Вудивисс Кэтлин. Шанна

   Последовало долгое молчание.
   — Мне трудно что-либо сказать, Шанна, — заговорил Натаниэль, — но мне кажется, что вы всех нас недооцениваете. Да и ваш отец, не людоед же он, в конце концов! Неужели он накажет вас за то, что вы полюбили человека? Я считаю Орлана Траерна разумным человеком и с нетерпением жду момента, когда вы раскроете ему эту тайну. — Он протянул ей руку. — Пойдемте, Шанна, я провожу вас до вашей комнаты. Уже поздно.
   Он счастливо рассмеялся, и Шанна почувствовала, как ей передается его хорошее настроение.

Глава 26

   Пробиваясь сквозь занавески, лучи утреннего солнца согревали комнату. Проснувшись, Шанна потянулась на широкой кровати и нехотя открыла глаза. На подушке рядом с ней лежала красная роза. Шанна прижала к губам хрупкий цветок, с наслаждением вдыхая его аромат.
   — О, Рюарк… — вздохнула она.
   Помятая постель свидетельствовала о том, что ночью он лежал здесь, рядом с ней. Шанна прижала к груди подушку, но тут же ее отбросила, когда в дверь постучала и вошла Эргюс.
   — Доброе утро, моя девочка, — весело приветствовала ее служанка. — Хорошо ли вам спалось?
   — Да, я хорошо выспалась, но мне хочется есть.
   — Это плохой признак, девочка.
   — Что ты хочешь этим сказать? — с невинным видом спросила Шанна.
   Эргюс рылась в саквояже, вынимая оттуда одежду.
   — Да вы сами знаете что. Вы старательно избегаете раздеваться при мне, я это давно заметила. Пора сообщить господину Рюарку, что он скоро станет отцом.
   — Он это уже знает, — спокойно сказала Шанна. — Ты догадалась правильно. У меня будет ребенок.
   — О-ох нет… н-е-е-т! — простонала служанка. — И что вы намерены теперь делать?
   — Рассказать обо всем отцу.
   Но от одной мысли о предстоящем признании по спине Шанны забегали мурашки.
   — Можете быть уверены, что он тут же прикажет кастрировать господина Рюарка!
   Глаза Шанны вспыхнули гневом.
   — Хватит учить меня тому, что хорошо, а что плохо. Хорошо то, что я люблю Рюарка, и что у меня будет от него ребенок. — Для большей убедительности Шанна топнула ногой. — И я больше ни от кого не потерплю высокомерного отношения к моему Рюарку!
   Зная, что не следует испытывать терпение Шанны, Эргюс предусмотрительно решила сменить тему разговора и, одевая Шанну, сообщила ей, что все мужчины позавтракали и куда-то ушли, все, кроме сэра Гэйлорда.
   — Как мне показалось, ему приглянулась барышня Габриэла.
   — Фат несчастный! Он все ищет себе богатую партию. Надо предупредить Габриэлу.
   — Не надо. Девушка уже дала ему отставку. Сказала, чтобы не смел к ней прикасаться.
   — Значит, он будет продолжать волочиться за мной, — уныло вздохнула Шанна. — Может быть, нам удастся найти ему какую-нибудь энергичную престарелую вдову, которая держала бы его в узде.
   Эргюс пожала плечами.
   — Старые ему, по-видимому, не нравятся. Его прельщают только красивые девушки. Проезжая по Ричмонду, он чуть не вывихнул себе шею, все время пялясь в окно кареты на каждую смазливую девчонку. — Эргюс громко чихнула. — Да кому он нужен!
   Красивые брови Шанны беспокойно сдвинулись вместе.
   — Интересно, удастся ли ему убедить Бошанов вложить деньги в его верфь? По-моему, они будут согласны на все, лишь бы от него избавиться.
   — Не похоже. Утром он разговаривал в холле с капитаном Бошаном, и, судя по тому, что говорил капитан, идея эта его вовсе не соблазняет.
   — Ну и хорошо. Может быть, тогда он скоро уедет, — заметила Шанна и подумала, что в отсутствие Гэйлорда ей будет легче разговаривать с отцом.
