Страница:
— Вы настоящий цветок, сударыня, но вот эта колючка, — Рюарк кивком указал на Питни, — портит все дело. Действительно, вы настоящая роза, сударыня, соблазнительная, ожидающая, чтобы ее сорвали, но стоит прикоснуться к вам неосторожной рукой, как ее встретят одни шипы. — Он мягко рассмеялся, усиливая опасения Шанны, и прижался губами к ее руке выше изящного запястья. — «Но есть садовник, умеющий их избежать. Он раздвигает куст, чтобы сорвать цветок, и осторожно обрывает стебель. И теперь она навсегда принадлежит ему», — процитировал Рюарк известную притчу.
Шанна высвободила руку.
— Прошу вас, сударь. Нечего нести вздор.
Она отодвинулась от него, насколько было возможно: кто знает, что на уме у этого убийцы? Во всяком случае, его насмешливая улыбка была для нее невыносима. В этой гримасе, появлявшейся на его лице, выражалась уверенность в том, что она обманет, посмеется над ним. А если он придет в бешенство… Стоит ему поднять на нее руку, как на помощь придет Питни. Поэтому нечего с ним церемониться и вообще терпеть его присутствие в карете. Надо связать его и усадить снаружи, вместе со стражниками.
От сильного толчка кареты Рюарк всем телом навалился на нее, и испуганная Шанна подняла руку, чтобы защититься. Когда она услышала смех у самого уха, страх отступил. Но тут же ею овладела ярость, как только она почувствовала его руку на своем бедре, скользнувшую якобы случайно по тонкой ткани к тому месту, к которому еще не осмелился прикоснуться ни один мужчина.
— Оставьте меня! Поберегите свои ласки для тюремных шлюх! — воскликнула она, дрожа от гнева.
Питни взглянул на них из-под своей треуголки, и Шанна коротким движением разгладила юбку.
— Где же этот постоялый двор? — спросила она. — Доберемся ли мы до него когда-нибудь, или меня укачает до смерти?
— Успокойтесь, моя девочка, — отозвался Питни. — Мы скоро будем там.
Остаток пути показался Шанне невыносимо длинным. Присутствие совсем рядом с ней этого колониста-мужа напоминало ей о ею же самой затеянном обмане.
Наконец карета остановилась. От сильного ветра раскачивались вывеска постоялого двора и голые ветви деревьев. Стражники, всю дорогу ехавшие снаружи, под дождем, скрылись в доме, предоставив Питни заняться экипажем.
Рюарк выпрыгнул из кареты и взял на руки появившуюся в проеме дверцы Шанну. От этой вольности и от прикосновения к его мускулистой груди она чуть не задохнулась.
— В самом деле, сударь, это уже слишком, — бросила она.
Но ей пришлось обнять Рюарка за шею, когда он сделал вид, что собирается выпустить ее из рук. И снова раздался его совсем тихий смех.
— Со мной никогда так не обращались. Поставьте меня на землю, — яростно приказала она, когда они оказались у входа в помещение постоялого двора.
Рюарк предупредительно опустил руку, поддерживавшую ее под коленями, но другой по-прежнему прижимал к себе. Она гневно оттолкнула его, но не смогла высвободиться и тут только поняла, что кружево ее корсажа зацепилось за пуговицу его жилета.
— О, посмотрите, что вы наделали! — пожаловалась она.
Она не могла сделать ни шагу, боясь разорвать платье. Рюарк расставил ноги, и Шанна почувствовала, как его твердые бедра прижались к ее телу. Рука Рюарка обвивала ее талию. Он наклонил к ней голову, и она почувствовала на своей щеке его дыхание. Ситуация была одновременно почти неприличной и оскорбительной. В замешательстве ухмыльнулся подошедший к ним Питни. Пальцы Шанны нервно пытались высвободить пуговицу из кружев. У нее вырвался сдержанный стон.
— Позвольте мне, — смеясь, сказал Рюарк. И в следующий момент его рука коснулась ее груди. Шанна страшно покраснела и кончила тем, что выпалила:
— Прекратите, идиот!
Потеряв терпение, она с силой оттолкнула его. Он отшатнулся, и послышался звук разрываемой ткани. Кусок кружева вместе с подкладкой остались на жилете молодого человека. Шанна с ужасом заметила, что ее грудь теперь была прикрыта только тонким батистом рубашки. Розовые соски словно стремились вырваться из прозрачной ткани. Для Рюарка это было слишком невыносимо после вынужденного воздержания в стенах тюремной камеры. От волнения у него перехватило горло, и он не отрывал глаз от открывшейся прелести, почти не в силах пошевелиться.
— Проклятый колонист! — громко воскликнула Шанна.
Услышав ее крик, подошел Питни. Но она повернулась к нему спиной, и верный слуга, поняв, в чем дело, удалился, чтобы не смущать и без того растерявшуюся хозяйку.
Она безуспешно пыталась натянуть материал корсажа, дабы скрыть разорванное место. Ее жег взгляд Рюарка, не спускавшего глаз с обнаженной кожи.
— Элементарное приличие заставило бы вас отвернуться.
Рюарк тихо прошептал:
— Шанна, любовь моя, я обречен на смерть. Неужели вы откажете мне в счастье видеть эту красоту?
Удивительно: она больше не испытывала никакого раздражения по отношению к Рюарку. Его серьезность вызвала в ней смутное волнение, и это ощущение вовсе не было неприятным. Тем не менее, она прикрылась своим манто.
Оба замолчали. Рюарк боролся со своими чувствами. Он плотно сцепил пальцы заложенных за спину рук.
— Может быть, вы хотите вернуться в карету? — умоляющим голосом спросил он.
— Я сегодня почти ничего не ела из-за всех этих переживаний, — призналась Шанна. Глаза Рюарка загорелись дьявольским огнем, а губы медленно растянулись в великолепной улыбке.
— Вы единственная любовь в моей жизни, Шанна. Сжальтесь надо мной.
Шанна вскинула подбородок.
— О! Я уверена в том, что вы большой распутник, и что у вас было немало любовниц. Я вовсе не первая женщина в вашей жизни.
Рюарк придержал дверь, давая ей пройти.
— Первая ли? Разумеется, нет, — проговорил он, — но ведь я не знал вас. Отныне вы будете моей единственной любовью. — Глаза его были серьезны и словно изучали Шанну. — Я требую от женщины не больше того, что сам могу ей дать. И уверяю вас, любовь моя, что отныне каждый день мои мысли будут заняты вами.
Взволнованная его взглядом и тем, что он говорил, Шанна не находила что ответить. Смеялся ли он над ней или же говорил правду? Он не был похож на мужчин, с которыми ей случалось встречаться. Когда она старалась задеть его или оскорбить, он проявлял добродушное терпение, продолжая делать ей комплименты. Есть ли конец этому терпению? И не останется ли за ним последнее слово? Запутавшись в своих мыслях, она вошла в помещение. Положив руку ей на талию, Рюарк проводил ее к столу, выбранному Питни в дальнем темном углу, бежать откуда было невозможно.
