Страница:
* * *
Больше Игушу на пути, кроме неподвижных троллей, никто не попадался. Он беспрепятственно вышел из замка и устремился к жилищу мурров.Но в маленькой пещерке никого не оказалось.
Всю ночь кобольд не сомкнул глаз. Наутро, сгорая от тревоги, взобрался на Смотровой холмик. Каменный замок мрачно глядел на него чёрными глазницами.
Лучи восходящего солнца добрались, наконец, и до замковой стены – хрустальные стражи засверкали во всей своей красе. Со стороны ворот им полыхнуло ответным сиянием.
Игуш вгляделся… И в глазах у него потемнело.
Место над главными воротами замка заняла новая статуя: к пожилому мурру испуганно прижимался маленький котёнок-мурр, крепко обнимая старика хрустальными лапами.
Часть V
Гениальный скрипач
1. Письмо, лук и сокол
Мрачные скалистые горы остались позади. Вокруг простирался бескрайний лес. Вечерело. В наступающих сумерках окружающие поляну деревья слились в одну сплошную тёмную массу.
В самом центре поляны, однако, горел яркий огонёк: вокруг весело трещавшего костра расположились эльфы.
– …вам не хватит всей вашей жизни, чтобы обойти пешком Цауберляндию, – гремел широкоплечий эльф с весёлыми глазами и кудрявой бородой. (Впервые Том видел эльфа с бородой). – Я даю вам сокола – отличного королевского сокола, на котором сам люблю покрасоваться. Что вы на это скажете?
– Это очень любезно с вашей стороны, – вежливо поблагодарили дети.
– Ну, вот, – широко улыбнулся бородач, – до хижины волшебника Лео – два дня соколиного лёту. Не забудьте передать вашему уважаемому отцу привет от Родерика – короля лесных эльфов.
К удивлению его величества, Том в ответ лишь вздохнул:
– Мы очень благодарны за сокола… но… нам не надо.
– То есть как – не надо? – несказанно удивился его бородатое величество.
– Расскажите ему всё, – тихо посоветовал Тоурри.
– Что… я чего-то не знаю? – вскинул брови Родерик.
– Мы передумали возвращаться домой, – пояснил Том. – Пока.
Круглые глаза короля понимающе расширились.
– Можете сказать мне всю правду, – заговорщически шепнул он. – Здесь все свои. Вы только что спустились с Чёрных Гор… Ага, понимаю: тут что-то связано с Умортом. Говорите смело. Слово чести: чем смогу, тем помогу!
Длинный рассказ детей король слушал внимательно. Только иногда шевелил густыми бровями и цокал языком. Под конец глаза его азартно заблестели.
– Р-решено! – рыкнул он, стукнув кулаком по ладони. – Отличное дело вы затеяли! И я буду не я, если вам не помогу! Что вам сейчас требуется – поскорее добраться до города цветочных эльфов? А вы говорили: вам сокол не нужен. Славненько мы разделаемся со злым волшебником! – Король засучил рукава и жадно потёр руки, как будто уже собирался приготовить волшебника на ужин.
– Как бы потом беды не нажить, – раздался негромкий голос из группы приближённых, сидевших у костра. – Всему лесу может не поздоровиться, если Уморт прознает про сокола.
– Стыдно быть трусом, – нахмурился Родерик, – когда дело идёт о борьбе со злом. – Да Уморт и не успеет ничего сделать: скоро его могуществу придёт конец!
Старого советника это, однако, не убедило. Уткнувшись в бороду, он продолжал тихо ворчать.
– Если так, – подал голос молодой советник, – то им нельзя мешкать. На месте Уморта я бы уже отправился к цветочным эльфам – нанести визит королевскому цветоводу.
Брату с сестрой эта мысль тоже уже приходила в голову. Тревожно посмотрели они на короля.
– Ну что ж, завтра с утра – в путь, – согласился Родерик.
За окном в темноте стрекотали сверчки. Если сильно высунуться и посмотреть вниз, то увидишь окна нижнего этажа, где жила хозяйка дуба. Из ярко освещённых окон кухни поднимались ароматные запахи. Вот сейчас как раз госпожа Неттхаубе вылетела из окна с полным блюдом горячих медовых оладий и деликатно постучалась в окно к своим новым постояльцам.
– Ещё малинового чаю? – осведомилась розовощёкая хозяйка, поставив блюдо на стол. – И молока господину мурру?
Тоурри одобрительно сощурился.
– Может быть, свежих перин из одуванчика? – заботливо предложила госпожа Неттхаубе. – Как раз вчера я набила три новые.
– Вы чрезвычайно добры, милейшая эльфина, – промурлыкал мурр, – но трудно найти что-либо мягче этого диванчика. К тому же, завтра нас уже всё равно тут не будет – оставьте лучше ваши хлопоты.
Госпожа Неттхаубе однако медлила уходить.
– А правда ли… – начала она, смущённо теребя передник, – правда ли, что вы направляетесь в город цветочных эльфов… для того, чтобы помочь нашему королю Родерику лишить волшебника Уморта его могущества?
– Кто вам такое сказал? – удивился Том.
Хозяйка замялась:
– Конечно, это не моё дело… но я случайно подслушала разговор между старым и молодым советниками короля. Они так громко спорили между собой… И из их спора я поняла, что его величество даёт вам своего лучшего сокола… чтобы вы скорей могли долететь до столицы цветочных эльфов…
Густо покраснев, госпожа Неттхаубе заломила руки:
– Не подумайте только, что я просто любопытная эльфина, сующая нос не в свои дела, но… мне лично очень важно знать: злому магу действительно грозит конец?.. Видите ли… три года назад господин Неттхаубе, мой супруг, пропал без вести. Он улетел охотиться в леса, граничащие с Чёрными Горами… Мой муж – очень смелый эльф, пожалуй, даже слишком смелый и… э-э… отчаянный. – Голос хозяйки дрожал от волнения. – Он всегда похвалялся, что отправится как-нибудь во владения Уморта поохотиться. Ну не сумасбродная ли идея?
Встретив согласие в зелёных глазах мурра, ободрённая хозяйка продолжала:
– Вот. А потом он исчез. Просто не вернулся домой. – Глаза госпожи Неттхаубе расширились, и она перешла на шёпот: – Все знают, что если в Цауберляндии кто-нибудь исчезает без вести – особенно в Умортовых владениях – то не исключено, что этот кто-то попал в хрустальную коллекцию злого волшебника! Вы понимаете теперь, как я надеюсь, что с ним действительно это и приключилось?!
Оладья выпала изо рта Катарины.
– Как так?.. Вы надеетесь, что вашего супруга превратили в статую?! – изумилась она.
