Страница:
– А что он такого наделал?
– Убил двоих из наших, – пояснил тролль. – И господин Уморт пообещал за это содрать с него шкуру живьём. Очень интересное будет зрелище, – оживился Угуй. – Не хотелось бы пропустить.
Катарине стало немного не по себе.
– Он что, сейчас бегает по замку, и все за ним гоняются? – простодушно захлопала она глазами.
– Угу, – подтвердил Угуй.
– А если ты его увидишь, то тоже за ним погонишься?
– Конечно!
– А ты разве знаешь, как он выглядит? – недоверчиво спросила Катарина.
– Видел один раз, – мотнул головой тролль, – никогда не спутаю.
Девочка с облегчением вздохнула. Прошлась по комнате взад-вперёд, незаметно вытащила оттягивавшую карман тяжёлую чернильницу и тихонько положила её на стол. Не оглядываясь, отошла подальше.
По шороху за спиной и округлившимся глазам тролля поняла, что чернильница перестала быть чернильницей.
– Хвата-ай! Держи-и! Тревога-а! – заорал тролль и кинулся на кобольда.
Катарина встревожилась за Игуша. Но тот легко проскочил прямо под носом у тролля и в один прыжок очутился за дверью. Тролль бросился за ним.
Скорей! – билось сердце Катарины. Она подскочила к каминной полке и стала стаскивать шкатулку на пол. Та оказалась неожиданно такая тяжёлая, что девочка, не устояв, грохнулась на пол вместе с нею.
Дрожащими руками подняла крышку. Вот он! – голубой кристалл на цепочке, которым покачивал перед их носами Уморт сегодня утром.
Девочка торопливо одела его себе на шею, чуть не порвав цепочку. Вскочила на ноги… Ах, нет! Шкатулку надо убрать на место, чтобы волшебник ничего не заметил. С трудом взгромоздив тяжеленную шкатулку обратно на каминную полку, она оглянулась, зажала холодный – ну ничего себе, какой холодный! – камень в руке и опрометью выбежала из комнаты.
…Коридоры неслись стремительно назад, просторные залы сменяли одна другую, винтовые лестницы трепыхались под ногами. Самое главное – смотреть в глаза и уверенно врать! – вспоминала Катарина наказ Игуша, крепко сжимая в руке кристалл.
Слава богу, на пути пока никто не встретился. А камень между тем нагревался и нагревался. Скоро он стал больно жечь руку, превратившись из голубого в кроваво-красный. Не вздумай выпустить! – сама себе приказала Катарина и поморщилась от боли.
Вот знакомый поворот. Сердце бешено заколотилось. Но Катарина знала чёткое правило: если начнёшь бояться, то ничего не получится. Поэтому, не боясь, она стрелой вылетела за угол и… встретилась лицом к лицу с кошачьей мордой, вырезанной на двери. Той самой, под которой уютно развалились два друга – Буб и Дуб.
…Это хорошо, что тролли туго соображают. Пока тупые увальни недоумённо пялились на откуда ни возьмись появившуюся девчонку, та упёрла руки в бока и презрительно посмотрела им в глаза:
– Что уставились? Не узнаёте вашего мага?
Главное, смотреть в глаза тому и другому одновременно.
Подействовало. Осознав, наконец, что перед ними сам Уморт, тролли поспешно вскочили.
Катарина облегчённо вздохнула.
– Ну, давайте же, быстрее открывайте! – поторопила она.
Великаны послушно зазвенели ключами и принялись усердно ковырять в пасти у дубовой кошки. Кррак-кррак… кррык-кррык… Кррык-кррык… кррак-кррак…
– Господин! Что-то дверь не отворяется…
– То есть как не отворяется? – возмутилась Катарина. Схватила ключи и подёргала сама.
Ни туда и ни сюда. Ни сюда и ни туда. Девочка озадаченно уставилась на кошачью морду. Морда – на неё. Жёлтые глаза ехидно поблёскивали.
Глаза?..
Катарина строго посмотрела кошке прямо в глаза и вежливо, но твёрдо сказала:
– Я бы попросила, если не трудно, открыться.
Дверь заскрипела. Том приподнялся на локте: что, уже утро? За окном, однако, было черно.
В комнату вошли два тролля с факелами. Между ними – Катарина.
– Катрин! – обрадовался мальчик. Но в следующую секунду озабоченно воскликнул:
– Боже, Катрин, что с твоим носом?!
Нос, действительно, смотрелся несимпатично: размером с хороший баклажан.
Девочка досадливо поморщилась и сердито проворчала:
– Ничего особенного, нос как нос.
И действительно, в ту же секунду мальчик понял, что ошибся: носик у Катарины был, как всегда, ровненьким и красивым. Том вытер пот со лба и виновато поморгал:
– Извини, мне показалось. А почему тебя привели в мою камеру?
Вместо ответа девочка сунула под нос брату зажатый в руке камень и прошептала загадочно:
– Соображай сам!
Потом обернулась к стражам и повелительно махнула ручкой:
– Проводите нас к выходу из замка!
– Слушаемся, господин маг! – гаркнули те готовно.
…Следуя за Катариной и троллями по тёмным коридорам замка, Том не мог отвести от сестры изумлённого взора: у Катарины – камень Гипова носа!
Но для расспросов было не место и не время.
Вообще, будь у неё возможность, Катарина с удовольствием бы облазала весь этот наистраннейший из всех замков вдоль и поперёк. Чего тут только не попадалось на пути!
Одна зала искрилась звонкими фонтанами. Другая была вся – сплошное озеро с перекинутыми во все стороны мостиками. Третья завешана каким-то странным оружием, но тут больше интереса для Тома. А в следующей… дети остановились как вкопанные: со всех углов на них хрустальными глазами смотрели хрустальные существа.
Забыв, что она – «Уморт», Катарина не могла оторвать взгляда от зловещей коллекции.
– Катрин! – позвал Том тихо.
Но было уже поздно: тяжёлая рука железной хваткой опустилась ей сзади на плечо и рывком развернула назад.
Перед ней стоял гном. Гневный взгляд из-под насупленных бровей сверлил девочку насквозь.
– Куда вы ведёте детей? – строго спросил гном у троллей. – Кто приказал?
Ничего не понимающие тролли захлопали глазами.
– Господин Уморт, – вымолвил один из них, – сам приказал!
Гном недоумевающе передёрнул бровями:
– Господин Уморт?.. Сам?..
– Да-да! – вставила пришедшая в себя Катарина. – Господин Уморт, который стоит тут, между прочим, перед вами!
В глазах у Клюгсона потемнело, мир зашатался… Потом потихоньку пришёл в равновесие.
