Андрей ВОРОНИН
ВРЕМЯ ВСПОМНИТЬ ВСЕ
Глава 1
Такси медленно ехало по улице, которую и улицей-то назвать было неудобно. С одной стороны тянулся заводской забор, из-за которого плыл удушливый запах плавленой пластмассы, а с другой стороны узкой асфальтовой ленты, лишенной тротуаров, шел пустырь – перекопанный, с обломками бетонных плит, торчащих из-под земли, с гнутыми прутами арматуры. Тут лежали брошенные неизвестно с каких времен бетонные кольца, похожие на огромную разрубленную на куски змею.
Уже смеркалось, такси ехало медленно, к чему спешить? Связавшись по рации с коллегами, таксист понял, ни на одной стоянке меньше часа пассажира ждать не придется. Тут, вдалеке от жилых домов, царила мертвая тишина, день же будний, транспорт ходит исправно, желающих прокатиться с ветерком под музыку наберется мало, разве что какие-нибудь кавказцы с бабами решат поразвлечься или вьетнамцы с огромными сумками, набитыми барахлом, захотят завезти товар на другую квартиру. Но таксист на то и таксист, чтобы смотреть в оба. Случайного пассажира можно подхватить и по дороге, а не на стоянке.
И точно, парень, сидевший за рулем, увидел двух мужчин, спешащих по пустырю к улице. В руках у одного была наполовину выпитая бутылка. Держались они на ногах довольно твердо, сомнений не оставалось – эти двое возможные клиенты. Правда, случалось и так, что подвыпивший человек вскинет руку, остановит машину, а потом лишь попросит прикурить.
Но у этих двоих сигареты торчали в зубах, исправно дымились. Таксист сбросил скорость, чтобы не проскочить возможных клиентов.
Еще не добежав до улицы, один из мужчин громко крикнул:
– Эй, шеф, стой! – и махнул рукой с бутылкой, затыкая горлышко большим пальцем, чтобы ни капли не пролилось на землю.
Брать этих пассажиров таксисту особо не хотелось, страшно стало – двое здоровенных лбов, коротко стриженые, с темными от загара лицами, широкие в плечах. Уже случалось, что сядут, а потом не заплатят. С такими лучше не спорить, заедут бутылкой по голове и бросят в машине, а то и выкинут вон, и хорошо, если не под колеса встречного грузовика.
Один из мужчин рванул на себя дверцу и плюхнулся на переднее сиденье. Второй забрался на заднее, и они оба расхохотались:
– Видишь, на ловца и зверь бежит. Только мы подумали с ветерком прокатиться, тут и машина. Небось, наши мысли учуял?
В салоне резко запахло перегаром, пропитавшим тела и одежду сигаретным дымом.
– Музон включи, – сказал тот, что сел на переднее сиденье, и, не дожидаясь пока шофер сам включит магнитолу, широким коротким пальцем вогнал торчащую из приемника кассету, отрегулировав громкость. – Ну вот, так веселее будет.
– Куда едем?
– Пока вперед.
– Если поездка на два рубля, то, ребята, лучше выйдите, я в парк спешу.
Мужчины переглянулись и сидевший на заднем сиденье хлопнул водителя по плечу:
– Не дрейфь, покатаемся на славу. Заплатим, не обидим. Езжай пока к проспекту, а там осмотримся, – и двое пассажиров тут же забыли, что находятся в машине не одни. Шофера они перестали воспринимать, как не воспринимали всех людей, бывших слабее их или ниже ростом.
– Витек, чем тогда кончилось?
– Чем, чем… Я ему всадил штык-нож в горло и провернул два раза.
– По самую рукоятку? – оживившись, поинтересовался сидевший сзади.
Чтобы иметь возможность разговаривать, он сильно подался вперед, и его голова оказалась между водителем и Витьком.
– Конечно, по рукоятку. Я даже пальцы в кровь испачкал. А второй на меня завалился, но уже с дыркой в башке был. Я чуть из-под них выбрался, весь в крови вымазался, как свинья в грязи. А она липкая, и бронежилет к животу приклеился. Представь себе, весь в крови, с головы до ног, а на самом ни одной царапины.
– Что мне представлять, сам такой был, – и мужчины ударили по рукам.
– Дай бутылку. Шеф, ты потише езжай, а то в горло не попадает. За воротник льется, – Ты, Андрюха, смотри не захлебнись, – сказал Витек.
– Если бы это был спирт, может и захлебнулся бы, – Андрюха, широко раскрыв рот, принялся заливать в него водку.
Такси тряхнуло на выбоине, и пассажир закашлялся, широко разведя колени сплюнул на рифленый резиновый коврик.
– Давай, допью. – Витек забрал бутылку и в три глотка осушил ее.
Затем он, отворив боковое стекло, швырнул ее так, как бросают гранаты – по восходящей траектории.
Бутылка ударилась в бетонный забор и разлетелась, сверкнув осколками.
– Куда, все-таки, едем, мужики? – поинтересовался таксист.
Впереди на перекрестке уже замаячил светофор.
– Направо? Налево сворачивать?
– Как на танке. Рули прямо и никого не бойся, – расхохотался Витек, поглядывая на таксиста.
– Не могу, машина не моя. Да и броня у нее тонкая – не танковая.
– Тогда налево, – и Витек повернулся всем телом к другу, развалившемуся на заднем сиденье.
Наконец для таксиста окончательно прояснилось, кого он везет, кто эти странные пассажиры. Лет двадцати пяти – двадцати восьми, здоровые, сильные, лишенные всякого страха. Вполне могло оказаться, что, кроме водки, они успели выкурить по косяку какой-нибудь дури.
– Ненавижу я их! Твари! Мразь!
– Ты про кого? – спросил Андрюха.
– Да про этих чеченцев. Они же сами своих и сдали. Нам, ты же понимаешь, оставалось выследить и захватить. Чего они уж там не поделили, но наши на этот раз сработали толково, ни разу не прошились. Все было чики-чики. Высадились, устроили засаду. Едут…
И представляешь, мы же днем брали, ты в прикрытии сидел, ничего не видел. Представляешь, никто из этих чеченцев даже дрыгнуться не успел.
– Как это не успел?
– Потом они уже дрыгались, а тогда, в первый момент, даже не поняли, что происходит. Мы их обложили, как баранов, и всех порезали. Даже не стреляли, опасно стрелять, поселок рядом. Услышали бы стрельбу, тут же подмога к ним пришла.
– Повезло, – сказал Андрюха и облизал пересохшие губы.
– Но нам тогда тоже досталось, свои из минометов по нам лупить принялись. Они думали, мы с гор спустились. Вот придурки! Но самое главное, успели на аэродром нас с пленными завезти. А куда потом этих пятерых чеченцев и двух украинцев – не наша беда. Нам поручили их взять живьем, живьем и взяли, остальных зарезали.
