Зирк обошел драку стороной, прикрыв девочку своим телом, когда через улицу пролетел один из неудачливых забияк. В центре свалки находился одноглазый моряк, на мускулистых руках которого были вытатуированы якоря. По его подбородку тек зеленый сок, из чего следовало, что он находился под действием какого-то растительного зелья.
   У смертных так много вредных привычек!
   - И где это место? Где «Полумесяц»?
   Зирк приглядывался к вывескам, но это ему не помогло.
   - Название трактира написано над дверью черной краской на черной доске. Чтобы заметить его, нужно иметь такое же острое зрение, как у меня.
   - Очень умно.
   - В нынешних обстоятельствах, если бы ты держал питейное заведение для вампиров, стал бы ты его украшать вывеской из зеленых горящих букв?
   - Ты права, Мисси.
   - Естественно. И не только в этом, дядюшка. Кстати, вот мы и пришли.
   Дверь находилась в стене, перегораживающей переулок, между «Семью звездами» и «Короной и Двумя председателями». Несведущий человек решил бы, что это перекрытый по каким-то причинам короткий путь на соседнюю улицу.
   Мелисса постучалась, выбив замысловатый ритм. В двери открылось смотровое отверстие. Красные глаза уставились на Зирка, затем прищурились и злобно сверкнули. Актер указал пальцем вниз, на макушку Мелиссы. Девочка улыбнулась, и взгляд за дверью смягчился.
   - Долгая жизнь мертвым, - отчеканила малышка.
   Дверь мгновенно распахнулась. Мелиссу и Зирка втащили внутрь, а затем дверь захлопнулась за их спиной, будто и не открывалась.
   Это был «Полумесяц», знаменитый альтдорфский трактир вампиров.

12

   Когда собрание закончилось, Женевьева чуть себя не выдала. Кровь Детлефа еще струилась в ее жилах, до первых петухов оставались долгие часы, и она пребывала в совершенно бодром состоянии. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы понять: все ждут, что она пойдет спать. Девушке предоставили отдельную келью в центральной части храмового комплекса, неподалеку от покоев отца-настоятеля, чтобы она могла явиться при первом же крике о помощи.
   Одного этого оказалось достаточно, чтобы вызвать неудовольствие старшей жрицы Деборы, считавшей, что послушницы должны спать в общей спальне, месяцами безмолвно подметать пол и молиться, прежде чем им позволят зажечь хотя бы благовонную палочку, не говоря уже об отдельной комнате и особых обязанностях. Дебора относилась к лагерю консерваторов, как и отец Нок, то есть к той фракции недовольных в Храме Морра, которых пренебрежительно называли «Старый Храм». Приглядевшись, Женевьева обнаружила, что как минимум две трети обычных жрецов по своим убеждением принадлежали к Старому Храму. Однако всем заправляли люди Бланда. Тем, кто не выразил энтузиазма по поводу истребления вампиров, поручали всю черную работу. Примкнувшие к победителям (как фальшивая Дженни Годгифт) перепрыгнули сразу через две ступеньки во внутренней иерархии.
   Оставшись одна в маленькой комнате, вампирша обдумала последние поразительные новости.
   Итак, Женевьеву Дьедонне ждали и считали ее убийцей. Однажды она действительно получила письмо от Морнана Тибальта, ныне жившего в отставке, вернее, в ссылке, за Срединными горами. Бывший канцлер шантажировал ее, требуя прикончить графа Рудигера фон Унхеймлиха. Дело обернулось так, что у Женевьевы появилась причина желать графу смерти, однако она не стала убивать его по заказу Тибальта и не получала кровавых денег за расправу над вельможей. Что касается Владислава Бласко, он сам свалился в Черную Воду. Ей даже не пришлось толкать его. Участвуя в этом грязном и запутанном деле, суть которого Детлеф разъяснял в своей новой пьесе, вампирша пыталась предотвратитьубийство.