Униженно склонившись перед волшебником, гном бормотал бессвязные извинения. Счастье, что хоть магу недосуг было испепелить его на месте. Повернувшись, «волшебник» быстро исчез в дверях.
Тролли затруднялись ответить. Всякий знал, что тролли вообще плохо отличали мурров друг от друга.
– Ну хотя бы какого цвета был у них мех? – раздражённо допытывался Уморт.
Оказалось, что на лапах были белые "перчатки".
– Моурри, Тоурри, – безошибочно узнал Уморт. – Те самые, Клюгсон, что исчезли из замка!
Вошедший только что гном выглядел как-то подавленно.
Волшебник продолжал размышлять:
– То, что никто никакого кобольда не находил, вы уже, Клюгсон, конечно, поняли. Меня интересует, зачем муррам понадобилось заманить большую часть обитателей замка в подвалы. А, Клюгсон? Наверху всё в порядке?
– Да, господин… – пробормотал гном. Он был явно не в себе.
– Что – что-то не так?.. – обернулся к нему волшебник. – Клюгсон, что с вами случилось? Я спрашиваю, всё ли в порядке наверху?
Вместо вразумительного ответа управляющий промямлил:
– Я очень раскаиваюсь, господин Уморт…
Уморт внимательно вгляделся в своего управляющего.
– А ну-ка, расскажите-ка мне, – произнёс он, сдвинув брови, – в чём это вы раскаиваетесь.
– …Та-ак! – задумчиво протянул маг, выслушав виноватый лепет гнома. – И где же это вы со «мной» повстречались?
– В Нижней зале с хрустальными статуями, – опустил тот голову.
– Оттуда до выходных ворот уже недалеко, – нахмурился Уморт.
Ни слова больше не говоря, волшебник ринулся к двери.
Некоторое время она шла в молчании, что-то обдумывая. Том знал, что это не очень хороший признак, и подозрительно поглядывал на сестру.
Так и есть: в глазах у девочки заиграли весёлые искорки.
– Иди сюда, друг Дуб, – хихикнула она, – я дам тебе важное поручение! – И что-то прошептала тому на ухо.
Следующие полчаса Дуб бегал по замку и кричал: "Приказ господина Уморта! Всем, кому дорога жизнь, бросить свои дела и стоять смирно на одной ножке!"
Из замка дети выбрались уже без всяких приключений. Прощаясь со своим стражем, Катарина ласково похлопала Буба по щеке, ткнула в пузатый живот и попросила: "А ну-ка, Бубсик, спляши нам что-нибудь весёленькое на прощанье!"
Дети пересекли широкий двор. В последний раз оглянулись и помахали тёмной махине замка и пляшущему у входа троллю. Высоко на замковой стене, блестя под светом луны, хрустальные стражи охраняли замок Уморта. Показав им язык, Катарина неторопливо прошествовала сквозь ворота.
Холодный ночной воздух ударил им в лицо. В небе ярко сияли звёзды. Под ногами темнели неровные глыбы скал. Свобода!
Безудержная радость охватила детей. Весело попрыгав на краю утёса, они стали спускаться вниз.
– Где-то здесь нас должен ждать Игуш, – сказала Катарина.
– А кто это такой? – поинтересовался Том.
– Потом всё расскажу, – важно отвечала девочка.
Пройдя ещё несколько шагов, дети, наконец, различили впереди у подножия скалы неподвижно стоящую фигуру.
– Это и есть он? – спросил Том.
Дети приблизились. Фигура тоже сделала несколько шагов навстречу.
В следующую секунду ими овладело неудержимое желание бежать: перед ними стоял Уморт.
Однако Катарина вовремя осознала, что от волшебника так просто не уйти. Девочка взяла себя в руки и изо всех сил сжала спасительный камень.
– Мы… Нас здесь просто нет! – выкрикнула она отважно, глядя чёрному магу прямо в глаза.
В ответ Уморт разразился хохотом.
– Маленькая смелая девочка! Восхищён хитростью и находчивостью! Ты меня почти что обвела вокруг пальца. Но должен тебя огорчить: на кого угодно действует камень Гипова носа, только не на меня.
Улыбка погасла на его лице. Маг шагнул к девочке и одним рывком сорвал у неё с шеи цепочку с камнем.
В следующий миг со скалистого уступа на плечи Уморту свалилась чёрная тень. Не удержавшись, маг упал и, схватившись с кобольдом, покатился по земле.
Схватка была короткая и яростная. Эльф против кобольда – немыслимое дело. Ударившись головой о камень, Уморт остался неподвижно лежать на земле.
– Ты его убил?! – схватилась Катарина за голову.
– Нет, – коротко бросил Игуш, вскакивая с земли. – Волшебника убить нельзя. Он просто без сознания.
И, не вдаваясь больше в объяснения, потянул детей вниз по крутому склону – в густой спасительный лес.
13. Мурры – не воины
– Убил двоих из наших, – пояснил тролль. – И господин Уморт пообещал за это содрать с него шкуру живьём. Очень интересное будет зрелище, – оживился Угуй. – Не хотелось бы пропустить.
Катарине стало немного не по себе.
– Он что, сейчас бегает по замку, и все за ним гоняются? – простодушно захлопала она глазами.
– Угу, – подтвердил Угуй.
– А если ты его увидишь, то тоже за ним погонишься?
– Конечно!
– А ты разве знаешь, как он выглядит? – недоверчиво спросила Катарина.
– Видел один раз, – мотнул головой тролль, – никогда не спутаю.
Девочка с облегчением вздохнула. Прошлась по комнате взад-вперёд, незаметно вытащила оттягивавшую карман тяжёлую чернильницу и тихонько положила её на стол. Не оглядываясь, отошла подальше.
По шороху за спиной и округлившимся глазам тролля поняла, что чернильница перестала быть чернильницей.
– Хвата-ай! Держи-и! Тревога-а! – заорал тролль и кинулся на кобольда.
Катарина встревожилась за Игуша. Но тот легко проскочил прямо под носом у тролля и в один прыжок очутился за дверью. Тролль бросился за ним.
Скорей! – билось сердце Катарины. Она подскочила к каминной полке и стала стаскивать шкатулку на пол. Та оказалась неожиданно такая тяжёлая, что девочка, не устояв, грохнулась на пол вместе с нею.
Дрожащими руками подняла крышку. Вот он! – голубой кристалл на цепочке, которым покачивал перед их носами Уморт сегодня утром.
Девочка торопливо одела его себе на шею, чуть не порвав цепочку. Вскочила на ноги… Ах, нет! Шкатулку надо убрать на место, чтобы волшебник ничего не заметил. С трудом взгромоздив тяжеленную шкатулку обратно на каминную полку, она оглянулась, зажала холодный – ну ничего себе, какой холодный! – камень в руке и опрометью выбежала из комнаты.
