- Харальд Кляйндест, капитан портовой стражи.
   Компаньон Гурниссона, который, очевидно, слышал о Грязном Харальде, закатил глаза и вознес немую молитву об избавлении. В воздухе запахло неминуемой дракой.
   - Ублюдок! - крикнул кто-то позади Харальда. - Ты сломал руку моему брату!
   Незнакомый молодой гигант двинулся на стражника. Кляйндест сделал шаг в сторону, шевельнул локтем и услышал, как ломаются кости руки громилы.
   - Ну вот, - сказал капитан, - теперь ты ничем не отличаешься от своего брата.
   Пронзительно вопя, несостоявшийся мститель удалился.
   Гурниссон усмехнулся.
   - Неплохо сработано, стражник.
   - Это мелочи, - отозвался Харальд, пододвигая стул и садясь рядом с Убийцей Троллей.
   - Мы не обслуживаем здесь таких, как она,- подал голос парень за стойкой, у которого в ухо, нос и губу было вдето по кольцу. Он неприязненно кивнул в сторону Розаны, садящейся на стул, вежливо поданный приятелем Гурниссона.
   - Ведьм, - добавил бармен и сплюнул.
   - Вы только что изменили политику заведения, - сообщил ему Харальд.
   Бармен на мгновение задумался и согласился с капитаном.
   - Мне шнапс, даме шерри и то, что пожелают джентльмены.
   Подали напитки.
   - Ты устроил много шуму на улице пару ночей назад, а, стражник? - заметил Гурниссон.
   Харальд кивнул.
   - Хорошо, что ты не встретился со мной.
   - Хорошо - для меня или для тебя?
   Гном оскалил острые желтые зубы, и на его лице возникла зловещая ухмылка.
   - Скажем так: это было хорошо для города, - предложил компромисс компаньон Готрека. - Феликс Джегер, - представился он, обменявшись рукопожатием с Харальдом и поцеловав руку Розаны.
   - Зачем ты искал меня, стражник? На меня поступали жалобы?
   - Не больше, чем обычно. Мне просто нужно узнать имя одного человека. Преступника.
   - Я не доносчик.
   - Это не обычный преступник. Я говорю о Боевом Ястребе.
   Гурниссон был озадачен:
   - Этот убийца? Почему ты решил, что я знаю его имя?
   - Ты знал его отца.
   - Я знал отцов многих людей, а также их дедов и прадедов.
   - Ты был с принцем Вастариеном.
   Грубое лицо гнома приняло выражение, которое можно было назвать тоскливым.
   - Давным-давно. Мы были тогда дураками. Все мы.
   - Среди вас был другой Боевой Ястреб.
   Гурниссон скривился так, словно ему запихнули в рот протухшую крысу. Он попытался смыть мерзкий привкус, прополоскав рот элем.
   - Плохой человек. Некоторые слишком сильно любят профессию солдата. Она дает им возможность делать вещи, за которые обычные граждане угодили бы в лапы служителей закона.
   «Что же представляли из себя эти Завоеватели? - подумал Харальд. - Кем они были - героями или монстрами? Или и тем и другим одновременно?»
   - Он всегда был себе на уме, ваш Боевой Ястреб. Вечно возился со своими драгоценными птичками. Минья, Себастьян. Цып-цып-цып… Они были его детьми. Только о них он и заботился. Ничего больше для него не существовало.
   - Ты знаешь, как его звали?
   Гурниссон умолк и сделал еще один глоток.
   - Робида, - сказал он. - Анджей Робида, Кхорн подери его со всеми гнилыми потрохами.
   Итак, свершилось, но Харальд испытал только разочарование. Иногда разгадка тайны напоминает эйфорию от «пыли демона», внезапный всплеск понимания и прозрение.
   Имя Анджея Робиды ни о чем не говорило ему.

