Воронин Андрей Николаевич. Марафон со смертью

   – В девятнадцать двадцать.
   – В пятницу в девять вечера, после того, как мы убедимся, что ты все понял правильно, мы с тобой свяжемся и назначим встречу.
   – Как, вы будете держать ее до пятницы? – Николай с такой силой сжал трубку, что, казалось, пластмасса вот-вот раскрошится под его пальцами.
   – А ты что думал?
   – Но ведь она совсем крошка! Вы же не знаете, как за ней ухаживать, чем кормить...
   – Не сцы. За ней приглядывает старушонка. В отличие от твоей, еще живая! – снова развеселился говоривший, цинично рассмеявшись.
   – Давайте все сделаем быстрее...
   – А как нам проверить, что передача не выйдет? Нет уж, все будет, как мы сказали. А ты можешь действовать, и побыстрее – уничтожай все копии, какие у тебя есть. Понял?
   – Дайте мне поговорить с дочерью!
   – Ее здесь нет.
   – Я не буду ничего делать, пока не буду знать, что с ней все в порядке.
   – Завтра в девять вечера я тебе снова позвоню. Сможешь поговорить.
   – Точно?
   – Не бойся, с ней все в порядке. Пока все в порядке. Теперь все зависит от ее папочки.
   – Я все сделаю...
   – Давай-давай, действуй! – и на том конце провода бросили трубку.
   – Ну, что они сказали? – схватила его за рукав Наташа, как только он положил трубку на рычаг.
   – Они отдадут Леночку. Все будет хорошо, не бойся, – ободряюще обнял Николай жену, но по его взгляду она тут же поняла, что он чем-то сильно озабочен.
   – Что они хотят; от нас?
   – Чтобы я перестал копаться в одном деле.
   – И ты еще думаешь? Ты еще в чем-то сомневаешься? – Наташа даже отстранилась от него, с ужасом и подозрением глядя теперь на мужа. – Тебе что, это твое чертово дело дороже единственной дочери?
   – Ну что ты, милая! Что ты плетешь? Конечно, я сделаю все, что они хотят, лишь бы поскорее вернуть Леночку, – снова обнял ее Николай, пытаясь успокоить. – Как ты вообще могла такое подумать?
   – А когда они отдадут ее, Коля?
   – В пятницу.
   – В пятницу?!
   – Я сделаю все, чтобы вернуть ее раньше... Ладно, Наташа, ты ложись, тебе надо отдохнуть. А я пойду провожу до машины Андрея...