– Эй, стой! Витек, хватит, болтаем лишнее.
– Я болтаю? Ты что, думаешь он кому-нибудь скажет? Ты же никому не скажешь? – Витек положил руку на плечо таксисту и сжал свои пальцы так сильно, что таксист чуть не спрятался под баранку. – Эй, стопорни возле «Красного мака».
Машина, проехав короткими толчками еще метров двести, замерла. Витек выглянул в окно.
– Что за херня? А где «Красный мак»?
– Уже год его нет, – запинаясь, произнес молодой таксист.
– Как это нет?
– Поменяли.., другое теперь здесь заведение. Но тоже выпить можно и погудеть. Я иногда подвожу сюда ребят. Рок-клуб «Локомотив» называется.
– «Локомотив»? Спортсмены, что ли?
– Нет, всякие сюда ходят, – таксисту хотелось, чтобы эти двое как можно скорее покинули его машину, он был готов даже к тому, что они ему не заплатят.
Он уже увидел двух длинноногих девиц на тротуаре, ловивших машину. Никто пока еще не остановился, и он имел шанс заполучить пассажирок – уехать отсюда. Но расплатились с ним щедро, даже не потребовав сдачу. Двое парней – Витек и Андрюха – выбрались из автомобиля, таксист тут же рванул с места.
– Испугался.
– Думаешь? – спросил Витек.
– Еще бы! По его роже видно, у него ворот на рубашке стал мокрый.
– А может он даже в штаны наделал, когда ты его за руку цапнул.
– Не думаю, Витек. Вот же, суки, такое место, «Красный мак» испаскудили! Мы в нем с тобой столько перепили, стольких баб сняли, а тут, на тебе, хрен знает, что такое! «Локомотив» какой-то, колокол, смотри, железнодорожный болтается у самого входа и звезда над дверью с паровоза снятая.
– Ха-ха-ха, – выдохнул Виктор Каверин, он же Витек, он же старший сержант спецназа ГРУ.
Они вдвоем, Виктор Каверин вместе с Андреем Сизовым, не так давно вернулись из Чечни, куда их группу забрасывали для выполнения задания, а потом продержали еще месяц, затыкая ими всякие дыры, к которым спецназ ГРУ не имел никакого отношения. В Чечне они были уже в третий раз. Почти целый год, проведенный на войне, изменил их разительно. Если за год до Чечни они выглядели как солдаты, то теперь они больше походили на бандитов, которые не боятся абсолютно ничего.
Витек подошел к стеклянной двери в белой пластиковой раме и кулаком ударил по начищенному колоколу. Тот отозвался жалобным надтреснутым звоном.
– Как в церкви на похоронах, – засмеялся Андрей, ухватившись за кронштейн, на котором висел колокол, и легко на нем подтягиваясь.
– Эй, кончай, оторвешь еще, как-никак под сотню килограммов весишь, – Витек несильно ударил его кулаком в живот.
Андрей пружинисто спрыгнул и рванул дверь. Вход в рок-клуб охраняли двое парней из собственной службы безопасности. Парни нехилые, но по сравнению со спецназовцами – тщедушные.
– Здорово, мужики, – сказал Витек, прищурившись.
Он смотрел на парней в черной форме так, как смотрят на врагов, которых следует немедленно уничтожить.
– Чего вам? – осторожно поинтересовался один из охранников клуба.
– Выпить-то здесь можно, мужики? – и Витек протянул руку. ;
Охраннику пришлось поздороваться, потому что не сделай он этого, ладонь могла сжаться в кулак. С такими лучше по хорошему, придут, посидят, выпьют и свалят.
А может, баб зацепят. Но приглядываться к ним нужно.
– Можно и выпить. Только с собой у нас приносить нельзя.
– Было бы у нас с собой, – встрял Андрей, – мы бы, хрен, к вам пришли.
– Двенадцать тысяч за вход.
– Это за что же? – осклабился Виктор Каверин.
– За музыку.
– Чего тогда тихо?
– Перерыв, группы меняются. У нас сегодня, – охранник хотел сказать, какие группы сегодня играют, но потом понял, этим парням все равно, работает магнитофон или музыка играет в живую, им главное, чтобы водка была и пиво.
Они купили билеты. Обыскивать их никто не решился. Вразвалку парни отправились по длинному коридору, в конце которого ярко горели лампы. Они вошли в довольно-таки просторный зал с низким потолком и остановились. Убранство зала было своеобразным, казалось, будто они попали в огромный железнодорожный вагон. На сцене из разреза занавеса торчал нос паровоза с яркой, выкрашенной флуоресцентной краской звездой, украшенной мигающими лампочками. Из трубы рвалось, подгоняемое вентилятором, красное шелковое пламя.
– Ничего себе! – сказал Витек, запуская руки в карманы и оглядывая сцену, на которой сидели музыканты – трое длинноволосых парней и девица в очень короткой кожаной юбке и в огромных, как буханки формового хлеба, ботинках.
Парни дергали струны гитары, настраивая их в унисон, а девица щелкала ногтем по сверкающему камертону.
– Мы там, бля, кровь проливали, а они, патлатые Пидары, такой «Красный мак» испортили. Где наш столик стоял?
– Тяжело.., но кажется там. Пошли.
Поглядывая на музыкантов, парни пробрались в угол зала. Им приходилось обходить столики, у которых стояли свинченные из вагонов электричек деревянные сиденья. Окон здесь не было, на стенах были укреплены ложные окна, снятые со старых вагонов, а за стеклами ярко горели подсвеченные фотографические пейзажи.
– Как в поезде едем.
– Дембельский поезд, – рассмеялся Андрей, садясь на жесткую лавку. – Только рюкзака нет, да автомат между ног не торчит.
– Между ног у нас не автомат торчать должен, не в командировке, на отдыхе, – напомнил Андрей.
Рядом со столом высилась настоящая железнодорожная стрелка. Витек подергал рычаг, но он был намертво закреплен.
– Смотри, нам зеленый горит, – Андрей указал рукой на сцену, где загорелся зеленым светом семафор.
Публика еще только наполовину наполнила зал. Молодые парни, по большей части с длинными волосами в черных майках с самой разнообразной символикой, потягивали пиво из больших пластиковых стаканов.
Девицы тусовались не во вкусе спецназовцев – худосочные, почти без грудей. Цепи, браслеты, куртки в заклепках – этого водилось в изобилии.
Витек потянул носом:
– Дурь курят.
Чувствовался застоявшийся запах легких наркотиков.
– Ну что, раз зеленый, значит, поехали.
Андрей осмотрелся. Увидел за два столика от себя официантку в короткой юбке и в форменной фуражке железнодорожника.
– Эй! – крикнул он и громко трижды щелкнул пальцами.
