Жданова Светлана. Поймать Тень

   Ранить чудесных животных мне не хотелось, поэтому о боевых заклинаниях даже не думала. А вот запас левитации на сегодня я еще не исчерпала. Чуть подпрыгнув, я активизировала заклинание и подлетела на добрых два метра. Затем, уловив поток ветра, двинулась в сторону. Внезапно сила иссякла, и я начала падать. Холодная вода ручья приняла меня не так радушно, как в первый раз. Дно оказалась покрыто острыми камушками. Руки, не отойдя от первых порезов, покрылись новыми. Вода мигом окрасилась красным.
   Щеки коснулось что-то мягкое и шершавое. Меня обдало волной тепла. Подняв голову, я нос к носу столкнулась с мордой единорога, с любопытством рассматривавшего меня.
   - Мы не сделаем тебе ничего плохого, ведьма, - раздался голос за спиной.
   Обернувшись, я нашла взглядом глаза песчаного красавца.
   - Угу, а это вы нас так поприветствовали, верно?
   - Мы ничего тебе не сделали.
   - Вы ранили мою гидру!
   - Нечисти в заповедных лугах не место.
   - Нагос не нечисть, она моя подруга.
   - Хм, мы, конечно, знаем что человеческие маги иногда берут подручных - сов, летучих мышей, кошек. Даже волков. Но чтобы крылатую гидру. П-пф, - вроде засмеялся он.
   - Это еще что. Так, побочный эффект едва не проваленного экзамена. Видели бы вы других моих друзей. Можно мне встать?
   - Конечно.
   Я поднялась и вышла на берег. Сев на кочку, решила заняться саднящими руками. Сил на простейшее заращивание порезов не было. Вздохнув, пришлось плюнуть на это. Само как-нибудь зарастет.
   Эх, Аскара бы сюда.
   Сама того не понимая, я дотронулась до кулона на груди. Он оказался на редкость горячим и щекотал кончики пальцев энергией магии.
   Ах, вот что это был за подарок демонов, поняла я.
   Легко мазнув по зеленому лепестку, я захватила кончик силы и дотронулась ею до разрезанной руки. Ранки вмиг затянулись.
   - Обожаю этого чертягу!
   Еще из курса "Жити и нежити", а так же из лекции о волшебнорожденных, я помнила, что единороги имеют свою природную магию. И что великолепно чувствуют чужую.
   Я осторожно подняла голову и посмотрела на реакцию единорогов. Мне дали понять, что чувствуют странную магию асуров лишь легким прищуром глаз. Значит, будем играть в "я ничего не знаю".
   - Меня зовут Калгн, - приветственно склонил голову золотисто-песочный единорог. - Это Грах и Рен. Как твое имя ведьма?
   - Таня.
   - Нет, настоящее имя.
   - Если вам так угодно, можете звать меня как хотите. Но это не значит, что я буду откликаться. Так, - встала я, - где эта злополучная ящерица. Нет, в качестве плаща она будет куда покладистей. Вы разрешите нам пройти через долину? Это очень важно.
   - Куда именно?
   Пожав плечами, я достала перышко. Крутанула его на пальце. Но оно не взлетело.
   - Может быть, я уже пришла.
    Я спала на постели из самого мягкого мха. Единороги привели меня на небольшую поляну, принесли фруктов и сказали, что здесь я могу прийти в себя и восстановить силы. Для меня это равносильно - поспать.
   Сквозь низкие ажурные кроны проглядывало вечернее солнце, озаряя все вокруг, и меня в том числе, красноватым светом.
   Сон упал легким покрывалом на мои опущенные ресницы. Этот бред был волшебной сказкой, полуночной мечтой. И я проваливалась в него, словно в мягкие объятья света, когда лишь чувствуешь его на своей коже, когда он разливается по венам сладкой патокой, кружа голову. Как падение листа с кроны дерева, неспешный, томный, легкий, невыносимо грустный танец. Как запах роз зимой. И шелест ветра, и медленное кружение снега. Как сладость поцелуя, испытанная лишь однажды, но отравившая жизнь навечно.
