Страница:
Вадим поискал глазами на полках сонник, но не нашел. Тревога нарастала. Какую все же подлость, какую каверзу мог придумать его бывший агент? Вадим стал думать о сделках, которые сейчас проходили через агентство. Может быть, какая-то из них специально подсунута Митрошей и связана с «кидаловом», с обманом? Надо все тщательно перепроверить, главное — не кто сейчас владелец квартиры, а какова ее предыстория, нет ли в ней «темных пятен», связанных с недееспособностью, или исчезновением, или псевдосмертью бывших владельцев?
Сонник нашелся на кухне, на холодильнике. Вадим пролистал его. Дорога снилась к «новостям», К «известию». Вопрос только в том, хорошее это известие или плохое. Впрочем, если честно, не верил он во все эти «предсказания»! Может, вообще его страхи напрасны, может, Митроша решил просто попугать его, вспомнив старые обиды? Мне, мол, плохо, пусть и тебе будет хреново. Что еще он может, нищий, вечно пьяный и опустившийся?
Вадим еще немного помучил себя сомнениями: срываться ли из дому проверять объекты, тем более что сегодня все учреждения закрыты, или провести нормальный выходной в семейном кругу, съездить в гости к Ведмедеку и Елизавете Андреевне, благо что тесть с тещей звали на обед, погулять с женой по зимнему парку, вдыхая свежий воздух и любуясь зимними пейзажами. Потом решил: он быстренько позавтракает, позвонит Катьке, даст ей задание на перепроверку объектов, сам съездит посмотрит, как движутся дела с реконструкцией, а потом полноценный отдых и полное забвение бесконечных дел. И к черту Митрошу, Канта, всех!
Вадим подъехал к тому самому дому, с которым связывались такие надежды. Дом зиял пустыми окнами. От ветра покачивалась и скрипела дверь подъезда. Леса были достроены только до второго этажа, выше торчали трубы незаконченных конструкций. Со стороны двора дом был огорожен бетонными плитами. Вадим выбрался из машины, вошел в подъезд. Широкие стертые ступени парадной лестницы, перила с чугунными завитками. Кое-где завитков не хватало. Пролеты поменять, перила отреставрировать, к потолку подвесить стильные фонари с электрическими свечами — красота будет! Он осторожно поднялся на второй этаж, глянул на дверной косяк с кнопками звонков. Под кнопками были фамилии бывших жильцов — совсем как в «коммунальные» пятидесятые годы. Заглянул в квартиру. Пол кое-где был разобран, под ним мусор, стружка, мощные балки перекрытий из лиственницы. Странно! По графику работ перекрытия строители должны были уже поменять. Вадим спустился на первый этаж, прошел через подъезд, толкнул дверь черного хода. Он надеялся увидеть во дворе будки строителей, материалы, сторожа с собакой. Уж собака-то у сторожа наверняка есть — какая-нибудь злобная овчарка или лохматый волкодав, который тут же со звонким лаем кинется на непрошеного гостя. Вадим опасливо выглянул из-за двери, боясь атаки, но огороженный двор был пуст: ни материалов, ни будок, ни сторожа… Только сваленный хлам да мусор из квартир, обрывки выцветших обоев, сломанная узкая кровать с панцирной сеткой, раскуроченный допотопный холодильник без дверцы, из которого торчали провода. Вадим пнул пустое ведро, стоящее перед мусорной кучей. Из ведра вывалился одноглазый плюшевый медведь. Вадим подобрал игрушку, повертел ее в руках. Примерно такой, только побольше, был у него в детстве. Он всегда клал его на подушку рядом с собой, ложась спать. Вадим нахмурился, швырнул медведя на кучу, вынул из кармана пальто сотовый телефон, набрал Владимира Ивановича.
— Алло? — Голос у того был бодрый и, как показалось Кравцову, слегка запыхавшийся.
— Бегал, что ли?
— А, привет. С собакой гулял. Только что пришел.
— Ты когда на строительной площадке был последний раз?
— Неделю назад. Да ты не волнуйся, там все в порядке. Перекрытия уже должны были поменять. С понедельника к внутренней и внешней отделке здания приступают.
— Ты уверен? — поинтересовался Вадим язвительно.
— Абсолютно. Мне Боря обещал.
Боря был тот самый пятидесятилетний мужик, Друг Владимира Ивановича — подрядчик.