– Ну да! – горячо подтвердила хозяйка. – Я очень надеюсь, что он не утонул в реке, что его не съела лисица, не склевал коршун, и он не погиб в неравной схватке с разбойниками-троллями. Я льщу себя надеждой, что три года назад он был просто заколдован в статую. А если с вашей помощью волшебной силе Уморта скоро придёт конец, то – какое счастье! – все хрустальные статуи снова оживут! И я опять увижу моего дорогого господина Неттхаубе! – Эльфина взволнованно прижала ручки к груди. – Скажите мне, положа руку на сердце: это действительно возможное дело – победить Уморта?
Дети переглянулись.
– Да, это возможно, – кивнул Том.
– Ах, как я рада! – просияла госпожа Неттхаубе. – Ну как я рада! Подождите! У меня для вас кое-что есть!
С этими словами эльфина стремглав вылетела в окно. А через несколько минут снова влетела, держа в руках впечатляющих размеров охотничий лук и к нему – колчан со стрелами.
– Вот, – положила она старинное эльфийское оружие на стол. – Господин Неттхаубе им очень дорожил. Он достался ему от пра-пра-пра-прадедушки и переходил из поколения в поколение от отца к сыну. Мне самой он не нужен, я даже и тетиву не натяну. Но вам-то грозит немалая опасность! Вдруг пригодится? Когда господин Неттхаубе оживёт, отдадите лук ему обратно.
Старинный лук был, конечно, очень хорош. Но ни у Тома, ни, конечно, у Катарины не хватило сил натянуть тетиву. Один только Тоурри смог это сделать.
С надеждой поглядела госпожа Неттхаубе на зеленоглазого мурра:
– Желаю вам – от всей души – счастливого пути!
На завтрак хозяйка принесла круглую кушунью со взбитыми сливками – любимое лакомство мурров. Желая обласкать вниманием Тоурри, теперешнего обладателя драгоценного лука, госпожа Неттхаубе с большими трудами раздобыла кувшин самых густых сливок во всём лесу.
– Да, – вспомнила она, когда гости поели, – этой ночью к двери моего дуба подкатил какой-то странный маленький зверёк: ни глаз, ни лап, ни ушей… Я уж и не знала, с какой стороны с ним разговаривать. Он мне что-то прошебуршал, из чего я поняла – если, конечно, не ошибаюсь – что он к вам. Будить я вас ради него не стала…
– Шуш!! – заорали дети в один голос, не дослушав хозяйку. – Это Шуш! Где он? И Диана с Тропотором, наверняка, где-то неподалёку!
…Мохнатый зверь выглядел очень запыленным, но уже выспавшимся и не голодным (миска в углу гостиной госпожи Неттхаубе стояла пустая). Он радостно улыбнулся возникшим из ниоткуда ртом, приветливо потыкался детям в колени – и выплюнул на пол листок бумаги.
Дети недоумённо переглянулись. Подняли с пола листок. Тот был сложен вчетверо и вдоль и поперёк исписан неровным почерком. Письмо. Не что иное.
Дети развернули письмо и прочли:
"Милые Томчик с Катариночкой! Наконец-то мы можем послать вам весточку! Если бы вы знали, как нам с Тропотором вас не достаёт…"
Слёзы радости заполнили глаза Катарины, строчки расплылись – дальше читать она не могла.
Том перехватил письмо. Теперь писала другая рука:
…"Из пещеры выбрались благополучно. Здорово помог старина Шуш: у него оказались такие прочные зубы – что моя кирка. После этого, конечно, сразу двинулись по вашим следам".
Далее снова чувствовалась рука эльфины:
…"Томчик! Катариночка! Что мы услышали от местных обитателей! Оказывается, этот коварный Уморт приказал всем живым существам под страхом смерти не показываться у вас на пути! Вы, может быть, обратили внимание, что лес вдоль реки будто вымер? Да-да! Это он, злодей! Потому вы и заблудились, что вам не у кого было спросить дорогу!"
Снова аккуратный почерк гнома:
…"Точно следуя указаниям карты, за два дня достигли Дремучего Леса. От одной вполне заслуживающей доверия белки узнали, в каком направлении искать Домик Волшебника Лео".
Снова размашистый почерк эльфины:
…"Это такой забавный старичок! Играет в шахматы с зелёным попугаем! Мы очень мило поболтали за чашечкой кофе. Сыграла с ним "вничью".
Тут рука Тропотора уточнила:
…"Уважаемая эльфина забыла упомянуть, что перед «ничьёй» проиграла четыре раза подряд. …Что же касается дела, то тут Добрый Маг снабдил нас очень интересными сведениями".
…"Да-да! Потрясающими! Вы знаете, откуда взялся Шуш? Никогда не отгадаете! Скажу вам, чтобы не томить: это его собственный! Да-да-да! Его собственный ручной шуш! У него даже миска тут стоит в углу своя!"
…"Далее – о скрипке, – продолжала твёрдая рука гнома. – Волшебник посвятил нас в одну очень любопытную историю, из которой явствует, что скрипка (та самая, что покоится сейчас у меня в рюкзаке), и ноты, что вы неосмотрительно оставили в доме у эльфа по имени Грушкинс, представляют собой основу магической силы Злого Мага. Волшебник предупредил нас, что Уморт приложит все силы, чтобы отнять у нас эту вещицу. Однако вам грозит не меньшая опасность. Ибо Том – единственный скрипач во всей Цауберляндии".
…"Просто ужас, как я переживаю за вас! Прошу вас, будьте очень осторожны! Но эльфам – можете доверять любому".
…"Не хочу обидеть дорогую эльфину, но, насколько мне стало ясно из истории, Уморт – сам эльф и, кроме того, может превращаться в любое существо, какое пожелает. Поэтому, хоть за пределами своих владений он и теряет свой магический дар, будьте осторожны и не доверяйтесь никому".
Дети переглянулись, вспомнив Умрито.
Конец письма звучал так:
…"Чтя своим долгом помешать злодействам Уморта, мы с уважаемой эльфиной поспешим в город цветочных эльфов, дабы соединить волшебную скрипку с волшебной книгой. Очень надеемся встретиться там и с вами – живыми и невредимыми".
…"Дорогие мои! Я не могу удержаться от слёз! Как я тревожусь за вас! Жду не дождусь встречи!"
…"PS: Шуша можете использовать как почтальона. Он обладает невероятной скоростью передвижения и каким-то особым нюхом – он способен разыскать вас в любой дыре. Своё письмо дайте ему проглотить: в нужный момент он выплюнет его целое и невредимое. Советую послать его с предупредительным письмом к Королю Цветочных Эльфов. Ваши Тропотор и Диана".