Хэдли и Джон Крэддок уже сидели за общим столом в центре зала. Других посетителей не было. В камине весело потрескивал огонь, и тени плясали на массивных потолочных балках. Питни присоединился к обоим стражникам.
Успокоенный тем, что он будет за столом наедине с супругой, Рюарк усадил ее и сел рядом. Им быстро подали мясное жаркое, хлеб, овощи и большую бутылку вина. Но поскольку муж не спускал с нее глаз, Шанна не обнаружила того аппетита, которого можно было от нее ожидать. Она нервничала. Никогда не приходилось ей встречать такого настойчивого, такого единственного в своем роде мужчины. Она хорошо понимала, о чем он думал, откинувшись на спинку стула, чтобы было удобнее смотреть на нее, Опережая его вопросы, она взяла инициативу в свои руки:
— Что это была за девушка, в убийстве которой вас обвинили? Ваша любовница?
Брови Рюарка поднялись.
— Шанна, любовь моя, стоит ли говорить об, этом в день нашей свадьбы?
Шанна настаивала:
— Я любопытна. Вы не хотите говорить об этом? Она что, была вам неверна? Вы сделали это из ревности?
Облокотившись на стол, Рюарк покачал головой и рассмеялся жестким смехом.
— Ревновать какую-то служанку, с которой обменялся лишь несколькими словами! Дорогая Шанна, я даже не знал ее имени. Не сомневаюсь, что у нее было полно мужчин до меня. Я поселился на постоялом дворе, где она работала. И она пригласила меня к себе…
— Как это так? И вы до этого с ней не встречались?
Рюарк задумчиво рассматривал содержимое своего стакана.
— Она видела мой кошелек, когда я расплачивался за еду. Этого ей было достаточно, чтобы проявить дружеские чувства.
В его горьком тоне звучало нечто большее, чем могла ожидать Шанна.
— Вы жалеете, что убили ее, не так ли? — спросила она.
— Убил? Я не помню даже, спал ли я с ней. Она взяла у меня кошелек. На мне не было ничего, кроме штанов, когда на следующее утро меня вытащили из ее постели. Меня обвинили в том, что я ее убил по той причине, что она была беременна от меня. Видит Бог, это неправда. Такое было просто невозможно: я только что приехал из Шотландии и поселился на постоялом дворе вечером того же дня. Меня поволокли к судье, некоему лорду Гарри. «Он убийца», — решил лорд Гарри. По его словам, я отказался жениться на этой потаскухе. Словно мне было бы не проще уехать из страны! Даже если допустить, что в момент помутнения рассудка я действительно убил ее, почему же тогда остался в ее комнате, где меня и обнаружил хозяин постоялого двора? Клянусь Богом, я невиновен.
Он раздраженно оттолкнул тарелку.
— Как случилось, что вы не смогли ничего вспомнить? — мягко спросила Шанна.
Рюарк пожал плечами.
— Я много думал над этим. И не нашел никакого объяснения.
«Виновный всегда говорит, что невиновен, — подумала Шанна. — Он, вероятно, лжет; только сумасшедший может забыть, что совершил убийство. Но Рюарк Бошан вовсе не сумасшедший».
Однако Шанна нашла более разумным перевести разговор на другую тему. Она позволила ему наполнить ее стакан и медленно смаковала мадеру, обретая успокоение. Она почти поздравляла себя с успехом. Пока все шло так, как она задумала, и это ее поистине радовало.
— А вы, прекрасная Шанна? — спросил Рюарк, и в его голосе прозвучало столько тепла, сколько не всякий мужчина может выказать супруге.
Она нервно рассмеялась. На людях нужно было казаться веселой и довольной, чтобы не привлекать ничьего внимания своей меланхолией.
— Что вы хотите знать обо мне?
— Почему вы вышли замуж именно за меня, ведь вы имели возможность выбрать кого угодно?
— То-то и оно, — усмехнулась Шанна. — Мне не удалось никого выбрать. Отец ужасно упрям. Обязательно навязал бы мне мужа. И то сказать, разве он спросил кого-нибудь, решив жениться на моей матери? — Она рассмеялась, увидев выражение лица Рюарка. — О нет, дело вовсе не в том, о чем вы подумали. У отца очень властный характер. Он похитил бы ее, если бы она отказала ему. Я же родилась от законного брака, год спустя.
— Что ответила ваша мать?
— О, она была совершенно убеждена в том, что весь мир вертится вокруг Орлана Траерна. Она любила его. И все же он был негодяем. А деда моего повесили за разбой.
— По крайней мере, хоть это у нас общее, — сухо заметил Рюарк. Помолчав, он спросил: — Вы намерены выполнить наши условия?
Этот вопрос, от ответа на который она так старалась уйти, застал ее врасплох.
Рюарк положил руку на спинку ее стула и нагнулся к ней.
— Не кажется ли вам, Шанна, что мы похожи на только что поженившихся любовников? — спросил он, и его теплое дыхание коснулось ее груди. Его рука легла ей на плечи, и Шанне стоило немалых усилий, чтобы не потерять голову, когда Рюарк прижался влажным полуоткрытым ртом к ее губам. Она пыталась освободиться. Неужели такое действие оказало на нее выпитое вино? Что происходит? Но она же вовсе не легкодоступная женщина. При своей божественной красоте она была девственницей!
Словно прочитав ее мысли, Рюарк вздохнул:
— Я буду нежен с вами. — Он прижался губами к соблазнительному уголку ее рта. — Позвольте мне прикасаться к вам, любить вас, ласкать…
Уклоняясь от поцелуя, она нашла в себе силы проговорить:
— Господин Бошан! Разумеется, я не намерена отдаться вам в этом зале, на потеху всем присутствующим. Оставьте меня…
Он чуть ослабил свои объятия. Шанна быстро поднялась и, охваченная дрожью, объявила:
— Нам пора ехать. — И поспешила к двери.
Он уже почти догнал ее, когда дорогу ему преградил Питни со стражниками. Тут же оказался и хозяин постоялого двора, боявшийся, что ему не заплатят. Брошенный мешочек денег вмиг уладил дело, и Питни, наконец, повел Рюарка к карете.
Теперь по крыше кареты монотонно барабанил дождь. Не в силах совладать с дрожью, Шанна съежилась в углу. Рюарк поднялся в карету, и Питни убрал подножку. Он попытался также сесть в карету, но рука молодого человека внезапно преградила ему дорогу.
— Не сжалитесь ли вы над нами, приятель? Я женат всего несколько часов и меньше, чем через неделю буду повешен! Садитесь-ка снаружи, вместе со стражниками.