   Кроме того, она помешала Освальду погубить Императора.
   Она не нападала на людей, чтобы их убить. Тем более за деньги.
   Однако Храм Морра провел серьезное расследование, которое доказывало обратное. Могло ли это быть правдой? Может, леди Мелисса затуманила ее сознание, используя присущую старейшинам силу внушения? Могла ли она вложить в разум своей внучки приказ, который будет приведен в действие, например, звоном колокольчика и заставят ее отсечь голову Антиохуса Бланда одним ударом?
   Маловероятно.
   Брат Прайс и сестра Лизель говорили о «хорошо замаскированном» агенте в лагере врага. Они знали, что Женевьева приехала в город. Им также было известно, что именно она спасалась бегством от толпы на Кёнигплац два дня тому назад. Очевидно, что ни один вампир не стал бы помогать Бланду и его шайке, однако у многих вампиров были живые рабы, любовники и человеческий скот. Тем, кто боялся солнечного света, требовалась охрана для склепов и гробов. Многие из обычных людей, должно быть, питали ненависть к своим кровожадным хозяевам.
   Если верить мятежному поэту принцу Клозовски, встреченному Женевьевой в Тилее, профессор Брустеллин, отец революционного движения, уподоблял аристократов высокородным вампирам Сильвании. В метафорическом смысле они тоже пили кровь своих подданных. Были все основания предположить, что в случае переворота кровопийц-угнетателей настигли бы в их собственном логове те, кого они считали своими доверенными слугами. Если бы Женевьеве пришлось день за днем вывозить обескровленные тела крестьян, которых барон Вьетзак из Карак Варна бросил гнить, и получать при этом удары кнутом вместо благодарности, она тоже присоединилась бы к кампании Бланда.
   Женевьева начала размышлять, не решит ли эти проблемы еще одна Война Нежити. Она позволила бы проредить ряды настоящих злодеев и научила бы остальных держать себя в руках. Затем вампирша осознала, что попала под влияние Бланда, начала думать, как он. Интересно, не владеет ли и жрец даром убеждения, некой врожденной способностью, сродни предвидению или воспламенению? Это объяснило бы и его быстрый взлет, и стремительное формирование группы фанатичных последователей.
   Сидя на кровати, Женевьева прислушалась. Она слышала, как жрецы стирали, ходили в туалет, раздевались, ложились в постель, храпели. Когда все стихнет, она рискнет выбраться наружу.
   К покоям Бланда была приставлена отборная охрана, которая по своим навыкам больше походила на брата Прайса, чем на Вилли и Вальтера. Общая оборонительная структура здания была хорошая. Конечно, она не удержала бы создание, которое могло превращаться в туман, но в целом свои функции выполняла. Охранная система, состоявшая из колокольчиков, выдала бы присутствие незваного гостя. Требовалась некоторая осторожность при перемещении, чтобы никого не переполошить. Женевьева была рада возможности применить свои ночные таланты.
   Она решила воспользоваться случаем и разведать обстановку.
   На противоположной стороне четырехугольного двора храма горела одна-единственная свеча. Многие драматические истории разворачивались, начиная с одной-единственной горящей свечи.
   Женевьева подкралась поближе и заглянула в маленькую молельню.
   Под чучелом ворона с распростертыми крылами, который, естественно, почитался как священная птица Морра, стоял алтарь, а над алтарем склонился жрец. Нет, неверно. Не жрец, а Лизель фон Сутин. И она не молилась, а нагнулась над столом, что-то чертя на куске пергамента длинным черным пером. Женщина еле слышно напевала что-то себе под нос, гудя на одной ноте. Ее губы были плотно сжаты, выражая решимость. Помощница Бланда сняла очки и непочтительно нацепила их на блестящий клюв ворона.
   Женевьева расслабилась. Секретарь-глашатай едва ли заметила ее.
