Воронин Андрей Николаевич. Марафон со смертью

   География их поездок всегда определялась не личными пристрастиями и любовью к какой-то конкретной стране, а лишь балансом спроса и предложения – выбор товара для продажи определял и выбор страны.
   Эти тетки совершенно не чувствовали себя потерянными в обществе или обиженными государством, как большинство их ровесниц на просторах некогда необъятной страны. Они четко знали, чего хотят и как этого добиться. Они были жесткими, непримиримыми и решительными – настоящими прожженными стервами. Они никому не доверяли – ни дочерям и невесткам, остававшимся во время их шоп-вояжей торговать на стадионе, ни сыновьям и зятьям, подвозившим и сторожившим товары. Мужей, у кого они еще были, эти ведьмы за людей не признавали вообще. И даже друг с другом, понимая, естественно, насколько они похожи, эти старушенции общаться толком не могли, подозревая в каждой конкурентку и врага.
   Они так и ехали всю дорогу – молча, тупо уставившись в окно автобуса.
   Задние ряды "Мерседеса" оккупировали "туристы" совсем другого сорта: десяток девушек совершенно определенного, как классифицировал их для себя Самойленко, вида – хорошо прикинутых, ухоженных и веселых, и четыре короткостриженных парня в черных джинсах и черных же кожаных куртках. Ни девушек, ни парней позже, в Италии, он не видел, и о характере их занятий мог только догадываться, но то, что это были не "шопники", было совершенно очевидно – назад, в Минск, они возвращались без товара.
   Сам Коля Самойленко получил место в центре "Мерседеса", у небольшого возвышения, которое напоминало столик в купе поезда. Дополняло это сходство то, что кресла" напротив были также развернуты к этому возвышению, и пассажиры сидели спиной к движению автобуса.
   В креслах напротив Николая устроились две женщины, примерно тридцати – тридцати пяти лет, симпатичные, улыбчивые, контактные.
   – Здравствуйте, – первой заговорила одна из них, сняв куртку, положив сумку и усевшись на свое место.
   – Здравствуйте.
   – За товаром?
   – Да.
   – А вы на "Динамо" торгуете или на "Кольце"?
   – Да я только-только начинаю, собственно Хочу съездить, посмотреть, может, взять какой-нибудь товар А где его продать – потом видно будет.
   – Ну, тогда держитесь нас. Мы можем и посоветовать, если что непонятно, и помочь.
   – Спасибо. А вы не в первый раз едете?
   – Ой, нет. В Италию уже раз пять ездили, так что кое-что знаем и подскажем... Давайте знакомиться – нам же долго ехать вместе.
   – Давайте. Меня зовут Николай, – он первым, привстав с сиденья, протянул руку, нарушая тем самым правила этикета, но тут же справедливо подумал про себя, что вряд ли кто-нибудь здесь это заметит и осудит.
   – Жанна, – пожала ему руку та, которая заговорила первой, и обворожительно улыбнулась.
   – Рита, – представилась другая, и Коля, как галантный кавалер, поспешил заметить:
   – Очень приятно.
   Он снова опустился на сиденье и слегка поерзал, будто примериваясь к своему месту.
   Он бы не сказал, что сиденье этого "Мерседеса" было удобнее привычного икарусовского. С его ростом колени девать было решительно некуда, откинуться тоже было нельзя, невозможно даже вытянуть ноги, и Коля с тоской подумал о долгих часах и даже днях, которые ему придется провести в этом автобусе.
   Вспомнив о времени, он сразу же вспомнил и об оставшейся дома Наташке и, еще раз порадовавшись, что судьба свела его с опытными путешественницами, поспешил спросить:
   – Кстати, а не случалось ли так, что рейс задерживался в Италии?
   – Нет, уж вот это исключено. Десять дней – значит десять дней.
   – Ну, слава Богу тогда.