И Рюарк щелкнул дверцей перед его носом. Гигант был не из тех, кто мог стать игрушкой в руках наглого воздыхателя своей хозяйки. Он с силой рванул на себя дверцу.
Рюарк, со своей стороны, не был намерен сдаваться без сопротивления и приготовился к новому отпору. Питни уже собрался было вышвырнуть из кареты пылкого новобрачного, но обратил внимание на недовольный вид Шанны. Оглянувшись, он увидел хозяина постоялого двора с женой, стоявших в дверях своего заведения и тщетно пытавшихся понять, что происходит.
— Хорошо, Питни. Поезжайте на передке, — проговорила Шанна тоном, не допускавшим возражений.
Тот отступил. Рюарк снисходительно улыбнулся:
— Вот и прекрасно, парень. А теперь не будем медлить. В дорогу!
При свете фонаря Питни вызывающе оглядел Рюарка:
— Если ты причинишь ей малейшее зло…
— Ладно, ладно, приятель. Я еще не совсем сошел с ума. Даю тебе слово, что буду обращаться с ней ласково и почтительно.
Питни хотел было уточнить смысл последних слов, но Шанна остановила его. Она боялась каких-либо эксцессов. Все-таки деревня была расположена так близко от церкви, в которой они только что обвенчались. Ролстон неминуемо узнал бы об этом.
— Поехали, Питни, — проговорила она. — Вы разрушите все мои планы.
Тот уступил. Правда, еще раз смерив взглядом Рюарка.
— Я запру дверцы снаружи. Он не сможет убежать.
— Тогда делайте это побыстрее, — попросила Шанна, — да смотрите, чтобы хозяин с женой ни о чем не догадались.
Наконец карета тронулась по грязной лондонской дороге. Несмотря на то, что внутри роскошной кареты было уютно и тепло, Шанне было не по себе. Она ругала себя за те несколько шагов, которые она сделала под дождем, идя от постоялого двора до кареты. Ее туфли насквозь промокли, как и чулки, а влажный подол юбки прилипал к лодыжкам. Она вся сжалась, закутавшись в манто, но унять дрожь ей по-прежнему не удавалось.
— Почему вы дрожите, Шанна? — спросил Рюарк.
Он взял ее руку и подвинулся ближе к ней. Она высвободилась и ломким голосом ответила:
— Это же так понятно! У меня замерзли ноги.
— Позвольте мне согреть их, любовь моя.
Прежде чем она успела воспротивиться, Рюарк приподнял ее ноги и положил их к себе на колени. Шанна не смогла сдержать негодующего восклицания, когда его руки коснулись ее колен, чтобы снять подвязки и чулки. После этого он завернул ее ноги в свой плащ, осторожно растирая миниатюрные лодыжки. Множество мыслей роилось в голове Шанны, позволившей эту неслыханную фамильярность по отношению к себе. Ей никогда раньше не приходилось оставаться наедине с мужчиной. Она принимала лордов, благородных людей дворянского происхождения, но всегда в присутствии компаньонок. Рюарк был первым колонистом, с которым ей довелось встретиться, да к тому же теперь он назывался ее мужем. Как будет реагировать этот дикарь, если она позволит немножко пококетничать с ним? Не будет ничего плохого в том, если она попробует испытать свою власть над Рюарком.
Она сидела в самом углу каретного дивана. В тусклом свете фонаря ей были видны янтарные глаза, сверкавшие странным огнем. Его пальцы скользнули по ее ногам от лодыжки до колена. Губы Шанны сложились в едва уловимую улыбку. Как довольная кошка, она потянулась на сиденье. Ее манто раскрылось. Казалось, Шанна этого не заметила. Она скрестила руки. Грудь ее, едва прикрытая разорванным платьем и тонкой рубашкой, теперь почти полностью обнажилась. Догадывалась ли девушка, что один вид ослепительно белой кожи вызвал у Рюарка небывалый прилив страсти? Его взгляд был прикован к ее груди, и Шанна почувствовала, как он весь напрягся. Мягкие движения придавали ей большее очарование, и об этом свидетельствовало выражение глаз Рюарка. Когда он заговорил, голос его, тем не менее, не выдал волнения, которое перехватило ему горло.
— Вы согрелись, сударыня?
— Да, — пробормотала Шанна.
Она откинула голову назад, чтобы ему была видна прелестная линия ее шеи. Сейчас он скажет, как желает ее. Будет добиваться близости с ней. Она будет подогревать в нем эти надежды до момента расставания. Шанна украдкой следила за ним и была разочарована тем, что он, по-видимому, не поддавался ее чарам. Он небрежно порылся в складках своей одежды и вытащил оттуда бумаги, перевязанные алой лентой,
— Вот брачные документы, — проговорил он. — Они вам пригодятся.
Она приподнялась, чтобы взять пакет, но Рюарк, смеясь, отдернул руку.
— Ах, сударыня, за них еще не заплачено.
Что это значит? Не собирается ли он уничтожить бумаги, если она ему не уступит? Ему ничего не стоит выбросить их через окошко на дорогу. Она высвободила ноги из плаща и поджала их под себя.
— Рюарк, не намерены ли вы…
— Нет, нет, сударыня. Ведь мы заключили сделку. Я не сомневаюсь ни в твердости ваших намерений, ни в вашей честности. И все же мне хотелось бы получить от вас кое-что… скажем, поцелуй… Поцелуй, которым женщина может наградить мужчину, только что ставшего ее мужем. Разве это слишком большая цена, сударыня?
Облегченно вздохнув, Шанна прикрылась манто, словно защищаясь от его взглядов.
— Прекрасно. Раз уж вы настаиваете… Не драться же мне с вами, — добавила она, слегка подавшись к нему. — Как вам угодно, сударь. Я готова.
Она закрыла глаза, но смех Рюарка заставил ее вновь их открыть. Он сидел неподвижно.
— Сударыня, речь идет о поцелуе, который вы могли бы мне подарить. Вам нужно, чтобы я вам помог или, может быть, научил?
Шанна была уязвлена этой шуткой. За кого он ее принимает? Она приподнялась на коленях. Сейчас он получит от нее поцелуй, которого не забудет до могилы. Она положила руки ему на плечи, кончиками пальцев погладила затылок и приблизилась к нему. Он неожиданно поднял голову.
— Постарайтесь прижаться ко мне, — посоветовал он. — Я сомневаюсь в вашей опытности. Ведь супружеский поцелуй дарят от всего сердца.
Шанна в ярости прошипела:
— Неужели вы думаете, что я никогда не целовала мужчину? Она демонстративно нагнулась и прижалась грудью к его груди.
