Страница:
– Я и так вам все объясню, – испугавшись чего-то, Лариса попятилась назад, подальше от края дороги, – вам очень просто будет найти этот центр...
– А мы бы все-таки хотели, чтобы вы поехали с нами, девушка, показали все непосредственно. А то ведь без вас мы и заблудиться можем – в родном-то городе, – все так же противно-вежливо улыбаясь, продолжал молодой.
В этот момент, заметив; что она пятится от них, стриженый вдруг одним прыжком подскочил к ней и, резко схватив ее за руку, буквально швырнул к открытым задним дверям автомобиля, толкая в спину:
– Лезь в машину, сука! А то уговаривать ее надо три часа, видишь ли!
Девушка беспомощно оглянулась – никто из прохожих даже не думал вмешиваться в происходящее.
Она хотела закричать, позвать на помощь, но вместо крика из горла ее вырвался лишь слабый шепот:
– Помогите!
– Лезь! – она получила от стриженого сильный удар по почкам, и резкая боль пронзила ее. Ноги подкосились, руки, упирающиеся в проем двери автомобиля, ослабли, и стриженый, пригнув ее голову, втолкнул девушку на заднее сиденье, тут же вскочив следом и захлопнув за собой дверь.
Включив левый поворот, машина резко рванула с места, набирая скорость.
– Куда вы меня везете? – дрожащим от ужаса голосом спросила их Лариса.
– Кто много знает, тот мало живет! – противно осклабился ее стриженый сосед. – Сиди тихо, сучка, и помалкивай, пока тебя не спросят.
– Что я вам сделала? Может, вы меня с кем-то перепутали? Отпустите меня!
– Заткнись! – снова рявкнул стриженый, больно двинув ее кулаком в бок, но тот, что был помоложе, обернулся с переднего сиденья и сделал мягкий, успокаивающий жест, приказывая стриженому вести себя потише.
Тот безропотно подчинился, отвернувшись к окну, и Лариса поняла, что именно этот молодой пользуется в этой компании непререкаемым авторитетом.
Водитель же все это время вообще оставался безучастным, будто все происходившее в салоне его никоим образом не интересовало.
– Вы – Лариса Тимошик, верно? – спокойно спросил молодой, пристально глядя ей в глаза.
– Да... – она вдруг поняла, что никакой ошибки здесь нет – они охотились именно за ней. Но почему – она не понимала. – Что вам от меня нужно?
– Не волнуйтесь. Мы желаем всего лишь поговорить с вами по кое-каким интересующим нас вопросам. Поверьте, – он ободряюще ей улыбнулся, – если вы нам поможете, с вами не случится ничего плохого.
– А если не помогу?
– Ну, зачем же сразу бросаться в крайности, верно? Вы же не знаете, что нам от вас нужно.
– Но зачем вот так – силком в машину? Вы что, не могли прийти к нам, на телевидение, я бы заказала вам пропуск, сели бы спокойно, поговорили, как люди...
– Этот вариант в нашем случае абсолютно не подходит, – снова улыбнулся молодой и, не убирая с лица улыбку, добавил:
– Вы знаете, Лариса, нам бы очень хотелось, чтобы после нашей встречи у вас не осталось никаких воспоминаний о том, где мы беседовали. Так что не обижайтесь, мы вынуждены принять кое-какие меры предосторожности.
Он кивнул своему товарищу и отвернулся.
В ту же секунду на девушку набросился стриженый, заломил ей руки за спину и связал их, а затем надел ей на глаза черную косынку и заклеил рот пластырем.
– Это чтобы она не закричала вдруг не вовремя. На всякий пожарный случай, мало ли... – пояснил он, наверное, своему молодому шефу...
Судя по охотничьим трофеям – чучелам кабаньих голов и рогам, висевшим на стене, а также по тишине за окнами, Лариса сделала вывод, что привезли ее скорее всего за город, на какую-то дачу.
Ее усадили на диван, напротив, через журнальный столик с десятком разнокалиберных бутылок, устроился молодой, или "босс", как называла его про себя Лариса, а его стриженый товарищ, видимо, охранник, стал в дверях, заложив руки за спину и широко расставив нога – Цербер Цербером.
– Ну что, Лариса, начнем беседу? – снова с улыбкой начал босс, но на этот раз улыбка уже не показалась Ларисе открытой, обворожительной и милой – она уже немножко знала ее истинную цену.
– Мне нужно позвонить домой, – решительно заявила она, – мама, наверное, волнуется.
– Ничего страшного, – босс улыбался все так же очаровательно. – Дочь уже взрослая, мало ли где загулять могла. Может, с парнем любимым повстречалась?
– Я всегда ее предупреждаю...
– Ох, а сегодня не предупредила! Горе-то какое для родителей – куда это дочка запропастилась? Может, ты, Арнольд, знаешь? – обратился он к стриженому, и тот недоуменно пожал плечами. – Вот видите, он не знает. И я не знаю. Да и вы, Лариса, не знаете, где вы сейчас находитесь, с кем и что с вами произойдет в следующую минуту. Верно?
Она не ответила – молча смотрела на него, и в глазах ее была одна лишь ненависть.
– Молчание – знак согласия. Значит, девочка уже поумнела и поняла, что условия здесь будет диктовать не она. Это не ваш бал, принцесса!
– Что вам нужно?
– Молодец, Лариса, – он плеснул себе в стакан виски, бросив в напиток из специального термоса несколько кубиков льда, затем наполнил бокал холодным шампанским, протягивая его своей пленнице, – вот это другое дело – люблю конкретных деловых людей. Без рассусоливания.
– Сами много говорите, – оборвала его девушка, смело, с вызовом глядя ему прямо в глаза и даже не пытаясь взять протянутый ей бокал. – Что вам от меня нужно, можете толком сказать в конце концов?
– Ты, трында с ушами! Да я тебе сейчас матку выверну. Ты как разговариваешь... – подскочил к ней Арнольд, но снова был остановлен одним жестом босса.
– Арнольд, погоди! Ты еще успеешь ей вывернуть матку, хотя, я надеюсь, что мы сможем обойтись и без этого. Лариса – девочка умная, правда?
– Что вам нужно?
– Для начала – чтобы вы угостились шампанским. "Фрейшенет, Карта Невада", рекомендую, – он снова протянул ей бокал, и Лариса взяла его.
– Спасибо, – выдавила она из себя.
– Не за что. Итак, вы работаете в программе "Деньги", бессменным руководителем которой до момента случайной автокатастрофы был Николай Самойленко. Верно?
