Вудс Стюарт. Мертвые глаза

   Машина пролетела прямо над бассейном, и Денни успел поймать взгляд удивленной женщины, лежавшей в шезлонге слева от него и разговаривавшей по радиотелефону. «Добрый день, Агнес», — про себя пробормотал он. Удивительно, но машина не перевернулась и, достигнув земли, она приземлилась на все четыре колеса. Денни увидел нечто чудесно-спасительное, быстро надвигавшееся на него.
   Машина врезалась в забор теннисного корта и со страшным шумом протащила его через весь корт. Дальше была сетка, крепившая ее стальная проволока лопнула, словно это была простая ниточка, а машина вместе с оградой и стальными стойками очутились у забора с противоположной стороны корта. Совершенно изувеченная машина оказалась запутанной, как форель в сети.
   Уже после первой преграды Денни ничего не видел, потому что лицо ему закрыл баллон. Когда все было кончено, он попытался восстановить дыхание, но тут же потерял сознание. В последний момент у него в голове промелькнула мысль, что баллон не сработал, когда он столкнулся со спортивной машиной. И слава Богу, что не сработал!

Глава 31

   Когда Ларсен вернулся к себе в кабинет, на столе его поджидал еще один лист бумаги. Сняв куртку и купив в автомате в коридоре стакан плохого кофе, он сел за стол — досье Мирона Аарона Мошковица. Он затребовал его в то утро, но после разговора со строителем удивился, что на Мошковица вообще имеется дело.
   В октябре 1968 года Мошковиц был задержан за хранение не менее, чем одной унции марихуаны и сопротивление аресту. Приговор: тысяча долларов штрафа и тридцать дней в окружной тюрьме. «Они были достаточно тупы в шестидесятые», — подумал Ларсен. «Сопротивление аресту» означало, вероятно, что разбил губу кому-нибудь из полицейских, за что, без сомнения, получил в ухо. Он понял, какое мнение может быть у Мошковица о полицейских и какую информацию он соответственно пожелал ему рассказать.
   Ларсен размышлял. Строитель был вежлив, приветлив, но не заметил ли он что-либо еще? Кроме списка субподрядчиков, на котором Ларсен просто настоял, он ничего конкретного ему не сказал. Не мог вспомнить, какие марки машин у этих людей. Ларсен подумал о своих знакомых: о каждом он мог сказать, какую марку машины он водит. А Мошковиц не мог?
   Он еще раз взглянул на протокол ареста: полный набор отпечатков пальцев. Он набрал номер телефона.
   — Привет, это Ларсен. Не могли бы вы принести мне отпечаток, найденный в доме Мильмана? Я хотел бы сравнить его с теми, что у меня.
   Долгое время он пристально изучал рисунок отпечатков Мошковица и размышлял о бесплодном разговоре с ним. Через минуту ему принесли отпечаток.
   — Вот.
   Ларсен протянул отпечатки пальцев Мошковица.
   — Сравните, пожалуйста.
   Криминалист долго разглядывал отпечатки.
   — А лупы у вас нет?
   — Увеличивающей?
   — Конечно.
   — Да, без лупы нельзя сделать окончательный вывод, — проговорил Ларсен, роясь в своем столе. — Вот.
   — Похожи, но не то.
   — Что?
   — На первый взгляд, мне показалось, что они соответствуют, но с лупой видно, что нет. Это два разных человека.
   Ларсен вроде и вздохнул с облегчением — ему понравился подрядчик — но и остался разочарован.
   — Спасибо.
   Криминалист ушел.
   После разговора с Мошковицем, он не придал должного внимания субподрядчикам, и теперь ему предстояло заниматься дальнейшим расследованием. Он разложил на столе список владельцев фургонов, вытащил свою записную книжку и стал сравнивать.
   «Водопровод и канализация, Лопес».
   Джимми Лопес был единственным Джеймсом, но у него не было фургона.
   «Монтажные работы, Бад Карсон».