* * *

   Когда они спустились вниз, Коля тоже сел в "Жигули" вместе с другом.
   – Ты куда-то хочешь поехать? – спросил Андрей.
   – Нет, сегодня, наверное, бесполезно что-либо предпринимать. Честно сказать, я и не знаю, что можно сейчас сделать, – горестно покачал головой Николай.
   – А что ты вообще думаешь об этом?
   – Не знаю. Если ничего не придумаю, придется выполнить все их требования.
   – Конечно, о чем разговор.
   – Но можем и придумать кое-что. Есть у меня надежда. Я не хотел говорить тебе в квартире – боялся, что раз они там побывали, могли и "жучок" какой-нибудь поставить.
   – Запросто могли, – подтвердил Андрей. – Я тебя давно предупреждал, что работают против нас парни серьезные. Это они тебя тогда... И Ларису, я в этом уверен, тоже они. И документы из редакции похищали они же.
   – Да. Зря я тебе сразу не поверил... Короче, Андрюша, записывай номер телефона. Это в Москве, позвонишь по коду. Кажется, 095...
   – Я посмотрю, не волнуйся, – Дубов записал названный Николаем номер. – Звонить прямо сейчас? В Москве уже полночь скоро, у нас час разницы...
   – Да, сейчас. К чертям приличия! Спросишь Александра Бондаровича. Записал? Если трубку поднимет его жена или кто-то еще, скажи, что его обязательно нужно найти, и как можно быстрее. Передашь ему, что у Коли Самойленко беда. Можешь даже и конкретно сказать – мол, похитили дочь, взяли в заложники. Скажи, что очень нужна его помощь, что без него – никак.
   – Понял.
   – Если он согласится приехать, встретишь его в аэропорту. Ты у себя его сможешь поселить?
   – Без вопросов.
   – Понимаешь, я думаю, пока не стоит его тащить к себе. Наверное, будет лучше, если никто не будет знать о его приезде. Даже Наташке не скажу.
   – Ясно.
   – Если все будет нормально, позвони мне и скажи – все идет по плану. Больше ничего, я пойму.
   – Ясно, не волнуйся.
   – Потом, когда он прилетит, я сам вам позвоню откуда-нибудь из города, из автомата. Мы встретимся и все обсудим на месте.
   – А он кто? Почему ты так на него надеешься?
   – Банда-то? А я тебе еще не рассказывал? Банда – профессионал. Настоящий профи. Я таких еще никогда не встречал. Он – лучший из лучших. Понимаешь, раньше я думал, что такие ребята только в американских боевиках и бывают. А он – реальный, настоящий. Он может все.
   – А где вы познакомились?
   – В Одессе. Вместе раскручивали одно дело. Только я – как журналист, а он – как спецагент.
   – Ни черта себе! – присвистнул Дубов. – Так он что, из КГБ, что ли?
   – Вроде того. Если я правильно понял, сейчас он командует каким-то страшно секретным зверским спецподразделением головорезов.
   – Круто! И ты думаешь, он сможет выкроить, время, чтобы помочь тебе?
   – Насколько я знаю Банду – он поможет обязательно. А главное – кроме него, нам никто не сможет помочь. Так что езжай, Андрюша, сейчас вся надежда на тебя.