18

   Он достал сокольничий наряд отца и разложил его на полу. Позади стояла лампа, и его тень заполнила костюм. Старый Анджей был крупнее, чем его сын. Но Боевой Ястреб превзойдет своего покойного отца.
   Белль, сидящая на перекладине, расправила крылья. Боевой Ястреб взял нож и начал кромсать старую одежду, разрывая гнилую материю и царапая пол.
   Обеспокоенные шумом птицы задвигались, начали перекликаться, клекоча и издавая скрежещущие звуки.
   Боевой Ястреб проткнул тень, вонзив нож в деревянный пол.
   Скоро…

19

   Розана дождалась, пока они выйдут на улицу, и лишь потом заговорила. Со времени встречи с Ругером она стала осторожной. Ей почудился в мыслях торговца какой-то отголосок, вынуждающий ее не доверять никому, кроме Харальда. Все это попахивало заговором и предательством.
   - Я знаю, кто такой Анджей Робида,- сказала она.
   Харальд остановился и повернулся к ней. В свете фонаря его лицо напоминало гипсовую маску.
   - Он был хорошо известен несколько лет назад, особенно в Храме Сигмара. Робида патронировал науки и был знаком с прежним ликтором, Микаэлем Хассельштейном. Они имели обыкновение спорить о возможностях человеческой изобретательности.
   - Рассказывайте скорее! - потребовал Харальд.
   - Робида дал деньги на проведение конкурса. Помните, он обещал сто тысяч крон человеку, который создаст летательный аппарат, способный подняться в воздух за счет своей конструкции? Машину, а не магический трюк. А потом все эти хилые создания с крыльями за плечами бросались с городских стен в Рейк или на деревья. Толпа хохотала при каждой новой неудаче. Крылья, скрепленные воском, шелковые пузыри, наполненные воздухом, воздушные змеи, приспособленные для полета человека.
   - Крылья, - кивнул Харальд. - Все это время я слышал проклятое трепыхание крыльев.
   По улице шел стражник, совершая обычный обход. Пустая коляска прогремела по мостовой - это скучающий возница выискивал клиентов.
   - Робида - богатый человек. У него большой дом рядом с дворцом.
   - Должно быть, он и есть Боевой Ястреб.
   - Да, - подумав, согласилась Розана. - Наверное, это он и есть.
   К ее удивлению, Харальд неожиданно обнял ее и поцеловал. Затем он махнул рукой извозчику.
   - Отправляйтесь на Люйтпольдштрассе. Пусть они пришлют мне людей! - крикнул капитан, запрыгивая в экипаж.- Клоув,- окликнул он стражника, показывая свой значок, - присмотри за этой женщиной.
   Мысли Розаны понеслись вскачь. Во время короткого контакта Харальд передал ей образы из своего сознания. Она знала, что Харальд отправился к Робиде один, чтобы защитить ее.
   Но что-то еще угнетало ее.
   Она посмотрела на коляску, шумно катившуюся по улице.
   - Сударыня? - обратился к ней Клоув.
   Розана хотела сказать что-то, но из «Пивоварни Бруно» вытолкнули захмелевшего посетителя, и он побрел прямо на них. Клоув залепил мужчине затрещину и толкнул его в канаву.
   - Пошел прочь, Ругер! - рявкнул он на пьяного. - И сиди тихо, а то я заберу твой кошелек.
   Колесики в голове Розаны вращались все быстрее.
   - Это Мэк Ругер? - спросила она стражника.
   - Да, - сплюнул тот. - Мразь. Он не стоит того, чтобы тащить его в участок.
   Ругер пошевелился и, ухмыляясь, посмотрел на них. Он был не просто пьян. У него с подбородка капал сок «ведьминого корня», а глаза застилала пелена.
   Розана никогда в жизни не видела этого человека.

