Жданова Светлана. Поймать Тень

   Ну, не в бой, в засаду. В нудную выматывающую скучную засаду.
   Первые холодные ночи застали меня не в лучшем виде. Теплая куртка, заговоренная от промокания и раздирания, как-то неожиданно утопла во время охоты на водяную змею, новые блестящие сапожки пооббились носами, рубашки превратились в тряпье. Так что сижу я сейчас на заранее принесенном ельничке и дрожу от холода.
   Даже огненная саламандра, примостившаяся на груди, не помогает.
   Начал накрапывать дождик.
   Ну- ну, решила я, что еще у нас новенького?
   Третью ночь здесь кукую, хоть какая гадина бы наконец выползла. Руки чешутся накатать по полной, выместив все то, что накопилось.
   По спине прошли мурашки, скрываясь где-то в районе лопаток. Чуть вздохнув, я кинула в рот последнюю карамельку и вздохнула.
   Встав, я деланным жестом стряхнула с плаща прилипшую еловую иголку и обернулась.
   Хм, никого?!
   Но мое звериное чутье редко подводит. Оно скорей пропустит нежить, чем подкинет ложную тревогу. Этому чутью я доверяла, а значит, враг есть.
   В руках выросли огненные клинки, бросая "веселенькие" отсветы на ближайшие кособокие могильные холмики.
   Запомните раз и навсегда, никогда не идите против чумной девки с холодным оружием в руках. Чумным терять нечего.
   Только здесь меня подвела моя же выучка, я так активно всматривалась в окружающие предметы, что пропустила что-то более важное.
   Боковым зрением выхватив движение, развернулась и рубанула воздух.
   И от клинка отскочила тень.
   Да нет, не тень, что-то темнее, непроглядней, тоскливей. Такие тени откидывает боль.
   Поняв, что я их заметила, тени выплыли мне навстречу, перестав прикидываться. Их было трое, непроницаемые огромные кляксы в виде человеческих фигур.
   Тени медленно подплыли ко мне и начали плясать.
   А я пыталась судорожно припомнить хоть что-то. Ну да, проходили. Бестелесные духи, тени умерших преступников, проклятых и похороненных без должных ритуалов.
   Духи!…
   Погасив огненные клинки, я свела руки домиком и прошептала охранное заклинание. Затем махнула, послав в ближайшего молнию. Тени это явно не понравилось. Она дрогнула и бросилась на меня.
   Ну да, я та самая дура, которую можно так легко сцапать.
   Прошептав заклинание, я выставила руки вперед ладонями, и они тут же засветились осколками солнца. Лучи, вырвавшись из пальцев, резали аморфные тела теней, будто горячий нож масло. Лемурии стонали и пытались сбежать, но "Божественный Свет" не давали им вырваться. А я едва стояла - заклинание было слишком изматывающим.
   Саламандра на моем плече затрещала, и я едва успела увернуться от силового удара тени, бьющейся в конвульсиях. Лишь кончик ее вытянутой руки смог зацепить меня за ноги, подсекая словно плетью.
   -  В се, Уголек, заканчиваем этот балаган! Надоело, слышишь, надоело. - Я чихнула. - Ну вот, простудиться только не хватало. Еще бы, почти два часа в луже провалялась. Ну, чего смотришь, вот замерзну, умру, что тогда делать будешь? - Саламандра ткнулась горячей головой в мою холодную щеку и вздохнула. - Ладно! Не умру. Только ты меня не оставляй.
   Мы, наконец, выбрались из завалов старого кладбища, и я засеменила к стоявшему на холме дому старосты. Ворота раскрылись передо мной сами, выпуская траурную повозку.
   Заметив меня, возничий икнул и вылупил стекловидные глазенки.
   - Никак за моим хладным трупом собрались? А вот она я! - И продемонстрировала клыки.
   Крякнув, мужичонка завалился на бок. А я прошла мимо, похлопав по крышке стоящего на телеге гроба.
   Похоронить меня решили, ха.
