Йовил Джек. Серебряные ноготки

   Девочка не жаловалась на еду, которую они ей дали, после того как разбили лагерь в одном из дворов заброшенного замка. Более того, она бодро отвечала на все вопросы Йоха. Чтобы обратить неожиданную удачу в полновесные золотые кроны, разбойнику нужно было как можно больше узнать о семье девочки. Например, как связаться с ее отцом. Однако Мелисса, подробно, с детским пристрастием к мелочам расписывавшая повседневную жизнь своей семьи, не могла или не хотела объяснять, где найти ее родственников, и имела весьма смутное представление о том, что происходит за пределами аристократического круга. Йох выяснил только, что у ее семьи есть владения в Парравоне, Мариенбурге и Альтдорфе и что некоторых родственников мужского пола можно найти при дворе Императора и бретонского монарха.
   Пока Мелисса говорила, Фредер сидел рядом с ней на корточках и ухмылялся, зачарованный ее историями об игрушках, домашних животных и слугах. У всего и у всех в доме Д'Акку были прозвища. Девочка придумала несколько неблагозвучных кличек для Фредера и попробовала свои таланты на Йохе и Гретешеле. Смахивавшего на волка Ротванга девочка побаивалась - и не напрасно, поэтому Йох отослал своего приятеля присмотреть за лошадьми. Важно было выведать побольше…
   - Скажи мне, Мелисса, где твой отец сейчас? Ты ведь ехала к нему?
   Мелисса наклонила белокурую головку на один бок, потом на другой.
   - Трудно сказать, господин Йох. Иногда он живет в замке, иногда во дворце. Сейчас он, наверное, во дворце.
   - А где находится дворец?
   - Видите ли, он граф и в то же время барон. Из-за этого возникает такая путаница. Слугам приходится очень сложно. В Бретонии мой отец граф, а в Империи он барон, и того, кто путает титулы, строго наказывают. Мы довольно часто ездим из Бретонии в Империю и обратно.
   Мелисса зевнула, забыв прикрыть рот ладошкой, и потянулась. Казалось, она чувствует себя не слишком удобно в накрахмаленной одежде. Это могло означать, что ее отправили в короткое путешествие и ее сопровождающие могут быть неподалеку. Она не знала мужчину, который ехал с ней в карете, и отзывалась о нем не очень хорошо.
   - Он слишком часто щипал меня за щеки в гладил по волосам. Он заслужил, чтобы его убили.
   Леди Мелисса была удивительной маленькой девочкой. Разбойник решил, что жажда крови в столь юном создании объясняется аристократическим воспитанием. Очевидно, таким же болваном, скорым на кровавую расправу, был сынок герцога, которого Йох убил много лет назад. И не просто так: отпрыск благородного семейства вонзил кинжал в спину его отца во время пустячной ссоры. Это был первый шаг, который Йох сделал по преступной дорожке. О Йохе Лампрехте даже сложили песню, в которой рассказывалось, как несправедливость и тирания вынудили молодого человека присоединиться к бродягам и грабителям. Но Йох знал, что в любом случае не удовлетворился бы долей рудокопа, как его отец и дед. Он стал бы бандитом, даже если бы родился в поместье Бенедикта Великодушного, а не жестокосердного герцога Дииджаха-Монтейиа.
   - Я устала, - сказала Мелисса. - Могу я лечь спать?
   Йох кивнул Фредеру. Великан взял девочку на руки, как любящий отец, и понес ее отдыхать. По приказу атамана Ротванг проветрил одну из спален в замке и, как умел, привел ее в порядок, сняв паутину. Они выбрали помещение, двери которого запирались на замок, благо, и ключ тоже нашелся. Ни одно из окон комнаты не выходило наружу, поэтому она вполне могла служить относительно уютной камерой.
   Фредер вернулся и, усмехаясь, подсел к огню.
   - Ну? - спросил Гретешеле Йоха. Неожиданно из тени вышел Ротванг.
   - Мы можем неплохо заработать на маленькой леди,- сказал вожак шайки.- Но нам нужно действовать постепенно. Она богата. И не похожа на нас, Гретешеле. Богатые порой ведут себя странно. Думаю, мы сможем разузнать о ее семье и начать переговоры о выкупе.
   - А что, если она им не нужна? - предположил Ротванг.
   Он был найденышем, которого продали в гладиаторы раньше, чем он научился ходить, поэтому он не имел ни малейшего представления о настоящей семье. Иногда Йох сомневался, был ли его товарищ по оружию человеком.
   - Они непременно захотят ее вернуть, Ротванг. Эта девчонка дорогого стоит.
   Фредер попытался что-то сказать. Обычно ему требовалось много времени, чтобы составить фразу, а когда он все-таки произносил ее, она редко заслуживала внимания. Поскольку все устали, Йох, Ротванг и Гретешеле откинулись назад и ждали, что им сообщит слабоумный великан.
   - М-м-м-можем м-м-мы о-о-о-оставить ее?
   Ротванг плюнул на угли. Они зашипели. Тени сомкнулись.
 
   Старая Женщина кралась по мрачным коридорам замка. Ее пальцы были скрючены, и рука походила на когтистую лапу, а острый ум поспевал впереди тела. После стольких веков ей не требовались глаза, чтобы видеть. Будучи созданием ночи, она чувствовала себя уютно среди проклятых камней. В замок вторглись захватчики, и она должна была их прогнать или уничтожить. Ее вены напряглись, острые клыки выдвигались и снова прятались в деснах. Прошло много времени с тех пор, как она в последний раз утоляла красную жажду.
   Дракенфелс умер, и все же что-то осталось после него. Старая Женщина ощущала это в затхлом воздухе. Духи корчились, стремясь укрыться в тени, но живые существа были на виду, как лампада во тьме. Старуха запомнила их всех, впитав их мысли - хотя охотнее она впитала бы их кровь, - и отвела каждому отдельное место в своем древнем разуме.
   Бандиты и их пленница. Интересная ситуация. Она находила человеческие отношения бесконечно увлекательными. Их можно было столькими способами разрушить, прервать, испортить. Она с удовольствием посеет панику и страх среди разбойников, перед тем как поесть, подобно тому, как гурман готовит свое нёбо к главному блюду, разжигая аппетит аперитивами, или неистовый искатель любовных приключений откладывает соитие, распаляя страсть долгими ласками.
   Старая Женщина радовалась тому, что самый сильный из живых обитателей замка был обделен умом. Это существенно упрощало ее задачу. Сила гиганта напитает ее, поможет ей выдержать долгую ночь и расправиться с более опасными из незваных гостей. Ее глаза налились кровью.
 
   Йох подскочил спросоня, как будто его сердце сдавила рука в латной рукавице. Он был уверен, что кричал во сне. Гретешеле пробудился одновременно с ним и резко сел. В результате они стукнулись головами. Моргая в неверном свете догорающего костра, мужчины уставились друг на друга. Что-то было не так, но они не могли определить, что именно. Йоху снился сон, но он полностью позабыл его, когда очнулся от тревожного дурмана. Знал только, что это был кошмар, от которого прошибает холодный пот.
   Ротванг стоял, сжимая в обеих руках кинжалы. Он что-то задел ногой, и круглый предмет выкатился на свет.
   Гретешеле непроизвольно выругался по-женски тонким голосом. У его ног лежала голова Фредера.
   - Остальная туша валяется здесь, - буркнул Ротванг. Йох ткнул обмазанный смолой факел в угли. Факел занялся, и атаман поднял его над головой.
   Ротванг стоял над грузным телом Фредера. Голова слабоумного силача была аккуратно отделена от плеч, но крови пролилось немного. Довольно необычно для такого убийства.
   - Все дело в этом месте, - пробормотал Гретешеле. - Здесь воняет этим дьяволом Дракенфелсом.
   - Великий Чародей давным-давно умер, - напомнил Йох.
   - И глупый толстый Фредер тоже, - подхватил Ротванг.
   - Здесь есть кто-то еще, кроме нас. - Гретешеле дрожал, но не от холода. В ночной сорочке, с вытянувшимся мертвенно-белым лицом, он сам напоминал дешевую пародию на привидение.
   - Это очевидно. Замок большой.
   - Девочка?
   На мгновение Йох задумался о судьбе леди Мелиссы. Он не хотел, чтобы его заложница умерла, не принеся выгоды.
   Трое разбойников натянули куртки поверх ночной одежды и обулись. Йох выругался, поранив ладонь о серебряную шпору, которую он забыл снять с грубых сапог для верховой езды. Теперь на это не было времени. С оружием в руках они направились в то крыло здания, где была заперта пленница. Впереди шел Ротванг, находя дорогу во мраке. Способность видеть в темноте была одним из самых полезных его качеств.
   Йох понял, что у них серьезные неприятности, когда заметил, что Ротванг колеблется при выборе направления. Крепость славилась своими путаными коридорами с множеством боковых ответвлений. По этой самой причине Йох решил разбить лагерь во дворе.
   Они были на грани паники, когда, наконец, нашли нужную дверь.
   - Посмотрите, - сказал Ротванг.
   На дереве вокруг дверной ручки виднелись глубокие царапины, будто внутрь пыталось проникнуть существо с длинными когтями на лапах.
   Тем не менее, замок оставался запертым. Ротванг на ощупь вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь.
   - Что вы делаете? - спросила Мелисса, садясь на кровати. Ее волосы были распущены. - Вы собираетесь убить меня в моей постели?
 
   Увидев обезглавленное тело Фредера, Ротванг понял, что время Йоха Лампрехта, Короля Разбойников, истекло. Бандит решил, что переночует в замке, а наутро уйдет. Возможно, он снова вернется к ремеслу наемника и запишется в одну из многочисленных армий Старого Света. Люди с его способностями всегда могли найти себе применение, и большинство нанимателей посмотрели бы сквозь пальцы на его прежние приключения. Ротванг не любил растрачивать свои таланты впустую и хотел получать золото за каждое убийство. На данный момент расправа над кучером не окупила себя. Маленькая девочка стоила не дороже, чем ее украшения. Только дурак мог надеяться, что получит за нее выкуп, и если бы Йох сразу изложил свои намерения, Ротванг немедленно ушел бы своей дорогой. Бессмысленное нападение на карету оставило дурной осадок, но похищение ребенка, а затем смерть одного из членов шайки ясно показывали, что дни легкой наживы подошли к концу.
   Йох пытался разговорить леди Мелиссу, но пока безрезультатно. Пленница ничего не знала. Гретешеле сидел в кресле, обхватив себя руками. Парень трясся от ужаса. Во время предыдущих рейдов он держался не лучше и не хуже других, но до сих пор они имели дело только с холодной сталью и человеческими мускулами. То, что бродило по замку, не относилось к разряду нормальных живых существ. Ротванг был уверен в этом.
   Разделавшись с магом, принц Освальд должен был сровнять с землей эту крепость.
   - Мы останемся здесь и будем охранять девочку, - распорядился Йох.
   Ротванг сомневался, что атаман имел в виду именно то, что сказал. До сих пор его командиру не было свойственно рыцарское отношение к дамам. Однако крестьянин будет защищать от волков теленка, которого намеревается завтра отвести к мяснику.
   Гретешеле был слишком испуган, чтобы ответить. Йох устремил взгляд на Ротванга.
   Эта позиция годилась для обороны так же хорошо, как и любая другая.
   Бандит кивнул.
   Присев на кровать леди Мелиссы, Йох велел ребенку лечь и постараться заснуть. Он почти нежно погладил ее волосы.
   - Спокойной ночи, господин Йох.
   Маленькая девочка улыбнулась, пожала плечами и с головой укрылась одеялом.
   - Закрой дверь и жди, Ротванг,- приказал Йох. - Оно само придет к нам.
   - Я знаю.
 
   Йох сомневался, что все опасности замка остались за дверью комнаты. Гретешеле почти помешался со страху, а сумасшедший может оказаться опасным даже для тех, кто не желает ему зла. Парень вцепился в меч обеими руками, держа его вертикально и прижимая плашмя ко лбу. Глаза Янна бегали, осматривая все углы помещения, но взгляд юноши стал бездумным. Атаман никогда не спрашивал, чем занимался Гретешеле до того, как надзиратель Фэнк сковал их вместе на каменоломне. Они проводили вместе долгие дни и ночи, однако Йох ничего не знал о предках своего соседа, его прежней жизни и совершенных преступлениях. Как он понимал, теперь выяснять это было поздно.
   Ротванг тоже медленно реагировал на приказы, обдумывая их несколько секунд. Повиновение перестало быть машинальным. Убийца беспокоился только о своей шкуре. Он без колебаний бросит их умирать самой мерзкой смертью, если от этого будет зависеть его спасение. В конце концов, этот человек столь долго занимался своим ремеслом именно потому, что был опасным, подлым и бессовестным. Иногда Йох размышлял, чем закончился бы его поединок с Ротвангом. Ротванг, несомненно, превосходил его в боевой выучке, опыте и основных навыках, однако казалось, что его душа мертва. Он убивал без страсти, без интереса, и Йох подозревал, вернее, надеялся, что его азартный стиль даст ему преимущество в схватке с холодным и расчетливым противником. Впрочем, до сих пор этот вопрос оставался чисто теоретическим.
   Факел, закрепленный на стене, горел, наполняя комнату багровыми тенями. Леди Мелисса спала или делала вид, что спит. Одеяло поднималось и опускалось в такт ее дыханию. Йох должен был изменить ситуацию в свою пользу. Ему следовало выжать достойный выкуп из рода Д'Акку, осуществить набег на Тилею и заслужить репутацию отличного стратега. Тогда о Йохе Лампрехте сложат новые песни. К его прежним подвигам прибавится новая слава.
   Из-за двери, из внутренних помещений замка, доносился шум. Йох знал, что это ветер, поднявшийся накануне вечером, хлопает ставнями и заставляет скрипеть старую мебель. Но тысячи естественных ночных звуков перемежались паузами, которые указывали на присутствие чего-то большого и зловещего. Вечный Дракенфелс был мёртв. В этом никто не сомневался. Но и мертвый он мог представлять опасность. Может, дух Великого Чародея остался в замке и, голодный, выжидал своего часа…
   Последовав примеру Гретешеле, Йох крепко сжал свое оружие, как жрец сжимает символ божества.
   Оставалось только ждать.
 
   Старая Женщина насладилась своей первой жертвой. Кровь Фредера оказалась сытной, и вместе с ней старуха впитала волну воспоминаний, принадлежавших бестолковому великану. Жадно высасывая из него соки, она чувствовала его боль и блаженство. Женщина вобрала в себя его жизнь, освободив скованный, по-детски незрелый дух из тюрьмы плоти. Поразмыслив, она оставила тело там, где его легко найдут остальные. Пройти по замку было несложно. Запертые двери, бесконечные переходы и коридоры с ловушками не представляли для нее проблемы. Подобно облачку тумана, она могла проникнуть туда, куда хотела.
   Из скучных воспоминаний Фредера она кое-что узнала об остальных. Она без труда составила план, как разделаться с ними. Безо всякого труда. Люди никогда не учились и никогда не менялись. Ими всегда было просто манипулировать.
   В тепле и темноте она сжимала и разжимала кулаки, то выпуская, то снова пряча крепкие острые когти.
   Старая Женщина утолила жажду. Остальную работу она выполнит ради собственного удовольствия.
   Памятуя о том, чем занималась ее будущая добыча и каковы были намерения разбойников относительно их пленницы, старуха считала, что вершит правосудие так же, как солдаты Империи и трижды благословенные слуги Верены.
   Она все еще ощущала привкус крови во рту.
   Выбрав самый слабый разум, кровопийца вторглась в него.
 
   Просидев неподвижно более часа, Гретешеле внезапно вскрикнул. Его меч дернулся в руке, и по лбу юноши потекла струйка крови. Он вскочил, порезав лезвием кожу. Йох испуганно вздрогнул, заслышав крик товарища, и резко встал с кровати Мелиссы. Как ни удивительно, ребенок продолжал спать. Ротванг проявил крайне слабый интерес к происходящему.
   Гретешеле уронил свой меч. Крови вытекло много, но рана, которую он нанес себе, была не слишком серьезной. Юнец перестал кричать и лишь тихо причитал.
   - Успокойся! - прикрикнул на него Йох.
   Гретешеле не обратил на него внимания. Он продолжал бормотать, хотя смысл его слов было невозможно разобрать.
   Кровь текла по его щекам и подбородку, капая на рубашку. Юноша помотал головой и заломил руки. Он мог бы позировать скульптору, решившему изобразить смертельно испуганного человека.
   Йох протянул руку, чтобы встряхнуть Гретешеле за плечо, но молодой человек отшатнулся. Прикосновение лишь усилило его страх.
   Ротванг невозмутимо стоял в стороне.
   Гретешеле начал напевать что-то на языке, которого Йох не знал. Это был непонятный язык, на котором молодой грабитель иногда разговаривал во сне. Йох полагал, что этим наречием пользовались на родине Янна, о которой тот никогда не рассказывал. Произнося нараспев неведомые слова, юноша рисовал странные знаки пальцем в воздухе. Капли крови стекали по его лицу и падали на пол.
   Затем Гретешеле распахнул дверь и вышел. Йох услышал, как он ощупью бредет по коридору, продолжая петь.
   Одеяла и простыни зашевелились, и из-под них показалась заспанная леди Мелисса.
   - Что происходит? - спросила она.
   Лицо Йоха было влажным. Гретешеле забрызгал его кровью.
   - Следи за девочкой,- бросил он Ротвангу.- Я пойду за парнем.
   Ротванг кивнул. Мелисса улыбнулась и протерла глаза.
   Сжимая светильник в одной руке и скимитар в другой, Йох вышел в коридор. Он еще слышал впереди бормотание Гретешеле.
   Медленно и осторожно атаман двинулся на звук.
 
   «Йох Лампрехт - сентиментальный старый дурак», - подумал Ротванг. Мальчишка, Гретешеле, был, считай, что мертв, и Йоху следовало предоставить его своей судьбе. Но главарь шайки привязался к молодому Янну и потому без рассуждений устремился во тьму, навстречу чудовищам, затаившимся в замке, которые подстерегали свою жертву с когтями, клешнями и горячими углями.
   Ротванг мерил спальню шагами, борясь с незнакомыми чувствами. До сих пор он встречал смерть с холодной решимостью, коренившейся в уверенности, что у человека, поддавшегося эмоциям в критической ситуации, меньше шансов уцелеть. Он был жив, в то время как берсерки, которых он когда-либо встречал, давно гнили в земле.
   Но теперь он испытывал страх. Не то здоровое оживление, которое заставляет сохранять осторожность в отчаянной ситуации и помогает телу уклониться от вражеского клинка, но всеобъемлющий ужас, который неумолчно нашептывал на ухо, что нужно бросить меч и спасаться бегством, как Гретешеле, бежать прочь из Дракенфелса, прочь из Серых гор…
   Ротванг знал, что этот путь ведет к смерти, но искушение было очень велико.
   Маленькая девочка сидела на кровати и играла с длинными красивыми локонами.
   Хотя она проснулась среди ночи, ее волосы казались уложенными, а не спутанными. Йох был прав: богатые не похожи на них.
   Ротванг всю жизнь предлагал свой меч богатым людям. В юности, когда он участвовал в гладиаторских боях, на него ставили только аристократы, кичащиеся тем, что могут угадать победителя. Позже он сражался за выборщика Миденланда, когда фермеры-арендаторы взбунтовались против своего господина, попытавшегося увеличить налог. Сколько крови было пролито, какие доходы это принесло, но как мало в конечном итоге получил он сам.
   - Господин Ротванг, - окликнула его девочка. Мужчина не ответил, но малышка продолжала: - Господин Ротванг, а правда, что вы бесстрашный и свирепый разбойник, как Черный Джек из песен?
   Ротванг проигнорировал вопрос. Бесстрашный и свирепый. Таким он был сегодня вечером, до того, как проклятый Йох Лампрехт привел его в этот обреченный замок и подверг ночным опасностям.
   Бесстрашный и свирепый. Теперь он не был в этом уверен.
 
   Йох слышал бормотание Гретешеле. Мелодия перестала быть монотонной. Казалось, молодой человек поет. Он тяжело дышал, прерывая свою песню не к месту, и Йох предположил, что силы юноши на исходе. Замечательно. Он не хотел драться со своим товарищем, чтобы заставить его вернуться.
   Никогда раньше Йох не понимал, как много значит для него этот парнишка. Фредер был полным кретином, а Ротванг уходил от разговоров, поэтому только с Гретешеле атаман мог поговорить, мог передать свой жизненный опыт. Сам того не желая, он обучал юношу, готовя из него своего преемника на пути беззакония. Без него ночи Йоха были бы длинными и пустыми. Вся его мудрость пропала бы безвозвратно.
   Если Янн Гретешеле погибнет здесь, в Дракенфелсе, никого не останется. Когда Йох умрет, ни одна живая душа не будет знать, как провернуть аферу с тремя золотыми кронами, как работает самораскрывающийся потолочный винт или какую пользу может принести маневр Йоха Лампрехта по смене дилижансов. Без Гретешеле жизнь Йоха оказывалась прожитой впустую.
   В глубине души атаман знал, что такой образ мыслей ему несвойственен. Гретешеле был одним из арбалетчиков, ни больше, ни меньше. Надзиратель Фэнк и стечение обстоятельств, а не взаимная приязнь свели их вместе. И все же во мраке Дракенфелса в его душе возникло новое чувство. Йох подозревал, что на него оказывается влияние извне, и попытался сопротивляться.
   Главарь шайки нашел Гретешеле в коридоре, заканчивающемся тупиком. Юноша забился в угол, не переставая петь. Его глаза были плотно закрыты, на веках засохла кровь. Молодой человек чертил знаки в пыли. В молитве, которую твердил Гретешеле, Йох разобрал имена некоторых богов - Шаллия, Верена, Ульрик, а в рисунке на полу разобрал изображения, отдаленно напоминающие священные символы.
   - Пойдем, дружище, тебе нечего бояться,- солгал Йох.
   Гретешеле продолжал читать свою безумную молитву. Йох поставил фонарь, подошел к товарищу и склонился над ним. Он хотел помочь юноше встать и отвести его в комнату Мелиссы, где они вместе дождутся рассвета.
   Правой рукой Гретешеле рисовал символы, а левую держал на уровне пояса, надетого поверх сорочки, и что-то в ней сжимал. Что именно, Йох понял, когда прикоснулся к плечу своего приятеля.
   У Гретешеле на поясе висели стрелы для арбалета.
   Йох попятился, но молодой человек оказался быстрее. Его глаза распахнулись, а левая рука стремительно рванулась вверх. Выплюнув проклятие, он воткнул арбалетную стрелу между плечом и грудью Йоха.
   Атаман почувствовал, как железный наконечник царапнул его верхние ребра и впился в сустав. Боль в руке то накатывала, то отпускала, и Йох выронил кривой меч. Гретешеле встал, стремясь вогнать стрелу как можно глубже. Правой рукой он вцепился старшему товарищу в волосы.
   Они схватились врукопашную. Кто-то из них задел ногой светильник и перевернул его. На пол вылилось немного горящего масла. На стене заплясали красные тени, повторяющие движения борцов. Йох ударил молодого человека левой рукой в живот, заставив согнуться и потерять дыхание. Гретешеле разжал пальцы и, спотыкаясь, попятился. Он, наконец, отпустил стрелу, но рванул ее напоследок так, что Йоха скрутило от боли.
   Теперь юноша нацелился на меч своего товарища, который валялся на земле. Йох толкнул приятеля в бок и сбил его с ног. Гретешеле упал в горящее масло, и его тонкая хлопковая сорочка мгновенно занялась. Языки пламени начали распространяться по ногам вверх.
   Выкрикивая проклятия, молодой человек двинулся на Йоха. Огонь охватил его тело.
   Атаман отступил, наткнувшись на стену, которой раньше не было. Он ударился о камень раненым плечом и заорал от боли, едва не теряя сознание. Вытянув левую руку перед собой, он пытался отгородиться ею, словно щитом, от Гретешеле, рвущегося вперед. Гладкое лицо молодого разбойника полыхало, его черты таяли как воск. В узком пространстве нестерпимо запахло паленой плотью.
   Скимитар Йоха валялся в десяти ярдах, но между ним и клинком стоял Гретешеле. У главаря шайки осталось одно-единственное оружие.
   Сжав зубы и приготовившись к неимоверным мукам, Йох схватился за стрелу, пронзившую его плечо. Он надеялся, что она выйдет легко, как кинжал из ножен, но острие увязло в мышцах и разрывало их, как рыболовный крючок. Помянув Кхорна, атаман выдернул окровавленную стрелу и поднял ее, словно совершал жертвоприношение.
   Громкий крик зародился в груди Гретешеле и вырвался из его огромного, обезображенного рта, когда юноша прыгнул на Йоха, пытаясь ухватить полыхающей рукой своего друга за горло.
   Йох нанес удар левой рукой, метя в порез на лбу Гретешеле. Он попал в цель и, надавив большим пальцем на древко, вогнал стрелу в мозг своему обезумевшему приятелю.
   Взор юноши потух, и Йох оттолкнул мертвое тело в сторону. Его левый рукав загорелся. Он хотел сбить пламя правой рукой, но стоило ему согнуть локоть, как волна острой боли заставила его опуститься на колени. Тогда Йох потерся левым рукавом о каменную стену и затушил пламя.
   Больше всего разбойнику хотелось свернуться клубком и заснуть, позволив боли утихнуть. Однако он знал, что это смертельно опасно.
   По крайней мере, его ноги были целы. Прислонившись спиной к стене и используя ее как точку опоры, он встал.