20

   Большой дом рядом с дворцом.
   Не слишком точный адрес, но и этого довольно. Харальд приказал кучеру отвезти его в дворцовый район. Бывший ликтор Хассельштейн, о котором у капитана остались не самые лучшие воспоминания, удалился от общественной жизни и вступил в какой-то закрытый орден. Однако Харальд надеялся, что отыщет в Храме Сигмара человека, который скажет ему, где живет Анджей Робида.
   Его желудок говорил ему, что он прав. Боевой Ястреб - это Робида.
   Все случившееся имело какое-то отношение к крыльям.
   - Быстрее! - приказал Кляйндест испуганному извозчику. - Это вопрос жизни и смерти.
   Он узнает адрес Робиды в течение часа, даже если потерпит неудачу в храме. Если придется, он вломится во дворец и найдет какого-нибудь подхалима, который знаком с руководителем научного отдела.
   Скоро все кончится.

21

   Белль была слишком хорошо обучена, чтобы проявлять нетерпение.
   Боевой Ястреб погладил ее крылья.
   Кровь двенадцати человек была на ее клюве. Скоро он обагрится кровью тринадцатого.
   Замысел был на волосок от завершения.
   Нужна была всего одна, последняя жертва.
   Он жалел о времени, которое потерял на изучение механических наук. Все эти странные хлопающие, вращающиеся приспособления, падающие со стен! Лучше бы он сразу подумал о магии.
   Это было так просто.
   Тринадцать жертв, и он получит свободу летать в небе.
   Кляйндест, наверное, уже едет сюда. Боевой Ястреб растягивал время между жертвоприношениями, ожидая, когда Готрек Гурниссон прибудет в город.
   Гурниссон тоже был частью Замысла. Равно как и все остальные, все мертвые, все мухи, жужжащие над телами. Ведьма, Кляйндест, преступник, роль которого он сыграл, простофили, которых повесил Фирек…
   Все было сделано так, как рассказывал его отец много лет назад. Когда одна птица убьет тринадцать человек, ее хозяин освободится от земных оков.
   Однако следовало соблюсти и другие условия.
   Первая жертва должна быть ребенком.
   Пятая жертва - женщиной высокого происхождения.
   Десятая жертва - мужчиной, наделенным властью.
   Двенадцатая жертва - убийцей невинных людей.
   А тринадцатая…
   Белль потерлась головой о его черную кожаную перчатку. Кляйндест скоро будет здесь, он приближается…
   Тринадцатая жертва должна прийти по доброй воле.

22

   Магистр Шпильбруннер не слишком обрадовался, когда провидица вытащила его из постели и начала расспрашивать об основах алхимии. Однако постепенно он смирился.
   - Полет, - сказал волшебник. - Старо как мир.
   Шпильбруннер был молод для мага. Он казался почти мальчишкой. Розана видела его мельком в храме и помнила, что тогда он проявил к ней несомненный интерес. Она все еще его интересовала, а это означало, что вторжение незваной гостьи в его дом не вызывает у него возмущения.
   - После превращения свинца в золото, вечной молодости, непобедимости, половой потенции и способности предсказывать будущее, умение летать - это одна из самых популярных идей среди безумцев. Люди всегда приходили к волшебникам и просили дать им крылья. Словно мы можем творить чудеса…
   Они находились в кабинете Шпильбруннера, просторном и современном помещении, выдержанном в строгом стиле. С аккуратно расставленных книг регулярно стиралась пыль, оборудование содержалось в идеальном порядке.
   - Существует много способов, якобы дающих возможность летать, - продолжал маг, приглаживая волосы одной рукой, а другой плотнее запахивая ночной халат на худощавом теле. - Не один из них не действует, разумеется, - добавил он.- Нет. Во всяком случае, длительный срок. Хотя кратковременное парение в воздухе - чтобы спастись в опасной ситуации, например,- опытный маг может освоить относительно легко. Десять лет учебы и медитации, суровая духовная дисциплина и несколько верно пропетых заклинаний и - фью!
   - Наш человек хочет обрести постоянную способность летать. Ему нужны настоящие крылья.
   - У некоторых мутантов Хаоса вырастают крылья. И не только они…
   Шпильбруннер перебирал книги, что-то ища.
   - Это должно иметь отношение к убийствам, - подсказала Розана. - К некоторому их числу.
   - О, так вы имеете в виду Замысел, - скривился магистр. - Суеверный мусор, как и все короткие пути. Эта идея была некоторое время популярна среди безграмотных идиотов, которые хотели воспользоваться преимуществами магов, - хотя они ограничены, уверяю вас, - не желая утруждать себя освоением магических искусств. Все хотят быть магами…
   «Не все», - подумала Розана.
   - Но никто не хочет посвятить свою жизнь тому, чтобы стать таковым. А это, как ни жаль, единственный способ овладеть магическими знаниями. Что касается Замысла - мерзкая, варварская штука, - о нем все уже забыли.
   - Выходит, что не все, - возразила девушка, и в ее сознании всплыло несколько непривлекательных картин.