   Нет фургона.
   «Джанелли Электрикал».
   Нет фургона.
   «Кейхоул Секьюрити».
   Попал. Он пробежал глазами по списку дальше: больше среди субподрядчиков владельцев «форда»-фургона не было.
   Мошковиц говорил, что это популярная марка среди строителей, но среди двенадцати человек фургоны «форд» были только у двоих, включая самого Мошковица.
   Адресом «Кейхоул Секьюрити» был номер почтового ящика, и у него не было желания обращаться на почту, чтобы выяснить его настоящий адрес. Он взял телефонную книгу. В Санта-Монике была зарегистрирована одна фирма с таким названием. Все пути вели в Санта-Монику.
   Он нашел номер правительственной лицензионной службы.
   — Добрый день, это инспектор Ларсен, из полицейского управления Беверли-Хиллз. Мне нужна копия лицензии на право деятельности фирмы «Кейхоул Секьюрити». — Он дал адрес.
   — Подождите, я проверю, — ответил женский голос.
   Ларсен услышал постукивание клавишей компьютера.
   — Есть. Сейчас я сделаю распечатку и сегодня вышлю вам.
   — Не могли бы вы отправить мне по факсу? — Он дал ей номер. — И поскорее, пожалуйста!
   — Сейчас, — ответила она и положила трубку.
   Через пару минут заработал факс. Он подождал, пока листок целиком выйдет из аппарата и, вернувшись к себе, начал его читать.
   Владелец и специалист: Мелвин Джеймс Паркер.
   Он сел за стол и сделал два глубоких вздоха, пытаясь успокоиться.
   Первое обращение было два года назад: он прошел регистрацию через полицейское управление в Санта-Монике. «Если бы у него было криминальное прошлое, — подумал Ларсен, — он никогда бы не получил лицензию».
   Четверо служащих (по крайней мере тогда, — сейчас, наверняка, больше).
   Описание деятельности: установка и ремонт систем безопасности: установка аудио-и видеоаппаратуры; обеспечение безопасности граждан, с оружием и без, установка и ремонт систем безопасности в машинах. Не разрешена частная детективная служба, но остальное — практически все. М. Джеймс Паркер вписывался в образ Поклонника, как рука в перчатку.
   Потом какой-то червяк проник в мысли Ларсена. Если Паркер получил лицензию, значит с него должны были снять отпечатки, и его отпечатки должны быть зарегистрированы. Почему тогда отпечаток пальца в доме Мильмана не указал на Паркера? Может, по двум причинам: во-первых, может, в полицейском управлении Санта-Моники не снимают отпечатки пальцев так, как они должны были это делать, или, может, они не хранят их; во-вторых, отпечатки в домике для гостей принадлежат кому-то другому, может быть, горничной.
   Ларсен набрал номер телефона своего знакомого полицейского, служившего в отделении Санта-Моники.
   — Джен, это Ион Ларсен. Ваши люди пару лет назад выдали лицензию для охранной фирмы на имя Мелвина Джеймса Паркера. Должны быть его отпечатки пальцев, но, похоже, в компьютере их нет. Не мог бы ты поискать оригинал и переправить мне отпечатки?
   — Привет, Ион. Давно ничего о тебе не слышал. Как жизнь? Как служба? Ты доволен ею? — в голосе прозвучал сарказм.
   — Извини, у меня сейчас нет времени для болтовни. Не мог бы ты поискать для меня оригиналы?
   — Двухлетней давности? Все уходит в центральную систему уже через год. Если у тебя есть желание и лишнее время, ты с таким же успехом, как и я, можешь порыться в архиве.
   — Спасибо, Джен.
   — Рад был поболтать с тобой, дружище, — он бросил трубку. Ларсен вздохнул. У него было уже много материала на Поклонника, но без отпечатков пальцев он не мог идентифицировать Паркера как Поклонника. И он не мог просто схватить Паркера и снять с него отпечатки пальцев или поискать место татуировки на его теле без серьезного основания, а владение одним из нескольких сотен «фордов»-фургонов в округе Лос-Анджелеса не могло послужить серьезным основанием.
