Вольф Сергей. Где ты, Маленький 'Птиль'

   ... Этот разговор мы слышали, но, увы, не видели.
   Квистор оказался дома, но, что вы, что вы, Орик, если дело серьезное, я вас вполне извиняю, можно звонить и домой.
   -- Представляете, уль Горгонерр, нашу радость, мы прилетаем -- а уль Митя дома! Дома! Поздравляю и вас, и себя с этим, я бы сказал, счастьем!
   -- О! -- воскликнул после паузы квистор. -- О! Это же феноменально!
   -- Конечно, -- сказал Орик. -- Мальчик в руках повстанцев, а правительство ничего не может сделать!
   -- Вот именно! -- сказал Горгонерр. -- Какая удача, спасибо, что позвонили. А как мальчик, где он, что с ним было?
   -- Спит. Да и отец спит. Оба они по-разному намучились.
   -- О! Понимаю. Я сам отец. А как произошло спасение?
   -- Героизм мальчика. Одеяла, из них веревка, в форточку -- и все. Укрывали в центре, в хорошем доме.
   -- Потрясающе! А что он говорит?
   -- Почти ничего. Мальчик травмирован, это ясно. Обращались с ним нормально, но скрывали, когда выпустят.
   -- Нормально? Как это не годится для, скажем, его выступления по стереовидению! Что же, он скажет, что повстанцы обращались с ним нормально? -- удрученно добавил квистор.
   -- Разумеется, так бы и сказал, если бы выступил. Он -- землянин, гость и ребенок, очень сложно заставить его лгать. Просить его об этом -несолидно для правительства.
   -- Конечно, конечно, -- бодро сказал квистор.
   -- А судя по его состоянию, нам всем следует рано утром хоть на пару дней опять уединиться где-то на речке.
   -- Вы думаете, это разумно?
   -- По-моему, простите, квистор, -- сказала Пилли, -- это необходимо. Он очень измучен и отец тоже, это их чувство обострено тем, что они же гости. Нам крайне неловко!
   -- Да, вы правы, -- уныло сказал квистор. -- И выступление его с положительной оценкой поведения повстанцев отпадает.
   -- Уль Горгонерр, -- сказала Пилли. -- Могу ли я подсказать...
   -- О Пилли, дорогая, конечно!
   -- Вам вовсе не обязательно выступать перед страной самому, это придаст всему излишнюю остроту и значимость. Пусть выступит от квистории, -простите, вы знаете мой язычок -- какая-нибудь сошка помельче, а еще лучше -- просто диктор с коротким заявлением квистории.
   -- Разумно, -- сказал квистор. -- Вы сама мудрость -- Пилли!
   -- Уф-ф, -- выдохнул Орик, когда разговор кончился. -- Полегчало. По-моему, хотя я говорил больше тебя, Пилли, разговор выиграла ты. Благодарю.
   -- Ай, я мутила воду, -- сказала Пилли. -- Он бы и сам так решил.
   6
   В восемь утра вернулся Орик, мы уже завтракали, и был включен телек. По телеку выступал некто, кого Орик, подтверждая, назвал "мелкой сошкой". Заявление его о моем побеге было кратким и скоро кончилось. Орик принес газеты -- там было то же самое. Еще он принес нам телек, палатки, спальники, закупил еду и прочее, и прочее.
   Мы вылетели в десять. Внизу я увидел свою машину возле бассейна и просто ошалел от радости: в ней был -- Ир-фа! Он уже сидел за рулем, мы с Оли устроились сзади, Олуни сел к папе, Пилли к Орику -- и мы взлетели. Машина Орика была как бы главной, и он, взлетев, "повел" нас за собой -высоко в небо, так что мы оказались выше уровня пика центральной башни и, пролетев над ней, то есть точно над центром города, стали от него удаляться. Я догадался, что этот "маневр" Орик провел специально для нас с папой, и, когда мы проплывали над пиком, я, "вращая" головой, осмотрел абсолютно весь Калихар и сделал несколько снимков.
   Оли положила руку мне на плечо и сказала:
   -- Я определенно довольна тем, что тебя украли, но то, что я тебе помогла, -- этим я очень довольна. Оч-чень!
   -- Еще бы! -- сказал я. -- Ты вела себя героически!