Призвав на помощь все свое воображение, она приоткрыла губы и медленно потянулась к губам Рюарка. Он усадил ее к себе на колени и порывисто обнял. Ей показалось, что мир перевернулся. Настойчивый, требовательный, жадный рот Рюарка овладел, казалось, не только ее губами, а всей ее жизнью. Шанна почувствовала себя вовлеченной в борьбу, на победу в которой не могла надеяться. Она растерялась. Мысли ее смешались. Этот поцелуй, который должен бы был показаться ей отвратительным, взволновал ее. Мускулы его груди затвердели от прикосновения ее почти полностью открывшейся груди. Она ощущала гулкий стук его сердца, а ее собственное колотилось в незнакомом ей ритме.
Лицо Рюарка медленно отодвинулось. Охваченная дрожью, Шанна попыталась овладеть собой. Она глубоко вздохнула и сделала попытку выскользнуть из его объятий, но оказалась еще теснее прижатой к груди Рюарка.
— Разве условия сделки не соблюдены? — спросила она неуверенным голосом.
Не говоря ни слова, он протянул ей бумаги. Она тут же спрятала их в муфту. Попытка Шанны сойти с колен Рюарка не увенчалась успехом, так как он крепко удерживал ее одной рукой.
— Что еще?
Он прижал ее к себе и хрипло зашептал ей в ухо:
— Сударыня, попытайтесь представить себе, что значит быть запертым в камере, камни в стенах которой пересчитаны вами тысячу раз, когда долгие дни превращаются всего лишь в метки на железной двери, а вы знаете, что каждое мгновение приближает вас к виселице. Чего стоит без конца спрашивать себя, будет ли смерть мучительной или быстрой. И вдруг в этом удушающем мире появляетесь вы, даря узнику целый шлейф надежд. Ах, Шанна, жена моя, во мне уже тогда зародилось такое страстное желание, что, клянусь вам, вы выйдете из этой кареты не иначе, как женщиной в полном смысле этого слова.
Шанна почувствовала, как его рука под юбкой тихо пробирается вверх по ее бедру. Она решительно схватила его за запястье, но другой рукой он уже расшнуровывал платье.
— Рюарк!
Ей казалось, что у него не две, а десять рук, которые теперь блуждали буквально повсюду, и она в смятении пыталась остановить их. В этой борьбе высоко задралась ее юбка, и голые ягодицы оказались на его коленях. Она почувствовала, как упирается ей в бедро, выпирая из-под шелка панталон, дерзкое и твердое средоточие его мужской силы. Он высвободил руки и, обхватив ее, притянул ближе к себе.
— Сэр, вы не джентльмен! — оскорбленно выдохнула Шанна.
— Вы надеялись найти в тюрьме джентльмена?
— Вы просто хам!
Рюарк тихо рассмеялся.
— Я всего лишь ваш муж, — отвечал он, — муж, страстный и решительный.
Она боролась с ним, стараясь дотянуться до небольшого окошка, чтобы позвать на помощь, но он удержал ее руку. Она стала бороться энергичнее. Тогда его горячая ладонь легла на ее обнаженную грудь. Свободная рука Шанны, как сокол к добыче, рванулась к Рюарку, но была остановлена в каком-то дюйме от его улыбающегося лица. Он держал ее руку крепко, но не причиняя боли, а потом без большого усилия завел ей за спину. Шанна набрала в легкие побольше воздуха, чтобы громко закричать, но прижавшийся к ее губам рот заглушил крик. У нее все больше кружилась голова в борьбе с ядом его поцелуя.
— Рюарк! Подождите! — удалось ей пробормотать, когда он отпустил ее губы.
— Нет, Шанна. Теперь вы моя, — прошептал он у самой, ее шеи. Голова его опустилась ниже. Губы обжигали ей грудь, и ее пожирало прожигавшее насквозь, рвавшееся из него, словно из вулкана, пламя.
— О Рюарк! — задыхаясь, прошептала она. — О, не надо… пожалуйста… — Ей не удавалось перевести дух. — О Рюарк… остановитесь…
Это пламя разливалось в ней, и казалось, что кожа ее засияла каким-то божественным светом. Руки у нее были свободны, но они не отталкивали теперь, а теснее прижимали к себе Рюарка. Он изменил положение и оказался, горячий и твердый, между ее бедрами. Губы Шанны пересохли, и она облизала их языком. Последним слабым усилием она попыталась прикрыться от этого готового пронзить ее стержня.
— О любовь моя… любовь моя… — прошептал он, прижимая ее руку к тому, от чего она защищалась. — Я мужчина, Шанна. Плоть и кровь. А вовсе не чудовище.
Его рот снова прижался к ее губам, его язык коснулся ее языка, который сначала неуверенно, потом более охотно стал отвечать на его ласки. Рюарк увлек Шанну на бархатное сиденье.
«Это же безумие! — говорил ей рассудок. А страсть предательски нашептывала: „Пусть войдет!“
И он вошел в нее, исторгнув из ее груди крик острой, пронзившей ее боли. Шанна почувствовала, как внутри у нее разлилось тепло, и к горлу подступили рыдания, вызванные пьянящим наслаждением. Его энергичные движения не мешали ему целовать и ласкать Шанну…
Внезапно снаружи послышался перекрывший шум дождя голос Питни, и карета покатилась медленнее. Проклиная все на свете, Рюарк понял, что они останавливаются. В ответ на вопрос Питни прозвучал другой голос, принадлежавший стражнику, который охранял тюремный фургон.
Рюарк грубо оторвался от Шанны.
— Проклятие! — вскричал он. — Проклятая маленькая потаскуха! Я знал, что вы подстроите все так, чтобы оставить меня в дураках!
Рюарк принялся приводить в порядок одежду. Он быстрым взглядом окинул ее трепетавшие груди и нежные обнаженные бедра.
— Прикройтесь же, — ухмыльнулся он, — если не хотите, чтобы вместо меня рядом с вами оказались стражники.
Шанна плотно завернулась в манто, защищаясь скорее от его иронии. Секундой позже дверца отворилась, и в грудь Рюарку нацелился пистолет Питни.
— Выходи!
Все в Рюарке восстало. Сначала над ним издевались, потом соблазнили и, наконец, помешали в самый неподходящий момент! С яростным рычанием, не дав опомниться стражникам, он ударом ноги выбил пистолет из рук Питни и, собрав все силы, подпрыгнул и ударил его обеими ногами в грудь. Сила этого удара была так велика, что оба они покатились в грязь.
— Держи мерзавца! Держи его! Хикс оторвет нам за него головы! — кричали стражники.
Рослые и сильные, они набросились на Рюарка, но тот дрался как одержимый. С ним совладали не сразу. Наконец ему, стоявшему на коленях в грязи, надели на запястья кандалы.
Питни потирал плечо, видно, от сильной боли, и осторожно пробовал сгибать руку. Подняв глаза, он увидел лицо Шанны, освещенное светом фонаря. К ней подошел с извинениями третий стражник.
