Страница:
Тем более сейчас, когда ему предстояло окунуться в огонь с головой.
2 января 2141 года основные силы терранского поискового контингента вошли на территорию сектора, контролируемого новыми шотландцами. Через несколько часов после этого в секторе появилась аравийская эскадра. Спустя еще полчаса флот Нью-Скотленда начал стремительно исчезать. Это было равносильно официальному объявлению: «Всем, всем, всем! Мы нашли ОП!»
Тараканьи бега начались…
Новые шотландцы не стали перегораживать Объект перехода. Они просто уходили. Вяликов со своей летучей эскадрой сидел у них на хвосте. Вторая летучая эскадра отставала и должна была присоединиться к поисковому контингенту в лучшем случае спустя двенадцать часов после прохождения им ОП’а. А в худшем – спустя двадцать. Вице-адмирал Пряников бодро докладывал: женевские поисковики спешно покидают сектор Поднебесной; аравийский главком также понял, хотя и с большим опозданием – его контингент устремился вслед авангардной эскадре; флот Латинского союза… впрочем, о латино Сомов и сам все знал. Эти опаздывали фатально: их подводила дисциплина, а вернее ее отсутствие. Им, как и новым арабам, оставалось надеяться на свою авангардную эскадру. Но больше всех поразили Виктора китайцы. Их громадный флот не двигался с места, как будто всеобщая гонка до сих пор не была открыта. Пряников не мог объяснить причину их промедления и терялся в догадках.
Линейный крейсер «Изабелла» вел группу флотов «А» к славе или гибели.
Впрочем, нет худа без добра. Спать он не мог. Просто не получилось бы. Только под соусом из какого-нибудь зубодробильного снотворного или под гипнозом. Как удачно! Сейчас ему как раз не надо было спать. Желательно – ни минуты.
«Ничего, – уговаривал себя Сомов. – Если останусь жив, отоспаться успею, а если убьют, то и проблема снимется сама собой…» Ему вспомнилась старая флотская поговорка: «Хороший «летун» после отставки спит до самой смерти». Грубо, но точно. Самая суть.
Истекали шестые сутки после того, как группа флотов «А» прошла ОП на Терру Эсхату. Пряников догнал контингент. Зато контингент никак не мог догнать эскадру Вяликова. Если бы раньше – месяц назад, или, скажем, год назад – кто-нибудь в здравом уме и твердой памяти стал утверждать, будто нынешнее расположение флотов возможно хотя бы чисто теоретически, Сомов рассмеялся бы шутнику в лицо…
По расчетам штурманов, от ОП’а до Терры-10 было одиннадцать суток крейсерского хода при максимально возможной скорости. Так уж получилось: Объект перехода оказался на приличном расстоянии от вожделенной планеты. Определить единственную «сестру Земли» в системе нетрудно. Особенно когда выбирать практически не из чего: во всей системе всего четыре планеты. Яичко вкрутую – наподобие Меркурия при старом добром Солнышке. Газовый гигант – на самой отдаленной от звезды орбите. Из оставшихся двух планет одна слишком мала, ненамного больше Луны; да и далековата ее третья по удаленности орбита, слишком там холодно. Значит, великое искомое бродит по второй орбите…
Эти вычисления сделали навигаторы всех контингентов. Первыми – новые шотландцы. Затем – эскадра Вяликова и примерно равная по силе авангардная эскадра Латинского союза. ОП Вяликов и контр-адмирал Рекехо прошли корабль-в-корабль, не пытаясь оттеснить один другого или затеять огневой контакт.
Прочие вытянулись длинными колоннами за этими тремя группами. С интервалом друг от друга в час, два, пять, десять часов крейсерского хода… В результате получилось нечто вроде веревки, которую положили на землю, вырезали несколько кусочков, а невырезанные фрагменты оставили лежать так, будто веревка все еще представляет собой единое целое.
Ближе всех к Рекехо и Вяликову был Сомов со всем терранским поисковым контингентом. Ему в затылок дышала аравийская авангардная эскадра. Дальше – длинный интервал и большая эскадра женевцев, прибывшая из сектора Поднебесной. Как она опередила прочих – это целая история, впрочем, история печальная. Миновав Объект перехода, Сомов оставил у выхода из него рейдер. Для наблюдения. Капитан рейдера через некоторое время доложил ему: в районе ОП’а идет настоящее большое сражение. Вся «новогодняя сказка» по сравнению с ним – как игра дворовой труппы у дверей оперного театра. ОП одновременно попытались пройти российский контингент адмирала Львова, женевцы и флот Нового Израиля. А это задача заведомо невыполнимая… Флот Его Величества Даниила IV выбил у женевцев восемь линкоров и большое количество сопровождавшей их мелочи разного рода. Комендоры Валанса уничтожили восемь больших артиллерийских кораблей Львова, примерно соответствующих по классу женевским линкорам. Ну и тоже, разумеется, пострадали легкие эскортные корабли, – их в пылу сражения никто не считал… Бой был равным. Его ожесточение несколько разрядила дерзкая атака новых евреев. Ради такой цели они рискнули ударным ядром своего флота… и потеряли его полностью. Для них участие в борьбе за Терру-10 потеряло смысл. Между тем, Валанс и Львов вошли в настоящий клинч, не давая друг другу прорваться к ОП’у. Исход дела решила та самая женевская эскадра из сектора Поднебесной под командованием адмирала Готлиба Констана. После ее подхода Валанс получил несомненный перевес в силах. Но российский главком все равно не пожелал уступить дорогу. Тогда Валанс предложил ему компромисс: первой должна пройти ОП эскадра Констана; потом – пожалуйста – весь поисковый контингент Российской империи; после него – сам Валанс с основными силами Женевской операции. Львов скрепя сердце согласился, надеясь догнать Констана. Это была худшая ошибка, которую он только мог сделать…
Готлиб Констан командовал тридцатью тремя линкорами, двумя быстроходными транспортами и двумя не менее быстроходными десантными кораблями. Его отряд формировали специально как высокоманевренный. А Львова отягощал рой транспортов, вспомогательных и тяжелых десантных кораблей. Оказалось, что он по определению не может догнать эскадру Констана. Сомов, ставя себя на его место, ужасался простоте и эффективности ловушки: допустим, российский главком соберет мобильную группу и отправит ее вперед – для удара по Констану. Это ослабит основные силы, даст шанс Валансу напасть на них по второму разу и разгромить. Теоретически, Львов мог договориться с латино, которые наступали на пятки Валансу, и тогда женевский флот оказался бы зажат между двумя атакующими противниками. Но на месте главкома латино Сомов мог бы и отказать в помощи Львову. Тактически невыгодно лезть в чудовищную мясорубку, имея такой козырь, как авангардная эскадра, сидящая у лидера гонки на хвосте. Львов сберег корабли и проиграл дистанцию. Это стечение обстоятельств могло оказаться для него роковым.