   -- И теперь... я хоть чем-то отплатила тебе за криспу, хотя дисбаланс остается. Тут надо говорить о двух моих чувствах, нормальном и атавистическом.
   -- А последнее, это какое?
   -- Идущее от очень древней Политории. Спаси ты меня от криспы тогда, я должна была бы стать твоей рабой. Одно другого стоило бы, но неуютно. Лучше уж погибнуть.
   -- Успокойся, -- сказал я, чувствуя, что сейчас "выдам" шутку не высшего класса. -- В те далекие времена не стала бы ты моей рабой, съела бы тебя криспа, и все тут: лазеров-то не было!
   Оли очень внимательно поглядела на меня.
   -- Я убеждена, что и в те далекие времена ты бы что-нибудь придумал и спас меня. Иначе не может быть!
   -- Н-ну... не знаю, -- сказал я, отводя глаза.
   С других машин нам махали и громко приветствовали: видимо, уже прочли газеты или видели телек.
   -- Мне хочется... Я бы взяла твою руку в свою, -- сказала Оли. Я вдруг сам взял в свою ее руку и так и не отпустил до самого селения моро, даже когда Ир-фа глядел на нас третьим глазом и улыбался. Нет, этого я не понимал: если я вернусь на Землю, как я буду без Оли, Орика, Пилли, Ир-фа, Латора... Все было за то, что я потеряю их навсегда, и это не укладывалось в голове. Я попытался уйти от этих тяжких мыслей и стал думать об адской машине: как ее, заразу, кокнуть до начала гражданской войны.
   К сожалению, когда мы приземлились у моро, Малигата не оказалось: он ушел с группой воинов на большую охоту. Мы распрощались с Олуни, обняли его, я его обнял крепко и обнимал долго. Тут же я узнал, что ситуация, которая связала нас с Олуни, делала меня, спасенного, -- его братом. Но и он само собой становился братом мне. Олуни снял с шеи какой-то черно-розовый камешек на ниточке (вероятно, его амулет) и повесил на шею мне. Я засуетился, дико, ну что у меня было, что? Ничего равного. Но вдруг вспомнил и, обрадованный, достал из малого кармашка брюк небольшого бронзового льва с колечком, родился-то я под созвездием Льва! Еще я обнаружил ту катушку, на нитке которой я поднимал в фортку лазер; поразительно, но порвать ее сейчас я не мог никак, резким движением это сумел сделать Олуни, я привязал льва на нитку и повесил его ему на шею.
   ... Мы снова взлетели и, перевалив скалы, резко увеличили скорость, летя прямо в море и очень близко к воде. Заработал коммуникатор Орика, он быстро и коротко с кем-то поговорил, через полчаса мы сбросили скорость, очень синхронно с падением нашей скорости впереди нас всплыла подлодка, люк ее раскрылся, и мы, как утята в заводь, заплыли к ней внутрь. Нас встретили капитан Рольт и Ки-лан, и, честное слово, я им был дико рад, позабыв о своем бывшем проступке. За обеденным столом капитан Рольт сказал короткую речь в мою честь, но прежде всего -- в честь Оли и Олуни.
   -- Рольт, -- сказал Орик, -- удалось ли связаться со всеми лидерами отрядов повстанцев?
   -- Да, Орик. Я передал им: каждый, вновь прибывший в отряд, должен быть приведен кем-то из своих.
   -- Спасибо. А как идет пополнение отрядов?
   -- Очень энергично!
   Неожиданно по единому радиоканалу лодки раздался голос:
   -- Атака воздушных кораблей сверху!
   И раньше чем капитан Рольт отдал приказ, мы почувствовали довольно мощный удар по корпусу лодки.
   -- К погружению! -- приказал Рольт. -- Угол ноль -- три. И тут же голос по радиоканалу доложил:
   -- Пробоина в верхнем одиннадцатом отсеке. Рольт приказал:
   -- Угол ноль -- четыре. Группу аквалангистов из шести -- в воду. Сварщиков в одиннадцатый отсек. Как?! Один болен?!
   -- Позвольте мне, -- сказал папа.
   -- Уль Ки-лан, проводите уля Владимира в отсек. Сварщики! Еще один костюм шестого размера. Угол ноль- пять! Что с обстрелом?
   -- Энергично продолжается чуть за пределами курса.
   -- Смените курс с поправкой на тенденцию обстрела.