   Я упала в него и медленно приходила в себя.
   Над головой было самое звездное небо, что я когда-нибудь видела. И резкий серп луны, восходящий над горами.
   И это вовсе не заповедные луга, это вершина города, созданного, как казалось, отсюда из лунного света.
   Я сижу, подтянув ноги к груди, в большом кресле на огромном балконе. Здесь, пожалуй, жарко, но я зябко кутаюсь в кусок пестрой переливающейся ткани, прикрывающий мое тело.
   Страшно!
   - Это твой город, он падет к твоим ногам, если пожелаешь.
   Этот голос… Этот голос действует на нервы, как раскаленный металл на неприкрытую плоть. И в то же время завораживает, не давая даже обернуться.
   - Не бойся, бесценная. Здесь тебе не грозит опасность.
   - Где это - здесь?
   - В Серебряном граде. Это мой дом. Когда-нибудь он будет и твоим. Хочешь, я подарю его тебе.
   - Зачем? - удивилась я, рассматривая раскинувшийся у подножья башни город.
   - За тем, что мне хочется подарить тебе весь мир. Надо же с чего-то начинать. Я лишил тебя отчего дома. Так позволь мне дать тебе что-то взамен.
   - Но зачем мне город? Мне нужен лишь дом.
   - Я построю его для тебя, родная. В самом красивом месте, самый прекрасный дворец для самой чудесной царицы. Для тебя, Лилит.
   - Я не царица, зачем мне дворец.
   - Скажи лишь, чего ты хочешь, я все сделаю для тебя, моя девочка.
   - Отпусти. Не терзай мою душу. Отпусти меня.
   Он молчал. Приблизился, я чувствовала это кожей, провел рукой в миллиметре от моей щеки и тяжело вздохнул. Подойдя к невысокому парапету, мое ночное видение, мой сон, моя любовь, наконец, ответил:
   - Никогда.
   - Но ты обещал, - даже встала я, - все, что я захочу. Хотя о чем я, твои обещания ничего не значат. И никогда не значили.
   - Нет, Лилит. Я действительно готов на все, но не проси об этом.
   - А о чем другом я могу тебя просить? Другого мне ни надо.
   - И меня тебе тоже не надо? - обернулся он. А толку-то, все равно не понять.
   Я смутилась под его взглядом. Не могла сказать "нет".
   - Где ты был, когда я нуждалась в тебе? Когда ты был нужен мне? И не только когда меня убили, а до этого. Все эти долгие дни, когда я сходила с ума, будучи не в силах разобраться в себе. Когда я чувствовала себя лишь потерянным ребенком, твоим ребенком. Кусочком твоей души.
   - Ты так хотела остаться дома. Я не смел нарушить наш уговор и прийти за тобой раньше оговоренного срока. Хотя очень этого хотел, поверь мне. Ведь здесь я чувствовал себя твоей потерянной душой. - Он снова провел рукой по моей щеке. - Как жаль, что я не могу дотронуться до тебя. Иначе наваждение пропадет. Магия, которая приводит тебя ко мне. Моя маленькая Лилит, мой нежный ребенок.
   Я почувствовала, как по щекам текут слезы.
   - Ну, не плачь, не плачь, моя милая. Вот, держи. - Он положил на мою ладонь семечку в несколько сантиметров длинной. - Посади ее там, где тебе будет хорошо, там, где ты захочешь построить свой дом.
   - И что будет?
   - Увидишь. Скоро рассвет, - кивнул мой возлюбленный на восток, где начали прорываться первые лучи. Как быстро! - Наш сон закончится, и я снова потеряю тебя.
   - Но будет ли новый?
   - Если ты позовешь. Тебе стоит только сильно захотеть и позвать меня.
   - Как? Каким именем?
   - У нас в таких случаях говорят Хабиби. - Он улыбнулся. - Позволь мне…
   Склонившись, он едва коснулся моих губ.
   И все исчезло.
   Сколько я лежала в полной темноте, не знаю. Просто в какой-то момент поняла - надо открыть глаза. Все тот же луг, тот же мох. А я другая.