   – А что, вам уже домой захотелось? – удивленно посмотрела на него Жанна. – Мы даже еще из Минска не выехали.
   – Нет, просто мне надо успеть вернуться – тут недели через две важные дела наклевываются.
   – А-а, все понятно... А вот и еще один наш попутчик, – Жанна с интересом посмотрела на мужчину, подошедшего к их компании.
   – Разрешите?
   – Конечно.
   – Вы уже познакомились?
   – Да. Меня зовут Жанна, это – Рита, а это – Николай, – представила девушка всех, и новый пассажир подчеркнуто радушно пожал всем руки.
   – Очень приятно, Армен, – назвал он каждому из них свое имя.
   – Вы армянин, да? Или... с Кавказа? – Жанна оказалась не только самой разговорчивой, но и самой беспардонной – вопросы она задавала совершенно не заботясь об их уместности.
   – А почему это вас, Жанна, так сильно интересует? Внешность похожая?
   Действительно, одного взгляда достаточно было, чтобы установить принадлежность этого человека к народам Кавказа – невысокий, крепко сложенный, смуглый, с характерным изломом носа, Армен выглядел так, как должен был бы выглядеть настоящий кавказец.
   – Нет, просто... Знаете, сейчас в Европе очень опасаются чеченцев. На границах могут возникать проблемы, если только они заподозрят что-то не то – Документы у меня в порядке, не волнуйтесь – Я не волнуюсь. Вы не думайте... – Жанна решила, видно, оправдаться за излишнее любопытство но Армен не нуждался в оправданиях и извинениях – Пустое. Не беспокойтесь. И вообще несмотря на то, что я действительно армянин, у меня белорусское гражданство и прописка в Минске Бывший военный, уволен по сокращению. Я родом отсюда, здесь мои родители жили...
   – Понятно. То-то я смотрю, что у вас акцента никакого южного нет...
   – Откуда же ему взяться-то?.. – спокойно отреагировал Армен, переводя разговор на другое:
   – Ну что, в полпятого выедем, как считаете?
   – Ой, не знаю. Мы на прошлой неделе уже два раза в Италию съездили, – вздохнула Жанна, покачав головой, – если и на этот раз так же получится – на всю жизнь зарекусь туда кататься...
   – Как это – два раза? – недоуменно взглянул на нее Николай, не представляя себе, как такое может быть. Он вдруг поймал себя на мысли, что чувствует растерянность и даже некоторую необычную для него скованность – от своей неопытности, наверное.
   – А вот так, – перебила подругу Рита, и та, взглянув на нее, лишь укоризненно покачала головой – такую тему отбила! – Приходим в понедельник, в день отправления (правда, другая фирма была, кажется, "Алтур"), сидим в автобусе целый день...
   – Представляете себе – целый день провести в автобусе, в самом центре Минска? – не выдержала, горячо вступила в разговор и Жанна.
   – ...а к вечеру нам заявляют – посольство, мол, не выдало визы. У троих человек из вашей группы неприятности с итальянскими властями, их фамилии занесены в компьютер, поэтому не выпускают всю группу. Что тут началось, вы бы видели!..
   – Мужики понапивались за целый день, пока си" дели – от нечего делать, – снова вклинилась в рассказ подруги Жанна. – Один вскакивает, кричит: "Суки, кто это, признавайся! Убью, падлы, у меня бизнес горит, я через три дня должен партию сумок забрать!" Другой руководителя группы за грудки схватил: "Назови фамилии, мы сами разберемся"...
   – А руководитель только глазами хлопает от ужаса. Не знаю, мол, ничего, сам бы прибил – фирме убытки, вам всем деньги возвращать придется. Мы, говорит, в посольстве тоже этот вопрос задавали – не признаются, видишь ли ты, права человека соблюдают. А если, говорит, и в следующей группе эти трое окажутся – что, снова отбой?
   – Короче, хай был что надо, – Жанна взглянула на соседку. – Рит, дальше я расскажу, ладно?
