Воронин Дмитрий. Синее Пламя

   Мужчина удивленно приподнял бровь, затем его губы растянулись в довольной ухмылке.
   — Забавно… — сказал он. — А я надеялся, что больше никогда не услышу этого языка.
   Красивая блондинка щелкнула пальцами, и изящный столик с высокими резными ножками прогнулся от появившейся на нем темно-синей стеклянной вазы, наполненной фруктами. Большая часть из них была ему незнакома, а некоторые… ну как, спрашивается, можно есть странный бурый плод, поросший шерстью? Не желая показаться смешным, Шенк протянул руку, взял огромное — такого он не видел никогда в жизни — яблоко и неторопливо надкусил. Ароматный сок брызнул во все стороны, липкой струйкой потек по подбородку.
   — И это тоже магия, — с видом знатока заметил он, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало осуждение. Похоже, здесь к колдовству относились несколько иначе, чем в Ордене. К настоящему колдовству, а не к простому заговариванию ран.
   — Да, конечно. Откуда здесь взяться обычной еде? — хмыкнул мужчина.
   — Да, пожалуй… — Шенк откусил еще кусок, чуть не жмурясь от удовольствия. Ни один садовод Ордена не сумел бы вырастить подобное чудо. — А позволительно ли узнать, что это за место? И как зовут уважаемых хозяев?
   — В этом, к сожалению, нет секрета, — пожал плечами мужчина. — Это место называется Ноэль-де-Тор… Один идиот маг, много лет назад, решил, что библиотека, здесь хранящаяся, не должна достаться врагу. Кто б другой сжег бы книги… но для мага такое решение было слишком простым, верно? Он зашвырнул башню, вместе с библиотекой, в пространство меж мирами… Это кажется смешным?
   — Нет, — покачал головой Шенк, стараясь спрятать довольную ухмылку. — Просто я все-таки попал туда, куда хотел.
   — А-а… ну, чему тут радоваться. Эта леди — Таяна де Брей, титулованная волшебница и просто замечательный человек. К сожалению, она не очень хорошо знает язык, на котором мы сейчас говорим. А я — Денис Жаров. Или просто Денис, так короче.
   — Меня зовут Шенк Легран, я темплар Ордена… — Он с некоторым опозданием понял, что вряд ли этим двоим что-либо скажет и название государства, и даже его местонахождение. — А откуда ты, Денис, знаешь этот язык?
   Выговорить имя с первой попытки не получилось, и Шенк лишь понадеялся, что хозяин не воспримет это как насмешку или оскорбление. Но тот лишь усмехнулся и пробормотал вполголоса:
   — Интересное дело… помнится, у Галантора тоже не получилось выговорить мое имя как следует.
   Возможно, он не рассчитывал, что гость услышит эти слова — но обостренный слух Шенка уловил каждый звук. В голове словно сверкнула молния, он отпрыгнул к стене, выставив перед собой руки и приготовившись вступить в бой. Тело покрылось липким потом… одно дело драться с обычным врагом, из плоти и крови, и совсем другое — с этим проклятым
   созданием.
   — Эй, ты что? — удивленно уставился на Шенка мужчина, и не думавший нападать. — Что случилось?
   Все разом встало на свои места. Имя, доспехи, показавшиеся знакомыми, — о да, он видел их, видел — в подвалах Цитадели. Такие доспехи носили подручные Ши-Латара, младшие демоны. А Денис — о, это была известная личность. Демон — из младших, но не из последних, что был послан Ши-Латаром, дабы уничтожить Сиксту Женес. В то время она еще не была причислена к лику святых, но и тогда никакие демонические силы не могли устоять перед ней — и перед ее любовью к Галантору. Сикста писала, что демон, увидев и осознав всю силу ее любви, в страхе бежал, так и не сумев исполнить свою подлую миссию. Но никто и никогда не утверждал, что демон был уничтожен… и вот, похоже, он здоров и полон сил. Может быть, он намеренно оказался в этом странном месте, дабы помешать ему, темплару, исполнить свой долг?
   Шенк затравленно оглянулся — не найдется ли поблизости меча или кинжала. Вести бой одними только голыми руками он не слишком-то умел. Ни одного клинка в пределах досягаемости не было, и он сложил пальцы, готовясь призвать Знак Огня. Хотя поможет ли огонь против демона? А демон тем временем поднялся и сделал пару шагов по направлению к Шенку. От его фигуры веяло силой и уверенностью, демон не боялся нисколько — и все же Шенку показалось, что его противник не хочет затевать драку, а просто пытается встать между ним, темпларом, и своей подругой.