— Простите меня за опоздание, сударыня. Мой фургон увяз в болоте, иначе я прибыл бы вовремя в назначенную вами минуту.
Рюарк медленно поднял голову. На его лице были видны следы ударов. Из угла рта текла кровь. Он взглянул Шанне в глаза, и прозвучал его искаженный гневом голос:
Шанна высвободила руку.
— Прошу вас, сударь. Нечего нести вздор.
Она отодвинулась от него, насколько было возможно: кто знает, что на уме у этого убийцы? Во всяком случае, его насмешливая улыбка была для нее невыносима. В этой гримасе, появлявшейся на его лице, выражалась уверенность в том, что она обманет, посмеется над ним. А если он придет в бешенство… Стоит ему поднять на нее руку, как на помощь придет Питни. Поэтому нечего с ним церемониться и вообще терпеть его присутствие в карете. Надо связать его и усадить снаружи, вместе со стражниками.
От сильного толчка кареты Рюарк всем телом навалился на нее, и испуганная Шанна подняла руку, чтобы защититься. Когда она услышала смех у самого уха, страх отступил. Но тут же ею овладела ярость, как только она почувствовала его руку на своем бедре, скользнувшую якобы случайно по тонкой ткани к тому месту, к которому еще не осмелился прикоснуться ни один мужчина.
— Оставьте меня! Поберегите свои ласки для тюремных шлюх! — воскликнула она, дрожа от гнева.
Питни взглянул на них из-под своей треуголки, и Шанна коротким движением разгладила юбку.
— Где же этот постоялый двор? — спросила она. — Доберемся ли мы до него когда-нибудь, или меня укачает до смерти?
— Успокойтесь, моя девочка, — отозвался Питни. — Мы скоро будем там.
Остаток пути показался Шанне невыносимо длинным. Присутствие совсем рядом с ней этого колониста-мужа напоминало ей о ею же самой затеянном обмане.
Наконец карета остановилась. От сильного ветра раскачивались вывеска постоялого двора и голые ветви деревьев. Стражники, всю дорогу ехавшие снаружи, под дождем, скрылись в доме, предоставив Питни заняться экипажем.
Рюарк выпрыгнул из кареты и взял на руки появившуюся в проеме дверцы Шанну. От этой вольности и от прикосновения к его мускулистой груди она чуть не задохнулась.
— В самом деле, сударь, это уже слишком, — бросила она.
Но ей пришлось обнять Рюарка за шею, когда он сделал вид, что собирается выпустить ее из рук. И снова раздался его совсем тихий смех.
— Со мной никогда так не обращались. Поставьте меня на землю, — яростно приказала она, когда они оказались у входа в помещение постоялого двора.
Рюарк предупредительно опустил руку, поддерживавшую ее под коленями, но другой по-прежнему прижимал к себе. Она гневно оттолкнула его, но не смогла высвободиться и тут только поняла, что кружево ее корсажа зацепилось за пуговицу его жилета.
— О, посмотрите, что вы наделали! — пожаловалась она.
Она не могла сделать ни шагу, боясь разорвать платье. Рюарк расставил ноги, и Шанна почувствовала, как его твердые бедра прижались к ее телу. Рука Рюарка обвивала ее талию. Он наклонил к ней голову, и она почувствовала на своей щеке его дыхание. Ситуация была одновременно почти неприличной и оскорбительной. В замешательстве ухмыльнулся подошедший к ним Питни. Пальцы Шанны нервно пытались высвободить пуговицу из кружев. У нее вырвался сдержанный стон.
— Позвольте мне, — смеясь, сказал Рюарк. И в следующий момент его рука коснулась ее груди. Шанна страшно покраснела и кончила тем, что выпалила:
— Прекратите, идиот!
Потеряв терпение, она с силой оттолкнула его. Он отшатнулся, и послышался звук разрываемой ткани. Кусок кружева вместе с подкладкой остались на жилете молодого человека. Шанна с ужасом заметила, что ее грудь теперь была прикрыта только тонким батистом рубашки. Розовые соски словно стремились вырваться из прозрачной ткани. Для Рюарка это было слишком невыносимо после вынужденного воздержания в стенах тюремной камеры. От волнения у него перехватило горло, и он не отрывал глаз от открывшейся прелести, почти не в силах пошевелиться.
— Проклятый колонист! — громко воскликнула Шанна.
Услышав ее крик, подошел Питни. Но она повернулась к нему спиной, и верный слуга, поняв, в чем дело, удалился, чтобы не смущать и без того растерявшуюся хозяйку.
Она безуспешно пыталась натянуть материал корсажа, дабы скрыть разорванное место. Ее жег взгляд Рюарка, не спускавшего глаз с обнаженной кожи.
— Элементарное приличие заставило бы вас отвернуться.
Рюарк тихо прошептал:
— Шанна, любовь моя, я обречен на смерть. Неужели вы откажете мне в счастье видеть эту красоту?
Удивительно: она больше не испытывала никакого раздражения по отношению к Рюарку. Его серьезность вызвала в ней смутное волнение, и это ощущение вовсе не было неприятным. Тем не менее, она прикрылась своим манто.
Оба замолчали. Рюарк боролся со своими чувствами. Он плотно сцепил пальцы заложенных за спину рук.
— Может быть, вы хотите вернуться в карету? — умоляющим голосом спросил он.
— Я сегодня почти ничего не ела из-за всех этих переживаний, — призналась Шанна. Глаза Рюарка загорелись дьявольским огнем, а губы медленно растянулись в великолепной улыбке.
— Вы единственная любовь в моей жизни, Шанна. Сжальтесь надо мной.
Шанна вскинула подбородок.
— О! Я уверена в том, что вы большой распутник, и что у вас было немало любовниц. Я вовсе не первая женщина в вашей жизни.
Рюарк придержал дверь, давая ей пройти.
— Первая ли? Разумеется, нет, — проговорил он, — но ведь я не знал вас. Отныне вы будете моей единственной любовью. — Глаза его были серьезны и словно изучали Шанну. — Я требую от женщины не больше того, что сам могу ей дать. И уверяю вас, любовь моя, что отныне каждый день мои мысли будут заняты вами.
Взволнованная его взглядом и тем, что он говорил, Шанна не находила что ответить. Смеялся ли он над ней или же говорил правду? Он не был похож на мужчин, с которыми ей случалось встречаться. Когда она старалась задеть его или оскорбить, он проявлял добродушное терпение, продолжая делать ей комплименты. Есть ли конец этому терпению? И не останется ли за ним последнее слово? Запутавшись в своих мыслях, она вошла в помещение. Положив руку ей на талию, Рюарк проводил ее к столу, выбранному Питни в дальнем темном углу, бежать откуда было невозможно.