   – Ну давай.
   – В общем, метнулись мы наутро в другую фирму. Все о'кей, документы сдали, группу сформировали в тот же день до обеда, время выезда назначили... Приходим – все повторяется!
   – В первый раз группа была в двадцать пять человек. Во второй – двадцать четыре, из них двенадцать человек из первой группы – мы их еще с первого раза в лицо запомнили. Недаром же целый день в автобусе просидели...
   – Теперь вот сдали документы уже по третьему разу, в эту группу. Вроде бы ни одной знакомой морды нет. Может, на этот раз и повезет?
   В этот момент в салон автобуса поднялся молодой парень с дипломатом, взял у водителя микрофон громкоговорящей связи и объявил:
   – Уважаемые пассажиры, рад вас приветствовать от имени фирмы "Кентавр" на борту нашего автобуса. Все документы, подготовленные нашей фирмой, в порядке и подписаны, визы выданы, мы выезжаем. Меня зовут Роман Николаевич. Я назначен руководителем вашей туристической группы. Если будут вопросы – обращайтесь в любой момент...

III

   Италия на самом деле оказалась страной, весьма от Белоруссии далекой. По крайней мере, по времени, затраченному но то, чтобы в нее попасть...
   Неприятности начались еще на границе, в Гродно. Роман Николаевич настоял именно на этом пути, утверждая, что в Бресте огромные очереди на переходе, и, сделав небольшой крюк, они значительно выиграют во времени.
   Возможно, во времени они бы и в самом деле выиграли, если бы все документы были в порядке.
   Оказалось, что "Кентавр" не поставил какой-то необходимой печати, что в итоге обернулось одиннадцатичасовым томительным ожиданием на переходе.
   С момента "старта" прошло уже шестнадцать часов, а автобус с туристами все никак не мог покинуть пределы совсем небольшой Белоруссии.
   Коротать время можно было только одним способом, которым с успехом пользовались практически все, – пить.
   Николай в душе тепло поблагодарил Наташку, настоявшую, чтобы он сунул в сумку, помимо куска сала, пары палок сервелата и нескольких банок рыбных консервов, еще и четыре бутылки водки – этот продукт пошел "на ура".
   Пассажиры быстро разбились на небольшие компании, которые старались развлекаться кто как умел.
   Больше всех преуспели в этом стриженые ребята в хвосте салона – раздевшись до маек, едва автобус выехал за пределы Минска, они дружно налегли на свои припасы. Притом так решительно и активно, что заснули богатырским сном, не успев добраться до Гродно.
   Не пили лишь старые мымры в передней части салона – их жалкая натура квази-индивидуалиста не способствовала объединению съестных и спиртных припасов, а пить в одиночку не решались даже эти прожженные стервы. Им ничего не оставалось, кроме как сидеть насупившись, с безразличным видом глядя в окно.
   Когда автобус отъехал от Минска километров десять, Армен, оглянувшись по сторонам, вытащил из сумки бутылку "Белой Руси" – отличной белорусской водки, которая понравилась Николаю в первые же дни приезда в Белоруссию.
   – Ну что, девочки, чтоб дорожка плавнее казалась? Вы не против?
   – Наоборот! – Жанна извлекла из сумки запеченную в фольге курицу, палку сухой колбасы и буханку хлеба. – Николай, нарезайте.
   Николай первым делом присоединил к закуске свой кусок сала, затем быстро нарезал колбасу.
   Пока Армен разрывал на части курицу, откупорил бутылку "Белой Руси" и повел глазами по сторонам в поисках емкостей для разлива.
   – Ох, черт, кажется, стакана-то я и не догадался взять! – посетовал он.
   – Не переживайте! Было бы что пить, а из чего – всегда найдется, – Рита – вот что значит опытный человек! – уже расставляла на их импровизированном столике одноразовые пластмассовые стаканчики. – Наливайте, Николай, раз бутылку держите.
