Страница:
— Дамы и господа! Поприветствуем господина Свина и господина Либидо — лучших специалистов в области мультитехнологий нашего столетия!
— Да, это я заложил такой текст в программу… — смущенно сказал Свин.
— Спасибо, уважаемый господин Свин, — сказал женский голос, и тут уж глаза у Свина изумленно округлились. — Позволите ли Вы начать презентацию?
— Да, конечно… — прохрипел Свин.
— А вы, уважаемый господин Либидо? Подходите ближе!
Либидо приблизился на негнущихся ногах.
— Э… Да, — только и сказал он.
— Итак, мы начинаем. Вас, конечно, не может не удивлять, почему столь небольшое устройство обладает такими высокими интеллектуальным возможностями.
Посмотрите на эту схему.
В воздухе возникла необычно яркая и будто бы даже реальная на ощупь, схема.
— Это нейрочип старого образца. Это процессор компьютера. А это — человеческий мозг.
Что из данных устройств является наиболее совершенным?
Не нужно долго думать, чтобы констатировать факт — это, конечно же, мозг!
Так зачем же использовать несовершенные устройства-посредники, когда можно просто-напросто соединять мозги совершенно разных людей напрямую, используя технологию, разработанную величайшими гениями современности — господами Свином и Либидо!
В ушах раздались аплодисменты и крики «браво». Свин присел на монтажный стол.
— Итак, устройство, которое мы вам представляем, знаменует новый уровень структуризации человечества. Благодаря ему становится, наконец, возможно объединять интеллектуальные возможности миллионов напрямую.
То есть один мозг объединяется с прочими, образуя единую сеть, быстродействие и эффективность которой более не ограничивается аппаратным образом. Только чистый интеллект с использованием ранее скрытых ресурсов до девяносто пяти процентов с ограничением по соображениям опасности для организма. Впрочем, по желанию пользователей, блокировка может быть снята на страх и риск самих пользователей…
Программные ресурсы устанавливаются непосредственно на нейронную сеть посредством представленного внешнего устройства. Сверхмультисерверные возможности также определяются формальной принадлежностью данного устройства конкретному индивидууму. Обладатель устройства получает безграничные возможности как по воздействию на отдельных мультилюдей, находящихся в Структуре, так и по управлению мультисерверами любого типа.
Если не возражаете — перейдем к демонстрации устройства. Выберите, пожалуйста, конфигурацию мультисети из присутствующих здесь индивидуумов.
— Черт, что за джинна мы собираемся выпустить? — произнес Либидо.
— Да погоди ты, — нетерпеливо перебил его Свин. — Давай «девайс» опробуем… Э… Мэм, сеть из двух индивидуумов, плиз. Я и господин Либидо…
— Понятно. Сеть из двух индивидуумов не позволит, конечно, реализовать потенциал разработки в какой-либо значительной мере, так как желаемый эффект достигается начиная со ста тысяч участников сети. Однако принципы новых сверхмультисерверных возможностей в Структуре станут ясны. Господин Свин, возьмите устройство. Спасибо. Сверхмультисерверные функции переданы вам. Структура из двух индивидуумов активирована.
Свин и Либидо молча стояли друг напротив друга. Рука Свина сжимала «марку» нового прибора. Лица «братьев» ничего не выражали. Наконец Свин встряхнул головой, словно проснувшись, и медленно положил устройство на столик. Тут же «очнулся» Либидо.
— Я пойду покурю, — отрешенно сказал Либидо и вышел.
Свин осмотрел присутствующих таким взглядом, что мне стало не по себе.
— Ну, как? — с некоторым сочувствием в голосе просил отец Николай. — Тяжела шапка Мономаха?
Свин не среагировал на этот риторический вопрос. Он молча о чем-то думал.
Тварь тихонько пошла вслед за Либидо. Видимо, чтобы не упускать брата из вида.
— Эй, дружище, — я решил, что пауза затягивается. И если ребятам проклятой новинкой попросту сожгло мозги, то лучше понять это сразу. — Да расскажи нам, что вы там, собственно, улицезрели? Это ведь не настоящая Структура, верно, отец Николай? Просто два ужасно поумневших парня.
— Не знаю, — со вздохом ответил настоятель и перекрестился, что-то шевеля губами. — Надеюсь, то что мы делаем, пойдет только на благо…
— Не пойдет, — жестко сказал вдруг Свин. — Не пойдет ЭТО ни на какое благо. Это убьет нас. Если кому попадут проги — крышка всем. Человечество исчезнет. Просто превратится в мыслящую субстанцию. Безо всяких террористов и ядерного оружия. Надо уничтожить все это к чертям собачим. К черту приоритет, к черту деньги…
Отец Николай даже не стал протестовать против Свинова сквернословия.
Вернулся Либидо.
— Ну, как, все решено? — спросил Либидо у Свина. Как-то странно спросил. Не похоже это было на него. Пропали командные нотки в голосе. Словно они со Свином поменялись местами.
— Да. Не зря же мы месяц на расчеты потратили…
— Месяц?.. — переспросил отец Николай.
— Индивидуальное время, — ответил Свин. — Да. Месяц за минуту.
Отец Николай с сомнением покачал головой. Видимо он считал, что у Свина поехала крыша. Но я-то знал, что это не так.
— Так что будем делать, ребята? — снова спросил Либидо. В глазах его появилось какое-то собачье выражение.
Е-мае! Неужели его так сломал месяц индивидуального времени под Свином-сверхмультисервером? Тогда действительно…
— Я думаю, надо уничтожить все здесь и сразу, — жестко сказал Свин. — Все следы, все устройства, все программы — стереть…
Либидо кивал, соглашаясь. Тварь переводила недоуменный взгляд то на Свина, то на Либидо.
— Ребята, вы чего? Вы в своем уме? — заговорила она. — Мы даже не обсуждали еще, как можно использовать эти возможности против Терро-структуры! Вы вообще пока ничем с нами не поделились!
— Действительно, — поддакнул Либидо. По-моему, ему стало все равно, с кем соглашаться…
— Да… Вы правы… Протянул Свин. — Не поделились… А зачем?
Все с изумлением уставились на Свина. Только Либидо с тем же выражением пробормотал: «Действительно — а зачем?»
Свин посмотрел на нас равнодушным взглядом и снова взял в руку «марку».
И тут Тварь закричала.
Она схватилась за голову и рухнула на колени.
— Что?!. — воскликнул отец Николай и бросился было к Твари. Но тут же рухнул сам, глухо, будто тюк с зерном.