23

   Близился рассвет. Он потерял массу времени в храме, просматривая заброшенный архив прежнего ликтора при свете свечи, которую держал трясущийся слабоумный послушник. Затем объявились двое Рыцарей Храма, и Харальду пришлось объяснять им, что они совершают ошибку, пытаясь выставить его за дверь. И главное, он так ничего и не нашел. В конце концов, он узнал адрес у тех, к кому должен был обратиться в первую очередь. У своих коллег.
   На этой стороне реки стражники были совсем не такими, как в порту. Они патрулировали территорию вокруг дворца, посольств и храмов, а все эти учреждения содержали свою собственную вооруженную охрану, поэтому местная стража тратила больше времени на чистку формы, чем на погоню за карманниками или разборки с «крюками» и «рыбниками».
   Однако, предъявив жетон служащему с участка на Соборной площади, Харальд получил конкретные указания, как добраться до дома Робиды. Капитан окинул взглядом вялый ночной персонал и решил, что будет лучше, если он пойдет туда один.
   С ножом в руке он стоял перед неприметным, хотя и элегантным зданием. Над дверью висела табличка с фамилией «Робида», написанной изысканной вязью, и барельефом в виде парящего ястреба.
   Можно подумать, Боевой Ястреб решил без утайки заявить о себе.
   Дверь не была заперта. Харальд прислушался, и ему показалось, что изнутри доносится шум крыльев.
   В небе рассвело, когда Харальд подошел к входу и носком ботинка распахнул дверь.
   - Стойте! - раздался знакомый голос с другой стороны улицы. - Он ждет вас!

24

   Розана гналась за Харальдом от храма до заставы, заставляя кучера Шпильбруннера нахлестывать коней на каждом повороте. Маг объяснил ей принципы Замысла и позволил воспользоваться своей каретой. Теперь она была в долгу перед ним и чувствовала себя пойманной на крючок. Вообще, мало приятного было в том, чтобы ходить в должниках у мага.
   - Он специально заманил вас сюда, - сказала девушка.
   Харальд переступил через порог и вошел в сумрачный коридор. Утренний свет струился сквозь тусклое окошко в дальнем конце.
   - Это часть Замысла.
   Розана шла рядом с Харальдом, но он не обращал внимания на ее объяснения.
   Дом был грязным. Пол покрывали засохшие ягоды омелы и затоптанные перья. Гобелены были изодраны когтями и клювами. Повсюду валялись раздробленные кости.
   Они поднялись по лестнице, следуя туда, куда указывало острие мэгнинского ножа.
   - Он считает, что, убив еще одного человека, сможет летать.
   Харальд коротко рассмеялся:
   - Это безумие.
   - Да, безумие.
   Они огляделись вокруг. На полу пролегали тропинки, однако в тех местах, куда хозяин дома не ходил, валялся хлам, заросший паутиной.
   Здесь пахло хуже, чем в крепости Мундсен.
   Розана и Харальд выбрали самую широкую дорожку, на которой птичий помет истончился до такой степени, что сквозь него просвечивал выцветший ковер.
   В конце коридора была лестница, которая вела к люку на потолке. Сверху доносился негромкий птичий клекот.
   Провидица чуяла опасность.
   Соблюдая осторожность и держа нож наготове, Харальд подтянулся на одной руке. Птицы сердито закричали, но нападения не последовало.
   Розана поспешила за ним. В чердачное окошко, через которое можно было выбраться на крышу, задувал легкий ветерок. Розана увидела солнце, которое поднялось над домами.
   - Он там, - сказала она. - Ждет.