Предпоследними, притом явно не торопясь, в систему Терры-10 вошли китайцы. Капитан наблюдательного рейдера сообщил Сомову состав их флота… Доброй четверти не хватало. Взбунтовались и ушли? Терранскому главкому незачем, да и, по большому счету, некогда было разгадывать китайскую загадку. Важнее было другое: пройдя ОП, флот Поднебесной не стал пристраиваться в хвост гонке. Китайский главком, как видно, посчитал шансы и убедился в полной бесперспективности борьбы. На «второй тур» он явно не успевал. В результате весь поисковый контингент Поднебесной отправился к более легкой добыче – третьей планете. Китайцам придется вложить огромные средства для ее освоения. Все-таки, она, скорее, сестра Марса, чем Земли… Зато ни с кем не придется ее делить. В создавшемся положении это был, наверное, оптимальный ход, и Сомов, будь он в положении аутсайдера, скорее всего, поступил бы так же.
Наконец, самыми последними миновали ОП новые шведы. Четыре корвета и легкий крейсер. Пять жалких корабликов, явившихся неизвестно зачем и ни для кого не представлявших ни малейшей угрозы…
Общая позиция удовлетворяла Сомова. Если бы можно было сохранить ее в таком виде до самой Терры-10, то ничего лучше и пожелать нельзя. Ведь в сущности, какова сейчас его задача? Попасть в пятерку лидеров. А он в ней и так пребывает, безо всяких дополнительных усилий. Бесспорный лидер – новые шотландцы. Второе и третье места делят Вяликов с Рекехо, причем за спиной у Вяликова стоит вся группа флотов «А». На четвертом месте – эскадра аравийцев, а на пятом – Констан. В результате ошибки Львова российский императорский флот оказался в роли выбывающего. Очень печально, однако… однако… в общем, глубже следовало Львову погружаться в проблемы тактики.
И все-таки Сомов не позволял себя надолго оставлять центральный пост. Его не покидало ощущение подвоха. Львов должен был трепыхнуться. Просто обязан был. Он, Сомов, точно отыскал бы способ трепыхнуться…
Кроме того, российский главком все еще не желал сойти с дистанции, признать очевидное поражение. Вот новые евреи ушли. Собственно, после таких потерь иное решение прославило бы их главкома как отчаянного сорвиголову… А Львов сдаваться не торопился. И вся гонка – то есть, прежде всего пять остальных главкомов – нетерпеливо ожидала, какой он выкинет фокус, какой козырь вынет из рукава.
Отпраздновали Рождество. Сомов связался с российским главкомом и поздравил его. Тот застенчиво улыбнулся и пообещал на следующий день рождественский подарок. Затем с самим Сомовым вышел на связь главком поисковиков Латинского Союза, Анна-Мария Гонсалес. Будучи доброй католичкой, она все-таки поздравила все терранское воинство с православным Рождеством – совершенно так же, как адмирал Бахнов поздравил все латинское воинство с Рождеством католическим за две недели до того… К величайшему удивлению Сомова, его собеседница также пообещала подарок на праздник.
Разумеется, Виктор, не смыкая глаз, просидел на центральном посту без малого сутки. Как оказалось – не зря…
8 января 2141 года по условному корабельному времени «группы флотов А» легкий крейсер «Сантиссима Тринидад» и малый десантный корабль «Богота» перестали быть частью эскадры Рекехо. Их экипажи плюс батальон десантников неожиданно решили сменить гражданство. Они послали запрос на этот счет ближайшему полномочному представителю Российской империи.
Львову.
Российский главком, не задавая лишних вопросов, заочно принял у семи сотен латино присягу и сделал их подданными Его Величества Даниила IV. Адмирал Рекехо… о, нет, он не навел все арткомплексы на мятежные корабли; он не стал затевать абордаж; он даже не пригрозил трибуналом и расстрелом; он просто снял всех бунтарей с довольствия и послал Львову открытым текстом запрос: какую компенсацию Его Величество император и самодержец всероссийский пожелает заплатить за два новеньких боевых корабля Латинского Союза во избежание серьезных дипломатических осложнений. Львов назвал сумму, даже для проформы не запросив Москву по мгновенной связи… Главком латино ответил согласием, даже для проформы не связавшись с Каракасом…
«А есть в них что-то от семейной пары… Наша Российская империя – она вроде очень богатой, очень умной и очень набожной женщины строгих правил. А Латинский Союз – горячий вояка, поэт, остроумец, все способен добыть и все спустить, совершенно как мой Хосе… Крайности притягиваются…»
На этот раз гипотетические супруги наладили «семейный бизнес» как нельзя лучше. В сущности, третьей договаривающейся стороной должен был стать Бахнов, но он, как видно, сплоховал. Машенька… ох, Машенька! когда она начинает кушать мужика, то первым делом поглощает его мозги. Сомов держал в голове эту задачу: накрепко договориться с союзниками о том и о сем… но не успел. Только-только начал. События последних дней разворачивались слишком быстро. А может быть…
Может быть, он тоже сплоховал. Упустил. Проморгал. Прощелкал. Твою мать.
«Сейчас кто-нибудь из них со мной свяжется. Не может не связаться. Или я чего-то крепко не понимаю в устройстве этого мира… И скорее всего, это будет Львов. А? Определенно, Львов…».
Виктор не успел додумать. Дежурный офицер сообщил о настойчивом желании вступить в переговоры с ним, терранским главкомом, которое в последние несколько минут проявляет…
«…Львов?…»
…командующий аравийской эскадрой Саид Халеби.
«…О!…»
– Соединить.
Почти женевской наружности человек. Почти женевского покроя мундир. Почти без акцента – речь на женевском эсперанто. Лишь золотой с бриллиантами знак отличия на груди сообщал каждому: добрый день, это Восток. Восток планеты Земля. О восточной сущности знака сообщал в первую очередь его размер: сантиметров семь… на десять. Никак не меньше.
