Вудивисс Кэтлин. Шанна

   Однажды вечером, после обеда, Шанна сбежала от мужской компании на палубу. Правда, сэр Гэйлорд был с ней как-то особенно любезен, да и отец с капитаном Данбасом пытались ее развлечь, но настроение у нее не поднималось. Завернувшись в теплое манто и повязав шарф, так что торчал один нос, Шанна стояла у борта. К ней подошел Питни. После долгого молчания он, наконец, заговорил:
   — Вы уже несколько дней в плохом настроении, мадам Бошан, — Шанна не отвечала, и он насмешливо-высокопарно продолжал: — Судьба подвергла вас жестокому испытанию.
   — Не судьба, а те, в кого я так верила…
   — О, так вы, оказывается, еще не разучились говорить! Мы с Эргюс сильно в этом сомневались.
   — Мне просто нечего было вам сказать.
   — Бедная девочка! Так горько бороться одной с превратностями судьбы… Шанна, позвольте мне рассказать вам об одном человеке, в жизни которого было не меньше неприятностей, чем у вас.
   Шанна с кислой миной приготовилась слушать какую-нибудь банальную историю.
   — Это был славный парень, — продолжал Питни. — Он работал, не жалея сил, вместе с дюжиной рабочих в кузнице своего отца. В один прекрасный день он встретился с благородной девицей из богатой семьи, в которой рождались только девочки. Их тут же поженили, и у нее родился сын. Преемственность династии была, таким образом, обеспечена, ее мужа приняли в семью, но быстро переселили в другое крыло дома. И он видел свою жену только в окружении дам высшего света, относившихся к нему, как к прокаженному. Не выдержав этого, он покинул дом жены.
   Однако его сын не забыл отца, бежавшего когда-то из богатого поместья, и отыскал его все в той же кузнице. Какое-то время они жили вместе, отец и сын, и были счастливы. Однако вскоре мальчик был обнаружен и возвращен в поместье. Кузнец попытался предъявить свои права, но тетка его жены использовала свое влияние в судебных кругах, и бедняге было запрещено даже появляться в поместье и видеться с сыном. Мальчик снова попытался вернуться к отцу. Это было зимой, во время страшной бури. Он убежал из дому в одной ночной рубашке и босиком. Он простудился и умер с именем отца на устах…
   Несчастный отец, почти всегда пьяный, бродил по улицам. Наконец жена решилась принять его в свой дом. На следующий день ее нашли мертвой под лестницей. Естественно, родственники жены обвинили мужа в том, что он столкнул ее с лестницы. Его посадили в тюрьму. Он бежал из тюрьмы и укрылся в доме сестры, жены богатого лондонского торговца. Когда его двоюродный брат с женой и маленькой дочкой уехали на отдаленный остров, он отправился вместе с ними и жил на этом острове под чужим именем. Вот таким образом, моя маленькая Шанна, я оказался при вас. Вы играли у меня на коленях, и я всегда вас защищал, как защищаю и теперь, хотя вы и не верите этому.
   Глубоко взволнованная, Шанна вытерла бежавшие по щеке слезы.
   — Дядя Питни… — пробормотала она.
   — Я видел, — продолжал он, — как вы играли многими мужчинами. Конечно, кое-кто из них получил по заслугам. Но тот, который на вас женился, — Рюарк, стоит многих других, а вы обращались с ним не лучше, чем с ними. Если бы он был на этом судне, ваша тайна обязательно раскрылась бы. Нельзя доверять таким людям, как Ролстон, и в особенности Гэйлорду. Но вы совершенно не отдаете себе в этом отчета. Игра слишком затянулась и может кончиться не иначе, как скандалом. Я прошу вас о двух вещах: не компрометируйте этого человека и не просите меня вмешиваться в его судьбу.
   Шанна не отрывала глаз от волновавшегося моря. Она впервые задумалась над словами Питни.