   Да я плюну в лицо тому, кто кинет в мою могилу первый ком земли. Просто потому что предпочитаю кремацию.
   Легким движением раскрыв двери, я вошла в натопленную кухню. Хозяйка с черной девкой посмотрели на меня не лучше мужичка. А я махнула на них рукой и как к родной прижалась к теплому боку печки. Саламандра тут же нырнула за заслонку - погреть свои косточки в открытом огне.
   - Дайте попить чего-нибудь горячего.
   Мне в руки сунули глиняную чашку с ромашковым отваром. Я не глядя осушила ее и только тогда тяжелым мешком свалилась на скамейку.
   - Все, хватит! Пора на покой. Шучу, - покосилась я на вылезшую и страшно смотрящую на меня саламандру. За время наших скитаний она стала моей совестью. - Надо возвращаться в большой город. Морозы уже не за горами. Любезные, где мои вещи, не подскажите?
   - В комнате вашей, госпожа, - поклонилась служанка.
   - Сходи, пожалуйста, туда, принеси мешочек, что на столе лежит, да карту.
   Поймав ключ, девчонка исчезла в доме. А хозяйка протянула мне плошку с горячим вчерашним супом и села на краю лавки.
   - Значит, справилась с нечистью?
   Я кивнула, засовывая в рот моченый в густом бульоне сухарик.
   - И что за душегуб это был? Скольких он наших до умопомраченья довел. Скольких погубил.
   - Да лемурии. Души преступников. Неупокоенные. Они способны запугать любого, а некоторые сходят с ума после общения с ними.
   - И как же ты с ними?…
   - А меня не запугаешь. Тоже мне - души. На мою бы посмотрели, не так заверещали. Чем они меня напугать могут? Исподнее свое показать?
   - И откуда такое бесстрашие взялось, - хмыкнул хозяйский сын, стоящий в дверях.
   Наивный думал, его не слышно.
   - Результат неправильного воспитания. - Я облизала ложку и довольно вздохнула. - Ну, теперь можно пойти поспать. А завтра уезжаю. Так что если кому что надо, пусть приходят вечером. А вот и Ефросинья с моей картой.
   И действительно, появилась служанка - невысокая, хрупкого вида девица с длинной темной косой. Ее щечки залила краска, когда она была вынуждена проходить мимо Ивана, сына старосты, занявшего половину дверного проема.
   Я чуть заметно ухмыльнулась. Тут даже приворотные зелья не нужны, само все сложится, если не дураки, да родители не влезут.
   Ну, а с этим мы разберемся.
   - Спасибо, Фрося. Какие у тебя ручки-то ладные, дай посмотрю. - Я сграбастала рабочие, привыкшие к труду ладошки и долго рассматривала линии. Затем деланно покачала головой, - Повезло тебе, девица, богатой будешь. Да счастливой. Детки здоровые у тебя народятся. Да люди уважать будут.
   Девчонка зарделась еще больше и отвела глаза. Ну, а хозяйка намотала на ус.
   Разложив карту на столе, я подобрала под себя ноги и начала водить пальцем.
   - Так, здесь я была, отсюда меня выгнали, здесь полно завистников, здесь мне вообще лучше не появляться. До Жарена я еще не доросла. Карнал… нет, тягаться с его Академией что-то не хочется. А вот Табольск… что же, пойдет. И название мне нравится. Что за городок, не знаете? Перезимовать-то там можно, или от скуки помру?
   - Не советую, госпожа. Я там был. Город большой, стоит на караванном пути. Народа много. Но и бандитов не счесть. Мутный городок.
   - А Академия там есть?
   - Нет. Табольск не столичный город, своей Академии Магии у них нет.
   - Это хорошо. Там, где есть Академия, нет заказов для таких одиночек, как я. Крупные заказы выполняют учителя и архимаги, за мелкие берутся многочисленные студенты. Чужака там не потерпят. А уж меня тем более. Там и своих прохиндеек полно. Ну что ж, Ефросинья, заварите мне, пожалуйста, вот эти травки. Проснусь, выпью. До вечера меня не будить.