II

   Звонок из Минска встревожил Банду не на шутку – он знал, что без серьезной причины Коля Самойленко его бы не побеспокоил.
   Поговорив с Дубовым и записав на всякий случай его минский номер телефона, Банда тут же позвонил на квартиру Котлярова.
   – Да!
   – Степан Петрович? Бондарович беспокоит. Не спите еще? Не разбудил?
   – Привет, Саша. Да нет, телевизор смотрю... Чего у тебя стряслось-то?
   – Степан Петрович, хочу отпроситься.
   – То есть?
   – Мне нужно на неделю исчезнуть.
   В трубке некоторое время молчали.
   Котляров, конечно, понимал, что Банда не тот человек, чтобы делать такие заявочки с бухты-барахты. Но, с другой стороны, они ведь не в "Зарницу" призваны играть – а если что-нибудь случится, что потребует срочного участия спецподразделения?
   На всякий случай полковник решил проявить строгость:
   – Майор Бондарович! Вы понимаете, что ваше подразделение находится в состоянии постоянного боевого дежурства? Вы понимаете, о чем просите?
   – Так точно, товарищ полковник! Именно поэтому я вам и звоню в такое позднее время.
   – Банда, – смягчил тон Котляров, – что случилось? Куда ты рвешься?
   – У моего друга в Минске большие проблемы. Кстати, вы, может, его и помните – Самойленко Николай, журналист из Одессы. Он нам с детьми тогда помогал разбираться.
   – Так ты же говоришь, в Минск едешь?
   – Он перебрался из Одессы. Женился. В общем, я должен ему помочь, Степан Петрович.
   – Ладно, езжай, – согласился Котляров, понимая, что насильно Банду все равно не удержишь. – Надолго?
   – Не знаю. На месте сориентируюсь, тогда вам перезвоню, предупрежу. Но, думаю, за неделю управлюсь.
   – Да ты за неделю можешь и президента свергнуть в стране средних размеров – я ж тебя, черта, знаю! – пошутил Котляров, чтобы скрыть свою тревогу.
   – Степан Петрович еще есть один момент... Я возьму с собой кое-что из нашего снаряжения.
   Степан Петрович только хмыкнул: он знал, о каком снаряжении шла речь.
   – Ты командир группы, ты материально ответственное лицо – тебе и решать.
   – Я посчитал нужным предупредить вас об этом, Степан Петрович.
   – Правильно посчитал... Ты, Банда, только смотри там, поосторожнее...
   Конечно, скандала не избежать, если спецназовец ФСБ с комплектом спецснаряжения "засветится" на территории чужого государства. Это полковник Котляров понимал отлично, и ему оставалось лишь надеяться, что так же отлично понимает это и Банда.
   – Конечно, Степан Петрович. Вы, же меня знаете!
   – Знаю. Поэтому и молчу.
   – Степан Петрович, еще просьба есть.
   – Слушаю.
   – Если мне понадобятся какие-то данные из картотеки нашей или белорусской, я могу рассчитывать на вашу помощь?
   – Звони.
   – Спасибо.
   – Кого оставляешь вместо себя?
   – Майора Рудницкого. Он справится. Я ему сейчас позвоню, предупрежу.
   – Ладно, не буди человека. Я ему сам утром скажу... Ну, Банда, смотри у меня!
   – Все будет отлично, командир!
   – Иди к черту! – и Котляров повесил трубку.
   Сашка набрал минский номер Дуба.
   – Андрей? Это Бондарович. Выезжаю через час.
   В Минске буду к девяти утра.
   – Где вас встречать? На вокзале или в аэропорту? Вы как добираться будете?
   – Да нет, я на машине. Меня в самолет с моими штучками не впустят.
   – Тогда я буду ждать вас в девять утра на Московском шоссе. При въезде в Минск с правой стороны вы увидите кладбище, у самой дороги. Вы его никак не минуете. Там у входа есть небольшая автостоянка. Синяя "шестерка", номер 23 – 57 MI. Записали? А вы на чем?
   – "Опель-Аскона", старый и битый. С украинскими номерами. Надеюсь, узнаете.
   – Хорошо. До встречи.
   Банда повесил трубку и обернулся: в дверях спальни стояла Алина, разбуженная телефонным звонком, и странно-подозрительно смотрела на него.
   – Саша, что случилось? Чего тебе надо в Минске? Что-нибудь с Колей?
   – Да, Алинушка. У него, похитили дочь.
   – Ты что?!
   – Да, Сама понимаешь, ему сейчас очень нужна моя помощь. Я должен ехать.
   – Да, – она согласилась, но ее большие красивые глаза выдавали всю тревогу, заполнившую сейчас ее сердце. – Ты будешь осторожен, правда?
   – Алина, а как же иначе?
   Он подошел к ней, обнял и ласково поцеловал, успокаивая, отгоняя прочь ее страхи.
   Действительно, от его прикосновения у Алины отлегло от сердца, и все не казалось таким уж страшным и опасным, она даже улыбнулась:
   – Ты нас там не забудешь? Белорусочку себе не найдешь? Говорят, они красивые.
   – Конечно, красивые. Но ты – лучше всех. Моя и навсегда. Ясно?
   – Саша, а может, мне поехать с тобой? Мы ведь давно к Николаю собирались.
   – Алинушка, боюсь, ему сейчас не до гостей. Время не подходящее слегка...
   – Я понимаю, думала, может, смогу тебе быть чем-то полезной.
   – Алина, я позвоню тебе, когда все решится, и тогда, возможно, ты прилетишь. Хорошо?
   – Хорошо.
   – А пока, если тебе так хочется мне помочь, дай-ка мне пару тысяч долларов.
   – Конечно, – Алина пошла к шкафу за деньгами. Ни на мгновение у нее не возникло сомнений, что так нужно – ведь так распорядился Банда...