Хэдли и Джон Крэддок уже сидели за общим столом в центре зала. Других посетителей не было. В камине весело потрескивал огонь, и тени плясали на массивных потолочных балках. Питни присоединился к обоим стражникам.
Успокоенный тем, что он будет за столом наедине с супругой, Рюарк усадил ее и сел рядом. Им быстро подали мясное жаркое, хлеб, овощи и большую бутылку вина. Но поскольку муж не спускал с нее глаз, Шанна не обнаружила того аппетита, которого можно было от нее ожидать. Она нервничала. Никогда не приходилось ей встречать такого настойчивого, такого единственного в своем роде мужчины. Она хорошо понимала, о чем он думал, откинувшись на спинку стула, чтобы было удобнее смотреть на нее, Опережая его вопросы, она взяла инициативу в свои руки:
— Что это была за девушка, в убийстве которой вас обвинили? Ваша любовница?
Брови Рюарка поднялись.
— Шанна, любовь моя, стоит ли говорить об, этом в день нашей свадьбы?
Шанна настаивала:
— Я любопытна. Вы не хотите говорить об этом? Она что, была вам неверна? Вы сделали это из ревности?
Облокотившись на стол, Рюарк покачал головой и рассмеялся жестким смехом.
— Ревновать какую-то служанку, с которой обменялся лишь несколькими словами! Дорогая Шанна, я даже не знал ее имени. Не сомневаюсь, что у нее было полно мужчин до меня. Я поселился на постоялом дворе, где она работала. И она пригласила меня к себе…
— Как это так? И вы до этого с ней не встречались?
Рюарк задумчиво рассматривал содержимое своего стакана.
— Она видела мой кошелек, когда я расплачивался за еду. Этого ей было достаточно, чтобы проявить дружеские чувства.
В его горьком тоне звучало нечто большее, чем могла ожидать Шанна.
— Вы жалеете, что убили ее, не так ли? — спросила она.
— Убил? Я не помню даже, спал ли я с ней. Она взяла у меня кошелек. На мне не было ничего, кроме штанов, когда на следующее утро меня вытащили из ее постели. Меня обвинили в том, что я ее убил по той причине, что она была беременна от меня. Видит Бог, это неправда. Такое было просто невозможно: я только что приехал из Шотландии и поселился на постоялом дворе вечером того же дня. Меня поволокли к судье, некоему лорду Гарри. «Он убийца», — решил лорд Гарри. По его словам, я отказался жениться на этой потаскухе. Словно мне было бы не проще уехать из страны! Даже если допустить, что в момент помутнения рассудка я действительно убил ее, почему же тогда остался в ее комнате, где меня и обнаружил хозяин постоялого двора? Клянусь Богом, я невиновен.
Он раздраженно оттолкнул тарелку.
— Как случилось, что вы не смогли ничего вспомнить? — мягко спросила Шанна.
Рюарк пожал плечами.
— Я много думал над этим. И не нашел никакого объяснения.
«Виновный всегда говорит, что невиновен, — подумала Шанна. — Он, вероятно, лжет; только сумасшедший может забыть, что совершил убийство. Но Рюарк Бошан вовсе не сумасшедший».
Однако Шанна нашла более разумным перевести разговор на другую тему. Она позволила ему наполнить ее стакан и медленно смаковала мадеру, обретая успокоение. Она почти поздравляла себя с успехом. Пока все шло так, как она задумала, и это ее поистине радовало.
— А вы, прекрасная Шанна? — спросил Рюарк, и в его голосе прозвучало столько тепла, сколько не всякий мужчина может выказать супруге.
Она нервно рассмеялась. На людях нужно было казаться веселой и довольной, чтобы не привлекать ничьего внимания своей меланхолией.
— Что вы хотите знать обо мне?
— Почему вы вышли замуж именно за меня, ведь вы имели возможность выбрать кого угодно?
— То-то и оно, — усмехнулась Шанна. — Мне не удалось никого выбрать. Отец ужасно упрям. Обязательно навязал бы мне мужа. И то сказать, разве он спросил кого-нибудь, решив жениться на моей матери? — Она рассмеялась, увидев выражение лица Рюарка. — О нет, дело вовсе не в том, о чем вы подумали. У отца очень властный характер. Он похитил бы ее, если бы она отказала ему. Я же родилась от законного брака, год спустя.
— Что ответила ваша мать?
— О, она была совершенно убеждена в том, что весь мир вертится вокруг Орлана Траерна. Она любила его. И все же он был негодяем. А деда моего повесили за разбой.
— По крайней мере, хоть это у нас общее, — сухо заметил Рюарк. Помолчав, он спросил: — Вы намерены выполнить наши условия?
Этот вопрос, от ответа на который она так старалась уйти, застал ее врасплох.
Рюарк положил руку на спинку ее стула и нагнулся к ней.
— Не кажется ли вам, Шанна, что мы похожи на только что поженившихся любовников? — спросил он, и его теплое дыхание коснулось ее груди. Его рука легла ей на плечи, и Шанне стоило немалых усилий, чтобы не потерять голову, когда Рюарк прижался влажным полуоткрытым ртом к ее губам. Она пыталась освободиться. Неужели такое действие оказало на нее выпитое вино? Что происходит? Но она же вовсе не легкодоступная женщина. При своей божественной красоте она была девственницей!
Словно прочитав ее мысли, Рюарк вздохнул:
— Я буду нежен с вами. — Он прижался губами к соблазнительному уголку ее рта. — Позвольте мне прикасаться к вам, любить вас, ласкать…
Уклоняясь от поцелуя, она нашла в себе силы проговорить:
— Господин Бошан! Разумеется, я не намерена отдаться вам в этом зале, на потеху всем присутствующим. Оставьте меня…
Он чуть ослабил свои объятия. Шанна быстро поднялась и, охваченная дрожью, объявила:
— Нам пора ехать. — И поспешила к двери.
Он уже почти догнал ее, когда дорогу ему преградил Питни со стражниками. Тут же оказался и хозяин постоялого двора, боявшийся, что ему не заплатят. Брошенный мешочек денег вмиг уладил дело, и Питни, наконец, повел Рюарка к карете.
Теперь по крыше кареты монотонно барабанил дождь. Не в силах совладать с дрожью, Шанна съежилась в углу. Рюарк поднялся в карету, и Питни убрал подножку. Он попытался также сесть в карету, но рука молодого человека внезапно преградила ему дорогу.
— Не сжалитесь ли вы над нами, приятель? Я женат всего несколько часов и меньше, чем через неделю буду повешен! Садитесь-ка снаружи, вместе со стражниками.
И Рюарк щелкнул дверцей перед его носом. Гигант был не из тех, кто мог стать игрушкой в руках наглого воздыхателя своей хозяйки. Он с силой рванул на себя дверцу.