   Когда Шанна спускалась с лестницы, из гостиной ее окликнула Амелия.
   — Идите к нам, Шанна. Я прикажу принести ваш чай сюда.
   Наигрывавшие какую-то мелодию на клавесине Шарлотта и Габриэла уселись по обе стороны от Шанны.
   — Мужчины уехали сегодня рано утром, — проговорила Амелия. — В доме так тихо, что слышно, как летит муха.
   В этот момент дам заставил обернуться звон разбитой посуды. Молодая служанка выронила из рук поднос и теперь стояла в растерянности, глядя на осколки чашек. Гэйлорд вытирал свой атласный пиджак и жабо.
   — Негодяйка! Надо смотреть, куда лезешь, — раздраженно сказал он. — Ты испортила мою одежду.
   Перепуганная девушка подняла полные от слез глаза на госпожу Бошан.
   — Полно, Рэчел, это пустяки, — ласково проговорила Амелия, вставая, чтобы помочь служанке подобрать разбитый фарфор.
   Когда девушка ушла, хозяйка дома обратилась к своему гостю:
   — Сэр Гэйлорд, извольте воздерживаться от грубости в отношении прислуги. Я этого не потерплю. У Рэчел была тяжелая жизнь до того, как она стала работать у нас. Она хорошая девушка, и я ее очень ценю.
   В величайшем негодовании Гэйлорд воскликнул:
   — Мадам, уж не намерены ли вы учить меня хорошим манерам? Я принадлежу к одному из знатнейших родов Англии и знаю, как обращаться с челядью. Мой отец не кто-нибудь, а судья лорд Гэйлорд.
   — Неужели? В таком случае вы, несомненно, знакомы с маркизом, братом моего мужа.
   Гэйлорд остолбенел от неожиданности.
   — Маркиз? — пролепетал он. — Маркиз де Бошан… из Лондона?
   — А что, есть какой-нибудь другой? — спросила Амелия. Она сделала знак Рэчел войти. Та подошла с новым подносом в руках, обходя как можно дальше Гэйлорда.
   — Так на чем мы остановились, мои милые дамы?
   — Мама, вы были восхитительны! — воскликнула Габриэла, как только захлопнулась дверь за рыцарем королевства.
   — Не стоило, конечно, быть такой резкой, — задумчиво произнесла Амелия, — но его нужно было поставить на место. А как он потребовал не допускать господина Рюарка к нашему столу вчера вечером! Словно он здесь хозяин.
   — Натаниэль говорил, что отец сэра Гэйлорда едет в Вильямсбург, — объявила Шарлотта. — Интересно, он такой же неприятный, как и его сын?
   В руке Шанны застыла чайная ложка. Боясь себя выдать, она опустила голову вниз, спрашивая себя, как предупредить Рюарка о том, что здесь появится Гарри-вешатель.
   — О Боже, простите меня, Шанна, — извинилась Шарлотта. — Я совсем забыла, что вы любите этого человека. Гэйлорд утром сказал, что вы с ним в ближайшее время поженитесь.
   Шанна чуть не подавилась сладкой булочкой.
   — С ним? Может быть, ему и хотелось бы этого, что же до меня, то я уже дала ему ответ. Можете не сомневаться в том, что он был отрицательным.
   — Почему же он тогда продолжает ухаживать за вами и говорит о свадьбе? — спросила Габриэла. — На меня он с утра не взглянул ни разу, чему я очень порадовалась, а ведь вчера можно было поклясться, что он в меня пылко влюблен.
   Шанна лишь пожала плечами, а Шарлотта весело рассмеялась.
   — Наверное, Шанна отказала ему в чересчур вежливой форме, Габи, — предположила она.
   Шанна усмехнулась.
   — Мой ответ был скорее грубым, — отозвалась она. — Не знаю, как его щека, а моя рука до сих пор болит!
   — О Господи! — воскликнула Габи. — И хорошо сделали!
   — Наверное, господин Ролстон сказал ему, что мой отец хочет выдать меня замуж за дворянина, — продолжала Шанна. — Несомненно, Гэйлорд все еще надеется, что я поддамся обаянию его рыцарского титула.