…Коридоры неслись стремительно назад, просторные залы сменяли одна другую, винтовые лестницы трепыхались под ногами. Самое главное – смотреть в глаза и уверенно врать! – вспоминала Катарина наказ Игуша, крепко сжимая в руке кристалл.
Слава богу, на пути пока никто не встретился. А камень между тем нагревался и нагревался. Скоро он стал больно жечь руку, превратившись из голубого в кроваво-красный. Не вздумай выпустить! – сама себе приказала Катарина и поморщилась от боли.
Вот знакомый поворот. Сердце бешено заколотилось. Но Катарина знала чёткое правило: если начнёшь бояться, то ничего не получится. Поэтому, не боясь, она стрелой вылетела за угол и… встретилась лицом к лицу с кошачьей мордой, вырезанной на двери. Той самой, под которой уютно развалились два друга – Буб и Дуб.
…Это хорошо, что тролли туго соображают. Пока тупые увальни недоумённо пялились на откуда ни возьмись появившуюся девчонку, та упёрла руки в бока и презрительно посмотрела им в глаза:
– Что уставились? Не узнаёте вашего мага?
Главное, смотреть в глаза тому и другому одновременно.
Подействовало. Осознав, наконец, что перед ними сам Уморт, тролли поспешно вскочили.
Катарина облегчённо вздохнула.
– Ну, давайте же, быстрее открывайте! – поторопила она.
Великаны послушно зазвенели ключами и принялись усердно ковырять в пасти у дубовой кошки. Кррак-кррак… кррык-кррык… Кррык-кррык… кррак-кррак…
– Господин! Что-то дверь не отворяется…
– То есть как не отворяется? – возмутилась Катарина. Схватила ключи и подёргала сама.
Ни туда и ни сюда. Ни сюда и ни туда. Девочка озадаченно уставилась на кошачью морду. Морда – на неё. Жёлтые глаза ехидно поблёскивали.
Глаза?..
Катарина строго посмотрела кошке прямо в глаза и вежливо, но твёрдо сказала:
– Я бы попросила, если не трудно, открыться.
* * *
Том спал тревожным сном. Ему снилось, что черноволосый кобольд очнулся и, держась за окровавленный живот, с горечью произнёс: "Я рисковал жизнью для того, чтобы ты отдал скрипку обратно Уморту?" Том чувствовал себя страшно виноватым. Он попытался было объяснить кобольду, что никаким другим способом нельзя было спасти ещё, может быть, живых Диану и Тропотора… но тот в ответ мучительно скорчился и снова впал в беспамятство.Дверь заскрипела. Том приподнялся на локте: что, уже утро? За окном, однако, было черно.
В комнату вошли два тролля с факелами. Между ними – Катарина.
– Катрин! – обрадовался мальчик. Но в следующую секунду озабоченно воскликнул:
– Боже, Катрин, что с твоим носом?!
Нос, действительно, смотрелся несимпатично: размером с хороший баклажан.
Девочка досадливо поморщилась и сердито проворчала:
– Ничего особенного, нос как нос.
И действительно, в ту же секунду мальчик понял, что ошибся: носик у Катарины был, как всегда, ровненьким и красивым. Том вытер пот со лба и виновато поморгал:
– Извини, мне показалось. А почему тебя привели в мою камеру?
Вместо ответа девочка сунула под нос брату зажатый в руке камень и прошептала загадочно:
– Соображай сам!
Потом обернулась к стражам и повелительно махнула ручкой:
– Проводите нас к выходу из замка!
– Слушаемся, господин маг! – гаркнули те готовно.
…Следуя за Катариной и троллями по тёмным коридорам замка, Том не мог отвести от сестры изумлённого взора: у Катарины – камень Гипова носа!
Но для расспросов было не место и не время.
Вообще, будь у неё возможность, Катарина с удовольствием бы облазала весь этот наистраннейший из всех замков вдоль и поперёк. Чего тут только не попадалось на пути!
Одна зала искрилась звонкими фонтанами. Другая была вся – сплошное озеро с перекинутыми во все стороны мостиками. Третья завешана каким-то странным оружием, но тут больше интереса для Тома. А в следующей… дети остановились как вкопанные: со всех углов на них хрустальными глазами смотрели хрустальные существа.
Забыв, что она – «Уморт», Катарина не могла оторвать взгляда от зловещей коллекции.
– Катрин! – позвал Том тихо.
Но было уже поздно: тяжёлая рука железной хваткой опустилась ей сзади на плечо и рывком развернула назад.
Перед ней стоял гном. Гневный взгляд из-под насупленных бровей сверлил девочку насквозь.
– Куда вы ведёте детей? – строго спросил гном у троллей. – Кто приказал?
Ничего не понимающие тролли захлопали глазами.
– Господин Уморт, – вымолвил один из них, – сам приказал!
Гном недоумевающе передёрнул бровями:
– Господин Уморт?.. Сам?..
– Да-да! – вставила пришедшая в себя Катарина. – Господин Уморт, который стоит тут, между прочим, перед вами!
В глазах у Клюгсона потемнело, мир зашатался… Потом потихоньку пришёл в равновесие.
Униженно склонившись перед волшебником, гном бормотал бессвязные извинения. Счастье, что хоть магу недосуг было испепелить его на месте. Повернувшись, «волшебник» быстро исчез в дверях.
* * *
– …Что это за такие таинственные мурры, которые – единственные – видели кобольда? – любопытствовал в это время настоящий Уморт, прохаживаясь по каменным плитам подвала.Тролли затруднялись ответить. Всякий знал, что тролли вообще плохо отличали мурров друг от друга.
– Ну хотя бы какого цвета был у них мех? – раздражённо допытывался Уморт.
Оказалось, что на лапах были белые "перчатки".
– Моурри, Тоурри, – безошибочно узнал Уморт. – Те самые, Клюгсон, что исчезли из замка!
Вошедший только что гном выглядел как-то подавленно.
Волшебник продолжал размышлять:
– То, что никто никакого кобольда не находил, вы уже, Клюгсон, конечно, поняли. Меня интересует, зачем муррам понадобилось заманить большую часть обитателей замка в подвалы. А, Клюгсон? Наверху всё в порядке?
– Да, господин… – пробормотал гном. Он был явно не в себе.
– Что – что-то не так?.. – обернулся к нему волшебник. – Клюгсон, что с вами случилось? Я спрашиваю, всё ли в порядке наверху?
Вместо вразумительного ответа управляющий промямлил:
– Я очень раскаиваюсь, господин Уморт…
Уморт внимательно вгляделся в своего управляющего.