   — Ты… — просипел он, медленно смещаясь в сторону двери, чтобы иметь хотя бы шанс отступить, если схватка начнет складываться не в его пользу. — Ты демон…
   — Я? — Мужчина помедлил мгновение, а затем заливисто расхохотался. — Таяна, ты только посмотри на него! Он меня считает демоном, подумать только! У самого клыки в полпальца…
   — Демонов не существует, — безапелляционно заявила женщина, даже не потрудившись покинуть кресло. Похоже, она нисколько не опасалась готового броситься в драку воина. Она сосредоточилась, вспоминая, затем неуверенно, короткими фразами — так всегда говорят те, кто плохо знает язык — начала: — Успокойся. Никто не покушается на твою жизнь. Давай сядем и поговорим.
   Денис чуть поморщился — акцент у Таяны был ужасен. Она и в самом деле немного освоила язык — еще там, в прошлом, куда их зашвырнула Эрнис-Арианис, обещая помочь, но при этом преследуя свои, так до конца и не ставшие ясными, цели. Да и потом он немного учил ее — но любое дело умирает за ненадобностью, никто не мог подумать, что знание древнего, давно умершего языка кому-то когда-то может пригодиться. Он поспешил ей на помощь, предложив прижавшемуся к стене гостю:
   — Может, мы сядем за стол и обсудим… твое необычное заявление, темплар?
   — Мне не о чем разговаривать с демонами… — Шенк на мгновение задумался и уже с несколько меньшей уверенностью добавил: — И с колдуньями.
   Таяна неторопливо отщипнула от грозди несколько виноградин, раздавила языком спелые, наполненные соком ягоды. Двое мужчин замерли друг перед другом, готовясь броситься в бой. Их гость прижался к стене, в глазах — решимость… и обреченность. Он готов вступить в схватку, хотя и понимает, что у него нет никаких шансов выстоять против демона… Побуждения Дьена понятны — он стремится любым способом защитить ее… несмотря на то, что прекрасно понимает — Таяна вполне может сама о себе позаботиться. А воин искренне считает, что выпустить Дьену кишки — дело доброе и даже праведное… Странно,
   — Послушай, Шенк Легран… — Имя было незнакомым, к тому же Таяна не была уверена, что это именно имя, а не звание, титул или прозвище. — Послушай, мы здесь одни и, — она вздохнула, — и не сможем в ближайшее время покинуть это место. Вы еще успеете подраться, давай сначала все обсудим? Расскажи, почему ты назвал Дьена демоном? Клянусь, он… обычный человек.
   Пауза получилась помимо воли, но их странный гость этого вроде бы не заметил. Денис сделал шаг назад, затем еще, все время оставаясь лицом к противнику. Постепенно он отошел на другой конец комнаты, остановившись возле кресла Таяны, и сделал короткий жест рукой, приглашая гостя вернуться к столу.
   — Прошу тебя, Шенк Легран. — Тэй постаралась вложить в голос всю силу убеждения и обаяния.
   Две пары глаз уставились на него, а Легран напряженно думал, что кроется за этим предложением, за этим нарочито мирным поведением. Он прекрасно понимал: если бы они хотели просто убить его, то могли бы сделать это давно… и довольно легко. Даже там, в коридоре — Денис без труда мог бы ударить в спину. Или им нужна не его жизнь, а его душа? Они хотят не поединка силы, а поединка воли? Он усмехнулся… что ж, это они получат.
   — Хорошо, — буркнул он, внешне расслабляясь, но внутренне оставаясь все таким же собранным и готовым к столкновению. — Хорошо, мы поговорим.
   Он поднял опрокинутое кресло, опустился на самый край — так, чтобы легко вскочить при малейшей угрозе.
   — Я заметил, тебя задело имя упомянутого мною Галантора? — Денис тоже сел. — Что ты знаешь о нем?
   — Ты уверен, демон, что твой черед задавать вопросы? — нахмурился Шенк.
   — Разумеется, уверен, — ухмыльнулся мужчина. — Мы хозяева здесь, а ты гость. У хозяев право спрашивать первыми… или в ваших краях законы иные?
   Рыцарь скрипнул зубами. Этот демон был прав, куда ни глянь. Да, законы гостеприимства… пусть их нарушают сплошь и рядом, но то, что легко удается всякого рода негодяям, темплар позволить себе не мог. Да, демон не ошибся, гость получает кров и стол — но за это должен отплатить, не золотом — так беседой. Но будь он проклят, если выложит им все… первым.