   – Рит, а может, с вина начнем? – робко возразила Жанна, с опаской поглядывая на бутылку водки.
   – А ты что, вино взяла?
   – Захватила бутылочку "Монастырки". Как-то с утра – и сразу водку...
   – Жанна, тебя ли учить – в дороге не бывает ни утра, ни вечера. В дороге бывает только дорога, которую надо скоротать. Наливайте, Николай, не слушайте ее, – Рита первой подставила свой стакан, и Коля аккуратно, стараясь не расплескать напиток из качавшейся вместе с автобусом в его руках бутылки, наполнил его наполовину.
   – Уговорила! – присоединилась к подруге и Жанна, подставляя свой стакан.
   – Давайте выпьем за то, чтобы, во-первых, хорошо доехать, – начал было Армен, получив свою порцию водки, и на правах хозяина бутылки поднимая первый тост, – а во-вторых, за...
   – Стоп! – решительно запротестовала Жанна. – Сначала – во-первых. За это и пьем. У нас впереди, мальчики, еще очень много времени. У вас тосты кончатся раньше, чем дорога. Поэтому не торопитесь.
   – И то верно! – сообразил Армен. – Пьем за нашу счастливую дорогу!
   Они дружно приложились к стаканам, и Коля даже слегка подивился, увидев, с какой легкостью, даже не поморщившись, опустошили женщины свои "рюмки" – видимо, хорошую школу прошли, путешествуя в автобусах.
   – А между первой и второй, как говорили у нас в армии, промежуток небольшой! – объявил Армен, едва они успели сжевать по несколько кусочков колбасы. – Николай, не сачкуй, исполняй свои обязанности.
   – Мальчики, вы нас напоите! – захмелев не столько от водки, сколько от чувства причастности к выпивке, воскликнула Жанна, кокетливо рассмеявшись. – Может, не будем спешить?
   – А мы и не торопимся, – отрицательно замотал головой Армен. – Мы просто желаем достигнуть такого баланса между потребностями души и желаниями организма, чтобы дорога была быстрой и не утомительной.
   – Я наливаю, – провозгласил Николай, почувствовав, как приятно согрела желудок водка. Он подумал о том, что в его ситуации, наверное, было бы выгодно иметь дело с подвыпившими собеседниками – спиртное все-таки развязывает людям языки, а ему хотелось узнать за эту поездку как можно больше.
   За первой бутылкой последовала вторая, которую Николай вытащил из своей сумки.
   Границу с Польшей они пересекли почти в невменяемом состоянии. Пограничники, видимо, привыкнув к подобным ситуациям, не обращали на них никакого внимания, а польская сторона только порадовалась, убедившись, что на этот раз туристы с востока водку не ввозят, а потребляют.
   Первыми, не доехав еще и до Белостока, заснули женщины, а вслед за ними, пропустив еще порцию спиртного, заснул и Армен.
   Николай некоторое время еще пытался рассмотреть в черноте ночи за окном польские пейзажи. Он отключился последним и спал, упираясь коленями в импровизированный столик с остатками недоеденной сухой колбасы и нарезанным салом на нем...
   Дружный хохот разбудил его.
   Не понимая спросонок, где он и что с ним происходит, Коля по привычке первым делом поднес к глазам наручные часы – стрелки показывали половину шестого.
   – О, и Николай проснулся! – вторгся в его сознание голос какого-то мужчины.
   – Вставай, Коля, Варшаву проспал, – поддержала его женщина.
   Коля выпрямился, сонно потирая глаза.
   Рядом с ним улыбался уже бодрый и довольно свежий Армен, а напротив кутались в куртки, немного озябнув после сна, Жанна и Рита.
   – Давай просыпайся, – гремел над самым ухом голос Армена. – Кофе хочешь?
   – Не отказался бы.
   – Держи.
   Армен плеснул в стакан Николая кофе из термоса, и аромат живительного напитка приятно защекотал ноздри.
