Яшен Камиль. Xамза

   Снова шейхи подняли было крик, пытаясь заглушить Хамзу, но Исмаил движением руки заставил их замолчать.
   Хамза продолжал:
   - Я никого не принуждаю к своей вере. У нас немало людей, которые, искренне веруя в ислам, преданы Советской власти.
   Вольному воля! Пусть веруют - за это их никто не будет преследовать. В Советской стране живет много разных народов, которые исповедуют различные религии. Религия - личное дело граждан. Но если какая-то религия мешает народу строить новую жизнь, тогда начинается другой разговор...
   - Ислам призывает мусульман любить друг друга, уважать друг друга, жить в мире, быть честными и справедливыми, - сказал шейх Исмаил от двери.
   - Любить и уважать друг друга? - повторил Хамза. - Мы уже имели возможность убедиться, какого рода любовь и уважение вы проповедуете... Люди! Шейх Исмаил сейчас сказал нам, что ислам призывает мусульман любить и уважать друг друга. Вы все слышали это. Но шейх Исмаил другие народы и людей иной веры пытается представить вам, мусульманам, как очень плохих людей только за то, что они верят в других богов. Шейх Исмаил постоянно говорит вам: "Вы не должны считать людей иной веры своими друзьями..." Проповедь неприязни и вражды между народами полезна только тем, кто получает выгоду от этого. Они боятся торжества дружбы, ибо они понимают, что когда народы заживут в полном согласии и мире друг с другом, то тогда они лишатся своего единственного источника доходов. По этой самой причине наши шейхи, сбивая простых людей с истинного пути, сунув в их руки винтовки, говорят: "Вступай в ряды басмачей и убивай других, ибо они не мусульмане". Но разве можно убивать человека только за то, что он верит в другого бога?.. - Обернувшись к портрету Ленина, Хамза продолжал: - Все трудящиеся мира с великим уважением произносят имя вот этого русского человека, товарища Ленина. Он вместе с русским народом принес свободу и нам, узбекам, и мы никогда не забудем этого. Он завещал нам беречь дружбу между народами.
   А наши шейхи проповедуют совершенно противоположное!..
   Но мы теперь знаем, к чьим словам нам надо прислушиваться!
   Раздался гул одобрения. Амантай, Алиджан, Камбарали, Каримджан и многие другие батраки яростно захлопали. Шейхи застыли в дверях мрачно и неподвижно. Половина зала вертела головами, не зная, чью сторону принять.
   - Нам надо покончить с теми, кто использует религию для разжигания национальной и расовой вражды продолжал
   Хамза, повысив голос. - Надо запретить шейхам вести контрреволюционную пропаганду перед правоверными. Шейхи, пробравшись в сельсовет, наносят вред Советской власти, мешают организовать в Шахимардане колхоз. Этого больше терпеть нельзя. Правительство Советского Узбекистана поручило мне, как коммунисту, помочь вам переизбрать состав вашего местного Совета. Было бы хорошо, если бы мы этим занялись прямо сенчас...
   - Верно! Чем скорее, тем лучше! - закричал богатырь Каримджан. - А то мы скоро перестанем различать, где у нас сельсовет, а где гробница!
   Волна смеха прокатилась по залу. Даже некоторые баи, отвернувшись, не смогли сдержать улыбку.
   - Валихан всегда был лизоблюдом шейха Исмаила!
   - Я протестую! Это незаконно! Я подам жалобу! - вскочил с места председатель сельсовета.
   Шейх Исмаил, вращая глазами, полными притворного ужаса, с отвращением наблюдал за "разгулом" вышедшей из-под его повиновения "черни".
   - Правоверные! Покиньте это пристанище Неверов и еретиков! - крикнул он вдруг, но в голосе его уже не было привычных повелительных интонаций. Всевышний навлечет на вас страшную кару!
   Из-за стола президиума встал Амантай, поднял руку.
   - Шейхи, как служители религии, не имеют права голосовать и быть избранными, - сказал Амантай. - Так что теперь им здесь уже делать нечего... В сельсовет мы проведем выборы и без вас, таксыры. Новая власть потом вызовет вас, чтобы получить сведения о ваших землях и прочем имуществе...
