Вольф Сергей. Где ты, Маленький 'Птиль'

   -- Я тоже, -- сказал я. -- В этом деле -- я мастер. Аплодисменты -- и мы простились.
   -- Я к квистору, -- сказал Орик. -- Привет. До обеда. Он улетел. Я немного замешкался, и ко мне подошел молодой политор, почему-то боязливо оглядываясь.
   -- Я только что был на вашем выступлении, меня зовут Трэг. Надо поговорить. Может, это важно, а может, и нет.
   -- Если вы так и не заметили слежки, садитесь в машину, -- сказал я, он впрыгнул, и мы взлетели.
   -- Я не задержу тебя, -- сказал он. -- Если окажется, что все это бред, я извиняюсь за потраченное тобой время.
   -- Не стоит, -- сказал я. -- Я слушаю.
   -- Я один из лучших кулачных бойцов Политории и состою в том же клубе, что уль Орик. Я не рискнул подойти к Орику (кстати, в кулачном деле Орик у нас -- лучший боец), он торопился; ты передашь ему то, что скажу я, он разберется. Вчера вечером была тренировка, работало пар двадцать, все устали, расслабились под душем, кто молчал, кто вяло болтал, и я услышал один разговор, очень непонятный, но чем-то он меня задел. Болтали двое, шум воды, но я хорошо слышу, я акустик...
   Я почему-то напрягся.
   -- Один сказал: "Ну, ты помнишь, он зашел утром, все объяснил и отправился по делу. К нашему лучшему". "Ну и что?" -- сказал второй. "Ты забыл, что ли, что он обещал зайти, но не зашел".
   "Ну и что, задержался, надо было возвращаться, он и укатил в скалы, подумаешь".
   "Может, и так, но вечером перед тренировкой из Селима позвонил а, Пик и сказал, что тот не вернулся, так как получил еще в городе распоряжение главного принять кое-какие функции в другой группе. Странно".
   "Не особенно", -- сказал второй.
   "Но к нам-то он не зашел. Не есть ли это плохой знак?"
   "Поди знай".
   "Я считаю так: нам не обязательно ждать, можно и так пойти куда надо, им будет явно интересно узнать про нашего лучшего бойца. Они нам спасибо скажут, а может, и деньжат отвалят".
   "Во, разбежался!"
   "А я считаю, что мы должны его опередить". Все, -- сказал Трэг. -- Вы что-нибудь поняли, Митя?
   -- Ничего, -- сказал я. -- Абсолютно.
   -- Я тоже мало что понял. Но все же это про "нашего первого", то есть про Орика. Это тревожит.
   -- Я все запомнил и передам улю Орику, а вы, чтобы он смог во всем разобраться, назовите мне имена этих двух.
   -- Пожалуйста: а,Грип и а,Урк.
   -- А, Грип и а,Урк, -- повторил я. -- А звонил а, Пик, верно?
   -- Да, еще первый добавил: только идти нам надо дня через два-три, вдруг глазастого уберут с работы вообще, как-то будет на душе легче.
   -- Если здесь есть угроза Орику, то последнее -- важная деталь. Куда вас подвезти?
   -- Никуда. Спасибо. Я пройдусь. Я снизился, и он вышел.
   -- Странно, эти двое -- безродные, но в одном клубе с Ориком.
   -- Это неэлитарный клуб. Элитарный только в смысле подготовки бойцов. Высокородные и безродные на бойцовской площадке -- равны. Привет.
   -- Привет. Еще раз спасибо.
   Мы расстались. Я быстро маханул в небо и позвонил квистору.
   -- Уль Горгонерр, -- сказал я. -- Долгой жизни. Это Митя. Простите, что отрываю вас от важных дел. Я хотел поблагодарить вас за мое выступление в технициуме. Было интересно.
   -- Правда? Превосходно! И вам спасибо, уль Митя.
   -- Простите, уль Горгонерр, не у вас ли уль Орик? И удобно ли прервать на секунду вашу беседу?
