйста, имей в виду, что я думаю не только о себе. Мне, правда, пришла в голову идея - это факт. Прямо замечательная идея! Но займемся ею мы оба. Ты и я. Все уже решено, я все обдумал. Я буду вести переговоры. Немедленно! Завтра же еду вместе с девчонкой и берусь за дело. А ты пока что присмотри за метеоритом...
   - Интересно, каким образом? - невольно вырвалось у Клайда.
   - Ну, одним словом, поглядывай на него,- нетерпеливо ответил Фред.- Я очень быстро вернусь. Это дело такое, что за него нужные люди тотчас ухватятся. Сам понимаешь.
   "Он говорил торопливо, лихорадочно. Вел свой мяч, как опытный, искушенный игрок",- снова подумал Клайд. И сказал:
   - Погоди, Фред, остановись на минутку. Вот если бы где-то в далекой стране жил очень богатый, человек, И тебе достаточно было бы шевельнуть пальцем... нет, даже просто мысленно сказать, что ты желаешь его смерти, и он бы умер, а все его богатство осталось тебе. И он не знал бы этого, и никто не знал. Как бы ты поступил?
   Фред презрительно пожевал губами.
   - Глупая болтовня, прости меня,- ответил он пренебрежительно.- Зачем ты спрашиваешь о всякой ерунде, когда речь идет о серьезном, прекрасном деле, от которого зависит все наше будущее?
   - А все-таки сделал бы ты это? - упрямо настаивал Клайд. - Заметь, никакой ответственности - и все богатство! И только одно пожелание смерти человеку, которого ты совсем не знаешь.
   - Ну и чепуха же у тебя в голове, - фыркнул Фред. - Ну ладно. Если никакой ответственности...
   - Никакой! - подтвердил Клайд.
   - Тогда, брат, могу ответить не задумываясь. Подумаешь, какой-то неизвестный мне человек... Стоит ли об этом говорить? Понятно, с удовольствием сказал бы: закройся, а мне оставь все богатство. Только к чему все это?
   Клайд встал. Лицо его было серьезным и сосредоточенным, когда он ответил:
   - Правду сказать, я ничего другого не ожидал от тебя. Это просто для полной проверки.
   - Что ты хочешь сказать?- слегка растерялся Фред.- Плетешь разную чушь, а потом еще и недоволен.
   - Видишь ли, у каждого есть свои моральные устои,- медленно проговорил Клайд.
   - Не понимаю!
   - А тут и понимать нечего. Для тебя все очень просто. Все сводится к одному: деньги, деньги. Лишь бы доллары. Ты прикончил бы этого неизвестного богатого человека, чтобы получить его богатство. А я нет!
   - Слушай, какое это имеет отношение к делу? - возмутился Фред.
   - Очень прямое. Ты поделился со мною своими планами и предложил принять участие в их осуществлении. Так вот, я тебе отвечу. Нет, нет и нет! Я отвергаю твои планы, потому что они являются зверскими, недостойными человека, возмутительными, чудовищными! Это хуже, намного хуже, чем убить одного какого-то человека. Ты хочешь, чтобы за деньги проклятая плесень убивала сотни и тысячи людей! Тебе мало Джеймса? Нет, этому не бывать! И кончим наш разговор.
   Не глядя на остолбеневшего от изумления Фреда Стапльтона, Клайд резко повернулся и ушел. Долой, в лес, куда попало, лишь бы уйти, остаться одному, успокоиться от возмущения!
   Вот почему Клайд яростно шел по опушке леса, не выбирая дороги, не глядя по сторонам и лишь бормоча себе под нос какие-то невнятные фразы, смысла которых он и сам не пытался уловить.
   35
   А Фред Стапльтон?
