Страница:
— Около тысячи лет, я думаю. Сюда она пришла в десятом веке из Шотландии, сопровождая и оберегая в странствиях наших шотландских беженцев. Кстати, котик Брауни пришел с нею, они уже тогда были неразлучными друзьями.
— Ой, какая восхитительная история! — восторженно пропищала Мэри О'Кейси.
— Да, милочка, наша школа имеет традиции, — благосклонно улыбнулась ей леди Бадб. — Но вернемся к нашим фэйри, большим и маленьким. Конечно, все они тоже духи, лишенные плоти. Обыкновенным людям видеть фэйри не дано, если они сами того не пожелают.
— Почему же мы их видим? — спросила Филида.
— А потому, что мы находимся в сиде. Духовная атмосфера в сиде Келпи и его окрестностях настолько высокая и напряженная, что фэйри видны здесь и невооруженным глазом. Отношения с фэйри совсем не просты и требуют специального обучения. Этому будет посвящен курс низшей неорганики. А мы с вами перейдем сразу к высшей неорганике. Насколько маги выше быдлов, настолько высшие неорганики совершеннее и могущественнее магов и даже фэйри. Поэтому мы, ведьмы, стараемся завязать с ними отношения и гордимся тем, что высшие неорганики охотно сотрудничают с нами: они нами руководят и помогают нам, если мы признаем их абсолютное духовное превосходство и оказываем им уважение и послушание. Ведьмы и колдуны вступают в союз с высшими неорганиками пожизненно и послежизненно. Неорганики щедры: они исполняют все наши желания, о которых мы сообщаем им посредством заклинаний, ритуалов, письменных договоров и других знаков. Сотрудничество высших неоргаников с магами возможно потому, что они очень расположены к людям определенной категории и охотно идут на контакт с ними. Но такой контакт — процесс сложный, требующий сосредоточенности и тренировки, и этим вы будете заниматься на уроках практической магии. А мы с вами будем стараться понять и постичь глубинную сущность магии…
Аннушке слушать все это сначала было жутковато, потом скучновато, а к концу урока она с тоски уже просто клевала носом. Тут, к счастью, опять запел-загудел гонг, и леди Бадб проводила всех в Каминный зал на обед.
Аннушка заняла знакомый столик, а вскоре подошла и Дара.
— Ну, как прошли первые уроки? — спросила она. — Понравилось тебе на занятиях?
— Понравилась левитация. Профессор Морриган летала вокруг люстры. Правда-правда, летала! Теория магии мне понравилась меньше.
— Да ты что, это же главный предмет в школе! — Дара поглядела на нее укоризненно.
— Ну, это же был только первый урок леди Бадб, может, я еще просто не разобралась. Но профессор Морриган в самом деле летала, ты представляешь ?
— Да я сколько раз видела! Кстати, учти, что чистая левитация — это не для всех. Даже первые ученицы выпускного курса умеют подниматься в воздух на метр и передвигаться в таком положении еще на метр в обе стороны. А вот скоро она вас будет учить летать на метле — вот это класс, это тебе понравится! И для порядочной ведьмы метлы вполне достаточно.
— Я бы хотела обойтись без метлы…
— И не вздумай! Что это за полет — метр вверх, метр вправо-влево? С этим только в цирке выступать. Знаешь, если строго разобраться, то ведьмы, колдуны и прочие маги своей силой вообще мало что могут — за них в основном духи работают.
— Как это?
— Очень просто. Колдунья вызывает духов, и духи ее поднимают на воздух. Это только со стороны кажется, что она сама по воздуху носится. И на метле или на ковре магов тоже носят духи. Главное тут — правильно построить с этими духами отношения. Так что изучай теорию и практику магии, а то вылетишь с треском из школы Келпи и пойдешь на корм лошадке Келпи.
Аннушка опустила ложку и уставилась на Дару.
— Шутка. Давай ешь. Большая перемена всего только час, а надо успеть погулять в саду и выкупаться.
Но погулять подружкам не удалось — их подвели лепрехуны. Войдя в Норку, Дара бросилась к столу, на котором лежали мохнатые сапожки.
— Молодцы лепрехунчики, быстро справились с работой! — Она схватила сапог и стала примерять его. И тут же завопила: — Идиоты! Неумехи! Сапожники!
— Что случилось, Дара?
— Нет, ты только посмотри: оба сапога — левые! Они мне сшили второй сапог тоже левый, уроды подземные!
— Ой, правда! Как же ты будешь в них ходить?
— А никак! Пошли к лепрехунам ругаться. Заодно посмотришь на них и познакомишься. Ну, я им покажу, как издеваться над старшекурсницей!
Дара снова надела Аннушкины тапочки, и они отправились на лифте вниз, в подвальные мастерские Келпи.
В узкий подземный коридор, шедший по кругу, как и все келпинские коридоры, выходило множество дверей, и над каждой был подвешен ремесленный знак; здесь были ножницы, кружка, свеча, шляпа, бутылка — словом, все, что изготовлялось за дверьми мастерских. Над сапожной мастерской висел, конечно, сапог. Дара толкнула дверь, заблямкал колокольчик, и они вошли.
Посередине пещеры лепрехунов стоял низкий стол, на котором лежали кусочки разноцветной кожи; маленькие бородатые человечки бегали по столу и большими ножами выкраивали из кожи заготовки для обуви. Вдоль стен стояли укрепленные на каменном полу колодки и станки для сшивания кожи, похожие на швейные машинки. За теми и другими тоже трудились лепрехуны.
Дара подошла к столу и с размаху швырнула на него, прямо на середину, два левых сапога.
— Где старший сапожник? — грозно спросила она.
К ней подошел невысокий, всего по пояс Даре, но полный достоинства мастер-лепрехун не в сером, как все, а в красном колпачке, украшенном эмблемой цеха — золотым сапожком.
— Слушаю вас, ученица Дара. Что случилось?
— Почему вы не выполнили мой заказ? Я просила сшить мне второй сапог: это значит — правый, а не второй левый!
— В самом деле. Кто принес заказ?
— Мои боуги.
— Кто принимал заказ?
— Я, мастер!
К ним подскочил и остановился в почтительной позе лепрехун-подмастерье, на вид не старше тридцати лет, с короткой бородкой.
— Какой заказ сделали боуги?
— Срочно сшить точно такой же второй сапог.
— Ну?
— Мы и сшили ТОЧНО ТАКОЙ ЖЕ ВТОРОЙ САПОГ, мастер. То есть второй левый сапог, ведь правый уже не был бы ТОЧНО ТАКИМ ЖЕ.
Хохот лепрехунов заполнил сапожную пешеру.
Мастер развел руками:
— Не сердитесь на моих озорников, уважаемая Дара: они молоды, и у них так мало развлечений!