   -- О, вполне!
   -- Орик? Это Митя. Я лечу в планетарий, там будут дети, Ир-фа мне говорил, что они очень хотели повидать и вас, просто очень, раз уж вы мой гид тем более.
   -- То есть обязательно до обеда?
   -- Да, да, да! -- жестко сказал я. -- Постарайтесь!
   -- Договорились. Долгой жизни.
   -- Я именно об этом, -- сказал я.
   Я был очень напряжен, когда со своей краской, запиской и курсом на бумажке летел к Ир-фа. И тут же позвонил Латор.
   -- Уль Митя, -- сказал он. -- Мне поручили привезти вам с Тиллы-один целебные корни. Завтра рейс состоится, а тут заболел мой приятель-рабочий, и начальник работ согласился взять меня, а в Селиме меня отпустили. Очень хорошие корни, вы обрадуетесь.
   Спасибо, Латор, -- сказал я, и мы попрощались.
   ... С Ир-фа мы управились быстро. Я сделал на модели внешнюю надпись Пиллиной краской, крышку носа модели Ир-фа снял заранее и заправил модель топливом. Мы пристроили нашу с папой записку для Славина, и Ир-фа установил курс модели из расчета, что она уйдет с Тиллы-1.
   -- Еще раз объясняю, как ее запустить, а ты, Митя, постарайся, чтобы Латор понял все точно, -- сказал Ир-фа.
   Он (я вздохнул) пристроил на место крышку модели специально для меня -неаккуратно, и я увидел, как крышка легко "поползла" своими краями по краям, соответствующим ей на нижней части носа модели, и "стала" тютелька в тютельку на свое место; Ир-фа еще раз показал мне систему запуска.
   -- Я узнал, -- сказал Ир-фа, водворяя модель на место (к стене тем боком, где я написал текст), -- кто ведет корабль. Я сказал ему про Латора с большой сумкой и про корни. Пусть его не удивляет большая сумка. Все хорошо, Митя.
   Я долго и крепко жал руку Ир-фа, тут позвонил Орик и сказал, что летит мне навстречу.
   -- Вылетаю, -- сказал я и добавил Ир-фа: -- Можно я забегу просто так, уль Ир-фа? Ну, просто так. Можно?
   -- Конечно. Я буду очень рад. Удачи, -- сказал он. -- И не волнуйся. Мы встретились с Ориком в воздухе и медленно, летя совсем рядом, "поплыли" на обед. Он молчал. Я сказал:
   -- Увы, есть ситуация, и все хуже, а не лучше, чем нам бы хотелось. Вы знаете Трэга?
   -- Да. Славный парень. Кулачный боец. Классный.
   -- Информация от него. Важная. Она его встревожила, и он мне все рассказал, хотя я понял, что сам-то он ничего не понимает, но и я сделал вид, что тоже.
   Я пересказал ему ситуацию Трэга.
   -- Знакомые лица и опасные бойцы, -- задумчиво произнес Орик, -- а,Грип и а,Урк. -- Он протянул через оба борта руку и сжал мою до боли. -- Спасибо, малыш, -- сказал он.
   -- А, Тулу следует поскорее узнать имя а, Пик, -- сказал я.
   -- Это мы сделаем немедленно.
   -- Еще а, Пик жаловался, что их там двое всего, и если он позвонит с такой идеей из Селима в квисторию, не исключено, что пошлют не этих. Опасность остается.
   -- Верно. -- Орик кивнул и тут же соединился с а,Тулом.
   -- Слушай, -- сказал он. -- Вы отправили политора на задание, пусть тебе помогает его друг а, Пик, понял? Возможно, пришлем еще одного, может меня переиграть в кулачном бою, умный и хитрый. А то и двоих пришлем.
   -- Все понял. Все? Долгой жизни.
   -- Среди кода вы назвали а, Пика. Это не опасно?