   -- Есть, капитан Рольт.
   Несколько минут все молчали.
   -- Как дела у аквалангистов? -- спросил капитан Рольт.
   -- Временная нужная заплата поставлена, капитан Рольт.
   -- Сколько воды?
   -- Осталось ноль- семь. Откачка работает.
   -- При объеме ноль- два сварка возможна?
   -- Вполне.
   -- Приступите вовремя. Как уль Владимир?
   -- Костюм впору, с аппаратом освоился.
   -- Отлично. Доложите результаты.
   -- Слушаюсь, капитан Рольт.
   После некоторого молчания Рольт сказал:
   -- Это значит только одно. Квистор заботится об остальных подлодках. Их экипажи должны пополнить сухопутную армию, и они велики. Для меня же это значит...
   Пилли спросила:
   -- Но это не начало войны со стороны квистора?
   -- Нет, конечно, -- спокойно сказал капитан Рольт. -- Просто зубки показывает. Неумно с его стороны.
   -- Почему?
   -- Раскрыл свои карты на море. Вероятно, теперь уж дана команда остальным подлодкам идти к берегам и выводить на сушу войска; желая целиком обезопасить эту операцию, он и велел попытаться ликвидировать меня. Или отвлечь.
   -- Что же дальше? -- спросил Орик.
   -- Те подлодки сюда не пойдут, здесь я их засеку.
   -- А у того берега?
   -- Там мне будет трудно, лодок же с десяток, а высаживая своих, они будут близко к берегу. Мне сложнее с маневром. Их войска выйдут на сушу совсем рядом с нашими повстанцами на том берегу. Там не очень-то велика проходимость.
   -- И это плохо для них? -- сказал Орик.
   -- Да. Поэтому допускаю, что квистор будет выводить свои войска воздухом, а мы...
   -- А нам следует перебрасывать воздухом же повстанцев.
   -- Прошу передать по четырнадцати каналам: возможен в течение ближайших дней вылет на северный берег кораблей квистора, -- передал по радиосвязи Рольт.
   -- Есть, капитан!
   -- В районе, где несколько групп повстанцев и где много рудников и наших людей, высадятся войска с подлодок, потом прилетят их и наши корабли. Похоже на начало, -- сказал Орик.
   -- И все-таки нет. Пока не начнем мы или квистор не обрушится на отряды, близкие к городам, -- это еще не война, -- сказал Рольт.
   -- Очень соблазнительна мысль уля Владимира, -- сказал Орик. -- Перед началом найти и ликвидировать машину против геллов.
   -- Это было бы замечательно. Не вижу пока путей. Один вы, Орик, бываете в квистории, но и ваш вариант я не ощущаю.
   -- И я, -- Орик вздохнул. -- После этой бомбежки вашей лодки, Рольт, и ваших выводов я что-то не очень представляю, куда мы везем наших друзей -Пилли, Оли и Ир-фа. Где бы нам разместиться, чтобы они были в безопасности?
   -- Есть вариант, -- сказал Рольт. -- Чуть восточнее настоящего курса я знаю лагуну, далеко вдающуюся в берег, с очень высоким барьерным рифом. Сама лагуна, это как бы затопленная часть очень узкой и глубокой долины, слева и справа скалы, по долине протекает отличная речка.
   -- А криспы-тутты там есть? -- спросил Орик.
   -- Нет. Там сухо.
   -- А как там насчет обзора палаток с воздуха?
   -- Какого цвета палатки?
   -- Нейтрального.
   -- Риска почти нет, скорее, теоретический.
   Рольт попросил, чтобы ему принесли в кают-компанию коммуникатор. Это была большая, сложная и мощная машина. Я жалею, что папа, который в тот момент занимался сваркой, не слышал того, что слышали Орик, Пилли, Оли, Ир-фа и я. В течение двух минут капитан Рольт соединился со всеми остальными лодками в море и попросил общей беседы.
   -- Отлично, Рольт, мы тебя слушаем... Мы слушаем тебя, Рольт... Привет, Рольт! -- Понеслось из эфира.
   -- Итак, -- сказал Рольт, -- я обращаюсь ко всем капитанам подлодок. Известно ли всем вам, что было со мной час назад? С моей подлодкой?
   -- Да, Рольт, тебя пытались достать сверху, но достали, кажется, частично -- лодка цела. Это так?