Шуша сначала хотели взять с собой. Но Тоурри посоветовал отправить зверька с почтой отдельно.
– Мохнатика так не ищут, как нас, – пояснил он. – Сам по себе он будет в большей безопасности. Хоть кто-то из нас – или он, или мы – доберётся до цветочного города целым и невредимым.
Том долго не мог решиться сунуть послание для короля Эля зверю в пасть: а если он его сжуёт?
Но рисковать так рисковать. Зверь проглотил письмо с таким аппетитом, как будто послания к королям были его любимым блюдом. Потом подмигнул одним-единственным глазом, появившимся специально по этому случаю, и с быстротой молнии скрылся в лесной чаще.
Король Родерик сам усадил детей на сокола, посоветовав крепко держаться за перья.
– Передавайте привет моему кузену Элю! – прогремел он зычным басом, взмахнув шляпой.
Сокол замахал крыльями и взмыл в небо, чтобы сделать прощальный круг над лесом. Над густой кроной высокого дуба розовощёкая эльфина в чепце сердечно махала им на прощание.
В самом центре поляны, однако, горел яркий огонёк: вокруг весело трещавшего костра расположились эльфы.
– …вам не хватит всей вашей жизни, чтобы обойти пешком Цауберляндию, – гремел широкоплечий эльф с весёлыми глазами и кудрявой бородой. (Впервые Том видел эльфа с бородой). – Я даю вам сокола – отличного королевского сокола, на котором сам люблю покрасоваться. Что вы на это скажете?
– Это очень любезно с вашей стороны, – вежливо поблагодарили дети.
– Ну, вот, – широко улыбнулся бородач, – до хижины волшебника Лео – два дня соколиного лёту. Не забудьте передать вашему уважаемому отцу привет от Родерика – короля лесных эльфов.
К удивлению его величества, Том в ответ лишь вздохнул:
– Мы очень благодарны за сокола… но… нам не надо.
– То есть как – не надо? – несказанно удивился его бородатое величество.
– Расскажите ему всё, – тихо посоветовал Тоурри.
– Что… я чего-то не знаю? – вскинул брови Родерик.
– Мы передумали возвращаться домой, – пояснил Том. – Пока.
Круглые глаза короля понимающе расширились.
– Можете сказать мне всю правду, – заговорщически шепнул он. – Здесь все свои. Вы только что спустились с Чёрных Гор… Ага, понимаю: тут что-то связано с Умортом. Говорите смело. Слово чести: чем смогу, тем помогу!
Длинный рассказ детей король слушал внимательно. Только иногда шевелил густыми бровями и цокал языком. Под конец глаза его азартно заблестели.
– Р-решено! – рыкнул он, стукнув кулаком по ладони. – Отличное дело вы затеяли! И я буду не я, если вам не помогу! Что вам сейчас требуется – поскорее добраться до города цветочных эльфов? А вы говорили: вам сокол не нужен. Славненько мы разделаемся со злым волшебником! – Король засучил рукава и жадно потёр руки, как будто уже собирался приготовить волшебника на ужин.
– Как бы потом беды не нажить, – раздался негромкий голос из группы приближённых, сидевших у костра. – Всему лесу может не поздоровиться, если Уморт прознает про сокола.
– Стыдно быть трусом, – нахмурился Родерик, – когда дело идёт о борьбе со злом. – Да Уморт и не успеет ничего сделать: скоро его могуществу придёт конец!
Старого советника это, однако, не убедило. Уткнувшись в бороду, он продолжал тихо ворчать.
– Если так, – подал голос молодой советник, – то им нельзя мешкать. На месте Уморта я бы уже отправился к цветочным эльфам – нанести визит королевскому цветоводу.
Брату с сестрой эта мысль тоже уже приходила в голову. Тревожно посмотрели они на короля.
– Ну что ж, завтра с утра – в путь, – согласился Родерик.
* * *
Для ночлега детям и мурру отвели просторную комнату в широком стволе дуба.За окном в темноте стрекотали сверчки. Если сильно высунуться и посмотреть вниз, то увидишь окна нижнего этажа, где жила хозяйка дуба. Из ярко освещённых окон кухни поднимались ароматные запахи. Вот сейчас как раз госпожа Неттхаубе вылетела из окна с полным блюдом горячих медовых оладий и деликатно постучалась в окно к своим новым постояльцам.
– Ещё малинового чаю? – осведомилась розовощёкая хозяйка, поставив блюдо на стол. – И молока господину мурру?
Тоурри одобрительно сощурился.
– Может быть, свежих перин из одуванчика? – заботливо предложила госпожа Неттхаубе. – Как раз вчера я набила три новые.
– Вы чрезвычайно добры, милейшая эльфина, – промурлыкал мурр, – но трудно найти что-либо мягче этого диванчика. К тому же, завтра нас уже всё равно тут не будет – оставьте лучше ваши хлопоты.
Госпожа Неттхаубе однако медлила уходить.
– А правда ли… – начала она, смущённо теребя передник, – правда ли, что вы направляетесь в город цветочных эльфов… для того, чтобы помочь нашему королю Родерику лишить волшебника Уморта его могущества?
– Кто вам такое сказал? – удивился Том.
Хозяйка замялась:
– Конечно, это не моё дело… но я случайно подслушала разговор между старым и молодым советниками короля. Они так громко спорили между собой… И из их спора я поняла, что его величество даёт вам своего лучшего сокола… чтобы вы скорей могли долететь до столицы цветочных эльфов…
Густо покраснев, госпожа Неттхаубе заломила руки:
– Не подумайте только, что я просто любопытная эльфина, сующая нос не в свои дела, но… мне лично очень важно знать: злому магу действительно грозит конец?.. Видите ли… три года назад господин Неттхаубе, мой супруг, пропал без вести. Он улетел охотиться в леса, граничащие с Чёрными Горами… Мой муж – очень смелый эльф, пожалуй, даже слишком смелый и… э-э… отчаянный. – Голос хозяйки дрожал от волнения. – Он всегда похвалялся, что отправится как-нибудь во владения Уморта поохотиться. Ну не сумасбродная ли идея?
Встретив согласие в зелёных глазах мурра, ободрённая хозяйка продолжала:
– Вот. А потом он исчез. Просто не вернулся домой. – Глаза госпожи Неттхаубе расширились, и она перешла на шёпот: – Все знают, что если в Цауберляндии кто-нибудь исчезает без вести – особенно в Умортовых владениях – то не исключено, что этот кто-то попал в хрустальную коллекцию злого волшебника! Вы понимаете теперь, как я надеюсь, что с ним действительно это и приключилось?!
Оладья выпала изо рта Катарины.