– А ну-ка, расскажите-ка мне, – произнёс он, сдвинув брови, – в чём это вы раскаиваетесь.
– …Та-ак! – задумчиво протянул маг, выслушав виноватый лепет гнома. – И где же это вы со «мной» повстречались?
– В Нижней зале с хрустальными статуями, – опустил тот голову.
– Оттуда до выходных ворот уже недалеко, – нахмурился Уморт.
Ни слова больше не говоря, волшебник ринулся к двери.
* * *
Встреча с забавным гномом вдохнула в Катарину уверенность в своих силах. Страшно захотелось отколоть чего-нибудь Уморту на прощание.Некоторое время она шла в молчании, что-то обдумывая. Том знал, что это не очень хороший признак, и подозрительно поглядывал на сестру.
Так и есть: в глазах у девочки заиграли весёлые искорки.
– Иди сюда, друг Дуб, – хихикнула она, – я дам тебе важное поручение! – И что-то прошептала тому на ухо.
Следующие полчаса Дуб бегал по замку и кричал: "Приказ господина Уморта! Всем, кому дорога жизнь, бросить свои дела и стоять смирно на одной ножке!"
Из замка дети выбрались уже без всяких приключений. Прощаясь со своим стражем, Катарина ласково похлопала Буба по щеке, ткнула в пузатый живот и попросила: "А ну-ка, Бубсик, спляши нам что-нибудь весёленькое на прощанье!"
Дети пересекли широкий двор. В последний раз оглянулись и помахали тёмной махине замка и пляшущему у входа троллю. Высоко на замковой стене, блестя под светом луны, хрустальные стражи охраняли замок Уморта. Показав им язык, Катарина неторопливо прошествовала сквозь ворота.
Холодный ночной воздух ударил им в лицо. В небе ярко сияли звёзды. Под ногами темнели неровные глыбы скал. Свобода!
Безудержная радость охватила детей. Весело попрыгав на краю утёса, они стали спускаться вниз.
– Где-то здесь нас должен ждать Игуш, – сказала Катарина.
– А кто это такой? – поинтересовался Том.
– Потом всё расскажу, – важно отвечала девочка.
Пройдя ещё несколько шагов, дети, наконец, различили впереди у подножия скалы неподвижно стоящую фигуру.
– Это и есть он? – спросил Том.
Дети приблизились. Фигура тоже сделала несколько шагов навстречу.
В следующую секунду ими овладело неудержимое желание бежать: перед ними стоял Уморт.
Однако Катарина вовремя осознала, что от волшебника так просто не уйти. Девочка взяла себя в руки и изо всех сил сжала спасительный камень.
– Мы… Нас здесь просто нет! – выкрикнула она отважно, глядя чёрному магу прямо в глаза.
В ответ Уморт разразился хохотом.
– Маленькая смелая девочка! Восхищён хитростью и находчивостью! Ты меня почти что обвела вокруг пальца. Но должен тебя огорчить: на кого угодно действует камень Гипова носа, только не на меня.
Улыбка погасла на его лице. Маг шагнул к девочке и одним рывком сорвал у неё с шеи цепочку с камнем.
В следующий миг со скалистого уступа на плечи Уморту свалилась чёрная тень. Не удержавшись, маг упал и, схватившись с кобольдом, покатился по земле.
Схватка была короткая и яростная. Эльф против кобольда – немыслимое дело. Ударившись головой о камень, Уморт остался неподвижно лежать на земле.
– Ты его убил?! – схватилась Катарина за голову.
– Нет, – коротко бросил Игуш, вскакивая с земли. – Волшебника убить нельзя. Он просто без сознания.
И, не вдаваясь больше в объяснения, потянул детей вниз по крутому склону – в густой спасительный лес.
13. Мурры – не воины
Ещё никогда не видели волшебника в таком дурном настроении. Хотя "дурное настроение" – не то слово: Уморт был просто взбешён. Он уже, между прочим, знал, почему: вчерашние пленники сбежали, использовав волшебный камень.
Уморт метался как раненый зверь. Впрочем, он и в самом деле был ранен: на виске у мага красовался багровый кровоподтёк. Когда же Клюгсон сунулся предложить примочку из листа заживухи (в родных горах у гнома – первое средство при ранениях), Уморт так рявкнул на него, что каменый пол под ногами у ни в чём не повинного гнома треснул и нога застряла в щели.
Но это всё были только цветочки. Ягодки подоспели к обеду, когда в воротах замка показался сам Ветроногий. Он сразу же уединился с Умортом в его покоях.
Клюгсон не находил себе места: в конце концов, его, управляющего, дело было – знать обо всём, что происходит в замке. Поэтому троллю Лопоуху было дано важное задание подслушать разговор. Вообще, считалось, что покои мага не прослушиваются. Но Уморт не знал о ценных качествах Лопоуха. Да и не нужно было.
Когда Уморт выходил из своих покоев, Клюгсону было уже известно, отчего глаза волшебника мечут молнии: гнома с эльфиной и с какой-то там мохнатой тварью, а главное – рюкзака со скрипкой тролли в пещере не нашли. Похоже, гном продолбил из пещеры другой выход, и вся компания скрылась.
– …Гнома зовут Тропотор, эльфину… гм… – Диана, – услышал управляющий слова волшебника. – С ними ещё шуш – очень опасный зверь, хотя с виду похож на бабушкин клубок (хотел бы я знать, где они его раздобыли). Ищите скрипку повсюду, прочистите всю страну, пока меня тут не будет. Я отправляюсь в город цветочных эльфов, – Уморт усмехнулся. – Хочу навестить короля Эля. В последний раз я видел его совсем крошкой – с во-от такими малюсенькими крылышками!
Маг недобро рассмеялся.
Игуш жил под кровом у мурров с той самой ночи, когда они вытащили его, тяжело раненого, из самой высокой башенки замка, разлучив с компанией мёртвых троллей.
Пещерка мурров, находясь под самым носом у волшебника, была надёжно защищена от его всевидящего ока незримой магической стеной. Потому, при всём своём старании, чёрный маг не мог найти пропавших мурров.
В первые дни Игуш почти не приходил в сознание. Сквозь туман над ним склонялись то одна, то другая усатая мордочка, на него с состраданием смотрели то золотистые глаза старого мурра, то зелёные – Тоурри, то – синие-синие-синие… Заботливые лапы мурров делали своё дело: рана заживала быстро. Да кобольды вообще живучи. Через две недели он, правда, бледный и измождённый, но уже стоял на ногах. А ещё через неделю, узнав, что волшебнику удалось заманить в свои владения детей, не раздумывая, отправился в замок.
…Маленькая Моурри весело мяукала, шутливо препираясь с дедом из-за сладкой кушуньи со взбитыми сливками.