   — Ну хорошо… — Таяна кивнула, словно соглашаясь с его невысказанными мыслями, — пусть будет по-твоему. Мы первые расскажем тебе нашу историю, и решай сам, верить или нет. Но история будет долгой…
   — Я не спешу, — заявил он не слишком вежливо.
   — К сожалению, мы тоже, — невесело усмехнулся Денис. — Итак, все началось довольно давно. Один хороший друг Таяны, вампир, обнаружил в лесу странного человека. Человека, как оказалось потом, потерявшего память…
   — Ну… она осталась там, а я оказался здесь.
   Некоторое время они молчали. У каждого было о чем подумать, хотя более всего досталось, конечно, Шенку. Он и сам это понимал — для этих двоих, Таяны и Дениса… нет, Дьеньиса… проклятие, как же правильно выговорить это дурацкое имя — для них его рассказ вряд ли показался очень уж необычным. Оба проявили живейший интерес к заветам Сиксты, старательно выспрашивали мелочи — и в этом виделось не желание найти нечто постыдное, дабы принизить деяния Святой, извратить их, заставить его усомниться в ней, а, напротив, искреннее стремление понять, что двигало женщиной, которую они знали еще при жизни.
   Другое дело он сам… многое из услышанного не укладывалось в голове, во многое сложно было поверить — и, видимо, именно поэтому он почему-то верил. Может, еще и потому, что для него, обычного рыцаря, можно было бы придумать более достоверную на вид историю. Такую, что не вызывала бы водопада вопросов.
   Из того, что рассказал Дьен, кое-что было вообще непонятно. Шенк как-то привык считать, что звезды — неподвижные яркие точки на черном небосводе, а планеты — те же точки, но умеющие передвигаться, пусть и неспешно, по раз и навсегда заведенным путям. Он не был совсем уж темным крестьянином, знал, что мир кругл, как шар… но осознать то, что и эти яркие точечки — столь же огромные шары, которые не объедешь и за год, даже верхом… это было для него слишком сложно. Другое дело — поверить. Поверить можно во все, что угодно, а этим двоим вроде бы и не было смысла громоздить ложь в столь незначительных мелочах. Особенно с учетом того, что вряд ли он сумеет убедиться в их правоте или опровергнуть столь странные утверждения. Видимо, Дьен понял это, а потому не стремился слишком много говорить о своей жизни до встречи с Таяной. Почему-то Шенку показалось, что этот человек даже немного стесняется своего прошлого, словно были там моменты если и не постыдные, то уж наверняка такие, о которых рассказывают лишь самым-самым близким.
   Но и без того он услышал невероятное количество нового и удивительного. Уже одно то, что эта пара прожила невесть сколько тысяч лет… нет, не прожила… Он помотал головой, словно надеясь, что слова Дьена, время от времени перемежаемые короткими репликами Таяны, которой явно не без труда удавалось следить за беседой мужчин по причине плохого знания языка, от этих движений разом утрясутся, встанут ровными рядами и вдруг окажутся совсем понятными. Они не прожили, они побывали там и тогда… а теперь оказались здесь и сейчас. И вся бесконечная череда лет прошла мимо, не оставив следа на нежной коже женщины и не так уж много добавив седины волосам мужчины. Сейчас Таяна была лишь немногим старше его самого, а выглядела и того моложе. Но если он за свою не такую уж долгую жизнь успел совсем немного — выучиться, немного постранствовать, немного повоевать, то они…
   Он вздохнул — с завистью, но доброй, или, как ее почему-то называет Дьен, «белой». Эта пара видела великие дела, странные миры и невероятные создания. Они стояли перед надвигающимся Потопом, они… подумать только, они разговаривали с Сикстой! Он бы отдал все годы зрелости и старости ради того, чтобы молодость прошла в таких вот приключениях.
   Эти двое называли себя Стражами — и тут же с готовностью признавались, что звание это, весьма вероятно, незаслуженное. Кто они, Стражи, в чем их сущность? Этого он так до конца и не понял, да и не был уверен, что сами хозяева башни в полной мере представляют, кто такие Стражи Границ. Все было очень расплывчато, очень неопределенно. Дьен говорил, что Стражи появляются тогда, когда миру грозит опасность, не война, не мор — нечто гораздо более страшное. Опасность, с которой не справится изощренная магия и сталь в опытной руке. Но человек, пусть даже случайный, оказавшийся в нужное время и в нужном месте, может изменить многое, как маленький камешек, что может тысячелетиями лежать на ровной земле, но, покатившись с горы, может и обрушить неистовую, все на своем пути сметающую лавину. И если человек этот, идя путем магии и стали, сумеет найти тот единственный камешек, который нужно толкнуть, чтобы рассеялась угроза его миру, — тогда он получает право называться Стражем Границ. Маг и воин, он совсем не обязательно должен быть первым и в том, и в другом искусстве — но он должен связать знание и силу в единый узел, который даст ему возможность выполнить свой долг.