— Дело в том, что я сейчас нахожусь во дворе нашего дома, и знаешь, что я тебе скажу? Никаких признаков жизни здесь не наблюдается. Перекрытия никто не менял, леса со стороны улицы не достроены, крана нет, материалы не завезены. Как ты мне все это можешь объяснить?
—Вадик, это какое-то недоразумение. Сторож там?
— Здесь вообще никого. Ветер гуляет. Между прочим, музейную лестницу, которой ты так гордился, потихоньку растаскивают местные бомжи! Наверное, в утильсырье сдают.
— Да ну, быть не может! — Голос Владимира Ивановича стал встревоженным. — Подожди меня там, я сейчас приеду.
— Ну что ж, жду. — Вадим сунул трубку в карман, вышел со двора.
Он сел в машину, включил магнитолу, настроил ее на какую-то волну с джазовой музыкой. Слушал невнимательно, думая о своем. Волнение нарастало с каждым мгновением.
За время, пока Вадим Георгиевич ждал своего агента, он проиграл в уме сотни ситуаций. Может, у строителей другой срочный заказ и они срочно перекинули людей и технику на другой объект, отложив начало реконструкции на неделю? Ну, в таком случае, их ждут приличные штрафные санкции — условия договора Вадим помнил очень хорошо. А может, они специально тянут резину, ждут перевода всей суммы на счет? Или у них случились так называемые форс-мажорные обстоятельства — скажем, на строителей наехали налоговики за укрытие неучтенной налички, в офисе произошел грандиозный пожар или фирма просто неожиданно лопнула? Последний вариант был наихудшим. Но у Вадима еще со студенческих лет была привычка предполагать самое худшее, чтобы потом с радостным удивлением обнаружить, что дела обстоят не так уж плохо.
Сзади взвизгнули тормоза, Вадим посмотрел в зеркало и выбрался из машины.
— Ну, что ты на это скажешь? — спросил Вадим, когда они оба вошли в огороженный двор.
— Ничего не понимаю! — растерянно помотал годовой Владимир Иванович. — Мы же с Борькой только вчера по телефону говорили, он заверил: реконструкция идет с опережением, все согласно договору —материалы завезены, плиты. Надо звонить. — Владимир Иванович достал из кармана свой телефон.
— Может, все материалы уже успели разворовать? — сделал Вадим еще одно предположение.
— Да быть такого не может! У нас вооруженные менты наняты, все как положено! — И тут автоматическая телефонная барышня сообщила Владимиру Ивановичу, что абонент не отвечает или временно недоступен. — Черт возьми, поехали к нему! Я точно знаю, он никуда не собирался, должен дома быть. Что за дела! — Агент посмотрел на Вадима. — Ты только не волнуйся. Сейчас все выясним. Честное слово, это недоразумение.
— Поехали, недоразумение! — зло сказал Вадим и, широко шагая, пошел к машине. Владимир Иванович посмотрел ему в спину и побежал следом.
Борис Федорович с влажным полотенцем на лбу лежал на диване и невнимательно смотрел какую-то юмористическую передачу, когда в дверь позвонили.
— Маша, открой, — попросил он жену.
— Иду, — отозвалась Маша.
Борис Федорович улыбнулся. Вернулась, дрянь! Прощения просить будет. Конечно, как же они без папиных денег в Дюссельдорфе? Однако в прихожей раздались мужские голоса. Борис Федорович удивленно поднял брови, снял со лба полотенце, поднялся с дивана.
В гостиную вошли Кравцов с Владимиром Ивановичем.
— Здрасте, что ж вы без звонка? — сквозь силу заулыбался непрошеным гостям Борис Федорович.
— Боря, что за дела?! — с места в карьер начал Владимир Иванович. — Дом стоит пустой, его никто не охраняет, работы не ведутся, леса не достроены!
— Погоди-погоди, Володя, ты что-то путаешь! — поморщился Борис Федорович от крика.
— Да что я путаю? Мы только что оттуда!
— Два дня назад все было, я на объект лично приезжал, — забормотал Борис Федорович. Он поискал глазами трубку. — Маша, принеси мне телефон!
Появилась жена, сунула ему в руку трубку.
— Может, кофейку попьете? — спросила она, приветливо улыбнувшись.
— Иди на кухню! — прикрикнул на нее Борис Федорович.