   История, которую жрица рассказала на собрании, вызвала у Женевьевы сочувствие. У ее собственного отца, который умер много столетий назад, не было сыновей, которым он отдавал бы предпочтение перед дочерью. Однако он четко представлял себе, как подобает себя вести послушной девушке из хорошей семьи. Даже Шанданьяк подарил ей темный поцелуй, рассчитывая найти в ней преданную служанку на целую вечность, нечто среднее между любовницей и матерью. Перед тем как стать вампиром, Женевьева подумывала о религиозной стезе. Таков был традиционный путь дочерей мелких дворян, которые слишком часто «показывали характер» (читай: вели себя вызывающе), чтобы их можно было сбыть с рук, выдав замуж.
   Лизель фон Сутин была самым умным человеком в Храме, но она снова угодила в ловушку. Ей приходилось трудиться как рабыне, бодрствовать, когда все другие спали в мягких постелях. И все это ради того, чтобы осуществить безумные мечты человека, который не был ей ни отцом, ни мужем.
   Может, Лизель влюблена в Тио Бланда? «Дорогая жена и трое милых ребятишек» отца-настоятеля жили сейчас в деревне, поэтому он легко мог удовлетворить мимолетное влечение к своему почтительному секретарю-глашатаю. Но, как ни странно, Женевьева верила, что Бланд был слишком верен своим идеалам, чтобы воспользоваться ситуацией и завязать интрижку с женщиной во время нынешней кампании. Возможно, так оно было еще больнее - любить кого-то за его преданность другому человеку. Таких терзаний не пожелаешь и врагу.
   Лизель обернулась и подняла свечу.
   - Кто здесь? - прошептала она.
   Женевьева заметила, что женщина потянулась к амулету, причем не к ворону Морра, а к голубю Шаллии.
   - Сестра Дженни, - откликнулась Женевьева. - Я не могу уснуть.
   Лизель облегченно вздохнула и уронила голубя.
   - Я догадываюсь, как ты себя чувствуешь, - сказала она. - Я тоже не сплю. Уже не первый год. Разве что мне удается вздремнуть урывками. По ночам я работаю. Нужно так много успеть.
   Женевьева вошла в молельню.
   Сестра Лизель сняла очки с вороньего клюва и водрузила их на нос. Ее глаза сразу стали большими и плаксивыми.
   - Ты и есть уличный боец Прайса?
   - Я делаю то, что должна делать,- ответила Женевьева.
   - Твой акцент исчез, как я слышу.
   Ноготки Женевьевы заострились. Она спрятала кисти рук в рукава одеяния.
   - Никогда не позволяй маске соскользнуть в присутствии мужчин, - посоветовала Лизель. - Никогда не показывай им, что ты не глупая девчонка. Бери пример с меня.
   - Никто не считает вас глупой.
   - Вот именно, и посмотри, до чего это меня довело. Что скажешь об этом?
   Жрица подняла набросок. Клыкастая женская фигура наступала на сурового Тио Бланда, вооруженного серповидным ножом. Сестра Лизель подкрасила красными чернилами глаза к клыки вампира.
   - Эта наш враг,- пояснила она. - Та самая Дьедонне.
   Женевьева пригляделась, ища сходство.
   - Я хотела бы, чтобы она пришла и все закончилось, - сказала Лизель.
   - Она не подберется к отцу-настоятелю,- заявила Женевьева. - Только не в мое дежурство.
   - Похвальная решимость, сестра. Но я хочу дать тебе совет, хотя он может тебя шокировать. Ты готова меня выслушать?
   Женевьева кивнула.
   - Когда вампирша атакует, а она непременноатакует… Если тебе придется выбирать между спасением жизни отца-настоятеля Бланда и своей жизни…
   Женевьева попыталась заглянуть за стекла очков, как шиты, заслоняющих глаза Лизель фон Сутин.
   - Спасай себя.