– Он и сейчас наш руководитель Скоро выписывается из больницы и возвращается в редакцию.
– Конечно. Но меня интересует сейчас не он. Гораздо более существенным является то, как это вас угораздило заняться документами "Технологии и инжениринга"?
– Эту тему начинал Самойленко...
– Об этом нам известно. А почему вдруг вы лично решились продолжить дело своего шефа?
– Мне нечем было заняться...
– ...и от нечего делать вы решили переворошить документы двухгодичной давности, – перебил девушку босс. – Убедительное объяснение, ничего не скажешь!
– Просто мы подумали, что было бы неплохо сделать еще один шаг в расследовании, пока Николай в больнице. Кстати, а почему вас это так интересует?
– Вопросы здесь задаешь не ты! – снова грозно рявкнул со своего места стриженый.
– Арнольд прав. На этот раз интервью берется у вас, Лариса, не забывайте об этом. Но чтобы удовлетворить ваше любопытство, подскажу – просто мы предпочитаем всем другим маркам "Вольво" Вас такой ответ устраивает?
Лариса не была такой уж дурой, чтобы не понять, что это означает.
– Да.
– Итак, вы решили сделать еще один шаг. А кто это – "вы"? Сколько человек из вашей редакции знает о бизнесе "Технологии"?
– Я и нынешний администратор.
– Кто именно?
– Андрей Дубов.
– Где документы, которые успел собрать Самойленко?
– Не знаю.
– Кто подсказал Самойленко идею заняться этим делом – импортом "вольво"?
– Не знаю.
– Что ему конкретно известно?
– Я не знаю. Я ничего не знаю. Всем занимался сам Самойленко. Я только просматривала документы таможни...
– Арнольд, а принцесса-то наша несговорчивая! Может, поможем ей что-то вспомнить?..
– Андрей, какие они сволочи!..
Лариса появилась в его кабинете утром, часов в восемь, – осунувшаяся, растрепанная, в застегнутом под самое горло плаще. На щеках были видны следы слез и потекшей туши.
Она молча зашла в его кабинет, не здороваясь, села на стул напротив Андрея, без спросу вытащила из лежавшей на столе пачки "Мальборо" сигарету, щелкнула дубовской же зажигалкой и затянулась неумело, почти сразу же закашлявшись.
Андрей, привыкший за годы работы с "творческими" женщинами к тому, что у них часто случаются депрессии или срывы, сидел и молча смотрел на нее, не задавая вопросов, ожидая, когда она заговорит первой.
Так и случилось – не сделав и пяти затяжек, она бросила сигарету и зарыдала – горько и громко, пряча лицо в ладонях.
– Лариска, что случилось? – осторожно спросил Андрей, обойдя стол и останавливаясь напротив нее.
– Меня... изнасиловали...
– Кто? Когда?
От неожиданности ее слов он даже не сообразил сразу, что более глупых вопросов придумать было просто невозможно.
Вместо ответа она зарыдала еще громче.
– Успокойся, Лариска!
– Андрюша, какие они сволочи!
– Как это случилось?
– Я вчера шла домой... По проспекту Машерова, от метро, как обычно... Рядом остановилась машина. Они спросили меня о чем-то, а потом схватили и затолкали на заднее сиденье.
– Номера машины запомнила?
Лариса даже плакать перестала, удивленно посмотрев на Андрея, – он что, действительно идиот?!
– Да как я могла их запомнить!
– А марка машины какая?
– Андрей, да не разбираюсь я в марках – большая, красная, красивая такая...
– Ясно. И что дальше было?
– Мне завязали глаза и отвезли куда-то на дачу. А там... – она снова расплакалась, не в силах выговорить и не в состоянии вспоминать, что произошло с ней на той проклятой даче. – А там они насиловали меня! Всю ночь! Ты понимаешь? Они били меня! На мне живого места нет!
– Успокойся, Лариса, не кричи, – Дубов даже вспотел от волнения.
Он налил ей стакан воды, и пока она пила маленькими судорожными глотками, сам нервно схватил сигарету и закурил, пытаясь осмыслить ситуацию.
– А утром они снова завязал" мне глаза, отвезли в город и вытолкнули ив машины на том же самом месте.
– А ты их не знаешь?
– Конечно, нет!
– А они чего-нибудь от тебя хотели? Чем-то угрожали? Что-то выпытывали?
– Нет! Трахаться им хотелось видите ли.
– То есть все случилось без какой-то причины?
– Конечно! Какая тут должна быть особенная причина, Андрей?!
– Слушай, надо позвонить в милицию...
– Нет, – она встрепенулась и протестующе протянула руку к телефону, как будто готовясь вырвать трубку из рук Дубова. – Не хочу. Начнутся все эти экспертизы, допросы, снятия показаний...
– Но их же надо найти!
– Я им глаза выцарапаю, если где в городе встречу! Я им все яйца поотрываю...
– Тише, тише, Лариса! Здесь стены тонкие, да и в коридоре могут услышать, – он погладил ее по плечам, пытаясь успокоить. – Раздевайся, я тебе сейчас кофе сварю...
– А что снимать, плащ? Тебе хочется на меня голую посмотреть?
– Ну что ты глупости-то говоришь, как тебе не стыдно, Лариса!
– Извини, – она попыталась улыбнуться, – я не хотела тебя обидеть. Просто... У меня под плащом почти ничего нет – всю одежду в клочья порвали, гады!
– Ну и ладно. Можно и в плаще кофе попить, правда?
И вдруг он вернулся на свое место, сел и обессиленно положил руки на стол:
– Черт, что же с тобой делать-то?
Она горько улыбнулась:
– А что тут сделаешь? Если можешь, отпусти меня на пару дней – отлежусь дома.
– Конечно.
– Тогда я пойду, – она встала, взяла сумочку, собираясь уходить, но Дубов вскочил со своего места и стал быстро натягивать куртку:
– Погоди секунду. Я отвезу тебя домой. Я сегодня как раз на машине.
– Что ж, и на том спасибо!..
Он поставил перед собой задачу во что бы то ни стало за месяц подготовить и выпустить в эфир первую из передач, подсказанных таинственным незнакомцем. Именно в ней был запланирован сюжет о деятельности фирмы "Технология и инжениринг".
Всю работу по подготовке передачи Николай взял на себя, в общих чертах рассказывая о том, как движутся дела, лишь двоим – Андрею и Ларисе.