   Уже светало, когда люди начали выходить из чайханы. Все были довольны впервые в Шахимардане местная власть была создана без давления шейхов и служителей гробницы. Впервые люди почувствовали освобождение от тяжкого бремени "святого места".
   В чайхане за столом, покрытым красной материей, сидела новая власть Шахимардана - Амантай, Камбарали, Алиджан, Каримджан и Мехри.
   Хамза председательствовал на этом маленьком собрании.
   - Итак, друзья, вы единогласно избрали председателем сельсовета Амантая... Тебе, Амантай, видно, спать сегодня не придется. Надо поскорее принять все дела у старого председателя. Алиджан, наш новый секретарь сельсовета, будет помогать тебе принимать документы от Валихана. Потом нужно будет наметить дела первой важности...
   - Сейчас, - сказал Амантай, - у нас два дела первой важности: колхоз и школа для ликвидации неграмотных.
   - Правильно, - согласился Хамза. - С этого и будем начинать.
   Глава четырнадцатая
   ОСВОБОЖДЕНИЕ САНОБАР
   1
   Одна из комнат красной чайханы была постоянно отведена под школу ликвидации неграмотности.
   За первым столом обычно сидели мужчины - - Амантай, Камбарали и Каримджан. Почти вся Советская власть кишлака в полном составе.
   А последний стол, укутавшись в свои паранджи и чачваны, занимали всегда женщины. Только одна из них снимала чачван в школе. Это была Мехри - новый член сельсовета Шахимардана.
   Перед каждым учащимся лежал букварь, карандаш и тетрадь. Напротив, на стене, висела черная доска. Хамза написал на доске две буквы - "Л" и "П".
   - Вот эта буква называется "Л", - сказал Хамза. - Запомните ее хорошо. Фамилия человека, самого дорогого для всех нас, начинается с этой буквы. Он основал наше государство - государство рабочих и крестьян... А ну, скажите, кто этот человек?
   - Этот человек товарищ Ленин.
   - Правильно, - улыбнулся Хамза. - Значит, для того чтобы написать слово "Ленин", мы сначала должны написать букву "Л"... Теперь перепишите в тетрадь все слово полностью... А эта буква называется "П". Видите, она похожа на калитку, через которую мы как бы входим в новую жизнь. Второе слово, тоже одно из самых близких для вас, начинается с этой буквы. Мы каждый день произносим это слово. Что это за слово?
   - Я скажу, - вызвалась Мехри.
   - Скажите.
   - Паранджа! Мы это слово произносим каждый день, но все никак не можем избавиться от него.
   Все засмеялись.
   - Товарищ Хамза, вы говорите о нашей партии, - быстро сказал Амантай, чтобы выручить смутившуюся Мехри. - Это слово - Партия!
   ...Шел мимо красной чайханы Шадман-ака, встал сбоку около открытого окна, начал слушать то, о чем говорил Хамза.
   - Мы прежде всего должны научиться писать эти два слова - "Ленин" и "партия", - объяснял Хамза. - Ибо именно благодаря Ленину и партии мы избавились от рабства. Но еще не везде и не во всем. Некоторые люди и сейчас препятствуют освобождению женщин и девушек, пытаются обречь их на жизнь во мраке. Вот среди вас нет Санобар - очень способной девушки...
   Судьба, сама судьба привела Шадмана в этот день к чайхане, чтобы слова Хамзы напомнили ему о дочери. Закрыв лицо руками, побрел Шадман по берегу реки. Он скучал без Санобар.
   И никакие радости молитвы, в которых он постоянно напоминал всевышнему о том, что пожертвовал дочь священному мазару ради чистоты ее веры, не приносили облегчения.
   Слова Хамзы разбудили тоску. Что было в его жизни, кроме дочери? Кетмень, чужое поле, палящее солнце над головой? Ему захотелось увидеть Санобар. И он повернул к дому шейха Исмаила.
   Настоятель гробницы шейх Исмаил лежал на байковом одеяле, припав боком к пуховой подушке. Он выглядел больным.
   Напротив шейха сидела ишан-айи и молча перебирала четки.