   На десятый день после того, как они отплыли с Лос-Камельоса, сигнальщик увидел впереди землю. Несмотря на холодный ветер, свистевший на палубе «Хэмпстеда», Шанна в своем теплом манто присоединилась к матросам. Наконец-то они приближались к родному берегу Рюарка.
   Ролстон и Гэйлорд, привыкшие к более мягким зимам, стояли под навесом на палубе. Компанию Шанне составили только Траерн и Питни, смотревшие вместе с ней на приближавшиеся дюны, вершины которых были покрыты растительностью.
   По приказанию капитана судно изменило курс и пошло вдоль береговой линии на юго-запад. Показались мелкие острова, образовывавшие как бы заслон перед материковой частью. Бригантина бросила якорь на довольно значительном расстоянии от берега.
   — Какой унылый пейзаж! — вздохнула, разочарованная Шанна. — Ничего, кроме песка и кустарника… Где же дома, жители? — Она удрученно смотрела на проплывавший мимо безлюдный берег.
   — Нам предстоит еще два или три дня пути по реке под названием Джеймс, — ответил на обращенный к нему взгляд Шанны капитан Данбас.
   Сразу после полудня земля скрылась из виду, но под вечер обозначилась новая береговая линия. Недалеко от «Хэмпстеда» наперерез им пошел небольшой люгер^[21] под белым парусом, и скоро на борт поднялся первый помощник капитана Бошана Здвард Бейли.
   — Капитан Бошан направил меня сюда, чтобы сопровождать вас вверх по реке, — объяснил он, извлекая из кармана завернутый в клеенку пакет, из которого он вынул и передал капитану пачку документов. — Вот мои бумаги и несколько карт участков реки. — Вынув из пакета еще одно письмо, он вручил его Траерну: — Это вам от господина Джона Рюарка. — Затем с улыбкой повернулся к Шанне: — Бошаны с нетерпением ждут встречи с вами, мэм. Капитан так много рассказывал о вашей красоте! Но, по правде говоря, ему удалось передать лишь сотую долю вашего очарования.
   Шанна рассмеялась в ответ на этот витиеватый комплимент.
   — Я должна буду при первой возможности поговорить с Бошаном. Не могу же я допустить, чтобы он распускал обо мне неверные слухи! — улыбнулась она.
   Тем временем Траерн прочел письмо Рюарка.
   — Господин Рюарк отправляется в Ричмонд, — объявил он, — где нас будут ждать экипажи капитана Бошана. Рюарк все подготовит и встретит нас в порту. — Траерн искоса посмотрел на Шанну. — Я был почти уверен, что этот парень бросит «Грозу» и воспользуется своей свободой. Я бы на его месте поступил именно так. — Встретив удивленный взгляд Шанны, он пожал плечами. — Я должен был подписать арендный договор на шхуну и вручить ему документы об освобождении от рабства. — Добрая усмешка озарила лицо Траерна, а глаза сверкнули в сторону Шанны. — Я начинаю сомневаться в его здравомыслии.
   Шанна повернулась к отцу спиной, не расположенная к шуткам. Господин Бейли, прищурившись, посмотрел на небо, стараясь определить направление ветра.
   — Господин Рюарк произвел на меня впечатление на редкость благородного человека, вполне достойного своей фамилии и далеко не глупого. — Шанна через плечо взглянула на Бейли, обратившегося к капитану Данбасу: — Теперь можно поднять все паруса и двигаться на запад. До наступления темноты мы можем пройти большое расстояние.
   После того как за кормой остался Вильямсбург, движение на реке стало более оживленным. Когда стемнело, на ночь бросили якорь. Окутанный густым туманом, «Хэмпстед» превратился в изолированный мирок вне времени и пространства.
   Шанна мучилась в своей каюте. Небольшая печурка немного согревала ее, но ночная сырость не отступала перед этим слабым теплом. Ей не хватало Рюарка. Она задумчиво вынула музыкальную шкатулку — единственную память о нем — и подняла крышку. Знакомая мелодия вызывала иллюзию присутствия Рюарка. Она закрыла глаза и стала слушать. Когда в воздухе растаяли последние звуки, она воскликнула:
   — О любовь моя! Да, я люблю вас, Рюарк Бошан, и у вас никогда не будет причины сомневаться в этом.