   Позже мне удалось заработать на мелких делишках еще полдесятка монет. Ну, а утром отправиться в недельный путь до Табольска.
   Время уже поджимало, надо было укладывать гидру спать, а нам с Угольком искать уютную норку на время зимних морозов.
   Что поделаешь - осень.
    О днажды поутру, едва высовывая нос в холодный туман, я улыбнулась. На краю свернутой котомки, приспособленной под подушку, лежала коробочка. Под оберткой скрывалось письмо.
   "В городе тысячи огней, я каждый день скучаю по твоим глазам, моя милая. И вечер стал временем надежд, а утро - тоски. Не забывай обо мне. С годовщиной!"
   Только теперь мне вспомнилось. Ровно семь лет назад я надела белое кольцо, означавшее начало и конец всего. Наше обручение.
   Семь лет!
   Открыв коробочку, я обнаружила потрясающий витой серебряный браслет, усеянный самоцветами. В центре его переливался золотом удивительнейший кошачий глаз. На моем запястье он сидел очень ладно.
   Судя по сияющей физиономии саламандры, подарок принесла именно она. За что я погладила ее по гребню.
   - Он тебя послал? Если увидишь его еще, передай, что я… - пришлось набраться силы, чтобы сказать, - я люблю… Нет, не надо. Сама сегодня увижу и передам. А то ты у меня так почтовой вороной станешь.
   До Табольска оставалось еще три дня пути, вот я и решила заглянуть в ближайший городок, прикупить новую одежду, чтобы не голодранкой прийти, да и без куртки становилось тяжко.
   Лавочки здесь были так себе, но цены по сравнению со столичными на порядок дешевле. По случаю я даже изловчилась купить себе платье. Красивое, с длинными рукавами, узкое по талии и с глубоким вырезом. Цвета корицы, с золотистой тесьмой. Ничего особенного, в принципе, но оно мне так шло.
   Еще я прикупила пару новых рубашек, надеюсь, хоть на первое время хватит, теплые с завышенной талией брюки и, конечно, куртку, подбитую пухом.
   Жуя вкусный пирожок с курицей и лисичками, я шла по главной городской улочке, ведущей к площади.
   А там народ веселился. Растолкав всех локтями, а порой и хорошей порцией тока, я пробилась вперед и с интересом посмотрела на предоставленное зрелище. В клетках сидели трое.
   Два здоровых мужика и пацан с длинными грязными космами.
   - За что это их так? - кивнула я стоящему рядом мужичку.
   - Дык преступники. Эти вот двое - убивцы да ворюги. А девчонка пособница ихня. Болтают, она их под топор и подвела.
   - Так они ее и подставили под монастырь, - хмыкнул купец в шелковой рубахе, стоящий по правую руку от меня. - Говорят, ножичком пырнули и оставили на месте преступления, а она возьми, да выживи. И все про них на допросе рассказала. Чтобы знали.
   Я кивнула и посмотрела на третьего, как оказалось - девушку. Молодая, тощая, что кошка бродячая, бледная. Жалко мне ее стало. Сама ведь и на острие напарывалась, и в переделку попадала не раз.
   - Что же теперь с ними будет?
   - Мужиков завтра поутру казнят, а девку бичом поласкают, руки поотрубают и вышвырнут за ворота. Воровка, может чему ее это и научит, - пожал плечами купец и пошел дальше.
   - Ага, если подельники к утру не пришьют, - крякнул мужик.
   А у меня в глазах потемнело от гнева.
   Пробившись ближе, я встала возле клети, посмотрела на дюжих мужиков и прорычала сквозь клыки:
   - Хоть пальцем тронете девчонку, души ваши прокляну. В лемурию обращу! Все поняли, хлопчики? - Для показательности я еще и искр из глаз пустила.
   Те вроде впечатлились.
   - Зачем?
   Готовая уйти, я обернулась. Из-под грязной челкой на меня смотрели ясные голубые глаза.
   - Женская солидарность, - пожала я плечами.