— Ладно, чего уж… А когда вы теперь сошьете мне второй… Нет, когда вы сошьете мне правильный сапог?
— Ну, проказники, когда будет готов новый заказ?
— Он готов, мастер
Подмастерье нырнул под стол, вылез из-под него и выставил на стол правый хоббичий сапожок. Лепрехуны опять дружно засмеялись и даже захлопали в ладоши, видя изумление Дары.
— Так зачем же вы все это устроили?
— Этот розыгрыш? — спросил подмастерье. — А чтобы посмеяться…
Дара взяла новый сапожок, а старым запустила в подмастерье. Но тот без труда увернулся и поймал сапог на лету.
— Нам нужна вторая пара таких же сапог для моей подружки.
— На кого записать заказ?
— Ученица Юлианна Мишина из России, — представилась Аннушка, улыбаясь забавным человечкам.
Лепрехуны усадили ее на низенькую табуреточку и обмерили обе ее ноги.
— Заказ будет готов сегодня вечером. Придете за ним сами?
— Нам некогда. Принесите к нашей Норке и отдайте боугам.
— А плата, уважаемые?
— Плату можете получить прямо сейчас, я плачу за обеих. Несите ваши иголки! Надеюсь, они у вас одноразовые?
— Конечно! С вас четыре капли за четыре сапога.
— Три! Один сапог вы сшили неправильный.
— Он точно такой, какой вы заказали, а два сапога все равно пара, даже если это и неподхолящая пара. Плата за пару сапог — две капли. Итого, с вас причитается четыре капли за две пары.
— Да ладно, берите уж, кровопийцы!
Старший мастер удалился и через минуту вернулся, неся в обеих руках поднос, на котором стояла большая фарфоровая миска с нарисованным на боку кустиком земляники, наполненная водой. Рядом с миской лежала запакованная медицинская игла.
— Хоть бы палец спиртом или йодом протерли сначала, — проворчала Дара.
— Мы не любим примесей, — возразил лепрехун. — Но если вы не знаете противоинфекционного заговора, то я могу сам его для вас прочесть.
— Без ваших заговоров обойдусь. Вы мне такого наговорите, что палец потом отсохнет.
— С капризными клиентами такое иногда случается, — усмехнулся лепрехун и распаковал иглу. Дара подставила палец, лепрехун уколол его иглой миску с водой четыре капли крови — по одной за каждый сапог. Остальные лепрехуны глядели на них с пристальным вниманием, прекратив свою работу и облизываясь тонкими длинными языками.
Девочки вышли за дверь.
За их спиной тотчас послышалось довольное урчание и повизгивание.
— А на первый взгляд они такие симпатичные, — грустно сказала Аннушка.
— Сапоги?
— Нет, лепрехуны.
— А, ты об этом! Все фэйри кровушку любят, тут уж ничего не поделаешь. Ну все, поехали наверх, в классы — вот-вот в гонг ударят.
У Аннушки следующим уроком была практическая магия, и опять Дара отвела ее на занятия.
Класс практической магии был похож на большой музейный зал, изогнутый, как все помещения в Келпи: одна стена окнами выходила в сад, а более длинная глухая стена была сплошь заставлена высокими шкафами. Некоторые из них имели стеклянные дверцы, другие были закрыты наглухо, а несколько шкафов были заперты на большие висячие замки, и Аннушке послышалось, что за наглухо запертыми дверцами этих шкафов кто-то или что-то возится и скребется. Первокурсницы уселись за столы и стали ждать. Аннушка принялась разглядывать вещи в ближайшем шкафу. Она увидела на полке две одинаковые бархатные шапочки с меховой оторочкой, а перед ними картонные этикетки: на одной стояло «Шапка-невидимка», а на другой — «Шапка-невредимка». Аннушка пожала плечами и подумала: «Игрушки…».
Мисс МакДональд вошла в класс, позевывая и моргая глазами, вокруг которых заметно размазалась золотая краска: она явно спала до обеда, проспала обед и, похоже, даже еще не умывалась сегодня.
— Привет, малютки! Выспались?
— Да, спасибо, мисс МакДональд.
— А я — нет. Поэтому займемся сегодня самой простой магией — бытовой, в просторечии именуемой сглазом или порчей. Объяснять я вам ничего не буду — голова болит, а показать кое-что смогу. Но сначала вы мне сами скажите, какой порчей вы охотнее всего пользуетесь, когда ссоритесь?
Первокурсницы молчали, а потом Мэри О'Кейси подняла руку.
— Мы тебя слушаем, Мэри.
— Мне дома запрещали колдовать до тех пор, пока я не попаду в Келпи. Если в школе меня кто-то обижал, я жаловалась бабушке, и та все за меня устраивала.
— Каким образом она все устраивала?
— Я приносила какую-нибудь вещь обидчика, бабушка с нею что-то делала, а я потом подкладывала эту вещь обратно. У девчонок появлялись прыщи, а у мальчишек бородавки.
— Ну и чем кончилось дело? Надо полагать, одноклассники научились тебя уважать?
— Нет, они не успели. Они только заметили, что у них пропадают вещи, выследили меня и объявили воровкой. Родителям пришлось забрать меня из школы и пообещать директору, что они отведут меня к детскому психиатру. Вместо этого они отвезли меня в Келпи.
Девчонки захихикали.
— Значит, ты, еще не научившись толком колдовать, уже успела за колдовство пострадать? Совсем как наши мученицы в Каминном зале!
— Надо в ее честь камин построить! — предложила Кэтлин Монтегю.
— В туалете! — ехидно добавила Милли Милн.
Мисс МакДональд вдруг побледнела, а точнее сказать — позеленела.
— Простите… — пробормотала она и, прикрыв рот ладонью, опрометью бросилась к маленькой дверце между двух шкафов.
Девчонки тотчас заулыбались, зашептались, захихикали.
— Хватила училка лишнего на шабаше!.. Еле-еле до туалета добежала!
— Она с ученицами выпускного курса до самого утра шабашилась!
— МакДональдша летала по залу в обнимку с бутылкой!
Через несколько минут мисс МакДональд вышла из туалета и твердым шагом процокала на своих высоченных каблуках к столу.
— Так… Сплетничаем о преподавателях? В таком случае сглазы мы оставим на потом, а сейчас займемся аллотриофагией. Кто знает, что это такое?
Класс не знал и притих в тревожном ожидании.
— Аллотриофагия — это порча, заключающаяся в изрыгании жертвой скверных предметов. Юлианна Мишина, будь добра, достань вон из того шкафа семь тазов и раздай их ученицам.
Аннушка подошла к шкафу, открыла дверцы и увидела, что он набит медной посудой — котлами, чайниками, чашами, чашками и чашечками. И тазами.
— Возьми самые большие, какие найдешь, — мстительным голосом сказала мисс МакДональд.