   В записях Сиксты, которые Шенк читал там, в кажущейся сейчас немыслимо далекой пещере, о Стражах не было ни слова. Может, Святая просто не знала? Возможно ли такое? Наверное, все-таки возможно, ведь и здесь, как рассказала леди Таяна, о Стражах давно забыли — и она, и демон Денис… или все же Дьен — узнали о тех, кто клинком и магией оберегает границы миров, от Арианис.
   Шенк поежился, по телу скользнули ледяные мурашки. Эти двое утверждали, что знали Арианис — и пусть даже правда то, что им не пришлось увидеть ее живой. Шенк снова и снова спрашивал себя, сколько истины во всех этих россказнях о том, что Арианис была всего лишь волшебницей, отнюдь не стремившейся ввергнуть мир в пучины Зла, в объятия Тьмы? И что Ши-Латар, коего тысячелетиями все просвещенные умы Ордена считали демоном, всего лишь беглец, оставивший свой дом в поисках лучшей доли, — а нашедший любовь, ради которой оказался готов пожертвовать жизнью? Все, что он знал, все, во что он верил, теперь шаталось, как тонкое дерево под ударами ветра. Трещинами шла его уверенность в правоте преподавателей, рассказывавших о делах минувших — но сейчас ли зародились эти трещины? Или впервые он усомнился там, в Храме, увидев этот призрак, такой прекрасный, что просто не мог олицетворять проповедницу зла.
   Шенк видел, что глаза девушки слипались от усталости, да и Дьен уже не первый раз, отворачиваясь, деликатно зевает в кулак… Сам он был еще относительно бодр, к нему утомление придет много позже — и это еще раз доказывало, что перед ним — обычные люди. То есть, понятно, совсем необычные, но все же люди, из плоти и крови. Нуждающиеся в сне, в пище.
   Вздрогнув, он стиснул зубы, в очередной раз больно, до крови, прикусив губу. Со временем он научится управляться с этим украшением, которое приобрел вместе с новой, второй, жизнью. Если это время у него вообще будет. Хозяева знали о вампирах не понаслышке, одного из них даже считали другом — при этой мысли на душе Шенка стало тепло, — но непохоже, чтобы они вспомнили еще об одном недостатке вампира, кроме торчащих наружу клыков.
   О том, что он нуждается не только в спелых яблоках, мягком хлебе и куске ароматного жареного мяса.
   На сколько его хватит? Дрю говорил, что вампир способен выдержать три-четыре декты. Пусть даже он сумеет терпеть вдвое больше — но что потом? Таяна, волшебница, легко управляющая силами, что и не снились ему, только и умеющему, что использовать несколько много лет назад заученных трюков, просидела в этой проклятой башне уже не один год. И если она до сих пор не нашла выхода — может, его и вовсе нет?
   — Я больше не могу, — вдруг жалобно пробормотала Таяна. Она говорила на своем языке, и слова были непонятны, но тон давал вполне ясное представление о смысле фразы. — Я сейчас усну прямо за столом.
   — Вам нужен отдых, леди. — Шенк встал, отвесив даме короткий поклон. Сейчас в этом жесте не было ничего нарочитого, молодая волшебница и в самом деле вызывала у него уважение, пусть он еще и не до конца поверил в ее искренность. — Может, здесь найдется угол, где и я мог бы немного поспать?
   — Да, разумеется, — тут же поднялся Дьен. — Здесь можно разместить массу людей…
   Он усмехнулся, давая понять, что заметил собственную оговорку и просит не воспринимать ее ни как намек, ни как выпад. А затем сделал приглашающий жест.
   Комната, которую ему предоставили, была весьма удобной. Более того, хозяин — тот самый, видимо, древний маг, что прожил здесь добрую тысячу лет — позаботился об удобствах, так что не придется идти искать их в незнакомых коридорах. Таяна говорила, что в первые месяцы пребывания здесь им пришлось освобождать комнату за комнатой, вынося из них настоящие горы мусора, ибо волшебник нередко бросал одно захламленное сверх всяких пределов помещение, перебирался в другое. Делай он это часто — даже огромной башни не хватило бы на всю его долгую жизнь. Но все равно работы волшебнице, которая ранее вряд ли сильно утруждала себя хлопотами по дому, выпало немало.