   - Пусть лучше убьют. - Девчонка отвернулась.
   Глупая, тогда все будет зря.
   Остановилась я на самом заветшалом постоялом дворе. Приготовления вышли недолгими.
   В полночь я стояла за домом почтенного градоправителя и сжимала в руке скляночку.
   Как только часы пробили двенадцать, швырнула ее под ноги и активировала заклинание. Повалил густой туман. Стражники сначала очень удивились и пошли за подкреплением, но далеко уйти им не дали, сонное заклинание пустилось следом за туманом.
   Теперь надо действовать быстрее, а то скоро набегут здешние маги, почуя чужую ворожбу, да развеют все мое прикрытие.
   Лисой пробежав по площади, я встала возле клети. В руках возник маленький хрустальный шарик деактивации, который я ввела в тело девчонки. Она тут же открыла глаза.
   - Ты?
   Я приложила палец к губам.
   - Замки открыть сможешь? Они магические.
   - Эти-то? - скептически покосилась я на запоры. - Прости, но это даже не магия, так, детские игрушки. - Сделала легкий пас, и замок с легким скрежетом открылся. Только в тишине это прозвучало как набат. - Идем.
   Ухватив девушку за руку, я потянула ее в сторону. По началу она вроде сопротивлялась, но потом безропотно пошла за мной. Еще бы, увидев, как я легким движением разметала бегущих к нам с другого конца улицы стражников.
   Еще три взмаха и сложный пас, и рядом идут два припозднившиеся домой забулдыги.
   До самого постоялого двора девица молчала, но когда я завела ее в свою скромную (какое высокое слово для этой норы!) комнатку, уже не смолчала.
   - Что ты делаешь, ведьма, жить расхотелось? Зачем лезешь куда не надо, кто тебя просил?
   - Никто. Мне просто хотелось помочь.
   - Зачем?
   - Тому, кто когда-то помог мне, тоже когда-то помогали. Не разрывать же причинно следственную связь. Может и ты кому поможешь, а этот кто-то спасет тех, кто не дал мне погибнуть.
   - У, какая добренькая. И откуда только такие берутся.
   - Нарождаются. Из крови родятся. Глупая ты, таких простых вещей не видишь. Вот, залезай в бадью, помойся. А то разит от тебя…
   - Посидишь с мое, и не так разить будет.
   Я хмыкнула, но на ус накрутила. Сидеть в тюрьме мне еще не доводилась. Обычно я сбегаю раньше, чем меня до ближайшей клетки доведут.
   - А если за нами придут? - вдруг обеспокоилась она, уже почти раздевшись.
   - Пусть. Кто сказал, что это я там пакостничала. Не бойся, пока нам ничего не грозит, следы я хорошо попутала. - С руки прямо в воду, совершив двойное сальто, прыгнула саламандра. Проследив за этим непотребством, я добавила. - А завтра я выведу тебя из города. Не впервой бежать, да Уголек?
   Саламандра довольно фыркнула, ярко сверкнув угольками глаз. Черными, с красным отсветом на дне. Своей хитрой физиономией она мне Бали напоминала.
   - А что это? - ткнула девчонка в зверушку, вновь примостившуюся на моем плече, хоть бы, гадина, сначала обсохла.
   - Это Уголек. Она тебе воду грела. Ты ее не бойся, она не трогает тех, кто меня не обижает.
   - Зачем было греть, я что, барыня какая, - заворчала девчонка, залезая в бадью.
   Худая она была, кости вон торчат, да синяя от синяков.
   - А что, только барыням в горячей воде лежать да бока греть? - Перебрав свою походную сумку и найдя нужный пузырек, я высыпала содержимое в бадью. Сунув туда руку, хорошенько размешала.
   - Эй, ты чего?! - сжалась в комок девчонка.
   Ах да, скромность! Все демоны Тантраса, когда она у меня заведется?