Маша как-то испуганно съежилась и торопливо удалилась, плотно прикрыв за собой дверь. ; Борис Федорович набрал номер:
— Алло, Сема, это Борис. Ты куда людей и технику дел, скажи на милость? Тут заказчики приехали, а дом пустой стоит! — с ходу закричал он в трубку. А услышав какой-то ответ, удовлетворенно закивал головой. — Ага, ага. Ну, тогда все понятно. Но только чтоб в понедельник вся техника была на объекте, иначе ты нам штрафные санкции по полной программе заплатишь, понял, нет? — Борис Федорович нажал кнопку и обвел гостей торжествующим взглядом. — Ну вот, все выяснилось. У них там авральный заказ на пару дней, а в понедельник все будет на месте.
— Какой еще авральный заказ? У нас с вами договор, который вы обязаны выполнять точно и в срок! — не выдержал еле сдерживающий себя Вадим Георгиевич.
— Так, попрошу не кричать, я сейчас все объясню, — неожиданно устало сказал Борис Федорович. — Присядьте, пожалуйста.
Владимир Иванович сел на диван, Вадим остался стоять.
— Вы меня тоже поймите, реконструкцию-то не я провожу, а субподрядчики. Очень хорошая строительная фирма. Просто у них аврал, несколько задержались, так сказать, на старте…
— Подождите, договор-то мы с вами заключали, а не с субподрядчиками. По-моему, это вы обещали нам технику, людей, материалы по оптовым ценам производителя. А также выполнение всех работ! Вам договор показать? — Вадим полез в папку.
— Не надо, не надо, я все помню и так, — остановил его Борис Федорович. — Вы меня тоже поймите, у меня ведь у самого ничего нет. Я тоже людей нанимаю, технику арендую. Обычно всегда так. Вот я и нанял уже сложившийся коллектив. У них и краны, и компрессор, и монтажники…
— Договор я подписывал с вами, а не с кранами а монтажниками! — начал выходить из себя Вадим.
— Я же не отказываюсь! Да что вы так волнуетесь, все будет! Я уже с десяток объектов таким образом сдал!
— Вот именно, что таким образом! — ворчливо сказал Вадим. — Деньги вы на их счет перевели?
— А как же? Точно в срок. У меня и платежки имеются.
— Банк, получатель— все?
— Конечно, конечно!
— Немедленно едем в банк! — Вадим направился к двери.
— Сегодня же суббота. Банки с юридическими лицами не работают, —напомнил Борис Федорович.
— В банк! — жестко сказал Вадим и так посмотрел на подрядчика, что тот почувствовал неприятную дрожь в коленях.
— Миша, это ты? — раздался из-за двери голос Елизаветы Андреевны.
— Нет, это не я! — зло отозвался Михаил Леонтьевич.
Дверь отворилась. Он вошел в прихожую, грузно опустился на тумбочку для обуви.
— Да на тебе лица нет! Что случилось? — спросила жена, испуганно глядя на него.
— Вадим твой — сука! — неожиданно произнес Михаил Леонтьевич, растирая ладонью левый бок.
— Почему мой? Тут Сашка звонила, волнуется, куда вы с ним пропали.
— Куда пропали? Туда! Подставил он всех своим долбаным проектом!
— То есть как подставил? — Елизавета Андреевна побледнела.
— А вот так! Деньги, которые мы на реконструкцию перечислили, пропали!
— Почему пропали?
— Что ты мне глупые вопросы задаешь, жена? — заорал Михаил Леонтьевич.
— Мишенька, не надо, не волнуйся так, пожалуйста, тебе же нельзя! — запричитала Елизавета Андреевна. Она скрылась за дверями кухни, появилась с валокордином и стаканом, наполовину наполненным водой. Руки у нее тряслись, она стала торопливо капать лекарство.
— Десять, двенадцать, пятнадцать… Выпей, Мишенька, пожалуйста!
Михаил Леонтьевич взял стакан в руку.
— Видишь ли, он перечислил деньги подрядчикам, а те своим подрядчикам, а те своим. А там уже и денег на счету почти нет. Мыльная фирма оказалась. Цепочка, которая хреном масленым заканчивается!
— И что же теперь? — испуганно спросила Елизавета Андреевна.
— Теперь надо срочно деньги искать. Проценты банковские каждый день капают. Я гарантом сделки выступал, с меня и спрос, поняла, нет? Там же сумасшедшие деньги, а у меня сейчас только госзаказ остался! — Михаил Леонтьевич швырнул стакан с лекарством в стену.
— Подожди, но ведь там и Вадима деньги, он тоже вкладывал, — тихо сказала Елизавета Андреевна.