   Стянув с себя тяжелый бахтерец, Шенк опустился на широкую постель, явно не предназначенную в качестве ложа для одинокого искателя знаний. На мгновение мелькнула мысль запереть дверь — даже не запереть, здесь не было ни замков, ни даже простейшего засова, можно было лишь чем-то подпереть дверь изнутри, — но потом он лишь качнул головой. Вряд ли кто-то захочет причинить ему вред.
   Он дважды коротко хлопнул в ладоши — свет послушно погас. Тоже магия… как все необычно и странно. Раньше все было просто — можно немного лечить, и есть еще Знаки Силы, что применяются лишь по необходимости. А тут магия повсюду, в еде, в одежде, в мебели — даже в воздухе, наверное. Обыденная, привычная, рутинная. Наверное, никто из этой парочки даже не задумывается, какие силы призываются ради совсем простого действия — чтобы осветить жилище, поесть… Сон упорно не шел, и Шенк, откинувшись головой на мягкий валик, неторопливо огляделся, мысленно отметив, что неплохо видит даже в слабом свете, просачивающемся сквозь щели двери из коридора.
   Кем бы ни был обитавший здесь маг, но стремление к аскетизму ему свойственно не было. Разумеется, безжалостное время оказало на обстановку свое разрушительное воздействие — хотя мебель и выглядела новой, Шенк не без оснований полагал, что новизна эта — не более чем иллюзия, к которой приложила свои изящные руки Таяна. Лепнина на потолке местами потрескалась, а золотое покрытие осыпалось, резные деревянные панели потемнели от времени, местами покоробились — но когда-то это место было достойно принять даже мингского Императора. Ну… или его ближайших сподвижников. На столике — изящная ваза, от которой веет седой древностью. Может быть, она намного старше даже бывшего владельца этих покоев. Он усмехнулся с долей иронии — забавная штука жизнь. Темплар, вечный странник, все имущество которого — конь, меч и алый плащ, окончит свои дни в этих поистине королевских покоях.
   Таяна медленно поднесла руку к кристаллу. Пальцы, преодолевая почти физическое сопротивление горячих волн магического жара, коснулись гладкой прохладной поверхности.
   — А я все думала, почему он не поджег книги? — пробормотала она.
   — Думаешь, шансы есть? — Денис взгромоздил на ломоть хлеба толстый, сочащийся соком кусок ветчины и с наслаждением вгрызся в полученный бутерброд.
   Таяна только вздохнула — она так и не могла понять, почему ее любимый предпочитает это поистине грубое блюдо, да еще и с таким совершенно непроизносимым названием, изысканным яствам на изящной посуде. Почему предпочитает жевать на ходу, листая книгу, стоя у нее за спиной, даже беседуя — в общем, как угодно, только не так, как положено. Сидя за столом.
   — Не знаю… — неуверенно протянула она, не в силах оторвать пальцы от гладкого камня. — Не знаю. Ульрих дер Зорген верил, что, обладая достаточным запасом магической энергии, он сможет найти выход из башни, вернуться в наш мир.
   Тяжелая резная дверь медленно открылась, на пороге появился их нежданный гость. Таяна с удовлетворением отметила, что кольчугу он не надел — то ли перестал опасаться за свою жизнь, то ли понял, что в случае чего никакая кольчуга ему не поможет. Так или иначе, но это был знак доверия с его стороны.
   — Рада видеть тебя, Шенк. Как спалось?
   — Я не спал, — покачал он головой. — Я думал.
   — О чем?
   — О вас, — ответил он прямо. — Я думал о том, можно ли вам верить.
   — И каков же вывод? — Голос Дьена был совершенно спокоен, даже дружелюбен, и только Таяна, уже давно успевшая изучить каждую его интонацию, почувствовала, что дай сейчас рыцарь неверный ответ, и Дьен бросится в атаку, чтобы защитить ее. Хотя и понимает, что в схватке с вампиром, без непробиваемых доспехов, он не имеет ни единого шанса.