Свин, прищурившись, посмотрел на меня, и я почувствовал, как отключаются ноги…
Уже глядя в потолок я равнодушно смотрел в стеклянные глаза Свина, который, будто бы любовался моим недоумением и страхом. Когда я уже попрощался с жизнью (даже не задавая себе вопрос — почему, по какой причине?), во взгляде Свина вдруг появилось выражение удивления. Лицо его ушло в сторону, снова раздался глухой стук.
Надо мной стоял Потрошитель с пистолетом для инъекций в опущенной руке.
— Ну я же п-просил: без меня не н-начинайте, — с легким укором сказал Потрошитель.
Стоя посреди стонущей и охающей на полу компании, он напоминал Шао-Линьского монаха, только что мастерски раскидавшего превосходящие силы врагов. Наиболее жалобно стонал Свин. Он сидел в углу, и раскачивался из стороны в сторону, обхватив руками голову.
Вновь созданный и преподнесший неприятный сюрприз чип был накрыт массивным чугунным бруском. Во избежание.
— Ну, что, г-господа, — степенно обратился к аудитории Потрошитель. — Очередное изобретение обернулось п-против создателей? Хорошо, что я решил на день раньше приехать…
— Кто ж знал… — простонал Свин.
Либидо попытался что-то произнести, но получилось нечто нечленораздельное. Тварь и отец Николай оглядывали окружающих затуманенным взором. Легче всех, видимо, отделался я.
— М-да… Я думаю, что с к-кустарщиной надо быть поаккуратнее. М-мозги у человека, все-таки, одни, н-на запасные их не заменишь… — Потрошитель закончил протирать руки и принялся поочередно заглядывать нам в зрачки и цеплять на виски какие-то датчики с проводами.
— Надо энцефалограммки п-поснимать, — пояснил Потрошитель. — Кто его знает, что с вами сделала эта адская м-машина… М-может, я не до конца справился с вашими п-помутнениями рассудка? Может, вы т-только и думаете, как меня отблагодарить — рельсом по б-башке…
Потрошитель, очевидно, был доволен собой и теперь вовсю веселился. Хотя лично мне было не до смеха. Да и остальным, я думаю, тоже.
— Черт, неужели ничего не получилось? — прохрипел, наконец, Либидо. — Столько лет — и псу под хвост?
— Да почему же, — продолжая свои манипуляции, возразил Потрошитель. — Прогресс мультитехнологий н-налицо. Вопрос только в их управляемости. Ваши достижения оказались сильнее вас… Как это: «М-материал оказался сильнее автора»… Я так понимаю, что н-новый чип подчинил себе мультисервера и начал выполнение к-какой-то собственной задачи…
— Да убить он нас хотел, — мрачно сказал Либидо.
— Прямо наваждение какое-то, — пожаловался Свин. — Я просто не мог остановиться. Простите меня, ребята…
— Я думаю так, — раздался спокойный голос. Это был отец Николай. — Это была Терро-структура. Она подчинила себе ребят. Больше некому…
Мы помолчали, осмысливая сказанное отцом Николаем.
— Да, наверное, — согласился, наконец, Либидо. — Только непонятно, как она влезла в наши проги и зачем решила избавиться от нас таким примитивным образом…
— Логика Терро-структуры непонятна в п-принципе, — сказал Потрошитель, — Это не человеческая логика. Это к-коллективное бессознательное, причем на порядок п-превосходящее нас по всем параметрам. Можно лишь предполагать, что Терро-структура обнаружила ваши саморазвивающиеся п-программы и решила использовать их в собственных интересах. А на случай, если за ними забредут хозяева, предусмотрела невозможность использования без собственного к-контроля и уничтожение тех, кто попытается ими в-воспользоваться…
В разговор вмешалась пришедшая, наконец, в себя Тварь:
— Это все, конечно, безумно интересно, но меня беспокоит другое. Если это и вправду Терро-структура, то теперь она, несомненно, нас обнаружила…
— О, черт! — снова застонал Свин и даже слабо ударил кулаком пол перед собой. — Это же, как дважды два! Нас просто выловили на собственные проги, как на идеальную приманку и включили программу самоуничтожения…
— Это значит, что наши программы им давно известны, а на нас просто охотились, используя их, как приманку… — констатировал Либидо. — И если Терро-структура не получила подтверждения нашего «самоуничтожения», то…
— То нас уничтожат терики. Просто физически. И это произойдет в ближайшие часы. Терро-структура теперь знает, где мы…
И тут меня осенило. В самом неприятном смысле слова.
— Постойте, — сказал я. — А вам не кажется, что Большая Акция, о которой говорил тот, бородатый — будет связана с применением Терро-структурой именно этих программ?
Воцарилось молчание. Все смотрели на меня, как на монстра, вылезшего из преисподней.
— Если это так, — произнес отец Николай. — То никто не сможет ничего противопоставить терикам. Ни у одной страны нет таких сил… Это будет Апокалипсис… Господи, помоги нам…
— Да, все логично, — задумчиво сказал Либидо, — Отсутствие серьезных терактов в течении столь долгого времени… Да, эта технология позволит поставить ВСЕ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ человечество на колени. Безо всяких чипов…
— М-да, — промычал Свин. — Очень на то похоже. Даже в голову не приходило подобное развитее событий…
— Что будем делать? — жестко спросила Тварь. — Надо четко решить, как воевать с Терро-структурой, есть ли у нас вообще теперь на это силы. А главное — куда мотать отсюда, раз нас уже обнаружили. У нас всего пара часов на раздумье…
Она ошибалась.
Раздался топот множества ног, дверь распахнулась, и на пороге возникло несколько монахов. Они были взволнованы, если не сказать — напуганы.
— Там к воротам пять машин подъехало, — мрачно сообщил один из монахов. — Джипы. Требуют открыть ворота. Что делать будем? У них оружие. И связь не работает. Ни сотовая, ни проводная…
Отец Николай с усилием поднялся на ноги и оглядел друзей.
— Сколько времени нужно, чтобы найти решение?
— Не известно, — пожал плечами Либидо. — Может, час, может, месяц…
— Пару часов мы обеспечим, — отец Николай тяжело вздохнул. — Пока к ним не подъедет подкрепление… Лезьте в погреб, братия… Доставайте, что у нас припасено на такой случай…
И ушел вместе с монахами. Оставшиеся быстро пересели за стол.
— Добро должно быть с кулаками, — пробормотал Свин и поднялся, наконец, с пола. — Давайте, ребята, быстро. Какие будут мнения?