— Да что он там вкладывал? С гулькин нос он вкладывал, чтоб ему пусто было! Говорил я Александре: не пара он тебе, философ хренов, авантюрист подзаборный! Такие парни хорошие ухаживали! Вон начальник цеха мой. Молодой мужик, а как поднялся — дачу построил! Звони немедленно Сашке, я с ней поговорить хочу, с дурой!
Елизавета Андреевна убежала в комнату за трубкой телефона, а Михаил Леонтьевич неожиданно выпучил глаза, начал хватать ртом воздух…
Когда Елизавета Андреевна вернулась с трубкой, Ведмедек уже лежал на полу, неестественно подогнув под себя левую ногу.
— Мишенька!
— Ay, ay, ay, ay! — приговаривал Паша, уже начиная злиться. Ну где же эта зараза Ритка? Обещала за полчаса обернуться. На молочную кухню она, видите ли, пошла!
Деньги кончились на прошлой неделе. Бывший муженек Риты Жора, который должен был ежемесячно подкидывать ей сто пятьдесят долларов на содержание ребенка, даже носа не казал, Вадим Георгиевич не объявлялся, и Пашу вся эта безвыходная ситуация начинала злить. Он теперь почти здоровый человек и должен регулярно питаться! Не кефир же ему с молочной кухни употреблять!
— Да заткнись ты! — прикрикнул Паша на младенца и уложил его в кровать. Пошел на кухню, чтобы сварить себе макарон.
В дверь позвонили. Паша удивился. Кто бы это мог быть? У Риты ключ. Подошел к двери, посмотрел в глазок. На площадке топтался незнакомый кудрявый парень.
— Вам кого? — спросил Паша, не открывая дверь.
— Мне Риту надо. Я от Жоры, — отозвался парень.
Паша открыл дверь.
— Рита дома? — спросил парень, разглядывая Пашу.
— Она на «молочку» пошла. А зачем она тебе? — с ревнивой ноткой в голосе поинтересовался Паша.
— Жорик ей деньги передал, — объяснил парень.
— Ах деньги, — обрадованно кивнул Паша. — Так давай!
— А вы кто?
— Я муж ее новый, — соврал Паша. Парень замялся:
— А сама она скоро будет?
— Да нет, недавно ушла. Час, может, полтора.
— М-да, я столько ждать не могу, — покачал парень головой. — Ну ладно, только вы ей обязательно передайте. — Он протянул Паше две купюры достоинством в сто и пятьдесят долларов.
— Обязательно передам, не волнуйся, — сказал Паша и закрыл дверь. Он посмотрел купюры на свет и вернулся в комнату, помахивая ими. Положил деньги на журнальный столик.
— Все орешь? — обратился он к младенцу. — Ну что я могу сделать? Молока у меня нет, кефира нет. Мать жди! — приказал он, вернулся на кухню к своим Макаронам. Выключил плиту, скинул макароны в Дуршлаг, чтобы промыть. Открыл кран с холодной водой и замер.
— Блин, что же это я? — спросил Паша самого себя. — Такая маза подвалила, а я дерьмо жру!
Он закрыл кран, пошел в комнату, сунул в карман рубахи пятидесятидолларовую купюру и направился к входной двери. Напялил на ноги стоптанные кеды, помялся у двери, почесывая нос, уши. Снова вернулся в комнату. Выложил из кармана пятидесятидолларовую купюру, взял сотенную.
— Ты вот что, пацан, лежи пока, ори, а я скоро буду, — сказал Паша на прощание малышу.
— Я убью тебя, Митроша! Убью! — орал он, брызгая слюной.
— Вадик, с чего ты взял, что это он? — осторожно спросила Дина, вклинившись в паузу между его возгласами.
— Ну а кто еще? — Вадим начал загибать пальцы. — Обида, план мести, разработка, звонок, «кидалово»! Только не верю я, что мог он сам такую аферу замутить! Кишка у сволочи тонка! Помог ему кто-то из «авторитетов».
— Где же теперь деньги взять?
— Ничего-ничего, кредит еще не кончился. А пока он кончится и пойдут штрафные санкции, я их найду! Землю рыть буду, но найду! Ведмедек поможет. Тесть, он, в конце концов, или кто? У него такие связи — Митроша кровавыми слезами умоется! Милицию подключим, прокуратуру! Не все потеряно!
— Вадик, ты чайку травяного не поставишь? Очень хочется. Там на кухне в моем шкафу есть пакет с травами. Что-то нехорошо мне, — слабым голосом сказала Дина.