13

   Детлефа прижали к стене Генрих и Хельга, два существа на одно лицо. Волосы Генриха были слишком длинными для мужчины, волосы Хельги - слишком короткими для женщины. Они носили одинаковые костюмы: бледно-голубые брюки, и камзол, на котором было вышито множество крохотных черепов. Вампиры не родились двойняшками, но они прожили вместе столь долго, что их кровь смешалась. В результате они стали выглядеть и думать одинаково, как старая супружеская пара, которая предельно сблизилась за столетия совместной жизни.
   Один вампир обнюхал укусы на шее актера, а второй провел по его волосам длинными, покрытыми лаком ногтями. Детлеф заметил красные искры в их глазах.
   - На нем знаки…
   Искры вспыхивали поочередно во взоре то одного, то другого.
   - Сегодня его кровь пили…
   - Он собственность…
   - …старшей госпожи…
   В «Полумесяце» было немноголюдно, однако Детлефу хватило с избытком даже Хельги и Генриха. Актер почувствовал, что его ноги оторвались от земли, и его повесили на стену, как охотничий трофей. Двое вампиров продолжали изучать его, как он изучал бы лошадь перед покупкой.
   - Сильное сердце…
   - …но его пора расцвета миновала.
   Изнутри трактир представлял собой комнату с низким сводчатым потолком. В помещении горело слишком мало фонарей, чтобы человек чувствовал себя комфортно. За стойкой бара - там, где когда-то работала Женевьева, - суетились узколицые женщины с острыми клыками. Над ними висели приспособления, состоявшие из кожаных ремней и стеклянных трубок. Из-за 17-го параграфа их предприятие переживало упадок, поэтому всего в трех из этих конструкций висели теплые тела. У каждого в крупную вену был вставлен закрывающийся кран, который позволял отмерять порции посетителям. Две «бочки» были толстыми свиньями, тогда как место третьей занимал болезненного вида молодой человек, которого связали и подвесили вниз головой. Его мягкие волосы свободно свисали, раскачиваясь, когда юноша шевелился из-за неудобной позы.
   Детлеф знал, что в более спокойное время в «Полумесяце» не было отбоя от претендентов на роль «бочки». Некоторые из них мечтали стать вампирами и рассчитывали найти покровителя, который удостоит их темного поцелуя. Другие испытывали не совсем здоровое удовольствие, когда их связывали и пускали им кровь.
   По словам Женевьевы, за последними нужно было следить особенно тщательно. Они приходили слишком часто и порой истекали кровью. Но что касается нынешней «бочки», не было похоже, чтобы она впала в экстаз, да и в любом случае никто из нее не пил.
   - Здесь поцелуев столько…
   - …что хватило бы всем нам.
   - Хельга, Генрих! - прикрикнула на своих соплеменников леди Мелисса. - Заканчивайте представление. Отпустите господина Зирка, извинитесь, как подобает, и развлекайтесь друг с другом. Ваши шуточки больше никого не забавляют. Если вы не умеете встречать гостей с должным уважением, возвращайтесь в свой склеп и поразмыслите о своем поведении, скажем, годика полтора.
   Вампиры осторожно поставили актера на пол. Они отряхнули его куртку там, где она прижималась к слегка влажной кирпичной кладке. Один из кровопийц ущипнул его за зад, но Детлеф не стал возмущаться.
   - Мы уважаем старшую госпожу…
   - …и окажем вам любезный прием.
   - Эй вы, это звучит ужасно грубо. Должна ли я напомнить вам об обстоятельствах нашей последней встречи? Вы спасались от охотников за ведьмами. Некая великодушная дама из числа старших вампиров предоставила вам карету. В противном случае один из вас был бы обезглавлен. И вы знаете, сколь недолго протянул бы выживший.
   Вампиры поклонились Мелиссе:
   - Ты почетный гость, живой человек…
   - …и мы рады приветствовать тебя в «Полумесяце».
   - Так-то лучше. А теперь оставьте нас одних.