   Словно между мной и былой болью опустилась ширма, не отсекая, а просто давая дышать спокойно. Между мной и прошлыми обидами появился кто-то, раскрывший крылья.
   По коже прошел холодок, и я оглянулась.
   На меня смотрели золотисто-карие глаза Калгна.
   - Ведьма, - то ли уточнил, то ли позвал он. Кто их знает, единорогов?
   - Согласна, - пожала я плечами, не желая отпираться. На утреннем солнышке лежать было более чем хорошо. Перевернувшись на бок, я с удовольствием подставила ему свое лицо. Может загар возьмется.
   - С чем?
   - Что я - ведьма. А у вас есть что еще мне предложить?
   - Я пришел, чтобы проводить тебя на сбор табуна. Мы хотели поговорить с тобой.
   - А он никак сюда не… Понятно, - скривила я губы, заметив обалдевшего от такой наглости единорога. - Мне надо принять ванну, выпить чашечку… - Хихикнув, я посмотрела на Калгна. - А это занятная мысль. Где у вас тут можно искупаться, чтоб вода была потеплей?
   - Нас ждут, - нажал единорог.
   - А утренняя ванна - нет. Не помывшись, никуда не пойду.
   С самой недовольной миной, какую только можно сделать на лошадиной морде, Калгн проводил меня к небольшому источнику, из которого била теплая минеральная вода. Обрадовавшись, я плескалась в нем минут десять, смывая дорожную пыль, пот и остатки дождя. От полезностей, содержащихся в этой воде, кожа порозовела и стала куда более нежной. Что ж, я ведь женщина и могу побаловать себя таким удовольствием.
   Единорог уже нетерпеливо переступал с ноги на ногу, а у него их не в пример некоторым - четыре. Мне все же пришлось выйти. Не утруждая себя такими формальностями, как одежда, я вернулась на полянку. Одеваться не хотелось, но пришлось, все-таки мероприятие намечается. Так как выбор был не большой, хм, мягко сказано, пришлось сооружать выходной наряд из того, что есть. Неизвестно как оказавшаяся в моих вещах белая ночная сорочка с оборочками пошла в дело. Сделав по бокам два разреза, я получила удобную вещь. Дело завершил длинный витой шнур от какой-то мебели, которым я по случаю побега перевязывала свои вещи. Подвязавшись им под грудью, я добавила тот ненавязчивый шик, которым в свое время так гордилась моя мачеха. И демонстративно вынула из-за пазухи оба кулона - золотую звезду и четырехлистник. Калгн покосился на них, но промолчал.
   Он привел меня на большое поле, где уже собралось более двух десятков единорогов, затем мой провожатый встал где-то в стороне.
   Меня внимательно осмотрели. Впрочем, я занималась тем же - изучала.
   - Как тебя зовут? - обратился ко мне почтенных лет единорог.
   Я посмотрела ему прямо в глаза и твердо сказала:
   - Мое имя Таня Лил.
   - Почему ты скрываешь то имя, что дали тебе при рождении? - поинтересовался другой. - В своем мире ты совершила преступление?
   - Моего мира больше нет. Есть тот, который я делаю сама. Что касается преступления, то я вряд ли могла совершить что-то названое так громко. Хулиганство - может быть, но не преступление.
   - Тогда почему изменила имя?
   - Это логично. Когда один человек умирает, имя умирает вместе с ним. Для этого человека.
   - У тебя есть враги?
   - Врагов как таковых нет. Есть тот, кто хочет убить меня, и кого хочу убить я.
   - Разве это не зовется враждой?
   - Нет. Вражда предполагает равенство. А он не принимает меня за помеху. Для него - это просто ступень к более высокой награде. Для меня - долг.
   - И кто же тот, кто не принимает мага, стоящего пред нами, в серьез? - спросил куда более молодой, но опытный и мудрый единорог. Он мне понравился. На моего папочку похож. Его коричневая масть играла на солнце, переливаясь золотистыми искрами.