Он еще раз перепроверил все документы, данные таможенников и налоговой инспекции. Он взял интервью у водителя из гаража администрации президента, которому досталась одна из двух знаменитых "Вольво", расспрашивая о ее достоинствах по сравнению с отечественной "Волгой". Скрытой камерой (иначе бы не позволила охрана) он даже сумел заснять автосалон "Технологии", весь заставленный новыми сверкающими машинами.
И вдруг все пошло наперекосяк.
Одним прекрасным утром неожиданно обнаружилось, что в их компьютере стерты все файлы той программы, которую составляла Лариса на основе данных таможенной службы. Исчезло все – сколько автомашин ввезено фирмой, какого литража, на какую сумму ей пришлось бы раскошелиться, если бы растаможка происходила в соответствии с действовавшим законодательством.
Потом из монтажной исчезла видеокассета с сюжетом из автосалона.
Наконец неизвестные силы, которые, по уверениям Дубова, пытались сделать все, чтобы помешать программе выйти в эфир, нанесли самый тяжелый удар – из сейфа Николая была похищена копия контракта, заключенного между управлением делами администрации президента и фирмой "Технология и инжениринг", о поставке автомобилей "вольво" для "высокого" гаража и о привилегиях, которые получала в связи с этим обстоятельством данная фирма.
Файлы с данными удалось восстановить – у Андрея в столе случайно завалялась распечатка, которую он сделал на всякий случай.
Сюжет об автосалоне утерян навсегда – больше Самойленко туда даже на порог не пускали.
Хуже всего, однако, оказалась ситуация с выкраденным контрактом – в протокольном отделе администрации на его обращение предоставить еще одну копию этого документа ответили категорично:
"На ваш официальный запрос номер такой-то от такого-то числа сообщаем – подобного документа вообще не существует и не существовало, управление делами администрации президента никогда не подписывало никакого контракта с фирмой "Технология и инжениринг", поэтому ни первую, ни вторую копию его получить невозможно. Советуем вам тщательно проверять поступающую к вам информацию из официальных органов".
С этого момента Коле стало ясно, что против него действительно играют по-крупному.
Но не был бы Самойленко журналистом от Бога, если бы не нашел выхода – следы документа обнаружились в той самой Таможенной службе. Ведь таможенникам, как правильно рассудил Николай, нужно было руководствоваться какой-то официальной бумагой.
Словом, то ли у тех, кто хотел помешать расследованию, не хватило умения замести все следы, то ли у таможни в этой истории были свои интересы, но так или иначе, через несколько дней после исчезновения копия контракта снова была в руках журналиста.
Теперь Коля действовал более осторожно.
Он ни на мгновение не расставался с этой бумагой и еще с несколькими важными документами.
Он приказал продублировать все материалы расследования в трех экземплярах. Он копировал и забирал с собой каждый новый смонтированный сюжет.
Кстати, помня о летнем нападении на него в собственном подъезде, Николай купил бейсбольную биту и не ступал больше на темную лестницу подъезда без этого не запрещенного законом, но весьма эффективного оружия.
Теперь дело стало продвигаться намного успешнее, и Коля заявил эфир через две недели...
– Николай Сергеевич, кажется, жена, но очень плохо слышно.
Коля взглянул на часы – половина пятого. Наташка в это время обычно возвращалась с работы, чтобы отпустить нанятую все же для Леночки няню – Степаниду Владимировну, аккуратную старательную пенсионерку, с любовью и заботой относящуюся к девочке.
"А может, она задерживается и хочет попросить меня подскочить домой?" – думал Коля, пока шел к телефону.
– Да! Самойленко слушает.
– Коля... – голос у Наташи был очень странный – хриплый, сдавленный, тихий. Ему показалось, что она плачет.
Сердце Николая тревожно сжалось:
– Наташа, что случилось? Ты что плачешь? Ну, говори же, не молчи!
– Коля, приезжай. Срочно. Быстрее! – и она, расплакавшись окончательно, не в силах больше говорить, повесила трубку.
Самойленко побежал в монтажную.
– Андрей, ты на машине?
– Да, – недоуменно посмотрел тот на друга, не сразу сообразив, что от него хотят.
– Дай ключи!
– А что случилось?
– Дай быстрее! Мне срочно надо домой!
– Так давай я с тобой.
– Пошли!
И они стремглав бросились к выходу, Коля только заскочил в свой кабинет за битой...
Андрей правильно рассудил, что двадцать пять километров через весь город в час пик они будут ехать слишком долго, поэтому решительно рванул на кольцевую дорогу, решив компенсировать лишние километры бешеной скоростью.
Меньше чем через полчаса они уже подъезжали к дому Самойленко, чуть раньше сюда же с включенными мигалками подкатила машина "скорой помощи". У подъезда уже стоял и милицейский "рафик".
– Ни фига себе! – присвистнул Андрей, а Коля лишь нервно, да так, что даже побелели костяшки пальцев, сжал рукоятку биты.
Лифты, как обычно, не работали, и им пришлось бежать по той самой злополучной лестнице. Никогда в жизни, наверное, не поднимался Николай так быстро на пятый этаж!
Двери в квартиру Самойленко были открыты настежь, и все помещение, как показалось Коле, было заполнено людьми в милицейской форме и в белых халатах.
– Гражданин, вы куда? – попытался остановить его кто-то из сотрудников милиции.
– Я хозяин квартиры, – каким-то чужим голосом ответил Коля, не замечая, что держит наперевес свою бейсбольную биту. – Что здесь происходит?
И тут взгляд его вдруг упал под ноги – прямо у входных дверей, в маленьком тесном коридорчике лежала Степанида Владимировна, странно заломив руку за спину и раскинув ноги. Посередине ее лба бросалась в глаза маленькая бескровная дырочка.
Лужица крови растеклась, тем не менее, по ковру под ее головой. "Значит, – вдруг совершенно отрешенно подумал Николай, – пуля вышибла затылочную кость на выходе".
Эксперты-криминалисты колдовали теперь над остывающим трупом несчастной женщины, фотографируя его и заполняя протокол осмотра.
– Мы разбираемся, что здесь произошло, – важно пробасил милиционер, пропуская Николая в квартиру. – Заходите, там следователь.
– А где моя жена?
– Гражданка Самойленко?
– Конечно.
– Там, в комнате. С ней врач.
Коля бросился в комнату.
На софе лежала Наташа. Колю поразила бледность и безжизненность ее лица.
Врач, наверное, только что сделал ей укол и теперь сидел рядом, что-то приговаривая и считая пульс. Заметив Николая, он вышел из комнаты и, направился к милиционерам.
– Наташа, что здесь...