   Поднявшийся под утро ветер стал разгонять туман. Шанна одна из первых на просыпавшемся корабле поднялась на палубу. Если бы это не показалось странным окружающим, она обязательно поторопила бы матросов, чтобы снова как можно скорее пуститься в путь.
   После легкого завтрака она поднялась с отцом на палубу. Ей не хотелось упускать ни малейшей возможности знакомства с этой новой для нее страной. Обоих восхищало многообразие открывавшегося их взорам пейзажа. Плодородная черная земля подступала к реке с обеих сторон, Холмы были покрыты лесами, спускавшимися к самым берегам. Повсюду виднелись большие дома, в том числе и кирпичные, свидетельствовавшие о достатке их обитателей. Течение стало быстрее и требовало большего внимания со стороны экипажа.
   Настроение у Шанны было столь же радостным, сколь хмурой была погода. Она махала рукой в ответ на приветствия людей, встречавшихся на берегу. Ее настроения не испортил даже раздраженный Гэйлорд, подошедший к ней с жалобами на то, что ему холодно. Ко всеобщему облегчению, он скоро ушел с палубы, запахнувшись в подбитую лисьим мехом шубу. Энтузиазм Шанны несколько поутих лишь тогда, когда с наступлением темноты господин Бейли распорядился отдать якорь, хотя они и были всего в каких-нибудь двадцати милях от Ричмонда.
   — Ночью плыть неразумно, — сказал он, — Течение может вынести судно на мель, да и подводных камней в темноте не видно. Лучше подождать до рассвета.
   На следующее утро поднялся свежий ветер, начался проливной дождь, и Шанне поневоле пришлось спуститься в каюту. Она шагала взад и вперед по крохотному помещению, сомневаясь в своей способности сохранить самообладание. Как ей удержаться, чтобы не броситься в объятия Рюарка, как только она его увидит? Ведь любой неосторожный жест может отправить молодого человека на виселицу.
   Дверь каюты внезапно распахнулась, и вместе с ветром в нее ворвался Питни. Он, потирая руки, погрел их у печурки.
   — Мы уже почти у цели. Осталось мили две. Через какие-нибудь полчаса причалим.
   Сердце у Шанны радостно застучало, готовое вырваться из груди, но, взяв себя в руки, она почти спокойно кивнула. Питни вышел. Как только прекратился дождь, она присоединилась к поднявшимся на палубу отцу и Питни.
   Матросы убирали паруса. И «Хэмпстед» готовился причалить к пристани. Еще не отдали трап, как Рюарк прыгнул на борт, несмотря на снова начавшийся дождь. Он протянул руку Траерну.
   — Дрянная погода для торжественной встречи, — проговорил он, — но, говорят, дождь в этом случае — хорошая примета.
   — Убежден, что так оно и есть, — отозвался Траерн. — Ну, господин Рюарк, ваша страна — поистине земля обетованная! Мне нигде не приходилось видеть таких богатств, которые только и ждут, чтобы ими овладел человек.
   Рюарк махнул кучерам двух карет и коляски, чтобы они подъехали к борту корабля, и пожал руку подошедшему Питни.
   — Мне кажется, что меня согрела бы хорошая пинта пива, — проговорил тот. — Не держат ли колонисты поблизости какой-нибудь забегаловки, где можно утолить жажду?
   Рюарк со смехом указал пальцем на одно такое заведение, стоявшее на набережной.
   — Это «Ферри-Порт», там есть бочонок лучшего английского пива. Скажите хозяину, что Джон Рюарк его покупает.
   Питни тут же отправился туда, в спешке едва не сбив с ног Гэйлорда, который также собрался на берег, чтобы справиться в транспортном агентстве о судьбе багажа, отправленного им на английском фрегате. Сошел с корабля и Ролстон, и его высокая фигура уже мелькала на молу.