   - Тот, для кого я всего лишь человеческий маг, девчонка, посмевшая бороться за свою жизнь. К чему этот допрос?
   - Скажи - кто твой враг, и я скажу - кто ты. Разве не так говорят у людей?
   Я позволила себе усмехнуться:
   - Разве единорогам надо говорить так много, чтобы они поняли, кто перед ними стоит. Если бы вас что-то во мне не устраивало, вы бы и приблизиться к долине мне не дали.
   - Ты прошла наши преграды. Как тебе это удалось?
   - Какие именно? - нахмурилась я, на всем пути ни разу не почувствовав магическую преграду.
   - Расщелину в скалах и ступени.
   - Ну, если вы называете расщелиной ту гору, словно расщепленную надвое, то нормально. А ступени я преодолела с помощью магии.
   - Они не пропускают враждебную магию. А та расщепленная гора бывает таковой только для тех, кто чист душой, - лукаво улыбнулся (мне так показалось это лошадиное выражение) тот шоколадный красавец.
   - Сломалась ваша расщелина. Чистоту души у меня может заподозрить только глухой, слепой дурачок. Да и то спьяна. Зачем вы меня позвали, обсуждать недостатки вашей охранной системы?
   - Мы хотим узнать, правда ли то, что тебя сюда привело перо? И откуда ты его взяла.
   - Это правда. Перо мне дала Вирь-ава. Моя спасительница и покровительница. Это путеводное перо я сама попросила. Хотела отплатить ей долг. Который никогда не отдать.
   - Что за долг?
   - Долг жизни. Она спасла меня. Дала мне жизнь. Как мать, которую я не знала.
   - Кто ты, колдунья, - как-то очень серьезно взглянул на меня единорог, - раз за тебя заступается сама Богиня Мать? Если враги твои так сильны, а друзья верны, как гидра? Кто ты - прошедшая наши преграды и носящая знаки демонов стихий?
   Я схватилась за звезду, висящую на моей груди.
   В темных карих глазах единорога было что-то заставившее меня тяжело опустить голову и сказать:
   - Всего лишь феникс, сгорающий в собственном пламени.
   - Феникс - это символ незапятнанной чистоты. Значит, душа у тебя так же чиста.
   Добрые глаза единорога вернули меня из странного состояния оцепенения.
   - Эта птичка совершила много плохого. Как может не вымазаться в крови тот, кто убивал?
   - А кто тебе сказал, что кровь отягощает душу? - лукаво посмотрел на меня единорог. Это становится диалогом, а не допросом на совете. Хм, занятно! - Душу портит зло. А в тебе его нет.
   Пришлось кивнуть, признав его правоту. Не говорить же почтенному единорогу, что кроме разделки полудесятка демонов на мелкие запчасти, я еще развлекалась мелким жульничеством и крупным обманом.
   - Ты сильная ведьма, мы это видим. Как и невероятную магию, опутывающую тебя словно кокон. Магию майя, неподвластную человеку, но лижущую твою кожу, как преданная собачонка.
   - У меня никогда не было собаки, - улыбнулась я. - Взамен у меня есть преданное это. - И вытянув руку, я продемонстрировала сидящую на ней саламандру. - Вам не зачем знать грани моих сил и знаний. Вам не стоит знать то, что я скрываю.
   - Мы не будем пытаться. Но в твоих глазах скрывается столько тоски, что мы не можем не делать попыток понять и помочь. Так уж устроены единороги. Мы не только можем помочь тебе. Но и просим твоей помощи.
   - Что?
   - Если мы правильно поняли, Великая Мать послала тебя, чтобы помочь нам.
   - Помочь в чем? - заинтересовалась я.
   - Идем со мной, ведьма.
   Он увел меня с поляны, и теперь мы шли по берегу небольшой речушки.