— Что? Да-да, сейчас.
Вадим ушел на кухню, чтобы поставить чайник. Из своей комнаты тут же вылезла соседка.
— Ну так как насчет моей просьбы? — спросила она.
— Какой просьбы? — уставился на старуху Вадим.
— Насчет отселения, забыли?
— Ах да! Некогда сейчас, ей-богу, некогда! — крикнул Вадим, доставая из шкафа пакет. Достал неудачно, часть травы просыпалась на пол. Вадим чертыхнулся, начал собирать траву с пола.
Соседка хлопнула дверью. «Еще и сердится!» — зло подумал Вадим. Он заварил траву, поставил настаиваться, вернулся в комнату.
Дина лежала на кровати и постанывала. Ее лицо было покрыто крупными каплями пота.
— Что с тобой, тебе плохо?
— Ой, Вадик, кажется, началось, — прошептала она испуганно.
Вадим бросился к телефону. Над аппаратом в коридоре к стене был прикреплен листок бумаги, на котором Дининой рукой были записаны все наиболее важные телефоны. Один из номеров был жирно подчеркнут красным, сбоку подписано: «РОЖАТЬ!» Вадим начал лихорадочно накручивать диск.
«Скорая» приехала минут через пятнадцать, все это время Вадим сидел около Дины, успокаивая ее. Принес травяной чай, но выпить его она не смогла. Боль не отступала.
Врачу — маленькой хрупкой женщине с красивыми карими глазами — было достаточно нескольких секунд, чтобы принять решение.
— Немедленно в больницу!
В комнате появились носилки, Вадим с шофером «скорой» аккуратно переложили на них Дину, стали спускать вниз по лестницам. Дина, не переставая, стонала и охала.
— Вы ей кто, муж? — поинтересовалась врачиха.
— Муж, — кивнул Вадим. — Кравцов, — зачем-то назвал он свою фамилию.
— В машину! — скомандовала она.
«Скорая» сорвалась с места, выехала на оживленную улицу. Включилась сирена. Ехали, однако, медленно: везде были пробки и при всем желании автомобилисты не могли пропустить их машину вперед.
Вадим держал Дину за руку и приговаривал едва слышно:
— Потерпи, девочка, потерпи!
Каталка со стонущей Диной скрылась в приемном покое, Вадим остался терпеливо ждать в коридоре, расхаживал взад-вперед, недоуменно глядя на других людей, которые тоже чего-то ждали. Людей было много, в основном мужчины, и Вадим подумал озадаченно: неужели у всех рожают?
Минут через сорок дверь отворилась и в коридоре появился врач в голубом комбинезоне и сдвинутой на затылок шапочке.
— Кто Кравцов? — громко спросил он.
— Я, — отозвался Вадим Георгиевич и торопливо подощел к нему.
— Какие лекарства ваша жена принимала в последнее время?
— Лекарства? — опешил Вадим. — Я не знаю, — сказал он растерянно.
— Очень плохо, молодой человек, что не знаете. Как бы то ни было, сейчас срочно нужна кровь!
— Дине? Что с ней?
— Потом, потом, молодой человек. Все вопросы потом. Сейчас некогда. Вторая группа, резус положительный. Неважно, в конце концов. Можно другую группу. Найдите как можно больше доноров — Друзей, знакомых. В нашем банке мало крови, и мы должны его немедленно пополнить!
—Я сам сдам, — сказал Вадим,
— Нужно как минимум четыре литра.
— Ясно, — кивнул Вадим, чувствуя, что начинает страшно волноваться, что он близок к истерике. — Кто-нибудь может сдать кровь? — спросил он так громко, что все, кто был в коридоре, обернулись. — У кого вторая группа?..
— Резус положительный, — так же громко добавил врач.
— Я могу… Можно. У меня вторая группа, — раздалось с разных концов коридора.
— Пройдите, пожалуйста, сюда, — пригласил желающих врач и открыл дверь.
Вадима и остальных желающих провели в лабораторию и, взяв экспресс-анализ на группу и резус, начали по очереди брать кровь.
— Но все же вы мне можете сказать, что с ней? — умоляюще спросил Вадим у врача, увидев, что тот выходит из лаборатории.
— Ради бога, потом, молодой человек, — попросил врач и скрылся за дверью.