   Шанна стояла в нескольких шагах за спиной отца. Рюарк все еще ни разу не взглянул на нее. Но вот он повернулся к ней, и глаза его сказали ей все. Рука ее затрепетала в его теплой ладони.
   — Шанна… Мадам Бошан…. — чуть хрипло обратился к ней Рюарк. — Вы дарите мне счастливейшую минуту в моей жизни. — И тихо добавил: — Я люблю вас.
   — Господин Рюарк, мне очень не хватало вашего общества, более того, я лишилась лучшего партнера в танцах. Успели ли вы побывать на каких-нибудь приемах? Может быть, даже покорили сердце какой-нибудь из здешних женщин?
   — Вам хорошо известно, — весело откликнулся он, — что сердце мое занято.
   Он увидел, что Шанна покраснела от удовольствия. Ее рука все еще оставалась в его ладони.
   — Если позволите, мадам Бошан, я отведу вас и вашего отца в такое место, где вы сможете выпить чашку чаю, пока грузят ваш багаж.
   Траерн, который предпочел бы последовать за Питни в кабачок, несколько разочарованно вздохнул.
   — Ведите нас, господин Рюарк, — ответил он. — Полагаю, что отцу не следует спускать глаз с дочери.
   Часом позже кучер объявил, что все готово и что можно отправляться.
   Рюарк отправился за Питни. Кабачок был шумным местом: здесь толпились матросы и крестьяне со всей округи. Облокотившись о стойку, Питни потягивал пиво и слушал пылкую речь какого-то рыжеволосого мужчины. Тот качал головой и стучал кулаком в подкрепление каждой своей мысли. Рюарк не мог расслышать его слов среди всеобщего гвалта. Расталкивая посетителей, он подошел к Питни.
   — Нет, я пока ничего не скажу, — заявил рыжий. — Сначала я должен разыскать этого человека, убедиться в том, что это действительно он. И только тогда заговорю. Скажу и тебе. Да, тогда я заговорю. И не стану надевать себе петлю на шею ради его спасения.
   Рюарк взял Питни за руку и бросил на стойку несколько монет.
   — Хозяин, налейте еще кружку этому человеку и еще одну его приятелю, что рядом с ним.
   — Только не мне, — покачав головой, отказался шотландец. — Я должен вернуться на пристань и работать.
   — Прежде чем вы уйдете, дружище Джейми, я хотел бы представить вам достойного человека. Это Джон Рюарк, — объявил Питни с кривой усмешкой. — Может быть, вы уже встречались?
   Рюарк нахмурился. Теперь, когда он более внимательно пригляделся к человеку, его лицо показалось ему странно знакомым. Но Джейми быстро вскочил на ноги, избегая взгляда Рюарка, натянул на рыжие волосы вязаный колпак и, попрощавшись, ушел.
   — Вы думаете, что я когда-то с ним встречался? — спросил озадаченный Рюарк.
   — Да, но не будем пока говорить об этом. Я знаю, где его можно найти, и это главное. — Питни отпил пива и поднял кружку в знак благодарности Рюарку. — Отличная вещь. Выпейте кружку, мальчик. Вам будет полезно на дорогу.
   Рюарк озабоченно посмотрел на Питни.
   — Судя по тому, как звучит ваш голос, вы уже выпили за нас обоих.
   Здоровяк весело похлопал Рюарка по спине.
   — Выпейте, Джон Рюарк, вам надо выбросить из головы ту, на которой вы женились.
   Когда Рюарк вернулся к стоянке экипажей, Шанна уже сидела в первой карете. Она стала смотреть, как Рюарк седлает Аттилу.
   — Вы поедете туда верхом, господин Рюарк? — спросила она.
   — Да, мадам. При таком ливне мне следует ехать впереди, чтобы проверить состояние дороги.
   Шанна откинулась на подушки и натянула на колени меховую полость. Лицо ее озарила тихая улыбка. «По крайней мере, он будет недалеко», — подумала она.