Келпинки настороженно и испуганно молчали. Аннушка отсчитала семь тазов, с трудом вытащила их и расставила на столах. Последний таз она поставила на свой стол и села на место.
— Вы, крошки, посмели изрыгнуть хулу на свою преподавательницу. Сейчас вы начнете изрыгать не слова, а предметы, адекватные вашим дурным словам и мыслям. И только посмейте мне запачкать пол в классе! — Мисс МакДональд закрыла глаза и стала бормотать заклинания. Потом она широко распахнула глаза, в упор взглянула на Алисон и сказала сладким и гадким голосом: — Алисон О'Брайен, можешь начинать, дорогая!
Бедная Алисон багрово покраснела, приоткрыла рот, издала какой-то квакающий звук и высунула кончик языка. Потом она открыла рот еще шире, и тут все увидели, что это вовсе не язык, а пучок каких-то шевелящихся розовых отростков. Алисон захрипела, наклонилась над тазом, и из ее рта в таз гроздьями посыпались живые черви.
— Мисс МакДональд, у Алисон глисты! — восторженно закричала Кэтлин Монтегю. — Ой, как противно!
— Твоя очередь, Монтегю! — скомандовала мисс МакДональд, протянув в сторону Кэтлин тонкий палец с облупившимся золотым лаком.
Кэтлин открыла рот, и у нее изо рта показалась небольшая треугольная змеиная головка с высунутым раздвоенным язычком. Кэтлин выпучила глаза и скосила их на выползающую у нее изо рта пеструю гадюку. Она хотела схватить ее рукой, но гадюка сунулась головой навстречу, и Кэтлин испуганно отдернула руку.
— Не трогай ее, Кэтлин, детка: она может ужалить, — ласково остерегла ее мисс МакДональд. — Ага, вот еще одна показалась! Какая куколка! Подставь поближе тазик, Кэтлин, чтобы змейки не расползлись по классу. Кто следующий? Мэри О'Кейси? Пожалуйста, Мэри.
Мэри зажала рот двумя руками и поглядела на мисс Морген упрямо и сердито: она решила ни за что на свете не показывать, что там у нее во рту.
— Ты так любишь мышей, Мэри? — притворно удивилась мисс МакДональд.
— А-а-а! — закричала Мэри, как оказалось, страшно боявшаяся мышей, и вскочила на стол, ногой задев и сбросив на пол свой таз. Мыши серыми мячиками падали из ее рта на стол, подскакивали, прыгали на пол и разбегались в разные стороны.
— Милли Милн, помоги, пожалуйста, Мэри, подай ей тазик, — спокойно приказала мисс МакДональд. Милли бросилась исполнять приказ, испуганно косясь на преподавательницу. А та продолжала: — Потом сядь на свое место и покажи нам, чем полна ты сама. Живые тритончики — какая прелесть!
Милли, рыдая, принялась отрыгивать в таз одного за другим черных с желтыми пятнами гребенчатых тритонов.
— Так, а теперь очередь нашей принцессы. Чем же нас осчастливит восточная красавица?
Ясмин большими испуганными глазами смотрела на мисс МакДональд, хлопала длинными ресницами — и больше ничего не происходило.
— Встань, Ясмин! Открой рот! — нахмурившись, приказала мисс Морген.
Ясмин приоткрыла рот, но там ничего не было, кроме ослепительно белых и ровных зубов.
— Значит, ты ничего дурного обо мне не сказала и даже не подумала, когда твои соученицы прохаживались тут на мой счет?
— Нет… — тихо сказала Ясмин.
— Впрочем, чего и ждать от быдлички, — презрительно фыркнула мисс МакДональд. — Садись! Юлианна Мишина, что у тебя?
Аннушка знать не знала, что там делала мисс МакДональд на шабаше, но она осудила ее за другое. «Какая же она, оказывается, злая ведьма, хоть и красавица!» — подумала она сразу, как только Алисой начала извергать из себя червей, и потом она повторяла про себя: «Ведьма! Злая ведьма!» — всякий раз, когда видела, как страдают одноклассницы. Она решила, что не будет смотреть, что там из нее полезет, и наклонилась над тазом, широк открыв рот и крепко зажмурив глаза. Что-то холодное вырвалось у нее из горла и упало в таз, по пути больно оцарапав ей язык. «Это, наверно, скорпионы!» — в ужасе подумала Аннушка, но глаз не открыла. Она отрыгнула это холодное и колючее еще раз, еще и еще раз…
— Какой сюрприз! У Юлианны Мишиной для меня оказались сплошные комплименты! — услышала она вдруг удивленный голос мисс МакДональд.
Аннушка осторожно открыла один глаз и скосила его в таз — в нем лежали четыре наполовину распустившиеся красные розы. Она с облегчением вздохнула и подумала, что все-таки мисс МакДональд — ничего, и тут же розоизвержение само собой прекратилось. Только оцарапанный язык немного побаливал.
Мисс МакДональд подошла к ней и взяла из таза розы.
— Спасибо, милая, — сказала она и погладила Аннушку по голове. Аннушка съежилась под ее рукой.
Филида Стэнли сидела ни жива, ни мертва, надеясь, что общая кара ее обойдет. Не обошла.
— Филида, — ласково проговорила мисс МакДональд, — нехорошо таить злобу в себе. Наклонись над тазиком, деточка!
Филида со стоном склонилась над тазом, и вот у нее-то изо рта посыпались громадные, глянцево-коричневые скорпионы! Они со стуком падали в медный таз, пытаясь на лету ужалить несчастную Филиду.
Мисс МакДональд с минуту полюбовалась ими, а потом скомандовала:
— Всем прекратить извержение! Я полагаю, дорогие, теперь вы все хорошо усвоили, что такое аллотриофагия? Можете оставить все как есть — боуги уберут. Урок окончен!
И она гордо удалилась из класса, неся перед собой красные розы.
Келпинки почему-то все как одна с ненавистью уставились на Аннушку и на Ясмин.
— Подлизы!
— Тихони!
— Выскочки!
— Задавалы!
Только одна Алисон догадалась спросить:
— Юлианна, а что ты сказала про мисс МакДональд? Почему это у тебя одной вместо всяких гадостей изо рта розы сыпались? Ну-ка, признавайся!
— Я ничего про нее не говорила, а когда с вами началась эта самая аллотриофагия, я все время думала, какая мисс МакДональд злющая ведьма.
— Смотрите-ка, русская, а догадалась! — завистливо сказала Алисон и собиралась такой же гордой походкой, как мисс МакДональд, выйти из класса, но тут ее скрючило снова, и она бегом вернулась к своему тазику, чтобы в муках извергнуть в него последнего, особенно жирного и длинного червяка. Остальные келпинки, уже полностью освободившиеся от своего пакостного содержимого, дружно над нею захохотали.