   -- Нет. Имя а, Пик скажет им многое, но они подумают, что кто-то из квистории звонил, кто причастен к лазутчикам. А я и есть из квистории! -- он засмеялся.
   К обеду мы поспели вовремя. Я быстренько рассказал всем о визите к Ир-фа, а после уже Орик рассказал о том, что Трэг сообщил мне.
   -- Да, мы верно решили исходить из худшего. А история с Трэгом -- это колоссальное везение. Надо этого а,Урка заслать туда, -- сказала Пилли. -Да и второго.
   -- Обдумаем, -- сказал Орик. -- Ждать и делать это не сразу -- опасно. А быстро -- не заподозрит ли чего а,Урк? Он хотел пойти в квисторию через два-три дня, а если его вызвать туда завтра, он заодно может все и рассказать. Здесь нужно подумать. Митя, ты говорил о серьезном разговоре за обедом. Я готов. Кстати, Митя научил молодых ученых аплодировать, похоже, теперь это может прийтись по душе всей Политории.
   -- А это что за номер? -- спросила Пилли.
   -- Потом, ладно? -- сказал Орик. -- Митя, я слушаю.
   -- Послушайте папу. Пилли, помнишь, как мы рассуждали об антигелловой машине? Пап, расскажи.
   -- Орик, я вычислил, что все упирается в вас. В сейф! Ха-ха! -- Папа коротко изложил суть. Потом добавил: -- Скрытую дверь вы не обязаны знать, вы из непосвященных. Но вспомните-ка, как стоит сейф и есть ли он?
   -- Есть, большой.
   -- Прижат ли он к стене... и, если нет, прижат ли он к полу или он на ножках?
   Орик задумался, спрятав лицо в ладони.
   -- Он... без ножек, на полу. И он -- прижат к стене.
   -- Значит, сейф не отпадает, -- сказал папа.
   -- Да-а, чувствую, что вы можете оказаться правы. Это задачка посложнее, чем с а,Урком. Надо думать.
   -- Надо ночью геллу проникнуть в окно квистора! -- сказала Пилли. -- Ну а там...
   Мысль была непродуманной, но такой быстрой и простой, что мы с папой, не сговариваясь, зааплодировали.
   -- Что это? -- спросила Пилли. -- Что за игры?
   -- Это аплодисменты, -- сказал Орик. -- Аплодировали тебе.
   -- И это все? А что это значит?
   -- Не узнаю Пилли, -- сказал Орик. -- Представь, ощути (со мной это сегодня было), когда громко весь зал аплодирует артистам в театре. Это колоссальное впечатление!
   Пилли закрыла глаза, задумалась и сказала:
   -- Да. Точно. Это у нас может привиться. Подарок Земли.
   -- Митя еще обещал с помощью межпланетной станции доставить и подарить политорам собачек.
   -- Кого-кого?! -- сказала Пилли. -- Со-ба-чек?
   Я описал Пилли собак, полаял, изобразил их разный рост, вид, хвосты, два слова о несении службы, поиск преступника...
   Пилли, умница, моментально мне зааплодировала. Веселый был обед, ничего не скажешь. И тут папа сказал Орику:
   -- Уже с помощью разных дел, пахнущих восстанием, кровью, секретностью, опасностью, мы быстро и прочно связали себя друг с другом. Я давно не испытывал такого полного доверия, как к вам и Пилли, Орик. И все же -- мы гости, чужие, и не всякий вопрос к вам уместен...
   -- Да ну вас, уль Владимир, -- сказала Пилли. -- Ваш сын спасает Оли, готов был прикончить врага Орика, а вы...
   -- Я слушаю вас, -- сказал папе Орик. -- Пилли права.
   -- Ситуация на Политории и наш отлет могут совпасть, и тогда... Скажите, вы знаете, когда ваши начнут?
   -- Нет, -- сказал Орик. -- Я только чувствую ситуацию. Думаю, что я буду знать обо всем заранее и скажу вам, но не исключено, что по ситуации я узнаю все, когда все и начнется.