– Коля...
– Что случилось?
– Они украли Леночку!
– Что?!
Коля вдруг почувствовал, что у него потемнело в глазах. Леночку?! Украли?! Да полно, уж не сошла ли она с ума!
– Где она? – спросил он у Наташи, но та в ответ лишь зарыдала.
В это время зазвонил телефон. Коля автоматически поднял трубку:
– Алло!
– Самойленко?
– Да. Кто это?
– Свои, не бойся. Менты еще не ушли?
– Кто это? – Коля вскочил, в ярости сжимая трубку. – Подонки, я вас...
– Тихо, не кипятись, как холодный самовар. Твоя девчонка у нас. С ней все в порядке, не беспокойся. Мы потом обсудим наши проблемы, а сейчас заруби на носу одно – ментам про дочку ни слова, ясно? Иначе ты ее больше никогда не увидишь, понял?
– Ясно.
– Тогда все. Перезвоню вечером, когда у вас уже все будет спокойно. Тогда и побеседуем.
– Подождите... – попытался еще что-то сказать или спросить о чем-то Николай, но в трубке уди раздались короткие гудки отбоя.
Николай задумчиво положил трубку на рычаг.
– Кто это звонил? – Наташа, конечно же, почувствовала, что разговор был о Леночке, и теперь смотрела на Колю с тревогой и надеждой. – Что они сказали?
В этот момент в комнату вошел какой-то мужчина в штатском.
– Следователь Павлов, – представился он. – Вы, как я понимаю, муж Натальи Петровны – гражданин Самойленко?
– Да, Самойленко Николай Сергеевич, шестьдесят шестого года рождения, родился в Одессе...
– Погодите, я не о том пришел спросить... Так что вы, Наталья Петровна, говорили о вашей дочери? Вы считаете, что убийцы ее похитили?
– Да, дочери нигде нет. Степанида Владимировна была с ней, а когда я пришла...
– Наташа, да ты что! – наигранно удивился Николай, взяв жену за руку. – Я тебе разве не сказал? Или ты сама забыла – из-за всего этого?
– А что? – Наташа напряженно вглядывалась в его глаза, пытаясь понять, куда он клонит.
– Я же отвез сегодня утром Леночку к бабушке! Она взяла отгул и решила сама посидеть с внучкой – очень соскучилась по ней. Я же тебе говорил, ты что, забыла?
В комнате повисла тяжелая тишина.
Наташа не отрываясь смотрела в глаза Николая, пытаясь его понять. Он незаметно сжимал ей руку, как будто умоляя догадаться о чем-то.
Следователь недоуменно переводил взгляд с одного на другого, не улавливая смысла этого молчания.
– Ну да, конечно, – вдруг нарушила молчание Наташа, согласно кивнув. – Конечно же, ты говорил мне, предупреждал. Как это я забыла?
– Ну вот, вспомнила!
– Так что, никакого похищения дочери не было? Вы уверены? – переспросил следователь, окинув их обоих подозрительным взглядом.
– Конечно! Дочь у тещи...
– Ладно, потом еще поговорим, – и следователь вышел из комнаты, недоуменно покачивая головой.
– Коля, что это значит? – шепотом спросила Наташа, когда дверь за следователем закрылась. – Почему мы не сказали ему правду? Может, еще не поздно начать поиски, по горячим следам найти бандитов...
– Тихо! – он ладонью зажал жене рот. – Тихо, Наташа, а то услышат!
– Ты можешь мне толком объяснить? – она опять начинала нервничать. – Что происходит?
– Только что звонили ОНИ...
– Кто они?
– Те, кто украл Леночку. Они потребовали, чтобы милиция в это дело не впутывалась, иначе...
– Что "иначе"?
Коля в ответ лишь промолчал, опустив голову, и Наташа поняла все без слов.
– Что они хотят от нас? Выкуп?
– Не знаю. Они обещали перезвонить вечером, когда в квартире не будет милиции. Наташа, у нас нет выбора – остается только ждать...
Николай, Наташа и Андрей, оставшийся на всякий случай у Самойленко, среагировали не сразу – несколько секунд они, весь вечер нетерпеливо ожидавшие этого звонка, сидели в каком-то странном оцепенении, не в силах двинуться с места. И вдруг одновременно вскочили, бросившись к телефонному аппарату.
Трубку взял Николай.
– Алло!
– Самойленко?
– Я.
– Ты один? Ментов нет?
– Нет.
– Ты им ничего не сказал?
– Ничего.
– Правильно сделал. Значит, кое-что понимаешь, не до конца еще безнадежный.
– Что вы хотите?
– Это ты, наверное, хочешь получить дочку обратно? Или мы ошибаемся?
– Не ошибаетесь. Что вы хотите от меня взамен?
– Сегодня какой день недели?
– Понедельник.
– Когда выходит твоя программа?
– Какая программа? – Николай не понимал, о чем говорит бандит.
– Твоя, Про фирму "Технология и инжениринг", про заработанные на "Вольво" деньги.
– В пятницу.
– Так вот. Наши условия – дочку ты получаешь в обмен на все документы и сюжеты, которые только есть у тебя по этому делу. На все-все копии, понял, чтобы у тебя после этого ничего больше не осталось, ясно? И, конечно же, в пятницу в твоей передаче ни слова не будет об этой фирме. Ты врубился, про что базар? Условия усек?
– Подождите, так быстро я не могу...
– Дочь хочешь живой увидеть – сможешь.
– Конечно, но мне нужно время, чтобы убедить начальство снять программу с эфира, чтобы собрать документы, уничтожить все лишние копии...
– А мы тебя и не торопим. Работай, думай, как все провернуть побыстрее. И еще одно условие – ты назовешь нам имя того, кто втравил тебя в эту историю, ясно?
– Я не знаю его...
– Бабушке своей сказки рассказывай. Той, которая с пулей во лбу, зажмурившись, на полу валяется! – противно заржали на том конце провода.
– Хорошо. Когда вы отдадите мне дочь? Я выполню все условия.
– Во сколько должна выйти программа?
– А мы бы все-таки хотели, чтобы вы поехали с нами, девушка, показали все непосредственно. А то ведь без вас мы и заблудиться можем – в родном-то городе, – все так же противно-вежливо улыбаясь, продолжал молодой.
В этот момент, заметив; что она пятится от них, стриженый вдруг одним прыжком подскочил к ней и, резко схватив ее за руку, буквально швырнул к открытым задним дверям автомобиля, толкая в спину:
– Лезь в машину, сука! А то уговаривать ее надо три часа, видишь ли!