   Сделав несколько глотков, Самойленко окончательно пришел в себя и смог более внимательно изучить обстановку.
   Его попутчики, судя по наполовину выпитой бутылке "Монастырки" и початой очередной "Белой Руси", проснулись не намного раньше. Они завтракали и травили анекдоты.
   Стриженые ребята позади и их соседки-проститутки спали, утомившись ночной пьянкой. Тетки впереди тоже дремали, но никто из сидящих за их столиком не пытался говорить на полтона ниже, а никто из спавших или пытавшихся спать не просил вести себя потише. В автобусе царила атмосфера полной свободы – каждый был волен делать то, что ему в данный момент хотелось, – Коля, женщины решили начать день с вина. А тебе я предлагаю присоединиться ко мне и пить водку. Зачем мешать напитки? – спрашивал его Армен, не дожидаясь, впрочем, ответа и протягивая ему уже наполненный стакан. – Чтоб голова не болела...
   Странно, отметил про себя Николай, но голова на самом деле была свежая: наверное, сказывалось все же качество белорусской водки – после подобных попоек в Одессе голова наутро обычно раскалывалась так, будто ее сдавливали в огромных безжалостных тисках.
   – Давай, – протянул Николай руку за стаканом и тут же, залпом, осушил его.
   – О, вот это я понимаю. Это по-нашему, по-офицерски! – одобрительно воскликнул Армен, выпивая свою порцию. – Ты, случаем, в армии не служил?
   – Старший лейтенант в отставке, воздушно-десантные войска, – коротко отрапортовал Николай.
   – Я же говорю – наш человек!
   – Ты – десантник? – округлила глаза Рита. – Ой, Коля, а почему же ты вчера не сказал? Я ведь страсть как люблю десантников!
   – Да случая подходящего не было... – начал было оправдываться Николай, но его спасла Жанна, довольно откровенно поддразнив подругу:
   – А что бы ты сделала, если бы вчера об этом узнала? В какую постель, интересно, ты бы затащила Николая, а? А мне что, к Армену пришлось бы пойти?
   – Я настолько плох? – приосанился армянин, сверкая черными глазищами.
   – Что вы, Армен! Наоборот, вы мне очень нравитесь, но я же вас еще так мало знаю...
   Николай слушал весь этот бред и только удивлялся тому, какие странные разговоры инициирует иногда выпитая без меры водка. Но вскоре принятая им порция, попав на "старые дрожжи", подействовала на него достаточно раскрепощяюще и всепрощающе.
   – А мы тут анекдоты без тебя рассказывали, – говорил тем временем Армен, помогая Николаю включиться в их беседу. – Я сейчас еще один расскажу, а ты пока, может, тоже вспомнишь.
   – Ладно.
   – Девушки, я вас сразу должен предупредить, что он будет не очень скромным!
   – Кто, Коля?
   – Нет, анекдот.
   – Ой, а я подумала... Да ладно уж, напугал ты, Армен, ежиков голой попой, – с улыбкой заметила Рита. – Лишь бы смешным твой анекдот оказался.
   – Летит как-то раз вечером по лесу комарик с перевязанным хреном...
   – Ой, страсти-то какие рассказываешь! – вдруг заметила Жанна совершенно серьезным тоном, и обе подруги дружно прыснули от смеха.
   – Да, штука, конечно, неприятная... Так вот, – продолжал Армен, – летит комарик по лесу, а навстречу ему бабочка. "Что с тобой, комарик?" – спрашивает. "Да вот, понимаешь, летел-летел, глядь – а в траве что-то горит. Думал, что светлячок, оказалось – окурок!"
   Судя по взрыву дружного смеха, которым разразились женщины, анекдот им понравился.
   – Ну, Коля, вспомнил?
   – Да погоди, дай толком проснуться, – старался скрыть смущение Самойленко. Для себя он четко разделял анекдоты на две категории: приличные и те, которые можно рассказывать исключительно в мужской компании.