   - Никто тебе плохого не сделает. Мойся. Вот тебе раствор, колтуны на голове промоешь. Здесь одежда, на подносе еда. А я пока пойду Бинки проверю. Надо, чтобы к утру она готова была. Только ты уходить не смей, ну или хоть предупреди, если что. Тебя кстати как звать-то?
   - Катинка.
   - А я Таня. Будем знакомы.
   Пришла я только где-то через час. На краешке койки лежала девушка, теперь-то становилось понятно, что ей за двадцать. Льняные волосы разметались по одеялу, рубашка с портами оказались велики и бережно подогнуты. Спокойное дыхание говорило о смертельной усталости.
   Жалко мне ее. Может она и воровка, да только я не лучше, сама сколько раз людей обманывала да плутовала. А страдать ей не обязательно. К тому же похоже, девушка не имела в этом городе хороших связей и покровителей, иначе бы ушла под чужое крылышко. Значит, и постоять за нее некому, да и руки новые нарастить вряд ли сможет, кто платить-то будет? Лично мне такие выкрутасы никогда не удавались. У нас по этому Мариша спец была.
   Поморщившись, как от кислого, я отвернулась к окну и начала выплетать сеть заклинания.
   Морок легко накинуть, когда он готовый, когда не раз отработан, а если придумывать все на ходу, то и морок получится кособокий, любой порыв ветра его в хлопья разнесет.
   Пару часов я потратила на разработку и создание. Не торопясь, собрала сумки и только теперь заметила, как устала. А ведь еще надо силы беречь на содержание такого роскошества, как грамотный морок. Только солнце уже осветило восток, а значит, нам надо торопиться.
   - Катинка, вставай, - потрясла я девчонку за плечо.
   За что получила неплохой хук справа.
   Сев на пол, я хорошенько призадумалась. А на кой мне это все!…
   - Извини, рефлекс. - На меня смотрели такие голубые глаза, что гневаться я уж точно не смогла бы. Да и стоит ли переживать по поводу синяка на скуле.
   - Хороший удар.
   - А разве с моей профессией с другим долго проживешь. Я же воровка. Уж не знаю, чего ты там себе навоображала, но я не случайная жертва правосудия.
   - А я бродячая магичка, - протянула я руку.
   Катинка ее приняла и, дернув на себя с несвойственной такой щуплой особе силой, помогла мне подняться на ноги.
   - Собирайся. Через пять минут выходим.
   - А куда я без ботинок-то?
   Вот об этом я как-то не подумала. И озадаченно потерла нос:
   - Сейчас посмотрим.
   По коридору разносился удивительно вкусный запах скворчащего в масле шпика и жареных яиц. Завтрак, с любовью подумала я. В ближайшую замочную скважину я сунула кончик пальца и прошептала заклинание сна, затем открыла и вошла. Ничего сложного.
   Только помарочка вышла, здесь отдыхал здоровенный мужик с сапогами, в которые я могла бы влезть в валенках, да и то свободно бы оказалось. Правда, осмотревшись, я заметила длинный теплый плащ, подбитый мехом, такой в дороге бы пригодился. Да и не может же Катинка в одной рубахе ехать, холодно ведь. А новую куртку я пока носить не хочу, с моими талантами, да без магической поддержки еще до Табольска в ней дырки появятся.
   "Эх, гулять так гулять, воровать так воровать", - решила я и умыкнула плащик.
   В соседней комнатке нашлось и искомое, довольно сносные сапоги, выглядящие даже франтовыми. Раньше они явно принадлежали этой надушенной мамзель, что почивает в постели с усатым мужичком.
   Скинув найденное (хм, ну ладно, честно сворованное, хотя какое честно!) на пол перед Катинкой, я поспешно схватила вещи и сказала:
   - Идем, но только тихо.
   И мы прокрались, как две мышки. Согласна, одна мышь была явно сильно пьяной, потому как раз пять натыкалась на предметы, уронила вазу с давно увядшими цветами, вывихнула себе палец, и даже умудрилась свалиться с лестницы. При том оказалось, что данный грызун имеет такой словарный запас!