Халеби просил, едва скрывая волнение, пропустить его корабли в походные порядки терранского флота. Не открывать огонь! По аравийским обычаям Халеби считался в системе Терры-10 Рукой Халифа и Голосом Халифа. Так вот, Голос Халифа с необыкновенным смирением предлагал встретить его корабли дружески и не вступать в огневой контакт.
Это было как гром среди ясного неба.
Сомов молчал одну минуту, другую, третью… Новоарабский адмирал не смел прервать его размышления. Сейчас в руках неверного была его собственная жизнь, судьба эскадры и, что важнее, воля Халифа, солнца всех мусульман во веки веков…
Виктор анализировал ситуацию, стараясь не торопиться и не упускать ничего по-настоящему важного. Поэтому, когда офицер-связист доложил ему о запросе от российского главкома Львова, Виктор велел ответить, что он сможет выйти на связь через четверть часа.
Так. Эскадра Халеби – не более чем горсть второсортных бронированных зверюшек, притом у каждой такой зверюшки пасть далеко не самая зубастая. Потому что подбирали их точно так же, как Вяликов и Пряников отбирали корабли для своих летучих эскадр: все наиболее быстроходное, наиболее маневренное, да еще с наибольшим запасом автономного хода. Артиллерийская мощь во внимание не принимается. Один линкор-середнячок. Четыре легких крейсера. Вполне порядочные. Но для большого сражения эти аравийские крейсеры – не более чем топливо. Сгорят, и никто не заметит… Четыре штурмовых крейсера. Нелепый тип десантного корабля, выдуманный конструкторами Аравийской Лиги: отличная скорость, отличное вооружение, отличная маневренность… одна беда – собственно для десантников на штурмовых крейсерах оставалось слишком мало места. Итак, девять скорлупок, зажатых между терранским поисковым контингентом и мощной эскадрой Готлиба Констана. А у Констана сил достаточно, чтобы спалить весь аравийский флот, буде потребуется… Весь, до единого кораблика, а не то что маленький отряд Халеби. И новоарабский адмирал очень опасается такого исхода – иначе с какой целью соваться ему в самую пасть к исконному своему врагу? Никогда не была Терра в альянсе с Аравийской лигой. Скорее, наоборот. Да и весь Русский мир неоднократно сталкивался с новыми арабами… А тут вдруг р-раз и – «дружески». Может он и креститься пожелает заодно со всей своей эскадрой? А? Хорошее было бы дело.
Почему Халеби так боится собственного союзника?
А ведь не зря боится. Умен. Моментально посчитал ситуацию.
Первыми идут новые шотландцы. У них все в порядке. Вторыми-третьими-четвертыми Латинский союз (эскадра Рекехо), Терра (эскадра Вяликова), Российская империя («Богота и «Сантиссима Тринидад»). Пятыми остались новые арабы (эскадра Саида Халеби). И только поисковый контингент женевцев остался за бортом. Шестые! Не-ет, шестой – лишний. И Констан, не задумываясь, спалит девять лоханей Халеби ради места под чужим солнцем. Союзник он там, или не союзник… Виктор даже не стал интересоваться у навигаторов тем, каков шанс большому мобильному отряду из эскадры Констана, увеличив ход до максимума, догнать новых арабов и навязать им бой. Зачем спрашивать? Что тут спрашивать? У Халеби ответ написан на лице большими багровыми буквами.
По большому счету, аравийский адмирал повел себя как немолодая, но умная содержанка: один дядечка сердится, зато другой, может быть, погладит. Сомов взглянул на экран и поразился: в облике Халеби было действительно что-то бабье.
«Вот же блядища…»
– Хорошо, – ответил ему Сомов, – это возможно.
Разумеется, это было возможно. Да это, екарный бабай, было просто необходимо. Если Констан вовремя устранит Халеби, то на подлете к Терре-10 боя за первенство не будет. Пять участников «второго тура» – вот они, во весь рост! Но лучше бы он все-таки состоялся, треклятый бой, лишь бы женевцы вышли из игры, а на их месте оказались новые арабы – противник на два порядка слабее…
С другой стороны, оставлять корабли Халеби внутри собственных походных порядков – все равно что ковыряться в ухе шилом.
– …Хорошо. – Продолжил терранский главком. – Я укажу вам координаты безопасных маршрутов между терранскими кораблями. Вы пройдете наш флот насквозь и отправитесь дальше: догонять прочих… ээ… представителей. Вы не имеете права отклоняться от предписанных маршрутов, иначе ваши корабли будут уничтожены. Вам понятно?
Зажурчал электронный переводчик.
– Да! – откликнулся Халеби.
По глазам его, по выражению лица было видно: сейчас аравийцу очень хочется призвать из памяти какое-нибудь вежливое словосочетание с упоминанием Аллаха милостивого и милосердного. Но, во-первых, не стоит тратить такое на неверных. И, во-вторых, как это еще понравится самому неверному… Халеби пропросту сказал:
– Спасибо.
– Не за что. Отбой.
…Улыбающийся главком Львов.
– Добрый день, Виктор Максимович.
– Рад вас видеть, Владимир Петрович. С чем пожаловали?
У Львова был вид уставшего до последней крайности человека. Черные круги под глазами, бледное лицо… Ладонью он потирал лоб, словно пытаясь передать сонную тяжесть пальцам, а там и вовсе стряхнуть ее.
– По правде говоря, наш разговор запоздал более чем на неделю. Кажется, Ваш предшественник был исключительно занят…
– Да, – мягко прервал его Сомов. Его предшественник, боевой адмирал и хороший человек, наделал немало глупостей; но в разговоре с российским главкомом Виктор не хотел ни упоминаний, ни даже малейших намеков на его слабость.
– …а вы сразу проявили необыкновенную активность. Таким образом, я был лишен возможности обсудить с вами некоторые весьма серьезные вещи.
– Согласен. Я должен был провести с вами переговоры, но упустил этот момент.
– Признаться, я рад, что мы столь просто и легко находим общий язык. С Вашего позволения, мне хотелось бы приступить к делу.