Девушка беспомощно оглянулась – никто из прохожих даже не думал вмешиваться в происходящее.
Она хотела закричать, позвать на помощь, но вместо крика из горла ее вырвался лишь слабый шепот:
– Помогите!
– Лезь! – она получила от стриженого сильный удар по почкам, и резкая боль пронзила ее. Ноги подкосились, руки, упирающиеся в проем двери автомобиля, ослабли, и стриженый, пригнув ее голову, втолкнул девушку на заднее сиденье, тут же вскочив следом и захлопнув за собой дверь.
Включив левый поворот, машина резко рванула с места, набирая скорость.
– Куда вы меня везете? – дрожащим от ужаса голосом спросила их Лариса.
– Кто много знает, тот мало живет! – противно осклабился ее стриженый сосед. – Сиди тихо, сучка, и помалкивай, пока тебя не спросят.
– Что я вам сделала? Может, вы меня с кем-то перепутали? Отпустите меня!
– Заткнись! – снова рявкнул стриженый, больно двинув ее кулаком в бок, но тот, что был помоложе, обернулся с переднего сиденья и сделал мягкий, успокаивающий жест, приказывая стриженому вести себя потише.
Тот безропотно подчинился, отвернувшись к окну, и Лариса поняла, что именно этот молодой пользуется в этой компании непререкаемым авторитетом.
Водитель же все это время вообще оставался безучастным, будто все происходившее в салоне его никоим образом не интересовало.
– Вы – Лариса Тимошик, верно? – спокойно спросил молодой, пристально глядя ей в глаза.
– Да... – она вдруг поняла, что никакой ошибки здесь нет – они охотились именно за ней. Но почему – она не понимала. – Что вам от меня нужно?
– Не волнуйтесь. Мы желаем всего лишь поговорить с вами по кое-каким интересующим нас вопросам. Поверьте, – он ободряюще ей улыбнулся, – если вы нам поможете, с вами не случится ничего плохого.
– А если не помогу?
– Ну, зачем же сразу бросаться в крайности, верно? Вы же не знаете, что нам от вас нужно.
– Но зачем вот так – силком в машину? Вы что, не могли прийти к нам, на телевидение, я бы заказала вам пропуск, сели бы спокойно, поговорили, как люди...
– Этот вариант в нашем случае абсолютно не подходит, – снова улыбнулся молодой и, не убирая с лица улыбку, добавил:
– Вы знаете, Лариса, нам бы очень хотелось, чтобы после нашей встречи у вас не осталось никаких воспоминаний о том, где мы беседовали. Так что не обижайтесь, мы вынуждены принять кое-какие меры предосторожности.
Он кивнул своему товарищу и отвернулся.
В ту же секунду на девушку набросился стриженый, заломил ей руки за спину и связал их, а затем надел ей на глаза черную косынку и заклеил рот пластырем.
– Это чтобы она не закричала вдруг не вовремя. На всякий пожарный случай, мало ли... – пояснил он, наверное, своему молодому шефу...
* * *
Когда повязку с глаз наконец сняли, Лариса обнаружила, что находится в большой и богато обставленной комнате. В углу располагался камин, в котором уютно потрескивали сухие дрова. Толстый пушистый ковер лежал под ногами, покрывая весь пол, а вдоль высоких зашторенных окон, занимающих три стены, располагались огромные велюровые диваны.Судя по охотничьим трофеям – чучелам кабаньих голов и рогам, висевшим на стене, а также по тишине за окнами, Лариса сделала вывод, что привезли ее скорее всего за город, на какую-то дачу.
Ее усадили на диван, напротив, через журнальный столик с десятком разнокалиберных бутылок, устроился молодой, или "босс", как называла его про себя Лариса, а его стриженый товарищ, видимо, охранник, стал в дверях, заложив руки за спину и широко расставив нога – Цербер Цербером.
– Ну что, Лариса, начнем беседу? – снова с улыбкой начал босс, но на этот раз улыбка уже не показалась Ларисе открытой, обворожительной и милой – она уже немножко знала ее истинную цену.
– Мне нужно позвонить домой, – решительно заявила она, – мама, наверное, волнуется.
– Ничего страшного, – босс улыбался все так же очаровательно. – Дочь уже взрослая, мало ли где загулять могла. Может, с парнем любимым повстречалась?
– Я всегда ее предупреждаю...
– Ох, а сегодня не предупредила! Горе-то какое для родителей – куда это дочка запропастилась? Может, ты, Арнольд, знаешь? – обратился он к стриженому, и тот недоуменно пожал плечами. – Вот видите, он не знает. И я не знаю. Да и вы, Лариса, не знаете, где вы сейчас находитесь, с кем и что с вами произойдет в следующую минуту. Верно?
Она не ответила – молча смотрела на него, и в глазах ее была одна лишь ненависть.
– Молчание – знак согласия. Значит, девочка уже поумнела и поняла, что условия здесь будет диктовать не она. Это не ваш бал, принцесса!
– Что вам нужно?
– Молодец, Лариса, – он плеснул себе в стакан виски, бросив в напиток из специального термоса несколько кубиков льда, затем наполнил бокал холодным шампанским, протягивая его своей пленнице, – вот это другое дело – люблю конкретных деловых людей. Без рассусоливания.
– Сами много говорите, – оборвала его девушка, смело, с вызовом глядя ему прямо в глаза и даже не пытаясь взять протянутый ей бокал. – Что вам от меня нужно, можете толком сказать в конце концов?
– Ты, трында с ушами! Да я тебе сейчас матку выверну. Ты как разговариваешь... – подскочил к ней Арнольд, но снова был остановлен одним жестом босса.
– Арнольд, погоди! Ты еще успеешь ей вывернуть матку, хотя, я надеюсь, что мы сможем обойтись и без этого. Лариса – девочка умная, правда?
– Что вам нужно?
– Для начала – чтобы вы угостились шампанским. "Фрейшенет, Карта Невада", рекомендую, – он снова протянул ей бокал, и Лариса взяла его.
– Спасибо, – выдавила она из себя.
– Не за что. Итак, вы работаете в программе "Деньги", бессменным руководителем которой до момента случайной автокатастрофы был Николай Самойленко. Верно?
– Он и сейчас наш руководитель Скоро выписывается из больницы и возвращается в редакцию.
– Конечно. Но меня интересует сейчас не он. Гораздо более существенным является то, как это вас угораздило заняться документами "Технологии и инжениринга"?
– Эту тему начинал Самойленко...