   -- Как видите, -- сказал Рольт, -- я жив, да и вообще жаль терять такую машину. Как вы думаете, если войны, собственно, нет, почему именно сегодня решили меня прикончить?
   -- Не смеши нас, Рольт! Это понятно даже птичке галли.
   -- И все же?! Почему это случилось именно сегодня?
   -- Ты хочешь, чтобы мы выдали тебе тайну?
   -- Это не тайна, если уж и маленькая птичка галли знает. Давайте не будем играть в пустые игры, мы же военные люди! Или поговорим, или освободим эфир от обоюдных глупостей.
   -- Рольт, по известным возможностям, заложенным в свойствах наших и твоей лодок, ты можешь нам кое в чем помешать.
   -- Вот именно! Сегодня!
   -- Зачем уточнять? Поэтому они и решили тебя ликвидировать.
   -- Теперь это им не удастся. Есть глубины, где меня не достать.
   -- Куда ты клонишь, Рольт?
   -- Никуда. Я просто спрашиваю, понимаете вы или знаете, почему меня хотели ликвидировать именно сегодня?
   -- Догадываемся.
   -- Или получили приказ?
   -- Нет еще, но догадываемся.
   -- О чем именно вы догадываетесь?
   -- О том, что ты можешь крепко нам помешать, когда мы будем не просто плавать, а займемся делом.
   -- Во! -- сказал Рольт. -- У меня хватает ума не ставить себя в дурацкое положение, спрашивая вас, каким именно делом.
   -- Верно, Рольт. Приятно тебя слушать.
   -- Хвала небу, -- сказал Рольт, -- что в этом, кажется, нет иронии. И если это правда, то также правда и то, что мне не хочется вас убивать, хотя бы потому, что все мы знакомы, а с некоторыми из вас я дружен.
   -- В это можно поверить, Рольт: убивать друзей не очень-то приятно.
   -- Увы, но многих мне придется уничтожить.
   -- Но мы близко к берегу.
   -- Не будьте детьми. И берег для вас не стопроцентное спасение, да и потом-то -- лодки останутся в море.
   -- Так куда ты клонишь?
   -- Я хочу всего один раз внести разумное предложение. И ответа сейчас я не жду. Тем более если кто-то из вас вдруг сразу может дать ответ, приятный мне, я не хочу ставить его в неловкое положение перед другими -- разговор-то общий.
   -- Рольт, выкладывай!
   -- Я не то чтобы предлагаю вам сдаться, нет. Я предлагаю вам подумать о вашем воинском долге (с акцентом -- перед кем этот долг), вашем долге перед квистором или перед всеми политорами. Я глубоко убежден, что это очень разные вещи, и я определил, каков мой долг. К тому же я убежден, что многие из вас еще не уверены до конца, что долг, противоположный моему, -- это именно его долг. О командах я уже не говорю, там много простых политоров, и я не уверен, что они влюблены в Горгонерра. Мне кажется, я сказал достаточно ясно. Если я нащупаю вас, а вы меня, я буду взрывать вас не сразу: будет пять минут после предупреждения, а до них -- несколько часов, когда у вас появится возможность дать кодовый сигнал: "Перехожу на вашу сторону". Вот и все. Поскольку есть понятие воинской чести по отношению друг к другу, я полагаю, что давший кодовый сигнал не откажется потом от своих слов. Давайте прощаться. Хочет ли кто-нибудь что-либо сказать мне?
   -- Мы все поняли, Рольт!
   Капитан Рольт прервал связь, тут же выяснил, что работы в одиннадцатом отсеке закончены и, назвав курс, скомандовал: "Полный вперед". И, пока не вернулся папа, Рольт и Орик связались со всеми группами повстанцев на берегу, куда мы шли, и сообщили, что вскоре может быть высадка с моря войск противника и пересадка их на летательные машины. Все решайте по ситуации, но на земле свои летные машины скройте и ждите их пополнения.
   Тут же вернулся папа, тщательно скрывая довольную улыбку.
   -- Благодарю вас, уль Владимир, -- сказал капитан Рольт.
   -- А я -- вас, -- сказал папа. -- За возможность хоть как-то помочь вам. Ки-лан сказал капитану Рольту:
   -- Уль Владимир обнаружил две лишних детали и даже один лишний узел в сварочном аппарате, не просто лишних, но несколько снижающих эффективность устройства.