— Да все тут ясно, — сказал Потрошитель и нехорошо посмотрел на меня. — Ставку можно делать только на… Э…Эго…. Если его все еще п-принимают за Саида, то только у него есть шанс войти в Т-терро-структуру…
Я поежился. Однако возразить мне было нечего. В противном случае нас просто убьют.
Как бы в подтверждение моих панических мыслей раздался отдаленный грохот выстрелов. В треск очередей ворвались раскаты двух мощных взрывов, от которых задрожал пол под ногами, и зазвенело стекло монтажного оборудования…
Это был штурм.
5. ГРАФОФОБИЯ
Как это вяжется с легендами Либидо-2 и тезки господина Достоевского?
С началом нового текста, создаваемого как бы его собственным персонажем, Олег ощутил некоторое беспокойство. Появилось ощущение, что он, Олег, начал движение к разгадке цепи странных событий, происходящих в его жизни. Почему? Самый простой ответ на этот вопрос — потому что так решил его герой… А кто такой — этот его герой? Воплощенное подсознание?
Олег усмехнулся. А жаль, конечно, что этот самый Либидо-2 оказался лжецом. Интересная история получилась бы. Видимо, посылая к нему «собственного героя», спецслужбы исходили из каких-то соображений. Интересно, из каких? Что он сумасшедший и действительно поверит, что превратился в собственного героя? Похоже так… Но он им подыграет… Во-первых, почему бы и не подыграть, а во-вторых, ничего другого не остается.
И, честно говоря, очень хочется дописать роман. Чтобы Эго остался жив и дописал свой собственный текст… Интересно, к чему этот Эго клонит?
Олег тихо рассмеялся… Вот так и сходят с ума. Кстати, если после, когда все утрясется, ему не дадут опубликовать написанное — он точно кокнет какого-нибудь сексота — в состоянии аффекта и полной невменяемости, конечно.
Олег приготовил себе кофе и побродил по номеру. За стенкой, у Кати, стоял галдеж: видимо, Катя веселилась с этой самой командой футболистов. В принципе, что ей еще делать, если я встреч избегаю, а передающая аппаратура, ворующая мои тексты, работает нормально? Гм…Необоснованная ревность — еще один признак паранои…
В дверь постучали.
Олег глубоко вдохнул и пошел открывать. Он был уверен, что это — Катя.
Однако в дверях он встретил того, увидеть которого ожидал меньше всего: переминаясь с ноги на ногу и смущенно улыбаясь, стоял там Федор Михайлович.
— А, это вы? — без особой приветливости сказал Олег. — Заходите.
— Здравствуйте, Олег, — сказал Федор Михайлович и вошел в номер. — Я прошу прощения за свой визит. Вы, видимо, не очень мне рады, так как, наверное, вообразили обо мне невесть что…
— Да нет, что вы, — не вполне искренне запротестовал Олег.
— Да я понимаю вас, — отмахнулся Федор Михайлович. — Но, как человек, которому близка — поверьте — ваша ситуация, я должен сказать вам несколько слов.
— Присаживайтесь, — пригласил Олег и указал на одно из двух наличествующих в номере кресел.
Федор Михайлович присел и сразу же заговорил.
— Олег, вы, очевидно, считаете, что стали жертвой мистификации, зачем-то устроенной спецслужбами. Насколько я знаю, часть правды в этом есть, однако это далеко не вся правда. Правда также заключается в том, что меня действительно зовут Федор Михайлович и я действительно знаком с тем, кто вам представился Эдиком. Все, как я вам и рассказывал. Другое дело — вовлечение меня в работу с вами было вызвано именно упоминанием моего имени и имени Эдуарда в вашем тексте… Да-да. Можно уже говорить откровенно о том, что ваши тексты снимались непосредственно с вашего компьютера. Тем, кто вас курирует, уже известно, что вы вскрывали компьютер и теперь, конечно же, в курсе дела. Это ничего не меняет. Самое главное: все, что я вам рассказывал о себе — правда. И именно поэтому я к вам пришел. Чтобы вы не наделали глупостей.
— Как я могу наделать глупостей? — угрюмо спросил Олег. Вся эта ложь конкретно достала его.
— Например, перестанете писать. Или начнете писать то, что может вызвать непредсказуемые последствия.
«А! Это он про творение Эго, — решил Олег и мысленно поздравил себя с успехом. — Никак не встраивалось, видать, это в их логику».
— А как же быть тогда с фальшивым Либидо и его легендой — с «образными пакетами» и так далее?
— С кем? Я не понимаю, о чем это вы Олег, честное слово…
«Действительно, — подумал Олег. — Зачем разным звеньям операции знать о том, чем занимаются другие? Если в этом нет прямой необходимости»…
— Ладно, Федор Михайлович, это не важно… Поймите, я пишу только потому, что мне это интересно. И уже совершенно другой вопрос — почему моими текстами интересуется ваша контора…
— Это не моя контора. Я к ней не имею никакого отношения… И сейчас пришел к вам исключительно по собственной инициативе…
«Ну, да, конечно…»
— Я все-таки полагаю, что вы пишите не просто беллетристику. В своих текстах вы, так или иначе, затрагиваете чьи-то серьезные интересы. Иначе невозможно объяснить суету вокруг вашей персоны. Причем, ИХ интересует как сам процесс появления информации, так и собственно информация, которую вы выдаете. Не спрашивайте меня — зачем им это. Не знаю. Знаю только, что ваш дар — приобретение не очень приятное, а ситуация ваша — незавидная.
Федор Михайлович посидел молча, кряхтя и ерзая в кресле. Олег ждал продолжения речи.
— Мнэ-э… Олег, вы, видимо, хотите спросить меня — чего это я тут сижу, и чего от вас хочу?
— Собственно, да, — признал Олег и потянулся в своем кресле. Главное расслабиться и получить удовольствие. Как от прочитанного в ванной детектива.
— Признаться, я сам не мог понять сначала, зачем направился к вам. Не на чай же…
Олег неожиданно рассмеялся этому невольному намеку. И сразу же стало легче.
— Простите, Федор Михайлович, что не предложил сразу… Вам чай или кофе?
— Э-э... Я не то имел ввиду… Ха-ха!.. Как это я! М-да… Тогда, чаю, пожалуйста, если вас не затруднит.
— Это-то как раз и не затруднит, — отозвался Олег, включая электрочайник и залезая в тумбочку за чашками и заваркой.