   Карета была не слишком роскошной, но вполне комфортабельной. На сиденьях лежали меховые полости, а небольшая жаровня не давала мерзнуть ногам.
   Вернулся Гэйлорд, убедившийся в том, что его саквояжи хорошо уложены на повозке.
   — Сэр Гэйлорд едет с нами? — спросил Траерна Рюарк.
   — Да, — проворчал тот. — К нашему большому сожалению, он решил рассказать о своих проектах и нуждах Бошанам. И, судя по количеству багажа, который Гэйлорд взял с собой, он некоторое время будет их гостем.
   Питни усмехнулся и слегка подтолкнул локтем Траерна.
   — По крайней мере, этот славный кавалер будет не нашим гостем. Кормить его будут другие.
   Рюарк фыркнул и потер тыльной стороной руки подбородок.
   — Было бы, конечно, лучше, если бы Бошаны прислали две повозки, — сказал он. — Но если все в порядке, мы сможем сейчас же отправиться в путь.
   Траерн кивнул, и Рюарк отправился к повозке с вещами. Вернувшись, он увидел, что на подножке второй кареты стоит Ролстон, встретивший его взгляд с холодным презрением. Раздраженно пожав плечами, тот сел в карету. За ним последовал и Гэйлорд, проворчавший что-то о том, что ему мешает колено Питни.
   Рюарк привязал Изабеллу к задку кареты Траерна и положил дамское седло Шанны в крытую повозку. Просунув голову в дверцу кареты, он увидел, что Орлан разглядывает одну из полостей и похлопывает по ней рукой, чтобы убедиться в качестве меха.
   — Превосходно! — пробормотал сквайр. — Джон Рюарк, трудно представить себе больший комфорт. Вот бы всегда так заботились обо мне! Просто замечательно!
   — Все готово, сэр. Могу ли я подать знак к отправлению?
   Траерн кивнул. Рюарк взглянул на Шанну, коснулся пальцем края шляпы и захлопнул дверцу кареты. Отступив на шаг, он махнул рукой. Кучер громко свистнул, подобрав вожжи, щелкнул длинным кнутом над головами лошадей, карета тронулась с места и покатила в сторону от берега, поднимаясь по некрутому склону. По улицам Ричмонда ритмично застучали лошадиные копыта.
   Некоторое время они ехали полями, а достигнув развилки, свернули на узкую дорогу, в самом начале которой виднелось толстое дерево с тремя глубокими зарубками на стволе.
   — На следующем перекрестке остановимся у таверны, чтобы перекусить, — сказал Питни.
   — Хороший малый этот Джон Рюарк, — проговорил довольный Траерн, откидываясь на спинку дивана кареты. — Он позаботился о том, чтобы нам было удобно.
   Когда караван выехал на следующий перекресток, кучера свернули на обочину и остановили лошадей перед неуклюжей постройкой под остроконечной крышей, на двери которой висела выцветшая от непогоды вывеска. Их, как гостей Бошанов, встретила краснолицая матрона. Она быстро освободила стол и расстелила на нем свежую скатерть.
   Для Гэйлорда специального места приготовлено не было, и он нехотя присоединился к компании Траерна, тщательно смахнув со скамьи воображаемую пыль рукой в перчатке, прежде чем уселся за стол. Все три кучера расположились в дальнем конце стола, почти не обращая внимания на негодующе-неодобрительный взгляд благородного пэра. Пошли по кругу кружки теплого крепленого сидра. Шанна немного отпила, не проявив к нему большого интереса. Она думала о том, почему задержался Рюарк. Ответ на этот вопрос она получила очень скоро: Рюарк вошел со старинным мушкетом в руках, длина которого была лишь чуть меньше его самого, и, прислонив оружие к стене у двери, подошел к столу и положил перед Питни два больших пистолета.
   — Я обнаружил это в вашем матросском сундуке, — сказал он, заметив удивленный взгляд Питни.