   -- Что я тебе говорила? -- строго сказала мне Пилли. -- Со стороны виднее. С Земли. Разные подходы в технике, чужой взгляд свежее.
   -- Пожалуйста, Пилли, переведи мне текст на чертеже крыльев "планирования", который мне подарил Ир-фа, а Оли сохранила, -- сказал я.
   -- Переведу, -- сказала Пилли. -- Сложись ситуация при отлете благополучной, мы вообще подарим вам с папой два комплекта крыльев. Кстати, видишь: идея крылышек проста, а вы на Земле их не придумали. Другой взгляд. Обратная ситуация.
   -- Пилли! -- заорал я, не сумев сдержаться. -- Это же гениально -подлинные образцы! Ты -- добрая фея, Пилли!
   -- Я добрая -- "кто"? У нас вроде нет эквивалента.
   -- Фея, это, ну, такая... фея. Как мне кажется -- хорошенькая женщина... Волшебная.
   -- Я -- красивая женщина! Еще чего -- "хорошенькая".
   -- Да. Фея -- это красивая и хорошенькая женщина из сказок, и, по-моему, она иногда живет в лесу. Хотя в лесу, скорее, живут маленькие сказочные существа -- эльфы и гномы...
   -- Но я -- фея, да? Волшебная? Волшебница? -- Да! Сверхволшебница!
   ... Еще в Калихаре, собираясь в это путешествие и вынимая коммуникатор из сумки шпиков, я обнаружил книжку. Да, книжку. Они, эти шпики, стояли с сумкой и книжкой для меня, и в одного из них летел нож Олуни. Но все могло быть по-другому. Не найди меня Оли и будь у меня лазер, думаю, я вынужден был бы пустить его в ход. Чик-чик -- и тех двоих нет. А они мне книжку принесли! Я понимал, это была их игра в добрых повстанцев, но все же они могли бы ее и не принести, а принесли, а я бы их... Что-то в этом сочетании было для меня едким каким-то, с оттенком нытья в душе, неуютным.
   -- Кажется, не один я ломаю голову над машиной в квистории, -- сказал мне Ир-фа, и я забыл о шпиках.
   -- Если идти не от захода Орика к квистору, а от другого политора, то от кого, как? -- сказал я.
   -- Надо думать, -- сказал Ир-фа.
   -- Если дверь в кабинете -- в стене, в сейфе, то, скорее всего, она явно связана с сигнализацией.
   -- В этом можно не сомневаться, -- сказал Ир-фа.
   -- А как вы думаете, Пилли, -- сказал папа, -- если машина несколько разлаживается, но влияние ее поля на геллов так же сильно в Тарнфиле, то не может ли оно ослабнуть на больших расстояниях настолько, что геллы почувствуют, скажем, половинное раскрепощение?
   -- Нет. Если поле все же сильное, передатчики его сохранят.
   -- Машины-передатчики не имеют такого "ухода" за ними, как главная, та имеет, так сказать, двух ученых-"врачей", а армия передатчиков -- нет. Почему?
   -- Я думаю потому, что передатчики, как устройства, значительно проще, грубее и надежней.
   -- Но они соединены между собой, чтобы охватить всю Политорию? Они не только автономны, но связь идет и от одной к другой? -- спросил папа. Пилли кивнула. -- Значит, случись поломка одной из них, это может привести к нарушению всей цепи? Всего луча?
   -- Думаю, да, -- сказала Пилли.
   -- Уль Орик, -- сказал папа. -- На рудниках, на этом берегу, работают геллы?
   -- Да, это богатый район, и геллы там обязательно работают.
   -- Значит, на каком-то расстоянии от рудника должна находиться машина-посредник?
   -- Разумеется, -- сказала Пилли. -- Но -- поди знай -- на каком.
   -- Орик, -- сказал папа. -- Есть ли здесь один-два ближних рудника, которые связаны с повстанцами?
   -- Да, конечно, -- сказал Орик.
   -- Рудники -- это стационары? Маленькие поселки?
   -- Да. В них живут и рабочие-геллы.
   -- А ваше появление на руднике нормально?
   -- Как члена правительства и при наличии аппарата управления рудником -- вполне.