– Как так?.. Вы надеетесь, что вашего супруга превратили в статую?! – изумилась она.
– Ну да! – горячо подтвердила хозяйка. – Я очень надеюсь, что он не утонул в реке, что его не съела лисица, не склевал коршун, и он не погиб в неравной схватке с разбойниками-троллями. Я льщу себя надеждой, что три года назад он был просто заколдован в статую. А если с вашей помощью волшебной силе Уморта скоро придёт конец, то – какое счастье! – все хрустальные статуи снова оживут! И я опять увижу моего дорогого господина Неттхаубе! – Эльфина взволнованно прижала ручки к груди. – Скажите мне, положа руку на сердце: это действительно возможное дело – победить Уморта?
Дети переглянулись.
– Да, это возможно, – кивнул Том.
– Ах, как я рада! – просияла госпожа Неттхаубе. – Ну как я рада! Подождите! У меня для вас кое-что есть!
С этими словами эльфина стремглав вылетела в окно. А через несколько минут снова влетела, держа в руках впечатляющих размеров охотничий лук и к нему – колчан со стрелами.
– Вот, – положила она старинное эльфийское оружие на стол. – Господин Неттхаубе им очень дорожил. Он достался ему от пра-пра-пра-прадедушки и переходил из поколения в поколение от отца к сыну. Мне самой он не нужен, я даже и тетиву не натяну. Но вам-то грозит немалая опасность! Вдруг пригодится? Когда господин Неттхаубе оживёт, отдадите лук ему обратно.
Старинный лук был, конечно, очень хорош. Но ни у Тома, ни, конечно, у Катарины не хватило сил натянуть тетиву. Один только Тоурри смог это сделать.
С надеждой поглядела госпожа Неттхаубе на зеленоглазого мурра:
– Желаю вам – от всей души – счастливого пути!
* * *
Оставшаяся часть ночи пролетела как одно мгновение. Не успели закрыть глаза и – пожалуйста! – солнце уже снова светит в окна старого дуба.На завтрак хозяйка принесла круглую кушунью со взбитыми сливками – любимое лакомство мурров. Желая обласкать вниманием Тоурри, теперешнего обладателя драгоценного лука, госпожа Неттхаубе с большими трудами раздобыла кувшин самых густых сливок во всём лесу.
– Да, – вспомнила она, когда гости поели, – этой ночью к двери моего дуба подкатил какой-то странный маленький зверёк: ни глаз, ни лап, ни ушей… Я уж и не знала, с какой стороны с ним разговаривать. Он мне что-то прошебуршал, из чего я поняла – если, конечно, не ошибаюсь – что он к вам. Будить я вас ради него не стала…
– Шуш!! – заорали дети в один голос, не дослушав хозяйку. – Это Шуш! Где он? И Диана с Тропотором, наверняка, где-то неподалёку!
…Мохнатый зверь выглядел очень запыленным, но уже выспавшимся и не голодным (миска в углу гостиной госпожи Неттхаубе стояла пустая). Он радостно улыбнулся возникшим из ниоткуда ртом, приветливо потыкался детям в колени – и выплюнул на пол листок бумаги.
Дети недоумённо переглянулись. Подняли с пола листок. Тот был сложен вчетверо и вдоль и поперёк исписан неровным почерком. Письмо. Не что иное.
Дети развернули письмо и прочли:
"Милые Томчик с Катариночкой! Наконец-то мы можем послать вам весточку! Если бы вы знали, как нам с Тропотором вас не достаёт…"
Слёзы радости заполнили глаза Катарины, строчки расплылись – дальше читать она не могла.
Том перехватил письмо. Теперь писала другая рука:
…"Из пещеры выбрались благополучно. Здорово помог старина Шуш: у него оказались такие прочные зубы – что моя кирка. После этого, конечно, сразу двинулись по вашим следам".
Далее снова чувствовалась рука эльфины:
…"Томчик! Катариночка! Что мы услышали от местных обитателей! Оказывается, этот коварный Уморт приказал всем живым существам под страхом смерти не показываться у вас на пути! Вы, может быть, обратили внимание, что лес вдоль реки будто вымер? Да-да! Это он, злодей! Потому вы и заблудились, что вам не у кого было спросить дорогу!"
Снова аккуратный почерк гнома:
…"Точно следуя указаниям карты, за два дня достигли Дремучего Леса. От одной вполне заслуживающей доверия белки узнали, в каком направлении искать Домик Волшебника Лео".
Снова размашистый почерк эльфины:
…"Это такой забавный старичок! Играет в шахматы с зелёным попугаем! Мы очень мило поболтали за чашечкой кофе. Сыграла с ним "вничью".
Тут рука Тропотора уточнила:
…"Уважаемая эльфина забыла упомянуть, что перед «ничьёй» проиграла четыре раза подряд. …Что же касается дела, то тут Добрый Маг снабдил нас очень интересными сведениями".
…"Да-да! Потрясающими! Вы знаете, откуда взялся Шуш? Никогда не отгадаете! Скажу вам, чтобы не томить: это его собственный! Да-да-да! Его собственный ручной шуш! У него даже миска тут стоит в углу своя!"
…"Далее – о скрипке, – продолжала твёрдая рука гнома. – Волшебник посвятил нас в одну очень любопытную историю, из которой явствует, что скрипка (та самая, что покоится сейчас у меня в рюкзаке), и ноты, что вы неосмотрительно оставили в доме у эльфа по имени Грушкинс, представляют собой основу магической силы Злого Мага. Волшебник предупредил нас, что Уморт приложит все силы, чтобы отнять у нас эту вещицу. Однако вам грозит не меньшая опасность. Ибо Том – единственный скрипач во всей Цауберляндии".
…"Просто ужас, как я переживаю за вас! Прошу вас, будьте очень осторожны! Но эльфам – можете доверять любому".
…"Не хочу обидеть дорогую эльфину, но, насколько мне стало ясно из истории, Уморт – сам эльф и, кроме того, может превращаться в любое существо, какое пожелает. Поэтому, хоть за пределами своих владений он и теряет свой магический дар, будьте осторожны и не доверяйтесь никому".
Дети переглянулись, вспомнив Умрито.
Конец письма звучал так:
…"Чтя своим долгом помешать злодействам Уморта, мы с уважаемой эльфиной поспешим в город цветочных эльфов, дабы соединить волшебную скрипку с волшебной книгой. Очень надеемся встретиться там и с вами – живыми и невредимыми".
…"Дорогие мои! Я не могу удержаться от слёз! Как я тревожусь за вас! Жду не дождусь встречи!"