* * *

   Прежде чем выбраться на Минское шоссе, Банда заехал на базу отряда – нужно было действительно взять с собой кое-что, чтобы в Минске чувствовать себя увереннее.
   Он положил в машину бронежилет скрытого ношения – легкую и надежную модель шведского производства, затем, подумав, взял еще один – на тот случай, если Коле Самойленко придется ему помогать.
   Потом Банда взял комплект оборудования для прослушивания телефонных разговоров и комплект для дистанционного подслушивания и наружного наблюдения.
   Наверное, это все, что может пригодиться в таком деле, на которое он отправлялся.
   Кроме оружия, конечно...
   Он загрузил в "Опель", аккуратно спрятав под сиденье, бесшумный пистолет "Гюрза" – замечательное изобретение российских оружейников, и пистолет-пулемет "Кипарис", который считался опытным образцом вооружения спецподразделений.
   Этот автомат нравился Банде и своими небольшими размерами, и тем, что был оборудован надежным глушителем и лазерным целеуказателем – в ближнем бою весьма необходимыми приспособлениями. Кроме того, пули, выпущенные из "Кипариса", практически не давали рикошета, что было бы очень кстати, если придется применять его в помещении.
   Добавив к этому арсеналу три обычные гранаты и три шоковые, Банда сел за руль – теперь он был готов к поискам дочери Николая...

* * *

   – Коля? Это Андрей. Еще не заснул?
   – Шутишь? – грустно спросил Самойленко.
   Вернувшись домой, после того как проводил Дубова, он застал Наташку всю в слезах. От Коли потребовалось много терпения и ласки, чтобы хоть как-то успокоить ее, уложить в постель и уговорить уснуть.
   Сам же он остался сидеть у нее в изголовье, чувствуя, что сон к нему сегодня не придет.
   – Слушай, по нашему делу...
   – Ну?
   – Все идет, как договаривались.
   – Точно?
   – Ну конечно! Завтра в пятнадцать минут девятого жди от меня вестей.
   – Вестей? – Коля очень хотел спросить, что Андрей имеет в виду. Он очень хотел расспросить, как отреагировал Банда. Но понимал, что делать этого нельзя – сам предупреждал Андрея об осторожности, – Да. У меня будут новости.
   – Так ты позвонишь?
   – Конечно. Как раз в это время буду у одного товарища старого, давно к нему не заезжал. От него и позвоню. Так что будь готов – жди!
   Теперь до Коли, кажется, дошло, что хотел сказать Дубов – скорее всего он заедет за ним утром, а чтобы те, кто может прослушивать телефон, не сели на хвост, решил напустить как можно больше тумана. Молодец!
   – Хорошо", Андрюша, жду!

* * *

   Ровно в восемь пятнадцать у подъезда Самойленко затормозили знакомые синие "Жигули".
   – Наташа, я пошел.
   Коля надел куртку и взял с собой кейс, в котором носил все самые важные документы и свою биту.
   – Ты куда? На работу?
   – Конечно. Надо выполнять требования этих подонков. Пойду проворачивать все как можно быстрее.
   Ему хотелось плеваться – до чего же противно в собственной квартире бояться сказать лишнее слово! Но иного выхода пока не было.
   – Коля, мы спасем Леночку?
   – Ты сомневаешься? Обязательно! Главное, Наташа, запомни – ты сидишь дома безвылазно. Не отходи от телефона – вдруг эти позвонят. Двери не открывай никому ни в коем случае. Если кто будет звонить – сиди как мышь, будто никого нет дома. Ясно?
   – Да.
   – С милицией, если будут звонить, в контакт не вступай – придумай что-нибудь. Скажи, что чувствуешь себя очень плохо, что у тебя нет сил.
   – Я поняла, – А главное, малышка, держись!
   Он обнял ее и поцеловал на прощание.
   В какой-то момент ему захотелось шепнуть ей на ухо – не беспокойся, мол, здесь скоро будет Банда, он обязательно спасет Леночку. Но это была лишь минутная слабость, с которой Николай быстро справился, подумав про себя, что лучше Наташе пока ни о чем не рассказывать.