Рюарк, со своей стороны, не был намерен сдаваться без сопротивления и приготовился к новому отпору. Питни уже собрался было вышвырнуть из кареты пылкого новобрачного, но обратил внимание на недовольный вид Шанны. Оглянувшись, он увидел хозяина постоялого двора с женой, стоявших в дверях своего заведения и тщетно пытавшихся понять, что происходит.
— Хорошо, Питни. Поезжайте на передке, — проговорила Шанна тоном, не допускавшим возражений.
Тот отступил. Рюарк снисходительно улыбнулся:
— Вот и прекрасно, парень. А теперь не будем медлить. В дорогу!
При свете фонаря Питни вызывающе оглядел Рюарка:
— Если ты причинишь ей малейшее зло…
— Ладно, ладно, приятель. Я еще не совсем сошел с ума. Даю тебе слово, что буду обращаться с ней ласково и почтительно.
Питни хотел было уточнить смысл последних слов, но Шанна остановила его. Она боялась каких-либо эксцессов. Все-таки деревня была расположена так близко от церкви, в которой они только что обвенчались. Ролстон неминуемо узнал бы об этом.
— Поехали, Питни, — проговорила она. — Вы разрушите все мои планы.
Тот уступил. Правда, еще раз смерив взглядом Рюарка.
— Я запру дверцы снаружи. Он не сможет убежать.
— Тогда делайте это побыстрее, — попросила Шанна, — да смотрите, чтобы хозяин с женой ни о чем не догадались.
Наконец карета тронулась по грязной лондонской дороге. Несмотря на то, что внутри роскошной кареты было уютно и тепло, Шанне было не по себе. Она ругала себя за те несколько шагов, которые она сделала под дождем, идя от постоялого двора до кареты. Ее туфли насквозь промокли, как и чулки, а влажный подол юбки прилипал к лодыжкам. Она вся сжалась, закутавшись в манто, но унять дрожь ей по-прежнему не удавалось.
— Почему вы дрожите, Шанна? — спросил Рюарк.
Он взял ее руку и подвинулся ближе к ней. Она высвободилась и ломким голосом ответила:
— Это же так понятно! У меня замерзли ноги.
— Позвольте мне согреть их, любовь моя.
Прежде чем она успела воспротивиться, Рюарк приподнял ее ноги и положил их к себе на колени. Шанна не смогла сдержать негодующего восклицания, когда его руки коснулись ее колен, чтобы снять подвязки и чулки. После этого он завернул ее ноги в свой плащ, осторожно растирая миниатюрные лодыжки. Множество мыслей роилось в голове Шанны, позволившей эту неслыханную фамильярность по отношению к себе. Ей никогда раньше не приходилось оставаться наедине с мужчиной. Она принимала лордов, благородных людей дворянского происхождения, но всегда в присутствии компаньонок. Рюарк был первым колонистом, с которым ей довелось встретиться, да к тому же теперь он назывался ее мужем. Как будет реагировать этот дикарь, если она позволит немножко пококетничать с ним? Не будет ничего плохого в том, если она попробует испытать свою власть над Рюарком.
Она сидела в самом углу каретного дивана. В тусклом свете фонаря ей были видны янтарные глаза, сверкавшие странным огнем. Его пальцы скользнули по ее ногам от лодыжки до колена. Губы Шанны сложились в едва уловимую улыбку. Как довольная кошка, она потянулась на сиденье. Ее манто раскрылось. Казалось, Шанна этого не заметила. Она скрестила руки. Грудь ее, едва прикрытая разорванным платьем и тонкой рубашкой, теперь почти полностью обнажилась. Догадывалась ли девушка, что один вид ослепительно белой кожи вызвал у Рюарка небывалый прилив страсти? Его взгляд был прикован к ее груди, и Шанна почувствовала, как он весь напрягся. Мягкие движения придавали ей большее очарование, и об этом свидетельствовало выражение глаз Рюарка. Когда он заговорил, голос его, тем не менее, не выдал волнения, которое перехватило ему горло.
— Вы согрелись, сударыня?
— Да, — пробормотала Шанна.
Она откинула голову назад, чтобы ему была видна прелестная линия ее шеи. Сейчас он скажет, как желает ее. Будет добиваться близости с ней. Она будет подогревать в нем эти надежды до момента расставания. Шанна украдкой следила за ним и была разочарована тем, что он, по-видимому, не поддавался ее чарам. Он небрежно порылся в складках своей одежды и вытащил оттуда бумаги, перевязанные алой лентой,
— Вот брачные документы, — проговорил он. — Они вам пригодятся.
Она приподнялась, чтобы взять пакет, но Рюарк, смеясь, отдернул руку.
— Ах, сударыня, за них еще не заплачено.
Что это значит? Не собирается ли он уничтожить бумаги, если она ему не уступит? Ему ничего не стоит выбросить их через окошко на дорогу. Она высвободила ноги из плаща и поджала их под себя.
— Рюарк, не намерены ли вы…
— Нет, нет, сударыня. Ведь мы заключили сделку. Я не сомневаюсь ни в твердости ваших намерений, ни в вашей честности. И все же мне хотелось бы получить от вас кое-что… скажем, поцелуй… Поцелуй, которым женщина может наградить мужчину, только что ставшего ее мужем. Разве это слишком большая цена, сударыня?
Облегченно вздохнув, Шанна прикрылась манто, словно защищаясь от его взглядов.
— Прекрасно. Раз уж вы настаиваете… Не драться же мне с вами, — добавила она, слегка подавшись к нему. — Как вам угодно, сударь. Я готова.
Она закрыла глаза, но смех Рюарка заставил ее вновь их открыть. Он сидел неподвижно.
— Сударыня, речь идет о поцелуе, который вы могли бы мне подарить. Вам нужно, чтобы я вам помог или, может быть, научил?
Шанна была уязвлена этой шуткой. За кого он ее принимает? Она приподнялась на коленях. Сейчас он получит от нее поцелуй, которого не забудет до могилы. Она положила руки ему на плечи, кончиками пальцев погладила затылок и приблизилась к нему. Он неожиданно поднял голову.
— Постарайтесь прижаться ко мне, — посоветовал он. — Я сомневаюсь в вашей опытности. Ведь супружеский поцелуй дарят от всего сердца.
Шанна в ярости прошипела:
— Неужели вы думаете, что я никогда не целовала мужчину? Она демонстративно нагнулась и прижалась грудью к его груди.
Призвав на помощь все свое воображение, она приоткрыла губы и медленно потянулась к губам Рюарка. Он усадил ее к себе на колени и порывисто обнял. Ей показалось, что мир перевернулся. Настойчивый, требовательный, жадный рот Рюарка овладел, казалось, не только ее губами, а всей ее жизнью. Шанна почувствовала себя вовлеченной в борьбу, на победу в которой не могла надеяться. Она растерялась. Мысли ее смешались. Этот поцелуй, который должен бы был показаться ей отвратительным, взволновал ее. Мускулы его груди затвердели от прикосновения ее почти полностью открывшейся груди. Она ощущала гулкий стук его сердца, а ее собственное колотилось в незнакомом ей ритме.