   – Тогда я расскажу, – хмельно блеснула глазами Жанна. – А после анекдота произнесу тост – он как раз на тему окажется.
   – Давайте, Жанночка, мы вас слушаем с вниманием, – Армен снова наполнил стаканы мужчин водкой, а женщинам налил вина.
   – Из цикла про Вовочку, – объявила Жанна. – Сидит вечером за столом Вовочкина семья, ужинает. Вдруг Вовочка говорит: "А отгадайте, какое слово из трех букв я загадал?" Мамочка Вовочки не выдерживает и – бух! – сыну подзатыльник. "За что бьешь? – кричит Вовочка. – Я же слово "дом" имел в виду!" Тогда папа Вовочки – бух! – маме подзатыльник: "О чем думаешь, дура? О доме думать надо!"
   Снова грохнул смех, и теперь даже Коля не смог сдержать улыбку – скорее не от глуповатого и пошловатого анекдота, а от того, как заразительно, звонко и откровенно смеялись эти симпатичные женщины.
   – Так вот мой тост будет за то, – отсмеявшись вместе со всеми, Жанна взяла в руки свой стакан, – чтобы вы, мужчины, своим поведением и вниманием заставляли нас, женщин, думать в первую очередь о доме!
   – Замечательный получился тост. Великолепный. Так выпьем же за то, что говорит эта женщина, потому что истина глаголет не только устами младенца, но и устами женщины! – восхищенно воскликнул Армен.
   – Послушайте, – Николаю вдруг пришла в голову мысль о том, как именно можно начать передачу, и он решил не откладывать дело в долгий ящик, – я с собой случайно захватил видеокамеру...
   – Видеокамеру! Класс! Молодец! – захлопала от радости в ладоши Жанна.
   – Сразу видно, что вы, Коля, в нашем бизнесе совершенный новичок. Мы же не обыкновенные туристы, нам на такие дела времени не остается, – тут же парировала Рита, с видом профессионала сочувствующе смерив парня взглядом. – Мы здесь на работе, а не для того, чтобы пейзажи да достопримечательности местные снимать.
   – Рита, ну, ты не права. Все же в стоимость путевки входят экскурсии...
   – Знаю-знаю. Ватикан, Венеция, Сан-Марино, римский Колизей... Ты-то сама пойдешь в Колизей или на склады обувной фабрики за товаром?
   – А я и туда и сюда постараюсь попасть, – гордо ответила Жанна.
   – Ну-ну...
   – Девушки, так как вы смотрите на то, чтобы я на память всех нас снял, а? – снова вернулся Николай к своей идее. – Прямо фильм получится – как ехали, как жили...
   – И муж меня увидит вот такой пьяной, – констатировала Рита, укоризненно кивая.
   – Ой, Ритка, перестань! – успокоила подругу Жанна. – Придешь потом ко мне и посмотришь кассету. Зато память останется.
   – А вы, Жанночка, не замужем? – не преминул заметить Армен, хищно поглядывая на женщину. – Вам никто нотаций по поводу фильма читать не будет?
   – Мне – не будут, – уклончиво ответила та и загадочно улыбнулась. – Николай, так что же вы – уговаривали нас сняться, а теперь будто передумали? Или, может, про жену вспомнили и испугались ее реакции на будущий фильм? Ха-ха! Не бойтесь! Жена, если ревнует, еще больше любить вас станет, это я вам говорю – женщина! Доставайте свою камеру.
   – Секунду, – Коля вынул из сумки "Панасоник" – предмет своей особой гордости и черной зависти его коллег на телевидении.
   Он купил эту камеру перед самым отъездом за пять тысяч долларов, вложив в нее остатки своих сбережений и даже одолжив у ребят из Дома печати недостающие две тысячи, рассчитывая вернуть деньги после реализации товара, который он все-таки обязан привезти из Италии.