   -- Спасибо. Заранее -- это хорошо. Хотя, для чего?
   -- Если совпадет, я все равно постараюсь помочь вам улететь.
   -- Это будет очень непросто!
   -- Я спать хочу, -- неожиданно заявил я.
   -- Хвала небу! -- воскликнула Пилли. -- Ребенок устал. А то как вечный двигатель. Ложись.
   -- А мы трое, -- сказал Орик, -- махнем с едой на речку, Владимир возьмет снасти для ловли рыбы...
   -- И я хочу, -- сказал я сонно.
   -- Мы кое-что обсудим. Мне кажется несколько опасным мой вызов в квисторию а,Урка. Но если меня вдруг возьмут -- то не расстреляют, я слишком много знаю о повстанцах, за это и возьмут, и я им буду нужен, -- сказал Орик.
   -- А если это случится, как мы узнаем? -- спросил папа.
   -- Если я опоздаю на два часа куда-либо и не позвоню.
   -- И как тогда быть?
   -- Добирайтесь до моро, или связь с Ир-фа.
   -- Я не об этом, -- сказал папа. -- Как вас спасать?
   -- Но не самим же!
   -- Я должен проснуться, когда стемнеет, обещаете? -- сказал я.
   -- Да. Спи, -- сказала Пилли. -- Мы прилетим вовремя.
   ... Проснулся я сам; рядом дрых Сириус. За окном начало темнеть, вернее, пока сереть, и я подумал, что надо позвонить своим: пришла вдруг в голову мысль кое о чем попросить Орика. Я дозвонился до папы и спросил, где они.
   -- А не знаю, на речке какой-то.
   -- Попроси, пожалуйста, Орика, взять для меня подзорную трубу, ладно? А ты ловил рыбу?
   -- Ловил. На блесну.
   -- Поймал кого-нибудь?
   -- Одну. А две сорвались.
   -- Крупную?
   -- Кило.
   -- А на кого похожа?
   -- На ведьму.
   Глядя в вечернее небо, я подумал вдруг, что сегодня что-то многовато всяческого транспорта в небе, не космического, конечно. Кроме того, что постоянно по городу и над городом летали машинки типа наших, обычные, летали еще какие-то блюдца с иллюминаторами, вероятно, только верхолетные и грузовые, и часто проплывали большие корабли (тоже грузовые), может быть, военные. Я ощущал какое-то "брожение" в небе, что-то их было многовато. Что это? Случайное совпадение многих рейсов или что-то началось? Вон тот, например, зеленый и узкий, промчался с какими-то дырками на морде, -- может быть, для пушек или пулеметов? А где же наши? Я посмотрел на часы -поздновато. Часы, кстати, политоры носили, цифры были не наши. Занятно, что политоры не курили, не то чтобы курили, но сто лет назад все бросили, а просто не курили, не знали, что это такое. Я спрашивал об этом у Пилли, и она, удивившись и с трудом поняв о чем речь, сказала, нет, такого у нас нет. И алкогольных напитков у них не было (тоже пришлось кое-как объяснить, что это за штучки), пили они какие-то, кроме чисто целебных, успокаивающие или сильно возбуждающие травы, но это было вовсе не то.
   Наконец вернулись Пилли, папа и Орик. И Оли прилетела, наверное, Орик взял ее с собой, когда трубу забирал.
   -- Спасибо, Орик, -- сказал я. -- Извините, вещь ценная, но что-то мне неспокойно.
   -- Бери-бери. Кстати, а для чего? Планетарий?
   Я кивнул, сказал всем, что отлучусь минут на пятнадцать, и дунул к Латору. Машину я, чтобы она не примелькалась, оставил до спуска в нижний город. Латор был дома.
   -- Вы выспитесь, если мы все сделаем ночью?
   -- Конечно, конечно, -- сказал Латор.
   -- Прилетайте ко мне в двенадцать ночи на самый верх, ладно? До Ир-фа полетим вместе.