– Об этом нам известно. А почему вдруг вы лично решились продолжить дело своего шефа?
– Мне нечем было заняться...
– ...и от нечего делать вы решили переворошить документы двухгодичной давности, – перебил девушку босс. – Убедительное объяснение, ничего не скажешь!
– Просто мы подумали, что было бы неплохо сделать еще один шаг в расследовании, пока Николай в больнице. Кстати, а почему вас это так интересует?
– Вопросы здесь задаешь не ты! – снова грозно рявкнул со своего места стриженый.
– Арнольд прав. На этот раз интервью берется у вас, Лариса, не забывайте об этом. Но чтобы удовлетворить ваше любопытство, подскажу – просто мы предпочитаем всем другим маркам "Вольво" Вас такой ответ устраивает?
Лариса не была такой уж дурой, чтобы не понять, что это означает.
– Да.
– Итак, вы решили сделать еще один шаг. А кто это – "вы"? Сколько человек из вашей редакции знает о бизнесе "Технологии"?
– Я и нынешний администратор.
– Кто именно?
– Андрей Дубов.
– Где документы, которые успел собрать Самойленко?
– Не знаю.
– Кто подсказал Самойленко идею заняться этим делом – импортом "вольво"?
– Не знаю.
– Что ему конкретно известно?
– Я не знаю. Я ничего не знаю. Всем занимался сам Самойленко. Я только просматривала документы таможни...
– Арнольд, а принцесса-то наша несговорчивая! Может, поможем ей что-то вспомнить?..
* * *
– Ну, Лариска! Ну, успокойся! – Андрей не знал, как вести себя в подобной ситуации. – Может, водички налить? Ну, перестань плакать!– Андрей, какие они сволочи!..
Лариса появилась в его кабинете утром, часов в восемь, – осунувшаяся, растрепанная, в застегнутом под самое горло плаще. На щеках были видны следы слез и потекшей туши.
Она молча зашла в его кабинет, не здороваясь, села на стул напротив Андрея, без спросу вытащила из лежавшей на столе пачки "Мальборо" сигарету, щелкнула дубовской же зажигалкой и затянулась неумело, почти сразу же закашлявшись.
Андрей, привыкший за годы работы с "творческими" женщинами к тому, что у них часто случаются депрессии или срывы, сидел и молча смотрел на нее, не задавая вопросов, ожидая, когда она заговорит первой.
Так и случилось – не сделав и пяти затяжек, она бросила сигарету и зарыдала – горько и громко, пряча лицо в ладонях.
– Лариска, что случилось? – осторожно спросил Андрей, обойдя стол и останавливаясь напротив нее.
– Меня... изнасиловали...
– Кто? Когда?
От неожиданности ее слов он даже не сообразил сразу, что более глупых вопросов придумать было просто невозможно.
Вместо ответа она зарыдала еще громче.
– Успокойся, Лариска!
– Андрюша, какие они сволочи!
– Как это случилось?
– Я вчера шла домой... По проспекту Машерова, от метро, как обычно... Рядом остановилась машина. Они спросили меня о чем-то, а потом схватили и затолкали на заднее сиденье.
– Номера машины запомнила?
Лариса даже плакать перестала, удивленно посмотрев на Андрея, – он что, действительно идиот?!
– Да как я могла их запомнить!
– А марка машины какая?
– Андрей, да не разбираюсь я в марках – большая, красная, красивая такая...
– Ясно. И что дальше было?
– Мне завязали глаза и отвезли куда-то на дачу. А там... – она снова расплакалась, не в силах выговорить и не в состоянии вспоминать, что произошло с ней на той проклятой даче. – А там они насиловали меня! Всю ночь! Ты понимаешь? Они били меня! На мне живого места нет!
– Успокойся, Лариса, не кричи, – Дубов даже вспотел от волнения.
Он налил ей стакан воды, и пока она пила маленькими судорожными глотками, сам нервно схватил сигарету и закурил, пытаясь осмыслить ситуацию.
– А утром они снова завязал" мне глаза, отвезли в город и вытолкнули ив машины на том же самом месте.
– А ты их не знаешь?
– Конечно, нет!
– А они чего-нибудь от тебя хотели? Чем-то угрожали? Что-то выпытывали?
– Нет! Трахаться им хотелось видите ли.
– То есть все случилось без какой-то причины?
– Конечно! Какая тут должна быть особенная причина, Андрей?!
– Слушай, надо позвонить в милицию...
– Нет, – она встрепенулась и протестующе протянула руку к телефону, как будто готовясь вырвать трубку из рук Дубова. – Не хочу. Начнутся все эти экспертизы, допросы, снятия показаний...
– Но их же надо найти!
– Я им глаза выцарапаю, если где в городе встречу! Я им все яйца поотрываю...
– Тише, тише, Лариса! Здесь стены тонкие, да и в коридоре могут услышать, – он погладил ее по плечам, пытаясь успокоить. – Раздевайся, я тебе сейчас кофе сварю...
– А что снимать, плащ? Тебе хочется на меня голую посмотреть?
– Ну что ты глупости-то говоришь, как тебе не стыдно, Лариса!
– Извини, – она попыталась улыбнуться, – я не хотела тебя обидеть. Просто... У меня под плащом почти ничего нет – всю одежду в клочья порвали, гады!
– Ну и ладно. Можно и в плаще кофе попить, правда?
И вдруг он вернулся на свое место, сел и обессиленно положил руки на стол:
– Черт, что же с тобой делать-то?
Она горько улыбнулась:
– А что тут сделаешь? Если можешь, отпусти меня на пару дней – отлежусь дома.
– Конечно.
– Тогда я пойду, – она встала, взяла сумочку, собираясь уходить, но Дубов вскочил со своего места и стал быстро натягивать куртку:
– Погоди секунду. Я отвезу тебя домой. Я сегодня как раз на машине.
– Что ж, и на том спасибо!..
* * *
Выписавшись из больницы, Николай с удвоенной энергией взялся за дело, будто хотел в считанные дни наверстать то, что упустил за два с половиной месяца вынужденного бездействия.Он поставил перед собой задачу во что бы то ни стало за месяц подготовить и выпустить в эфир первую из передач, подсказанных таинственным незнакомцем. Именно в ней был запланирован сюжет о деятельности фирмы "Технология и инжениринг".
Всю работу по подготовке передачи Николай взял на себя, в общих чертах рассказывая о том, как движутся дела, лишь двоим – Андрею и Ларисе.