   -- А вы что, допускаете, что в каком-то руднике аппарата управления нет? -- спросил папа.
   -- Да, я это допускаю. Теперь -- вполне.
   -- Тогда вывод такой: там, где на руднике есть начальство, можете появиться и вы, и я. -- Орик кивнул. -- А ваша связь с квистором с помощью малого коммуникатора возможна?
   -- Да, но достаточно ослабленная по силе.
   -- Ясно. А передатчик Рольта, с помощью которого он говорил с другими подлодками, у него всего один?
   -- Уверен, что не один.
   -- Очень хотелось бы "обнаружить" такой рудник, где начальства, возможно, уже нет.
   Орик улыбнулся:
   -- Я намерен кое-что выяснить завтра.
   -- И заодно поклянчите у Рольта сильный коммуникатор.
   -- Ир-фа, -- спросил я. -- А в лесах, там, куда мы плывем, -- есть кольво?
   -- Да. И крупные, -- сказал он. -- Здесь поглуше.
   -- Пилли, я не первый раз на вашем море, но не видел ни одного паруса, -- сказал я.
   -- А откуда им взяться? -- сказала Пилли.
   В ее вопросе что-то было, раз уж она не спрашивала: "А что такое парус", и я спросил:
   -- А куда им деться?
   -- Все это было, -- сказала Пилли. -- Были когда-то и торговые, пассажирские, гоночные, большие, маленькие, средние. Но их вытеснила со временем "доска".
   Я прекрасно понял ее: так нужное ей слово оказалось понятным сразу же.
   -- Уль Ир-фа, кстати, в свое время был, и не раз, чемпионом Политории по гонкам на доске с парусом, -- добавила Пилли.
   -- Вы какие-то уникальные! -- сказал я. -- Рядом с вами даже сидеть как-то неудобно, честное слово. Все-то вы умеете!
   -- Не думаю, что ваша мама хуже. Даже если она только кормит и поит вас с папой, то и этого вполне достаточно.
   -- Она у нас -- высший класс! -- сказал я и поглядел на Ир-фа. Он, улыбаясь, кивнул мне. Мне не объяснить это словами, но, по-моему, Ир-фа был великий старик, нечто вроде Малигата на свой манер. Вот ведь мы минут пять говорили о доске под парусом, он был неоднократным чемпионом Политории, но в разговор не включился. Не то чтобы не сказал, кем он был, а просто не принял никакого участия в беседе о парусах вообще -- только слушал и улыбался.
   Тут же мы все почувствовали, что подлодка "ускорилась", и одновременно появились капитан Рольт и Ки-лан, тащивший большой коммуникатор.
   -- Почти подходим, -- сказал Рольт. -- А вы не почувствовали, что лодка с полчаса назад сбрасывала скорость?
   -- Ага, -- сказал я. -- А зачем?
   -- Это одна из тех подлодок нашла нас.
   -- Каким это образом, милый Рольт?! -- сказала Пилли. -- Мы же как призрак -- бестелесны.
   -- Поздравляю всех. Этот экипаж принял нашу сторону и шлет беззвучный прощальный поцелуй Горгонерру, его окружению и всем его женам, -- сказал Рольт.
   Все, как малые дети, обрадован но загалдели.
   Поднявшись к поверхности и прощупав небо, Рольт приказал всплывать, все мы, остающиеся на берегу, с новым коммуникатором, Сириусом и всем прочим направились к выходу.
   Мы поднялись на борт всплывшей лодки и увидели чуть вдалеке берег (впадения реки не было видно); море "дышало", подымая и опуская свою поверхность, и при опускании впереди нас обнажались острые зубцы барьерного рифа. Опять мы распрощались с капитаном Рольтом и Ки-ланом, сели в машины и гуськом "выплыли" в воздух, сделали прощальный круг над подлодкой, она наконец ушла под воду, а мы через пару минут были на правом берегу реки, лучше сказать -- широкой речки; было ощущение полной дикости вокруг, и, достав каждый свои пистолеты, мы начали искать, чуть удалившись от моря, удобные площадки для машин и палаток под склоном каньона, среди высоких густых деревьев:
   7
   Ночью мы слышали, как вдалеке рычали хищники. Через стенки палаток было легко переговариваться, и Ир-фа сказал, что это, похоже, кольво. Сириус пыжился, зашипел пару раз, а шерсть его вставала дыбом. Ир-фа всех успокоил, и ночь прошла нормально.