Девушка обернулась. Ею оказалась мулатка лет двадцати, выкрашенная в блондинку. От неожиданности Андрей даже ойкнул, а затем произнес:
– Во бля! Ты знаешь, Витек, никогда с негритянками не трахался.
Ни один мускул на лице мулатки не дрогнул, она подошла и спросила, что ребята хотят. Девушка сразу определила, эти двое – случайные посетители.
– А что у тебя есть? – нагло глядя в разрез блузки на цепочку с православным крестиком, поинтересовался Каверин.
– Водка есть, – коротко ответила мулатка. – И пиво есть.
– Это правильно, – отозвался Витек, нагибаясь пониже, словно бы завязывал ботинок, и заглядывая официантке под короткую юбку. – Пиво без водки – перевод денег, и водка без пива тоже не то.
– Что будете?
– Для начала бутылку водки и четыре пива. И пожевать чего-нибудь, только немного – орешки, конфеты, сухарики – чего-нибудь соленого. Неси орехи.
– У нас сразу платят.
– Не проблема.
Деньги легли на стол, и вскоре мулатка вернулась с пластиковым подносом, на котором стояла бутылка «Московской», четыре пластиковых полулитровых стакана с пенистым пивом и мисочка с подсоленными орешками.
– Ваш заказ.
– Пониже нагибайся, когда поднос ставишь. – Витек облизнул губы.
Официантка смерила его равнодушным взглядом.
Загремела музыка. Было невозможно даже понять, на каком языке поется песня – то ли английский, то ли русский. Для Витька и Андрея все сливалось в оглушительном грохоте, но к грохоту, правда, к другому, они были приучены, могли разговаривать, находясь рядом с работающим крупнокалиберным пулеметом.
– А ничего здесь, барабан долбит, как «АКМ», – разливая водку по стаканам, сказал Андрей.
Мужчины переглянулись, чокнулись и выпили залпом. Тут же зачерпнули по пригоршне орешков и, жуя, стали осматриваться. Затем выпили еще, еще зажевали. Бутылка водки опустела, они даже не заметили, как появилась вторая.
Мир понемногу стал преображаться. Худосочные девицы уже не казались такими несъедобными, музыка стала вполне приемлемой. В зале вовсю шли танцы, с пивом, с сигаретами в руках молодежь – любители металла – танцевала у сцены.
Витек первым заприметил двух свободных девиц в блестящих платьях в обтяжку, в кожаных куртках, наброшенных на плечи. Они стояли на краю площадки, потягивали пиво через соломинки и пританцовывали, всем своим видом показывая, что свободны и не прочь к кому-нибудь присоединиться.
– Иди, пригласи.
– Куда пригласить? – спросил Каверин.
– Сюда. Место-то есть. Чего они стоят, дрыгаются, как будто их током долбит?
– Давай, схожу, – Андрюха поднялся, передернул сильными плечами, опустил немного голову и двинулся через зал, как таран, рассекая танцующую толпу.
На него старались не обращать внимания, он был чужеродным телом в зале. Андрюха прошел танцующих насквозь, как проходит камень сквозь листву деревьев, и стал напротив девчонок, которым было-то лет по шестнадцать, а может, и того меньше. Но их тела уже вполне сформировались, и природа брала свое: им уже требовались мужчины.
Андрей их поразил. Во-первых, никогда раньше они его здесь не видели, а во-вторых, он не был похож на тех парней, с которыми им раньше приходилось иметь дело.
– Привет, девчонки! – сказал Каверин. – Стоим?
Скучаем?
– Да нет, не скучаем, – вяло потягивая пиво, ответили девчонки в один голос.
– Может, составите компанию?
– Может и составим. А что ты можешь предложить?
– Могу предложить водку с пивом, а потом.., посмотрим чего…
– Чего именно? – спросила девица с малиновыми в прозелень волосами.
– А чего вы хотите?
– Мы пока сами не знаем, не решили, чего хотим.
– Тогда пойдем, – Андрей взял их за руки, причем без их согласия и без особого усилия потащил за собой.
Он подвел девчонок к столу и толкнул одну к Витьку чуть ли не на колени, вторую усадил рядом с собой. – Эй, иди сюда! – крикнул он, подзывая официантку. – Принеси еще два стакана, водку, пиво и шоколадки.
– Мы не едим шоколад.
– Мы сожрем, – и Витек, и Андрюха даже не спрашивали у девиц имена, разговаривали с ними просто на «ты».
Девицам было немного не по себе, но в то же время и любопытно, что за двое здоровяков затесались сюда, каким ветром их занесло. Уверенности девицам придавало то, что рядом было много знакомых: и парней, и девушек. В случае чего за них заступятся. А пока можно на халяву выпить. И они выпили.
Что, что, а спаивать девиц и Витек, и Андрюха умели, тщательно следя за тем, чтобы водка выпивалась до дна, а затем запивалась пивом.
– Шлифуйте, шлифуйте.
– Может, у вас и закурить найдется? – хитро посмотрев в глаза Витьку, спросила девица с зелеными волосами.
Тот протянул сигареты.
– Нет, не это. Травка, может, есть?
Мужчины переглянулись. , – Купить дурь здесь можно? – спросил Андрей.
– Конечно можно, только она денег стоит.
– Это понятно. Может, купишь, и мы покурим?
– Давай деньги.
Купюры легли на стол. Денег у этих двоих парней было много, с такими деньгами сюда никто не ходил.
И у одного, и другого лежало в карманах по пачке крупных банкнот, перетянутых резинкой. Девушка взяла деньги, вильнула тощим задом и затерялась в толпе танцующих. Через минут пятнадцать она вернулась со спичечным коробком и четырьмя «Беломоринами».
– Вот, принесла. Говорят, хорошая.
– А будет плохая, – сказал Андрей, – ты покажешь, кто продал.
– И что тогда?
– А мы его по стене, козла, размажем в оторвем ему яйца.
– Ну уж, отрывать-то зачем?
– Думаешь, он яиц не отрывал? – произнес Андрей, кивая на Витька. – Он козлам чеченским уши отрезал и глаза выкалывал.
Девицы подумали, что парни их разыгрывают, прикалываются, рисуются. Они уже решили, что долго с ними не пробудут, так, немножко порисуются, на халяву травку покурят, выпьют и аккуратно смоются. А мужчины уже со знанием дела принялись вытряхивать табак из папирос. Делали они это так, как может делать лишь человек искушенный.
– И вам набить?
– Мы сами умеем, – оживились девчонки и принялись наманикюренными пальцами не очень умело разминать папиросы.
– Не порти, дай сюда!
Была расстелена салфетка, на нее вытряхнули табак, высыпали половину содержимого из коробка и смешали все спичкой. Карандаш стоял в салфетнице, такой тупой, что писать им было невозможно, а для набивания папирос он годился, как нельзя лучше. Через пару минут четыре папиросы уже тлели. И девчонки, и мужчины сидели, полуприкрыв глаза. Витек курил так, чтобы ни капли дыма не пропало даром, беря папиросу огоньком в рот. Андрей курил, спрятав папиросу в ракушке ладоней. Девицы же курили в открытую.