Следующим и последним уроком в этот день была история магии, которую вел библиотекарь Финегас. Он явился в класс, толкая перед собой нагруженную книгами тележку, одетый все в тот же потрепанный зеленый балахон, но сегодня на его седой кудлатой голове красовалась большая зеленая шляпа с помятыми краями и заткнутой за ленту веткой рябины с кистями рубиновых ягод. Впрочем, шляпу он тут же, войдя в класс, снял и забросил в угол. Дежурный боуг подхватил ее, нахлобучил на себя и так понес к вешалке, стоявшей в углу класса. Келпинки захихикали: это было очень смешно — движущаяся шляпа, а под нею толстые серые лапы. На ходу боуг отщипнул несколько ягод рябины. Финегас, не оглядываясь, негромко, но строго сказал:
— Малыш, тебе вовсе не идет эта шляпа. И оставь в покое мою рябину!
— Ого! — сказала громким шепотом Мэри О Кейси. — Он что, сквозь голову видит, что у него сзади делается?
— Он также видит сквозь стены и сквозь время, мышка, — проворчал Финегас, выкладывая на стол книги из тележки. — Например, могу тебе сообщить, Мэри, что сейчас в твоей комнате боуги догрызают забытую тобой на столе половину шоколадки. Учти, боуги очень любят шоколад, его надо прятать от них подальше.
— Спасибо, господин Финегас, я после уроков их накажу.
— Любопытно, как же ты их накажешь?
— Отстегаю серебряной цепочкой. Боуги боятся серебра как огня.
Аннушка удивилась, но не тому, что боуги боятся серебра, а тому, что леди Бадб разрешила Мэри оставить серебряную цепочку. А вот с нее сняли! А на цепочке было… Камушек? Бусинка? Аннушка так и не смогла вспомнить, что она носила на той цепочке, мысленно махнула рукой и стала слушать дальше.
— Да, серебро оставляет на теле фэйри долго не заживающие раны, — сказал Финегас. — Стоит ли так жестоко наказывать их за кусочек шоколада?
— Стоит! Пусть не трогают мои сласти!
— Гм. Ты настоящая ведьма, Мэри О'Кейси.
— Спасибо, господин Финегас, — и Мэри О'Кейси гордо поглядела на одноклассниц.
— Но все-таки, мышка, я не советую тебе обижать боугов. Они хоть и мелкие фэйри, но очень мстительные.
— Господин Финегас, не называйте меня мышкой! — простонала Мэри.
— Почему?
Келпинки мгновенно развеселились и закричали наперебой:
— Она сегодня объелась мышками!
— Ее мышами тошнило!
— Наша Мэри доверху мышами набита!
— Она мышей не ловит на уроках практической магии!
— Тихо! — прикрикнул Финегас на расшумевшихся девчонок. — Хватит о боугах, шоколаде и мышах! Поговорим-ка лучше о магии. Поскольку сегодня у нас первый урок, мы устроим день занятий наоборот: вы будете задавать мне вопросы, а я на них отвечать. Кто хочет спросить меня что-нибудь по истории магии?
— Господин Финегас, а почему это в нашем ирландском сиде так много шотландцев? — спросила Мэри.
— Ты имеешь в виду мисс МакДональд? Келпинки захихикали.
— И ее тоже, — опасливо проговорила Мэри.
— Многим шотландским магам и фэйри пришлось бежать от преследований христианской Церкви в Шотландии. Церковь предала их анафеме, они стали хиреть и болеть. Они узнали, что в Ирландии в этом смысле обстановка более благоприятная, и решили переселиться в наши края. Их сопровождала лошадка Келпи. Они нашли наш сид, поселились в нем и обрели покой и счастье. Вот я вам прочту, что писал о разнице отношений к фэйри в Шотландии и Ирландии наш великий ирландский поэт Уильям Батлер Йейтс. — Финегас порылся в своей тележке, извлек небольшую книжку и прочел: «Шотландцы утратили доброе расположение к фэйри. Если вас интересуют истории об их добрых и забавных проделках, вам нужно ехать в Ирландию, а за историями страшными добро пожаловать к шотландцам». Что вас еще интересует, мышки-малышки?
Филида подняла руку и спросила:
— Господин Финегас, вот в нашем Каминном зале горят ведьмы. Почему инквизиция так свирепо преследовала колдунов и ведьм?
— Потому что им так было нужно.
— А зачем это было нужно быдлам?
— Инквизиция была нужна не быдлу, а маглу. Маги с помощью инквизиции сводили счеты между собой и подпитывались энергией друг друга. Вот послушайте, что пишет об этом один из основателей инквизиции. — Финегас отыскал нужную книгу, раскрыл ее и прочел: «Истинная история инквизиции, сочинение мага Синклициуса Великолепного. Вступление. Христиане до сих пор разводят руками, не понимая, как могла их святая и полная богоугодных добродетелей церковь породить инквизицию, которая была чрезвычайно жестокой и противоречила заветам Священного Писания. Разгадка этого парадокса лежит гораздо выше религиозного мировоззрения. Являясь в настоящий момент единственным представителем этой грозной организации, автор считает необходимым донести до заинтересованных лиц правду о названной организации, главным образом ввиду того обстоятельства, что происходящие в сегодняшнем мире процессы в достаточной мере способствуют ее скорейшему возрождению. Автор был одним из тех, кто задумал и основал инквизицию, и занимал в ней видное место.
Инквизиция как организация в составе христианской католической церкви была учреждена на собрании адептов Ордена Хранителей Смерти в Италии в конце XII века. Обстановка того времени вынуждала их пойти на крайние меры: христианская церковь распространилась повсеместно по Европе, и Орден Хранителей Смерти был близок к уничтожению. В такой обстановке была задумана и создана инквизиция как социально-исследовательский институт и исполнительный орган Ордена. Основными целями этой организации были следующие: расширение Ордена Хранителей Смерти путем зачисления в него прошедших через пытки и уцелевших стихийных колдунов и ведьм, дискредитация христианской церкви, но главное — энергетическая подпитка Ордена. Инквизиция лежала вне тривиальных представлений о добре и зле, вне любых человеческих категорий и понятий. Предвзятое мнение по отношению к инквизиции сложилось в недалеких умах простецов или быдлов, неспособных видеть развитие мировых процессов. Посвящение, получаемое колдунами-быдлами и ведьмами-быдличками в подземных тюрьмах, нельзя было назвать приятным, однако своей основной цели оно служило: ищущий настоящей магической власти проходил через все необходимые стадии Смерти и получал новый уровень развития, если оставался жив. Тех же, кто сгорел на кострах инквизиции, — а никакое великое дело не обходится без жертв — весь магический мир почитает как мучеников за идею». — Финегас захлопнул книгу и бросил ее в тележку. — Пример такого почитания мучеников за магию — наш Каминный зал. Ну, с инквизицией в общих чертах, я думаю, пока все ясно? На уроке людоведения вы будете изучать это подробнее.