   Вот она подняла голову и взглянула на мужа. Будто бы разговаривая сама с собой, ишан-айи проворчала:
   - Не знаю, не знаю... В нашем святом пристанище, в нашем Шахимардане, все больше разных злых слухвв...
   Слова эти она произнесла весьма многозначительно. Шейх поднял голову. Вздохнул тяжело, глубоко, бросил равнодушный взгляд на ишан-айи.
   - Что происходит у нас в кишлаке? Расскажите, шейх.
   - Валихана лишили власти, освободили от должности. В тот день этот самый негодник, - Исмаил сморщил лицо, не желая даже произносить имени Хамзы, - прогнал его из сельсовета, а вместо него назначил батрака Амантая. Его все слушают, меня слушать перестали.
   Ишан-айи не придавала большого значения изменениям в сельсовете. Вернее, она полагала, что по сравнению с положением шейха и его авторитетом все это пустяки. Но скорбный вид шейха, словно он похоронил кого-то из близких, его бесконечные тяжкие вздохи заставили ее задуматься. Желая приободрить шейха, она сказала:
   - Хамза - приезжий. Амантай родился и вырос в Шахимардане. Значит, не такой уж он чужой... К нему можно найти подход, если взяться за дело с умом. А уж вам-то ума, шейх, не занимать.
   Исмаила раздражала назойливость ишан-айи. Что она понимала со своими куриными мозгами? Политика - мужское дело.
   Больше всего старшая жена хотела, конечно, узнать у шейха о том, что он собирается делать с дочерью Шадмана, чтобы избавиться от упреков и капризов Рукии-биби. Видя, что настроение у шейха сейчас плохое, она решила, что наступил самый подходящий момент, которым надо воспользоваться.
   Ишан-айи начала издалека:
   - Вы верно рассуждаете, мой шейх. В эти дни у вас не хватает времени даже на то, чтобы молитвой наставить на путь истинный эту девушку по имени Санобар. А вам уже много лет.
   Но все забывают об этом... Еще мудрецы древности говорили:
   "Сад не ценит соловья, а ворона горы"...
   Шейх хмуро посмотрел на жену.
   - Нельзя болтать обо всем, что взбредет в голову. Тысяча благодарений аллаху за то, что мы все еще в силе и в разуме... Мы не вернем Шадману его дочь. Я сам выдам ее замуж.
   - За кого? - чуть не подпрыгнула ишан-айи. - Она же любит этого оборванца Алиджана!
   Шейх в раздражении махнул на нее рукой:
   - Помолчите, если ничего не понимаете в таких делах... Кто откажется от денег, посланных самим богом? Шадман пожертвовал дочь мазару, то есть мне. Бузрук-ишан хочет жениться на Санобар, уплатив мне большие деньги. Перепадет кое-что и Шадману.
   Шейх был сердит - его уже утомило многословие жены. Но ради калыма, который должен был уплатить ему Бузрук-ишан за Санобар, он решил сменить гнев на милость и даже на лесть.
   - Вы очень умны. Вам ли не знать, как надо подготовить девушку к замужеству? Постарайтесь уговорить Санобар, я вас очень прошу об этом.
   - Ее трудно будет уговорить, - сказала ишан-айи.
   - Если Санобар станет женой Бузрук-ишана, вы сразу получите жемчужные серьги и отрез на платье.
   - Большое зеркало тоже.
   - Хорошо, большое зеркало тоже, - несколько поколебавшись, согласился шейх.
   - А Рукии-биби зеркало пока можете не покупать. Пусть наводит на себя красоту, глядясь в мое зеркало.
   - Ладно, Рукия подождет.
   - Вы разрешите мне навестить мою сестру в Маргилане?..
   - Как только продадим Санобар Бузрук-ишану, можете отправляться хоть на месяц.
   - Чтобы навестить сестру, мне нужны новые ичиги и калоши.
   Кроме того, бархатная моя паранджа уже пообтерлась, стыдишьсп и надевать...
   Шейх метнул на жену гневный взгляд. Он только было хотел упрекнуть ее в непомерной жадности, как в дверь заскреблись.