«Сейчас поплывут», – подумал Витек, переводя взгляд с одной девчонки на другую. Но те держались.
Наконец папиросы были скурены до самого основания. Девица с малиновыми волосами чувствовала, что начинает плыть. Выкурила на халяву она много, хватило бы и одной папиросы на двоих с подругой. Она почувствовала, как рука Андрея легла ей на колено и змеей поползла под юбку. Такое обращение в этом месте было не принято, но пока она не протестовала. Она с трудом сдерживала позывы тошноты и постепенно это гнусное ощущение – тошнота – стало связываться с соседом, он уже раздражал ее. Пить больше не хотелось, курить тем более. Она незаметно подмигнула подруге.
Та даже сразу и не заметила условного знака. Ее руку Витек засунул себе между ног и крепко сжал так, что даже пальцы затекли. Перерыв у музыкантов кончился, новая группа начала свое выступление. Музыка обрушилась на зал так резко, сразу заставив заскучавших уже посетителей повскакивать с мест. Вскоре возле сцены уже тряслась, колыхалась в бешеном ритме масса людей. Над головами взлетали руки с майками, мелькали голые торсы, воздух пропах дымом, запахом пива и потом. Даже Витек поддался тяжелой музыке, он раскачивал головой и громко притопывал, сидя за столом.
– Потанцуем, – сказала девушка с малиновыми волосами, одергивая юбку. – А ты не наглей, – обратилась она к Андрею, – еще не вечер.
Тот глянул на танцующих и понял, что так вытанцовывать не сможет, да и не хочет. Хотелось выпить и завалить бабу. Один стакан с пивом оставался еще не допитым, он жадно сглотнул выдохшееся пиво и плюхнул водку прямо в остаток пены. Когда он выпил водку, то заметил, что девушек рядом уже нет.
– А где бабы? – спросил он у качавшего головой Витька, – Там.
– Где?
Тот неопределенно махнул рукой в сторону танцующих.
– Трястись пошли, а может, отлить.
Андрей всмотрелся и разглядел в толпе танцующих малиновые с прозеленью волосы.
– Ничего баба. Думаю, она по-всякому умеет.
– Пошли и мы отольем.
Мужчины довольно уверенно двинулись к выходу, прошли мимо охраны и завернули в туалет. Тут было довольно чисто и даже пахло дезодорантом. В кабинках дверей не стояло, на стене, противоположной унитазам, тянулся ряд массивных фаянсовых писсуаров.
На подоконнике возле приоткрытого окна сидели двое парней в цепях, с нарисованными татуировками и курили одну «Беломорину» на двоих.
Подойдя к писсуару, Андрей расстегнул молнию штанов и посмотрел на парней.
– Чего пялишься, пидар, что ли?
– Сам ты пидар, – немного боязливо ответил один из парней, сидевших на подоконнике и глубоко затянулся, прикрыл глаза.
Вот этого ему говорить не стоило. Андрей отлил, стряхнул капли и застегнул молнию.
– Ты что сказал?
– Ничего, – ответил парень, торопливо спуская ноги с подоконника, его приятель, наоборот, поджал ноги под себя.
– Да нет, козел, я слышал, ты меня пидаром назвал. Ты слышал, Андрей?
Более благоразумный, чем его друг, Андрей Сизов пожал плечами.
– Я не слушаю, что всякие там пидары гнойные говорят. Пошли.
И спецназовцы вроде бы уже собирались уходить, Витек даже повернулся спиной к сидевшим на окне, но затем, резко развернувшись, схватил их за волосы и ударил несколько раз лицо об лицо, разбивая носы, губы.
– На хрена ты! – Андрей остановился в двери.
Парни завыли, заскулили, застонали. Андрей стащил их, подволок к писсуарам и ткнул головами в фаянсовые раковины, где валялись размокшие окурки.
– Охладитесь, козлы!
Затем подошел, вымыл руки, аккуратно вытер их бумагой и довольный, полный собственного достоинства вышел из туалета.
– Баб заберем и поедем ко мне.
Мужчины вышли в зал, но понять, где же в толпе затерялись их девчонки, не могли. Пришлось забраться повыше. Единственным возвышением в зале была сцена, если не считать столов и барной стойки. Не обращая внимания на музыкантов, Витек вскочил на сцену и, приложив козырьком ладонь ко лбу, как Илья Муромец на картине Васнецова, принялся осматривать танцующих. Он увидел мелькнувшие малиновые волосы и тут же спрыгнул на пол. Расталкивая парней, девиц, расплескивая чужое пиво, выбивая из пальцев сигареты, он пробирался в середину танцующих. Рванул за плечо девицу с малиновыми волосами.
– Пошли, Андрюха ждет!
– Отвали!
Он даже не сразу понял, что ошибся, цвет волос сбил с толку пьяного. Девушка смотрела на него ничего не понимая, продолжая держать своего парня за руку.
– Ты что, сука, думаешь, зря мы тебя поили, зря травку покупали?
– Какую траву? У тебя крыша поехала?
– А ну пошли, сука! – Витек рванул девушку на себя.
Та выплеснула в лицо ему остатки пива из большого стакана. Длинноволосый парень хотел оттолкнуть спецназовца, но, естественно, Витек даже не качнулся.
Он сходу перехватил руку парня, хрустнул выворачиваемый сустав. Над головами танцующих мелькнули кроссовки, и парень полетел, сбивая с ног танцующих.
Еще двое бросились на Витька, но их постигла та же участь. Андрей, наблюдавший за дракой со стороны, матюгнулся и бросился на помощь, разбрасывая парней и девиц.
– Эй, кончай базар! – кричал он. – Всех загасим! Стоять!
Кто-то повис на нем сзади, вцепившись в шею. Но этого делать не стоило. Даже не оборачиваясь, Андрей локтем заехал бездарно напавшему на него в голову, Хрустнули зубы, раздался сдавленный крик. И, уже не разбирая дороги, смахивая всех, кто попадался ему на пути, Андрей пробрался к Витьку.
И тут они устроили самое настоящее побоище. За двадцать секунд уложили на пол человек двенадцать с разной степенью увечий. В дело ввязались четверо охранников из службы безопасности рок-клуба. Но что такое четыре любителя, пусть и тренированных, против двух профессионалов!
Они еще сражались, а официантка-мулатка уже вызывала милицию. Одному из охранников Витек выбил челюсть и размозжил нос ударом кулака. Охранник, облаченный в черно-белый камуфляж, лежал в луже крови, уткнувшись лбом в бедро сидевшей на полу и визжавшей девицы.
– А ну, кто еще? Козлы, пидары патлатые! – ревел Витек, стреляя глазами по сторонам.