   Единорог долго молчал, а затем, наконец, заговорил:
   - Я Эдрр, вожак нашего племени. Мы живем в долине не одно тысячелетие. Это наш дом, наше пристанище, наша крепость. Она защищена со всех сторон, границы строго охраняются, магия сильна, не смотря на все твои обвинения. Нежелательные гости отводятся еще на границе. Но не так давно у нас начали происходить странные вещи. Нас начали убивать. Неслыханное преступление в собственных землях. Мы не знаем, что делать. Такого у нас никогда не было. Единорогов редко убивают, и убийцу всегда наказывают. Но не сейчас. Нам нужна помощь, ведьма. Мы ничего не можем сделать сами. Мы не чувствуем того, кто забирает жизни наших сородичей.
   - Что именно происходит?
   - Погибают молодые самки или совсем еще подростки.
   - То есть те, кто не может оказать достойного сопротивления, - тут же просчитала я. Что ж магическое образование давало о себе знать. - И невинные. Как они погибают?
   - Убивают и потрошат, как тыкву. Вырезают внутренности и рог. - Эдрр поморщился от омерзения и боли.
   - Подождите, то есть то, что годится для магических действ. Рог - один из самых сильных компонентов некоторых могущественных зелий для заклятий, так же как и внутренности. Сердце единорога вообще считается всесильным. Кто бы это ни был, но он собирает именно это. Компоненты для колдовства.
   Я задумалась. Вдолбленные Консуэлой знания начали всплывать в памяти. Все те заклинания, которые замешиваются на основе волшебной силы единорогов. На их природе. Ведь это действительно сокрушительная сила.
   Что же можно сделать, обладая сердцем единорога?!
   - Сколько было жертв?
   - Пятеро.
   Я округлила глаза. Пятеро!
   - Это ужасно. Это безумно. Это страшно, - закрутилась я на месте волчком. - Кто же мог пойти на такое? И почему вы не заметили его?
   - Мы сами не можем понять. Поэтому нам и понадобился кто-то извне. Ты поможешь нам, ведьма?
   Преступление. Тайна. Опасность. Может быть, это то, что надо, чтобы отвлечься от собственных тяжких мыслей. Это имела в виду матушка, посылая меня сюда. Я должна остаться здесь. И сердце перестанет болеть.
   Остановившись, я лукаво посмотрела на единорога:
   - Только не называйте меня - ведьма. Зовите просто Таня.
   - Но ведь это не твое имя.
   - Мое. Я использовала его с детства. Ну ладно, если вам так не нравится это имя, зовите меня Лил.
   - Значит, ты поможешь нам?
   - Всем, чем смогу.
   Потрясающей красоты конь с огромным рогом на лбу, согнул передо мной свою шею в поклоне.
    В ечер я провела на той же поляне. Мы с Угольком развели костер и поджарили столь любимые шпикачки и сладкий хлеб. Саламандра грела мне тело и душу.
   Под кроной густого и низкого дерева было легко и приятно сидеть. Правда, не хватало теплого бока Нагоса. Ну и дружеской беседы.
   Единороги действительно ходили очень тихо, поэтому я заметила его только на краю поляны. Калгн вышел и тряхнул длинной челкой.
   - Почему ты не спишь, ведьма?
   - Почему я должна спать в такой прекрасный вечер? Ты-то что здесь делаешь? Только давай без "проходил мимо", старо.
   - Я и не думал говорить это, - обиделся единорог. - Просто Эдрр просил меня сопровождать тебя повсюду на территории долины. Во избежание возможных проблем.
   - А он умница, ваш вожак, - улыбнулась я. - Батюшку моего напоминает. Тот же ум под насмешливой маской держал.
   - Глупо сравнивать Эдрра с твоим отцом, - начал раздражаться песчаный красавец. Все-таки он был чересчур молод и горяч.
   - Почему? - заинтересовалась я, заваливаясь на бок и внимательно изучая морду гостя. Полянку я как-то незаметно переименовала в свое обиталище.
   - Эдрр великий единорог, вожак табуна единорогов, наш повелитель, - с гордостью и придыханием восхищения ответил он.
   А я хихикнула:
   - Ты только не обижайся, Калгн, но я не желала оскорбить твоего героя. Просто понимаешь, мой батюшка вообще-то королем был. И очень даже дельным, народ его уважал и почитал. А каким воином был и политиком - закачаешься. Да и мошенником первостатейным, как положено хорошему человеческому королю.