   — Да и вашему отцу этот тип, как мне показалось, не очень нравится, — заметила Амелия. — Он страшно разозлился, когда Гэйлорд потребовал, чтобы господина Рюарка отправили обедать с прислугой. Ваш отец заявил, что он будет обедать со своим рабом, а Джордж сказал, что в этом доме хозяин он и сам решит, кого пригласить к нашему столу. Натаниэль пытался смягчить обстановку, но преуспел в этом мало. Однако они не успели опомниться, как господин Рюарк ушел. С тех пор ни Джордж, ни сквайр не удостоили Гэйлорда ни единым добрым словом.
   Шанна не заметила, как Габриэла и Шарлотта вышли из гостиной, оставив ее наедине с Амелией.
   — Вам, Шанна, наверное, уже говорили о том, что Виргиния — дикая страна, — продолжала почтенная дама. — Это в некотором смысле верно, но я ни разу не пожалела о том, что мы решили здесь обосноваться. До того, как удалось построить этот дом, мы жили в жалкой избушке. Тогда у нас был всего один ребенок, Натаниэль. Мои родители настаивали на том, чтобы я оставалась в Англии, пока Джордж не подготовит все для нормальной жизни в этой стране. Надеялись на то, что он откажется от своей затеи и возвратится. Впрочем, он говорил мне, что так бы и сделал, если бы я не поехала с ним.
   — У вас такой красивый дом, мадам Бошан! И отличная семья.
   — О, все это стоило таких трудов! — продолжала та. — Однако испытания сделали нас сильнее. Я не вынесла бы, если бы мой сын стал таким фатом, как этот Гэйлорд. Мои сыновья, может быть, не прижились бы при дворе, но зато они мужчины и ни от кого не зависят. Я люблю своих сыновей и желаю им счастья. Им повезло, каждый встретил вполне подходящую для него женщину. Дай Бог такого же счастливого брака Габриэле и Джереми.
   Шанна с задумчивым видом отпила чай, спрашивая себя, приняла бы ее мать Рюарка так же тепло и радостно, как Амелия Шарлотту.
   — Как вы себя чувствуете в комнате моего сына? — мягко спросила Амелия.
   — Совсем как дома! А где теперь этот ваш сын?
   — Еще чаю, дорогая?
   — Спасибо, полчашки, пожалуйста.
   — Он время от времени нас навещает.
   — Мне хотелось бы с ним познакомиться. Амелия взглянула на свою молодую гостью.
   — Я думаю, вы скоро встретитесь. Да, я надеюсь на это.
   Чуть позже Шанна спустилась с лестницы, одетая в зеленое бархатное платье для верховой езды. В это время с улицы вошла Габриэла.
   — Куда бы мне поехать прогуляться верхом, чтобы не заблудиться? — спросила ее Шанна.
   Девушка повела ее за дом, откуда были видны зеленые холмы.
   — Вон у того дуба начинается дорога в долину. Вероятно, вы встретите там господина Рюарка с Джереми.
   Шанна наслаждалась четким ритмом шагов Изабеллы, копыта которой мягко ступали по колючей траве. Ветер шевелил выгнутое перо на ее бархатной жокейской шапочке, и, поддавшись очарованию обстановки, Шанна шевельнула повод. Кобыла в ответ резво устремилась вперед и теперь словно летела по воздуху. Шанна натянула повод, только проехав мимо огромного дуба и оказавшись в лесу, на проселочной дороге.
   Воздух здесь был свежим, хотя солнце стояло уже высоко. Дикая природа дышала целомудрием. В тени пронизываемой лучами солнца листвы она заметила промелькнувшую лань. Дорога пошла вверх между высокими холмами, огибая крутой обрыв. Шанна в восхищении остановила лошадь.
   Перед ней расстилалась широкая плодородная долина. В лучах солнца искрилась голубая вода нескольких прудов, виднелась крыша хижины, над трубой которой вилась тонкая струя растворявшегося в воздухе дыма.
   Шанна заметила отпечатки копыт и направила Изабеллу тропой, которая привела ее к хижине. Дверь в нее была полуоткрыта, и рядом с только что наколотыми дровами лежал топор. Чуть дальше паслись лошади. Изабелла забила копытами, так что Шанна с трудом удержала ее.