Музыка на сцене смолкла, и музыканты стояли, вытянув шеи, разглядывая побоище. В клубе «Локомотив» случалось всякое, но подобного музыканты никогда раньше не видели, разве что в кино. Два мужика в пиджаках, непонятно откуда взявшиеся, уже загасили человек двенадцать и добивали охрану.
Уже смеркалось, такси ехало медленно, к чему спешить? Связавшись по рации с коллегами, таксист понял, ни на одной стоянке меньше часа пассажира ждать не придется. Тут, вдалеке от жилых домов, царила мертвая тишина, день же будний, транспорт ходит исправно, желающих прокатиться с ветерком под музыку наберется мало, разве что какие-нибудь кавказцы с бабами решат поразвлечься или вьетнамцы с огромными сумками, набитыми барахлом, захотят завезти товар на другую квартиру. Но таксист на то и таксист, чтобы смотреть в оба. Случайного пассажира можно подхватить и по дороге, а не на стоянке.
И точно, парень, сидевший за рулем, увидел двух мужчин, спешащих по пустырю к улице. В руках у одного была наполовину выпитая бутылка. Держались они на ногах довольно твердо, сомнений не оставалось – эти двое возможные клиенты. Правда, случалось и так, что подвыпивший человек вскинет руку, остановит машину, а потом лишь попросит прикурить.
Но у этих двоих сигареты торчали в зубах, исправно дымились. Таксист сбросил скорость, чтобы не проскочить возможных клиентов.
Еще не добежав до улицы, один из мужчин громко крикнул:
– Эй, шеф, стой! – и махнул рукой с бутылкой, затыкая горлышко большим пальцем, чтобы ни капли не пролилось на землю.
Брать этих пассажиров таксисту особо не хотелось, страшно стало – двое здоровенных лбов, коротко стриженые, с темными от загара лицами, широкие в плечах. Уже случалось, что сядут, а потом не заплатят. С такими лучше не спорить, заедут бутылкой по голове и бросят в машине, а то и выкинут вон, и хорошо, если не под колеса встречного грузовика.
Один из мужчин рванул на себя дверцу и плюхнулся на переднее сиденье. Второй забрался на заднее, и они оба расхохотались:
– Видишь, на ловца и зверь бежит. Только мы подумали с ветерком прокатиться, тут и машина. Небось, наши мысли учуял?
В салоне резко запахло перегаром, пропитавшим тела и одежду сигаретным дымом.
– Музон включи, – сказал тот, что сел на переднее сиденье, и, не дожидаясь пока шофер сам включит магнитолу, широким коротким пальцем вогнал торчащую из приемника кассету, отрегулировав громкость. – Ну вот, так веселее будет.
– Куда едем?
– Пока вперед.
– Если поездка на два рубля, то, ребята, лучше выйдите, я в парк спешу.
Мужчины переглянулись и сидевший на заднем сиденье хлопнул водителя по плечу:
– Не дрейфь, покатаемся на славу. Заплатим, не обидим. Езжай пока к проспекту, а там осмотримся, – и двое пассажиров тут же забыли, что находятся в машине не одни. Шофера они перестали воспринимать, как не воспринимали всех людей, бывших слабее их или ниже ростом.
– Витек, чем тогда кончилось?
– Чем, чем… Я ему всадил штык-нож в горло и провернул два раза.
– По самую рукоятку? – оживившись, поинтересовался сидевший сзади.
Чтобы иметь возможность разговаривать, он сильно подался вперед, и его голова оказалась между водителем и Витьком.
– Конечно, по рукоятку. Я даже пальцы в кровь испачкал. А второй на меня завалился, но уже с дыркой в башке был. Я чуть из-под них выбрался, весь в крови вымазался, как свинья в грязи. А она липкая, и бронежилет к животу приклеился. Представь себе, весь в крови, с головы до ног, а на самом ни одной царапины.
– Что мне представлять, сам такой был, – и мужчины ударили по рукам.
– Дай бутылку. Шеф, ты потише езжай, а то в горло не попадает. За воротник льется, – Ты, Андрюха, смотри не захлебнись, – сказал Витек.
– Если бы это был спирт, может и захлебнулся бы, – Андрюха, широко раскрыв рот, принялся заливать в него водку.
Такси тряхнуло на выбоине, и пассажир закашлялся, широко разведя колени сплюнул на рифленый резиновый коврик.
– Давай, допью. – Витек забрал бутылку и в три глотка осушил ее.
Затем он, отворив боковое стекло, швырнул ее так, как бросают гранаты – по восходящей траектории.
Бутылка ударилась в бетонный забор и разлетелась, сверкнув осколками.
– Куда, все-таки, едем, мужики? – поинтересовался таксист.
Впереди на перекрестке уже замаячил светофор.
– Направо? Налево сворачивать?
– Как на танке. Рули прямо и никого не бойся, – расхохотался Витек, поглядывая на таксиста.
– Не могу, машина не моя. Да и броня у нее тонкая – не танковая.
– Тогда налево, – и Витек повернулся всем телом к другу, развалившемуся на заднем сиденье.
Наконец для таксиста окончательно прояснилось, кого он везет, кто эти странные пассажиры. Лет двадцати пяти – двадцати восьми, здоровые, сильные, лишенные всякого страха. Вполне могло оказаться, что, кроме водки, они успели выкурить по косяку какой-нибудь дури.
– Ненавижу я их! Твари! Мразь!
– Ты про кого? – спросил Андрюха.
– Да про этих чеченцев. Они же сами своих и сдали. Нам, ты же понимаешь, оставалось выследить и захватить. Чего они уж там не поделили, но наши на этот раз сработали толково, ни разу не прошились. Все было чики-чики. Высадились, устроили засаду. Едут…
И представляешь, мы же днем брали, ты в прикрытии сидел, ничего не видел. Представляешь, никто из этих чеченцев даже дрыгнуться не успел.
– Как это не успел?
– Потом они уже дрыгались, а тогда, в первый момент, даже не поняли, что происходит. Мы их обложили, как баранов, и всех порезали. Даже не стреляли, опасно стрелять, поселок рядом. Услышали бы стрельбу, тут же подмога к ним пришла.
– Повезло, – сказал Андрюха и облизал пересохшие губы.
– Но нам тогда тоже досталось, свои из минометов по нам лупить принялись. Они думали, мы с гор спустились. Вот придурки! Но самое главное, успели на аэродром нас с пленными завезти. А куда потом этих пятерых чеченцев и двух украинцев – не наша беда. Нам поручили их взять живьем, живьем и взяли, остальных зарезали.
– Эй, стой! Витек, хватит, болтаем лишнее.
– Я болтаю? Ты что, думаешь он кому-нибудь скажет? Ты же никому не скажешь? – Витек положил руку на плечо таксисту и сжал свои пальцы так сильно, что таксист чуть не спрятался под баранку. – Эй, стопорни возле «Красного мака».