— Так вот, — продолжил Федор Михайлович, наблюдая за чайными манипуляциями Олега. — Я пришел попросить вас… Дайте мне почитать ваши тексты…
— А разве вы их не читали? — почти искренне удивился Олег.
— Я? С какой стати? Я бы к вам и не приходил, если бы имел возможность ознакомиться… Но ведь сказал же я вам — к спецслужбам я никакого отношения не имею. Разве что случайное и временное.
— Хм… В таком случае, вы не боитесь, что нас прослушивают?
— Прослушивают, конечно. Вопрос в том, что они слышат… Я вам не говорил, что я связист?..
— Ладно, мне все равно, — махнул рукой Олег. — У меня, как я понял, ни от кого секретов все равно нет, равно, как и частной жизни… Только читать придется с экрана. Умеете пользоваться?
— Обижаете, Олег. — Федор Михайлович встал и приблизился к кровати, на которой тихо гудел раскрытый ноутбук. — Вот это?
— Да. Это последнее. Есть и другие сочинения, так сказать, из раннего…
Олег фыркнул. Формулировочка… «Из раннего». «Сочинения отроческих лет». «Петербургский период». Мания величия, блин…
— А знаете что, — сказал Олег. — Вы читайте. А я пойду, пройдусь. Вот ваш чай. Не стесняйтесь, наливайте еще…
— Да-да, конечно, — рассеянно ответил Федор Михайлович, который, нацепив массивные очки, успел уже углубиться в чтение.
…Все-таки реальная жизнь тоже имеет свои прелести. Конечно, ты не можешь управлять собственным миром и диктовать героям свою волю… Но описание моря на бумаге не идет ни в какое сравнение с реальностью…
Олег усмехнулся собственным рассуждениям и погреб вдоль берега, чтоб не замерзнуть. Хотелось выкинуть из головы всю мистику, всю нелепицу, оставить только воду, песок, заходящее солнце…
Подплывая к берегу, Олег понял, что избавиться от «этого» так просто все-таки не удастся.
У кромки воды, наблюдая за ним, стоял человек в неуместно-белом костюме. Олег даже чуть не захлебнулся от неожиданности.
Это был Эдик.
Внутренне чертыхаясь и поеживаясь, Олег пошел по направлению к нежданному гостю. Настроение, конечно, было испорчено, но в глубине давно сбитого с толку ума появился также не вполне здоровый интерес. Олег не смог сдержать кривой усмешки, глядя на «прикид» вьетнамца. К дикому «бондовскому» костюму (хорошо, хоть без «бабочки») прибавились огромные темные очки, делающие Эдика похожим на черепаху. Серьезно сжатые губы только добавляли образу комичности.
— Ба, кого я вижу! — развязно воскликнул Олег и театрально раскинул руки. Впрочем, он тут же осекся, подумав, что, пожалуй, всерьез начинает путать собственную писанину с реальностью. Этот Эдик — отнюдь не бумажный и далеко не столь смешной образ.
Вьетнамец сдержанно кивнул. И пожал мокрую руку Олега.
— Здравствуйте, Олег. Я сожалею, что беспокою вас на отдыхе, но обстоятельства того требуют.
Они шли вдоль кромки прибоя, и Олегу казалось, что сейчас их неплохо было бы заснять для какого-нибудь второсортного детектива. Отличная сцена общения резидента и спецагента. (Тут Олег не был далек от истины. Встреча действительно снималась издалека неким скучающим молодым человеком в шортах и бейсболке).
— Вы не слишком… э-э… вызывающе одеты? — поинтересовался Олег. — Тут у меня повсюду слежка, уж извините…
— Я знаю, — спокойно ответил Эдик. — Это не имеет значения. После того, как вы нарушили все наши договоренности, и спецслужбы получили нежелательную информацию, нам пришлось задействовать некоторые средства и понести определенные затраты…
— Вы что, хотите мне иск предъявить? — язвительно спросил Олег. Он вполне освоился в своей странной роли и уже не боялся «таинственных незнакомцев», он был уверен, что те, кто с ним «в одной лодке» в обиду его не дадут. — Я ничего не нарушал и никому ничего не говорил в связи с вами после того, как мы с вами расстались.
— А что здесь делает полковник Михайлов?
— Кто?
— Михайлов Федор Михайлович. На него могли выйти только в связи со мной…
— А… Федор Михайлович… Не знаю. Вначале говорил, что он от вас. Потом, что знает вас, но от других… Слушайте, разбирайтесь сами, а?...
— Уже не получится Олег, к сожалению, уже не получится, — покачал головой Эдик. — Не зная сущности своего дара, вы уже выпустили джинна из бутылки…
«Джинна из бутылки? — подумал Олег. — Неужели он тоже читал?… Хотя, это же штамп…»
— Не понимаю, — раздраженно сказал Олег. — Какого джинна, из какой такой бутылки? По-моему, это все чушь и просто какая-то мания преследования с вашей стороны…
Эдик остановился и снял очки. Наверное, предполагалось, что выглядеть это должно было значительно. Однако снова напомнило пародию на старый гонконгский боевик.
— Вас не удивляет, почему столь серьезные люди носятся с вами, будто со списанной торбой? — поинтересовался Эдик.
— С писаной торбой, — машинально поправил Олег. — Да, удивляет. Даже несколько интригует. И ужасно интересует, когда же все это закончится…
— А вас должно интересовать другое — чем все это закончится.
— И чем все это закончится?
— Не знаю. Пока. Но уверяю вас — ничем хорошим. Нам стало известно, что вы информировали спецслужбы о некоторых моих контактах с представителями вашего депутатского корпуса и кое с кем из криминальных кругов… Меня не интересует, почему вы настолько исказили факты. Меня интересует источник и ваши цели…
— Послушайте! — воскликнул Олег. Е-мое! Он уже в курсе вновь написанного текста! И ассоциирует себя с придуманным вьетнамцем-мафиози… — Нет никакого источника и никакой информации! Я просто пишу…
— Мне известна эта версия. Вы о так называемом «методе Джао-Ли»? То есть о специальном способе кодировки информации в печатных публикациях? Не понимаю, почему вы так настойчиво придерживаетесь этой легенды. Это нелогично и бессмысленно…
— Да, это я заложил такой текст в программу… — смущенно сказал Свин.
— Спасибо, уважаемый господин Свин, — сказал женский голос, и тут уж глаза у Свина изумленно округлились. — Позволите ли Вы начать презентацию?
— Да, конечно… — прохрипел Свин.
— А вы, уважаемый господин Либидо? Подходите ближе!