   А к Катинке никаких претензий, ловкая, тихая девочка. И вазу поймала, и меня за шиворот придержала, и рот зажимала. За что и была нещадно покусана. Ну, это тоже рефлекс.
   По дороге я прихватила еще и метлу, на что воровка съехидничала:
   - Следы что ли заметать.
   - Что за ведьма без метлы? - Погрузив все оставшиеся вещи на бедную Бинки, это так мою лошадку зовут, я кивнула: - Залезай.
   - Как же ты?
   - А я следы буду заметать. Садись, говорю.
   В одном из темных переулков я навела морок, так что к только открывшейся заставе мы подходили уже готовые.
   - Доброе утречко, - проскрежетала я старческим голосом. - Как служба, добрые стражнички?
   - Нормально, батя. Вы куда с мальцом-то направились в такую рань?
   Я перевела взгляд на "мальца".
   - Дык господину надо к седлу с конем привыкать. Пора уже, пора! - улыбнулась я в морочные усы. - Не все же на завалинке валятся да о девках мечтать.
   Катинка откровенно скривилась от такого. Еще бы, обрядила я нас занятно. Ее сделала недорослем прыщавым да нескладным. Себя мужичком-батраком, а метлу левитирующую вообще осликом прикрыла.
   - Ну, всего хорошего, батя, - помахал нам стражник.
   Так мы и выбрались из того городка, уже и название его позабыла.
   За ближайшим пригорком, скрывшим нас от взглядов дозорных на крепостной стене, я пересела к Катинке и перекинула морок на левитирующую метлу. Теперь перед нами двое сидели - один на лошади, другой на ослике. Лично мне понравился собственных рук мухлеж.
   Мы разъехались в разные стороны. Проезжая мимо леса, я свистнула, и из чащобы высунулись головы крылатой гидры. Воровка, конечно, сначала испугалась, но потом, заметив как гидра ластится у ног Бинки, успокоилась.
   Кстати, за время наших совместных мытарств, моя лошадка и гидра вроде подружились. И когда Нагос отчаянно вихлял сзади, дабы скрыть наши следы, и время от времени играючи щелкал зубами у самого кончика хвоста коняги, та лишь кокетливо фыркала и забирала в сторону.
   До вечера мы ехали, а потом я свалилась и сказала:
   - Все, надоело! Больше до утра с места не сдвинусь. А то я и ту ночь не спала, а если и эту не отосплюсь… Ой! - вспомнила я.
   - Чего?
   - Я, кажется, свидание пропустила. На которое меня так настойчиво приглашали. Уголек, смотайся, а? Чего тебе стоит. Извинись там за меня. - Зверушка так на меня посмотрела, что мне не оставалось ничего делать, как тяжело вздохнуть, - Ну, да, ты права. По головке меня за такое точно не погладят. И не погладят, и не поцелуют, и не коснутся! - Я уткнулась носом в брошенный на землю походный рюкзак. - М-м, ну зачем тогда это мучение? Нас обоих это терзает. Ох, Уголек, что же мне делать? Завтра будет слишком поздно, а сегодня я не могу. А что если за нами пошлют погоню, нельзя же так рисковать. Уголек, что мне делать?
   Саламандра разве что пальцем у виска не покрутила. Зато это сделала Катинка.
   - Совсем сбрендила? Не, ну я сразу поняла, крыша у тебя капитально поехала, но чтобы так! Ты может еще с лошадью поговоришь?
   - Говорила! - обиделась я. - Очень, знаешь ли, мудрые животные. Ты бы моего Калгна увидела, сразу шутить раздумала. Правда, это не совсем кони были, а единороги. Саламандра не простая ящерка. Руны она знает похлеще любого архимага. Да и обстановочку уже пронюхала. - Уголек блаженно задергала задней ножкой, пока я гладила ее под шейкой. - Что же мне делать? Он ведь обидится.
   - Ты чего, дура? Куда ты собралась? На свидание ей видите ли надо! Ну и иди, - вовсю разоралась Катинка. Хм, попутчиков женщин у меня еще не было. - Сама разберусь.