   Шейх кашлянул, что означало разрешение войти. В дверь сунул голову кто-то из младших сыновей.
   - Ата, явился этот босяк Шадман, пристал назойливо, говорит, что хочет сказать вам что-то важное.
   Шейх, отпуская ишан-айи, твердо сказал женщине:
   - Все будет так, как мы договорились, если вы добьетесь ее согласия... - Затем повелительно приказал мальчику: - Веди сюда Шадмана!
   Вошел Шадман.
   - А-а, это вы, Шадманбай! - улыбнулся шейх. - Прошу, проходите, присаживайтесь поближе.
   - Ничего, я тут... от порога... Ноги в пыли, ковер запачкаю...
   - Нет, нет, садитесь ближе, при чем тут пыль? Что может быть дороже человека и беседы с ним...
   Шадман, подвинувшись чуть поближе, опустил голову и сказал:
   - Простите меня, таксыр, за то, что я не вовремя побеспокоил вас. Соскучился я по Санобар. Как она? Не плачет?
   - А почему ей плакать? - Шейх пожал плечами. - Она для меня стала как дочь родная. Я много думаю о том, что надо предпринять для ее счастья...
   Шадман смотрел на хозяина дома с обожанием, как на бога.
   - Почтенный Шадман-ходжа, - степенно начал шейх, - вы истинный мусульманин, честный человек. Если богу будет угодно, вам уготовано место в раю. Но дочь ваша... В ее душе свил себе гнездо шайтан. Да, кстати, Шадман-ходжа, сколько за вами долга осталось?
   Лицо Шадмана опечалилось, помрачнело.
   - Долгов за мной много, таксыр. Проявите снисхождение к своему рабу, не гневайтесь.
   - Не помню, не считал, сколько там накопилось... Ладно, сейчас нет времени считать, после подробно разберемся. А что касается вашей дочери, то ее надо выдать замуж.
   Шадман, кивнув головой, выразил свое согласие.
   - Вашу дочь надо выдать за человека состоятельного, за правоверного мусульманина. Он должен уплатить за невесту большой калым.
   - Да кто же будет считаться с моим желанием? - грустно произнес Шадман.
   - За Санобар сватается почтенный и всеми уважаемый Бузрук-ишан. Не дав ему определенного ответа, я сказал, что посоветуюсь с вами.
   Шадман, не зная, что ответить, молчал.
   - Как представляется нашему уму, ваша дочь расцветет счастьем в доме Бузрук-ишана, там взойдет солнце ее жизни.
   Бузрук-ишан богат, и для вас это подходящий момент, чтобы избавиться от долгов. И еще кое-что приобрести на черный день.
   Шадман-ходжа не верил своим ушам. Он будет тестем Бузрук-ншана? Предку которого поклонялся когда-то хан Коканда Худояр? Да неужели это сбудется?..
   - Рахмат вам, мой шейх! За ваши заботы обо мне я буду служить вашей тени и в том, и в этом мире. Я и моя своевольная дочь доставили вам много хлопот. Я ваш покорный раб и не могу не внимать вашим советам.
   - Вот это разумные слова.
   Шейх вышел из комнаты. Послышался его повелительный голос:
   - Эй, кто там?.. Пусть Санобар приведут к отцу!
   Санобар сидела в углу комнаты, отведенной ей в доме шейха, и смотрела на ишан-айи, пришедшую уговаривать ее выйти замуж.
   - Сжальтесь надо мной! Разве я виновата в том, что люблю Алнджана? Скажите шейху, чтобы он отпустил меня домой!
   - Бессовестная! Как у тебя повернулся язык сказать такое!
   О боже праведный, станет ли хорошая девушка говорить про мужчину, что она любит его? Бесстыдница! Мы выдадим тебя за Бузрук-ишана.
   Санобар стукнула кулаком по ковру, яростно замотала головой:
   - Ни за что не выйду за него! Никогда! Чем быть женой этой старой развалины, лучше брошусь в пропасть!
   - Думаешь ли ты, что говоришь?
   Ишан-айи была искренне удивлена. Она думала, что Санобар, услышав имя Бузрук-ишана, сразу же вспомнит о его богатстве.