   Когда Клайд резко оборвал разговор и ушел, Фред был поражен: он ничего не понимал. Раз или два он пытался остановить Клайда, но тот продолжал идти к лесу даже не оглядываясь. Фред проводил его удивленным взглядом: странный человек, который неизвестно почему взбеленился! Чудак, который не хочет оценить серьезного делового предложения! Конечно, Клайду Тальботу и раньше были свойственны морализаторские рассуждения, но не до такой же степени, чтобы отвергать идею большого бизнеса, сулящего золотые горы - даже без малейшего усилия с его стороны.
   "Пожалуй, действительно самое глупое в поведении Клайда это именно его морализаторство, в котором нет ни капли здравого смысла",- сделал решительный вывод Фред Стапльтон, закуривая новую сигарету. Он рассеянно взглянул вверх, на небо, по которому медленно ползли тяжелые тучи, и невольно поежился: холодно становится, братцы-кролики, и вся эта затея с поездкой на отдых в захолустный штат Айдахо была бы окончательно несуразной, если бы не превосходная мысль, которая сегодня осенила его после того, как он достойным образом оценил поразившее их невероятное исчезновение черного скунса, будто растворившегося в воздухе. Спрашивается, цочему эта великолепная мысль пришла в голову именно ему, Фреду Стапльтону, а не Клайду Тальботу, не говоря уже о бестолковой девчонке Мэджи, которая может только хныкать по поводу того, что она стала вдруг, мол, ненужной ему? Ну надоела, и черт с ней, и зачем только она притащилась сюда? Разве только для того, чтобы с горя подцепить Джеймса-Коротышку, и подцепила бы, наверно, если бы он... "Ну ладно, дело не в этом,- недовольно покачал головой Фред.- Так вот, почему мысль о продаже фиолетовой плесени появилась у меня и больше ни у кого, спрашиваю я? Потому что я один обладаю практическим, гибким умом, на который не действуют всякие сантименты, вот почему,- удовлетворенно ответил он себе.- Умом настоящего бизнесмена, стопроцентного американского бизнесмена, и на него не влияет разная лирическая чепуха. Деньги есть деньги, и они не пахнут, как сказал какой-то древний деятель, не помню, как его звали. Но, должно быть, он был дельный парень и добился бы неплохой карьеры на фондовой бирже, только ее тогда не было.
   А то начинаются кисло-сладкие разговоры, от которых за километр несет голым морализаторством! Чушь все это! И как только Клайд с такими устарелыми взглядами ухитряется служить в страховой компании, непонятно!.."
   От негодования Фред даже сплюнул.
   В неверном свете костра лицо Мэджи казалось напряженным и сосредоточенным. Она продолжала кутаться в пальто, зябко пряча подбородок в поднятый воротник. Остановившись перед Фредом, она спросила как бы невзначай:
   - А Клайда нет? Он уже ушел?
   - И довольно давно,- все так же лениво ответил Фред.
   - Спать?
   - Не знаю. Может быть, где-то ходит. В общем, мне это неизвестно. Хочешь, поищи его, если тебе нужно. А я отправляюсь под одеяло, там, наверно, будет теплее. Пока,детка!
   Фред поднялся с земли. Но не успел он сделать и шага по направлению к палаткам, как его остановил настойчивый голос девушки:
   - Погоди, Фред. Мне нужно тебе что-то сказать.
   "Ну вот, так и есть, начинается,- со злостью подумал он. - Нет, брат, ничего тебе не нужно говорить, все и так ясно". Тем не менее он повернул голову к ней и сухо осведомился:
   - Что именно? - Голос его прозвучал жестко и недружелюбно. - Мне, видишь ли, очень хочется спать, и потому всякие душевные разговоры мне сейчас противопоказаны.
   Если бы Фред ответил ей таким тоном раньше, Мэджи сразу же съежилась бы и замолчала. Но на этот раз ей было безразлично его отношение. Пусть так, она должна, должна сказать все, что думает!
   - Душевных разговоров не будет, Фред. Во всяком случае, таких, как ты предполагаешь. В этом смысле все ясно.