— Ой, какая восхитительная история! — восторженно пропищала Мэри О'Кейси.
— Да, милочка, наша школа имеет традиции, — благосклонно улыбнулась ей леди Бадб. — Но вернемся к нашим фэйри, большим и маленьким. Конечно, все они тоже духи, лишенные плоти. Обыкновенным людям видеть фэйри не дано, если они сами того не пожелают.
— Почему же мы их видим? — спросила Филида.
— А потому, что мы находимся в сиде. Духовная атмосфера в сиде Келпи и его окрестностях настолько высокая и напряженная, что фэйри видны здесь и невооруженным глазом. Отношения с фэйри совсем не просты и требуют специального обучения. Этому будет посвящен курс низшей неорганики. А мы с вами перейдем сразу к высшей неорганике. Насколько маги выше быдлов, настолько высшие неорганики совершеннее и могущественнее магов и даже фэйри. Поэтому мы, ведьмы, стараемся завязать с ними отношения и гордимся тем, что высшие неорганики охотно сотрудничают с нами: они нами руководят и помогают нам, если мы признаем их абсолютное духовное превосходство и оказываем им уважение и послушание. Ведьмы и колдуны вступают в союз с высшими неорганиками пожизненно и послежизненно. Неорганики щедры: они исполняют все наши желания, о которых мы сообщаем им посредством заклинаний, ритуалов, письменных договоров и других знаков. Сотрудничество высших неоргаников с магами возможно потому, что они очень расположены к людям определенной категории и охотно идут на контакт с ними. Но такой контакт — процесс сложный, требующий сосредоточенности и тренировки, и этим вы будете заниматься на уроках практической магии. А мы с вами будем стараться понять и постичь глубинную сущность магии…
Аннушке слушать все это сначала было жутковато, потом скучновато, а к концу урока она с тоски уже просто клевала носом. Тут, к счастью, опять запел-загудел гонг, и леди Бадб проводила всех в Каминный зал на обед.
Аннушка заняла знакомый столик, а вскоре подошла и Дара.
— Ну, как прошли первые уроки? — спросила она. — Понравилось тебе на занятиях?
— Понравилась левитация. Профессор Морриган летала вокруг люстры. Правда-правда, летала! Теория магии мне понравилась меньше.
— Да ты что, это же главный предмет в школе! — Дара поглядела на нее укоризненно.
— Ну, это же был только первый урок леди Бадб, может, я еще просто не разобралась. Но профессор Морриган в самом деле летала, ты представляешь ?
— Да я сколько раз видела! Кстати, учти, что чистая левитация — это не для всех. Даже первые ученицы выпускного курса умеют подниматься в воздух на метр и передвигаться в таком положении еще на метр в обе стороны. А вот скоро она вас будет учить летать на метле — вот это класс, это тебе понравится! И для порядочной ведьмы метлы вполне достаточно.
— Я бы хотела обойтись без метлы…
— И не вздумай! Что это за полет — метр вверх, метр вправо-влево? С этим только в цирке выступать. Знаешь, если строго разобраться, то ведьмы, колдуны и прочие маги своей силой вообще мало что могут — за них в основном духи работают.
— Как это?
— Очень просто. Колдунья вызывает духов, и духи ее поднимают на воздух. Это только со стороны кажется, что она сама по воздуху носится. И на метле или на ковре магов тоже носят духи. Главное тут — правильно построить с этими духами отношения. Так что изучай теорию и практику магии, а то вылетишь с треском из школы Келпи и пойдешь на корм лошадке Келпи.
Аннушка опустила ложку и уставилась на Дару.
— Шутка. Давай ешь. Большая перемена всего только час, а надо успеть погулять в саду и выкупаться.
Но погулять подружкам не удалось — их подвели лепрехуны. Войдя в Норку, Дара бросилась к столу, на котором лежали мохнатые сапожки.
— Молодцы лепрехунчики, быстро справились с работой! — Она схватила сапог и стала примерять его. И тут же завопила: — Идиоты! Неумехи! Сапожники!
— Что случилось, Дара?
— Нет, ты только посмотри: оба сапога — левые! Они мне сшили второй сапог тоже левый, уроды подземные!
— Ой, правда! Как же ты будешь в них ходить?
— А никак! Пошли к лепрехунам ругаться. Заодно посмотришь на них и познакомишься. Ну, я им покажу, как издеваться над старшекурсницей!
Дара снова надела Аннушкины тапочки, и они отправились на лифте вниз, в подвальные мастерские Келпи.
В узкий подземный коридор, шедший по кругу, как и все келпинские коридоры, выходило множество дверей, и над каждой был подвешен ремесленный знак; здесь были ножницы, кружка, свеча, шляпа, бутылка — словом, все, что изготовлялось за дверьми мастерских. Над сапожной мастерской висел, конечно, сапог. Дара толкнула дверь, заблямкал колокольчик, и они вошли.
Посередине пещеры лепрехунов стоял низкий стол, на котором лежали кусочки разноцветной кожи; маленькие бородатые человечки бегали по столу и большими ножами выкраивали из кожи заготовки для обуви. Вдоль стен стояли укрепленные на каменном полу колодки и станки для сшивания кожи, похожие на швейные машинки. За теми и другими тоже трудились лепрехуны.
Дара подошла к столу и с размаху швырнула на него, прямо на середину, два левых сапога.
— Где старший сапожник? — грозно спросила она.
К ней подошел невысокий, всего по пояс Даре, но полный достоинства мастер-лепрехун не в сером, как все, а в красном колпачке, украшенном эмблемой цеха — золотым сапожком.
— Слушаю вас, ученица Дара. Что случилось?
— Почему вы не выполнили мой заказ? Я просила сшить мне второй сапог: это значит — правый, а не второй левый!
— В самом деле. Кто принес заказ?
— Мои боуги.
— Кто принимал заказ?
— Я, мастер!
К ним подскочил и остановился в почтительной позе лепрехун-подмастерье, на вид не старше тридцати лет, с короткой бородкой.
— Какой заказ сделали боуги?
— Срочно сшить точно такой же второй сапог.
— Ну?
— Мы и сшили ТОЧНО ТАКОЙ ЖЕ ВТОРОЙ САПОГ, мастер. То есть второй левый сапог, ведь правый уже не был бы ТОЧНО ТАКИМ ЖЕ.
Хохот лепрехунов заполнил сапожную пешеру.
Мастер развел руками:
— Не сердитесь на моих озорников, уважаемая Дара: они молоды, и у них так мало развлечений!
— Ладно, чего уж… А когда вы теперь сошьете мне второй… Нет, когда вы сошьете мне правильный сапог?
— Ну, проказники, когда будет готов новый заказ?