   - Ты пойдешь против воли шейха?
   Новые калоши, жемчужные серьги, большое зеркало и поездка к сестре в Маргилан стали отодвигаться куда-то в сторону.
   Жена шейха рассвирепела.
   - Твой отец все равно заставит тебя выйти замуж за Бузрукишана, упрямое отродье, ослица, помесь змеи и скорпиона!
   В это время из-за дверей послышался голос Рукии:
   - Ишан-айи! Мне сказали, чтобы вы привели эту нищенку в гостиную. Наш шейх приказал!
   ...Шадман-ходжа, оборачиваясь на каждый скрип двери, уже все глаза проглядел, поджидая дочь. И Санобар, как только перешагнула через порог и увидела отца, бросилась в его объятия.
   - Доченька моя, Санобар, здорова ли ты, моя ненаглядная, моя единственная? Если будет угодно аллаху, Бузрук-ишан не даст тебя в обиду. Ни конь тебя не лягнет, ни собака не укусит, - бормотал Шадман.
   - Отец! Не губите меня! В чем я провинилась? С тех пор как привели меня сюда, я сижу в заточении, точно арестованная, - умоляла Санобар, опустившись на колени перед отцом. - Как у вас душа лежит отдавать меня за человека, равного вам по возрасту да еще имеющего трех жен! Зачем вы слушаете шейха и ишан-айи? Ведь они же чужие для меня, а вы-то отец мне!
   Почему вы заодно с ними? Или вы нашли меня на улице?
   - Не говори так, доченька, не бери греха на свою душу...
   Я человек обездоленный, без гроша в кармане. Я не могу ослушаться моего духовного наставника... Я очень задолжал этому человеку. Если он отнимет у нас землю, мы умрем с голода...
   Я боюсь его проклятия, не могу не думать о загробной жизни.
   Согласись, не перечь мне...
   - Я не выйду за Бузрук-ишана! - прошептала Санобар. - Я брошусь со скалы...
   Неожиданно в комнату вошел шейх Исмаил. Он слышал последние слова Санобар.
   - Ладно, Шадман-ходжа, не уговаривайте больше ее, - властно сказал шейх. - Ей не понять ни вашего, ни моего добра.
   Не хочет выходить замуж добровольно, пойдет по вашему приказу. К следующему четвергу можете приглашать в мой дом на свадебный той своих гостей, Шадман-ходжа! Не беспокойтесь о деньгах, предоставьте все это дело на наше усмотрение.
   Шадман-ходжа, окончательно потерявший способность соображать, растерянно смотрел то на шейха, то на дочь. И не было у него сил ни возражать шейху, ни защищать дочь. Конечно, ему было жалко Санобар, но долг шейху, на который тот намекнул, терзал душу Шадмана. Он искренне верил в то, что если не вернет долг шейху из денег Бузрук-ишана, то этот долг с него взыщут на том свете.
   На две несоединимые половины разламывалась жизнь Шадмана-ходжи: дочь и земля. Если он не отдаст дочь, шейх отберет за долги землю. А если отдаст дочь, и тем самым долг, земля сохранится за ним.
   И мысленно он как бы положил обе эти половины на чаши весов: что перетянет? С тех пор как он помнил себя, он находил себе средства к существованию только на этом клочке земли.
   Семь месяцев в году трудился Шадман здесь и этим обеспечивал жизнь зимой. Он вырастил Санобар тоже благодаря этой земле. Не будь у него земли, он давно отдал бы дочь в служанки...
   Так что же делать теперь? Как поступить?
   Будет земля - будет жизнь. Плохая, но жизнь. Без дочери, но все-таки жизнь. И покровительство шейха останется.
   Не будет земли - куда они пойдут с дочерью? Кому он будет нужен, нищий безземельный старик?
   И без покровительства шейха ему не прожить. Это равносильно смерти.
   И на чашах весов, которые мысленно представил себе Шадман-ходжа, чашу Санобар перевесила другая чаша - чаша земли. Чаша земли, отягощенная простотой души Шадманаходжи и наивной его преданности шейху Исмаилу.