   Услышав легкий шум, Шанна обернулась. На нее смотрел улыбающийся Рюарк. Он обхватил ее рукой, чтобы снять с лошади.
   — Как вы узнали, что я здесь?
   — Мне сказала Габриэла.
   — Я так рад!..
   Рюарк наклонился к ней, накрыв своим ртом ее губы. Прильнув к нему, Шанна счастливо вздохнула. Потом она вспомнила о цели своего приезда.
   — Гарри-вешатель в Вильямсбурге! — воскликнула она взволнованно.
   — Этот мерзавец!
   — Что будем делать?
   Рюарк ласково провел ладонью по щеке Шанны.
   — Не беспокойтесь, любовь моя. Мы найдем выход из положения.
   Он снова поцеловал Шанну и повернул голову назад, словно кого-то подзывая. Шанна услышала шуршание в кустах, и через мгновение появился Джереми. В руках у него был тот самый длинный мушкет. По примеру господина Рюарка он был одет в бриджи и замшевую куртку.
   — Господин Рюарк, — заговорил он, — я должен заделать дыру в изгороди, чтобы ею не воспользовались лошади.
   С этими словами он взял топор и пошел через луг. С огоньком в глазах Рюарк посмотрел ему вслед.
   — Прекрасный парень, всегда готов сделать больше, чем от него требуется.
   Шанна слегка нахмурилась, чувствуя какое-то странное согласие между ними. Впрочем, это не имело значения, особенно после того, как они с Рюарком, наконец, остались одни.
   Он подобрал подол ее платья, приподняв его над густой влажной травой.
   — Вам надо завести пару бриджей, если вы намерены осмотреть здешние окрестности, — проговорил Рюарк. — Я отведу в загон Изабеллу и вернусь к вам.
   Высоко подняв юбку, Шанна пошла вместе с ним. Перед загоном Рюарк снял с кобылы уздечку, накинул ее на луку седла и ослабил подпругу. Кобыла пошла за ним через калитку в изгороди, как дрессированная собака.
   Счастливая Шанна убежала в тень от высокой сосны. Она приплясывала на толстом ковре из хвойных иголок, погружаясь в них босыми ногами. Потом, повернувшись к Рюарку, бросилась в его объятия, как молоденькая девушка, впервые испытавшая счастье любви. Она радостно засмеялась и, подняв руки высоко над головой, выгнулась и прижалась к груди Рюарка, обняв его за шею.
   — Не хотите ли осмотреть хижину изнутри? — хрипло спросил Шанну Рюарк.
   Шанна радостно кивнула и подала ему руку. В хижине было по-деревенски уютно. В очаге горел огонь, слабо освещавший окружающие предметы. Рюарк нагнулся, взял из очага сиявшую головешку и раскурил трубку. Шанна коснулась рукой поверхности самодельного стола и с немым вопросом заглянула в висевший над огнем большой чугунный котел. Потом она бросилась на лежавший на кровати большой матрас, покрытый богатой меховой полостью, снова вскочила на ноги и остановилась посередине хижины.
   — О, Рюарк, разве не восхитительно иметь такой дом? — с энтузиазмом воскликнула она.
   Он взглянул на нее с сомнением.
   — Вы действительно удовольствовались бы этим, Шанна?
   — Можете быть в этом совершенно уверены. Ведь я из простых людей, господин Бошан. Если бы потребовалось, я стала бы хорошей хозяйкой. Научилась бы готовить еду, может быть, не так виртуозно, как отцовский повар, но боюсь, что вы разжиреете, а мне не нравятся толстяки. А вы будете меня любить, когда я стану толстой как бочка?
   — О, Шанна, я буду любить вас до последнего вздоха.
   Рюарк обнял ее, и она ответила ему нежным поцелуем.
   — Джереми ушел надолго? — спросила она.
   Рюарк подошел к двери и задвинул засов.
   — Он не вернется, пока я его не позову.