   Хельга и Генрих попятились и скрылись в тени. Их бледные, слегка светящиеся лица, казалось, повисли в воздухе на мгновение, а потом растаяли, как свечи. Детлеф услышал, как его новые знакомые, крадучись, отступили.
   - Некоторые из нас не могут примириться с невозможностью увидеть себя в зеркале и заходят слишком далеко, чтобы снова обзавестись отражением.
   - Это хороший сюжет, Мисси.
   - Ох, я так не думаю. Ты не мог бы написать что-нибудь веселое для разнообразия? Мне всегда нравился «Туманный фарс». Что случилось с твоими ранними комедийными пьесами?
   - Мир больше не смешит меня.
   - Жени за многое несет ответственность, если тебя интересует мое мнение. По моему глубокому убеждению, а у меня было время его обдумать, ни одно литературное произведение не может считаться воистину великим, если оно не содержит хотя бы одного смешного эпизода. Во всех трагедиях Таррадаша были клоуны.
   Мелисса выглядела до смешного серьезной, читая ему лекцию в этом мавзолее.
   - Ну вот, ты снова улыбаешься. Давай просто смешаемся с толпой, и ты предоставишь мне вести разговор.
   Они прошли между пустыми столиками к бару.
   В дальнем конце зала сидело пугало, завернутое в черный потрепанный саван, и понуро смотрело в бокал свиной крови, приправленной специями. Затем погребальный покров, скрывавший его лицо, распахнулся, и показался длинный язык-трубочка. Опустив хоботок в кровь, уродец начал шумно всасывать свой ужин.
   - Ты здесь не для того, чтобы собирать сведения о Человеке-Комаре, - заметила Мелисса.
   Детлеф молчаливо с ней согласился.
   Вампирша постучала костяшками пальцев по стойке:
   - Катя, обслужи меня, если нетрудно.
   Одна из девушек подошла. Ее плоское миловидное личико покрывали мягкие шелковистые волоски. У нее были вертикальные зрачки и постоянные клыки.
   - Леди Мелисса, чего изволите?
   - Из кого у нас сегодня «особый»? - Мелисса указала большим пальцем на человеческую «бочку».
   - Студент, изучающий темные искусства. Хочет поправить свое положение после проигранного пари. Мы бы рады предложить что-нибудь получше, но этот, по крайней мере, здоров. Наши дела идут плохо, поэтому выбирать не приходится. Девочки цедили его кровь весь вечер, и пока еще никто не упал замертво.
   - Отлично, тогда мне бокал «особого».
   - Сию минуту,- ответила Катя, подставляя кубок под шею студента и открывая краник.
   «Бочка» содрогнулась, и красный поток хлынул в бокал, наполнив его до краев. Детлеф заметил ремешки вокруг головы юноши, которые удерживали кожаный кляп во рту. Несомненно, это было сделано, чтобы молодой человек не раздражал своими криками чувствительные уши клиентов.
   - У нас зарезервировано место «бочки» для Тио Бланда, если он когда-нибудь найдет нашу дверь, - пошутила Катя. Когда она упомянула отца-настоятеля, ее кошачье лицо исказил звериный оскал. - На улице выстроится очередь, если мы внесем его имя в меню.
   Детлеф подтолкнул Мелиссу локтем.
   - Я забылась, - встрепенулась вампирша. - У вас есть что-нибудь для живых людей? Что они пьют? Чай, вино, молоко?
   Катя скорчила гримасу, словно ей сделали непристойное предложение.
   - Обычно мы не обслуживаем таких, как он, - заявила она, сознательно не глядя на Детлефа. - Но поскольку вы наш уважаемый клиент, я посмотрю, можем ли мы что-нибудь предложить.