25

   Великолепно.
   Они пролезли через окно и оказались на крыше.
   - Он привел тебя сюда, - говорила ведьма; ее походка была шаткой и неуверенной, - чтобы завершить Замысел. Ты должен был стать его последней жертвой.
   Боевой Ястреб беззвучно рассмеялся под маской и поднялся на ноги. Белль расправила крылья.
   - Нет, моя голубка,- сказал он.- Не он, а ты.
   Белль молча скользила в воздухе, нацелив клюв в сердце девушки.
   Боевой Ястреб увидел страх на ее лице. Он сразу понял, когда встретил ведьму на улице Ста Трактиров, что Кляйндест - это та ниточка, которая приведет ее сюда.
   - Помни: ты пришла сюда по доброй воле.
   Изогнутые крылья Белль стали плоскими, и птица спикировала вниз. Ведьма подвернула ногу и отстала от Кляйндеста. Боевой Ястреб догадался, отчего ей так неуютно здесь. Оказывается, она боится высоты.
   Он почти достиг своей цели. Через мгновение Замысел осуществится в полной мере, и тогда он взмоет в небо с этой площадки.
   Рука Кляйндеста дернулась. Что-то блестящее вылетело из нее и, вертясь, устремилось вперед.
   Белль кувырнулась в воздухе, и Боевому Ястребу показалось, что клюв вонзился в его сердце. Его птица, его охотница, двенадцать раз пролившая кровь, рухнула на скат крыши.
   Мужчина завизжал не своим голосом и бросился в атаку, перескочив через пролет между домами, благо его башмаки не скользили на шаткой черепице. Подбежав к Белль, он подхватил ее на руки.
   Она была еще жива.
   Значит, не все потеряно.

26

   Человек в маске мчался к ним, держа ястреба перед собой, словно щит. Он спрыгнул с выступа, находившегося на высоте человеческого роста, практически свалившись на Розану, и напал на нее, используя птицу как оружие.
   Девушка ничего не видела, но она поняла, чего добивался убийца. Птичий клюв больно ранил ее.
   - Умри, умри, умри,- бубнил голос из-под маски.
   Розана представила себе мужчину, который назвался Мэком Ругером, и его перекошенное лицо под черным кожаным чехлом.
   Ястребиный клюв рвал ее одежду. Птица все еще была жива. Нож проткнул ее, однако она цеплялась за жизнь, пока не исполнит Замысел.
   - Умри, умри, умри…
   Боевой Ястреб - Анджей Робида - сам был похож на птицу, которая бьет и рвет свою жертву клювом.
   - Умри, умри, умри…
   «Боги, - подумала Розана. - Что, если Шпильбруннер ошибался?» Что, если в последнее мгновение своей жизни она увидит, как Боевой Ястреб взмывает ввысь, гордо расправив крылья и поджав окровавленные когти?
   Страх накрыл ее в то мгновение, когда она выбралась из чердачного лаза и поняла, сколь далеко внизу находятся камни мостовой. Теперь к ее страху добавились боль и паника.
   Ярость и одержимость Боевого Ястреба причиняли ей не меньше страданий, чем его удары. Она отбивалась руками, кусала губы, сдерживая крики, и молилась…
   - Умри, умри, умри…