…"PS: Шуша можете использовать как почтальона. Он обладает невероятной скоростью передвижения и каким-то особым нюхом – он способен разыскать вас в любой дыре. Своё письмо дайте ему проглотить: в нужный момент он выплюнет его целое и невредимое. Советую послать его с предупредительным письмом к Королю Цветочных Эльфов. Ваши Тропотор и Диана".
* * *
От тёплого послания друзей на душе стало весело и хорошо.Шуша сначала хотели взять с собой. Но Тоурри посоветовал отправить зверька с почтой отдельно.
– Мохнатика так не ищут, как нас, – пояснил он. – Сам по себе он будет в большей безопасности. Хоть кто-то из нас – или он, или мы – доберётся до цветочного города целым и невредимым.
Том долго не мог решиться сунуть послание для короля Эля зверю в пасть: а если он его сжуёт?
Но рисковать так рисковать. Зверь проглотил письмо с таким аппетитом, как будто послания к королям были его любимым блюдом. Потом подмигнул одним-единственным глазом, появившимся специально по этому случаю, и с быстротой молнии скрылся в лесной чаще.
Король Родерик сам усадил детей на сокола, посоветовав крепко держаться за перья.
– Передавайте привет моему кузену Элю! – прогремел он зычным басом, взмахнув шляпой.
Сокол замахал крыльями и взмыл в небо, чтобы сделать прощальный круг над лесом. Над густой кроной высокого дуба розовощёкая эльфина в чепце сердечно махала им на прощание.
2. Два врага
День выдался солнечный. Пожалуй, даже чересчур. Уморт надвинул шляпу на самые брови, чтобы солнце не светило в глаза. Громадный коршун, на котором он сидел, величественно взмахивал крыльями, всё больше удаляясь от гор.
Уморт оглянулся в последний раз. Отсюда волшебный замок смотрелся уже просто высоченной скалой, возвышавшейся над другими в самом сердце его владений.
На этот раз он не полетел на своих крыльях: дорога заняла бы слишком много времени. А сейчас важно было добраться до цветочного города раньше мальчишки с девчонкой. Если они вообще доберутся.
Горы остались позади. Теперь коршун летел над необъятными лесными просторами, которыми владел в эту пору король Родерик. Уморт вспомнил, как сто лет назад устроил в этом месте в назидание непокорному дедушке Родерика потрясающий фейерверк, спалив немалый кусок леса. Жаль, в этих местах жило совсем немного подданных лесного эльфа, всё больше – кобольды.
Коршун лениво парил над мохнатыми верхушками елей. Свесившись вниз, Уморт пытливо вглядывался в узкие пространства между деревьями. Можно было бы подстрелить что-нибудь себе на обед, сверху это всегда проще.
Внезапно коршун передёрнулся всем телом и стремительно полетел вниз головой, Уморт еле сумел удержаться. У самой земли птица замедлила полёт и, тяжело махая крыльями, попыталась снова подняться. Ещё пара взмахов, ещё… птица перекувыркнулась через голову, упала на землю и осталась лежать без движения.
Уморт соскочил с неподвижной туши и быстро подбежал к голове коршуна: глаза птицы были закрыты, из шеи торчала стрела.
Маг тревожно оглянулся. Вокруг – глухая чаща. Высокие ели мрачно смотрели со всех сторон.
– Не беспокойся, – прозвенел вдруг голос за спиной. – Он не убит – просто заснул.
Уморт резко обернулся.
В зарослях травы стоял кобольд. Да не какой-нибудь, а тот самый, длинноволосый, которого Уморт страстно желал видеть. В руках у кобольда был лук.
Глаза волшебника радостно блеснули. Он порывисто шагнул навстречу.
– Я вижу, это твоих рук дело, – прищурился он. – Я жду объяснений.
– Тебе придётся здесь задержаться, Уморт, – сказал Игуш.
– Да?.. – усмехнулся маг. – И ты, как я понимаю, собираешься меня задержать. Не так ли?
– Именно.
– Что ж, ловко придумано: дождаться, когда я покину пределы гор, где я могуч и всесилен, и разделаться тут со мной, как с обычным эльфом. Браво, Игуш! Твой братец десять лет тому назад несколько не рассчитал. Он встретился со мной вон за той скалой. Там ещё мои владения. Только и успел сделать, что схватиться за меч. Статуя получилась впечатляющая, не правда ли? …Но здесь ты можешь взять меня голыми руками, кобольд. Ты в преимуществе передо мной.
– Я не собираюсь пользоваться своим преимуществом, Уморт, – мотнул головой кобольд. – У тебя тоже есть меч, и ты хорошо им владеешь. Вынимай!
Улыбнувшись, маг скинул плащ и вынул из ножен длинный меч. Игуш выхватил свой.
Уморт встал в позицию и хищно улыбнулся.
– Я думаю, ты уже видел новое украшение для ворот, Игуш. Маленькая Моурри так плакала…
Закусив губу, Игуш кинулся на противника.
Маг рассмеялся и легко ушёл от удара.
– Это я нарочно для тебя велел выставить статую над воротами. Чтобы было видно издалека. – Уморт кружил, не торопясь напасть. – Вообще, я люблю мурров. Приятные существа, даже немного владеют магией… Но эти наглецы перешагнули все границы! – Волшебник сделал яростный выпад. – Я не очень терпелив, ты знаешь, кобольд.
Противники закружили по поляне.
– Ты так сосредоточенно молчишь, – продолжал Уморт, ловко парируя удары. – Прими же немножко участие в разговоре. Ведь не могу я болтать сам с собой. Боишься сделать неверное движение? Ты прав, у тебя есть все шансы остаться лежать на этой поляне. В то время как меня ты убить не можешь: до скрипки с нотами вы ведь ещё не добрались. – Мечи скрещивались с громким звоном. – …Что ты, собственно, мечтаешь со мной сделать? По-видимому, связать руки, заткнуть рот и оставить здесь. Чтобы не мешал путешествию Тома в цветочный город. Так ведь?
Не дождавшись ответа, маг насмешливо продолжал:
– Послушай, ты, «рыцарь»! Убить ты меня всё равно не сможешь, даже если мальчик доберётся до скрипки, тебе это известно? Чёрная сторона света никогда не исчезнет. Даже если такие, как ты, «рыцари», всю жизнь будут пытаться её уничтожить. Пойми: нельзя уничтожить ночь! Нельзя уничтожить зло, как бы кто этого не добивался!
Меч кобольда коснулся плеча противника, взрезав ткань. Уморт отскочил назад и сунул руку под камзол.