Либидо приблизился на негнущихся ногах.
— Э… Да, — только и сказал он.
— Итак, мы начинаем. Вас, конечно, не может не удивлять, почему столь небольшое устройство обладает такими высокими интеллектуальным возможностями.
Посмотрите на эту схему.
В воздухе возникла необычно яркая и будто бы даже реальная на ощупь, схема.
— Это нейрочип старого образца. Это процессор компьютера. А это — человеческий мозг.
Что из данных устройств является наиболее совершенным?
Не нужно долго думать, чтобы констатировать факт — это, конечно же, мозг!
Так зачем же использовать несовершенные устройства-посредники, когда можно просто-напросто соединять мозги совершенно разных людей напрямую, используя технологию, разработанную величайшими гениями современности — господами Свином и Либидо!
В ушах раздались аплодисменты и крики «браво». Свин присел на монтажный стол.
— Итак, устройство, которое мы вам представляем, знаменует новый уровень структуризации человечества. Благодаря ему становится, наконец, возможно объединять интеллектуальные возможности миллионов напрямую.
То есть один мозг объединяется с прочими, образуя единую сеть, быстродействие и эффективность которой более не ограничивается аппаратным образом. Только чистый интеллект с использованием ранее скрытых ресурсов до девяносто пяти процентов с ограничением по соображениям опасности для организма. Впрочем, по желанию пользователей, блокировка может быть снята на страх и риск самих пользователей…
Программные ресурсы устанавливаются непосредственно на нейронную сеть посредством представленного внешнего устройства. Сверхмультисерверные возможности также определяются формальной принадлежностью данного устройства конкретному индивидууму. Обладатель устройства получает безграничные возможности как по воздействию на отдельных мультилюдей, находящихся в Структуре, так и по управлению мультисерверами любого типа.
Если не возражаете — перейдем к демонстрации устройства. Выберите, пожалуйста, конфигурацию мультисети из присутствующих здесь индивидуумов.
— Черт, что за джинна мы собираемся выпустить? — произнес Либидо.
— Да погоди ты, — нетерпеливо перебил его Свин. — Давай «девайс» опробуем… Э… Мэм, сеть из двух индивидуумов, плиз. Я и господин Либидо…
— Понятно. Сеть из двух индивидуумов не позволит, конечно, реализовать потенциал разработки в какой-либо значительной мере, так как желаемый эффект достигается начиная со ста тысяч участников сети. Однако принципы новых сверхмультисерверных возможностей в Структуре станут ясны. Господин Свин, возьмите устройство. Спасибо. Сверхмультисерверные функции переданы вам. Структура из двух индивидуумов активирована.
Свин и Либидо молча стояли друг напротив друга. Рука Свина сжимала «марку» нового прибора. Лица «братьев» ничего не выражали. Наконец Свин встряхнул головой, словно проснувшись, и медленно положил устройство на столик. Тут же «очнулся» Либидо.
— Я пойду покурю, — отрешенно сказал Либидо и вышел.
Свин осмотрел присутствующих таким взглядом, что мне стало не по себе.
— Ну, как? — с некоторым сочувствием в голосе просил отец Николай. — Тяжела шапка Мономаха?
Свин не среагировал на этот риторический вопрос. Он молча о чем-то думал.
Тварь тихонько пошла вслед за Либидо. Видимо, чтобы не упускать брата из вида.
— Эй, дружище, — я решил, что пауза затягивается. И если ребятам проклятой новинкой попросту сожгло мозги, то лучше понять это сразу. — Да расскажи нам, что вы там, собственно, улицезрели? Это ведь не настоящая Структура, верно, отец Николай? Просто два ужасно поумневших парня.
— Не знаю, — со вздохом ответил настоятель и перекрестился, что-то шевеля губами. — Надеюсь, то что мы делаем, пойдет только на благо…
— Не пойдет, — жестко сказал вдруг Свин. — Не пойдет ЭТО ни на какое благо. Это убьет нас. Если кому попадут проги — крышка всем. Человечество исчезнет. Просто превратится в мыслящую субстанцию. Безо всяких террористов и ядерного оружия. Надо уничтожить все это к чертям собачим. К черту приоритет, к черту деньги…
Отец Николай даже не стал протестовать против Свинова сквернословия.
Вернулся Либидо.
— Ну, как, все решено? — спросил Либидо у Свина. Как-то странно спросил. Не похоже это было на него. Пропали командные нотки в голосе. Словно они со Свином поменялись местами.
— Да. Не зря же мы месяц на расчеты потратили…
— Месяц?.. — переспросил отец Николай.
— Индивидуальное время, — ответил Свин. — Да. Месяц за минуту.
Отец Николай с сомнением покачал головой. Видимо он считал, что у Свина поехала крыша. Но я-то знал, что это не так.
— Так что будем делать, ребята? — снова спросил Либидо. В глазах его появилось какое-то собачье выражение.
Е-мае! Неужели его так сломал месяц индивидуального времени под Свином-сверхмультисервером? Тогда действительно…
— Я думаю, надо уничтожить все здесь и сразу, — жестко сказал Свин. — Все следы, все устройства, все программы — стереть…
Либидо кивал, соглашаясь. Тварь переводила недоуменный взгляд то на Свина, то на Либидо.
— Ребята, вы чего? Вы в своем уме? — заговорила она. — Мы даже не обсуждали еще, как можно использовать эти возможности против Терро-структуры! Вы вообще пока ничем с нами не поделились!
— Действительно, — поддакнул Либидо. По-моему, ему стало все равно, с кем соглашаться…
— Да… Вы правы… Протянул Свин. — Не поделились… А зачем?
Все с изумлением уставились на Свина. Только Либидо с тем же выражением пробормотал: «Действительно — а зачем?»
Свин посмотрел на нас равнодушным взглядом и снова взял в руку «марку».
И тут Тварь закричала.
Она схватилась за голову и рухнула на колени.
— Что?!. — воскликнул отец Николай и бросился было к Твари. Но тут же рухнул сам, глухо, будто тюк с зерном.
Свин, прищурившись, посмотрел на меня, и я почувствовал, как отключаются ноги…
Уже глядя в потолок я равнодушно смотрел в стеклянные глаза Свина, который, будто бы любовался моим недоумением и страхом. Когда я уже попрощался с жизнью (даже не задавая себе вопрос — почему, по какой причине?), во взгляде Свина вдруг появилось выражение удивления. Лицо его ушло в сторону, снова раздался глухой стук.
Надо мной стоял Потрошитель с пистолетом для инъекций в опущенной руке.