   Видеокамера была невелика по размерам, но замечательной "навороченности", к тому же работала по канонам профессиональной съемки, что не вызвало бы никаких трудностей в прохождении сюжета в эфир – качество съемки она гарантировала.
   Встроенная галогеновая подсветка и чувствительный микрофон позволяли работать в любых условиях и без посторонней помощи, совмещая в одном лице функции тележурналиста и оператора.
   Он вылез в проход между сиденьями, включил камеру и навел ее на компанию.
   – Ребята, только я прошу вас вести себя как можно естественнее, – попросил он их, не отрываясь от окуляра видеообъектива. – Армен, ты наливай. Жанна, давай еще один тост – чтобы все было по-человечески.
   – Хорошо, сейчас, вспомню только, – она собралась с мыслями и, глядя в камеру, начала; – Встречаются однажды две подруги...
   – Стоп, Жанна. Гляди, пожалуйста, не в камеру, – тут же прервал ее Коля.
   – А куда?
   – Ну, на Армена например. Или на Риту. Как будто меня здесь нет. Все должно выглядеть как можно более натурально. Так будет интереснее.
   – Хорошо, – она согласно кивнула и, уставившись на Армена, который тут же разомлел под ее взглядом, начала снова:
   – Встречаются однажды две подруги. "Ты представляешь, – говорит одна, – врач выписал моему начальнику таблетки от импотенции. Принимать по одной штуке перед обедом. А я решила подшутить над ним: дала однажды сразу две!" "И что?" – спрашивает подруга. "Так он сразу, прямо на столе, на меня набросился!" "Ой, так ведь на столе, наверное, неудобно!" "Еще как неудобно!.. Больше мы с ним в этот ресторан не ходим..."
   Николай снял, как все дружно рассмеялись, успев провести камерой и по салону, – запечатлел спящих бритоголовых, посапывающих проституток, занудных старушенций, – и снова перевел камеру на рассказчицу.
   – Так давайте же выпьем за неприхотливых женщин! – многозначительно улыбнулась та Армену, залпом выпила водку (вино к этому времени уже закончилось) и победно взглянула в камеру. – Ну как?
   – Класс! – искренне ответил Николай, выключив камеру и снова старательно пряча ее на дно своего баула.
   Все действительно получилось естественно, по-настоящему, и теперь он задумался над тем, как показать несмонтированный фильм Наташке. А в том, что жена пожелает посмотреть его именно в таком виде, – он не сомневался.
   Сомневался он теперь, по большому счету, лишь в одном – имеет ли он право так снимать? Не нарушает ли тем самым негласный кодекс журналистской этики, который требует обязательного предупреждения собеседника о том, что ведется запись на видео– или аудиопленку и эти материалы впоследствии могут быть использованы в эфире или в печати?
   Но довольно быстро он успокоил себя тем, что лица при монтаже материала можно будет "размыть" до полной неузнаваемости, использовав спецэффекты студийной аппаратуры, а на то, что Жанна, Рита или Армен могли бы обидеться на него за неискренность, узнав себя на телеэкране по голосам или столь красноречивым тостам, ему было глубоко наплевать...
   Так продолжалось весь день.
   Спиртное расслабляло, укачивало, успокаивало, стирало границы времени и пространства. Польский пейзаж за окном не вызывал никакого интереса, разговоры, анекдоты и тосты тонули в вате безразличия и опьянения.
   Самойленко был здоровым и сильным парнем отменных габаритов и в принципе гордился тем, что свалить с ног его трудно как ударом (что дала ему армия), так и водкой (что дала ему природа). Это было неплохое качество для журналиста, которому приходится сталкиваться с самыми разными жизненными ситуациями и обстоятельствами. Но теперь, после дня, проведенного в компании попутчиц, его уверенность в себе поколебалась – казалось, никакая доза спиртного этим фуриям не страшна. Коле оставалось только удивляться их здоровью и выносливости...