— Он готов, мастер
Подмастерье нырнул под стол, вылез из-под него и выставил на стол правый хоббичий сапожок. Лепрехуны опять дружно засмеялись и даже захлопали в ладоши, видя изумление Дары.
— Так зачем же вы все это устроили?
— Этот розыгрыш? — спросил подмастерье. — А чтобы посмеяться…
Дара взяла новый сапожок, а старым запустила в подмастерье. Но тот без труда увернулся и поймал сапог на лету.
— Нам нужна вторая пара таких же сапог для моей подружки.
— На кого записать заказ?
— Ученица Юлианна Мишина из России, — представилась Аннушка, улыбаясь забавным человечкам.
Лепрехуны усадили ее на низенькую табуреточку и обмерили обе ее ноги.
— Заказ будет готов сегодня вечером. Придете за ним сами?
— Нам некогда. Принесите к нашей Норке и отдайте боугам.
— А плата, уважаемые?
— Плату можете получить прямо сейчас, я плачу за обеих. Несите ваши иголки! Надеюсь, они у вас одноразовые?
— Конечно! С вас четыре капли за четыре сапога.
— Три! Один сапог вы сшили неправильный.
— Он точно такой, какой вы заказали, а два сапога все равно пара, даже если это и неподхолящая пара. Плата за пару сапог — две капли. Итого, с вас причитается четыре капли за две пары.
— Да ладно, берите уж, кровопийцы!
Старший мастер удалился и через минуту вернулся, неся в обеих руках поднос, на котором стояла большая фарфоровая миска с нарисованным на боку кустиком земляники, наполненная водой. Рядом с миской лежала запакованная медицинская игла.
— Хоть бы палец спиртом или йодом протерли сначала, — проворчала Дара.
— Мы не любим примесей, — возразил лепрехун. — Но если вы не знаете противоинфекционного заговора, то я могу сам его для вас прочесть.
— Без ваших заговоров обойдусь. Вы мне такого наговорите, что палец потом отсохнет.
— С капризными клиентами такое иногда случается, — усмехнулся лепрехун и распаковал иглу. Дара подставила палец, лепрехун уколол его иглой миску с водой четыре капли крови — по одной за каждый сапог. Остальные лепрехуны глядели на них с пристальным вниманием, прекратив свою работу и облизываясь тонкими длинными языками.
Девочки вышли за дверь.
За их спиной тотчас послышалось довольное урчание и повизгивание.
— А на первый взгляд они такие симпатичные, — грустно сказала Аннушка.
— Сапоги?
— Нет, лепрехуны.
— А, ты об этом! Все фэйри кровушку любят, тут уж ничего не поделаешь. Ну все, поехали наверх, в классы — вот-вот в гонг ударят.
У Аннушки следующим уроком была практическая магия, и опять Дара отвела ее на занятия.
Класс практической магии был похож на большой музейный зал, изогнутый, как все помещения в Келпи: одна стена окнами выходила в сад, а более длинная глухая стена была сплошь заставлена высокими шкафами. Некоторые из них имели стеклянные дверцы, другие были закрыты наглухо, а несколько шкафов были заперты на большие висячие замки, и Аннушке послышалось, что за наглухо запертыми дверцами этих шкафов кто-то или что-то возится и скребется. Первокурсницы уселись за столы и стали ждать. Аннушка принялась разглядывать вещи в ближайшем шкафу. Она увидела на полке две одинаковые бархатные шапочки с меховой оторочкой, а перед ними картонные этикетки: на одной стояло «Шапка-невидимка», а на другой — «Шапка-невредимка». Аннушка пожала плечами и подумала: «Игрушки…».
Мисс МакДональд вошла в класс, позевывая и моргая глазами, вокруг которых заметно размазалась золотая краска: она явно спала до обеда, проспала обед и, похоже, даже еще не умывалась сегодня.
— Привет, малютки! Выспались?
— Да, спасибо, мисс МакДональд.
— А я — нет. Поэтому займемся сегодня самой простой магией — бытовой, в просторечии именуемой сглазом или порчей. Объяснять я вам ничего не буду — голова болит, а показать кое-что смогу. Но сначала вы мне сами скажите, какой порчей вы охотнее всего пользуетесь, когда ссоритесь?
Первокурсницы молчали, а потом Мэри О'Кейси подняла руку.
— Мы тебя слушаем, Мэри.
— Мне дома запрещали колдовать до тех пор, пока я не попаду в Келпи. Если в школе меня кто-то обижал, я жаловалась бабушке, и та все за меня устраивала.
— Каким образом она все устраивала?
— Я приносила какую-нибудь вещь обидчика, бабушка с нею что-то делала, а я потом подкладывала эту вещь обратно. У девчонок появлялись прыщи, а у мальчишек бородавки.
— Ну и чем кончилось дело? Надо полагать, одноклассники научились тебя уважать?
— Нет, они не успели. Они только заметили, что у них пропадают вещи, выследили меня и объявили воровкой. Родителям пришлось забрать меня из школы и пообещать директору, что они отведут меня к детскому психиатру. Вместо этого они отвезли меня в Келпи.
Девчонки захихикали.
— Значит, ты, еще не научившись толком колдовать, уже успела за колдовство пострадать? Совсем как наши мученицы в Каминном зале!
— Надо в ее честь камин построить! — предложила Кэтлин Монтегю.
— В туалете! — ехидно добавила Милли Милн.
Мисс МакДональд вдруг побледнела, а точнее сказать — позеленела.
— Простите… — пробормотала она и, прикрыв рот ладонью, опрометью бросилась к маленькой дверце между двух шкафов.
Девчонки тотчас заулыбались, зашептались, захихикали.
— Хватила училка лишнего на шабаше!.. Еле-еле до туалета добежала!
— Она с ученицами выпускного курса до самого утра шабашилась!
— МакДональдша летала по залу в обнимку с бутылкой!
Через несколько минут мисс МакДональд вышла из туалета и твердым шагом процокала на своих высоченных каблуках к столу.
— Так… Сплетничаем о преподавателях? В таком случае сглазы мы оставим на потом, а сейчас займемся аллотриофагией. Кто знает, что это такое?
Класс не знал и притих в тревожном ожидании.
— Аллотриофагия — это порча, заключающаяся в изрыгании жертвой скверных предметов. Юлианна Мишина, будь добра, достань вон из того шкафа семь тазов и раздай их ученицам.
Аннушка подошла к шкафу, открыла дверцы и увидела, что он набит медной посудой — котлами, чайниками, чашами, чашками и чашечками. И тазами.
— Возьми самые большие, какие найдешь, — мстительным голосом сказала мисс МакДональд.
Келпинки настороженно и испуганно молчали. Аннушка отсчитала семь тазов, с трудом вытащила их и расставила на столах. Последний таз она поставила на свой стол и села на место.