– Отлично. – Сомову хотелось поддаться стилю собеседника и сказать «извольте», но потом он решил плюнуть на всю державную витиеватость Львова. Неоампир, блин…
– По правде говоря, Виктор Максимович, я, хоть и являюсь потомственным офицером флота Его Величества, никогда не был сторонником напрасного пролития крови. На мой взгляд, мы могли бы договориться о совместных действиях, и наш альянс предопределил бы судьбу Терры-10. Я имею в виду трехсторонний союз: вы, я и главком латино госпожа Анна-Мария Гонсалес, которая издалека руководит адмиралом Рекехо. Не знаю, как назвать покороче столь громоздкое и столь сильное сочетание как российско-латинско-терранская коалиция…
– РЛТК?
– Если угодно. РЛТК – это прежде всего бескорыстная помощь друг другу в условиях конкурентной борьбы за раздел планеты. Полагаю, союзническая верность и твердость помогут нам решить наши задачи с наименьшими потерями. Да и уберечь самое планету от долгой, ужасной и разрушительной войны.
– Я понимаю, о чем вы говорите. Всем сердцем за. Но до какой степени Гонсалес готова присоединиться к вашим словам?
– С вашего позволения, я располагаю предварительной договоренностью с ней. Чуть погодя вы сможете побеседовать с ней самостоятельно. Итак?
– Я уже сказал: да. Нет ничего более естественного, чем объединить усилия.
– Сердечно рад, что мы пришли с вами к полному согласию. Теперь, если позволите, обговорим детали…
В конечном счете он отыскал множество оправданий для этого своего решения. Оправдания смотрелись серьезно, можно сказать, солидно, и абсолютно логично. Однако Сомов руководствовался отнюдь не логикой. Каким-то таинственным и недоступным для нормальных людей чувством он улавливал на колоссальном расстоянии, сквозь бронированные борта и космическую пустоту, темную мощь иррациональной ненависти Готлиба Констана к себе лично, к эскадре Вяликова и ко всей проклятой Терре. Когда-то, давным-давно, Констана разгромили в сражении над Террой-2, и его поражение стало триумфальным салютом нарождающей независимости планеты. Женевского адмирала ждали позор и унижение. Но он сумел подняться. И теперь, не заглядывая в досье Констана, Виктор спинным мозгом чуял: этот в лепешку разобьется, но терранцев к Великому Искомому не допустит. Именно терранцев – прежде всех прочих… А потому следовало опередить Констана, дотянутся до Вяликова, поддержать его эскадру. Терранскому главкому как будто на ушко шептал некто невидимый: «Давай! Так надо».
Сомов выбрал новейший линейный крейсер «Гангут», броненосные крейсера «Запорожская сечь», «Магельяеш», «Дарданеллы», «Святая Троица» и «Перон». Поколебавшись, включил сюда же «Изабеллу»: немолода красавица, но скорость у нее достаточная, чтобы угнаться за остальными… Добавил один рейдер и несколько десантных кораблей – из тех, которые заведомо не отстанут от основных сил.
Затем Сомов вызвал оабовца Миколайчика и имел с ним очередной сложный разговор. Сложный, неприятный, продолжительный.
Назначил военный совет.
Связался с Марго. Штурмовица, душа простая, вышла на связь моментально, и Сомов увидел за ее спиной несколько растерянного Лопеса. «Эге», – отметил про себя Виктор, но развивать эту богатую мысль не стал.
– Марго… я ставлю перед тобой в принципе невыполнимую задачу и даю на ее выполнение ровно сутки.
– Да, Витя.
А в глазах у нее стоят две предательские блестинки…
– Мне нужна сводная штурмовая бригада полного профиля, сформированная из людей, отвечающих строго определенным критериям.
– Каким?
– Только добровольцы. Только те, у кого нет детей. Желательно, латентные самоубийцы.
– Это приказ?
– К сожалению да, Марго.
– Ты конечно знаешь, что для создания настоящей боеспособной бригады нужно как минимум шесть недель?
– Не знаю, но полагаюсь на твое слово, как на экспертную оценку высшего качества.
Марго побелела от гнева. Блестинки моментально исчезли. Она никогда не срывалась, она вообще всегда была чуточку не от мира сего. Но с цветом кожи ничего не поделаешь – выдает…
– Я не могу сказать своему прямому и непосредственному начальнику, что он рехнулся и ставит невыполнимые задачи.
– Для этого мне и нужна была именно ты. Дальше будет только хуже.
Марго молчала, и Сомов не торопил ее. Женщине понадобилось время, чтобы справиться с обуревавшими ее эмоциями. Уж очень не хотелось ей разом выплеснуть все. Лопес вытаращил глаза, да так и сидел, являя собой блистательную персонификацию команды «подбери челюсть!»
Штурмовица все-таки пожелала сделать еще одну попытку. Очень правильный человек: всегда старается вытащить лишнюю дюжину душ с того света…
– Витя… извини… допустим, я даже успею составить новые отделения и батальоны, назначить командиров, выделить им тяжелую технику из состава номерных бригад и так далее… Но это будет несыгранная команда. С бору по сосенке. Ты хоть понимаешь, сколько они жизней положат впустую, из-за одной тактической неразберихи?
– Погибнут все, Марго.
– Что?
– Погибнут они все. Поэтому гробить номерную бригаду даже не предлагай. Займись делом. Завтра в это же время командный состав новой бригады должен быть здесь, у меня. Это все, Марго. Отбой.
Теперь Медынцев. Но это, слава богу, совсем просто. Можно сказать, работа, для которой сама судьба предназначила командора.
Они были знакомы очень давно. Когда-то, полтора десятилетия назад, оба стали называть друг друга на вы, но не по имени отчеству, а только по имени, – как принято у спортсменов… А потом привыкли.
2 января 2141 года основные силы терранского поискового контингента вошли на территорию сектора, контролируемого новыми шотландцами. Через несколько часов после этого в секторе появилась аравийская эскадра. Спустя еще полчаса флот Нью-Скотленда начал стремительно исчезать. Это было равносильно официальному объявлению: «Всем, всем, всем! Мы нашли ОП!»