   Единорог удивился, заставив меня еще больше рассмеяться:
   - А говорят, единороги чувствуют все. Вот только королевскую кровь как-то не учуяли.
   - Не кровь мы чувствуем, а душу. А она не бывает королевской или нет. Это может быть душа правителя. Но и то не всегда это можно определить.
   - А ты чего стоишь-то? Садись. Ой, я что-то ни то сказала?
   - Ну, я же не лошадь, - усмехнулся единорог.
   И натурально сел на зад. Я от такого слегка опешила и полезла разбираться, каким это образом его так скрутило. Так паразит Калгн еще и руки (или копыта?) на груди сложил.
   - Что ты ешь такое вкусное?
   - Шпикачки. Но они тебе не понравятся. Ну и жареный на костерке хлеб. Хочешь попробовать?
   Единорог не отказался.
    Д олина оказалась довольно обширной и мне понравилась.
   Весь предыдущий и половину этого дня я и Калгн носились по ней, осматривая территорию в поисках остатков неведомой магии. В полдень сил уже не осталось, и мы расположились в тени плакучей ивы, на берегу реки. Немного отдохнув, я все же не усидела на месте.
   Слишком много прошло времени. Расслабилась я.
   Скинув башмаки и носки, избавилась от излишне узкого пояска и пошла искать подходящее место. Нашлось оно быстро, все на той же речке, берега которой соединяло поваленное дерево.
   Разутая, в просторной одежде, я вошла на ствол достаточно широкий, чтобы устоять. В руки знакомо легли клинки - два изогнутых катана, горящие как хвост жар-птицы.
   Кстати, вопреки досужему мнению, жар-птица и феникс разные существа. Огненная птица вполне смертна и детенышей своих выводит банальным яично-гнездовым способом. В то время как феникс практически бессмертен, но его перья - не живое пламя.
   Развернувшись, я резанула острым лезвием воздух.
   Владеть оружием меня в свое время научил мэтр Полуден. Непревзойденный мечник, он достаточно вложил в наши глупые головы. А потом была дорога с разным людом, шатающимся по ней. Маленькая, беззащитная с виду девочка привлекала внимание многих. Не редко излишне "заботливые" платили за свои попытки прибрать эту невинность к своим рукам.
   Я размахнулась и сделала практически невозможный для обычного человека пируэт, перевернувшись в воздухе, и снова вступила босыми ногами на теплую древесину. Устояла. Клинки резали воздух, мое тело двигалось практически без остановки, плавно и в то же время опасно.
   Рубашка начала липнуть к телу, мокрая от пота. Коса тяжело ударяла, оплетая бока после резких движений. Ноги настолько привыкли к узкому стволу, что я не испытывала скованности. Только клинки все так же твердо лежали в руках.
   Все так же опасно.
   "Слишком хрупко", - усмехнулась я.
   Злость накатила неожиданно и беспощадно. Слишком хорошо я помнила, как впервые вырастила из маленьких кинжалов длинные мечи, как открыл свою истинную сущность подарок огненного демона.
   Я яростно вогнала клинок в податливый ствол по самую рукоять.
   В такие моменты приходилось жалеть, что не умерла.
   Но нельзя вымещать свою злость на ни в чем не повинном дереве, пусть давно погибшем и успевшим слегка подгнить.
   - Я плохо в этом разбираюсь, но по-моему ты не плохо владеешь этими штуками.
   Из ближайших кустов торчала голова Калгна. Ну, не одна голова, а вместе с шеей и всем остальным, только я видела лишь ее.
   - Сносно для девчонки, - кивнула я.
   - Зачем это?
   - Магия не всесильна. Иногда жизнь может замереть на кончике клинка.
   - И часто ты тренируешься?
   - Если есть возможность. Вы прогнали Нагоса, и мне ничего не остается, как помахать мечиком в одиночку.