* * *

   – Ну что, Андрей? – первым делом спросил Коля, усаживаясь в машину Дубова. – Дозвонился до Банды, я тебя правильно понял?
   – До какой банды?
   – До Бондаровича. У него прозвище такое, даже на службе его так зовут.
   – Круто!
   – Просто ему это имя подходит лучше любого другого. Так что он сказал? – Что, что... Сейчас увидишь, – и Андрей, увеличив скорость, вырулил со двора...
   Через полчаса они въезжали на автостоянку у Московского кладбища.
   Уже с шоссе, когда "Жигули" только поравнялись с воротами кладбища, Самойленко разглядел на стоянке знакомый еще по Одессе салатовый с металлическим отливом "Опель-Аскону":
   – Банда оказался здесь даже раньше их...

III

   – Коля, ну ты – как ребенок! – выговаривал Банда другу, выслушав его рассказ о всех событиях, предшествовавших похищению Леночки. – Ты что, не понимал, во что влез?
   Они беседовали в машине Банды, решив, что здесь, на стоянке у кладбища, как раз самое спокойное место, где им никто не сможет помешать обсудить все детали предстоящей работы и уточнить план совместных действий.
   – Как я мог подумать... – попытался оправдаться Самойленко, недоуменно пожимая плечами, но его, не слушая, перебил Андрей:
   – Я же ему сразу сказал, как только он в ту аварию попал, – нечисто дело!
   – Конечно, – согласился Банда. – Нужно было еще тогда меня вызывать. Мы бы смогли поработать спокойно, не в цейтноте. А сейчас... Сколько у нас времени? До пятницы?
   – Да, – Николай нервно закурил. – Понимаешь, Банда, я, конечно, могу отдать им все документы. Я могу вырезать из программы свой сюжет, заменив его какой-нибудь лабудой про тетю Глашу, накопившую сто долларов на подпольной торговле сигаретами без акцизных марок. Но мне противно, понимаешь? Я не хочу идти этим гадам на уступки!
   – Конечно, понимаю, – опять согласился Банда. – Я бы на твоем месте тоже попытался что-нибудь придумать, прежде чем сдаваться.
   – С другой стороны, самое главное для меня – чтобы с Леночкой все было в порядке...
   – Это для нас всех главное, – перебил его Банда. – Ладно, мужики, кончаем обсуждение проблем. Давайте переходить к делу. Мне нужна ваша помощь.
   – Конечно.
   – Вам не показалось странным, что у вас на работе смогли так запросто похищать документы и видеозаписи?
   – Мы думали об этом. Наверное, против нас действуют профессионалы, для которых не существует преград в виде охраны телецентра, закрытых дверей...
   – И которые весьма хорошо осведомлены обо всех ваших делах. Верно? – перебил Самойленко Банда. – У меня сложилось впечатление, что кто-то из вашей телевизионной бригады работает на бандитов.
   – Банда, ты что говоришь? – чуть не задохнулся от возмущения Коля, услышав такое от друга. – Да у меня в редакции – все свои, ребята честнейшие и преданнейшие и делу, и мне в конце концов! Я сам их подбирал, и если ты не знаешь, то не говори лишнего. Ты вот на Дубова, к примеру, посмотри...
   – Александр, не обращайте на него внимания – он, наверное, все же неисправим, – перебил друга Андрей, – не умеет реально смотреть на вещи. Он считает, что если сам относится к человеку с душой, то и человек ему обязан отплатить тем же. И жизнь его ничему не учит.
   – Не правда. Просто как я могу подозревать кого-то, если не поймал никого за руку? – попытался оправдаться Коля, с надеждой глядя на Банду.
   – Вот давайте, мужики, и попробуем поймать за руку того, кто работает против вас, – спокойно ответил тот, – и тогда не будем больше спорить. Погодите...
   Банда достал из кармана куртки блокнот и раскрыл на чистой странице.
   – Итак, сколько человек у вас работает?
   – Э-э, всего в телецентре наберется не меньше пятисот сотрудников...
   – Коля, меня интересуют люди, работающие непосредственно с тобой.