   Утром, за завтраком, возник легкий спор: кто отправится вместе с Ориком на рудники, или к повстанцам. В принципе разговор об этом завел папа, помня, видимо, правила поведения на Земле: в тайге не оставлять человека одного. Ир-фа, улыбаясь, молчал, он-то умел ходить по здешним лесам и один. А Орик, который тоже был достаточно опытным, сказал, что все же он отправится в одиночку: Ир-фа горит желанием поохотиться, и Пилли, Митю и Оли папа никак не может оставить одних.
   Я и папа стали готовить снасти, в воду чего-то лезть не хотелось. Орик отошел с коммуникатором.
   Чуть позже он рассказал следующее: на руднике, расположенном недалеко от нас, произошла трагедия. По явному недосмотру управляющего и его помощников произошел взрыв: погибло трое политоров и два гелла. Рабочие предупреждали о возможной опасности, поэтому они поступили покруче, чем просто отказались выйти на работу. Управляющий и его команда -- перебиты, политоры и геллы ушли в отряд.
   Пилли как-то вся сникла. Мы долго молчали.
   Ир-фа, который, когда мы возились с папой со спиннингами, собирал свое ружье, теперь держал его на коленях и, внезапно вскинув его, выстрелил. В двух метрах от нас упала птица, пестрая, размером с глухаря. Ир-фа встал, поднял ее и спрятал в ящик-холодильник.
   -- Есть мысль, -- сказал папа. -- Вся Политория -- в передатчиках машины, они возле городков, поселков, в лесах, -- их же цепочка. А как их устанавливали? Это делали осведомленные рабочие, которых потом убивали?
   -- Не знаю, -- сказала Пилли. -- Но это интригующая мысль.
   -- На ваших надземных кораблях военного типа, кроме стреляющего оружия, -- есть бомбоотсеки?
   -- Конечно, -- сказал Ир-фа.
   -- Ученые садятся в военный корабль, летят по маршруту, и в означенное время нажимается кнопка, а из бомбоотсека сбрасывается "бомба". Не взрывающаяся, но зарывающаяся метра на два в землю. Вот вам и машина-передатчик. Не скучно?
   -- Продолжайте, -- сказала папе Пилли.
   -- Если выходит из строя посредник, этим занимаются те же двое ученых, что и при машине. Орик связывается с квистором. Он, уль Орик, решил провести здесь инспекцию рудника. И что же? Рудник -- пуст. Лишь один из обслуги управляющего, полумертвый политор, сообщает: вдруг взбесились геллы, вероятно, рядом где-то было "утеряно" биополе, геллы все начальство перебили и вместе с политорами ушли к повстанцам.
   -- А что, -- сказал Орик, -- квистор может клюнуть на такое.
   -- Для новых геллов на руднике передатчик биополя следует заменить. Кто это сделает? Та же пара ученых. Словом, можно ждать гостей, этих двух. И даже, допустимо, в довольно точном месте. Взяв, скажем, за центр этот рудник, на машине строго по спирали полетать часик, а то и меньше, и даже мой сигнализатор обнаружит место передатчика.
   -- Да-а, -- сказала Пилли. -- Противно быть нескромной, но мои мысли последних дней витали в этой сфере.
   -- Квистор позволил себе диверсию -- украл моего сына. Я и сын намерены поговорить о нашем отлете, вряд ли он нам откажет в беседе.
   -- Думаю, не откажет, -- сказал Орик.
   -- Вероятно, ваши фотокамеры способны снимать на пленку не внешний облик предмета, но всего его, со всеми потрохами. Вряд ли милый квистор откажет моему сыну сделать в своем кабинете парочку снимков перед отлетом на память. Так бы мы смогли узнать, есть ли тайный ход в сейфе. Вот и все.
   -- Будем переваривать ваше блюдо, уль Владимир, -- сказал Орик. -Спасибо. И спасибо за земные кушанья. Очень привлекательные. Некоторые -пугают. -- Все смущенно закивали. Папе впервые подвернулся случай блеснуть за завтраком земными консервами. -- Ну, я полетел. Развлекайтесь. Позабудьте о мрачном Калихаре. Кстати, уль Владимир, дайте-ка мне с собой ваш сигнализатор.