Машина, проехав короткими толчками еще метров двести, замерла. Витек выглянул в окно.
– Что за херня? А где «Красный мак»?
– Уже год его нет, – запинаясь, произнес молодой таксист.
– Как это нет?
– Поменяли.., другое теперь здесь заведение. Но тоже выпить можно и погудеть. Я иногда подвожу сюда ребят. Рок-клуб «Локомотив» называется.
– «Локомотив»? Спортсмены, что ли?
– Нет, всякие сюда ходят, – таксисту хотелось, чтобы эти двое как можно скорее покинули его машину, он был готов даже к тому, что они ему не заплатят.
Он уже увидел двух длинноногих девиц на тротуаре, ловивших машину. Никто пока еще не остановился, и он имел шанс заполучить пассажирок – уехать отсюда. Но расплатились с ним щедро, даже не потребовав сдачу. Двое парней – Витек и Андрюха – выбрались из автомобиля, таксист тут же рванул с места.
– Испугался.
– Думаешь? – спросил Витек.
– Еще бы! По его роже видно, у него ворот на рубашке стал мокрый.
– А может он даже в штаны наделал, когда ты его за руку цапнул.
– Не думаю, Витек. Вот же, суки, такое место, «Красный мак» испаскудили! Мы в нем с тобой столько перепили, стольких баб сняли, а тут, на тебе, хрен знает, что такое! «Локомотив» какой-то, колокол, смотри, железнодорожный болтается у самого входа и звезда над дверью с паровоза снятая.
– Ха-ха-ха, – выдохнул Виктор Каверин, он же Витек, он же старший сержант спецназа ГРУ.
Они вдвоем, Виктор Каверин вместе с Андреем Сизовым, не так давно вернулись из Чечни, куда их группу забрасывали для выполнения задания, а потом продержали еще месяц, затыкая ими всякие дыры, к которым спецназ ГРУ не имел никакого отношения. В Чечне они были уже в третий раз. Почти целый год, проведенный на войне, изменил их разительно. Если за год до Чечни они выглядели как солдаты, то теперь они больше походили на бандитов, которые не боятся абсолютно ничего.
Витек подошел к стеклянной двери в белой пластиковой раме и кулаком ударил по начищенному колоколу. Тот отозвался жалобным надтреснутым звоном.
– Как в церкви на похоронах, – засмеялся Андрей, ухватившись за кронштейн, на котором висел колокол, и легко на нем подтягиваясь.
– Эй, кончай, оторвешь еще, как-никак под сотню килограммов весишь, – Витек несильно ударил его кулаком в живот.
Андрей пружинисто спрыгнул и рванул дверь. Вход в рок-клуб охраняли двое парней из собственной службы безопасности. Парни нехилые, но по сравнению со спецназовцами – тщедушные.
– Здорово, мужики, – сказал Витек, прищурившись.
Он смотрел на парней в черной форме так, как смотрят на врагов, которых следует немедленно уничтожить.
– Чего вам? – осторожно поинтересовался один из охранников клуба.
– Выпить-то здесь можно, мужики? – и Витек протянул руку. ;
Охраннику пришлось поздороваться, потому что не сделай он этого, ладонь могла сжаться в кулак. С такими лучше по хорошему, придут, посидят, выпьют и свалят.
А может, баб зацепят. Но приглядываться к ним нужно.
– Можно и выпить. Только с собой у нас приносить нельзя.
– Было бы у нас с собой, – встрял Андрей, – мы бы, хрен, к вам пришли.
– Двенадцать тысяч за вход.
– Это за что же? – осклабился Виктор Каверин.
– За музыку.
– Чего тогда тихо?
– Перерыв, группы меняются. У нас сегодня, – охранник хотел сказать, какие группы сегодня играют, но потом понял, этим парням все равно, работает магнитофон или музыка играет в живую, им главное, чтобы водка была и пиво.
Они купили билеты. Обыскивать их никто не решился. Вразвалку парни отправились по длинному коридору, в конце которого ярко горели лампы. Они вошли в довольно-таки просторный зал с низким потолком и остановились. Убранство зала было своеобразным, казалось, будто они попали в огромный железнодорожный вагон. На сцене из разреза занавеса торчал нос паровоза с яркой, выкрашенной флуоресцентной краской звездой, украшенной мигающими лампочками. Из трубы рвалось, подгоняемое вентилятором, красное шелковое пламя.
– Ничего себе! – сказал Витек, запуская руки в карманы и оглядывая сцену, на которой сидели музыканты – трое длинноволосых парней и девица в очень короткой кожаной юбке и в огромных, как буханки формового хлеба, ботинках.
Парни дергали струны гитары, настраивая их в унисон, а девица щелкала ногтем по сверкающему камертону.
– Мы там, бля, кровь проливали, а они, патлатые Пидары, такой «Красный мак» испортили. Где наш столик стоял?
– Тяжело.., но кажется там. Пошли.
Поглядывая на музыкантов, парни пробрались в угол зала. Им приходилось обходить столики, у которых стояли свинченные из вагонов электричек деревянные сиденья. Окон здесь не было, на стенах были укреплены ложные окна, снятые со старых вагонов, а за стеклами ярко горели подсвеченные фотографические пейзажи.
– Как в поезде едем.
– Дембельский поезд, – рассмеялся Андрей, садясь на жесткую лавку. – Только рюкзака нет, да автомат между ног не торчит.
– Между ног у нас не автомат торчать должен, не в командировке, на отдыхе, – напомнил Андрей.
Рядом со столом высилась настоящая железнодорожная стрелка. Витек подергал рычаг, но он был намертво закреплен.
– Смотри, нам зеленый горит, – Андрей указал рукой на сцену, где загорелся зеленым светом семафор.
Публика еще только наполовину наполнила зал. Молодые парни, по большей части с длинными волосами в черных майках с самой разнообразной символикой, потягивали пиво из больших пластиковых стаканов.
Девицы тусовались не во вкусе спецназовцев – худосочные, почти без грудей. Цепи, браслеты, куртки в заклепках – этого водилось в изобилии.
Витек потянул носом:
– Дурь курят.
Чувствовался застоявшийся запах легких наркотиков.
– Ну что, раз зеленый, значит, поехали.
Андрей осмотрелся. Увидел за два столика от себя официантку в короткой юбке и в форменной фуражке железнодорожника.
– Эй! – крикнул он и громко трижды щелкнул пальцами.
Девушка обернулась. Ею оказалась мулатка лет двадцати, выкрашенная в блондинку. От неожиданности Андрей даже ойкнул, а затем произнес:
– Во бля! Ты знаешь, Витек, никогда с негритянками не трахался.
Ни один мускул на лице мулатки не дрогнул, она подошла и спросила, что ребята хотят. Девушка сразу определила, эти двое – случайные посетители.