Тараканьи бега начались…
Новые шотландцы не стали перегораживать Объект перехода. Они просто уходили. Вяликов со своей летучей эскадрой сидел у них на хвосте. Вторая летучая эскадра отставала и должна была присоединиться к поисковому контингенту в лучшем случае спустя двенадцать часов после прохождения им ОП’а. А в худшем – спустя двадцать. Вице-адмирал Пряников бодро докладывал: женевские поисковики спешно покидают сектор Поднебесной; аравийский главком также понял, хотя и с большим опозданием – его контингент устремился вслед авангардной эскадре; флот Латинского союза… впрочем, о латино Сомов и сам все знал. Эти опаздывали фатально: их подводила дисциплина, а вернее ее отсутствие. Им, как и новым арабам, оставалось надеяться на свою авангардную эскадру. Но больше всех поразили Виктора китайцы. Их громадный флот не двигался с места, как будто всеобщая гонка до сих пор не была открыта. Пряников не мог объяснить причину их промедления и терялся в догадках.
Линейный крейсер «Изабелла» вел группу флотов «А» к славе или гибели.
* * *
…И все-таки сотрясение мозга. Сомова мутило от обезболивающих. Если медики меняли ему одни обезболивающие на другие, то мутило уже иначе, но не слабее, да еще боль в руке пробивала блокаду. Если ему кололи нечто патентованное против тошноты, болеть начинало сразу все, и еще его мутило, все равно мутило, опять мутило…Впрочем, нет худа без добра. Спать он не мог. Просто не получилось бы. Только под соусом из какого-нибудь зубодробильного снотворного или под гипнозом. Как удачно! Сейчас ему как раз не надо было спать. Желательно – ни минуты.
«Ничего, – уговаривал себя Сомов. – Если останусь жив, отоспаться успею, а если убьют, то и проблема снимется сама собой…» Ему вспомнилась старая флотская поговорка: «Хороший «летун» после отставки спит до самой смерти». Грубо, но точно. Самая суть.
Истекали шестые сутки после того, как группа флотов «А» прошла ОП на Терру Эсхату. Пряников догнал контингент. Зато контингент никак не мог догнать эскадру Вяликова. Если бы раньше – месяц назад, или, скажем, год назад – кто-нибудь в здравом уме и твердой памяти стал утверждать, будто нынешнее расположение флотов возможно хотя бы чисто теоретически, Сомов рассмеялся бы шутнику в лицо…
По расчетам штурманов, от ОП’а до Терры-10 было одиннадцать суток крейсерского хода при максимально возможной скорости. Так уж получилось: Объект перехода оказался на приличном расстоянии от вожделенной планеты. Определить единственную «сестру Земли» в системе нетрудно. Особенно когда выбирать практически не из чего: во всей системе всего четыре планеты. Яичко вкрутую – наподобие Меркурия при старом добром Солнышке. Газовый гигант – на самой отдаленной от звезды орбите. Из оставшихся двух планет одна слишком мала, ненамного больше Луны; да и далековата ее третья по удаленности орбита, слишком там холодно. Значит, великое искомое бродит по второй орбите…
Эти вычисления сделали навигаторы всех контингентов. Первыми – новые шотландцы. Затем – эскадра Вяликова и примерно равная по силе авангардная эскадра Латинского союза. ОП Вяликов и контр-адмирал Рекехо прошли корабль-в-корабль, не пытаясь оттеснить один другого или затеять огневой контакт.
Прочие вытянулись длинными колоннами за этими тремя группами. С интервалом друг от друга в час, два, пять, десять часов крейсерского хода… В результате получилось нечто вроде веревки, которую положили на землю, вырезали несколько кусочков, а невырезанные фрагменты оставили лежать так, будто веревка все еще представляет собой единое целое.
Ближе всех к Рекехо и Вяликову был Сомов со всем терранским поисковым контингентом. Ему в затылок дышала аравийская авангардная эскадра. Дальше – длинный интервал и большая эскадра женевцев, прибывшая из сектора Поднебесной. Как она опередила прочих – это целая история, впрочем, история печальная. Миновав Объект перехода, Сомов оставил у выхода из него рейдер. Для наблюдения. Капитан рейдера через некоторое время доложил ему: в районе ОП’а идет настоящее большое сражение. Вся «новогодняя сказка» по сравнению с ним – как игра дворовой труппы у дверей оперного театра. ОП одновременно попытались пройти российский контингент адмирала Львова, женевцы и флот Нового Израиля. А это задача заведомо невыполнимая… Флот Его Величества Даниила IV выбил у женевцев восемь линкоров и большое количество сопровождавшей их мелочи разного рода. Комендоры Валанса уничтожили восемь больших артиллерийских кораблей Львова, примерно соответствующих по классу женевским линкорам. Ну и тоже, разумеется, пострадали легкие эскортные корабли, – их в пылу сражения никто не считал… Бой был равным. Его ожесточение несколько разрядила дерзкая атака новых евреев. Ради такой цели они рискнули ударным ядром своего флота… и потеряли его полностью. Для них участие в борьбе за Терру-10 потеряло смысл. Между тем, Валанс и Львов вошли в настоящий клинч, не давая друг другу прорваться к ОП’у. Исход дела решила та самая женевская эскадра из сектора Поднебесной под командованием адмирала Готлиба Констана. После ее подхода Валанс получил несомненный перевес в силах. Но российский главком все равно не пожелал уступить дорогу. Тогда Валанс предложил ему компромисс: первой должна пройти ОП эскадра Констана; потом – пожалуйста – весь поисковый контингент Российской империи; после него – сам Валанс с основными силами Женевской операции. Львов скрепя сердце согласился, надеясь догнать Констана. Это была худшая ошибка, которую он только мог сделать…
Готлиб Констан командовал тридцатью тремя линкорами, двумя быстроходными транспортами и двумя не менее быстроходными десантными кораблями. Его отряд формировали специально как высокоманевренный. А Львова отягощал рой транспортов, вспомогательных и тяжелых десантных кораблей. Оказалось, что он по определению не может догнать эскадру Констана. Сомов, ставя себя на его место, ужасался простоте и эффективности ловушки: допустим, российский главком соберет мобильную группу и отправит ее вперед – для удара по Констану. Это ослабит основные силы, даст шанс Валансу напасть на них по второму разу и разгромить. Теоретически, Львов мог договориться с латино, которые наступали на пятки Валансу, и тогда женевский флот оказался бы зажат между двумя атакующими противниками. Но на месте главкома латино Сомов мог бы и отказать в помощи Львову. Тактически невыгодно лезть в чудовищную мясорубку, имея такой козырь, как авангардная эскадра, сидящая у лидера гонки на хвосте. Львов сберег корабли и проиграл дистанцию. Это стечение обстоятельств могло оказаться для него роковым.