— Вы, крошки, посмели изрыгнуть хулу на свою преподавательницу. Сейчас вы начнете изрыгать не слова, а предметы, адекватные вашим дурным словам и мыслям. И только посмейте мне запачкать пол в классе! — Мисс МакДональд закрыла глаза и стала бормотать заклинания. Потом она широко распахнула глаза, в упор взглянула на Алисон и сказала сладким и гадким голосом: — Алисон О'Брайен, можешь начинать, дорогая!
Бедная Алисон багрово покраснела, приоткрыла рот, издала какой-то квакающий звук и высунула кончик языка. Потом она открыла рот еще шире, и тут все увидели, что это вовсе не язык, а пучок каких-то шевелящихся розовых отростков. Алисон захрипела, наклонилась над тазом, и из ее рта в таз гроздьями посыпались живые черви.
— Мисс МакДональд, у Алисон глисты! — восторженно закричала Кэтлин Монтегю. — Ой, как противно!
— Твоя очередь, Монтегю! — скомандовала мисс МакДональд, протянув в сторону Кэтлин тонкий палец с облупившимся золотым лаком.
Кэтлин открыла рот, и у нее изо рта показалась небольшая треугольная змеиная головка с высунутым раздвоенным язычком. Кэтлин выпучила глаза и скосила их на выползающую у нее изо рта пеструю гадюку. Она хотела схватить ее рукой, но гадюка сунулась головой навстречу, и Кэтлин испуганно отдернула руку.
— Не трогай ее, Кэтлин, детка: она может ужалить, — ласково остерегла ее мисс МакДональд. — Ага, вот еще одна показалась! Какая куколка! Подставь поближе тазик, Кэтлин, чтобы змейки не расползлись по классу. Кто следующий? Мэри О'Кейси? Пожалуйста, Мэри.
Мэри зажала рот двумя руками и поглядела на мисс Морген упрямо и сердито: она решила ни за что на свете не показывать, что там у нее во рту.
— Ты так любишь мышей, Мэри? — притворно удивилась мисс МакДональд.
— А-а-а! — закричала Мэри, как оказалось, страшно боявшаяся мышей, и вскочила на стол, ногой задев и сбросив на пол свой таз. Мыши серыми мячиками падали из ее рта на стол, подскакивали, прыгали на пол и разбегались в разные стороны.
— Милли Милн, помоги, пожалуйста, Мэри, подай ей тазик, — спокойно приказала мисс МакДональд. Милли бросилась исполнять приказ, испуганно косясь на преподавательницу. А та продолжала: — Потом сядь на свое место и покажи нам, чем полна ты сама. Живые тритончики — какая прелесть!
Милли, рыдая, принялась отрыгивать в таз одного за другим черных с желтыми пятнами гребенчатых тритонов.
— Так, а теперь очередь нашей принцессы. Чем же нас осчастливит восточная красавица?
Ясмин большими испуганными глазами смотрела на мисс МакДональд, хлопала длинными ресницами — и больше ничего не происходило.
— Встань, Ясмин! Открой рот! — нахмурившись, приказала мисс Морген.
Ясмин приоткрыла рот, но там ничего не было, кроме ослепительно белых и ровных зубов.
— Значит, ты ничего дурного обо мне не сказала и даже не подумала, когда твои соученицы прохаживались тут на мой счет?
— Нет… — тихо сказала Ясмин.
— Впрочем, чего и ждать от быдлички, — презрительно фыркнула мисс МакДональд. — Садись! Юлианна Мишина, что у тебя?
Аннушка знать не знала, что там делала мисс МакДональд на шабаше, но она осудила ее за другое. «Какая же она, оказывается, злая ведьма, хоть и красавица!» — подумала она сразу, как только Алисой начала извергать из себя червей, и потом она повторяла про себя: «Ведьма! Злая ведьма!» — всякий раз, когда видела, как страдают одноклассницы. Она решила, что не будет смотреть, что там из нее полезет, и наклонилась над тазом, широк открыв рот и крепко зажмурив глаза. Что-то холодное вырвалось у нее из горла и упало в таз, по пути больно оцарапав ей язык. «Это, наверно, скорпионы!» — в ужасе подумала Аннушка, но глаз не открыла. Она отрыгнула это холодное и колючее еще раз, еще и еще раз…
— Какой сюрприз! У Юлианны Мишиной для меня оказались сплошные комплименты! — услышала она вдруг удивленный голос мисс МакДональд.
Аннушка осторожно открыла один глаз и скосила его в таз — в нем лежали четыре наполовину распустившиеся красные розы. Она с облегчением вздохнула и подумала, что все-таки мисс МакДональд — ничего, и тут же розоизвержение само собой прекратилось. Только оцарапанный язык немного побаливал.
Мисс МакДональд подошла к ней и взяла из таза розы.
— Спасибо, милая, — сказала она и погладила Аннушку по голове. Аннушка съежилась под ее рукой.
Филида Стэнли сидела ни жива, ни мертва, надеясь, что общая кара ее обойдет. Не обошла.
— Филида, — ласково проговорила мисс МакДональд, — нехорошо таить злобу в себе. Наклонись над тазиком, деточка!
Филида со стоном склонилась над тазом, и вот у нее-то изо рта посыпались громадные, глянцево-коричневые скорпионы! Они со стуком падали в медный таз, пытаясь на лету ужалить несчастную Филиду.
Мисс МакДональд с минуту полюбовалась ими, а потом скомандовала:
— Всем прекратить извержение! Я полагаю, дорогие, теперь вы все хорошо усвоили, что такое аллотриофагия? Можете оставить все как есть — боуги уберут. Урок окончен!
И она гордо удалилась из класса, неся перед собой красные розы.
Келпинки почему-то все как одна с ненавистью уставились на Аннушку и на Ясмин.
— Подлизы!
— Тихони!
— Выскочки!
— Задавалы!
Только одна Алисон догадалась спросить:
— Юлианна, а что ты сказала про мисс МакДональд? Почему это у тебя одной вместо всяких гадостей изо рта розы сыпались? Ну-ка, признавайся!
— Я ничего про нее не говорила, а когда с вами началась эта самая аллотриофагия, я все время думала, какая мисс МакДональд злющая ведьма.
— Смотрите-ка, русская, а догадалась! — завистливо сказала Алисон и собиралась такой же гордой походкой, как мисс МакДональд, выйти из класса, но тут ее скрючило снова, и она бегом вернулась к своему тазику, чтобы в муках извергнуть в него последнего, особенно жирного и длинного червяка. Остальные келпинки, уже полностью освободившиеся от своего пакостного содержимого, дружно над нею захохотали.