   И, несмотря на плач и стоны дочери, Шадман-ходжа решил по-прежнему крепко держаться за подол шейха. Он дал согласие на свадебный той в четверг.
   2
   В четверг в дом шейха Исмаила съезжались свадебные гости.
   На центральной веранде на атласных подушках восседали самые почетные гости во главе с шейхом Исмаилом. По правую руку от него находился Бузрук-ишан. Щеки его лоснились, и не различить было на круглом, как тыква, лице ни бровей, ни ресниц.
   Рядом с Бузрук-ншано.м сидел Шадман-ходжа в шелковом халате, столь просторном, что в нем, наверное, могли бы поместиться еще трое таких, как Шадман-ходжа. Этот халат подарил отцу невесты будущий зять.
   Внимательный взгляд мог бы заметить среди приглашенных троих людей, которые особо выделялись из всех гостей. Их лица были покрыты медным горным загаром. Это были предводители отрядов басмачей, скрывавшихся в окрестностях Шахимардана.
   Так же, как и шейхи, они были одеты в белые камзолы, но явно чувствовали себя неудобно в этой одежде: один сдвинул громоздкую, высокую белую чалму назад, другой вбок, третий расстегнул камзол до пояса.
   Этого третьего гостя звали Нормат-курбаши.
   Высокий, сухощавый, с глазами, казалось, провалившимися куда-то в глубь черепа, с короткими жесткими усами, он был похож на человека, давно уже отвыкшего от оседлой жизни.
   С лица его не сходило настороженно-наглое, зловещее выражение. Всеми своими резкими движениями и жадными повадками он напоминал классического разбойника.
   В разгар веселья шейх Исмаил поднялся с места и вошел в дом. Спустя некоторое время за ним последовал Нормат-курбаши.
   В глубине дома, в комнате с затемненными окнами, расположилось еще двое гостей - паломник из Гилгита и... Алчинбек Назири. Вместе с ними за небольшим дастарханом сидели Гиясходжа и Кара-Каплан.
   Исмаил и курбаши отвесили поклон гостю из Самарканда и опустились на ковер.
   ...Алчинбек потратил немало усилий, чтобы оказаться в Шахимардане неузнанным. Он сильно изменил свою внешность - покрасил брови, приклеил рыжую бороду и усы. Долго запутывал свои следы по всей Ферганской долине, находясь там в официальной командировке. Внезапно, по ночам, переезжал с места на место. И наконец удалось выбрать несколько дней, чтобы исчезнуть якобы на отдых.
   Алчинбек прибыл в Шахимардан, чтобы увидеться с руководителями басмаческих отрядов. Паломник из Гилгита также был вызван на эту встречу. Предстояло уточнить окончательные сроки начала вооруженного восстания в Ферганской долине и согласовать с ними действия "Союза тюрков" в Самарканде и других городах республики.
   Поэтому и затеял шейх Исмаил свадебные торжества Саыобар и Бузрук-ишана в своем доме. Чтобы прикрыть этими торжествами свидание курбаши и руководителей подполья.
   - Я просил вас подготовить заявление бедняков Шахимардана против Хамзы, - сказал паломник из Гилгита шейху Исмаилу.
   - Да, письмо готово.
   - Сколько бедняков подписали его?
   Исмаил усмехнулся:
   - С подписями будет сложнее. В Шахимардане почти нет ни одного грамотного бедняка.
   - Что же вы собираетесь делать? Ставить фальшивые подписи?
   - Зачем фальшивые? Бедняки будут ставить под заявлением отпечатки своих пальцев.
   Он вышел в соседнюю комнату, оставив дверь полуприкрытой.
   - Эй, кто-нибудь! - крикнул шейх. - Позовите ко мне отца невесты!
   Через две минуты в комнату, где находился Исмаил, вошел Шадман-ходжа.
   - Слушаю вас, мой шейх.
   - Мы решили просить у Советской власти больше присылать нам в кооператив сахара, чая и тканей, - начал Исмаил.
   - Очень верно говорите, мой шейх, - согласился Шадманходжа. - А то в нашей лавке всегда так пусто, как будто ее начисто обворовали. Ничего там не купишь.