Предпоследними, притом явно не торопясь, в систему Терры-10 вошли китайцы. Капитан наблюдательного рейдера сообщил Сомову состав их флота… Доброй четверти не хватало. Взбунтовались и ушли? Терранскому главкому незачем, да и, по большому счету, некогда было разгадывать китайскую загадку. Важнее было другое: пройдя ОП, флот Поднебесной не стал пристраиваться в хвост гонке. Китайский главком, как видно, посчитал шансы и убедился в полной бесперспективности борьбы. На «второй тур» он явно не успевал. В результате весь поисковый контингент Поднебесной отправился к более легкой добыче – третьей планете. Китайцам придется вложить огромные средства для ее освоения. Все-таки, она, скорее, сестра Марса, чем Земли… Зато ни с кем не придется ее делить. В создавшемся положении это был, наверное, оптимальный ход, и Сомов, будь он в положении аутсайдера, скорее всего, поступил бы так же.
Наконец, самыми последними миновали ОП новые шведы. Четыре корвета и легкий крейсер. Пять жалких корабликов, явившихся неизвестно зачем и ни для кого не представлявших ни малейшей угрозы…
Общая позиция удовлетворяла Сомова. Если бы можно было сохранить ее в таком виде до самой Терры-10, то ничего лучше и пожелать нельзя. Ведь в сущности, какова сейчас его задача? Попасть в пятерку лидеров. А он в ней и так пребывает, безо всяких дополнительных усилий. Бесспорный лидер – новые шотландцы. Второе и третье места делят Вяликов с Рекехо, причем за спиной у Вяликова стоит вся группа флотов «А». На четвертом месте – эскадра аравийцев, а на пятом – Констан. В результате ошибки Львова российский императорский флот оказался в роли выбывающего. Очень печально, однако… однако… в общем, глубже следовало Львову погружаться в проблемы тактики.
И все-таки Сомов не позволял себя надолго оставлять центральный пост. Его не покидало ощущение подвоха. Львов должен был трепыхнуться. Просто обязан был. Он, Сомов, точно отыскал бы способ трепыхнуться…
Кроме того, российский главком все еще не желал сойти с дистанции, признать очевидное поражение. Вот новые евреи ушли. Собственно, после таких потерь иное решение прославило бы их главкома как отчаянного сорвиголову… А Львов сдаваться не торопился. И вся гонка – то есть, прежде всего пять остальных главкомов – нетерпеливо ожидала, какой он выкинет фокус, какой козырь вынет из рукава.
Отпраздновали Рождество. Сомов связался с российским главкомом и поздравил его. Тот застенчиво улыбнулся и пообещал на следующий день рождественский подарок. Затем с самим Сомовым вышел на связь главком поисковиков Латинского Союза, Анна-Мария Гонсалес. Будучи доброй католичкой, она все-таки поздравила все терранское воинство с православным Рождеством – совершенно так же, как адмирал Бахнов поздравил все латинское воинство с Рождеством католическим за две недели до того… К величайшему удивлению Сомова, его собеседница также пообещала подарок на праздник.
Разумеется, Виктор, не смыкая глаз, просидел на центральном посту без малого сутки. Как оказалось – не зря…
8 января 2141 года по условному корабельному времени «группы флотов А» легкий крейсер «Сантиссима Тринидад» и малый десантный корабль «Богота» перестали быть частью эскадры Рекехо. Их экипажи плюс батальон десантников неожиданно решили сменить гражданство. Они послали запрос на этот счет ближайшему полномочному представителю Российской империи.
Львову.
Российский главком, не задавая лишних вопросов, заочно принял у семи сотен латино присягу и сделал их подданными Его Величества Даниила IV. Адмирал Рекехо… о, нет, он не навел все арткомплексы на мятежные корабли; он не стал затевать абордаж; он даже не пригрозил трибуналом и расстрелом; он просто снял всех бунтарей с довольствия и послал Львову открытым текстом запрос: какую компенсацию Его Величество император и самодержец всероссийский пожелает заплатить за два новеньких боевых корабля Латинского Союза во избежание серьезных дипломатических осложнений. Львов назвал сумму, даже для проформы не запросив Москву по мгновенной связи… Главком латино ответил согласием, даже для проформы не связавшись с Каракасом…
«А есть в них что-то от семейной пары… Наша Российская империя – она вроде очень богатой, очень умной и очень набожной женщины строгих правил. А Латинский Союз – горячий вояка, поэт, остроумец, все способен добыть и все спустить, совершенно как мой Хосе… Крайности притягиваются…»
На этот раз гипотетические супруги наладили «семейный бизнес» как нельзя лучше. В сущности, третьей договаривающейся стороной должен был стать Бахнов, но он, как видно, сплоховал. Машенька… ох, Машенька! когда она начинает кушать мужика, то первым делом поглощает его мозги. Сомов держал в голове эту задачу: накрепко договориться с союзниками о том и о сем… но не успел. Только-только начал. События последних дней разворачивались слишком быстро. А может быть…
Может быть, он тоже сплоховал. Упустил. Проморгал. Прощелкал. Твою мать.
«Сейчас кто-нибудь из них со мной свяжется. Не может не связаться. Или я чего-то крепко не понимаю в устройстве этого мира… И скорее всего, это будет Львов. А? Определенно, Львов…».
Виктор не успел додумать. Дежурный офицер сообщил о настойчивом желании вступить в переговоры с ним, терранским главкомом, которое в последние несколько минут проявляет…
«…Львов?…»
…командующий аравийской эскадрой Саид Халеби.
«…О!…»
– Соединить.
Почти женевской наружности человек. Почти женевского покроя мундир. Почти без акцента – речь на женевском эсперанто. Лишь золотой с бриллиантами знак отличия на груди сообщал каждому: добрый день, это Восток. Восток планеты Земля. О восточной сущности знака сообщал в первую очередь его размер: сантиметров семь… на десять. Никак не меньше.
Халеби просил, едва скрывая волнение, пропустить его корабли в походные порядки терранского флота. Не открывать огонь! По аравийским обычаям Халеби считался в системе Терры-10 Рукой Халифа и Голосом Халифа. Так вот, Голос Халифа с необыкновенным смирением предлагал встретить его корабли дружески и не вступать в огневой контакт.