   – Конечно, я понимаю, извини. Двадцать семь человек в нашей редакции...
   – Сколько у вас кабинетов? Или где вы там сидите – в студиях? Как это называется?
   – Студия нам выделена, конечно, но там мы работаем только над студийными сюжетами – интервью, комментарий и так далее. А вообще, конечно, сидим по кабинетам, – Николай переглянулся с Андреем. – Сейчас мы посчитаем, я так сразу сообразить не могу.
   – Пять кабинетов у наших сотрудников, – сказал Дубов. – Плюс мой кабинет и твой.
   – А еще мы пользуемся монтажной, – добавил Николай.
   Банда открыл бардачок, чтобы вынуть оттуда новую пачку сигарет. Самойленко, сидевший рядом с ним на переднем сиденье, заметил, как тускло сверкнули в темноте ящичка своими матовыми поверхностями гранаты, и нервно переглянулся с Андреем – Банда был в своем репертуаре.
   Коле вдруг вспомнился почему-то тот допрос "с пристрастием", который устроил спецназовец еще в Одессе. Все-таки Банда умеет работать. Он поможет!
   – А материалы, о которых вы говорили, из каких комнат исчезали? – продолжал тем временем расспросы московский гость, закуривая очередную сигарету.
   – Копия контракта "ушла" из моего кабинета, – начал перечислять Коля. – Файлы были стерты из компьютера, который стоит в кабинете Андрея.
   Один видеосюжет исчез прямо из монтажной, но это наша вина – оставили там на ночь. Другой – из кабинета, в котором сидит Лариса Тимошик.
   – Это та, которую изнасиловали? – сразу же отреагировал Банда, и Коля лишний раз убедился, насколько цепкая память у его друга.
   – Да.
   – Хорошо, – Банда сделал в блокноте какие-то пометки. – Теперь еще вопрос: у кого есть доступ в ваши кабинеты, кроме вас?
   – В смысле?
   – У кого хранятся ключи от ваших кабинетов?
   – Ни у кого. У меня – от своего кабинета ключ, у Андрея – от своего.
   – Есть еще по дубликату у уборщицы, – подсказал Дубов с заднего сиденья.
   – Да, точно.
   – А кто у вас уборщицей работает?
   – В каком смысле? Что тебя интересует?
   – Ну, что за человек? Откуда она взялась? Сколько ей лет? Как она в общении? – попытался сформулировать Банда то, что хотел услышать.
   – А-а... Ну, зовут ее Татьяна Сергеевна, ей лет шестьдесят пять – семьдесят, маленькая такая, худенькая старушка... Ну, что еще? – Николай вопросительно взглянул на Дубова: может, тот что-нибудь добавит?
   – Работала раньше на автозаводе, во вредном цехе. Передовик, кавалер нескольких орденов и медалей...
   – Ты что, серьезно? Откуда ты знаешь?! – удивился Самойленко.
   – Знаю... В общем, Александр, человек она очень приятный и, я уверен, очень честный. Через нее бандиты не смогли бы действовать.
   – Хорошо, – Банда продолжал что-то помечать в своем блокноте. – Переходим к следующему моменту. Все, что заварилось здесь, "завязано" на компании... как вы ее называли?
   – "Технология и инжениринг".
   – Ага, – Банда записал название фирмы в блокнот. – Она занималась импортом "вольво", так?
   – Да.
   – Каков у вас порядок работы над материалами? Сколько человек из двадцати семи ваших сотрудников были заняты этой темой? И кто именно?
   – Да никто. Этим я занимался практический одиночку, – уверенно ответил Николай.
   – Ну, а кто знал, что ты этим занимаешься?
   – Только Андрей и Лариса.
   – И она же помогала тебе в чем-то?
   – Да, пока я был в больнице, она систематизировала данные из таможенной службы...
   – Я помню. Ты уже говорил, – перебил его Банда, не дослушав. – Так, теперь переходим к вашим так называемым оппонентам. Кто владелец фирмы?