— Ну я же п-просил: без меня не н-начинайте, — с легким укором сказал Потрошитель.
-12-
Потрошитель задумчиво протирал руки ватным тампоном, распространяя резкий спиртовой запах. Из-за пояса, словно полицейский револьвер, торчал у него пистолет для инъекций.Стоя посреди стонущей и охающей на полу компании, он напоминал Шао-Линьского монаха, только что мастерски раскидавшего превосходящие силы врагов. Наиболее жалобно стонал Свин. Он сидел в углу, и раскачивался из стороны в сторону, обхватив руками голову.
Вновь созданный и преподнесший неприятный сюрприз чип был накрыт массивным чугунным бруском. Во избежание.
— Ну, что, г-господа, — степенно обратился к аудитории Потрошитель. — Очередное изобретение обернулось п-против создателей? Хорошо, что я решил на день раньше приехать…
— Кто ж знал… — простонал Свин.
Либидо попытался что-то произнести, но получилось нечто нечленораздельное. Тварь и отец Николай оглядывали окружающих затуманенным взором. Легче всех, видимо, отделался я.
— М-да… Я думаю, что с к-кустарщиной надо быть поаккуратнее. М-мозги у человека, все-таки, одни, н-на запасные их не заменишь… — Потрошитель закончил протирать руки и принялся поочередно заглядывать нам в зрачки и цеплять на виски какие-то датчики с проводами.
— Надо энцефалограммки п-поснимать, — пояснил Потрошитель. — Кто его знает, что с вами сделала эта адская м-машина… М-может, я не до конца справился с вашими п-помутнениями рассудка? Может, вы т-только и думаете, как меня отблагодарить — рельсом по б-башке…
Потрошитель, очевидно, был доволен собой и теперь вовсю веселился. Хотя лично мне было не до смеха. Да и остальным, я думаю, тоже.
— Черт, неужели ничего не получилось? — прохрипел, наконец, Либидо. — Столько лет — и псу под хвост?
— Да почему же, — продолжая свои манипуляции, возразил Потрошитель. — Прогресс мультитехнологий н-налицо. Вопрос только в их управляемости. Ваши достижения оказались сильнее вас… Как это: «М-материал оказался сильнее автора»… Я так понимаю, что н-новый чип подчинил себе мультисервера и начал выполнение к-какой-то собственной задачи…
— Да убить он нас хотел, — мрачно сказал Либидо.
— Прямо наваждение какое-то, — пожаловался Свин. — Я просто не мог остановиться. Простите меня, ребята…
— Я думаю так, — раздался спокойный голос. Это был отец Николай. — Это была Терро-структура. Она подчинила себе ребят. Больше некому…
Мы помолчали, осмысливая сказанное отцом Николаем.
— Да, наверное, — согласился, наконец, Либидо. — Только непонятно, как она влезла в наши проги и зачем решила избавиться от нас таким примитивным образом…
— Логика Терро-структуры непонятна в п-принципе, — сказал Потрошитель, — Это не человеческая логика. Это к-коллективное бессознательное, причем на порядок п-превосходящее нас по всем параметрам. Можно лишь предполагать, что Терро-структура обнаружила ваши саморазвивающиеся п-программы и решила использовать их в собственных интересах. А на случай, если за ними забредут хозяева, предусмотрела невозможность использования без собственного к-контроля и уничтожение тех, кто попытается ими в-воспользоваться…
В разговор вмешалась пришедшая, наконец, в себя Тварь:
— Это все, конечно, безумно интересно, но меня беспокоит другое. Если это и вправду Терро-структура, то теперь она, несомненно, нас обнаружила…
— О, черт! — снова застонал Свин и даже слабо ударил кулаком пол перед собой. — Это же, как дважды два! Нас просто выловили на собственные проги, как на идеальную приманку и включили программу самоуничтожения…
— Это значит, что наши программы им давно известны, а на нас просто охотились, используя их, как приманку… — констатировал Либидо. — И если Терро-структура не получила подтверждения нашего «самоуничтожения», то…
— То нас уничтожат терики. Просто физически. И это произойдет в ближайшие часы. Терро-структура теперь знает, где мы…
И тут меня осенило. В самом неприятном смысле слова.
— Постойте, — сказал я. — А вам не кажется, что Большая Акция, о которой говорил тот, бородатый — будет связана с применением Терро-структурой именно этих программ?
Воцарилось молчание. Все смотрели на меня, как на монстра, вылезшего из преисподней.
— Если это так, — произнес отец Николай. — То никто не сможет ничего противопоставить терикам. Ни у одной страны нет таких сил… Это будет Апокалипсис… Господи, помоги нам…
— Да, все логично, — задумчиво сказал Либидо, — Отсутствие серьезных терактов в течении столь долгого времени… Да, эта технология позволит поставить ВСЕ БЕЗ ИСКЛЮЧЕНИЯ человечество на колени. Безо всяких чипов…
— М-да, — промычал Свин. — Очень на то похоже. Даже в голову не приходило подобное развитее событий…
— Что будем делать? — жестко спросила Тварь. — Надо четко решить, как воевать с Терро-структурой, есть ли у нас вообще теперь на это силы. А главное — куда мотать отсюда, раз нас уже обнаружили. У нас всего пара часов на раздумье…
Она ошибалась.
Раздался топот множества ног, дверь распахнулась, и на пороге возникло несколько монахов. Они были взволнованы, если не сказать — напуганы.
— Там к воротам пять машин подъехало, — мрачно сообщил один из монахов. — Джипы. Требуют открыть ворота. Что делать будем? У них оружие. И связь не работает. Ни сотовая, ни проводная…
Отец Николай с усилием поднялся на ноги и оглядел друзей.
— Сколько времени нужно, чтобы найти решение?
— Не известно, — пожал плечами Либидо. — Может, час, может, месяц…
— Пару часов мы обеспечим, — отец Николай тяжело вздохнул. — Пока к ним не подъедет подкрепление… Лезьте в погреб, братия… Доставайте, что у нас припасено на такой случай…
И ушел вместе с монахами. Оставшиеся быстро пересели за стол.
— Добро должно быть с кулаками, — пробормотал Свин и поднялся, наконец, с пола. — Давайте, ребята, быстро. Какие будут мнения?
— Да все тут ясно, — сказал Потрошитель и нехорошо посмотрел на меня. — Ставку можно делать только на… Э…Эго…. Если его все еще п-принимают за Саида, то только у него есть шанс войти в Т-терро-структуру…
Я поежился. Однако возразить мне было нечего. В противном случае нас просто убьют.