Это было как гром среди ясного неба.
Сомов молчал одну минуту, другую, третью… Новоарабский адмирал не смел прервать его размышления. Сейчас в руках неверного была его собственная жизнь, судьба эскадры и, что важнее, воля Халифа, солнца всех мусульман во веки веков…
Виктор анализировал ситуацию, стараясь не торопиться и не упускать ничего по-настоящему важного. Поэтому, когда офицер-связист доложил ему о запросе от российского главкома Львова, Виктор велел ответить, что он сможет выйти на связь через четверть часа.
Так. Эскадра Халеби – не более чем горсть второсортных бронированных зверюшек, притом у каждой такой зверюшки пасть далеко не самая зубастая. Потому что подбирали их точно так же, как Вяликов и Пряников отбирали корабли для своих летучих эскадр: все наиболее быстроходное, наиболее маневренное, да еще с наибольшим запасом автономного хода. Артиллерийская мощь во внимание не принимается. Один линкор-середнячок. Четыре легких крейсера. Вполне порядочные. Но для большого сражения эти аравийские крейсеры – не более чем топливо. Сгорят, и никто не заметит… Четыре штурмовых крейсера. Нелепый тип десантного корабля, выдуманный конструкторами Аравийской Лиги: отличная скорость, отличное вооружение, отличная маневренность… одна беда – собственно для десантников на штурмовых крейсерах оставалось слишком мало места. Итак, девять скорлупок, зажатых между терранским поисковым контингентом и мощной эскадрой Готлиба Констана. А у Констана сил достаточно, чтобы спалить весь аравийский флот, буде потребуется… Весь, до единого кораблика, а не то что маленький отряд Халеби. И новоарабский адмирал очень опасается такого исхода – иначе с какой целью соваться ему в самую пасть к исконному своему врагу? Никогда не была Терра в альянсе с Аравийской лигой. Скорее, наоборот. Да и весь Русский мир неоднократно сталкивался с новыми арабами… А тут вдруг р-раз и – «дружески». Может он и креститься пожелает заодно со всей своей эскадрой? А? Хорошее было бы дело.
Почему Халеби так боится собственного союзника?
А ведь не зря боится. Умен. Моментально посчитал ситуацию.
Первыми идут новые шотландцы. У них все в порядке. Вторыми-третьими-четвертыми Латинский союз (эскадра Рекехо), Терра (эскадра Вяликова), Российская империя («Богота и «Сантиссима Тринидад»). Пятыми остались новые арабы (эскадра Саида Халеби). И только поисковый контингент женевцев остался за бортом. Шестые! Не-ет, шестой – лишний. И Констан, не задумываясь, спалит девять лоханей Халеби ради места под чужим солнцем. Союзник он там, или не союзник… Виктор даже не стал интересоваться у навигаторов тем, каков шанс большому мобильному отряду из эскадры Констана, увеличив ход до максимума, догнать новых арабов и навязать им бой. Зачем спрашивать? Что тут спрашивать? У Халеби ответ написан на лице большими багровыми буквами.
По большому счету, аравийский адмирал повел себя как немолодая, но умная содержанка: один дядечка сердится, зато другой, может быть, погладит. Сомов взглянул на экран и поразился: в облике Халеби было действительно что-то бабье.
«Вот же блядища…»
– Хорошо, – ответил ему Сомов, – это возможно.
Разумеется, это было возможно. Да это, екарный бабай, было просто необходимо. Если Констан вовремя устранит Халеби, то на подлете к Терре-10 боя за первенство не будет. Пять участников «второго тура» – вот они, во весь рост! Но лучше бы он все-таки состоялся, треклятый бой, лишь бы женевцы вышли из игры, а на их месте оказались новые арабы – противник на два порядка слабее…
С другой стороны, оставлять корабли Халеби внутри собственных походных порядков – все равно что ковыряться в ухе шилом.
– …Хорошо. – Продолжил терранский главком. – Я укажу вам координаты безопасных маршрутов между терранскими кораблями. Вы пройдете наш флот насквозь и отправитесь дальше: догонять прочих… ээ… представителей. Вы не имеете права отклоняться от предписанных маршрутов, иначе ваши корабли будут уничтожены. Вам понятно?
Зажурчал электронный переводчик.
– Да! – откликнулся Халеби.
По глазам его, по выражению лица было видно: сейчас аравийцу очень хочется призвать из памяти какое-нибудь вежливое словосочетание с упоминанием Аллаха милостивого и милосердного. Но, во-первых, не стоит тратить такое на неверных. И, во-вторых, как это еще понравится самому неверному… Халеби пропросту сказал:
– Спасибо.
– Не за что. Отбой.
…Улыбающийся главком Львов.
– Добрый день, Виктор Максимович.
– Рад вас видеть, Владимир Петрович. С чем пожаловали?
У Львова был вид уставшего до последней крайности человека. Черные круги под глазами, бледное лицо… Ладонью он потирал лоб, словно пытаясь передать сонную тяжесть пальцам, а там и вовсе стряхнуть ее.
– По правде говоря, наш разговор запоздал более чем на неделю. Кажется, Ваш предшественник был исключительно занят…
– Да, – мягко прервал его Сомов. Его предшественник, боевой адмирал и хороший человек, наделал немало глупостей; но в разговоре с российским главкомом Виктор не хотел ни упоминаний, ни даже малейших намеков на его слабость.
– …а вы сразу проявили необыкновенную активность. Таким образом, я был лишен возможности обсудить с вами некоторые весьма серьезные вещи.
– Согласен. Я должен был провести с вами переговоры, но упустил этот момент.
– Признаться, я рад, что мы столь просто и легко находим общий язык. С Вашего позволения, мне хотелось бы приступить к делу.
– Отлично. – Сомову хотелось поддаться стилю собеседника и сказать «извольте», но потом он решил плюнуть на всю державную витиеватость Львова. Неоампир, блин…
– По правде говоря, Виктор Максимович, я, хоть и являюсь потомственным офицером флота Его Величества, никогда не был сторонником напрасного пролития крови. На мой взгляд, мы могли бы договориться о совместных действиях, и наш альянс предопределил бы судьбу Терры-10. Я имею в виду трехсторонний союз: вы, я и главком латино госпожа Анна-Мария Гонсалес, которая издалека руководит адмиралом Рекехо. Не знаю, как назвать покороче столь громоздкое и столь сильное сочетание как российско-латинско-терранская коалиция…
– РЛТК?