– Нужно будить детей, – сказал наконец старик-мурр, вставая из-за стола. – Перед дорогой они должны хорошенько подкрепиться.
– Что, уже вечер? – удивлённо зевнул Том. Оказалось, после ночного бегства они с Катариной проспали весь день мёртвым сном и теперь чудно выспались. Конечно, не обошлось тут и без маленького волшебства, но старик-мурр не счёл нужным об этом упоминать.
Игуш опустился перед детьми на колени.
– Поешьте перед дорогой, – сказал он. – Путь не близкий. Вы пойдёте с Тоурри. Слушайтесь его во всём, он выведет вас из Умортовых владений. Могу вас обрадовать, – прибавил он с улыбкой, – ваши друзья выбрались из пещеры и разыскивают вас.
Вопли восторга огласили пещеру. Заснувшее где-то подо мхом эхо проворно вылезло, протёрло глазки и весело присоединилось к крикам детей.
– А ты, Игуш? – нахмурился дед. – Ты разве не идёшь с ними вместе?
– Нет, – мотнул головой тот, – мне нужно ещё раз в замок.
– Что ты сказал? В замок?! – не поверил своим ушам старик. – Ты сошёл с ума?!
– Он прав, Игуш, – подтвердил Тоурри. – Ты не знаешь Уморта. Он никогда не простит тебе вчерашнего.
Что имел в виду брат Моурри – их ли побег из замка, или то, как ловко кобольд уложил мага на землю – Том не совсем понял. Но слова чёрного мурра прозвучали убедительно.
– Мне очень жаль, – ответил Игуш тихо, но твёрдо, – но у меня есть в замке одно… личное дело.
Вложив в ножны меч, кобольд направился к выходу из пещеры. Мурры с тревогой провожали его глазами.
– Остановись, Игуш! Вернись, пока не поздно! – крикнул старик ему вслед.
– Не беспокойтесь, – обернулся кобольд в последний раз и улыбнулся. – Со мной ничего не случится.
Махнув рукой, он исчез в зарослях кустарника, заслонявшего собой вход в пещеру.
На некоторое время в пещере воцарилось тягостное молчание. Тревога мурров передалась и Тому с Катариной. Им казалось, что они никогда уже больше не увидят Игуша. Особенно переживала Моурри. Она с тоской глядела на то место, где только что исчез кобольд.
Старик был очень сердит.
– Что это за такое личное дело, из-за которого он не дорожит своей шкурой, – ворчал он, запихивая в рюкзаки детей куски сушёной рыбы. – Забыл, наверное, что Уморт обещал её содрать с него живьём.
Когда дорожные мешки были собраны, солнце уже почти совсем зашло за гору (в гористых Умортовых владениях темнело быстро).
– Смотрите, – напутствовал старик детей, – если вдруг разойдётесь с Тоурри, то… муррам можете довериться любому, кобольдам – на свой риск, от троллей же держитесь подальше.
Выведши троих путников на тропинку, старик долго махал им вслед. Затем неторопливо вернулся в пещеру. И тут только заметил, что Моурри нет.
Её не было ни в пещере, нигде в окрестностях.
Сердце деда тревожно сжалось. Он вспомнил, как грустно смотрела Моурри на уходящего кобольда, и всё понял. Опрометью выбежал он из пещеры и кинулся на Смотровой холмик, откуда хорошо просматривались пути, ведущие к замку.
Так и есть: чёрная фигурка с ушками торчком уже подходила к самым воротам замка.
"Глупое дитя…" – бормотал старик, кубарем скатываясь с холма. И, не обращая внимания на ушибы и застрявшие в шерсти колючки, помчался к замку.
Вот – гном, поймавший в сети рыбину и радующийся своей удаче. Там – эльфина, склонившаяся в полёте над водой, чтобы зачерпнуть в пригоршню воды. Все фигуры застыли в движении. Прозрачный хрусталь подхватил и остановил мгновение навсегда.
Игуш остановился перед статуей кобольда, занёсшего над головой меч. Сердце застучало сильнее. На него смотрело лицо из далёкого детства. В глазах у хрустальной фигуры не было страха, только горячее желание уничтожить того, кто стоял перед ним в тот злосчастный миг.
На кого он замахнулся, было ясно – на ваятеля хрустальных статуй. Игуш только не совсем понимал, зачем. Ведь всякий знает, что волшебника убить невозможно. Вероятнее всего, кобольд просто защищался.
Не в силах оторвать взора от так хорошо знакомого лица, Игуш стоял, задумавшись, уже долго.
Внезапно чуткие уши кобольда уловили лёгкий скрип в тёмном углу залы. Тихо хлопнула дверь – и снова тишина. Игуш сделал несколько порывистых шагов по направлению к звуку… и остановился.
Перед ним стоял Уморт.
Какое-то время маг и кобольд, не двигаясь, смотрели друг на друга. Пронзительный взгляд чёрных глаз перекрестился с не менее пронзительным – прозрачно-голубых.
Наконец губы волшебника дрогнули в насмешливой улыбке.
– А я знал, что ты вернёшься, – сказал он и рассмеялся. – И именно в эту залу. Куда же ты денешься, такой упрямый и смелый? Ты знаешь, что стоит мне пошевельнуть мизинцем – и ты станешь таким же хрустальным, как все эти статуи вокруг? В какой позе тебя увековечить? В позе героя? Или лучше поставим на колени?.. Иди, вставай рядом со своим братцем! – ткнул он в статую кобольда с мечом.
– Я ничего не знаю, Уморт, – спокойно ответил Игуш. – Ты можешь превратить меня во что хочешь. Но до скрипки тебе уже не добраться.
– А я и не собирался превращать тебя в статую, – улыбнулся маг. – Это слишком большая честь для тебя. Мы с тобой сейчас займёмся одним очень увлекательным делом…
Уморт повернулся к двери и хлопнул в ладоши.
Дверь отворилась и два могучих тролля втащили в залу двух мурров – со связанными лапами в белых «перчатках». Сердце Игуша дрогнуло.
Старик-мурр глядел невозмутимо. Моурри испуганно оглядывалась.
– Ну вот, – потёр руки Уморт, – этим пушистым мохнатикам мы с тобой сейчас будем резать хвосты. С кого начнём?
Беспощадной рукой он подтащил к себе маленькую Моурри и перехватил её за хвост. Котёнок дико завизжал.
Игуш сильно побледнел.
– Что, я правильно выбрал? – усмехнулся Уморт.
– Чего ты добиваешься от меня? – глухо произнёс кобольд.