Как бы в подтверждение моих панических мыслей раздался отдаленный грохот выстрелов. В треск очередей ворвались раскаты двух мощных взрывов, от которых задрожал пол под ногами, и зазвенело стекло монтажного оборудования…
Это был штурм.
5. ГРАФОФОБИЯ
-1-
Олег перечитывал текст и тихо посмеивался: «ну, что, мнительные вы мои шпионы-особисты, как вы будете толковать мой новый выверт с героем, который придумал наш собственный мир — и меня, и их самих?Как это вяжется с легендами Либидо-2 и тезки господина Достоевского?
С началом нового текста, создаваемого как бы его собственным персонажем, Олег ощутил некоторое беспокойство. Появилось ощущение, что он, Олег, начал движение к разгадке цепи странных событий, происходящих в его жизни. Почему? Самый простой ответ на этот вопрос — потому что так решил его герой… А кто такой — этот его герой? Воплощенное подсознание?
Олег усмехнулся. А жаль, конечно, что этот самый Либидо-2 оказался лжецом. Интересная история получилась бы. Видимо, посылая к нему «собственного героя», спецслужбы исходили из каких-то соображений. Интересно, из каких? Что он сумасшедший и действительно поверит, что превратился в собственного героя? Похоже так… Но он им подыграет… Во-первых, почему бы и не подыграть, а во-вторых, ничего другого не остается.
И, честно говоря, очень хочется дописать роман. Чтобы Эго остался жив и дописал свой собственный текст… Интересно, к чему этот Эго клонит?
Олег тихо рассмеялся… Вот так и сходят с ума. Кстати, если после, когда все утрясется, ему не дадут опубликовать написанное — он точно кокнет какого-нибудь сексота — в состоянии аффекта и полной невменяемости, конечно.
Олег приготовил себе кофе и побродил по номеру. За стенкой, у Кати, стоял галдеж: видимо, Катя веселилась с этой самой командой футболистов. В принципе, что ей еще делать, если я встреч избегаю, а передающая аппаратура, ворующая мои тексты, работает нормально? Гм…Необоснованная ревность — еще один признак паранои…
В дверь постучали.
Олег глубоко вдохнул и пошел открывать. Он был уверен, что это — Катя.
Однако в дверях он встретил того, увидеть которого ожидал меньше всего: переминаясь с ноги на ногу и смущенно улыбаясь, стоял там Федор Михайлович.
— А, это вы? — без особой приветливости сказал Олег. — Заходите.
— Здравствуйте, Олег, — сказал Федор Михайлович и вошел в номер. — Я прошу прощения за свой визит. Вы, видимо, не очень мне рады, так как, наверное, вообразили обо мне невесть что…
— Да нет, что вы, — не вполне искренне запротестовал Олег.
— Да я понимаю вас, — отмахнулся Федор Михайлович. — Но, как человек, которому близка — поверьте — ваша ситуация, я должен сказать вам несколько слов.
— Присаживайтесь, — пригласил Олег и указал на одно из двух наличествующих в номере кресел.
Федор Михайлович присел и сразу же заговорил.
— Олег, вы, очевидно, считаете, что стали жертвой мистификации, зачем-то устроенной спецслужбами. Насколько я знаю, часть правды в этом есть, однако это далеко не вся правда. Правда также заключается в том, что меня действительно зовут Федор Михайлович и я действительно знаком с тем, кто вам представился Эдиком. Все, как я вам и рассказывал. Другое дело — вовлечение меня в работу с вами было вызвано именно упоминанием моего имени и имени Эдуарда в вашем тексте… Да-да. Можно уже говорить откровенно о том, что ваши тексты снимались непосредственно с вашего компьютера. Тем, кто вас курирует, уже известно, что вы вскрывали компьютер и теперь, конечно же, в курсе дела. Это ничего не меняет. Самое главное: все, что я вам рассказывал о себе — правда. И именно поэтому я к вам пришел. Чтобы вы не наделали глупостей.
— Как я могу наделать глупостей? — угрюмо спросил Олег. Вся эта ложь конкретно достала его.
— Например, перестанете писать. Или начнете писать то, что может вызвать непредсказуемые последствия.
«А! Это он про творение Эго, — решил Олег и мысленно поздравил себя с успехом. — Никак не встраивалось, видать, это в их логику».
— А как же быть тогда с фальшивым Либидо и его легендой — с «образными пакетами» и так далее?
— С кем? Я не понимаю, о чем это вы Олег, честное слово…
«Действительно, — подумал Олег. — Зачем разным звеньям операции знать о том, чем занимаются другие? Если в этом нет прямой необходимости»…
— Ладно, Федор Михайлович, это не важно… Поймите, я пишу только потому, что мне это интересно. И уже совершенно другой вопрос — почему моими текстами интересуется ваша контора…
— Это не моя контора. Я к ней не имею никакого отношения… И сейчас пришел к вам исключительно по собственной инициативе…
«Ну, да, конечно…»
— Я все-таки полагаю, что вы пишите не просто беллетристику. В своих текстах вы, так или иначе, затрагиваете чьи-то серьезные интересы. Иначе невозможно объяснить суету вокруг вашей персоны. Причем, ИХ интересует как сам процесс появления информации, так и собственно информация, которую вы выдаете. Не спрашивайте меня — зачем им это. Не знаю. Знаю только, что ваш дар — приобретение не очень приятное, а ситуация ваша — незавидная.
Федор Михайлович посидел молча, кряхтя и ерзая в кресле. Олег ждал продолжения речи.
— Мнэ-э… Олег, вы, видимо, хотите спросить меня — чего это я тут сижу, и чего от вас хочу?
— Собственно, да, — признал Олег и потянулся в своем кресле. Главное расслабиться и получить удовольствие. Как от прочитанного в ванной детектива.
— Признаться, я сам не мог понять сначала, зачем направился к вам. Не на чай же…
Олег неожиданно рассмеялся этому невольному намеку. И сразу же стало легче.
— Простите, Федор Михайлович, что не предложил сразу… Вам чай или кофе?
— Э-э... Я не то имел ввиду… Ха-ха!.. Как это я! М-да… Тогда, чаю, пожалуйста, если вас не затруднит.
— Это-то как раз и не затруднит, — отозвался Олег, включая электрочайник и залезая в тумбочку за чашками и заваркой.