   Вскоре я вернулся в дом.
   -- Давай твою рыбину, покажи, -- сказал я папе.
   -- Если ее Пилли еще не разделала на кухне.
   -- Ка-ак?! -- заорал я, бросаясь на кухню.
   Нет, Пилли с ножом еще только тянулась к рыбине.
   -- Да что ты, Пилли, странная какая! -- сказал я. -- Это же -инопланетная рыба! Мне ее видеть надо!
   Я стал разглядывать папину "ведьму". Я думал, что она на вид должна быть, как и на Земле, поскромнее морских. Ничего подобного. Не ведьма, конечно, но... Почти черная, даже фиолетовая, с продольной узкой красной полосой. Рожа страшноватая, тупая, а глаза не по бокам, а очень близко друг к другу на лбу и очень выпуклые.
   -- Как ее зовут? -- спросил я.
   -- Алабия, -- сказала Пилли. -- Довольно вкусная.
   Я вернулся в столовую. Орик задумчиво играл с Сириусом.
   -- Что, тоже о памятнике для него подумываете? -- Ну и шутка.
   -- А знаешь -- мысль мелькнула. -- Орик улыбнулся.
   -- Кстати, -- сказал папа. -- На Политории верят в бога?
   -- Это кто -- бог? -- спросила Пилли, входя. Папа, как мог, объяснил, хотя это было очень непросто.
   -- Нет, такой веры у нас нет.
   -- Но какая-то есть, если даже как и на Земле, не всеобщая?
   -- Конечно, мы без этого не обошлись, -- сказала Пилли. -- Мы верим в чистый разум с большой буквы: Чистый Разум.
   -- Это лишено божественного смысла? -- спросил папа. -- Ну, как вера в любовь, в доброе начало...
   -- Если идти от вашего бога, то Чистый Разум -- понятие божественное. Это некий сгусток, невидимое облако там, куда и корабли долететь-то не могут. Чистый Разум вбирает в себя все, что есть в нас: и высокое, и дурное, он руководит нами, нас судит и решает наши судьбы. Все это связано с высокой идеей.
   -- А у вас были, наверное, времена, когда политоры ели мясо политоров?
   -- Случалось. В глубокой древности.
   -- С массовым размахом?
   -- Нет, в отдельных племенах.
   -- Как и у нас на Земле, -- сказал папа.
   -- Ну, если и у вас так было, и рабство было, -- вы не менее парадоксальное общество, чем мы.
   -- Иногда мне кажется, -- сказал папа, -- что надо не только не позволить элите улететь, но нужно улететь самим, элиту бросить, улететь на огромную хорошую планету и зажить на ней большим и свободным сообществом.
   -- Орик, он бог, что ли, уль Владимир? Попал в точку: ведь бродят в воздухе и такие идеи, правда, втихую.
   Я чудом вдруг ощутил, что через минуту мне следует быть наверху иглы.
   Корабли в ночи проплывали чрезвычайно редко. В общем, Латору не сложно было уйти в темное небо и потом спуститься ко мне, что он и сделал, прилетев, конечно, с сумкой и фонарем. Он возник на перилах балкона как черный ангел, едва видимый в темноте; мы спустились вниз, он поздоровался со всеми, и мы быстро съехали вниз и моментально взлетели. Сразу же я все подробно объяснил ему.
   Не дожидаясь моего предложения, он все повторил. Мы летели высоко, но отыскали планетарий точно (геллы отлично видели в темноте), я сделал широкую дугу, спустился на уровень галереи метрах в двухстах от нее и сказал Латору: пора. С сумкой и фонарем в ней он легко скользнул вниз, волна от его крыльев пробежала мягко по моему лицу, и он стал удаляться, бесшумно толкая крыльями свое тело вперед; я немного спустился, завис над землей и достал трубу Орика. Было тихо кругом, пусто и достаточно темно; какой-то неясный свет все же шел с неба, и кое-как я видел Латора вдалеке. Вот он долетел до окон, пошарил, видимо, рукой, глазами нашел щель, секунда-другая -- и он исчез в галерее. Я был очень напряжен, было нелепое ощущение, что опасность притаилась где-то внутри галереи. Мелькнул на секунду слабый свет фонарика Латора, потом большая пауза, вновь я едва различил Латора уже снаружи, опять -- пауза (он закрывал окно), и очень скоро его крылья оказались над моей головой, и он опустился в кресло.