– А что у тебя есть? – нагло глядя в разрез блузки на цепочку с православным крестиком, поинтересовался Каверин.
– Водка есть, – коротко ответила мулатка. – И пиво есть.
– Это правильно, – отозвался Витек, нагибаясь пониже, словно бы завязывал ботинок, и заглядывая официантке под короткую юбку. – Пиво без водки – перевод денег, и водка без пива тоже не то.
– Что будете?
– Для начала бутылку водки и четыре пива. И пожевать чего-нибудь, только немного – орешки, конфеты, сухарики – чего-нибудь соленого. Неси орехи.
– У нас сразу платят.
– Не проблема.
Деньги легли на стол, и вскоре мулатка вернулась с пластиковым подносом, на котором стояла бутылка «Московской», четыре пластиковых полулитровых стакана с пенистым пивом и мисочка с подсоленными орешками.
– Ваш заказ.
– Пониже нагибайся, когда поднос ставишь. – Витек облизнул губы.
Официантка смерила его равнодушным взглядом.
Загремела музыка. Было невозможно даже понять, на каком языке поется песня – то ли английский, то ли русский. Для Витька и Андрея все сливалось в оглушительном грохоте, но к грохоту, правда, к другому, они были приучены, могли разговаривать, находясь рядом с работающим крупнокалиберным пулеметом.
– А ничего здесь, барабан долбит, как «АКМ», – разливая водку по стаканам, сказал Андрей.
Мужчины переглянулись, чокнулись и выпили залпом. Тут же зачерпнули по пригоршне орешков и, жуя, стали осматриваться. Затем выпили еще, еще зажевали. Бутылка водки опустела, они даже не заметили, как появилась вторая.
Мир понемногу стал преображаться. Худосочные девицы уже не казались такими несъедобными, музыка стала вполне приемлемой. В зале вовсю шли танцы, с пивом, с сигаретами в руках молодежь – любители металла – танцевала у сцены.
Витек первым заприметил двух свободных девиц в блестящих платьях в обтяжку, в кожаных куртках, наброшенных на плечи. Они стояли на краю площадки, потягивали пиво через соломинки и пританцовывали, всем своим видом показывая, что свободны и не прочь к кому-нибудь присоединиться.
– Иди, пригласи.
– Куда пригласить? – спросил Каверин.
– Сюда. Место-то есть. Чего они стоят, дрыгаются, как будто их током долбит?
– Давай, схожу, – Андрюха поднялся, передернул сильными плечами, опустил немного голову и двинулся через зал, как таран, рассекая танцующую толпу.
На него старались не обращать внимания, он был чужеродным телом в зале. Андрюха прошел танцующих насквозь, как проходит камень сквозь листву деревьев, и стал напротив девчонок, которым было-то лет по шестнадцать, а может, и того меньше. Но их тела уже вполне сформировались, и природа брала свое: им уже требовались мужчины.
Андрей их поразил. Во-первых, никогда раньше они его здесь не видели, а во-вторых, он не был похож на тех парней, с которыми им раньше приходилось иметь дело.
– Привет, девчонки! – сказал Каверин. – Стоим?
Скучаем?
– Да нет, не скучаем, – вяло потягивая пиво, ответили девчонки в один голос.
– Может, составите компанию?
– Может и составим. А что ты можешь предложить?
– Могу предложить водку с пивом, а потом.., посмотрим чего…
– Чего именно? – спросила девица с малиновыми в прозелень волосами.
– А чего вы хотите?
– Мы пока сами не знаем, не решили, чего хотим.
– Тогда пойдем, – Андрей взял их за руки, причем без их согласия и без особого усилия потащил за собой.
Он подвел девчонок к столу и толкнул одну к Витьку чуть ли не на колени, вторую усадил рядом с собой. – Эй, иди сюда! – крикнул он, подзывая официантку. – Принеси еще два стакана, водку, пиво и шоколадки.
– Мы не едим шоколад.
– Мы сожрем, – и Витек, и Андрюха даже не спрашивали у девиц имена, разговаривали с ними просто на «ты».
Девицам было немного не по себе, но в то же время и любопытно, что за двое здоровяков затесались сюда, каким ветром их занесло. Уверенности девицам придавало то, что рядом было много знакомых: и парней, и девушек. В случае чего за них заступятся. А пока можно на халяву выпить. И они выпили.
Что, что, а спаивать девиц и Витек, и Андрюха умели, тщательно следя за тем, чтобы водка выпивалась до дна, а затем запивалась пивом.
– Шлифуйте, шлифуйте.
– Может, у вас и закурить найдется? – хитро посмотрев в глаза Витьку, спросила девица с зелеными волосами.
Тот протянул сигареты.
– Нет, не это. Травка, может, есть?
Мужчины переглянулись. , – Купить дурь здесь можно? – спросил Андрей.
– Конечно можно, только она денег стоит.
– Это понятно. Может, купишь, и мы покурим?
– Давай деньги.
Купюры легли на стол. Денег у этих двоих парней было много, с такими деньгами сюда никто не ходил.
И у одного, и другого лежало в карманах по пачке крупных банкнот, перетянутых резинкой. Девушка взяла деньги, вильнула тощим задом и затерялась в толпе танцующих. Через минут пятнадцать она вернулась со спичечным коробком и четырьмя «Беломоринами».
– Вот, принесла. Говорят, хорошая.
– А будет плохая, – сказал Андрей, – ты покажешь, кто продал.
– И что тогда?
– А мы его по стене, козла, размажем в оторвем ему яйца.
– Ну уж, отрывать-то зачем?
– Думаешь, он яиц не отрывал? – произнес Андрей, кивая на Витька. – Он козлам чеченским уши отрезал и глаза выкалывал.
Девицы подумали, что парни их разыгрывают, прикалываются, рисуются. Они уже решили, что долго с ними не пробудут, так, немножко порисуются, на халяву травку покурят, выпьют и аккуратно смоются. А мужчины уже со знанием дела принялись вытряхивать табак из папирос. Делали они это так, как может делать лишь человек искушенный.
– И вам набить?
– Мы сами умеем, – оживились девчонки и принялись наманикюренными пальцами не очень умело разминать папиросы.
– Не порти, дай сюда!
Была расстелена салфетка, на нее вытряхнули табак, высыпали половину содержимого из коробка и смешали все спичкой. Карандаш стоял в салфетнице, такой тупой, что писать им было невозможно, а для набивания папирос он годился, как нельзя лучше. Через пару минут четыре папиросы уже тлели. И девчонки, и мужчины сидели, полуприкрыв глаза. Витек курил так, чтобы ни капли дыма не пропало даром, беря папиросу огоньком в рот. Андрей курил, спрятав папиросу в ракушке ладоней. Девицы же курили в открытую.
«Сейчас поплывут», – подумал Витек, переводя взгляд с одной девчонки на другую. Но те держались.