Вадим достал из кармана сотовый и принялся набирать номера друзей и знакомых. В течение получаса он обзвонил человек пятнадцать. Школьные и университетские друзья, знакомые, его агенты. Он просил их приезжать самим, искать своих друзей и знакомых, обзванивать всех, кого только можно. Почти все тут же согласились приехать и сдать кровь. В крайнем волнении Вадим набрал даже номер Александры, но, когда она взяла трубку и сказала «Алло», опомнился, нажал «отбой».
Так, в ожидании, прошло часа два. За это время Вадим выкурил целую пачку сигарет, хотя обычно пачки хватало ему дня на три, на четыре, и побежал к ближайшему киоску за новой.
Его друзья и знакомые, друзья его знакомых и друзей один за другим приходили в приемное отделение, сдавали кровь, потом, после сдачи, многие предлагали остаться с Вадимом, подождать, помочь морально, поддержать, но он всех благодарил и просил уйти. Ждать ему было проще одному.
«Теперь полгорода будет знать, что у Кравцова любовница рожает, — думал Вадим, глядя на больничный двор, засаженный кустами, покрытыми сейчас огромными белыми шапками искристого снега.
Мужчина-врач вышел снова, когда уже не осталось больше сил ждать и пребывать в полной неизвестности. В руке он держал халат.
— Наденьте! — приказал он Вадиму и повел его за собой.
Он провел его по длинному коридору в свой кабинет, предложил сесть, достал из стеклянного шкафчика склянки со спиртом, мензурки, плеснул себе, плеснул и ему. Выпили, не чокаясь. Вадим даже не почувствовал спирта, выпил его, как воду.
— Ситуация такая, — начал врач. — Дело в том, что за последнее время для сохранения ребенка вашей жене вкололи большое количество сосудорасширяющих средств и витаминов. Вы меня понимаете?
— Зачем вкололи? — удивился Вадим.
— Чтобы выкидыша не было, — просто объяснил врач. — Однако доза последней инъекции была избыточно большой и вызвала лекарственный шок. По существу, отравили не только роженицу, но и плод. Мы ее откесарили, а кровь не свертывается, потому что все еще действуют сосудорасширяющие лекарства.
— Не останавливается кровь? — переспросил Вадим.
— Именно.
— К ней какой-то мужик-гинеколог ходил на дом. Консультировал, уколы делал, — неожиданно вспомнил Вадим.
— Ну-ну, — кивнул врач. — Оно и есть!
— Черт, я же его собственными руками, суку! Я эке его под суд! Он у меня!..
— Успокойтесь, молодой человек, — попросил врач устало. — Конечно, это ваше право. Иной раз медицинская ошибка слишком дорого стоит, но я вас уверяю, он хотел как лучше. Просто слегка не рассчитал лекарственную дозу…
— Я его найду! — грозно пообещал Вадим, глядя на склянку.
Врач перехватил его взгляд, плеснул еще спирта.
— Что с Диной?
— Сейчас уже все в порядке, не волнуйтесь.
— А мальчик?
Врач нахмурился.
— Умер? — спросил Вадим, чувствуя, как сердце замирает в страхе.
— Нет, не умер. Жив. Он сейчас в инкубаторе. Чистим кровь, питаем его искусственно. Тридцать шесть недель — не самый лучший срок. Хотя… — врач замолчал.
— Что «хотя»? — спросил Вадим.
— Пятьдесят на пятьдесят, — сказал врач задумчиво. — Будем надеяться, что первые пятьдесят все-таки наши.,
Сонник нашелся на кухне, на холодильнике. Вадим пролистал его. Дорога снилась к «новостям», К «известию». Вопрос только в том, хорошее это известие или плохое. Впрочем, если честно, не верил он во все эти «предсказания»! Может, вообще его страхи напрасны, может, Митроша решил просто попугать его, вспомнив старые обиды? Мне, мол, плохо, пусть и тебе будет хреново. Что еще он может, нищий, вечно пьяный и опустившийся?
Вадим еще немного помучил себя сомнениями: срываться ли из дому проверять объекты, тем более что сегодня все учреждения закрыты, или провести нормальный выходной в семейном кругу, съездить в гости к Ведмедеку и Елизавете Андреевне, благо что тесть с тещей звали на обед, погулять с женой по зимнему парку, вдыхая свежий воздух и любуясь зимними пейзажами. Потом решил: он быстренько позавтракает, позвонит Катьке, даст ей задание на перепроверку объектов, сам съездит посмотрит, как движутся дела с реконструкцией, а потом полноценный отдых и полное забвение бесконечных дел. И к черту Митрошу, Канта, всех!