   - Куда мне идти? Никуда я не пойду. А вот как крепко буду спать, это вопрос. Да и что у нас за свидание получится, я ведь вечно буду дергаться, бояться. А у него хватит мозгов подумать, что это из-за него. Это ведь Заквиэль с Данте всегда все знают, а этот? - Саламандра демонстративно отвернулась, давая понять, что на эту тему говорить не будет. - Он ведь меня убьет за такие проделки, - тяжко вздохнула я, раскручивая браслет на запястье. - Ну, не убьет, ты права, Уголек, ни во сне, ни в жизни руку на меня не поднимет. Только знаешь, от слов то побольнее бывает. А он, мерзавец, умеет их выбирать. Письмо-то как написано, вроде и ничего нет, а каждое слово словно кричит. Да и за эти два месяца ничего хорошего мне не светит. И ведь ждал, подлец, - я хлопнула себя по коленям. - Ждал! - Видя такое проявление чувств, начавшая уже дремать саламандра приподняла голову. - Ну зачем он со мной связался? Все демоны Тантраса! Вот и посмотрим на сколько его демонова терпения хватит.
   Вздохнув, Уголек вывела огнем на земле руну. Я подавилась и, схватив ближайшее полено, запустила в нее. Поймав его на лету, саламандра пережгла полено пополам и довольно затанцевала вокруг меня.
   - Ух, зловредное существо! Значит я - дура? Это твои демоны идиоты, каких еще поискать. Нет, никуда я сегодня не пойду. Лучше высплюсь.
   Только в ночи наших свиданий я высыпаюсь просто отлично. Правда, тоска, боль и нежность еще долго мучительно колются острыми шипами.
   - Ты выглядишь и говоришь, как влюбленная дура, - презрительно хмыкнула воровка.
   - А я и есть влюбленная дура.
   -  О н уже второе крыло разносит.
   - Угу, это кроме тех башен. Может хватит? - крикнул демон громко.
   Но зачинщик всего этого безобразия с разбиранием прекрасного замка лишь зло фыркнул. И продолжил свое дело.
   Подошел третий и, облокотившись плечом о дверной косяк, спокойно посмотрел на этот разгром:
   - Пусть пар выпустит. Не мешайте. Сам же потом восстанавливать будет.
   - Я только не пойму, что на него нашло. Всю неделю таким счастливым ходил.
   - Он этого дня с месяц ждал, повод как ни как.
   - Все-таки она стала очень жестокой. Ну как так можно?! Ведь он и без того единственную лазейку нашел, а она и ту щитом прикрыла.
   - Даже когда она погибла, он так не бесился.
   - Тогда ему и самому жить не хотелось, не то чтобы громить Серенити.
   - А сейчас, - усмехнулся демон, - надо бороться с желанием забрать ее и принести сюда, перекинув через плечо.
   - Притом предварительно отшлепав за такие проделки, - захихикал его дружок.
   - Как бы она потом сама кого не отшлепала.
   - Вот поэтому и бесится - знает, что нельзя. Во, кажется успокаивается.
   - Подождем еще минутку и подойдем.
   Всевластный демон, не способный совладать с собственной невестой, сел на осколок стены и низко повесил голову так, что длинные пряди касались пыльного пола.
   "А ведь завтра еще дворец восстанавливать, - подумал он. - Ну, или хотя бы башню, ведь без нее не к чему будет колдовство привязывать".
    За короткую ночь, встали мы с рассветом, я просыпалась раз двадцать. То мне шорохи спать не давали, то крики животных, то ворочавшаяся Катинка, то угрозы собственной совести. Чтоб она спала долго и крепко!
   Уступив Катинке собственную лошадь, я привычно устроилась на спине Нагоса.
   - Тебе не страшно?
   - Нет. Преданней Нагоса нет на свете. Не обижайся, Уголек, но твое предательство я никогда уже не забуду, - покосилась я на насупившуюся саламандру. - Так меня подставить! Знаешь, что самое ужасное, ведь если понадобится, снова предашь.