— Так вот, — продолжил Федор Михайлович, наблюдая за чайными манипуляциями Олега. — Я пришел попросить вас… Дайте мне почитать ваши тексты…
— А разве вы их не читали? — почти искренне удивился Олег.
— Я? С какой стати? Я бы к вам и не приходил, если бы имел возможность ознакомиться… Но ведь сказал же я вам — к спецслужбам я никакого отношения не имею. Разве что случайное и временное.
— Хм… В таком случае, вы не боитесь, что нас прослушивают?
— Прослушивают, конечно. Вопрос в том, что они слышат… Я вам не говорил, что я связист?..
— Ладно, мне все равно, — махнул рукой Олег. — У меня, как я понял, ни от кого секретов все равно нет, равно, как и частной жизни… Только читать придется с экрана. Умеете пользоваться?
— Обижаете, Олег. — Федор Михайлович встал и приблизился к кровати, на которой тихо гудел раскрытый ноутбук. — Вот это?
— Да. Это последнее. Есть и другие сочинения, так сказать, из раннего…
Олег фыркнул. Формулировочка… «Из раннего». «Сочинения отроческих лет». «Петербургский период». Мания величия, блин…
— А знаете что, — сказал Олег. — Вы читайте. А я пойду, пройдусь. Вот ваш чай. Не стесняйтесь, наливайте еще…
— Да-да, конечно, — рассеянно ответил Федор Михайлович, который, нацепив массивные очки, успел уже углубиться в чтение.
-2-
Олег спустился в холл, вышел на воздух, быстро прошел по аллее, сбежал по ступенькам к песку и, на ходу скидывая одежду, помчался к морю. Вода была колюще-холодной, но ощущение детской радости и свободы, наполнившей Олега, было несравнимо сильнее. Солнце закатывалось за горизонт, на берегу, на влажном песке было не слишком много народу. В воде же Олег вообще оказался один.…Все-таки реальная жизнь тоже имеет свои прелести. Конечно, ты не можешь управлять собственным миром и диктовать героям свою волю… Но описание моря на бумаге не идет ни в какое сравнение с реальностью…
Олег усмехнулся собственным рассуждениям и погреб вдоль берега, чтоб не замерзнуть. Хотелось выкинуть из головы всю мистику, всю нелепицу, оставить только воду, песок, заходящее солнце…
Подплывая к берегу, Олег понял, что избавиться от «этого» так просто все-таки не удастся.
У кромки воды, наблюдая за ним, стоял человек в неуместно-белом костюме. Олег даже чуть не захлебнулся от неожиданности.
Это был Эдик.
Внутренне чертыхаясь и поеживаясь, Олег пошел по направлению к нежданному гостю. Настроение, конечно, было испорчено, но в глубине давно сбитого с толку ума появился также не вполне здоровый интерес. Олег не смог сдержать кривой усмешки, глядя на «прикид» вьетнамца. К дикому «бондовскому» костюму (хорошо, хоть без «бабочки») прибавились огромные темные очки, делающие Эдика похожим на черепаху. Серьезно сжатые губы только добавляли образу комичности.
— Ба, кого я вижу! — развязно воскликнул Олег и театрально раскинул руки. Впрочем, он тут же осекся, подумав, что, пожалуй, всерьез начинает путать собственную писанину с реальностью. Этот Эдик — отнюдь не бумажный и далеко не столь смешной образ.
Вьетнамец сдержанно кивнул. И пожал мокрую руку Олега.
— Здравствуйте, Олег. Я сожалею, что беспокою вас на отдыхе, но обстоятельства того требуют.
Они шли вдоль кромки прибоя, и Олегу казалось, что сейчас их неплохо было бы заснять для какого-нибудь второсортного детектива. Отличная сцена общения резидента и спецагента. (Тут Олег не был далек от истины. Встреча действительно снималась издалека неким скучающим молодым человеком в шортах и бейсболке).
— Вы не слишком… э-э… вызывающе одеты? — поинтересовался Олег. — Тут у меня повсюду слежка, уж извините…
— Я знаю, — спокойно ответил Эдик. — Это не имеет значения. После того, как вы нарушили все наши договоренности, и спецслужбы получили нежелательную информацию, нам пришлось задействовать некоторые средства и понести определенные затраты…
— Вы что, хотите мне иск предъявить? — язвительно спросил Олег. Он вполне освоился в своей странной роли и уже не боялся «таинственных незнакомцев», он был уверен, что те, кто с ним «в одной лодке» в обиду его не дадут. — Я ничего не нарушал и никому ничего не говорил в связи с вами после того, как мы с вами расстались.
— А что здесь делает полковник Михайлов?
— Кто?
— Михайлов Федор Михайлович. На него могли выйти только в связи со мной…
— А… Федор Михайлович… Не знаю. Вначале говорил, что он от вас. Потом, что знает вас, но от других… Слушайте, разбирайтесь сами, а?...
— Уже не получится Олег, к сожалению, уже не получится, — покачал головой Эдик. — Не зная сущности своего дара, вы уже выпустили джинна из бутылки…
«Джинна из бутылки? — подумал Олег. — Неужели он тоже читал?… Хотя, это же штамп…»
— Не понимаю, — раздраженно сказал Олег. — Какого джинна, из какой такой бутылки? По-моему, это все чушь и просто какая-то мания преследования с вашей стороны…
Эдик остановился и снял очки. Наверное, предполагалось, что выглядеть это должно было значительно. Однако снова напомнило пародию на старый гонконгский боевик.
— Вас не удивляет, почему столь серьезные люди носятся с вами, будто со списанной торбой? — поинтересовался Эдик.
— С писаной торбой, — машинально поправил Олег. — Да, удивляет. Даже несколько интригует. И ужасно интересует, когда же все это закончится…
— А вас должно интересовать другое — чем все это закончится.
— И чем все это закончится?
— Не знаю. Пока. Но уверяю вас — ничем хорошим. Нам стало известно, что вы информировали спецслужбы о некоторых моих контактах с представителями вашего депутатского корпуса и кое с кем из криминальных кругов… Меня не интересует, почему вы настолько исказили факты. Меня интересует источник и ваши цели…
— Послушайте! — воскликнул Олег. Е-мое! Он уже в курсе вновь написанного текста! И ассоциирует себя с придуманным вьетнамцем-мафиози… — Нет никакого источника и никакой информации! Я просто пишу…
— Мне известна эта версия. Вы о так называемом «методе Джао-Ли»? То есть о специальном способе кодировки информации в печатных публикациях? Не понимаю, почему вы так настойчиво придерживаетесь этой легенды. Это нелогично и бессмысленно…