27

   Желудок Харальда урчал и заходился от боли.
   Боевой Ястреб напал на Розану, тыча в нее умирающей птицей. Он и сам клекотал по-птичьи, наскакивая на провидицу. В который раз Харальд искал монстра, а нашел всего лишь сумасшедшего.
   Раскинув руки, он прошел по крыше. Его нож остановил проклятую птицу, а теперь пришло время позаботиться о ее хозяине.
   Кляйндест ухватил Боевого Ястреба сзади за ворот его кожаного плаща и оттащил от девушки.
   Убийца оказался не сильнее обычного человека, но был взбешен и исполнен решимости. Пытаясь вырваться, он исцарапал Харальду все руки.
   Окровавленная и рыдающая Розана отползла в сторону и обхватила дымоход. Она была сильно исцарапана, но держалась.
   Боевой Ястреб брыкался, молотя пятками по голеням стражника. Однако он не мог причинить Кляйндесту большую боль, чем уже причинил. Убийца не остановит его. Все кончилось.
   Харальд развернул Боевого Ястреба к себе лицом и посмотрел в безумные глаза, которые таращились на него сквозь прорези в маске.
   Он приподнял мужчину, оторвав его ноги от земли.
   - Итак, ты хотел научиться летать?
   Боевой Ястреб вскрикнул.
   Кляйндест поднял своего пленника над головой и швырнул его как можно дальше через улицу. На короткое мгновение темный силуэт завис в воздухе. Черный плащ взвился за его спиной.
   - Попробуй быстро махать руками, - посоветовал Харальд на прощание.