– …Послушай, Игуш, сколько тебе лет? Двадцать?.. А мне триста двадцать! Что ты мог узнать за свои двадцать лет? Что есть добро, есть зло, и что надо бороться со злом, чтобы победило добро? …Скажу тебе, пока не уложил на месте, из векового опыта: добро не может существовать без зла. Если тебе хорошо, то кому-то другому плохо, запомни это. Я ем морковку – другому она уже не достанется. Ты подстрелил птицу, чтобы накормить своих детей: дети рады, птица – нет! Девушка подарит любовь тебе, а другой будет страдать от неразделённого чувства! Счастье одного строится на несчастье другого. Из праха умерших, в конце концов, вырастают цветы, если хочешь знать!
Голос Уморта был напряжён до предела.
– Я – один злой волшебник против двух добрых, и то они ограничили меня в пространстве. Но – убей меня, лиши меня магической силы! – ты думаешь, воцарится счастье в Цауберляндии? Не надейся! Появится новый чёрный маг. Может быть, ещё пострашнее, чем я. Для этого даже не нужна будет скрипка: он возникнет сам по себе – из воздуха, из ничего! Потому что не может существовать дня без ночи, добра без зла!
…Между тем кобольд, наступая, уже прижимал противника к краю полянки, где рос непроходимый колючий кустарник. Как ни внимательно слушал Игуш откровения мага, он всё же заметил, что всё это время тот держал свободную от меча руку под камзолом. Взгляд его упал на шею волшебника, где на солнце сверкнула золотая цепочка. Внезапная догадка пронзила его.
Поняв, что терять нельзя ни секунды, кобольд рванулся вперёд и изо всех сил ударил мечом по клинку противника. Меч мага отлетел в сторону.
Не давая Уморту опомниться, Игуш налетел на него и повалил наземь, безжалостно вывернув руку. Розовый кристалл в ладони у мага алел на глазах, будто наливаясь кровью.
Кобольд придавил противника к земле, не давая сделать ни движения и, с усилием выдернув из руки магический камень, закинул, не глядя, в кусты терновника.
Взбешённый маг дёрнулся, перекатился через плечо и вскочил на ноги. Глазами он искал свой меч.
– Нет, ты не получишь больше шанса, – твёрдо сказал Игуш, наступив на меч.
– Куда ты закинул камень? – проскрежетал волшебник сквозь зубы.
– Не знаю, – невозмутимо ответил кобольд. – Не смотрел.
Уморт вздохнул:
– Что ты собираешься теперь делать со мной?
– Свяжу и оставлю, как ты уже догадался.
– Давай, – Уморт протянул руки.
Но не успел кобольд прикоснуться к его рукаву, как тот с силой дёрнул его за руку вниз, и оба покатились по траве. Нож, сверкнувший в руке у мага, прошёлся совсем близко от лица Игуша.
Навалившись на коварного эльфа, кобольд с силой сжал его запястье. Острый нож выскользнул из пальцев, крутанулся в воздухе и легко вонзился неподалёку в землю по самую рукоятку.
В следующую минуту Игуш жёстко скручивал яростно сопротивлявшемуся эльфу руки за спиной. Потом подтащил его к дереву и тщательно привязал к стволу.
– Ты отдохнёшь здесь немного, Уморт, – объяснил он. – Твой коршун пронзён стрелой с сонным зельем. Тебе придётся подождать несколько дней, пока он не проснётся. Думаю, тебя никто не потревожит: место довольно глухое.
– Ты что же, собираешься оставить меня здесь на всё это время без еды и питья, "благородный рыцарь"? – взглянул исподлобья Уморт.
Игуш обернулся:
– Ты ведь сам хвалился, что бессмертен. Так что будь спокоен, с тобой ничего не случится.
Однако, заметив, что по лбу у волшебника струится пот, вернулся, вынул из-за пояса флягу с водой и приложил к губам эльфа.
– Мы с тобой ещё как-нибудь встретимся, Игуш, – пообещал Уморт, отхлебнув из фляги.
– После того как отзвучит твоя последняя мелодия, Уморт, – охотно, – кивнул тот.
Чёрные глаза с ненавистью провожали кобольда.
– Не надейся особенно, что всё у вас теперь пойдёт гладко! – крикнул Уморт вслед. – Я ещё вчера послал по следу Тома стаю моих лучших коршунов! А повсюду в лесах тролли ищут гнома с эльфиной!
…В лесу было тихо-тихо, только где-то в чаще куковала кукушка. Солнце опустилось за ели и теперь светило связанному волшебнику прямо в глаза. Уморт зажмурился, отвернул голову и глубоко задумался…
Уморт оглянулся в последний раз. Отсюда волшебный замок смотрелся уже просто высоченной скалой, возвышавшейся над другими в самом сердце его владений.
На этот раз он не полетел на своих крыльях: дорога заняла бы слишком много времени. А сейчас важно было добраться до цветочного города раньше мальчишки с девчонкой. Если они вообще доберутся.
Горы остались позади. Теперь коршун летел над необъятными лесными просторами, которыми владел в эту пору король Родерик. Уморт вспомнил, как сто лет назад устроил в этом месте в назидание непокорному дедушке Родерика потрясающий фейерверк, спалив немалый кусок леса. Жаль, в этих местах жило совсем немного подданных лесного эльфа, всё больше – кобольды.
Коршун лениво парил над мохнатыми верхушками елей. Свесившись вниз, Уморт пытливо вглядывался в узкие пространства между деревьями. Можно было бы подстрелить что-нибудь себе на обед, сверху это всегда проще.
Внезапно коршун передёрнулся всем телом и стремительно полетел вниз головой, Уморт еле сумел удержаться. У самой земли птица замедлила полёт и, тяжело махая крыльями, попыталась снова подняться. Ещё пара взмахов, ещё… птица перекувыркнулась через голову, упала на землю и осталась лежать без движения.
Уморт соскочил с неподвижной туши и быстро подбежал к голове коршуна: глаза птицы были закрыты, из шеи торчала стрела.
Маг тревожно оглянулся. Вокруг – глухая чаща. Высокие ели мрачно смотрели со всех сторон.
– Не беспокойся, – прозвенел вдруг голос за спиной. – Он не убит – просто заснул.
Уморт резко обернулся.
В зарослях травы стоял кобольд. Да не какой-нибудь, а тот самый, длинноволосый, которого Уморт страстно желал видеть. В руках у кобольда был лук.
Глаза волшебника радостно блеснули. Он порывисто шагнул навстречу.
– Я вижу, это твоих рук дело, – прищурился он. – Я жду объяснений.
– Тебе придётся здесь задержаться, Уморт, – сказал Игуш.
– Да?.. – усмехнулся маг. – И ты, как я понимаю, собираешься меня задержать. Не так ли?
– Именно.