   - Это ты эти штуки мечиком зовешь? Хочешь, я помогу тебе, заменю твою гидру?
   Я заинтересованно блеснула глазами. Спарринг с единорогом, когда еще так повезет.
   Ни слова не говоря, в три прыжка оказалась рядом с ним и замахнулась.
   Драться с разумной лошадью оказалось очень трудно. Сильный мощный конь побеждал меня просто массой и норовом. А ведь у него еще были в запасе необыкновенная легкость движений и длинный, не уступающий в опасности моим клинкам рог. В общем, не просто мне пришлось. И это не плохо. Я так привыкла к мелким стычкам с не слишком ловкими людьми, стражниками или простыми разбойниками, да с предсказуемым Нагосом, что бой мог обернуться крупным проигрышем при встрече с более профессиональным противником.
   В конце единорог так загонял меня, что пришлось просить перерыва.
   От меня несло потом и копотью огненных клинков. Калгн, казалось, даже не сбивал дыхания.
   Он указал мне путь к ближайшему теплому источнику, где я, бесстыдно раздевшись, побарахталась с полчаса. Единорог тем временем просто лежал на травке и наблюдал за мной с любопытством, с которым я ковыряюсь кончиком меча в очередной убиенной нежити.
   Надев мокрую, наскоро прополощенную рубаху, я завалилась рядом.
   - Где ты научилась так? - кивнул единорог куда-то в сторону. А я поняла это как вопрос об эфемерных клинках.
   - Выиграла в бою как артефакт. Меня ими чуть не прирезали, - усмехнулась я. - Артефакт растворяется в теле, поэтому очень удобен. Его не потеряешь.
   - Я имел в виду драться. Молодая ты.
   - Припечет, и не такому научишься. Это как вскрывать замки - чем больше вскрываешь, тем чаще тебя запирают. И тем больше опыт. Когда мне было лет двенадцать, произошла забавная история. Мы тогда послов каких-то принимали, ну и меня заперли от глаз подальше. Заперли по всем правилам. Ну, я обиделась. И так намагичила - в замке все замки поотлетали. Даже те, в которых и капли магии не было. А ты можешь себе представить, что такое открытый доступ во все уголки замка? Что тут началось! Пока все заперли, чуть полказны не унесли. А тут еще послы эти носы свои во все суют. Конечно, мне влетело по полной. Вот так-то.
   - Так значит ты действительно принцесса?
   Грустно улыбнувшись, я перевернулась на спину и посмотрела в небо. Как несколько лет назад.
    - Я все и я ни что,
    Одна в безумном мире.
    И нет других дорог,
    Мне выбрана одна.
    И холод по рукам,
    И ветер в поле рыщет.
    Мне не найти преград,
    Чтобы сломать себя.
   - Зачем это?
   - Хочешь, я расскажу тебе сказку? В одном сказочном царстве-государстве жила-была маленькая принцесса. Это была самая непоседливая и взбалмошная девчонка. У нее была семья, даже друзья. Хорошо ей было за крепостными стенами родного дома, и зачем рвалась она за них?
   - Что было дальше?
   - Выросла она. Словно разбудили. На этом сказка закончилась. Начался кошмар.
   - Расскажешь?
   - Мне не трудно. Так случилось, что она сама нашла свою погибель. Сама улыбалась им и не заметила, как накликала беду. Зло ворвалось на крыльях смерти, забирая тех, кого она любила. Заставляя принцессу убить себя, только бы не попасть в руки пришлых. Так и заканчивается эта история про глупую девчонку, говорившую: "Ну и пусть!" - всем, кто предупреждал ее.
   - Ты кого-то потеряла?
   - Всех! Я потеряла всех и все.
   Перевернувшись, я прижалась головой к теплому боку единорога. Мягкая, немного шершавая шкура приятно щекотала щеку. Рядом с ним было спокойно.
   - Ты знаешь, - медленно начал Калгн, - первой жертвой этого мясника была Исса, моя невеста. Так что я знаю, что такое боль. В тебе ее столько - можно затопить всю долину. Мне хочется помочь тебе.