   Шенк, будучи воином, тоже понял это — не по голосу, а по иным признакам, ясным любому, кто с детства привык держать в руках меч. Не как игрушку, не как украшение, не как способ придать себе значимости — а как оружие. Не подав виду, он скользнул взглядом по Дьену, затем подошел к столу и, нарочито неторопливо, соорудил себе такой же бутерброд и впился в него зубами. Прожевав, он усмехнулся.
   — Я решил, что верю вам. По крайней мере пока вы не убедите меня, что я сделал ошибку, проявив доверчивость.
   Мясо было великолепным, нежным и сочным, и Шенк усилием воли отогнал от себя мысль о том, что свиней в этом месте не видели уже тысячу лет. А скорее всего не видели и до этого. Проглотив остатки бутерброда, он сел в кресло и невесело усмехнулся.
   — Как вы думаете, леди, мы и в самом деле застряли здесь надолго? Дело в том, что я… ну… — Он все никак не мог подобрать слова, выдавить из себя, что для нормального существования ему абсолютно необходима живая кровь. Он еще даже не осознал этого толком, еще не испытал Голода, а потому отчаянно стыдился этой потребности. Отчаявшись объяснить, он просто прикоснулся пальцем к клыку в надежде, что больше ничего говорить не придется.
   Таяна с Дьеном переглянулись, девушка нахмурилась, затем приоткрыла рот, собираясь что-то сказать.
   — Нет, — коротко бросил он.
   — Но…
   — Нет, я сказал.
   Шенк переводил взгляд с одного на другую и обратно, пытаясь понять, что может означать этот обмен короткими репликами. Слова были уже знакомы, он не жаловался на плохую память, а потому ему еще вчера не составило труда запомнить несколько слов их языка, самых простых… только вот он никак не мог понять, что имелось в виду.
   И вдруг понял. Вспыхнул, покраснев до корней волос. Вытаращил глаза и отчаянно замотал головой.
   — Да как… я даже не думал… да ни за что! Я лучше умру!
   — Возможно, это будет необходимо, — тихо сказала женщина, и Шенк тут же вскочил, с силой припечатав кулак к столу.
   — Вы не понимаете! Есть вещи, с которыми я могу… вынужден смириться. Но это… если бы Син посмела прикоснуться к человеку, я… наверное, я нашел бы в себе силы убить ее своими руками. Это был бы мой долг! Неужели вы думаете, что я не найду сил разобраться с самим собой?
   Они молча смотрели на него, и Шенк с ужасом думал, что мир в очередной раз переворачивается с ног на голову. Да, этого мужчину укусил вампир, чуть при этом не отравившись. И мужчина не убил кровососа, более того, все еще отзывается о нем в достаточно ровной манере. Да и леди Таяна, считающая вампира своим другом, спокойно говорила о том, что тот прикоснулся к человеку. Не умирая от иссушающего Голода, не защищая свою жизнь — просто так, попробовать незнакомца «на вкус». И ведь явно не видит трагедии в том, чтобы пожертвовать ему, незваному гостю в этих стенах, глоток собственной крови… именно своей, ведь кровь Дьена почему-то для вампира неприемлема. Отвратительно! Мерзко! Шенк скривился, по спине пробежал неприятный холодок, зубы скрипнули, разрывая многострадальную губу.
   — Никогда, — отчеканил он, метая глазами молнии, — никогда больше не говорите… даже не думайте об этом. Ясно?
   Дьен и Таяна снова переглянулись, и теперь в этих взглядах сквозило нечто весьма напоминающее искреннее уважение и даже симпатию. Хотя, признаться, согласия с его требованием в этих взглядах не наблюдалось вовсе.
   — Тогда, — спокойно заметила Таяна, — нам надо хорошенько подумать о другом. О том, чтобы как можно скорее покинуть это место.
   — Так все-таки шанс есть?
   — Шанс есть всегда, — кивнула она, старательно подбирая слова, чтобы темплар ее понял. — Как раз перед тем, как ты вошел, мы говорили с Дьеном об этом. Человек, который владел башней до нас, великий Ульрих дер Зорген, был мастером магии, куда более умелым, чем я. И раз уж он считал, что выход есть, значит, стоит и нам в это поверить.
   — Старик был убежден, — вклинился в монолог волшебницы Дьен, — что, обладая большой силой… э-э… в смысле силой магии, можно открыть выход из этого места в настоящий мир. Сила у нас есть, в избытке. Я имею в виду кристалл, который ты принес. Осталось только узнать, как ею воспользоваться.
   Шенк внимательно слушал, воздерживаясь от комментариев. Не его дело давать советы там, где принимать решения должна волшебница, искушенная в тайнах магических наук.