   "Вон как... - удивленно подумал Фред Стапльтон. - Это что-то новое, она даже говорит моими словами. Ну ладно, валяй дальше, деточка! Если тебе ясно, то мне и подавно",-чуть было не сорвалось у него с языка, но он вовремя сдержался: зачем заострять положение? Вместо этого он иронически сказал:
   - Ну и превосходно. В чем же тогда дело?
   Глаза Мэджи неожиданно для нее самой наполнились слезами. Если бы он хоть теперь ответил ей не с такой подчеркнутой сухостью, не так грубо! Ведь она, несмотря ни на что, невольно ждала какого-то ласкового слова, которое хотя бы что-то объяснило.
   - Все ясно, - сказала она, не веря до конца этому.
   - Превосходно, - ответил он, соглашаясь с тем, что решительно все ушло и никогда не вернется.
   Как хорошо, что в сумраке не видно подступавших к глазам глупых, совсем лишних слез, от которых в горле возникает душный комок и так трудно говорить... Хоть бы он не заметил этого...
   - В чем же дело? - повторил Фред Стапльтон, будто потешаясь над ней.
   "Ах, вот как, - с неожиданной яростью подумала Мэджи, он еще и издевается? Ладно, получай!" Слезы мгновенно высохли на ее глазах, когда она, не задумываясь, сказала:
   - Ты собираешься продать фиолетовую плесень Джеймса? Продать, чтобы она губила людей, как уже погубила его самого? Этого не будет! Не будет, понимаешь?
   Вначале Фред опешил. Слишком уж смело для Мэджи прозвучали слова, которые она произнесла твердо и резко. Но тут же он овладел собой. Девчонка собирается вмешиваться в серьезные дела? Ну и ну, просто невероятно!
   С изысканной вежливостью он произнес:
   - Было бы очень мило с вашей стороны, мисс Бейкер, если бы вы сделали мне одолжение и сообщили, какое вы имеете отношение ко всему этому? И, кстати, по какому праву вы, если я не ошибся, собираетесь запрещать мне заниматься моими делами, которые вас ни в какой степени не касаются?
   - Перестань кривляться, Фред,- остановила его девушка.Ты прекрасно знаешь, что тут дело не в отношениях и не в запрещениях. Я убеждена, что и Джеймс Марчи был бы против этого...
   - Но, видите ли, мисс Бейкер, Джеймса Марчи, к сожалению, нет.
   - Зато есть Клайд, который тоже не хочет этой продажи!
   - Насколько я помню, вы ушли как раз во время нашей беседы с Клайдом, сославшись на сильную головную боль. Не так ли?
   - Да, ушла, потому что не могла слышать о твоих предложениях. Это было ужасно.
   - Следовательно, мисс Бейкер, вы подслушивали наш разговор? Это, конечно, предосудительный поступок для благовоспитанной девицы, - огорченно покачал головой Фред Стапльтон.
   - Зачем это шутовство? - с возмущением сказала Мэджи.Мне не надо было подслушивать, Клайд говорил слишком громко, чтобы я не слышала его слов из палатки. И я тебе снова заявляю, что и Джеймс не позволил бы также...
   - Я уже сказал вам, мисс Бейкер, что Джеймса Марчи, единственного, который мог бы позволять или не позволять, к сожалению, нет...
   - Не к сожалению, а к твоему удовольствию, - вырвалось у девушки, которая теряла самообладание.- Ты настолько бессердечен и черств, что для тебя существуют только твои махинации, и ничего больше! И ты рад, рад, что Джеймса нет, и ты можешь воспользоваться этим!..
   - А ну, прекрати свою болтовню, ты, гусыня! Слышишь?
   Фред Стапльтон решил, что с него уже хватит такого сорта разговоров. Ко всем чертям вежливость и всяческое деликатничанье! Девчонку надо проучить, чтобы она не путалась в дела, в которых ничего не понимает. Его голос зазвучал резко и хлестко, как свистящие удары кнута, и Мэджи с каждой фразой невольно отступала назад, потому что эти удары были нестерпимо болезненными и падали на нее безостановочно, жестоко и грубо.