   Он включил компьютер, чтобы проверить — был ли зарегистрирован красный мотоцикл на имя «Кейхоул Секьюрити» или на Мела Паркера — ответ был отрицательным. Может, он зарегистрировал его каким-то другим путем?
   Положив голову на стол, он задумался. Он мог бы поехать туда посмотреть на Паркера, но лучше было бы, чтобы Паркер не увидел его, потому что Паркер знал его в лицо, а он его — нет. Ларсен не хотел, чтобы Паркер заподозрил что-то. Он поднялся и надел куртку.
   Зазвонил телефон.
   Он поднял трубку.
   — Ларсен у телефона.
   — Ион, это Крис.
   — Привет, как дела?
   — Я в реанимации клиники Седарс-Синай. Денни попал в сильную автомобильную аварию, и он очень хочет поговорить с тобой. Не мог бы ты срочно приехать?
   — Еду, — бросил Ларсен и побежал к машине.

Глава 32

   В это время дня реанимационное отделение Седарс-Синай не было так перегружено, как ночью, когда начинали поступать жертвы с пулевыми ранениями, но было достаточно оживленно: матери с больными детьми, жертвы собачьих укусов, наркоманы.
   Ларсен увидел Крис, сидевшую на скамейке в приемном отделении рядом с Мелани.
   — Боже, как я рада, что ты пришел! Денни в плохом состоянии, а меня к нему не пускают, — сказала Крис.
   — Где он?
   Мелани указала на перегородку в конце коридора.
   — Там.
   — Вы оставайтесь здесь, обе, и постарайтесь взять себя в руки. Я выясню, что произошло.
   Он прошел через приемное отделение и скрылся за перегородкой. Денни Девир лежал на операционном столе, а врач накладывал ему последний из дюжины швов на длинную рану в нижней части левой ноги. Денни что-то постоянно бормотал, хотя разобрать можно было лишь отдельные слова.
   Медсестра, державшая наготове инструменты, повернулась к Ларсену.
   — Выйдите отсюда!
   Ларсен предъявил свой значок.
   — Мне надо поговорить с вашим пациентом.
   Молодой врач, не отрываясь от работы, бросил взгляд на его значок. На сотрудников реанимационного отделения полицейские значки не производили большого впечатления — они видели их здесь слишком часто.
   — Подойдите, — сказала медсестра.
   — Вы сможете поговорить с ним, пока мы будем накладывать повязку. Обойдите стол, подойдите к нему поближе и задавайте свои вопросы. Но не долго, он может впасть в беспамятство.
   Ларсен протиснулся между медсестрой и стеной, взял металлический стул и сел у изголовья стола рядом с головой Денни.
   — Денни, это Ион Ларсен. Ты идешь на поправку, все будет хорошо! Ты хотел поговорить со мной?
   Денни повернул голову в сторону Ларсена, но, похоже, это причиняло ему сильную боль, и он закрыл глаза.
   — Слава Богу, — проговорил он. — Другие полицейские уверены, что я был за рулем пьяным или что-то в этом роде. В четыре часа этого чертового полудня!
   — Расскажи мне все, Денни, и я поговорю с ними.
   — Это сделал этот подонок, Поклонник.
   — Он столкнул тебя с дороги, как Мелани?
   — Нет, он сделал что-то с машиной! Я не мог остановить ее!
   — Откуда ты знаешь, что это сделал Поклонник?
   — Мне очень плохо, Ион. Поговори сейчас с этими вонючими полицейскими. У меня страшно болит нога, а они обращаются со мной, как с преступником. Они хотят взять у меня анализ крови.
   Ларсен, обернувшись, увидел полицейского из управления Беверли-Хиллз, стоявшего рядом с перегородкой.