ФАКТОР ИББИ РЫБНИКА

1

   Закат был отвратительный. На западе багряное небо подернулось облаками тревожного цвета свежепролитой крови. Даже скорчившиеся статуи отбрасывали тени длиной с храмовую колокольню. Умирающее солнце мазнуло алой краской по лицам прохожих. На восточной стороне высилось огромное здание, в котором размещались Альтдорфский суд и контора палача. Последние лучи заходящего светила отражались в тысяче свинцовых окон, и оранжевые сполохи причиняли боль ее чувствительным глазам.
   По мере того, как тьма наползала на площадь, ее вампирское чутье обострилось. Внимание Женевьевы привлекли мелкие точки, танцующие на фоне вечернего летнего неба. Она могла различить каждую мошку, каждую соринку и, начертить траекторию их хаотического движения. Гул города, постоянно присутствовавший на заднем плане, внезапно ударил ей в уши, словно разлаженный оркестр. Женевьева слышала каждое слово - будь то брань или любовные признания, - сказанное на противоположной стороне площади. Крики птиц, дерущихся из-за объедков, и вопли зазывал, старающихся перекричать друг друга, терзали ей слух. Ей нужно было выдать себя за обычного человека, но, как всегда, наступление ночи взбодрило ее. Прилив сил пробудил красную жажду, которую ей негде было утолить. Удлинившиеся ногти загнулись крючком в тесных бархатных перчатках. Женевьева плотно сжала зубы, следя, чтобы увеличившиеся в размерах и заострившиеся клыки были скромно прикрыты губами.
   И все же хуже всего приходилось её глазам. Она видела слишком много призраков в последнем отблеске дневного света.
   В этом сезоне, особенно после того, как о 17-м параграфе объявили по всему городу, темные очки с закопченными стеклами были не в моде. Не говоря уже о черном плаще с красной подкладкой, дневном отдыхе в гробу, отсутствии отражения, превращениях в летучую мышь или волка, страхе перед амулетами и шестистах шестидесяти шести свечах на именинном пироге.
   Или белозубой улыбке.
   Женевьева не носила плаща и не спала в гробу. Она могла превратиться только в более свирепую, когтистую и острозубую версию себя же самой. Чеснок тоже не причинял ей вреда - полезное свойство для вампира, вынужденного время от времени потреблять кровь тилейцев, которые добавляли эту дрянь практически во все блюда. Да и совесть ее была достаточно чиста, чтобы не бояться священных знаков и талисманов.
   Но ее глаза болели от солнечного света. А при его избытке кожа начинала шелушиться.
   Кроме того, время от времени ей нужно было пить теплую человеческую кровь. Эта особенность всегда делала ее непопулярной. Но нынешним летом, вкупе с «Санитарным биллем» Антиохуса Бланда, развешенным по всему городу, она могла обеспечить приглашение на вечеринку с большим костром для сжигания тел.
   Днем у городских ворот скучающий стражник многозначительно попросил Женевьеву поцеловать освященные амулеты, не потрудившись протереть побрякушки после того, как их облобызал предыдущий клиент. В распоряжении караульных имелись талисманы Шаллии, Верены, Ульрика и Сигмара. Брезгливый купец, стоявший впереди нее, скривился, когда ему протянули для поцелуя молот Сигмара, на котором поблескивала сопля простуженного крестьянского мальчишки. Двое служителей Морра в черных балахонах выволокли из очереди и подвергли допросу невезучего торговца шелком, у которого были подозрительно густые брови, сросшиеся на переносице. Женевьева порадовалась, что парни Бланда увлеклись коммерсантом, обойдя вниманием ее незначительную персону, и, смиренно сжав губы, прикоснулась к оловянному голубю Верены. Девушка проскользнула в ворота, стараясь не замечать громких протестов и воплей, доносившихся из передвижного святилища Морра рядом с постом стражников. Теперь она знала, как строго выполняется 17-й параграф. Женевьева выбрала ворота со стороны рынка неслучайно. Распространились слухи, что плуты, ежедневно шастающие за городскую стену и обратно, вынудили жрецов Морра отказаться от использования серебряных изображений, поскольку несколько наборов священных символов было украдено во время проверки поцелуем. Оно и к лучшему: незапятнанная совесть не помогла бы ей против серебра.
   Теперь Женевьева бродила по Кёнигплац, изображая деревенскую простушку, в первый раз приехавшую в столицу. Она делала вид, что считает тесно сгрудившиеся статуи прежних императоров, не разговаривает с незнакомцами, как велела ей мамочка, и надеется увидеть какую-нибудь знаменитость во плоти. Вампирша специально купила полдюжины яблок и теперь старательно их жевала, съедая вместе с семечками. Случайный наблюдатель никогда не подумал бы, что в ее рацион входит что-либо кроме фруктов, хлеба, сыра и пирогов с репой.
   Более того, она сознательно выбрала зеленые яблоки, а не красные.
    Ням-ням . Человеческая еда. Нет-нет, я ничего другого не ем, сударь.
    Не ем ничего красного. И не пью тоже.
   Красная жажда становилась все мучительнее. Ее клыки болели и царапали кожу во рту. Вкус ее собственной крови только разжигал аппетит.
   Последние недели Женевьеве не удавалось насытиться, и это усугубляло ее положение.
   Помимо всех прочих неудобств у нее возникло чувство тяжести в животе. Пережеванные яблоки наполняли ее желудок, как комья грязи. Внутренние органы вампирши не привыкли к твердой пище, поэтому ей то и дело приходилось подавлять приступы тошноты. Было бы досадно пройти все проверки и раскрыть себя, изрыгнув непереваренную яблочную массу.
   Пристроившись в густой, прохладной тени у подножия величественной статуи Ситара, Женевьева неподвижно замерла. Стремительные перемещения выдали бы ее вампирскую природу. Девушка представила, что ее окружает вода, а не воздух, и медленно, очень медленно, чтобы человеческий глаз мог отследить каждое движение, поднесла яблоко ко рту. Кажется, она перестаралась. Со стороны ее могли принять за одного из тех странных уличных артистов, которые совершают все действия плавно, словно жизнь течет для них вполовину медленнее.