   - Значит, вы поддерживаете эту просьбу? Вот заявление. Вы первым приложите к нему палец.
   - Как вы скажете, мой шейх, так я и сделаю... Пожалуйста, готово.
   - Хвала вам, Шадман-ходжа! Теперь к нашей жалобе должны приложить пальцы остальные бедняки кишлака, недовольные работой лавки.
   - Только вы один, мой шейх, и заботитесь о простом народе.
   ...Шейх Исмаил вернулся из соседней комнаты.
   - Вот и первый палец бедняка против Хамзы, - показал он заявление паломнику из Гилгита.
   - Неплохо, неплохо, - смягчился хромой дервиш, - продолжайте в том же духе.
   Исмаил протянул бумагу Гиясходже.
   - Найди Валихана, - сказал он, - и отдай ему письмо.
   Пусть обойдет всех бедняков, которые находятся здесь, и соберет их отпечатки пальцев. Объясни ему, что каждому надо говорить то, что я говорил сейчас Шадману.
   Гиясходжа вышел.
   - Итак, уважаемые, приступим, - обвел всех решительным взглядом Алчинбек Назири. - Прежде всего устанавливаем точную дату начала восстания...
   А во дворе и на верандах дома шейха Исмаила продолжал шуметь свадебный той. Везде пили, ели, веселились, вели неторопливые беседы.
   Два толстяка, сидевшие на боковой веранде и уплетавшие вовсю плов, разговаривали между собой.
   - Зачем Бузрук-ишан пригласил на той вон тех босяков, а? - сказал недовольно один из них. - Глядите, вши с них так и сыплются...
   - А вы были в новой чайхане, когда этот проклятый Хамза опозорил шейха Исмаила?
   - А то как же! Конечно, был.
   - Времена нехорошие настали.
   - Мне теперь все равно. Соберу с людей свои долги и уеду отсюда навсегда. Оставаться в Шахимардане стало опасным.
   - Если не тайна, скажите, куда вы намерены уехать? Ведь сейчас петух повсюду кричит одинаково...
   - В город. Кто вовремя спохватится, тот и уцелеет. Разве в городе, среди множества людей, будет кто-нибудь знать, батрак я или бай?.. Конечно, везде есть мера и весы. Но есть и хорошие люди. Помогут. А тут мы известны. Здесь имущему завидуют, а неимущего по миру пускают.
   ...А на другой веранде, за дастарханом, гораздо более скудным, сидели и беседовали совсем простые люди, бедняки.
   За дверью послышались мужские голоса. И тут же все стихло.
   Громко прозвучал голос шейха Исмаила:
   - Коран и шариат всегда защищают справедливость. Жених и невеста только по общему согласию добровольно вступают в брак. Если же одна из сторон ответит отрицательно, брак невозможен... Санобар, являющаяся дочерью Шадмана-ходжи, тут ли находится?
   - Тут! Тут! - крикнула ишан-айи.
   - Сайд Бузрук-ишан, - спросил за дверью шейх Исмаил, - являющийся сыном Кибриназара Дангарходжи, согласны ли вы, не нарушая ни одной заповеди шариата, взять себе в законные жены Санобархон?
   - Согласен взять! - ответил Бузрук-ишан.
   - Все ли слышали? - спросил шейх.
   - Слышали, слышали! - раздались мужские голоса.
   - Вы, Санобархон, - продолжал шейх, - являющаяся дочерью Шадмана-ходжи, согласны считать своим законным мужем Бузрук-ишана, являющегося сыном Кибриназара Дангарходжи?
   Никакого ответа. Шейх нахмурился. Бузрук-ишан бросил на Шадмана-ходжу сердитый взгляд. Шадман-ходжа, побледнев, едва стоял на ногах.
   Санобар, окруженная подругами, сидела около двери неподвижно. Мехри крепко сжимала ее руку.
   Снаружи снова донесся вопрос шейха. В комнате молчание.
   Ишан-айи ущипнула Санобар, но она молчала. Подошла Рукия, зашипела:
   - Скажи - согласна!
   - Санобар, являющаяся дочерью Шадмана-ходжи...