   Рюарк снял подбитый бобровым мехом плащ и повесил его сушиться перед кирпичной печью, и при этом все увидели у него за поясом пару пистолетов. Гэйлорд в гневе вскочил на ноги.
   — Оружие у раба! — Он в раздражении повернулся к Траерну. — Сквайр, я протестую! Вы позволяете этому рабу слишком много!
   Потягивая сидр, Траерн лишь пожат плечами.
   — Если человек защищает вашу шкуру, какая разница, кто он?
   — Защищает мою шкуру? Да он только и мечтает увидеть ее продырявленной! — Гэйлорд вытянул к Рюарку указательный палец: — Вы! По какому праву вы носите оружие?
   — Ни по какому, кроме своего собственного, разумеется, — спокойно отвечал Рюарк. Он говорил с заносчивым сэром Гэйлордом, как с ребенком. — Здесь много зверей, больших и опасных, встречаются и грабители с большой дороги, хотя и нечасто. Кроме того, существуют еще и волосатые дикари, о которых вы сами говорили. — Он сардонически улыбнулся. — Я не вижу здесь никого, кто бы мог постоять за дам. Но можете быть уверены, сэр Гэйлорд, если таковой обнаружится, я с радостью отдам ему оружие.
   Рюарк подождал, пока сэр Биллингсхэм угомонится, и, когда тот выдохся, уселся на свободное место, образовавшееся между Шанной и ее отцом.
   Трактирщик поставил перед ним кружку, над которой поднималась струйка пара, а хозяйка притащила огромный котел и стала раскладывать по тарелкам тушеное мясо. Мальчик принес на деревянном подносе ломти хлеба с золотистой коркой и тарелочки с маслом. Появились и глиняные кувшинчики с медом и вареньем, и все принялись за еду с аппетитом проголодавшихся путешественников. Шанна ела с таким удовольствием, которого уже давно не испытывала. Траерн с каждым новым тостом все больше хвалил хозяйку, пока она не залилась краской смущения. Когда он поднялся из-за стола, она принесла ему сливовый пудинг собственного приготовления, чтобы он мог отведать его в дороге.
   Когда Рюарк взялся за свой плащ и надел шляпу, Ролстон подошел к двери и взял стоявший там мушкет.
   — У вас прекрасное оружие, господин Рюарк, — заметил он, когда молодой человек протянул руку за мушкетом. — И дорогое. Где вы его раздобыли?
   Рюарк посмотрел в два устремленных на него ястребиных глаза и прищурился. Шанна затаила дыхание, увидев, что ствол мушкета направлен прямо в голову Рюарка, а тонкие пальцы поглаживают курок, как если бы Ролстон собирался выстрелить.
   — Я должен предупредить вас, если это вам не известно, — указал Рюарк на оружие, — оно заряжено.
   Ролстон глумливо улыбнулся:
   — Разумеется!
   — Господин Ролстон, — рявкнул Орлан Траерн, — положите этот чертов мушкет на пол, пока не пострадала ваша собственная глупая голова.
   Ухмылка сбежала с лица Ролстона, и он нехотя подчинился. Рюарк взял у него мушкет и провел мягкой тканью по стволу и замку, тщательно стерев следы его пальцев.
   Оскорбленный этим проявлением чувств, Ролстон, повернувшись на каблуках, вышел, громко хлопнув за собой дверью.
   Дорога была длинная. Местами она то сужалась, то становилась шире. Окружающий пейзаж все время менялся: они ехали то по гористой местности, то углублялись в долины. Поздно вечером, миновав небольшую плантацию и несколько ферм, они выехали на перекресток с указателем на почтовую дорогу Миддл-Вэйли. Вскоре показался большой дом под вывеской «Постоялый двор».
   Усталые путники расселись за столом, на их тарелках дымилось оленье мясо. Они наслаждались покоем и вели неторопливую беседу.
   — У нас три комнаты, в которых вы можете расположиться, — предложил хозяин. — Одну может занять дама, две другие — мужчины.