Лицо Рюарка медленно отодвинулось. Охваченная дрожью, Шанна попыталась овладеть собой. Она глубоко вздохнула и сделала попытку выскользнуть из его объятий, но оказалась еще теснее прижатой к груди Рюарка.
— Разве условия сделки не соблюдены? — спросила она неуверенным голосом.
Не говоря ни слова, он протянул ей бумаги. Она тут же спрятала их в муфту. Попытка Шанны сойти с колен Рюарка не увенчалась успехом, так как он крепко удерживал ее одной рукой.
— Что еще?
Он прижал ее к себе и хрипло зашептал ей в ухо:
— Сударыня, попытайтесь представить себе, что значит быть запертым в камере, камни в стенах которой пересчитаны вами тысячу раз, когда долгие дни превращаются всего лишь в метки на железной двери, а вы знаете, что каждое мгновение приближает вас к виселице. Чего стоит без конца спрашивать себя, будет ли смерть мучительной или быстрой. И вдруг в этом удушающем мире появляетесь вы, даря узнику целый шлейф надежд. Ах, Шанна, жена моя, во мне уже тогда зародилось такое страстное желание, что, клянусь вам, вы выйдете из этой кареты не иначе, как женщиной в полном смысле этого слова.
Шанна почувствовала, как его рука под юбкой тихо пробирается вверх по ее бедру. Она решительно схватила его за запястье, но другой рукой он уже расшнуровывал платье.
— Рюарк!
Ей казалось, что у него не две, а десять рук, которые теперь блуждали буквально повсюду, и она в смятении пыталась остановить их. В этой борьбе высоко задралась ее юбка, и голые ягодицы оказались на его коленях. Она почувствовала, как упирается ей в бедро, выпирая из-под шелка панталон, дерзкое и твердое средоточие его мужской силы. Он высвободил руки и, обхватив ее, притянул ближе к себе.
— Сэр, вы не джентльмен! — оскорбленно выдохнула Шанна.
— Вы надеялись найти в тюрьме джентльмена?
— Вы просто хам!
Рюарк тихо рассмеялся.
— Я всего лишь ваш муж, — отвечал он, — муж, страстный и решительный.
Она боролась с ним, стараясь дотянуться до небольшого окошка, чтобы позвать на помощь, но он удержал ее руку. Она стала бороться энергичнее. Тогда его горячая ладонь легла на ее обнаженную грудь. Свободная рука Шанны, как сокол к добыче, рванулась к Рюарку, но была остановлена в каком-то дюйме от его улыбающегося лица. Он держал ее руку крепко, но не причиняя боли, а потом без большого усилия завел ей за спину. Шанна набрала в легкие побольше воздуха, чтобы громко закричать, но прижавшийся к ее губам рот заглушил крик. У нее все больше кружилась голова в борьбе с ядом его поцелуя.
— Рюарк! Подождите! — удалось ей пробормотать, когда он отпустил ее губы.
— Нет, Шанна. Теперь вы моя, — прошептал он у самой, ее шеи. Голова его опустилась ниже. Губы обжигали ей грудь, и ее пожирало прожигавшее насквозь, рвавшееся из него, словно из вулкана, пламя.
— О Рюарк! — задыхаясь, прошептала она. — О, не надо… пожалуйста… — Ей не удавалось перевести дух. — О Рюарк… остановитесь…
Это пламя разливалось в ней, и казалось, что кожа ее засияла каким-то божественным светом. Руки у нее были свободны, но они не отталкивали теперь, а теснее прижимали к себе Рюарка. Он изменил положение и оказался, горячий и твердый, между ее бедрами. Губы Шанны пересохли, и она облизала их языком. Последним слабым усилием она попыталась прикрыться от этого готового пронзить ее стержня.
— О любовь моя… любовь моя… — прошептал он, прижимая ее руку к тому, от чего она защищалась. — Я мужчина, Шанна. Плоть и кровь. А вовсе не чудовище.
Его рот снова прижался к ее губам, его язык коснулся ее языка, который сначала неуверенно, потом более охотно стал отвечать на его ласки. Рюарк увлек Шанну на бархатное сиденье.
«Это же безумие! — говорил ей рассудок. А страсть предательски нашептывала: „Пусть войдет!“
И он вошел в нее, исторгнув из ее груди крик острой, пронзившей ее боли. Шанна почувствовала, как внутри у нее разлилось тепло, и к горлу подступили рыдания, вызванные пьянящим наслаждением. Его энергичные движения не мешали ему целовать и ласкать Шанну…
Внезапно снаружи послышался перекрывший шум дождя голос Питни, и карета покатилась медленнее. Проклиная все на свете, Рюарк понял, что они останавливаются. В ответ на вопрос Питни прозвучал другой голос, принадлежавший стражнику, который охранял тюремный фургон.
Рюарк грубо оторвался от Шанны.
— Проклятие! — вскричал он. — Проклятая маленькая потаскуха! Я знал, что вы подстроите все так, чтобы оставить меня в дураках!
Рюарк принялся приводить в порядок одежду. Он быстрым взглядом окинул ее трепетавшие груди и нежные обнаженные бедра.
— Прикройтесь же, — ухмыльнулся он, — если не хотите, чтобы вместо меня рядом с вами оказались стражники.
Шанна плотно завернулась в манто, защищаясь скорее от его иронии. Секундой позже дверца отворилась, и в грудь Рюарку нацелился пистолет Питни.
— Выходи!
Все в Рюарке восстало. Сначала над ним издевались, потом соблазнили и, наконец, помешали в самый неподходящий момент! С яростным рычанием, не дав опомниться стражникам, он ударом ноги выбил пистолет из рук Питни и, собрав все силы, подпрыгнул и ударил его обеими ногами в грудь. Сила этого удара была так велика, что оба они покатились в грязь.
— Держи мерзавца! Держи его! Хикс оторвет нам за него головы! — кричали стражники.
Рослые и сильные, они набросились на Рюарка, но тот дрался как одержимый. С ним совладали не сразу. Наконец ему, стоявшему на коленях в грязи, надели на запястья кандалы.
Питни потирал плечо, видно, от сильной боли, и осторожно пробовал сгибать руку. Подняв глаза, он увидел лицо Шанны, освещенное светом фонаря. К ней подошел с извинениями третий стражник.
— Простите меня за опоздание, сударыня. Мой фургон увяз в болоте, иначе я прибыл бы вовремя в назначенную вами минуту.
Рюарк медленно поднял голову. На его лице были видны следы ударов. Из угла рта текла кровь. Он взглянул Шанне в глаза, и прозвучал его искаженный гневом голос: