Йовил Джек. Серебряные ноготки

   Вольф был прирожденным охотником и в первый же день в лесу пролил кровь, одним выстрелом убив перепелку. Он быстро освоил большой лук, арбалет, копье, а также силки и ловушки. Многие полушутя говорили, что Вольф неспроста получил свое имя, поскольку он умел мастерски выслеживать дичь в лесу. Начав с птиц, мальчик вскоре принялся охотиться на кабанов и лосей. Он был наравне со взрослыми, и кое-кто полагал, что Вольф первым из фон Мекленбергов приведет домой единорога, джаберуока или мантикору как свидетельство своей удали. Корин выяснил, что Андреас, один из помощников конюха, раньше ходил в учениках у таксидермиста, и вскоре парнишке поручили изготовление чучел из трофеев Вольфа. Не прошло и месяца, как они заняли целый угол огромного зала в замке фон Мекленбергов.
   Но Йоганну преследование и убийство пришлись не по вкусу. Ему было интересно наблюдать за зверьем в лесу, но он не мог смотреть на них глазами охотника. Стреляя по соломенным мишеням, он легко побеждал брата, независимо от вида оружия. Однако когда он видел перед собой живое, дышащее создание, его рука дрожала, а взор застилала пелена. Его восхищало величие могучего самца лося, и он не желал увидеть животное мертвым, обезглавленным и набитым трухой, со стеклянными глазами-пуговицами и запыленными рогами. Все это понимали, что усугубляло страдания Йоганна, по глупости считающего сострадание женской слабостью. Старый барон, которому Вольф напоминал самого себя в молодости, тем не менее, признавал в Йоганне задатки благородного мужа, каким не станет ни один охотник. По секрету Йоахим признался Вукотичу: «Восторг, который вызывает у Вольфа охота, поможет ему стать хорошим регентом, но врожденное отвращение Йоганна к убийству сделает его великимвыборщиком». Однако Йоганн стремился преодолеть эту причуду своего сознания. Он не хотел отказываться от мясной пиши. Более того, юноша думал, что нечестно есть мясо, пока он не научится добывать его сам, не испытывая угрызений совести, и потому пытался переломить себя.
   Как-то раз, отправившись с Вольфом, Кориной и Вукотичем на охоту, Йоганн не попал в оленя, хотя мишень была прямо перед ним. Стрела юноши пролетела сквозь листву деревьев и вонзилась в плечо его младшего брата. Это была чистая неглубокая рана, которую Корин быстро обработал и перевязал, однако осторожный Вукотич отослал своего подопечного в замок. Йоганн очень переживал из-за случившегося, но вскоре неприятное происшествие превратилось в настоящий кошмар, который преследовал его по ночам. Если в жизни молодого человека и был поворотный момент, то им следовало считать этот неосторожный выстрел. После него все пошло не так.
   Бродяги и преступники были всегда. Всегда были злодеи и мутанты. Особенно много их скрывалось в лесах. Случались набеги, стычки и сражения. В Империи существовало много мест, куда слуги закона не смели соваться, хотя против темных сил не раз организовывались военные кампании. Однако никогда прежде на стороне зла не выступал такой могучий воитель, как Сикатрис. Он получил свое прозвище из-за ярко-красного рубца через все лицо - то был след от когтя демона, служившего кровавому Кхорну. Сикатрис пришел из Пустоши, почти утратив человеческий облик после трансформации. Со своими Рыцарями Хаоса он наводил ужас на Южные Земли, проливая реки крови в случае победы и бесследно исчезая в случае поражения. Император Карл-Франц обещал пятьдесят тысяч золотых крон за его голову, но награда так и осталась невостребованной, хотя многие пытались схватить бандита и погибли, потерпев неудачу. О злодеяниях Сикатриса слагали мрачные и драматичные баллады, в которых повествовалось о кровопролитии и пожарах. Нередко эти произведения носили оттенок восхищения, поскольку для граждан Империи, привыкших к уюту и маленьким радостям цивилизации, Сикатрис был важной фигурой. Изгой и чудовище, он напоминал обычным людям о том, что ожидает их за кругом света.
   Сикатрис понимал, что летняя резиденция фон Мекленбергов укреплена слабо, и устроил набег, который потряс всю Империю. Выборщик был убит, его прислуга предана мечу, замок разрушен, а его сын и дети его приближенных похищены. Никто прежде не осмеливался на такое зверство, и с тех пор, отправляясь в дальнее путешествие, выборщики брали с собой эскорт, способный противостоять маленькой армии. Прежде хитрость, яд и предательство были излюбленным оружием созданий ночи. Сикатрис изменил сложившуюся традицию. Он был истинным поборником Хаоса, и даже лучшие воины Империи считали его блестящим стратегом. Сикатрис представлял собой уникальное явление среди сил зла хотя бы потому, что он постоянно ускользал из лап смерти, и возглавлял своих Рыцарей более двадцати лет со времени первого набега.
   В своих снах Йоганн снова и снова видел пылающий замок. Он видел отца, чье изрубленное тело развесили на деревьях, стоящих друг от друга футах в двадцати. Он видел бедного толстого и глупого Шунцеля, чье лицо обуглилось, а живот продолжал гореть. Он видел Вукотича, который впал в бешенство, чего не случалось с ним никогда ни до, ни после трагедии. Воин кромсал раненого зверочеловека, выкрикивая вопросы, на которые никто не мог дать ответа. Затем были мертвые лошади, изнасилованные служанки, изуродованные до неузнаваемости трупы. Нелепо, но ярче всего ему запомнилась лужайка для игр, сплошь залитая кровью, сквозь которую не проступало ни клочка зеленой травы, и безглазые головы, сваленные в кучу. Один из скейвенов отстал от товарищей. Йоганн наткнулся на мутанта с крысиной мордой, который обыскивал тела убитых учителей, стаскивая кольца с их пальцев. В первый раз юноша убил, не испытывая сомнений. И с тех пор он разил без колебаний, будь то представители высших рас или звери. Молодой человек усвоил последний урок.
   Сейчас место выборщика занимал другой человек, кузен Йоганна, который провозгласил себя бароном на том основании, что, отправившись в странствия и бросив на произвол судьбы разоренное имение фон Мекленбергов, наследник потерял право на титул. Йоганн не стал спорить. Кто-то должен был заниматься делами Империи, а перед Йоганном стояла другая задача.
   Невзирая на раненое плечо, Вольф не сдался бы без боя. Однако его не было среди мертвых. Он числился среди пропавших без вести. Тринадцатилетний мальчик мог заинтересовать Сикатриса.
   Все это случилось десять лет назад за невообразимое число миль от заснеженного леса. Они шли по следам банды, которая сначала кружила по Империи, затем направилась через Серые горы к границе с Бретонией. На побережье близ Мариенбурга они прорывались сквозь засады, потом, миновав Пустоши, оказались в Драквальдском лесу. Там Йоганн и Вукотич попали в рабство к сумасшедшему гному с волшебного рудника, который подчинил их с помощью заклинания. Далее их путь лежал в Срединные горы, где они подверглись спланированному нападению и потеряли Корина Флетчера, погибшего от руки козлоголового монстра. Из Срединных гор они двинулись в Лес Теней. Затем след повернул в Великий лес и через восточную часть Стирланда привел их к Горам Края Мира, средоточию темных сил, где им пришлось сражаться с фантомами, насланными могущественными колдунами.
   Времена года сменяли друг друга, но медленное преследование продолжалось. Йоганн знал, что много раз они были близки к цели, однако что-то всегда мешало их планам. Молодой человек забыл, через сколько разрушенных селений они прошли. В немой ярости выживших они видели отражение своего Горя. Состав банды постоянно менялся, поэтому им то и дело попадались дезертиры, изгнанники и побежденные воины. У Вукотича прибавилось шрамов, а Йоганн уже ничем не напоминал того беззаботного юнца, которым был прежде.
   Вперед и назад, вверх и вниз, они преодолевали огромные расстояния, кочуя по окраинам Старого Света и постоянно искушая судьбу. Йоганн насмотрелся ужасов, которые его учителя даже представить себе не могли, научился не думать о прихотях богов и все-таки выжил. Он больше не ждал, что увидит рассвет следующего дня, и почти не надеялся, что снова встретит брата в конце пути.
   Однако даже на Вершине Мира они не выпускали из виду банду Сикатриса. Днем Йоганн старался не думать о прошлом или будущем, ночью он не мог думать ни о чем другом. Он уже давно привык к беспокойным снам.
 
   Йоганн пробудился оттого, что кто-то тряс его за плечо. Молодой человек открыл глаза, но ничего не сказал.
   - Они объявились,- напряженно прошептал Вукотич. - Я чую их вонь.
   Йоганн выскользнул из-под мехового одеяла и поднялся на ноги. В лесу было тихо, если не считать комьев снега, срывающихся с веток, и тяжелого дыхания лошади Вукотича. Костер прогорел, но угли все еще мерцали. Йоганну по-прежнему было зябко. Ледяные кинжалы свисали с нижних ветвей деревьев как фонари, таинственно светясь изнутри.
   Мужчины сделали из шкур два валика, по длине соответствующих росту человека, накрыли их одеялом и пододвинули к костру. В темноте их уловка могла сработать. Вукотич снял арбалет с седла и выбрал стрелу. Старый воин проверил спящего коня, о котором Йоганн не мог думать иначе, как о Несостоявшемся Царе. Затем они укрылись в лесу.
   Им не пришлось долго ждать. У Йоганна обоняние было не столь острым, как у Вукотича, но он услышал приближающиеся шаги. Его наставник оказался прав: четверо, один хромает. Шум прекратился. Йоганн прижался к стволу дерева, стараясь слиться с его тенью.
   Послышался звук, напоминающий треск рвущегося шелка, и валики, укрытые одеялами, содрогнулись. В каждый из них вонзилось по арбалетной стреле, угодив в то место, где должна была быть голова. Стрелы светились зеленым, разбрасывая искры и испуская небольшие клубы дыма. Йоганн задержал дыхание. Каким бы ни был этот яд, он совсем не хотел его вдыхать.
   Вспышки потухли, однако на прогалине не наблюдалось никакого движения. Йоганн сжал рукоять меча, а Вукотич вскинул арбалет. Старый воин недолюбливал яд. Впрочем, при его меткости он не нуждался в таких ухищрениях.
   Йоганну казалось, что его сердце бьется слишком громко. Усилием воли он заставил себя прогнать все воображаемые звуки. Наконец донесся настоящий шум.
   Из темноты показалось человекоподобное существо, которое осторожно направилось к лужайке. Чужак заметно прихрамывал. У него были продолговатая голова, горящие глаза и маленькие острые зубы. Скейвен. Пегий окрас, лохмотья, прикрывающие разрозненные доспехи. Фигура человека-крысы расплывалась в отблесках тлеющих углей. Тварь склонилась над простреленными меховыми валиками, повернувшись спиной к Вукотичу и Йоганну. На его изодранной куртке из грубой черной кожи была нашита эмблема клана Эшин - глаз в перевернутой пирамиде и стилизованное лицо со шрамом, знак, который носили все последователи Сикатриса. Вукотич выстрелил, целясь в глаз уродливого изображения. Скейвен резко втянул в себя воздух и полуобернулся. Окровавленный наконечник стрелы торчал на несколько дюймов из его груди. Человек-крыса упал.
   Йоганн и Вукотич сделали круг, пока не повернулись лицом в том направлении, откуда появилось чудовище. В темноте сверкнули глаза. Вукотич поднял три пальца, затем два. Трое против двоих. Все лучше, чем вначале.
   Внезапно над их головами вспыхнул огонь: это стрелы, обернутые горящими тряпками, вонзились в деревья. Тряпичные шары взорвались, пролившись огненным дождем. Три фигуры вышли на прогалину, высокие, но неуклюжие. Теперь Йоганн тоже почуял их запах. Один из врагов точно не был живым.
   Стрела Вукотича проткнула горло создания, находившегося посредине, но оно продолжало идти. Когда существо вышло на свет, Йоганн увидел разложившееся лицо. Из рассеченной шеи сыпалась пыль. Когда-то это была женщина, но теперь перед ними был не человек, а марионетка. Либо один из живых поднял ее из могилы, либо некий маг передал нападавшим контроль над мертвым телом. Лицо зомби пересекала линия, намалеванная красной краской, - отличительный знак воинов Сикатриса, напоминающий о шраме их главаря. Мертвец двигался неловко из-за ран, полученных при жизни, но это не делало его менее опасным.
   - Нам нужно остановить ее, пока она не заразила нас могильной гнилью, - сказал Вукотич.
   Йоганн и его наставник бросились вперед и сообща напали на ходячий труп, рубя его мечами на расстоянии вытянутой руки, чтобы избежать смертельного прикосновения мерзкой твари. Йоганн слышал, как ломаются хрупкие кости нежити. Шатаясь под ударами, зомби наступил на тлеющие угли костра. Его изодранный саван и иссохшие лодыжки охватило пламя. Когда огонь достиг разлагающейся плоти, она начала лопаться с отвратительным шипением. Раздался страшный вопль, и мертвое тело обратилось в факел. Йоганн и Вукотич попятились. Выставив перед собой мечи, они не давали мертвяку приблизиться к себе.
   Отблески затухающего пламени освещали лица двух других бандитов, которые, наконец, перешли в наступление. Йоганн парировал могучий удар, заставивший содрогнуться все его тело. Тяжеловооруженный противник был на голову выше юноши, однако двигался он медленнее. К тому же его голова, казалось, не умещалась в шлеме, имевшем странную форму. Это был человек, претерпевший какие-то мутации под влиянием варп-камня - не поддающейся определению субстанции, которая воздействовала на многих слуг ночи, меняя их облик в соответствии с их темными желаниями и страхами. Йоганн знал, что изменения были частью сделки, заключенной людьми, вступившими в союз с силами зла. Преследуя Сикатриса, он видел многих существ, в которых не осталось почти ничего человеческого. Судя по всему, враг Йоганна переживал новую мучительную трансформацию. Трудно сказать, какие уродства открылись бы взору, сними он шлем.
   Йоганн отступил и нанес удар в верхнюю часть туловища противника, повредив нагрудник и помяв лицо со шрамом, выгравированное на металлической пластине. Неожиданно молодой человек почувствовал, как его обхватили чьи-то руки, а спину обожгло. Это горящий зомби напал на него сзади, заключив в объятия. В воздухе запахло паленой тканью. Не обращая внимания на боль, юноша рванулся и едва успел уклониться от меча, который чуть не снес ему голову. Нежить двинулась на Йоганна, оказавшись между ним и мутантом. Рыцарь Хаоса протянул огромную руку и положил ее на голову беспокойного мертвеца. Зарычав, гигант стиснул череп, вокруг которого плясали язычки пламени, я обратил его в прах. Зомби рухнул, превратившись в бесполезную развалину, а Рыцарь Хаоса сосредоточил свое внимание на Йоганне.
   Между тем Вукотич боролся с жабомордым мутантом, у которого было неестественно много конечностей. На снегу вокруг них шипела и пузырилась зеленая слизь, сочащаяся из ножевых ран на раздутом животе чудовища. Но, несмотря ни на что, монстр двигался так же быстро, как и в начале поединка. Вукотич обхватил врага за шею, смяв его раздувшийся гребень.
   Йоганн развернулся лицом к великану, атакуя ноги противника. До сих пор Рыцарь Хаоса действовал медлительно, а несколько глубоких порезов еще больше затруднили бы его движения. Внезапно над головой у молодого человека раздался рев. Йоганн не был уверен, но больше всего этот звук напоминал смех опасного безумца. Поврежденный нагрудник лопнул под давлением шипов, которые прорастали на трансформирующемся туловище. Кем бы это существо ни было раньше, варп-камень полностью изменил его облик. Гигант снова разразился издевательским хохотом и рванул на себе доспехи. Нагрудник отлетел, и Йоганн увидел, что тело урода покрылось крепкими островерхими пластинами. На груди у мутанта было вытатуировано лицо Сикатриса. Увеличивающаяся в размерах голова распирала шлем, и скоро по измятому металлу пошли трещины. Над отверстиями для глаз появились рога, они быстро росли, подобно стрелкам лука, посаженного в плодородную почву. Йоганн ударил мутанта в грудь, но клинок лишь царапнул роговой панцирь. Рыцарь Хаоса даже не пошевелился, чтобы защитить себя. Тогда юноша нанес ему колющий удар в шею, но меч увяз в чешуе. Чудовище смеялось, а Йоганн никак не мог высвободить оружие. В конце концов, молодой человек вытащил из-за пояса два ножа и вонзил их в противника, надеясь поразить почки. Продолжая гоготать, великан начал сдирать искореженный шлем со своей головы.
   Из глазных впадин на Йоганна пялились глаза мутанта. Их было семь, и все они располагались в один ряд на лбу. Два из них были настоящими, а остальные представляли собой отполированные стекляшки, вставленные в живую плоть. Молодой человек вознес молитву богам, о которых не вспоминал долгие годы. Рыцарь Хаоса вытащил меч, застрявший у основания его шеи, и отбросил его.
   - Здравствуйте, господин Йоганн, - пропищал он тонким детским голоском. - Как вы выросли!
   Это был Андреас, помощник конюха, служивший у фон Мекленбергов. Тот самый мальчик, который изготавливал чучела из охотничьих трофеев. Как видно, он нашел себе новых учителей со времени их последней встречи.
   Громадные ручищи протянулись к Йоганну, и на плечи юноши опустился тяжелый груз. Гигантские пальцы сжались, словно щипцы кузнеца. Молодой человек почувствовал, как земля уходит у него из-под ног. В нос ему ударила вонь, исходившая из пасти чудовища, и барон увидел перед собой огромную уродливую маску, в которую превратилось лицо его бывшего слуги. Ухватившись за ножи, торчащие из боков мутанта, Йоганн вырезал у чудовища кусок плоти от живота до паха. Лезвия легко прошли сквозь мясо, но рана тут же затянулась, словно ничего и не было. Андреас отшвырнул своего прежнего господина, и юноша пролетел футов двадцать по воздуху. Он ударился о дерево, на мгновение испугавшись, что сломал спину, а потом свалился на землю. Почва промерзла, поэтому приземление оказалось болезненным.
   Противник Вукотича был мертв. Подняв двуручный меч, наставник направился к Рыцарю Хаоса. Андреас вытянул лапищу и легко отбил предназначавшийся ему удар. Сжав запястья Вукотича одной рукой, он заставил Железного Человека опуститься на колени. Мутанта все еще разбирал смех, в котором слышались визг демонов и рыдания убитых детей. Андреас навис над Вукотичем, вынуждая его согнуться. Он пригибал голову старого воина к тлеющим останкам зомби, стараясь сделать так, чтобы бывший наемник напоролся на свой меч. Вукотич сопротивлялся. Гигант боролся с маленьким человечком, напрягая все силы, так что на его плечах вздулись бугры мышц. Меч замер между лицами воинов, лишь подрагивая, когда один из них усиливал давление. Рыцарь Хаоса шевельнулся, избавляясь от ненужных доспехов. Защитная пластина упала, и внезапно Йоганн заметил светлый участок на пятнистой спине монстра, покрытой роговым панцирем.
   Йоганн мигом забыл о боли. Он бросился через поляну, по дороге угодив ногой в то месиво, которое осталось от жабоподобного противника Вукотича, и запрыгнул Андреасу на спину. Превращение еще не завершилось. Юноша вонзил ножи в щель между затвердевшей чешуей, туда, где виднелась полоска розовой человеческой кожи, и рванул их вниз вдоль позвоночника. Он старался воткнуть клинки как можно глубже, пропихивая их сквозь ребра. Ему в лицо ударила струя крови, и наконец, оружие коснулось настоящего, неизмененного тела Андреаса, нанеся ощутимый ущерб.
   Смех прекратился, и мутант выпрямился, пытаясь сбросить наездника. Йоганн обвил ногами талию чудовища и продолжил кровавую работу. Его руки проникли под панцирь, и теперь он шарил наугад, надеясь проткнуть то, что осталось от человеческого сердца. Что-то взорвалось внутри Андреаса, и гигант, скорчившись, упал на землю. Йоганн остался сидеть сверху. Высвободив руки, он наносил удары туда, куда мог дотянуться. Монстр перекатился на спину, и лишь тогда юноша оставил в покое умирающего Рыцаря Хаоса. Он поднялся на ноги и протер глаза, залитые кровью.
   Андреас лежал лицом вверх. На его губах пузырилась алая пена, а взор быстро тускнел. Йоганн опустился на колени и приподнял голову чудовища, обхватив ее ладонями.
   - Андреас, - позвал он, пытаясь докричаться до парнишки из конюшни, которого поглотил темный рыцарь. - Андреас, что стало с Вольфом?
   Мутант собрал слюну, но у него не хватило сил плюнуть, и кровавая струйка потекла изо рта по щеке. В двух живых глазах Йоганн разглядел что-то человеческое. Он вытащил стеклянные шары из глазниц и отбросил их в сторону.
   - Андреас, когда-то мы были друзьями. Это не твоя вина. Вольф. Где Вольф? Он жив? Куда Сикатрис ведет его?
   Умирающий воин криво усмехнулся.
   - На север,- с натугой прошептал он. Сломанные кости терзали его внутренности, когда он говорил. - К Пустошам, на Битву. Уже близко. Битва.
   - Какая битва? Андреас, это важно! Какая битва?
   Чуть слышный смех сорвался с губ чудовища.
   - Барон,- сказал Андреас,- мы никогда не были друзьями.
   Помощник конюха умер.
 
   Вукотич был ранен. Жабочеловек выронил кинжал в самом начале поединка, а его колючие лапы не представляли серьезной угрозы. Но слизь, появлявшаяся на месте ран, была ядовитой. Зеленое вещество разъедало ткань, оставляло белые пятна на коже и всасывалось в плоть. Вукотич с ног до головы забрызгался этой гадостью. Когда над опушкой забрезжил утренний свет, Йоганн заметил множество дырочек на штанах Вукотича и понял, что его наставник с трудом держится на ногах. Старый воин пошатнулся и упал.
   - Оставь меня, - пробормотал Вукотич сквозь стиснутые зубы. -Я буду задерживать тебя.
   Именно этому учили Йоганна, но он никогда не был образцовым учеником. Зачерпнув горсть снега, юноша принялся растирать раны Вукотича и не останавливался до тех пор, пока яд не вышел. Он не знал, как глубоко впиталась отрава, равно как понятия не имел о свойствах жабьей крови. Но будь опасность смертельной, Вукотич не стал бы этого скрывать, чтобы заставить своего ученика уйти. Разорвав запасную рубашку на лоскуты, Йоганн замотал белесые пятна там, где это было возможно. Вукотич молчал и только иногда морщился. Молодой человек тоже не спрашивал своего наставника, больно ли ему.
   Из веток и кожаных ремней, вырезанных из одежды врагов, Йоганн смастерил волокуши и прикрепил их к упряжи Несостоявшегося Царя. Сооружение было примитивным, однако, когда Йоганн набросил на него меха, получилось довольно сносно. Вукотич безропотно забрался на волокуши, и юноша закутал его потеплее. Старый солдат лежал спокойно, сжимая меч, как ребенок сжимает любимую игрушку. Местами его лицо все еще было испачкано зеленым.
   - Поедем на север, - сказал Йоганн. - К ночи мы выберемся из леса. До начала степей должны быть поселения.
   Он был прав, но это вовсе не означало, что они найдут там доброжелательный прием, целителя и теплую постель. Не зря говорили: «В лесу нет закона, в степи нет богов». Они находились на территории Кислева, однако власть царя не достигала этих мест. За степью простирались Пустоши, где всем заправлял варп-камень, изменяя разум и тела людей, развращая их души и сея зло. Там была духовная родина Сикатриса, и удивляло лишь то, что след не привел их туда раньше.
   Они двигались медленно, поэтому ожидания Йоганна не оправдались. Им не удалось выйти из леса до темноты. Временами Вукотич погружался в дремоту и стонал от боли, чего никогда не позволял себе, пока бодрствовал. Несостоявшийся Царь брел вперед как машина, но Йоганн знал, что конь не доживет до новой луны. Если они хотят догнать Сикатриса, в степи им потребуются свежие лошади, а Вукотичу нужен лекарь.
   Ночевка прошла спокойно. На следующий день лес начал редеть и сумрак рассеялся. На безжизненном небе иногда даже появлялись проблески солнца. Йоганн увидел следы и нашел место, где Сикатрис разбил лагерь. Истерзанный труп, подвешенный за ноги на дереве, служил отличным опознавательным знаком. Все свидетельствовало о том, что они шли в правильном направлении. Под мертвым телом кто-то накорябал на снегу свежей кровью: «Поворачивайте назад». Йоганн плюнул на послание.
   Прошло некоторое время, прежде чем Йоганн осознал, в какое странное место они попали. Не слышались крики птиц, и он давно уже не видел ни одного зверя. Сначала молодой человек испытал облегчение, поскольку не нужно было опасаться медведей и волков - на его спине красовались три шрама в память о старом приключении. Ему не сразу бросилось в глаза зловещее отсутствие жизни.
   Наконец лес остался позади. Йоганн миновал труднопроходимый участок, где мертвые стволы стояли, привалившись друг к другу, или гнили, лежа на земле. За буреломом открывалась степь. Контраст был разительным, как день и ночь. Оглянувшись, Йоганн увидел стену деревьев, которая простиралась в обе стороны до горизонта. Лес был таким густым, что напоминал оборонительные укрепления замка. Складывалось впечатление, что ни одно дерево не падает наружу, отделяясь от общей массы.
   Если лес был мертвым, то степь казалась еще мертвее. Кое-где виднелись тощие пучки травы, перемежавшиеся с пятнами голой промерзшей земли. Снежный покров был тонким, но снег лежал тут и там. Через сотню лет здесь будет пустыня.
   Вдалеке вился серый дымок, поднимавшийся в пустое небо, а в воздухе летело нечто большое и неуклюжее, тяжело размахивая крыльями.
   - Впереди деревня, Вукотич.
   Они немного отдохнули. Йоганн напоил наставника, накапав ему в рот воды (теперь они ограничивались тем, что растапливали снег), и накормил лошадь. Прошло более месяца с тех пор, как они видели живое существо, которое не пыталось их убить. Может, свершится чудо, и они смогут купить гостеприимство в степной деревушке. Йоганн не слишком на это рассчитывал, однако ему пока не было свойственно инстинктивное недоверие, как Вукотичу. Люди должны были так или иначе проявить себя, чтобы заслужить его враждебность.