   — Не волнуйся, Денни, пусть они возьмут у тебя анализ крови. Я поговорю с ними. А теперь расскажи, что случилось.
   — Я возвращался из Уэллей и на самом подъеме в гору у меня забарахлили тормоза. Я пытался остановиться, врезавшись в другую машину, но у меня не получилось, и тогда я вспомнил, что на дороге стоит этот дом с теннисным кортом; я направил машину на корт, и забор остановил меня.
   — Ловко, — заметил Ларсен. — Не волнуйся ни о чем и постарайся расслабиться. Я вернусь, и завтра мы поговорим еще.
   — Спасибо, Ион! Крис здесь?
   — Да, в приемном покое, вместе с Мелани.
   — Побудь с ней сегодня ночью. Мелани пора возвращаться домой к детям.
   — Конечно. Не беспокойся о Крис.
   Он обошел вокруг стола. Доктор заканчивал накладывать повязку на ногу Денни.
   — Как он?
   — У него сложный перелом левой голени, который я вправил и закрыл. У него много ушибов. Но в остальном ничего страшного. Никаких внутренних разрывов нет. День-два мы понаблюдаем за ним, посмотрим, как пойдут дела.
   — Спасибо, доктор! Похоже, у него сильная боль.
   — Я знаю. Мы дадим ему немного обезболивающего и подержим в постели.
   Ларсен передал врачу свою визитную карточку.
   — Я был бы очень признателен, если бы вы записали, что он будет говорить, и чтобы со мной связались, если произойдут какие-либо изменения в его положении: станет ли ему лучше или хуже.
   — Обязательно.
   Ларсен вышел за перегородку, позвав с собой полицейского.
   — Я инспектор Ларсен. Что у вас на него?
   — Этот парень какой-то маньяк или он сильно пьян. Он ехал по Беверли-Гленн на скорости восемьдесят или девяносто миль в час, пытался протаранить другую машину и сильно испугал хозяйку дома, прежде чем врезался в ее забор.
   — Он согласился на анализ крови. Думаю, вы обнаружите, что он трезв.
   — Вы его знаете?
   — Да. Он свидетель по одному делу и думает, что преступник испортил его машину. Скажите, он ехал так все время, не тормозя?
   — Да, похоже.
   — Составьте рапорт и направьте его на мое имя.
   Он дал полицейскому свою карточку.
   — И еще, — добавил он. — Я хочу, чтобы была обследована машина. Наши ребята должны выяснить, какие там неисправности.
   — Отлично, — ответил полицейский. — Это сократит мне работу.
   Он протянул Ларсену протокол.
   — Подпишите здесь и поставьте номер своего значка.
   Ларсен подписал, и полицейский вышел из приемного покоя. Ларсен подошел к Крис и Мелани.
   — С Денни все будет в порядке. У него сломана голень и большое число ушибов. Они продержат его еще день для обследования, а завтра, если все будет в порядке, они выпустят его.
   — Слава Богу, — ответила Крис. — Он так хотел поговорить с тобой!
   — Мелани, поезжай домой. Я позабочусь о Крис.
   — Крис, — сказала ее секретарь. — Если надо, я останусь.
   — Все в порядке, Мелани. Поезжай к детям.
   Мелани села в машину, а Ларсен подвел Крис к своей. Когда они были внутри, Крис заговорила снова.
   — Ты не ответил на мой вопрос.
   — Извини. Я не хотел расстраивать Мелани. Денни считает, что Поклонник испортил тормоза у машины, а полицейский сказал, что это похоже при той ситуации, которая произошла.
   — А что точно произошло?
   — Денни спускался по Беверли-Гленн, когда у него отказали тормоза. Он решил, что только какое-то препятствие сможет остановить его, и он врезался в забор. Думаю, что это спасло ему жизнь.
   — Думаешь, это сделал Поклонник?
   — Я приказал, чтобы обследовали его машину. Если это так, мы обнаружим это. В любом случае, ты останешься со мной на ночь.
   — Ты считаешь, что Поклонник все еще следит за мной?