   Гэйлорд поднял глаза от тарелки и указал вилкой на Рюарка.
   — Он может переночевать в конюшне с кучерами. И тогда мы с господином Ролстоном устроимся в одной комнате, а господин Траерн с Питни в другой.
   Траерн нахмурился, услышав слова кавалера, а хозяин постоялого двора стал извиняться:
   — У меня нет других комнат, но есть старая хижина за домом, которой никто не пользуется. Кто-нибудь мог бы переночевать и там.
   Рюарк изъявил готовность занять эту хижину. Поднося кружку к губам, он встретил взгляд Шанны. Допив пиво, он поднялся и накинул плащ.
   — Пойду, взгляну на лошадей мадам Бошан, сквайр. И советую завтра встать пораньше, чтобы использовать светлое время суток; путешествие предстоит не из легких.
   Он надел шляпу и, повернувшись, неторопливо пошел к двери.
   — Спокойной ночи.

Глава 25

   Шанна лежала в постели как на иголках. Рядом храпела Эргюс. Не представляя, который час, она тихо позвала:
   — Эргюс!
   Та не отозвалась, но Шанна решила подождать еще хотя бы полчаса. Наконец она бесшумно встала, в слабом свете еще не погасшего камина закуталась в шерстяной плащ и надела удобные туфли. За окном шел дождь, но это-то как раз и было ей на руку.
   Шанна выскользнула из комнаты, тихо спустилась по лестнице, прошла через общую залу и вышла на улицу. Хотя туфли ее сразу же намокли, она чувствовала себя счастливой.
   Она с трудом разглядела во тьме хижину, стоявшую под ветвями больших деревьев на некотором расстоянии от дома. Шанна робко постучала в дверь, которая сама открылась. В очаге, потрескивая, ярко горел огонь, отбрасывавший на деревянные стены пляшущие тени, но Рюарка здесь не было. Может быть, она зашла не в тот дом? Но поблизости никаких других строений не было. Шанна в нерешительности остановилась на пороге. Порывы ветра словно подталкивали ее вперед к яркому огню, сулившему тепло. В этот момент сзади кто-то крепко обнял ее за плечи, она обернулась — под широкополой шляпой, с которой ручьями стекала вода, Шанна узнала лицо того, к кому пришла среди ночи.
   — Я был уверен, что вы придете, — проговорил Рюарк голосом, выдававшим его волнение. Он закрыл дверь, опустил на пол принесенный им большой сверток и бросил на стол шляпу. — Господи! Как мне вас недоставало! — прошептал он.
   Не обращая внимания на промокшую одежду, они обнялись, и губы их слились в поцелуе. Плащ упал с плеч Шанны, и тонкая ночная рубашка сразу промокла от соприкосновения с меховым плащом Рюарка.
   — Я люблю вас, — прошептала Шанна.
   Рюарк взял ее лицо двумя руками и заглянул ей в глаза, как бы желая удостовериться в искренности ее слов.
   — О, Рюарк, я люблю вас.
   С тихим радостным смехом он подвел ее к очагу. В мокрой рубашке Шанна дрожала от холода и охватившего ее предвкушения блаженства.
   — Сейчас вам станет теплее, — сказал он.
   Шанна не спускала с него глаз. Он был одет как-то странно: из-под подбитого бобровым мехом плаща виднелись замшевые панталоны, обтягивающее мускулистые бедра. В этом наряде он походил на насторожившегося зверя, которого она одновременно и любила, и боялась. Он был теперь в своей стране и свободен. Ни у кого не было над ним власти. Если бы он решил уехать, она последовала бы за ним… куда угодно. Рюарк укутал Шанну в меховой плащ, еще сохранявший тепло его тела. Пока он подкладывал поленья в очаг, она огляделась и с удивлением обнаружила, что на кровати лежал лишь один непокрытый матрас.
   — Не беспокойтесь, любовь моя, — сказал Рюарк. — Я позаботился о том, чтобы у вас этой ночью был полный комфорт.