– Скрипку – назад! – ледяным голосом ответил маг. – И мальчика. Непременно мальчика. С его талантом он просто не имеет права жить в Цауберляндии. Ты знаешь, я бы даже с удовольствием отправил его обратно в родительский дом. Но никак не могу! – рассмеялся он, разведя руками. – Не я его уменьшал в размерах.
Наступила тишина.
– Ну, я вижу, ты согласен, – проговорил, наконец, волшебник. – Мурров – в темницу, – приказал он троллям. – Хотя котёнка я, пожалуй, оставлю при себе. Будет жить у меня, пока ты будешь добывать скрипку обратно (по возможности, так же быстро и ловко, как стащил её отсюда).
Тролли протянули к пушистым пленникам свои волосатые лапы. Уморт довольно улыбнулся.
И улыбался так же довольно и дальше, замерев на месте. Точно так же застыли и тролли, продолжая протягивать к пленникам лапы. Воздух замерцал синим светом, стремительно сгущаясь вокруг волшебника и его стражей.
Осознав, что произошло, Игуш со всей быстротой, какой мог, перерубил верёвки на лапах у мурров. Освободившиеся пленники кинулись вон.
Стража у дверей была обездвижена подобным же образом.
Этой ночью замок охранялся на удивление тщательно. Усиленные караулы стояли не только у ворот, но и повсюду – у каждой двери. Однако, едва только лёгкие тени мурров появлялись в поле зрения троллей, те тут же впадали в глубокую задумчивость. Беглецы легко проскальзывали мимо длинных верениц троллей, не встречая ни малейших препятствий. В узких ночных коридорах и необъятных залах шаги беглецов отдавались гулким эхом.
Ползамка осталось уже позади, когда до ушей их стал долетать еле уловимый отдалённый шум: обездвиженные тролли начинали потихоньку оживать.
Времени терять было нельзя. А силы у мурров уже были на исходе. Игуш тащил за руку задыхавшуюся от усталости Моурри. Старик поспевал сам, но видно было, что он держится на последнем дыхании.
Вот зала с чучелами двух волков. Отсюда до выхода ещё очень далеко. Крики и топот на верхних этажах и за спиной становились всё громче.
– Бегите дальше, – подтолкнул Игуш мурров к следующей двери. – Не останавливайтесь! Я что-нибудь придумаю, не бойтесь за меня.
Топот приближался. Первым делом Игуш крепко запер дверь, отделявшую его от преследователей. Потом оглянулся.
Тихое рычание раздавалось в зале – два волка мерили друг друга недобрым взглядом. На это грозное рычание жители замка, однако, обращали внимания не больше, чем на бой часов с кукушкой. Так рычали они уже последнюю сотню лет – безнадёжно и тоскливо. Крепкие цепи не давали волкам добраться друг до друга.
Крепкие?.. Игуш улыбнулся. Это можно проверить.
…Топот за дверью прекратился. Это не значило, что тролли таинственно исчезли. Это означало только, что они добежали до двери и теперь соображают, что нужно делать с дверью, когда та заперта.
Взмах меча! – одна цепь, взмах! – другая – разлетелись со звоном. Не дожидаясь, когда звери осознают, что свободны, Игуш выскользнул из залы и тщательно запер её за собой.
…Под напором могучих плеч дверь треснула и распахнулась. Напирая один на другого, тролли ворвались в залу. На грозный рык из тёмного угла поначалу не обратили никакого внимания. Напрасно: в следующий миг стало уже поздно. Великаны-тролли под ногами у волков казались жалкими (но вполне съедобными!) козявками. Хищное рычание и лязганье клыков смешались с отчаянными воплями.
…Мурры бежали, не останавливаясь. Крики за спиной стихли. До выхода из замка оставалось совсем немного. Вот за этим поворотом их ждут широкие ворота. Наконец-то выбившиеся из сил дед с внучкой позволили себе остановиться: нужно было хоть немного отдышаться.
Внезапно из-за угла послышались шаги. Мурры тотчас же взялись за руки. Так было проще: магия действует сильнее. Кто бы ни шёл сейчас сюда – тролли, кобольды, хоть сам Уморт – мурры уже готовы были встретить их. Лишь бы тех было не слишком много за раз.
Их было совсем не много: четверо троллей во главе с Ветроногим.
Как им и было положено, великаны тотчас застыли в задумчивых позах. Но Ветроногий продолжал покачиваться на пружинистых ногах, насмешливо растянув рот в улыбке.
Тряпка есть тряпка. Магия мурров, заставлявшая замереть в неподвижности живые тела троллей, на тряпичную куклу не действовала.
Забавляясь растерянностью мохнатиков, Ветроногий медленно наступал, перекидывая из руки в руку остро отточенный нож.
Мурры бросились назад. Ветроногий легко нагнал их в два прыжка. Нож в его руках совершал забавные пируэты в воздухе. Насмешливо глядя на старика-мурра, паяц процитировал:
– Мурры – не воины. Ах, как жаль, что мурры не воины!
Кукла крепко ухватила Моурри за ворот и потащила за собой. Старика тащить не было надобности: он шёл сам. Оставить внучку в руках у безжалостной куклы дед не мог и помыслить.
Уморт метался как раненый зверь. Впрочем, он и в самом деле был ранен: на виске у мага красовался багровый кровоподтёк. Когда же Клюгсон сунулся предложить примочку из листа заживухи (в родных горах у гнома – первое средство при ранениях), Уморт так рявкнул на него, что каменый пол под ногами у ни в чём не повинного гнома треснул и нога застряла в щели.
Но это всё были только цветочки. Ягодки подоспели к обеду, когда в воротах замка показался сам Ветроногий. Он сразу же уединился с Умортом в его покоях.
Клюгсон не находил себе места: в конце концов, его, управляющего, дело было – знать обо всём, что происходит в замке. Поэтому троллю Лопоуху было дано важное задание подслушать разговор. Вообще, считалось, что покои мага не прослушиваются. Но Уморт не знал о ценных качествах Лопоуха. Да и не нужно было.
Когда Уморт выходил из своих покоев, Клюгсону было уже известно, отчего глаза волшебника мечут молнии: гнома с эльфиной и с какой-то там мохнатой тварью, а главное – рюкзака со скрипкой тролли в пещере не нашли. Похоже, гном продолбил из пещеры другой выход, и вся компания скрылась.
– …Гнома зовут Тропотор, эльфину… гм… – Диана, – услышал управляющий слова волшебника. – С ними ещё шуш – очень опасный зверь, хотя с виду похож на бабушкин клубок (хотел бы я знать, где они его раздобыли). Ищите скрипку повсюду, прочистите всю страну, пока меня тут не будет. Я отправляюсь в город цветочных эльфов, – Уморт усмехнулся. – Хочу навестить короля Эля. В последний раз я видел его совсем крошкой – с во-от такими малюсенькими крылышками!