   Барменша окликнула свою помощницу, девушку с юным лицом и снежно-белыми волосами, чью лебединую шею украшала татуировка в виде голубой летучей мыши. Катя обратилась к ней на незнакомом Детлефу языке. Казалось, он состоял из кошачьего мяуканья. Помощница ответила без особого энтузиазма, но заторопилась прочь, ступая маленькими шажками. На ней была надета до неприличия узкая, стесняющая движения юбка, которая облегала ноги от бедра до лодыжки, а внизу распространялась во все стороны, как щупальца осьминога.
   - Гела говорит, что где-то видела вино. Мы держим немного, чтобы заправлять бочки.
   Мелисса заглянула в свой кубок.
   - Это был долгий период засухи, - объявила она, приподняла бокал и опустошила его одним глотком.
   Ее стремительные движения смазались. Губы вампирши окрасила кровь, а в глазах полыхнул огонь. Детлефу показалось, что сквозь плоть, внезапно ставшую прозрачной, проступил череп с драгоценными камнями, вставленными в глазницы. Затем старейшина вампиров тряхнула головой, отчего ее кудряшки заплясали, и сглотнула. Она снова выглядела как маленькая девочка.
   - Вот, - недовольно буркнула Катя.
   К Детлефу через стойку подъехала пыльная кружка со слабым вином. По пути напиток немного расплескался. Мелисса заказала еще одну порцию «особого».
   - Два - мой предел, - сообщила она. - Мне нужно сохранить ясную голову.
   Детлеф пригубил вино и решил не допивать. Оно превратилось в уксус много лет назад.
   - Кто-то из здешних клиентов наверняка что-то знает, - сказала Мелисса. - Главное - правильно выбрать, кого спросить.
   - Блестящее наблюдение, Мисси.
   - Думаешь, ты нашел бы это место в одиночку, господин гений? Или совладал бы с близнецами-кровососами?
   - Я признаю, что ты гораздо страшнее, чем я.
   - И правильно.
   Мелисса получила второй бокал, но не стала пить его залпом, а, прихлебывая понемногу, оглядела комнату.
   - В последнее время не было необычных посетителей? - спросила она Катю.
   Вампир-кошка пожала плечами:
   - Большинство необычных держится далеко отсюда. Многие обычные покинули город. Некоторые ушли под землю.
   - Она имеет в виду, что те, у кого есть склепы и могилы, отлеживаются в них, как следует наевшись напоследок. Они рассчитывают проспать лет семьдесят пять и проснуться в мире без Бланда и его парней. Это не такое уж глупое решение. Я сама погрузилась в сон на ложе из высушенных и спрессованных цветов, пока шла Война Нежити. Когда я проснулась, то обнаружила, что вокруг меня возвели гробницу, а группа бездомных гномов-рудокопов поклоняется мне, как спящей страдалице-принцессе. Каким-то образом они раздобыли прекрасного принца, который, по их разумению, должен был поцеловать меня и вернуть к жизни.
   Мелисса сделала глоток.
   - У этой истории счастливый конец? - спросил Детлеф.
   - О да. В каком-то смысле. Я выпила кровь принца и сделала его своим потомком. Однако потом пришлось от него избавиться. Красная жажда превратила его в одержимого. Он убил милых маленьких гномов. И всех их животных. И многих других людей. Такое случается. В отличие от меня, многие вампиры не умеют контролировать жажду. Я многому научилась за долгие, долгие годы.
   Вампирша допила второй бокал.
   - Пожалуй, налей еще один, Катя, поскольку длительное время мне пришлось поститься. И сделай двойную порцию.
   - Рада вам услужить, миледи.
   На коже Мелиссы проступил румянец. Она сидела, скрестив ноги, на высоком стуле и по-прежнему куталась в меха, отчего ее лицо казалось миниатюрным.
   - Спроси девушку, не слышала ли она чего-нибудь о Ибби Рыбнике, - предложил Детлеф.
   - Я как раз собиралась это сделать, господин гений. Кто возглавляет это расследование, а? Не торопи меня. Вы, смертные, вечно спешите. Катя, ты его слышала. Что говорят об Ибрахиме Флюштвейге?