   Ветви дуба печально стучались в окно комнаты. Шанна смотрела в непроглядную темноту ночи. Вечер, проведенный с Рюарком в хижине, окончательно убедил ее в том, что без него она не может жить. И Шанна приняла решение. Правда, далось оно непросто. Она понимала, в какой степени рискует. То, что она намеревалась сделать, могло навсегда разлучить ее с Рюарком и даже с собственным отцом… со всеми…
   Она положила руку на живот и ясно ощутила зарождавшуюся в ней жизнь. И поняла, что она вовсе не одинока.
   Орлан Траерн сидел в своей комнате в обитом кожей кресле, погруженный в изучение карт и каких-то таблиц. Он взвешивал выгоды от возможного приобретения земли в этой стране, например, на судоходном Джеймсе.
   Его размышления были прерваны легким стуком в дверь.
   — Папа, вы проснулись?
   Траерн отложил бумаги.
   — Входите, Шанна, входите.
   Она подошла к отцу и поцеловала его в лоб, спрашивая себя, почему он смотрит на нее с таким веселым видом.
   — Пустяки, дитя мое, — проговорил он, угадав ее мысль. — Я улыбнулся одному воспоминанию. Когда вы вошли ко мне, у вас был такой испуганный вид, как в детстве, когда вы боялись грозы. Вы стучали к нам в дверь и прятались в постели между мамой и мной.
   Шанна съежилась и придвинула себе стул. Усевшись на него, она остановила взгляд на своих дрожащих руках.
   — Папа, я… — Голос ее был тихим и слабым. Собрав все свое мужество, она громко проговорила: — Папа, я беременна. Отец ребенка — Джон Рюарк.
   В комнате воцарилась зловещая тишина. Шанна была не в силах поднять глаз и не видела, как лицо Траерна побледнело от гнева.
   — Господи! Опомнись, женщина! — взревел сквайр.
   Шанна вздрогнула и сжалась в комок. Орлан вскочил со своего кресла и одним движением оказался прямо перед ней. И снова зазвучал его голос, на этот раз более спокойный:
   — Да отдаете ли вы себе отчет в том, что наделали?
   Шанна упрямо не поднимала глаза.
   — Дорогое мое дитя, — продолжал он с каким-то оживлением в голосе, — я не верю своим ушам! Если бы вы доверили выбор мне, я бы давно посоветовал вам выйти замуж за Рюарка, но ведь я обещал предоставить полную свободу выбора вам… Вы любите его?
   — Да, да, папа!
   Траерн встал, обнял дочь и прижал ее лицо к своему плечу.
   — О да, я люблю его, — еле слышно повторила Шанна.
   — А он? Он-то вас любит? И готов на вас жениться? Черт побери, ему придется это сделать. Иначе я…
   В голосе его снова зазвучала ярость. Шанна заставила его замолчать, положив пальцы ему на губы. Ей хотелось сразу же рассказать ему всю историю, но с этим, несомненно, следовало пока подождать.
   — Папа, есть одно препятствие. Я со временем все вам расскажу. А пока верьте мне, папа. Вы ведь верите в меня?
   — Полагаю, у вас есть причины откладывать этот разговор, — согласился Орлан, — но, пожалуйста, ненадолго.
   — Спасибо, папа. — Шанна поцеловала отца, вышла из комнаты и вернулась к себе. Закрыв за собой дверь, она в глубокой задумчивости подошла к кровати, одновременно улыбаясь и с трудом сдерживая слезы. Из кресла у противоположной стены поднялась какая-то фигура. Шанна вскрикнула, но тут же узнала Рюарка и бросилась ему в объятия.
   — Я сказала ему, Рюарк. Я обо всем сказала папе.
   — Я так и понял. — Губы Рюарка коснулись ее волос. — Я слышал этот рев раненого зверя.
   — О нет! — Шанна откинулась и взглянула ему в лицо. — Он согласен, Рюарк. Он даже обрадовался этому.
   Брови Рюарка удивленно поднялись.
   — О, я не призналась ему, что мы женаты, но сказала, что у нас будет ребенок.
   Рюарк отстранился от нее и простонал:
   — Премного вам благодарен, мадам! Теперь в его глазах я просто соблазнитель вдовушек.
   — Вот вы чего испугались! — воскликнула Шанна. — Если бы я действительно была чьей-то вдовой, — бросила она ему через плечо, тогда другое дело. Разумеется, — она повернула к нему запылавшее гневом лицо, — бывают и старухи, подкрашивающие себе волосы хной. Уж не считаете ли вы меня одной из них?