   -- Закрыли окно хорошо? -- шепотом спросил я.
   -- О, да. Щелочка с палец. Махонькая.
   -- Отлично. Погнали.
   Я ушел в небо, мы тихо скользили в теплом воздухе, я попросил Латора раскрыть сумку, он раскрыл, и этого было достаточно, чтобы все ему объяснить.
   -- Модель топливом заправлена, -- сказал я. -- Теперь только полет. И сделаете вы вот так. -- Я зажег фонарь и, светя им прямо в сумку, показал ему систему запуска. Он все время кивал головой и после медленно и дважды, как бы успокаивая меня, повторил все, что сказал я.
   -- Ир-фа сказал, что обыскивать вас не будут. Во время работ, до отдыха, не надо оставлять сумку в корабле. (Он кивнул.) Если вдруг вас забросят на Тиллу-два, не смущайтесь, установленный курс годится. Вот и все. А как Мики?
   -- О, завтра уже будет летать, как птичка.
   -- Это прекрасно, -- сказал я. -- А я попробовал "планировать".
   -- И как? Понравилось?
   -- Потрясающе! И получилось, главное, с первого раза.
   -- Здорово, это не часто бывает. Так говорят.
   -- Я не полечу в нижний город, ладно? Добросить вас поближе?
   -- Это неважно, -- сказал он, -- летите пока вот так. -- Жест рукой. Я ускорился, Латор закрыл сумку и, положив мне руку на плечо, сказал: -- Не волнуйтесь. Будем надеяться.
   Я сказал:
   -- Да, да. Спасибо. Вы вернетесь к вечеру, да? Сразу звоните мне. Если я буду не в лучшем месте, я дам понять. Привет Лате и Мики! Он сжал мою руку и исчез за бортом моей машины.
   10
   Орик улетел на свидание с а,Тулом, а мы с папой полетели посмотреть Тарнфил сверху. Пилли мы дали передохнуть после завтрака, и она укатила к какой-то подруге шить платье. Народу днем было не так уж и много, и мы полетели сначала по надземному Тарнфилу, нечто в виде слалома между домами-шарами. На улицах, вчера и сегодня, было больше, чем обычно, военных, точно мы не знали, что это именно военные (хотя, как оказалось, не ошиблись), просто они были в особой форме, отличавшейся от формы полиции.
   После мы связались с Ориком и попросили его позвонить на космодром, чтобы нам разрешили навестить наш "Птиль" и кое-что забрать, в том числе аппараты и пленки.
   -- А что можно снимать? -- спросил папа.
   -- Все.
   -- Помилуйте, как это все?
   -- А все объекты стратегического значения скрыты.
   -- А космопланы? Такие, как у Карпия?
   -- Разве по внешнему виду на Земле сумеют создать аналогию, то есть корабль, способный долететь до Политории?
   -- Думаю, нет.
   -- Вот и я так думаю. Я им позвоню, на космодром.