   — Не знаю, но давай исходить из того, что следит.
   — У тебя достаточно хитроумный способ заманить женщину к себе.
   — И не могу им не воспользоваться.
   — Я рада, — ответила она.
   Ларсен взял ее за руку.
   — Я хочу сказать тебе одну вещь, но просил бы тебя не задавать пока никаких вопросов. Хорошо?
   — Хорошо.
   — У меня есть серьезные причины полагать, что я обнаружил Поклонника. И я почти уверен, что скоро наступит конец этой истории.
   — А кто он?
   — Ты же обещала мне не задавать вопросов.
   — Но ты заинтриговал меня.
   — Послушай, я могу ошибиться и не хочу говорить об этом никому, пока не буду абсолютно уверен. Я только хочу дать тебе надежду, что скоро все это завершится.
   — Хорошо, хорошо, — ответила она. — Думаю, я сумею еще подождать. Я уже долго жду.

* * *

   Через четыре машины сзади них, всю дорогу до Санта-Моники, за ними следовал красный мотоцикл.

Глава 33

   Ларсен помог Крис войти в его дом и зажег свет в гостиной. За окном солнце садилось в океан.
   — Вот мы и дома, — сказал он.
   — Хорошо, что я стала немного различать свет, — откликнулась Крис. — По крайней мере я не буду натыкаться на мебель.
   — Давай сохраним это в тайне от Поклонника. Пусть он продолжает считать, что ты слепа, как летучая мышь.
   Он снял куртку, отстегнул пистолет, оставив их в прихожей, подвел ее к стойке, отделявшей кухню от гостиной, и помог сесть на высокий стул.
   — Не хочешь чего-нибудь выпить?
   — С удовольствием! Я бы выпила бурбон.
   — Отлично!
   — Со льдом, если можно.
   — Конечно.
   Он наполнил бокалы и протянул один ей.
   — За лучшие времена, — произнес он.
   — Слушай, слушай, — откликнулась она, потягивая из своего бокала. — Где я слышала эту строчку?
   — Это из «Гэрриоуна», строевой песни седьмой кавалерийской бригады генерала Кастера. Думаю, седьмая бригада до сих пор исполняет ее. Она также послужила названием одного из романов Уинстона Грума о войне во Вьетнаме.
   — Вот оттуда я ее и помню. Давным-давно я читала его и он мне очень понравился.
   — И мне тоже.
   — Да, кстати о романах. Один из тех, что передала мне твоя сестра, мне тоже очень понравился. Он называется «При свете дня» Карен Коупланд.
   — Я его не знаю.
   — Он о проблемах молодой женщины, которая ослепла в результате несчастного случая. Она тяжело переносит свою слепоту, но еще сложнее для нее — убедить семью и друзей, что она может жить совершенно одна и со всем справляться, как абсолютно нормальный человек.
   — Интересно!
   — Не только, это хороший материал. И я подумала: из него мог бы выйти отличный фильм, а я могла бы сыграть в нем главную роль.
   — Конечно! Прекрасная идея!
   — Я уже поговорила с моим менеджером, чтобы получить права на экранизацию. Если мне удастся сделать это по разумной цене, я бы хотела сама написать сценарий.
   — А ты когда-нибудь что-нибудь писала?
   — В последний раз это было в колледже: я написала пьесу. Я разрывалась тогда: мне нравилось писать и играть на сцене — и до сих пор я не совсем уверена, что сделала правильный выбор.
   — Не вижу никаких препятствий: почему бы тебе не заниматься и тем, и другим.
   — До последнего времени я была слишком занята, но сейчас мне совершенно нечего делать, и я начала диктовать Мелани отдельные сцены. Она их печатает на машинке.
   — Молодец, — он достал несколько бифштексов из морозильника и положил в микроволновую печь. — Какой бифштекс ты любишь?
   — Слабо прожаренный.