   — Нет, мадам. Мою страсть подвергает ужасным испытаниям скорее молодая золотистая колючка. — Рюарк посерьезнел. — Шанна, любовь моя, я тоже хочу вам кое в чем признаться.
   — Рюарк, я не хочу слушать о том, кого вы любили до меня, — рассмеялась Шанна. — Давайте обойдемся без ваших секретов. — Она заперла дверь и озадаченно оглядела комнату. — Как вы сюда попали? — спросила она. — Внизу же был Дэвид. Или вы отрастили себе крылья?
   — Нет, любовь моя. Дуб под окном лучше всякой лестницы. Но, Шанна, мне нужно вам кое-что сказать.
   Она закрыла ему рот поцелуем.
   — Идите сюда, идите ко мне, мой прекрасный дракон, поговорите со мной о любви. — И мягко подтолкнула его к кровати.
   Пробуждение ее было внезапным. Она недоумевала, что могло быть его причиной. Рядом с ней лежал обнаженный Рюарк. Он тоже проснулся и, приподнявшись на локте, смотрел на дверь. Шанна услышала, как заскрипела защелка. Запертая дверь, естественно, не открылась.
   Рюарк выскользнул из постели и натянул бриджи. Дойдя до двери, он осторожно отодвинул засов и выглянул. В коридоре было пусто. Рюарк заглянул в холл и снова вернулся в комнату, тщательно заперев дверь.
   — Что это могло быть?
   — Я, кажется, догадываюсь, — ответил Рюарк и стал прислушиваться. До него донеслось тихое ржание лошади.
   — Аттила! — воскликнула Шанна. — Здесь что-то не так. Его что-то взволновало.
   Рюарк стал быстро одеваться.
   — Заприте за мной дверь, — бросил он на ходу. — Если кто-нибудь попытается войти, кричите громче. Вас обязательно услышат.
   Шанной вдруг овладел страх.
   — Не уходите, Рюарк, — жалобно попросила она, — не знаю почему, но у меня недоброе предчувствие.
   — Я буду осторожен. — Он быстро поцеловал ее в губы. — А вы не давайте постели остыть. Я вернусь холодным.
   Шанна озабоченно нахмурилась и проводила Рюарка до двери.
   — Будьте осторожнее, пожалуйста, — напутствовала она его.
   Дверь за Рюарком закрылась, а Шанна еще долго ходила в тревоге взад и вперед по комнате, освещенной слабым светом тлеющих углей в камине. Опустившись на колени, она подложила в огонь пару поленьев и стала неотрывно смотреть на разгоравшийся огонь.
   Ее вывел из этого состояния громкий крик Шарлотты:
   — Конюшня! Конюшня горит! Натаниэль, вставай, горит конюшня!
   Шанна бросилась к двери и с трудом открыла ее трясущимися руками. Босая, в одной ночной рубашке, она выбежала в холл и почти столкнулась там с Натаниэлем. Шарлотта шла за ним с лампой. Одна за другой открывались двери других комнат.
   — Рюарк! — прорыдала Шанна. — Он пошел к лошадям!
   — О Боже! — вырвалось у Шарлотты.
   Натаниэль слетел с лестницы, ступая через две ступеньки, как если бы за ним гнался сам дьявол. Следом спустилась Шанна, даже не заметив, как Шарлотта накинула ей на плечи одеяло.
   Пламя уже лизало стены конюшни. Ворота были заперты. Изнутри слышались храп и ржание лошадей.
   — Рюарк! — изо всех сил крикнула Шанна. — Боже, ведь он пошел посмотреть, что с лошадьми!