Вадим подъехал к тому самому дому, с которым связывались такие надежды. Дом зиял пустыми окнами. От ветра покачивалась и скрипела дверь подъезда. Леса были достроены только до второго этажа, выше торчали трубы незаконченных конструкций. Со стороны двора дом был огорожен бетонными плитами. Вадим выбрался из машины, вошел в подъезд. Широкие стертые ступени парадной лестницы, перила с чугунными завитками. Кое-где завитков не хватало. Пролеты поменять, перила отреставрировать, к потолку подвесить стильные фонари с электрическими свечами — красота будет! Он осторожно поднялся на второй этаж, глянул на дверной косяк с кнопками звонков. Под кнопками были фамилии бывших жильцов — совсем как в «коммунальные» пятидесятые годы. Заглянул в квартиру. Пол кое-где был разобран, под ним мусор, стружка, мощные балки перекрытий из лиственницы. Странно! По графику работ перекрытия строители должны были уже поменять. Вадим спустился на первый этаж, прошел через подъезд, толкнул дверь черного хода. Он надеялся увидеть во дворе будки строителей, материалы, сторожа с собакой. Уж собака-то у сторожа наверняка есть — какая-нибудь злобная овчарка или лохматый волкодав, который тут же со звонким лаем кинется на непрошеного гостя. Вадим опасливо выглянул из-за двери, боясь атаки, но огороженный двор был пуст: ни материалов, ни будок, ни сторожа… Только сваленный хлам да мусор из квартир, обрывки выцветших обоев, сломанная узкая кровать с панцирной сеткой, раскуроченный допотопный холодильник без дверцы, из которого торчали провода. Вадим пнул пустое ведро, стоящее перед мусорной кучей. Из ведра вывалился одноглазый плюшевый медведь. Вадим подобрал игрушку, повертел ее в руках. Примерно такой, только побольше, был у него в детстве. Он всегда клал его на подушку рядом с собой, ложась спать. Вадим нахмурился, швырнул медведя на кучу, вынул из кармана пальто сотовый телефон, набрал Владимира Ивановича.
— Алло? — Голос у того был бодрый и, как показалось Кравцову, слегка запыхавшийся.
— Бегал, что ли?
— А, привет. С собакой гулял. Только что пришел.
— Ты когда на строительной площадке был последний раз?
— Неделю назад. Да ты не волнуйся, там все в порядке. Перекрытия уже должны были поменять. С понедельника к внутренней и внешней отделке здания приступают.
— Ты уверен? — поинтересовался Вадим язвительно.
— Абсолютно. Мне Боря обещал.
Боря был тот самый пятидесятилетний мужик, Друг Владимира Ивановича — подрядчик.
— Дело в том, что я сейчас нахожусь во дворе нашего дома, и знаешь, что я тебе скажу? Никаких признаков жизни здесь не наблюдается. Перекрытия никто не менял, леса со стороны улицы не достроены, крана нет, материалы не завезены. Как ты мне все это можешь объяснить?
—Вадик, это какое-то недоразумение. Сторож там?
— Здесь вообще никого. Ветер гуляет. Между прочим, музейную лестницу, которой ты так гордился, потихоньку растаскивают местные бомжи! Наверное, в утильсырье сдают.
— Да ну, быть не может! — Голос Владимира Ивановича стал встревоженным. — Подожди меня там, я сейчас приеду.
— Ну что ж, жду. — Вадим сунул трубку в карман, вышел со двора.
Он сел в машину, включил магнитолу, настроил ее на какую-то волну с джазовой музыкой. Слушал невнимательно, думая о своем. Волнение нарастало с каждым мгновением.
За время, пока Вадим Георгиевич ждал своего агента, он проиграл в уме сотни ситуаций. Может, у строителей другой срочный заказ и они срочно перекинули людей и технику на другой объект, отложив начало реконструкции на неделю? Ну, в таком случае, их ждут приличные штрафные санкции — условия договора Вадим помнил очень хорошо. А может, они специально тянут резину, ждут перевода всей суммы на счет? Или у них случились так называемые форс-мажорные обстоятельства — скажем, на строителей наехали налоговики за укрытие неучтенной налички, в офисе произошел грандиозный пожар или фирма просто неожиданно лопнула? Последний вариант был наихудшим. Но у Вадима еще со студенческих лет была привычка предполагать самое худшее, чтобы потом с радостным удивлением обнаружить, что дела обстоят не так уж плохо.
Сзади взвизгнули тормоза, Вадим посмотрел в зеркало и выбрался из машины.