   — Хорошо, что ты не вегетарианка. Иначе пришлось бы заказывать ужин в пиццерии.
   — Бифштексы меня вполне устраивают, — она отхлебнула еще виски. — А теперь опиши мне свой дом.
   — Дом этот достаточно старый. По-моему, я говорил тебе, что мои родители построили его еще до моего рождения.
   — Да. А как ты его переделал?
   — Второй этаж я поделил на две квартиры и немного расширил первый. Прямо на том месте, где мы сейчас сидим, была стена. Я убрал ее и сделал стойку бара. Это сделало комнату как бы больше и светлее. Однако мне надо переделать еще кухню и ванную и для этого я хочу пригласить твоего друга Мошковица.
   — Я бы его порекомендовала.
   — А кого-нибудь из субподрядчиков? Есть кто-нибудь из них, кто тебе нравится?
   — С большинством из них, по-моему, я встречалась, но все мои указания я передавала им через Майка, так что непосредственно с ними я не общалась.
   — Понятно.
   — Кроме того парня, который занимался установкой систем безопасности.
   — Да?
   — Да. Его зовут как-то Мел... Дальше не помню. Он встретил меня там, и мы ходили вместе по дому, решая, какие и где мне надо установить кнопки тревоги, видеокамеры, сигнализацию и все прочее. Он все подробно объяснил мне и мне понравилась та система, которую он будет устанавливать в доме.
   — Это было до несчастного случая?
   — Да, за несколько дней.
   — А как он выглядит?
   — Он примерно моего роста, пять футов и восемь или девять дюймов, хорошо сложен, русые волосы... — она замолкла на полуслове. — О Боже!
   — Что?
   — Он что, Поклонник? Верно?
   — Слушай, ты слишком торопишься! Я совершенно не имел в виду, что тебе надо подозревать его.
   — Когда ты его арестуешь?
   — Успокойся, я совсем не уверен, что он — тот, кого мы ищем. Пока не уверен! Я хочу получить его отпечатки пальцев и сравнить с теми, которые мы нашли в домике для гостей Мильмана.
   — А почему тебе просто не схватить его и не сделать его отпечатки пальцев, а затем преподнести ему всю эту историю?
   — Ты посмотрела слишком много старых фильмов. Сейчас, прежде чем арестовать человека, надо иметь против него хоть какие-нибудь улики. Или я должен получить разрешение от него на снятие его отпечатков пальцев, на что, я думаю, он не согласится.
   — Но ты ведь знаешь обо всем, что он устроил, не так ли?
   — Знаю. Но я не могу доказать, что это сделал именно этот парень.
   — Ублюдок, — негодующе произнесла она.
   — Скажи, а систему безопасности в Бел-Эйр делал тоже он?
   — Нет, она была уже установлена, когда мы с Бредом въехали туда. Правда, она никогда толком не работала, а после того, что случилось, я хотела обратиться к Мелу с просьбой заменить ее.
   Она рассмеялась.
   — Как ты на это смотришь?
   — Неплохая идея, — ответил Ларсен.
   — Что? Пригласить его в дом?
   — Дай мне подумать. Мы должны обернуть этот визит нам на пользу.
   Микроволновая печь издала гудок, и Ларсен вытащил бифштексы.
   — Они готовы для гриля. Ты голодна?
   — Всегда.
   Он стал посыпать их специями. Крис прислушалась.
   — По-моему, у тебя сейчас зазвонит дверной звонок.
   — Что? Ты меня заводишь?
   — Подожди, — сказала она.
   Они подождали, но ничего не произошло.
   — Забавно, — произнесла Крис.
   — Что забавно?
   — Знаешь, с того времени, как я перестала видеть, я стала больше полагаться на слух, и он у меня, по-моему, стал более острым.
   — А что ты слышала?
   — Какую-то возню за входной дверью.
   — Подожди минуту, я проверю.
   — Не задерживайся.
   — Я быстро.