– Что ж, ловко придумано: дождаться, когда я покину пределы гор, где я могуч и всесилен, и разделаться тут со мной, как с обычным эльфом. Браво, Игуш! Твой братец десять лет тому назад несколько не рассчитал. Он встретился со мной вон за той скалой. Там ещё мои владения. Только и успел сделать, что схватиться за меч. Статуя получилась впечатляющая, не правда ли? …Но здесь ты можешь взять меня голыми руками, кобольд. Ты в преимуществе передо мной.
– Я не собираюсь пользоваться своим преимуществом, Уморт, – мотнул головой кобольд. – У тебя тоже есть меч, и ты хорошо им владеешь. Вынимай!
Улыбнувшись, маг скинул плащ и вынул из ножен длинный меч. Игуш выхватил свой.
Уморт встал в позицию и хищно улыбнулся.
– Я думаю, ты уже видел новое украшение для ворот, Игуш. Маленькая Моурри так плакала…
Закусив губу, Игуш кинулся на противника.
Маг рассмеялся и легко ушёл от удара.
– Это я нарочно для тебя велел выставить статую над воротами. Чтобы было видно издалека. – Уморт кружил, не торопясь напасть. – Вообще, я люблю мурров. Приятные существа, даже немного владеют магией… Но эти наглецы перешагнули все границы! – Волшебник сделал яростный выпад. – Я не очень терпелив, ты знаешь, кобольд.
Противники закружили по поляне.
– Ты так сосредоточенно молчишь, – продолжал Уморт, ловко парируя удары. – Прими же немножко участие в разговоре. Ведь не могу я болтать сам с собой. Боишься сделать неверное движение? Ты прав, у тебя есть все шансы остаться лежать на этой поляне. В то время как меня ты убить не можешь: до скрипки с нотами вы ведь ещё не добрались. – Мечи скрещивались с громким звоном. – …Что ты, собственно, мечтаешь со мной сделать? По-видимому, связать руки, заткнуть рот и оставить здесь. Чтобы не мешал путешествию Тома в цветочный город. Так ведь?
Не дождавшись ответа, маг насмешливо продолжал:
– Послушай, ты, «рыцарь»! Убить ты меня всё равно не сможешь, даже если мальчик доберётся до скрипки, тебе это известно? Чёрная сторона света никогда не исчезнет. Даже если такие, как ты, «рыцари», всю жизнь будут пытаться её уничтожить. Пойми: нельзя уничтожить ночь! Нельзя уничтожить зло, как бы кто этого не добивался!
Меч кобольда коснулся плеча противника, взрезав ткань. Уморт отскочил назад и сунул руку под камзол.
– …Послушай, Игуш, сколько тебе лет? Двадцать?.. А мне триста двадцать! Что ты мог узнать за свои двадцать лет? Что есть добро, есть зло, и что надо бороться со злом, чтобы победило добро? …Скажу тебе, пока не уложил на месте, из векового опыта: добро не может существовать без зла. Если тебе хорошо, то кому-то другому плохо, запомни это. Я ем морковку – другому она уже не достанется. Ты подстрелил птицу, чтобы накормить своих детей: дети рады, птица – нет! Девушка подарит любовь тебе, а другой будет страдать от неразделённого чувства! Счастье одного строится на несчастье другого. Из праха умерших, в конце концов, вырастают цветы, если хочешь знать!
Голос Уморта был напряжён до предела.
– Я – один злой волшебник против двух добрых, и то они ограничили меня в пространстве. Но – убей меня, лиши меня магической силы! – ты думаешь, воцарится счастье в Цауберляндии? Не надейся! Появится новый чёрный маг. Может быть, ещё пострашнее, чем я. Для этого даже не нужна будет скрипка: он возникнет сам по себе – из воздуха, из ничего! Потому что не может существовать дня без ночи, добра без зла!
…Между тем кобольд, наступая, уже прижимал противника к краю полянки, где рос непроходимый колючий кустарник. Как ни внимательно слушал Игуш откровения мага, он всё же заметил, что всё это время тот держал свободную от меча руку под камзолом. Взгляд его упал на шею волшебника, где на солнце сверкнула золотая цепочка. Внезапная догадка пронзила его.
Поняв, что терять нельзя ни секунды, кобольд рванулся вперёд и изо всех сил ударил мечом по клинку противника. Меч мага отлетел в сторону.
Не давая Уморту опомниться, Игуш налетел на него и повалил наземь, безжалостно вывернув руку. Розовый кристалл в ладони у мага алел на глазах, будто наливаясь кровью.
Кобольд придавил противника к земле, не давая сделать ни движения и, с усилием выдернув из руки магический камень, закинул, не глядя, в кусты терновника.
Взбешённый маг дёрнулся, перекатился через плечо и вскочил на ноги. Глазами он искал свой меч.
– Нет, ты не получишь больше шанса, – твёрдо сказал Игуш, наступив на меч.
– Куда ты закинул камень? – проскрежетал волшебник сквозь зубы.
– Не знаю, – невозмутимо ответил кобольд. – Не смотрел.
Уморт вздохнул:
– Что ты собираешься теперь делать со мной?
– Свяжу и оставлю, как ты уже догадался.
– Давай, – Уморт протянул руки.
Но не успел кобольд прикоснуться к его рукаву, как тот с силой дёрнул его за руку вниз, и оба покатились по траве. Нож, сверкнувший в руке у мага, прошёлся совсем близко от лица Игуша.
Навалившись на коварного эльфа, кобольд с силой сжал его запястье. Острый нож выскользнул из пальцев, крутанулся в воздухе и легко вонзился неподалёку в землю по самую рукоятку.
В следующую минуту Игуш жёстко скручивал яростно сопротивлявшемуся эльфу руки за спиной. Потом подтащил его к дереву и тщательно привязал к стволу.
– Ты отдохнёшь здесь немного, Уморт, – объяснил он. – Твой коршун пронзён стрелой с сонным зельем. Тебе придётся подождать несколько дней, пока он не проснётся. Думаю, тебя никто не потревожит: место довольно глухое.
– Ты что же, собираешься оставить меня здесь на всё это время без еды и питья, "благородный рыцарь"? – взглянул исподлобья Уморт.
Игуш обернулся:
– Ты ведь сам хвалился, что бессмертен. Так что будь спокоен, с тобой ничего не случится.
Однако, заметив, что по лбу у волшебника струится пот, вернулся, вынул из-за пояса флягу с водой и приложил к губам эльфа.
– Мы с тобой ещё как-нибудь встретимся, Игуш, – пообещал Уморт, отхлебнув из фляги.
– После того как отзвучит твоя последняя мелодия, Уморт, – охотно, – кивнул тот.
Чёрные глаза с ненавистью провожали кобольда.