Маг недобро рассмеялся.
* * *
Вечером того же дня в маленькой пещерке под горой чёрный мурр в элегантной белой манишке собирал дорожный мешок. Рядом за столом двое мурров и кобольд расправлялись с остатками еды.Игуш жил под кровом у мурров с той самой ночи, когда они вытащили его, тяжело раненого, из самой высокой башенки замка, разлучив с компанией мёртвых троллей.
Пещерка мурров, находясь под самым носом у волшебника, была надёжно защищена от его всевидящего ока незримой магической стеной. Потому, при всём своём старании, чёрный маг не мог найти пропавших мурров.
В первые дни Игуш почти не приходил в сознание. Сквозь туман над ним склонялись то одна, то другая усатая мордочка, на него с состраданием смотрели то золотистые глаза старого мурра, то зелёные – Тоурри, то – синие-синие-синие… Заботливые лапы мурров делали своё дело: рана заживала быстро. Да кобольды вообще живучи. Через две недели он, правда, бледный и измождённый, но уже стоял на ногах. А ещё через неделю, узнав, что волшебнику удалось заманить в свои владения детей, не раздумывая, отправился в замок.
…Маленькая Моурри весело мяукала, шутливо препираясь с дедом из-за сладкой кушуньи со взбитыми сливками.
– Нужно будить детей, – сказал наконец старик-мурр, вставая из-за стола. – Перед дорогой они должны хорошенько подкрепиться.
– Что, уже вечер? – удивлённо зевнул Том. Оказалось, после ночного бегства они с Катариной проспали весь день мёртвым сном и теперь чудно выспались. Конечно, не обошлось тут и без маленького волшебства, но старик-мурр не счёл нужным об этом упоминать.
Игуш опустился перед детьми на колени.
– Поешьте перед дорогой, – сказал он. – Путь не близкий. Вы пойдёте с Тоурри. Слушайтесь его во всём, он выведет вас из Умортовых владений. Могу вас обрадовать, – прибавил он с улыбкой, – ваши друзья выбрались из пещеры и разыскивают вас.
Вопли восторга огласили пещеру. Заснувшее где-то подо мхом эхо проворно вылезло, протёрло глазки и весело присоединилось к крикам детей.
– А ты, Игуш? – нахмурился дед. – Ты разве не идёшь с ними вместе?
– Нет, – мотнул головой тот, – мне нужно ещё раз в замок.
– Что ты сказал? В замок?! – не поверил своим ушам старик. – Ты сошёл с ума?!
– Он прав, Игуш, – подтвердил Тоурри. – Ты не знаешь Уморта. Он никогда не простит тебе вчерашнего.
Что имел в виду брат Моурри – их ли побег из замка, или то, как ловко кобольд уложил мага на землю – Том не совсем понял. Но слова чёрного мурра прозвучали убедительно.
– Мне очень жаль, – ответил Игуш тихо, но твёрдо, – но у меня есть в замке одно… личное дело.
Вложив в ножны меч, кобольд направился к выходу из пещеры. Мурры с тревогой провожали его глазами.
– Остановись, Игуш! Вернись, пока не поздно! – крикнул старик ему вслед.
– Не беспокойтесь, – обернулся кобольд в последний раз и улыбнулся. – Со мной ничего не случится.
Махнув рукой, он исчез в зарослях кустарника, заслонявшего собой вход в пещеру.
На некоторое время в пещере воцарилось тягостное молчание. Тревога мурров передалась и Тому с Катариной. Им казалось, что они никогда уже больше не увидят Игуша. Особенно переживала Моурри. Она с тоской глядела на то место, где только что исчез кобольд.
Старик был очень сердит.
– Что это за такое личное дело, из-за которого он не дорожит своей шкурой, – ворчал он, запихивая в рюкзаки детей куски сушёной рыбы. – Забыл, наверное, что Уморт обещал её содрать с него живьём.
Когда дорожные мешки были собраны, солнце уже почти совсем зашло за гору (в гористых Умортовых владениях темнело быстро).
– Смотрите, – напутствовал старик детей, – если вдруг разойдётесь с Тоурри, то… муррам можете довериться любому, кобольдам – на свой риск, от троллей же держитесь подальше.
Выведши троих путников на тропинку, старик долго махал им вслед. Затем неторопливо вернулся в пещеру. И тут только заметил, что Моурри нет.
Её не было ни в пещере, нигде в окрестностях.
Сердце деда тревожно сжалось. Он вспомнил, как грустно смотрела Моурри на уходящего кобольда, и всё понял. Опрометью выбежал он из пещеры и кинулся на Смотровой холмик, откуда хорошо просматривались пути, ведущие к замку.
Так и есть: чёрная фигурка с ушками торчком уже подходила к самым воротам замка.
"Глупое дитя…" – бормотал старик, кубарем скатываясь с холма. И, не обращая внимания на ушибы и застрявшие в шерсти колючки, помчался к замку.
* * *
В просторной замковой зале царила полутьма. По углам в разных позах замерли тёмные фигуры. Пламя редких свечей отбрасывало на их хрустальную поверхность зловещие отблики, отчего фигуры казались живыми.Вот – гном, поймавший в сети рыбину и радующийся своей удаче. Там – эльфина, склонившаяся в полёте над водой, чтобы зачерпнуть в пригоршню воды. Все фигуры застыли в движении. Прозрачный хрусталь подхватил и остановил мгновение навсегда.
Игуш остановился перед статуей кобольда, занёсшего над головой меч. Сердце застучало сильнее. На него смотрело лицо из далёкого детства. В глазах у хрустальной фигуры не было страха, только горячее желание уничтожить того, кто стоял перед ним в тот злосчастный миг.
На кого он замахнулся, было ясно – на ваятеля хрустальных статуй. Игуш только не совсем понимал, зачем. Ведь всякий знает, что волшебника убить невозможно. Вероятнее всего, кобольд просто защищался.
Не в силах оторвать взора от так хорошо знакомого лица, Игуш стоял, задумавшись, уже долго.
Внезапно чуткие уши кобольда уловили лёгкий скрип в тёмном углу залы. Тихо хлопнула дверь – и снова тишина. Игуш сделал несколько порывистых шагов по направлению к звуку… и остановился.
Перед ним стоял Уморт.
Какое-то время маг и кобольд, не двигаясь, смотрели друг на друга. Пронзительный взгляд чёрных глаз перекрестился с не менее пронзительным – прозрачно-голубых.
Наконец губы волшебника дрогнули в насмешливой улыбке.