   Он вышел в прихожую, взял пистолет и открыл наружную дверь. Никого. Он вышел на крыльцо и огляделся по сторонам. Никого. Прогнувшись назад, он крикнул Крис.
   — Я обойду дом! Никуда не уходи!
   — Давай, — услышал он в ответ.
   Он увидел, что она полезла в карман джинсов и достала оттуда свой пистолет. «Неплохая идея», — подумал он.
   Ларсен вышел из дома и направил фонарик налево к углу дома. Никого! Он сошел с крыльца и медленно стал красться вдоль стены до угла. Высунув голову, он осмотрелся. Опять он никого не увидел. Он повернул за угол: в левой руке у него был фонарик, в правой — пистолет. Он выключил фонарик. Небо было еще достаточно светлым, и он решил поберечь фонарик на случай, если заметит какое-либо движение.
   Никого не было и с задней стороны дома. Он вернулся назад и, войдя в дом, громко крикнул:
   — Это я. Не стреляй.
   Никакого ответа.
   Он вошел в гостиную и огляделся. Ее там не было. Со взведенным пистолетом он пробежал через дом к задней двери и, подняв перегородку, вышел на улицу: в одной руке зажженный фонарик, в другой — пистолет, готовый выстрелить. Никого. Он быстро пробежал в одну и другую сторону от двери, затем вернулся к задней двери, оглядывая забор позади садика и задавая себе вопрос, мог ли кто-либо перескочить через него. Теперь он испугался по-настоящему!
   Вдруг он услышал, как в доме открылась дверь, затем какой-то шум. Он тихо поднял перегородку и вошел в холл с пистолетом в руке. Как и он, с пистолетом в руке из ванной вышла Крис. Внезапно она повернулась в его сторону, направив на него оружие.
   — Это я! Не стреляй!
   — Что ты здесь делаешь? — спросила она, опуская пистолет. — Я думала, ты на улице.
   — Я вернулся, а тебя нет, — ответил он. — Я страшно испугался!
   — Извини — миролюбиво сказала она. — Я спряталась в ванной.
   — Как же ты узнала, где находится ванная?
   — Я услышала звук текущей из крана воды. Он достаточно характерный.
   — Это надо будет иметь в виду и не забыть починить.
   — Пока не надо. Это может пригодиться.
   Он рассмеялся.
   — Пойдем. Надо поджарить бифштексы.
   Они вернулись на кухню. Пистолет он, однако, положил себе в карман.

Глава 34

   С аппетитом они поужинали бифштексами с салатом и бутылкой калифорнийского «Каберне», избегая разговоров о Поклоннике, аварии Денни или о чем-либо, что могло бы испортить легкую атмосферу ужина. На десерт Ларсен достал из морозильника мороженое, а затем убрал со стола. Крис пожелала вымыть посуду и, хотя у него была автоматическая посудомоечная машина, он не стал отказывать ей. Ему было приятно, что она стоит рядом с ним, занимаясь какими-то домашними делами, хотя это не совсем ассоциировалось у него с образом кинозвезды.
   — Скажи, то, что я киноактриса, ставит тебя в неловкое положение? — внезапно спросила она, будто читая его мысли.
   — Было сначала, — ответил он. — Сейчас меньше.
   — Хорошо! Это искусственный барьер, а я бы не хотела, чтобы между нами были какие-то барьеры.
   — Однако ты должна признать, что мы принадлежим к разным мирам, — сказал он, передавая ей тарелку.
   — Мы живем в разных концах одного города — вот и все.
   — Бел-Эйр — это гораздо дальше, чем просто другой конец города. Это на тысячу миль дальше. Также и Малибу.
   — Я боялась, что эта мысль будет мучить тебя. Я бы этого не хотела.
   — Однажды в жизни я столкнулся с чем-то подобным, — ответил он. — Это было в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе.
   — Расскажи мне об этом.
   — Там была очень красивая девчонка, и я сходил от нее с ума. Какое-то время мы встречались. И даже обменялись значками наших студенческих братств.