   - Он был «рыбником», - сообщила Катя. - Его убили «крюки». Конец истории.
   - Я так и думала.
   - Вампиры не трогают «рыбников». Или «крюков», если на то пошло. Когда религиозные фанатики преследуют нас, чтобы стереть с лица земли, это одно. Но, если на нас ополчатся речные банды, дело примет куда более серьезный оборот. Тут и столетний сон не поможет. Нынешние бездельники расскажут своим детям и детям своих детей, и эта вражда растянется на многие поколения. Посмотрите на «крюков» и «рыбников». Они грызутся со времен Сигмара.
   - А как же все эти плакаты, листовки, разговоры о том, что Тио Бланд не допустил превращения Ибби в вампира? Все это…
   - Полная чушь, - отрезала Катя. - А теперь, с вашего позволения, я вас покину. Мне нужно налить порцию свиной крови. Человек-Комар закончил с аперитивом.
   Барменша ушла. У нее была гибкая, по-кошачьи грациозная фигура, а задняя часть ее платья оттопыривалась, что наводило на мысль о хвосте. У Детлефа мелькнула мысль, можно ли поладить с этой красоткой и не слишком сильно оцарапаться.
   - Главное - это гладить ее по шерсти.
   Актер смутился, что его так легко разгадали.
   - Мисси,- надменно фыркнул он,- я не понимаю, что ты имеешь в виду.
   - Лжец.
   - Ладно, я солгал.
   - Я не скажу Жени, но только при условии, что ты напишешь обо мне. Что-нибудь легкое и очаровательное. Никаких сирот на снегу, никаких смертей глухой ночью. Только веселые события.
   - Я попытаюсь.
   Бросив взгляд на вход в виде арки, расположенный на противоположной стороне трактира, Детлеф заметил пару черных башмаков на лестнице. Новичка впустили. За черными ботинками показался черный плащ, а затем землисто-бледное лицо.
   - Ага, - протянул Детлеф. - Так я и знал.
   Он сразу узнал нового клиента. По крайней мере, парень изобразил смущение, когда его уличили в обмане.
   - Это же сильванский рабочий сцены Алвдноф Ранаштик! Или я должен расшифровать анаграмму и сказать… Влад фон Карштайн?
   Разоблаченный фон Карштайн взмахнул плащом, стремясь отгородиться от правды.
   - Не говори глупостей, господин гений, - пробормотала Мелисса. - Он не вампир.
   - Тогда что он делает здесь?
   Мелисса скорчила гримасу, как очень пьяный человек, который хочет казаться трезвым, и обдумала вопрос.
   - Понятия не имею. Давай спросим его. Алвдноф Рашкинет, или как тебя там, иди сюда и подвергнись допросу с пристрастием. Ну, давай, пошевеливайся, рабочий сцены.
   Она начала икать, чего Детлеф никогда не замечал за вампирами.
   Не пытаясь что-либо отрицать, Ранаштик пробрался к ним. Его длинный плащ топорщился, и поэтому рабочий сцены казался горбуном.
   Мелисса стукнула кулачком по столу. Она не могла задержать дыхание, поскольку не дышала, однако каким-то образом ей удалось избавиться от икоты.
   - Наверное, в крови этого студента что-то было, - предположила вампирша. - Скорее всего, он тайно жует «ведьмин корень». Я устала, господин гений. Обними меня.
   Она наклонилась, едва не свалившись со стула, и прижалась к актеру. Детлеф проворно подхватил ее на руки, как ребенка, и погладил по спине. Девочка опустила голову на его плечо и пробормотала, что хочет спать.
   Ранаштик не знал, что и думать.
   Хельга и Генрих заметили, что Мелисса выбыла из борьбы, и подкрались ближе, заинтересованно наблюдая за происходящим.
   - Значит, ты не вампир? - спросил Детлеф.
   - Я никогда не говорил ничего подобного, - заметил сильванец.