– Не надейся особенно, что всё у вас теперь пойдёт гладко! – крикнул Уморт вслед. – Я ещё вчера послал по следу Тома стаю моих лучших коршунов! А повсюду в лесах тролли ищут гнома с эльфиной!
…В лесу было тихо-тихо, только где-то в чаще куковала кукушка. Солнце опустилось за ели и теперь светило связанному волшебнику прямо в глаза. Уморт зажмурился, отвернул голову и глубоко задумался…
3. Тоурри
Путешествие начиналось приятно. Весь день пригревало солнышко. Ни ветерка, ни облачка. Под ногами, куда ни кинь взгляд, простирался густой лес, с высоты соколиного полёта казавшийся сплошным зелёным ковром.
Но птице тоже нужно отдыхать. Пролетев порядочное расстояние, сокол опустился на лесную полянку.
На привале дети ближе познакомились со своим новым зеленоглазым товарищем. Покинув мрачные Умортовы владения, мурр как будто стряхнул с себя весь груз тяготивших его забот. Тоурри оказался милым и обаятельным спутником. Беззаботное настроение никогда не сходило с его чела, что было характерной чертой всякого мурра. Он, правда, не обладал практичностью гнома в умении, например, быстро построить шалаш из веток и листьев, или способностью кобольда из ничего приготовить поесть, но зато в глазах его никогда не угасали весёлые искорки.
Мурр просто очаровал Тома с Катариной, когда, подкрепившись сладкой кушуньей и сыто растянувшись на траве, начал показывать смешные фокусы.
Сухой сучок в его руках вдруг по-червячьи скорчился, прокашлялся и деловито пополз вверх по травинке.
А дорожные мешки затеяли спор – кто толще и важнее. Да так смешно выпячивали животы, что дети, глядя на них, давились со смеху.
Дорожный мешок Катарины оказался самым худым. Но он не растерялся: вытащил из кармашка красную ленточку и кокетливо нацепил её себе на ремешок.
– Зато я – самый симпатичный! – гордо провозгласил он голосом Катарины, взобравшись на шляпку гриба.
Катарина покраснела.
Посмеиваясь, мурр продолжил представление. Руки в "белых перчатках" проделывали чудеса, не снившиеся ни одному фокуснику в мире.
Вот он сомкнул кончики пальцев. А когда снова разомкнул, между ними вспыхнуло ярко-зелёное пламя. Пушистые искрящиеся шарики взлетели до самых крон деревьев, а потом посыпались на детей, норовясь забиться за шиворот. Достигнув же своей цели, принялись так яростно щекотать, что дети покатились по траве, захлёбываясь от хохота. Первым запросил пощады Том.
– Прекрати, Тоурри! – вопил он, извиваясь. – Перестань издеваться!
Тоурри прекратил не сразу. Трясясь от беззвучного смеха, он ещё некоторое время наслаждался видом корчившихся на земле детей, потом щёлкнул пальцами – «щекотунчики» исчезли.
Оставив брата с сестрой пока отдыхать, мурр принялся за спящего сокола. В траве вдруг возникла толстая розовая мышь с глазами-цветочками. Смерив громадную птицу презрительным взглядом, она неторопливо прошлась под самым клювом у сокола, небрежно задев его своим длинным хвостом.
Птица открыла глаза. Встрепенулась… И бросилась за мышью!
Перепуганная мышь старательно улепётывала со всех лап. Причём с каждым шагом она заметно увеличивалась в размерах. Под конец сокол озадаченно завис над толстой тварью, больше походившей теперь на упитанную хрюшку, чем на давешнюю мышь. Осознав внезапно значимость своей персоны, мышь важно развернулась, гордо упёрла лапки в бока и… – ппыхх! – лопнула.
Но птице тоже нужно отдыхать. Пролетев порядочное расстояние, сокол опустился на лесную полянку.
На привале дети ближе познакомились со своим новым зеленоглазым товарищем. Покинув мрачные Умортовы владения, мурр как будто стряхнул с себя весь груз тяготивших его забот. Тоурри оказался милым и обаятельным спутником. Беззаботное настроение никогда не сходило с его чела, что было характерной чертой всякого мурра. Он, правда, не обладал практичностью гнома в умении, например, быстро построить шалаш из веток и листьев, или способностью кобольда из ничего приготовить поесть, но зато в глазах его никогда не угасали весёлые искорки.
Мурр просто очаровал Тома с Катариной, когда, подкрепившись сладкой кушуньей и сыто растянувшись на траве, начал показывать смешные фокусы.
Сухой сучок в его руках вдруг по-червячьи скорчился, прокашлялся и деловито пополз вверх по травинке.
А дорожные мешки затеяли спор – кто толще и важнее. Да так смешно выпячивали животы, что дети, глядя на них, давились со смеху.
Дорожный мешок Катарины оказался самым худым. Но он не растерялся: вытащил из кармашка красную ленточку и кокетливо нацепил её себе на ремешок.
– Зато я – самый симпатичный! – гордо провозгласил он голосом Катарины, взобравшись на шляпку гриба.
Катарина покраснела.
Посмеиваясь, мурр продолжил представление. Руки в "белых перчатках" проделывали чудеса, не снившиеся ни одному фокуснику в мире.
Вот он сомкнул кончики пальцев. А когда снова разомкнул, между ними вспыхнуло ярко-зелёное пламя. Пушистые искрящиеся шарики взлетели до самых крон деревьев, а потом посыпались на детей, норовясь забиться за шиворот. Достигнув же своей цели, принялись так яростно щекотать, что дети покатились по траве, захлёбываясь от хохота. Первым запросил пощады Том.
– Прекрати, Тоурри! – вопил он, извиваясь. – Перестань издеваться!
Тоурри прекратил не сразу. Трясясь от беззвучного смеха, он ещё некоторое время наслаждался видом корчившихся на земле детей, потом щёлкнул пальцами – «щекотунчики» исчезли.
Оставив брата с сестрой пока отдыхать, мурр принялся за спящего сокола. В траве вдруг возникла толстая розовая мышь с глазами-цветочками. Смерив громадную птицу презрительным взглядом, она неторопливо прошлась под самым клювом у сокола, небрежно задев его своим длинным хвостом.
Птица открыла глаза. Встрепенулась… И бросилась за мышью!
Перепуганная мышь старательно улепётывала со всех лап. Причём с каждым шагом она заметно увеличивалась в размерах. Под конец сокол озадаченно завис над толстой тварью, больше походившей теперь на упитанную хрюшку, чем на давешнюю мышь. Осознав внезапно значимость своей персоны, мышь важно развернулась, гордо упёрла лапки в бока и… – ппыхх! – лопнула.