   И мы с папой дунули на центральный космодром. Прилетев, мы убедились, что охрана в курсе дела и мы спокойно можем посетить "Птиль", корабль Карпия "на приколе" и там уже предупреждены. До корабля (он стоял далеко) мы можем подлететь на своей машине. На корабле Карпия нас принял не он сам, а Ол-ку. Он любезно довез нас на машине до "Птиля", в наш кораблик с нами не поднимался, ничего не контролировал, то же самое было и при выходе с космодрома -- никакой проверки. Быстро взяв, что нам было нужно, мы с папой все же секунд двадцать молча посидели на наших легоньких креслах: какая-то грусть накатила на нас -- не передать. Когда мы взлетели и "поплыли" в центр, папа выдал мне свою маленькую тайну: он, будучи на "Птиле", включил на полную катушку излучатель биополя. Если это будет замечено и кому-то не понравится, можно будет отключить и извиниться, мол, проверяли приборы (по-хозяйски, это было понятно), отключили, а этот канал -- забыли, эко диво. Излучатель биополя стоял, как правило, на всех наших космолетах и машинах, развивавших большую скорость в воздушном пространстве, -- поток, довольно мощный, биополя, как ветродуем, сдувал с пути корабля птиц и птичек, чтобы корабль их не "шлепнул". То, что это поле на "Птиле" вполне пробивается сквозь стенки Карпиева корабля, стало ясно сразу же, как мы начали от корабля удаляться: маленький сигнализатор с "Птиля", который папа давно забрал с собой, легко регистрировал его, этого поля, наличие и силу. И то, что стенки корабля эту силу значительно уменьшали, было нам, как оказалось, только на руку, потому что частично папин замысел сводился к тому, что влияние нашего биополя по мере удаления от "Птиля" должно по шкале сигнализатора быстро упасть до нуля. Так оно и произошло, папа заулыбался, довольный, и сказал:
   -- Понял, куда я клоню?
   Я сказал: "Пока нет".
   -- Тебе ведь понравилась моя логика детектива? -- хохотнув, спросил папа. -- Правда, это было предположение, не более, хотя и логичное, я хочу к нему добавить кое-какие доказательные детали, если это выйдет. Теперь понял?
   -- Нет, -- сказал я, -- не понял, пап.
   -- Думай о птицах, -- сказал он, но я ничего не понимал, как пень; космодром был довольно далеко от Тарнфила, и папа, как оказалось, специально "плыл" очень медленно, а мне велел глазеть на шкалу биополя нашего сигнализатора.
   Папа сказал:
   -- Как ни крути, птицы Земли и здешние имеют много общего. Геллы и политоры в процессе развития наверняка закрепили некоторую разницу своих биополей. Гак вот, их машина -- излучатель не некоего биополя, но биополя, направленного на организм птиц, геллы -- куда более птицы, чем остальные политоры, и не исключено, что, при всей разнице устройства на "Птиле" и этой машины, на шкале нашего сигнализатора кое-что появится (я уже все понимал) по мере приближения к квистории, то есть к машине-излучателю.
   В конце этой его фразы стрелочка шкалы дрогнула, и по мере того как мы углублялись в город, держа курс прямо к квистории, влияние некоего биополя росло и стрелочка довольно бойко ползла к максимуму. Метрах в ста от квистории мы свернули в сторону подземного входа в нижний город -- стрелочка уже твердо уперлась в край шкалы, потом начала смещаться обратно.
   -- Понял? -- сказал папа, когда мы уже пешком шли по подземному городу. -- Это еще ничего не доказывает, но сам довод посильнее, чем просто мысль, что машина должна быть в квистории.
   -- Это дело, -- сказал я. -- Разве что проникнуть к этой машине не станет легче. Ну ты и голова! Куда мне...
   -- Зато попытка -- осмысленней, да и риск -- тоже.
   Видимо, обеденный перерыв кончился, народу поубавилось, приветствия, подходы к нам и "руки на плечи" сошли почти на нет, и мы, "прячась" от них, да и из-за интереса, отдали себя во власть приветствий продавцов магазинов. Они-то и напомнили нам, что все для нас -- бесплатно. Смущаясь, мы все же кое-что "подарили" себе: легкую и большую сумку, разные симпатичные игрушки для Латоровой Мики, костюм и платье для Латора и Латы, симпатичные украшения для Пилли и Оли и "местный" фотоаппарат с объективом, меняющим свое фокусное расстояние, с десятком разных пленок. Это оказалось все же заразительным, и я сказал, что перед отлетом надо будет поднабрать "товару" для привоза на Землю, для мамы, по крайней мере. Из машины по дороге к дому папа позвонил Орику и выяснил, что тот через полчаса будет, и папа спросил у Орика, не подскажет ли ему наша дама какого-нибудь очень хорошего специалиста по бионолям. Орик сказал папе, что мы, наверное, окажемся дома раньше и он просит папу ждать его на балконе столовой, он пролетит мимо, сделав два круга.