Он еще раз перепроверил все документы, данные таможенников и налоговой инспекции. Он взял интервью у водителя из гаража администрации президента, которому досталась одна из двух знаменитых "Вольво", расспрашивая о ее достоинствах по сравнению с отечественной "Волгой". Скрытой камерой (иначе бы не позволила охрана) он даже сумел заснять автосалон "Технологии", весь заставленный новыми сверкающими машинами.
И вдруг все пошло наперекосяк.
Одним прекрасным утром неожиданно обнаружилось, что в их компьютере стерты все файлы той программы, которую составляла Лариса на основе данных таможенной службы. Исчезло все – сколько автомашин ввезено фирмой, какого литража, на какую сумму ей пришлось бы раскошелиться, если бы растаможка происходила в соответствии с действовавшим законодательством.
Потом из монтажной исчезла видеокассета с сюжетом из автосалона.
Наконец неизвестные силы, которые, по уверениям Дубова, пытались сделать все, чтобы помешать программе выйти в эфир, нанесли самый тяжелый удар – из сейфа Николая была похищена копия контракта, заключенного между управлением делами администрации президента и фирмой "Технология и инжениринг", о поставке автомобилей "вольво" для "высокого" гаража и о привилегиях, которые получала в связи с этим обстоятельством данная фирма.
Файлы с данными удалось восстановить – у Андрея в столе случайно завалялась распечатка, которую он сделал на всякий случай.
Сюжет об автосалоне утерян навсегда – больше Самойленко туда даже на порог не пускали.
Хуже всего, однако, оказалась ситуация с выкраденным контрактом – в протокольном отделе администрации на его обращение предоставить еще одну копию этого документа ответили категорично:
"На ваш официальный запрос номер такой-то от такого-то числа сообщаем – подобного документа вообще не существует и не существовало, управление делами администрации президента никогда не подписывало никакого контракта с фирмой "Технология и инжениринг", поэтому ни первую, ни вторую копию его получить невозможно. Советуем вам тщательно проверять поступающую к вам информацию из официальных органов".
С этого момента Коле стало ясно, что против него действительно играют по-крупному.
Но не был бы Самойленко журналистом от Бога, если бы не нашел выхода – следы документа обнаружились в той самой Таможенной службе. Ведь таможенникам, как правильно рассудил Николай, нужно было руководствоваться какой-то официальной бумагой.
Словом, то ли у тех, кто хотел помешать расследованию, не хватило умения замести все следы, то ли у таможни в этой истории были свои интересы, но так или иначе, через несколько дней после исчезновения копия контракта снова была в руках журналиста.
Теперь Коля действовал более осторожно.
Он ни на мгновение не расставался с этой бумагой и еще с несколькими важными документами.
Он приказал продублировать все материалы расследования в трех экземплярах. Он копировал и забирал с собой каждый новый смонтированный сюжет.
Кстати, помня о летнем нападении на него в собственном подъезде, Николай купил бейсбольную биту и не ступал больше на темную лестницу подъезда без этого не запрещенного законом, но весьма эффективного оружия.
Теперь дело стало продвигаться намного успешнее, и Коля заявил эфир через две недели...
* * *
Самойленко с Дубовым сидели в монтажной – оставалось "добить" лишь несколько вставок в сюжеты, и программа была бы готова к предварительному просмотру, – как вдруг Колю позвали к телефону:– Николай Сергеевич, кажется, жена, но очень плохо слышно.
Коля взглянул на часы – половина пятого. Наташка в это время обычно возвращалась с работы, чтобы отпустить нанятую все же для Леночки няню – Степаниду Владимировну, аккуратную старательную пенсионерку, с любовью и заботой относящуюся к девочке.
"А может, она задерживается и хочет попросить меня подскочить домой?" – думал Коля, пока шел к телефону.
– Да! Самойленко слушает.
– Коля... – голос у Наташи был очень странный – хриплый, сдавленный, тихий. Ему показалось, что она плачет.
Сердце Николая тревожно сжалось:
– Наташа, что случилось? Ты что плачешь? Ну, говори же, не молчи!
– Коля, приезжай. Срочно. Быстрее! – и она, расплакавшись окончательно, не в силах больше говорить, повесила трубку.
Самойленко побежал в монтажную.
– Андрей, ты на машине?
– Да, – недоуменно посмотрел тот на друга, не сразу сообразив, что от него хотят.
– Дай ключи!
– А что случилось?
– Дай быстрее! Мне срочно надо домой!
– Так давай я с тобой.
– Пошли!
И они стремглав бросились к выходу, Коля только заскочил в свой кабинет за битой...
* * *
"Жигуленок" Дубова летел по трассе как ветер, будто на ралли, обходя попутный транспорт и едва успевая разминуться со встречным.Андрей правильно рассудил, что двадцать пять километров через весь город в час пик они будут ехать слишком долго, поэтому решительно рванул на кольцевую дорогу, решив компенсировать лишние километры бешеной скоростью.
Меньше чем через полчаса они уже подъезжали к дому Самойленко, чуть раньше сюда же с включенными мигалками подкатила машина "скорой помощи". У подъезда уже стоял и милицейский "рафик".
– Ни фига себе! – присвистнул Андрей, а Коля лишь нервно, да так, что даже побелели костяшки пальцев, сжал рукоятку биты.
Лифты, как обычно, не работали, и им пришлось бежать по той самой злополучной лестнице. Никогда в жизни, наверное, не поднимался Николай так быстро на пятый этаж!
Двери в квартиру Самойленко были открыты настежь, и все помещение, как показалось Коле, было заполнено людьми в милицейской форме и в белых халатах.
– Гражданин, вы куда? – попытался остановить его кто-то из сотрудников милиции.
– Я хозяин квартиры, – каким-то чужим голосом ответил Коля, не замечая, что держит наперевес свою бейсбольную биту. – Что здесь происходит?
И тут взгляд его вдруг упал под ноги – прямо у входных дверей, в маленьком тесном коридорчике лежала Степанида Владимировна, странно заломив руку за спину и раскинув ноги. Посередине ее лба бросалась в глаза маленькая бескровная дырочка.
Лужица крови растеклась, тем не менее, по ковру под ее головой. "Значит, – вдруг совершенно отрешенно подумал Николай, – пуля вышибла затылочную кость на выходе".
Эксперты-криминалисты колдовали теперь над остывающим трупом несчастной женщины, фотографируя его и заполняя протокол осмотра.
– Мы разбираемся, что здесь произошло, – важно пробасил милиционер, пропуская Николая в квартиру. – Заходите, там следователь.
– А где моя жена?
– Гражданка Самойленко?