Наконец папиросы были скурены до самого основания. Девица с малиновыми волосами чувствовала, что начинает плыть. Выкурила на халяву она много, хватило бы и одной папиросы на двоих с подругой. Она почувствовала, как рука Андрея легла ей на колено и змеей поползла под юбку. Такое обращение в этом месте было не принято, но пока она не протестовала. Она с трудом сдерживала позывы тошноты и постепенно это гнусное ощущение – тошнота – стало связываться с соседом, он уже раздражал ее. Пить больше не хотелось, курить тем более. Она незаметно подмигнула подруге.
Та даже сразу и не заметила условного знака. Ее руку Витек засунул себе между ног и крепко сжал так, что даже пальцы затекли. Перерыв у музыкантов кончился, новая группа начала свое выступление. Музыка обрушилась на зал так резко, сразу заставив заскучавших уже посетителей повскакивать с мест. Вскоре возле сцены уже тряслась, колыхалась в бешеном ритме масса людей. Над головами взлетали руки с майками, мелькали голые торсы, воздух пропах дымом, запахом пива и потом. Даже Витек поддался тяжелой музыке, он раскачивал головой и громко притопывал, сидя за столом.
– Потанцуем, – сказала девушка с малиновыми волосами, одергивая юбку. – А ты не наглей, – обратилась она к Андрею, – еще не вечер.
Тот глянул на танцующих и понял, что так вытанцовывать не сможет, да и не хочет. Хотелось выпить и завалить бабу. Один стакан с пивом оставался еще не допитым, он жадно сглотнул выдохшееся пиво и плюхнул водку прямо в остаток пены. Когда он выпил водку, то заметил, что девушек рядом уже нет.
– А где бабы? – спросил он у качавшего головой Витька, – Там.
– Где?
Тот неопределенно махнул рукой в сторону танцующих.
– Трястись пошли, а может, отлить.
Андрей всмотрелся и разглядел в толпе танцующих малиновые с прозеленью волосы.
– Ничего баба. Думаю, она по-всякому умеет.
– Пошли и мы отольем.
Мужчины довольно уверенно двинулись к выходу, прошли мимо охраны и завернули в туалет. Тут было довольно чисто и даже пахло дезодорантом. В кабинках дверей не стояло, на стене, противоположной унитазам, тянулся ряд массивных фаянсовых писсуаров.
На подоконнике возле приоткрытого окна сидели двое парней в цепях, с нарисованными татуировками и курили одну «Беломорину» на двоих.
Подойдя к писсуару, Андрей расстегнул молнию штанов и посмотрел на парней.
– Чего пялишься, пидар, что ли?
– Сам ты пидар, – немного боязливо ответил один из парней, сидевших на подоконнике и глубоко затянулся, прикрыл глаза.
Вот этого ему говорить не стоило. Андрей отлил, стряхнул капли и застегнул молнию.
– Ты что сказал?
– Ничего, – ответил парень, торопливо спуская ноги с подоконника, его приятель, наоборот, поджал ноги под себя.
– Да нет, козел, я слышал, ты меня пидаром назвал. Ты слышал, Андрей?
Более благоразумный, чем его друг, Андрей Сизов пожал плечами.
– Я не слушаю, что всякие там пидары гнойные говорят. Пошли.
И спецназовцы вроде бы уже собирались уходить, Витек даже повернулся спиной к сидевшим на окне, но затем, резко развернувшись, схватил их за волосы и ударил несколько раз лицо об лицо, разбивая носы, губы.
– На хрена ты! – Андрей остановился в двери.
Парни завыли, заскулили, застонали. Андрей стащил их, подволок к писсуарам и ткнул головами в фаянсовые раковины, где валялись размокшие окурки.
– Охладитесь, козлы!
Затем подошел, вымыл руки, аккуратно вытер их бумагой и довольный, полный собственного достоинства вышел из туалета.
– Баб заберем и поедем ко мне.
Мужчины вышли в зал, но понять, где же в толпе затерялись их девчонки, не могли. Пришлось забраться повыше. Единственным возвышением в зале была сцена, если не считать столов и барной стойки. Не обращая внимания на музыкантов, Витек вскочил на сцену и, приложив козырьком ладонь ко лбу, как Илья Муромец на картине Васнецова, принялся осматривать танцующих. Он увидел мелькнувшие малиновые волосы и тут же спрыгнул на пол. Расталкивая парней, девиц, расплескивая чужое пиво, выбивая из пальцев сигареты, он пробирался в середину танцующих. Рванул за плечо девицу с малиновыми волосами.
– Пошли, Андрюха ждет!
– Отвали!
Он даже не сразу понял, что ошибся, цвет волос сбил с толку пьяного. Девушка смотрела на него ничего не понимая, продолжая держать своего парня за руку.
– Ты что, сука, думаешь, зря мы тебя поили, зря травку покупали?
– Какую траву? У тебя крыша поехала?
– А ну пошли, сука! – Витек рванул девушку на себя.
Та выплеснула в лицо ему остатки пива из большого стакана. Длинноволосый парень хотел оттолкнуть спецназовца, но, естественно, Витек даже не качнулся.
Он сходу перехватил руку парня, хрустнул выворачиваемый сустав. Над головами танцующих мелькнули кроссовки, и парень полетел, сбивая с ног танцующих.
Еще двое бросились на Витька, но их постигла та же участь. Андрей, наблюдавший за дракой со стороны, матюгнулся и бросился на помощь, разбрасывая парней и девиц.
– Эй, кончай базар! – кричал он. – Всех загасим! Стоять!
Кто-то повис на нем сзади, вцепившись в шею. Но этого делать не стоило. Даже не оборачиваясь, Андрей локтем заехал бездарно напавшему на него в голову, Хрустнули зубы, раздался сдавленный крик. И, уже не разбирая дороги, смахивая всех, кто попадался ему на пути, Андрей пробрался к Витьку.
И тут они устроили самое настоящее побоище. За двадцать секунд уложили на пол человек двенадцать с разной степенью увечий. В дело ввязались четверо охранников из службы безопасности рок-клуба. Но что такое четыре любителя, пусть и тренированных, против двух профессионалов!
Они еще сражались, а официантка-мулатка уже вызывала милицию. Одному из охранников Витек выбил челюсть и размозжил нос ударом кулака. Охранник, облаченный в черно-белый камуфляж, лежал в луже крови, уткнувшись лбом в бедро сидевшей на полу и визжавшей девицы.
– А ну, кто еще? Козлы, пидары патлатые! – ревел Витек, стреляя глазами по сторонам.
Музыка на сцене смолкла, и музыканты стояли, вытянув шеи, разглядывая побоище. В клубе «Локомотив» случалось всякое, но подобного музыканты никогда раньше не видели, разве что в кино. Два мужика в пиджаках, непонятно откуда взявшиеся, уже загасили человек двенадцать и добивали охрану.