   – Вообще эта компания зарегистрирована как закрытое акционерное общество, но семьдесят процентов капитала принадлежит Семенову Владимиру Михайловичу, – с гордостью доложил Николай – он действительно гордился тем, как много всего ему удалось узнать о фирме. – Четыре года назад он закончил местный нархоз, с тех пор – в частном бизнесе. При том исключительно в "частном" – не работал ни на какую фирму, не регистрировался как предприниматель, не платил, естественно, налогов. По слухам, он занимался чем-то вроде торговли подержанными автомобилями – то ли сам был перегонщиком, то ли содержал целую сеть таких ребят, более подробно не могу сказать.
   – Ясно.
   – Александр, мне кажется, что можно проверить и государственные органы – то же управление делами администрации президента. Наверное, их интересы тоже были бы затронуты, если бы наша программа вышла в эфир, – вдруг сказал Дубов. – Мне кажется, тут вполне мог приложить руку тот же Андрей Андреевич...
   – Кто такой?
   – Президентский "завхоз".
   Банда с сомнением покачал головой:
   – Нет, Андрей, мне кажется, здесь вы слегка переборщили. Если бы вы наступили на хвост управлению делами, с вами бы нашли другой, более простой способ расправиться – на вас бы натравили ваше же собственное начальство или отлучили бы от эфира...
   В конце концов подстроили бы какую-нибудь автокатастрофу. Есть же масса способов с вами, журналистами, справиться. Я бы даже вполне поверил, что та авария, в которую попал Николай, – дело рук спецслужб, потому что сработано неплохо, без следов и эффективно. Но красть ребенка... Нет, это стиль работы негосударственных органов.
   – Да урки там сплошные! Мне же звонили, я разговаривал с ними, – горячо заговорил Николай, отчаянно жестикулируя, – даже по голосу слышно, что тот, который мне звонил, весь в наколках. Обыкновенные уголовники.
   – Ну, не совсем обыкновенные, – поправил друга Банда. – Обыкновенные работают на более низком уровне... Ладно, пока мне достаточно информации. Теперь, мужики, ваша очередь меня выслушать. Запоминайте все, что я буду вам говорить и показывать, – у нас очень мало времени, и права на ошибки мы не имеем.
   – Слушаем тебя.
   – Андрей, подайте мне вон тот чемоданчик, что рядом с вами, – обернулся Банда, показывая Дубову на симпатичный кейс, лежавший на заднем сиденье. – Спасибо. А теперь, Коля, смотри внимательно.
   Банда положил кейс себе на колени, щелкнул замками и откинул крышку.
   В чемоданчике оказался аппарат, чем-то напоминающий транзисторные магнитолы советской эпохи – с выступающими наружу ручками настройки и складной антенной. Вот только шкалы волн у этого аппарата не было, да и защитный цвет его прямо указывал на специфический характер его предназначения.
   – Держите, Андрей, вот эти пять "пуговичек", – Банда достал из специального отделения своего "хитрого" кейса пять странных маленьких круглых железяк, действительно очень похожих на пуговицы, и протянул ему. – У вас в редакции какого типа телефоны? Надеюсь, вы еще не настолько успели разжиреть, чтобы установить сплошные "панасоники"?
   – Ну, факс у нас есть, конечно... – немного обиженно заметил Самойленко, но его опять перебил Дубов:
   – Обыкновенные у нас телефоны – кнопочные мыльницы, которые строгают тут, в Минске.
   – Отлично. Ты, Коля, можешь собрать всех сотрудников в своем кабинете и провести что-то вроде планерки? Так, чтобы другие кабинеты на некоторое время опустели?
   – Зачем?
   – Пока вы будете вроде бы совещаться, Андрей вложит в каждую телефонную трубку "пуговичку". В каждый аппарат...
   – У нас десять аппаратов, – растерялся Дубов.
   – Почему десять?
   – В каждой комнате по два аппарата на один номер – у нас же по три, по четыре, а то и по пять человек в одном кабинете сидят.
   – Ясно. Держи еще пять микрофонов, – Банда отсчитал еще пять "пуговиц". – Слушай, а давай и впрямь на "ты"?
   – Конечно, – Андрей с удовольствием пожал протянутую ему Бандой руку.
   – Не имеет значения, куда будешь класть эти штучки – около микрофона или около наушника – слышимость все равно будет отличной. Проверено.