– А я знал, что ты вернёшься, – сказал он и рассмеялся. – И именно в эту залу. Куда же ты денешься, такой упрямый и смелый? Ты знаешь, что стоит мне пошевельнуть мизинцем – и ты станешь таким же хрустальным, как все эти статуи вокруг? В какой позе тебя увековечить? В позе героя? Или лучше поставим на колени?.. Иди, вставай рядом со своим братцем! – ткнул он в статую кобольда с мечом.
– Я ничего не знаю, Уморт, – спокойно ответил Игуш. – Ты можешь превратить меня во что хочешь. Но до скрипки тебе уже не добраться.
– А я и не собирался превращать тебя в статую, – улыбнулся маг. – Это слишком большая честь для тебя. Мы с тобой сейчас займёмся одним очень увлекательным делом…
Уморт повернулся к двери и хлопнул в ладоши.
Дверь отворилась и два могучих тролля втащили в залу двух мурров – со связанными лапами в белых «перчатках». Сердце Игуша дрогнуло.
Старик-мурр глядел невозмутимо. Моурри испуганно оглядывалась.
– Ну вот, – потёр руки Уморт, – этим пушистым мохнатикам мы с тобой сейчас будем резать хвосты. С кого начнём?
Беспощадной рукой он подтащил к себе маленькую Моурри и перехватил её за хвост. Котёнок дико завизжал.
Игуш сильно побледнел.
– Что, я правильно выбрал? – усмехнулся Уморт.
– Чего ты добиваешься от меня? – глухо произнёс кобольд.
– Скрипку – назад! – ледяным голосом ответил маг. – И мальчика. Непременно мальчика. С его талантом он просто не имеет права жить в Цауберляндии. Ты знаешь, я бы даже с удовольствием отправил его обратно в родительский дом. Но никак не могу! – рассмеялся он, разведя руками. – Не я его уменьшал в размерах.
Наступила тишина.
– Ну, я вижу, ты согласен, – проговорил, наконец, волшебник. – Мурров – в темницу, – приказал он троллям. – Хотя котёнка я, пожалуй, оставлю при себе. Будет жить у меня, пока ты будешь добывать скрипку обратно (по возможности, так же быстро и ловко, как стащил её отсюда).
Тролли протянули к пушистым пленникам свои волосатые лапы. Уморт довольно улыбнулся.
И улыбался так же довольно и дальше, замерев на месте. Точно так же застыли и тролли, продолжая протягивать к пленникам лапы. Воздух замерцал синим светом, стремительно сгущаясь вокруг волшебника и его стражей.
* * *
Волшебству мурров было далеко до могучей силы чёрного мага. То, что сейчас им удалось сделать, потребовало всех их сил и не могло продолжаться долго.Осознав, что произошло, Игуш со всей быстротой, какой мог, перерубил верёвки на лапах у мурров. Освободившиеся пленники кинулись вон.
Стража у дверей была обездвижена подобным же образом.
Этой ночью замок охранялся на удивление тщательно. Усиленные караулы стояли не только у ворот, но и повсюду – у каждой двери. Однако, едва только лёгкие тени мурров появлялись в поле зрения троллей, те тут же впадали в глубокую задумчивость. Беглецы легко проскальзывали мимо длинных верениц троллей, не встречая ни малейших препятствий. В узких ночных коридорах и необъятных залах шаги беглецов отдавались гулким эхом.
Ползамка осталось уже позади, когда до ушей их стал долетать еле уловимый отдалённый шум: обездвиженные тролли начинали потихоньку оживать.
Времени терять было нельзя. А силы у мурров уже были на исходе. Игуш тащил за руку задыхавшуюся от усталости Моурри. Старик поспевал сам, но видно было, что он держится на последнем дыхании.
Вот зала с чучелами двух волков. Отсюда до выхода ещё очень далеко. Крики и топот на верхних этажах и за спиной становились всё громче.
– Бегите дальше, – подтолкнул Игуш мурров к следующей двери. – Не останавливайтесь! Я что-нибудь придумаю, не бойтесь за меня.
Топот приближался. Первым делом Игуш крепко запер дверь, отделявшую его от преследователей. Потом оглянулся.
Тихое рычание раздавалось в зале – два волка мерили друг друга недобрым взглядом. На это грозное рычание жители замка, однако, обращали внимания не больше, чем на бой часов с кукушкой. Так рычали они уже последнюю сотню лет – безнадёжно и тоскливо. Крепкие цепи не давали волкам добраться друг до друга.
Крепкие?.. Игуш улыбнулся. Это можно проверить.
…Топот за дверью прекратился. Это не значило, что тролли таинственно исчезли. Это означало только, что они добежали до двери и теперь соображают, что нужно делать с дверью, когда та заперта.
Взмах меча! – одна цепь, взмах! – другая – разлетелись со звоном. Не дожидаясь, когда звери осознают, что свободны, Игуш выскользнул из залы и тщательно запер её за собой.
…Под напором могучих плеч дверь треснула и распахнулась. Напирая один на другого, тролли ворвались в залу. На грозный рык из тёмного угла поначалу не обратили никакого внимания. Напрасно: в следующий миг стало уже поздно. Великаны-тролли под ногами у волков казались жалкими (но вполне съедобными!) козявками. Хищное рычание и лязганье клыков смешались с отчаянными воплями.
…Мурры бежали, не останавливаясь. Крики за спиной стихли. До выхода из замка оставалось совсем немного. Вот за этим поворотом их ждут широкие ворота. Наконец-то выбившиеся из сил дед с внучкой позволили себе остановиться: нужно было хоть немного отдышаться.
Внезапно из-за угла послышались шаги. Мурры тотчас же взялись за руки. Так было проще: магия действует сильнее. Кто бы ни шёл сейчас сюда – тролли, кобольды, хоть сам Уморт – мурры уже готовы были встретить их. Лишь бы тех было не слишком много за раз.
Их было совсем не много: четверо троллей во главе с Ветроногим.
Как им и было положено, великаны тотчас застыли в задумчивых позах. Но Ветроногий продолжал покачиваться на пружинистых ногах, насмешливо растянув рот в улыбке.
Тряпка есть тряпка. Магия мурров, заставлявшая замереть в неподвижности живые тела троллей, на тряпичную куклу не действовала.
Забавляясь растерянностью мохнатиков, Ветроногий медленно наступал, перекидывая из руки в руку остро отточенный нож.
Мурры бросились назад. Ветроногий легко нагнал их в два прыжка. Нож в его руках совершал забавные пируэты в воздухе. Насмешливо глядя на старика-мурра, паяц процитировал:
– Мурры – не воины. Ах, как жаль, что мурры не воины!
Кукла крепко ухватила Моурри за ворот и потащила за собой. Старика тащить не было надобности: он шёл сам. Оставить внучку в руках у безжалостной куклы дед не мог и помыслить.