   Все это было несколько загадочно, и Пилли сказала, что Орик кое-что, видно, затеял. Впрочем, ничего более разумного она сказать и не могла, так как любовалась бусами и колечком, которые мы с напой ей подарили: оказалось, что это классные подарки. Улыбаясь, папа вышел на балкон.
   -- Пилли, -- сказал я. -- А у тебя есть знакомый ученый, который разбирается в биополях и любит геллов?
   -- Покопаться -- есть, наверное. Л что такое?
   -- Папа показал мне кое-что толковое, но нуждается во мнении специалиста.
   Вероятно, в этот момент Орик пролетел чуть ниже уровня балкона и довольно медленно, так что я услышал:
   -- Я сделаю большой круг, а вы втроем быстро спускайтесь вниз, оставьте двери открытыми, я сяду к самой двери, а вы трое встаньте между машиной и входом в сад дома.
   Мы в темпе скатились на лифте вниз, распахнули двери и встали так, чтобы оставить место для машины. Орик быстро сел, и раньше, чем он сам вылез из машины, из ее "салона" в дверь мгновенно метнулись две тени, не тени, конечно, но так это ощущалось.
   -- Поезжайте наверх, -- сказал нам Орик. Честное слово, я никого не видел. Мы поднялись и прошли в столовую. Вскоре появился и Орик, с ним были два молодых моро. Они поклонились нам, и каждый назвал свое имя: Олуни и Кальтут. После они отошли и сели на ковер. Один из них поманил и взял на руки Сириуса.
   -- Они знают, что он не ядовит? -- спросил я у Орика.
   -- Они знают, что он ручной. Но если вдруг он захочет их укусить -- они быстрее. Пилли, -- сказал он. -- Как видишь, у нас гости, и я жду еще двоих. Как у нас с едой?
   -- Еды хватает, -- сказала она и ушла на кухню. Вскоре внизу раздался сигнал. Орик спустился, приведя Трэга и Палифа, и всех перезнакомил. С Трэгом мы поздоровались, улыбнувшись друг другу, как старые знакомые.
   Орик сказал:
   -- Кое-что мы изобразим до обеда, после -- будет просто тяжело. Отодвинем стол. -- Он, папа, Палиф, Трэг и я сместили стол к окну, Трэг и Орик ненадолго вышли и вернулись босиком, по пояс обнаженные, в узких брюках и перчатках для кулачного боя. В сравнении с нашими боксерскими они были по длине почти до локтя, а части, покрывавшие кулаки, были вдвое меньше и, вероятно, жестче -- удар болезненный. Все. кроме Орика и Трэга, разошлись по стенкам, и те начали бой. Сразу же я понял, что это бой показательный, в полсилы, и что он очень непохож на наш бокс. Защита, в общем, была похожа, да и нападение тоже, разве что участвовали и ноги, правда, как я понял, удар ногой следовало наносить тоже выше пояса и только так, чтобы пальцы ног были обязательно собраны в "кулачок". И Трэг и Орик двигались очень быстро, много было финтов, связанных с ударами ног, ни разу ни одному из них не удалось нанести удар ногой в голову. Было много прыжков и ложных замахов, все делалось в диком темпе. Наконец оба иод-устали, тем более что Трэгу удалось "попасть" Орику два раза в голову рукой, а Орик попал в голову трижды и дважды сильно по корпусу ногой. Оба подняли руки, показывая, что бой окончен.