– Конечно.
– Там, в комнате. С ней врач.
Коля бросился в комнату.
На софе лежала Наташа. Колю поразила бледность и безжизненность ее лица.
Врач, наверное, только что сделал ей укол и теперь сидел рядом, что-то приговаривая и считая пульс. Заметив Николая, он вышел из комнаты и, направился к милиционерам.
– Наташа, что здесь...
– Коля...
– Что случилось?
– Они украли Леночку!
– Что?!
Коля вдруг почувствовал, что у него потемнело в глазах. Леночку?! Украли?! Да полно, уж не сошла ли она с ума!
– Где она? – спросил он у Наташи, но та в ответ лишь зарыдала.
В это время зазвонил телефон. Коля автоматически поднял трубку:
– Алло!
– Самойленко?
– Да. Кто это?
– Свои, не бойся. Менты еще не ушли?
– Кто это? – Коля вскочил, в ярости сжимая трубку. – Подонки, я вас...
– Тихо, не кипятись, как холодный самовар. Твоя девчонка у нас. С ней все в порядке, не беспокойся. Мы потом обсудим наши проблемы, а сейчас заруби на носу одно – ментам про дочку ни слова, ясно? Иначе ты ее больше никогда не увидишь, понял?
– Ясно.
– Тогда все. Перезвоню вечером, когда у вас уже все будет спокойно. Тогда и побеседуем.
– Подождите... – попытался еще что-то сказать или спросить о чем-то Николай, но в трубке уди раздались короткие гудки отбоя.
Николай задумчиво положил трубку на рычаг.
– Кто это звонил? – Наташа, конечно же, почувствовала, что разговор был о Леночке, и теперь смотрела на Колю с тревогой и надеждой. – Что они сказали?
В этот момент в комнату вошел какой-то мужчина в штатском.
– Следователь Павлов, – представился он. – Вы, как я понимаю, муж Натальи Петровны – гражданин Самойленко?
– Да, Самойленко Николай Сергеевич, шестьдесят шестого года рождения, родился в Одессе...
– Погодите, я не о том пришел спросить... Так что вы, Наталья Петровна, говорили о вашей дочери? Вы считаете, что убийцы ее похитили?
– Да, дочери нигде нет. Степанида Владимировна была с ней, а когда я пришла...
– Наташа, да ты что! – наигранно удивился Николай, взяв жену за руку. – Я тебе разве не сказал? Или ты сама забыла – из-за всего этого?
– А что? – Наташа напряженно вглядывалась в его глаза, пытаясь понять, куда он клонит.
– Я же отвез сегодня утром Леночку к бабушке! Она взяла отгул и решила сама посидеть с внучкой – очень соскучилась по ней. Я же тебе говорил, ты что, забыла?
В комнате повисла тяжелая тишина.
Наташа не отрываясь смотрела в глаза Николая, пытаясь его понять. Он незаметно сжимал ей руку, как будто умоляя догадаться о чем-то.
Следователь недоуменно переводил взгляд с одного на другого, не улавливая смысла этого молчания.
– Ну да, конечно, – вдруг нарушила молчание Наташа, согласно кивнув. – Конечно же, ты говорил мне, предупреждал. Как это я забыла?
– Ну вот, вспомнила!
– Так что, никакого похищения дочери не было? Вы уверены? – переспросил следователь, окинув их обоих подозрительным взглядом.
– Конечно! Дочь у тещи...
– Ладно, потом еще поговорим, – и следователь вышел из комнаты, недоуменно покачивая головой.
– Коля, что это значит? – шепотом спросила Наташа, когда дверь за следователем закрылась. – Почему мы не сказали ему правду? Может, еще не поздно начать поиски, по горячим следам найти бандитов...
– Тихо! – он ладонью зажал жене рот. – Тихо, Наташа, а то услышат!
– Ты можешь мне толком объяснить? – она опять начинала нервничать. – Что происходит?
– Только что звонили ОНИ...
– Кто они?
– Те, кто украл Леночку. Они потребовали, чтобы милиция в это дело не впутывалась, иначе...
– Что "иначе"?
Коля в ответ лишь промолчал, опустив голову, и Наташа поняла все без слов.
– Что они хотят от нас? Выкуп?
– Не знаю. Они обещали перезвонить вечером, когда в квартире не будет милиции. Наташа, у нас нет выбора – остается только ждать...
* * *
Резкая трель телефонного звонка раздалась в квартире Самойленко лишь около десяти вечера.Николай, Наташа и Андрей, оставшийся на всякий случай у Самойленко, среагировали не сразу – несколько секунд они, весь вечер нетерпеливо ожидавшие этого звонка, сидели в каком-то странном оцепенении, не в силах двинуться с места. И вдруг одновременно вскочили, бросившись к телефонному аппарату.
Трубку взял Николай.
– Алло!
– Самойленко?
– Я.
– Ты один? Ментов нет?
– Нет.
– Ты им ничего не сказал?
– Ничего.
– Правильно сделал. Значит, кое-что понимаешь, не до конца еще безнадежный.
– Что вы хотите?
– Это ты, наверное, хочешь получить дочку обратно? Или мы ошибаемся?
– Не ошибаетесь. Что вы хотите от меня взамен?
– Сегодня какой день недели?
– Понедельник.
– Когда выходит твоя программа?
– Какая программа? – Николай не понимал, о чем говорит бандит.
– Твоя, Про фирму "Технология и инжениринг", про заработанные на "Вольво" деньги.
– В пятницу.
– Так вот. Наши условия – дочку ты получаешь в обмен на все документы и сюжеты, которые только есть у тебя по этому делу. На все-все копии, понял, чтобы у тебя после этого ничего больше не осталось, ясно? И, конечно же, в пятницу в твоей передаче ни слова не будет об этой фирме. Ты врубился, про что базар? Условия усек?
– Подождите, так быстро я не могу...
– Дочь хочешь живой увидеть – сможешь.
– Конечно, но мне нужно время, чтобы убедить начальство снять программу с эфира, чтобы собрать документы, уничтожить все лишние копии...
– А мы тебя и не торопим. Работай, думай, как все провернуть побыстрее. И еще одно условие – ты назовешь нам имя того, кто втравил тебя в эту историю, ясно?
– Я не знаю его...
– Бабушке своей сказки рассказывай. Той, которая с пулей во лбу, зажмурившись, на полу валяется! – противно заржали на том конце провода.
– Хорошо. Когда вы отдадите мне дочь? Я выполню все условия.
– Во сколько должна выйти программа?