– Если угодно. РЛТК – это прежде всего бескорыстная помощь друг другу в условиях конкурентной борьбы за раздел планеты. Полагаю, союзническая верность и твердость помогут нам решить наши задачи с наименьшими потерями. Да и уберечь самое планету от долгой, ужасной и разрушительной войны.
– Я понимаю, о чем вы говорите. Всем сердцем за. Но до какой степени Гонсалес готова присоединиться к вашим словам?
– С вашего позволения, я располагаю предварительной договоренностью с ней. Чуть погодя вы сможете побеседовать с ней самостоятельно. Итак?
– Я уже сказал: да. Нет ничего более естественного, чем объединить усилия.
– Сердечно рад, что мы пришли с вами к полному согласию. Теперь, если позволите, обговорим детали…
* * *
…Констан реагировал на действия Сомова и Халеби мгновенно. Он выделил из состава эскадры шесть линкоров, превосходивших все прочие по скорости, а также малый десантный корабль. Передал кому-то из заместителей командование всей эскадрой, сам же во главе мобильного отряда рванулся обгонять терранский флот. Сомов мог выделить не менее сильный мобильный отряд и пойти женевцам наперерез. Но эту тактику он отбросил сразу: женевская эскадра выделит еще один отряд, потом еще один, еще один, еще один… И если каждый раз реагировать на это, выбрасывая собственную контргруппу навстречу, то придется раздергать ударные силы флота. Зачем? Терранский главком поступил иначе. Он решил сформировать заведомо более сильную, чем у Констана, эскадру из быстроходных кораблей, и направить ее на опережение. На подлете к Терре-10 такая эскадра сможет решать разные задачи: поддержать Вяликова, закрыть аравийцев от Констана, укрепить общие силы РЛТК, буде начнется драка с флотом Нью-Скотленда…В конечном счете он отыскал множество оправданий для этого своего решения. Оправдания смотрелись серьезно, можно сказать, солидно, и абсолютно логично. Однако Сомов руководствовался отнюдь не логикой. Каким-то таинственным и недоступным для нормальных людей чувством он улавливал на колоссальном расстоянии, сквозь бронированные борта и космическую пустоту, темную мощь иррациональной ненависти Готлиба Констана к себе лично, к эскадре Вяликова и ко всей проклятой Терре. Когда-то, давным-давно, Констана разгромили в сражении над Террой-2, и его поражение стало триумфальным салютом нарождающей независимости планеты. Женевского адмирала ждали позор и унижение. Но он сумел подняться. И теперь, не заглядывая в досье Констана, Виктор спинным мозгом чуял: этот в лепешку разобьется, но терранцев к Великому Искомому не допустит. Именно терранцев – прежде всех прочих… А потому следовало опередить Констана, дотянутся до Вяликова, поддержать его эскадру. Терранскому главкому как будто на ушко шептал некто невидимый: «Давай! Так надо».
Сомов выбрал новейший линейный крейсер «Гангут», броненосные крейсера «Запорожская сечь», «Магельяеш», «Дарданеллы», «Святая Троица» и «Перон». Поколебавшись, включил сюда же «Изабеллу»: немолода красавица, но скорость у нее достаточная, чтобы угнаться за остальными… Добавил один рейдер и несколько десантных кораблей – из тех, которые заведомо не отстанут от основных сил.
Затем Сомов вызвал оабовца Миколайчика и имел с ним очередной сложный разговор. Сложный, неприятный, продолжительный.
Назначил военный совет.
Связался с Марго. Штурмовица, душа простая, вышла на связь моментально, и Сомов увидел за ее спиной несколько растерянного Лопеса. «Эге», – отметил про себя Виктор, но развивать эту богатую мысль не стал.
– Марго… я ставлю перед тобой в принципе невыполнимую задачу и даю на ее выполнение ровно сутки.
– Да, Витя.
А в глазах у нее стоят две предательские блестинки…
– Мне нужна сводная штурмовая бригада полного профиля, сформированная из людей, отвечающих строго определенным критериям.
– Каким?
– Только добровольцы. Только те, у кого нет детей. Желательно, латентные самоубийцы.
– Это приказ?
– К сожалению да, Марго.
– Ты конечно знаешь, что для создания настоящей боеспособной бригады нужно как минимум шесть недель?
– Не знаю, но полагаюсь на твое слово, как на экспертную оценку высшего качества.
Марго побелела от гнева. Блестинки моментально исчезли. Она никогда не срывалась, она вообще всегда была чуточку не от мира сего. Но с цветом кожи ничего не поделаешь – выдает…
– Я не могу сказать своему прямому и непосредственному начальнику, что он рехнулся и ставит невыполнимые задачи.
– Для этого мне и нужна была именно ты. Дальше будет только хуже.
Марго молчала, и Сомов не торопил ее. Женщине понадобилось время, чтобы справиться с обуревавшими ее эмоциями. Уж очень не хотелось ей разом выплеснуть все. Лопес вытаращил глаза, да так и сидел, являя собой блистательную персонификацию команды «подбери челюсть!»
Штурмовица все-таки пожелала сделать еще одну попытку. Очень правильный человек: всегда старается вытащить лишнюю дюжину душ с того света…
– Витя… извини… допустим, я даже успею составить новые отделения и батальоны, назначить командиров, выделить им тяжелую технику из состава номерных бригад и так далее… Но это будет несыгранная команда. С бору по сосенке. Ты хоть понимаешь, сколько они жизней положат впустую, из-за одной тактической неразберихи?
– Погибнут все, Марго.
– Что?
– Погибнут они все. Поэтому гробить номерную бригаду даже не предлагай. Займись делом. Завтра в это же время командный состав новой бригады должен быть здесь, у меня. Это все, Марго. Отбой.
Теперь Медынцев. Но это, слава богу, совсем просто. Можно сказать, работа, для которой сама судьба предназначила командора.
Они были знакомы очень давно. Когда-то, полтора десятилетия назад, оба стали называть друг друга на вы, но не по имени отчеству, а только по имени, – как принято у спортсменов… А потом привыкли.