   Они подбежали к воротам конюшни, и Натаниэль одним ударом высадил плечом дверь. Изнутри повалили тяжелые клубы дыма, заставившие Шанну отскочить в сторону. Хватая ртом воздух, Натаниэль сорвал с ее плеч одеяло, накинул себе на голову, нырнул в черный дым и скрылся. Ужасный крик Аттилы разрывал воздух, и Шанна зажала трясущимися руками уши, сама охваченная страхом. Взад и вперед сновали люди. По цепочке передавали из рук в руки ведра с водой, заливая рвавшиеся вверх столбы пламени. Из ворот конюшни вырвался сноп искр, и Шанна в ужасе вскрикнула. Воображение рисовало ей Рюарка, погибающего в бушующем огне. Она готова была броситься в пекло, но в этот момент сквозь дым увидела выходившего из конюшни Натаниэля. Нетвердо ступая, он нес на плечах завернутого в одеяло Рюарка. Отойдя подальше от полыхавшего пламени, тяжело дыша, он опустился на колени и положил Рюарка на землю. Шанна сбросила с него одеяло и приподняла его голову.
   — О дорогой мой, вы ранены?
   — Моя голова!.. — простонал Рюарк.
   Он стал ощупывать голову, и Шанна в ужасе увидела, что рукав его рубахи был весь в крови. Рядом присела Шарлотта. Она осторожно раздвинула волосы молодого человека.
   — Вот рана. Вы обо что-то ударились головой?
   — Меня кто-то сзади ударил, — пробормотал Рюарк.
   — Я увидел его лежащим на земле, — объяснил Натаниэль. — Двери были завалены снаружи. Тот, кто устроил этот пожар, хотел сжечь его заживо.
   Питни провел мимо них в поводу Изабеллу. Все лошади были спасены. Освещенная кровавым заревом пожара появилась высокая фигура Амелии. Она бросилась к Рюарку и с тревогой спросила:
   — Как вы себя чувствуете?
   — Пустяки, — с усилием заговорил Рюарк. Он попытался подняться на ноги, но тут же опустился на колени, схватившись за голову обеими руками.
   Габриэла вытерла сажу с лица Рюарка и укутала его плечи одеялом.
   — Что, черт возьми, произошло? — спросил подоспевший следом за Амелией Джордж.
   Как бы в ответ на его вопрос раздался душераздирающий крик, и из конюшни выскочил, весь в пене, Аттила, пытавшийся сбросить с себя седока, изо всех сил цепляющегося за его гриву. Рюарк свистнул, жеребец подошел к ним и остановился рядом с Шанной. Он хрипел, дрожал и бил копытом землю, а на его спине сидел сам Орлан Траерн в разодранной одежде.
   — Слава Богу! — превозмогая тяжелую одышку, проговорил он. — Я боялся, что перепуганное животное унесет меня в лес.
   Опаленные волосы Траерна стояли дыбом подобно серебряной короне. По лицу его струился пот.
   — Что произошло, папа? — воскликнула Шанна.
   — Жеребец был привязан в стойле, — пыхтел Траерн, по-прежнему не выпуская из рук гриву лошади. — Когда я его отвязывал, эта кляча наступила копытом мне на ногу, а потом никак не давала вывести себя из стойла. — Он осторожно потрогал пострадавшую ступню и вскрикнул от боли. — Неблагодарная скотина! — пробурчал Траерн. — Из-за тебя я пострадал!
   Жеребец фыркнул и потерся мордой о бок сквайра.
   — Э, а это что такое? — Траерн придержал голову лошади за уздечку. — Он весь в крови.
   Рюарк, забыв о боли в голове, поднялся на ноги и осмотрел Аттилу. Он увидел длинные кровавые рубцы на бархатной морде лошади.
   — Его били. Вы, кажется, сказали, что он был привязан?
   — Да! — Траерн, наконец, выпустил гриву Аттилы. — Он был привязан короткой веревкой, и голова была притянута к низу перегородки.
   Джордж шагнул ближе, чтобы рассмотреть рубцы, и сказал, словно размышляя вслух:
   — Похоже на то, что это сделали специально, чтобы привлечь внимание к конюшне.
   Он задумчиво посмотрел на Рюарка.
   — Мне с каждой минутой все больше кажется, что это дело пахнет покушением на убийство. Но кому и зачем это было нужно?
   — Я не знаю, — хрипло отозвался Рюарк. — Остальные лошади целы?
   — Да, — хмуро ответил Питни. — Но посмотрите-ка, что я нашел. — В руке его была плетка с запекшейся на ней кровью.
   Губы Рюарка сжались.