Следующим и последним уроком в этот день была история магии, которую вел библиотекарь Финегас. Он явился в класс, толкая перед собой нагруженную книгами тележку, одетый все в тот же потрепанный зеленый балахон, но сегодня на его седой кудлатой голове красовалась большая зеленая шляпа с помятыми краями и заткнутой за ленту веткой рябины с кистями рубиновых ягод. Впрочем, шляпу он тут же, войдя в класс, снял и забросил в угол. Дежурный боуг подхватил ее, нахлобучил на себя и так понес к вешалке, стоявшей в углу класса. Келпинки захихикали: это было очень смешно — движущаяся шляпа, а под нею толстые серые лапы. На ходу боуг отщипнул несколько ягод рябины. Финегас, не оглядываясь, негромко, но строго сказал:
— Малыш, тебе вовсе не идет эта шляпа. И оставь в покое мою рябину!
— Ого! — сказала громким шепотом Мэри О Кейси. — Он что, сквозь голову видит, что у него сзади делается?
— Он также видит сквозь стены и сквозь время, мышка, — проворчал Финегас, выкладывая на стол книги из тележки. — Например, могу тебе сообщить, Мэри, что сейчас в твоей комнате боуги догрызают забытую тобой на столе половину шоколадки. Учти, боуги очень любят шоколад, его надо прятать от них подальше.
— Спасибо, господин Финегас, я после уроков их накажу.
— Любопытно, как же ты их накажешь?
— Отстегаю серебряной цепочкой. Боуги боятся серебра как огня.
Аннушка удивилась, но не тому, что боуги боятся серебра, а тому, что леди Бадб разрешила Мэри оставить серебряную цепочку. А вот с нее сняли! А на цепочке было… Камушек? Бусинка? Аннушка так и не смогла вспомнить, что она носила на той цепочке, мысленно махнула рукой и стала слушать дальше.
— Да, серебро оставляет на теле фэйри долго не заживающие раны, — сказал Финегас. — Стоит ли так жестоко наказывать их за кусочек шоколада?
— Стоит! Пусть не трогают мои сласти!
— Гм. Ты настоящая ведьма, Мэри О'Кейси.
— Спасибо, господин Финегас, — и Мэри О'Кейси гордо поглядела на одноклассниц.
— Но все-таки, мышка, я не советую тебе обижать боугов. Они хоть и мелкие фэйри, но очень мстительные.
— Господин Финегас, не называйте меня мышкой! — простонала Мэри.
— Почему?
Келпинки мгновенно развеселились и закричали наперебой:
— Она сегодня объелась мышками!
— Ее мышами тошнило!
— Наша Мэри доверху мышами набита!
— Она мышей не ловит на уроках практической магии!
— Тихо! — прикрикнул Финегас на расшумевшихся девчонок. — Хватит о боугах, шоколаде и мышах! Поговорим-ка лучше о магии. Поскольку сегодня у нас первый урок, мы устроим день занятий наоборот: вы будете задавать мне вопросы, а я на них отвечать. Кто хочет спросить меня что-нибудь по истории магии?
— Господин Финегас, а почему это в нашем ирландском сиде так много шотландцев? — спросила Мэри.
— Ты имеешь в виду мисс МакДональд? Келпинки захихикали.
— И ее тоже, — опасливо проговорила Мэри.
— Многим шотландским магам и фэйри пришлось бежать от преследований христианской Церкви в Шотландии. Церковь предала их анафеме, они стали хиреть и болеть. Они узнали, что в Ирландии в этом смысле обстановка более благоприятная, и решили переселиться в наши края. Их сопровождала лошадка Келпи. Они нашли наш сид, поселились в нем и обрели покой и счастье. Вот я вам прочту, что писал о разнице отношений к фэйри в Шотландии и Ирландии наш великий ирландский поэт Уильям Батлер Йейтс. — Финегас порылся в своей тележке, извлек небольшую книжку и прочел: «Шотландцы утратили доброе расположение к фэйри. Если вас интересуют истории об их добрых и забавных проделках, вам нужно ехать в Ирландию, а за историями страшными добро пожаловать к шотландцам». Что вас еще интересует, мышки-малышки?
Филида подняла руку и спросила:
— Господин Финегас, вот в нашем Каминном зале горят ведьмы. Почему инквизиция так свирепо преследовала колдунов и ведьм?
— Потому что им так было нужно.
— А зачем это было нужно быдлам?
— Инквизиция была нужна не быдлу, а маглу. Маги с помощью инквизиции сводили счеты между собой и подпитывались энергией друг друга. Вот послушайте, что пишет об этом один из основателей инквизиции. — Финегас отыскал нужную книгу, раскрыл ее и прочел: «Истинная история инквизиции, сочинение мага Синклициуса Великолепного. Вступление. Христиане до сих пор разводят руками, не понимая, как могла их святая и полная богоугодных добродетелей церковь породить инквизицию, которая была чрезвычайно жестокой и противоречила заветам Священного Писания. Разгадка этого парадокса лежит гораздо выше религиозного мировоззрения. Являясь в настоящий момент единственным представителем этой грозной организации, автор считает необходимым донести до заинтересованных лиц правду о названной организации, главным образом ввиду того обстоятельства, что происходящие в сегодняшнем мире процессы в достаточной мере способствуют ее скорейшему возрождению. Автор был одним из тех, кто задумал и основал инквизицию, и занимал в ней видное место.
Инквизиция как организация в составе христианской католической церкви была учреждена на собрании адептов Ордена Хранителей Смерти в Италии в конце XII века. Обстановка того времени вынуждала их пойти на крайние меры: христианская церковь распространилась повсеместно по Европе, и Орден Хранителей Смерти был близок к уничтожению. В такой обстановке была задумана и создана инквизиция как социально-исследовательский институт и исполнительный орган Ордена. Основными целями этой организации были следующие: расширение Ордена Хранителей Смерти путем зачисления в него прошедших через пытки и уцелевших стихийных колдунов и ведьм, дискредитация христианской церкви, но главное — энергетическая подпитка Ордена. Инквизиция лежала вне тривиальных представлений о добре и зле, вне любых человеческих категорий и понятий. Предвзятое мнение по отношению к инквизиции сложилось в недалеких умах простецов или быдлов, неспособных видеть развитие мировых процессов. Посвящение, получаемое колдунами-быдлами и ведьмами-быдличками в подземных тюрьмах, нельзя было назвать приятным, однако своей основной цели оно служило: ищущий настоящей магической власти проходил через все необходимые стадии Смерти и получал новый уровень развития, если оставался жив. Тех же, кто сгорел на кострах инквизиции, — а никакое великое дело не обходится без жертв — весь магический мир почитает как мучеников за идею». — Финегас захлопнул книгу и бросил ее в тележку. — Пример такого почитания мучеников за магию — наш Каминный зал. Ну, с инквизицией в общих чертах, я думаю, пока все ясно? На уроке людоведения вы будете изучать это подробнее.