— Ну, что ты на это скажешь? — спросил Вадим, когда они оба вошли в огороженный двор.
— Ничего не понимаю! — растерянно помотал годовой Владимир Иванович. — Мы же с Борькой только вчера по телефону говорили, он заверил: реконструкция идет с опережением, все согласно договору —материалы завезены, плиты. Надо звонить. — Владимир Иванович достал из кармана свой телефон.
— Может, все материалы уже успели разворовать? — сделал Вадим еще одно предположение.
— Да быть такого не может! У нас вооруженные менты наняты, все как положено! — И тут автоматическая телефонная барышня сообщила Владимиру Ивановичу, что абонент не отвечает или временно недоступен. — Черт возьми, поехали к нему! Я точно знаю, он никуда не собирался, должен дома быть. Что за дела! — Агент посмотрел на Вадима. — Ты только не волнуйся. Сейчас все выясним. Честное слово, это недоразумение.
— Поехали, недоразумение! — зло сказал Вадим и, широко шагая, пошел к машине. Владимир Иванович посмотрел ему в спину и побежал следом.
* * *
Директор строительной фирмы Борис Федорович с утра был в дурном расположении духа. Вчера дочь неожиданно призналась ему в том, что бросила институт, выходит замуж за немца и уезжает в Дюссельдорф. Какой еще немец, какой Дюссельдорф? Он в течение четырех лет ежегодно платил за обучение этой великовозрастной дуры по три тысячи долларов, а она вдруг в одночасье пускает все псу под хвост?! Скандал был крупный, на весь дом. Вот, наверное, соседи потешались! Каких только слов они не наговорили друг другу! Жена не лезла, сидела в сторонке и тихо плакала. Ну ладно, был бы немец богатый, фирмач или адвокат, а то ведь такой же бедный студент, сам едва-едва концы с концами сводит! Видел он — его цыпленок, и неизвестно, когда настоящим бюргером станет. «Яволь! Даст ист фантастиш!» Ладно хоть не лез во вчерашний разговор со своим «данке»! В конце концов, дочь ушла вместе с «цыпленком», хлопнув дверью, и Борис Федорович в сердцах швырнул им вслед сотовый телефон. Чтобы хоть как-то успокоиться, пришлось напиться водки, и теперь у него трещала голова.Борис Федорович с влажным полотенцем на лбу лежал на диване и невнимательно смотрел какую-то юмористическую передачу, когда в дверь позвонили.
— Маша, открой, — попросил он жену.
— Иду, — отозвалась Маша.
Борис Федорович улыбнулся. Вернулась, дрянь! Прощения просить будет. Конечно, как же они без папиных денег в Дюссельдорфе? Однако в прихожей раздались мужские голоса. Борис Федорович удивленно поднял брови, снял со лба полотенце, поднялся с дивана.
В гостиную вошли Кравцов с Владимиром Ивановичем.
— Здрасте, что ж вы без звонка? — сквозь силу заулыбался непрошеным гостям Борис Федорович.
— Боря, что за дела?! — с места в карьер начал Владимир Иванович. — Дом стоит пустой, его никто не охраняет, работы не ведутся, леса не достроены!
— Погоди-погоди, Володя, ты что-то путаешь! — поморщился Борис Федорович от крика.
— Да что я путаю? Мы только что оттуда!
— Два дня назад все было, я на объект лично приезжал, — забормотал Борис Федорович. Он поискал глазами трубку. — Маша, принеси мне телефон!
Появилась жена, сунула ему в руку трубку.
— Может, кофейку попьете? — спросила она, приветливо улыбнувшись.
— Иди на кухню! — прикрикнул на нее Борис Федорович.
Маша как-то испуганно съежилась и торопливо удалилась, плотно прикрыв за собой дверь. ; Борис Федорович набрал номер:
— Алло, Сема, это Борис. Ты куда людей и технику дел, скажи на милость? Тут заказчики приехали, а дом пустой стоит! — с ходу закричал он в трубку. А услышав какой-то ответ, удовлетворенно закивал головой. — Ага, ага. Ну, тогда все понятно. Но только чтоб в понедельник вся техника была на объекте, иначе ты нам штрафные санкции по полной программе заплатишь, понял, нет? — Борис Федорович нажал кнопку и обвел гостей торжествующим взглядом. — Ну вот, все выяснилось. У них там авральный заказ на пару дней, а в понедельник все будет на месте.
— Какой еще авральный заказ? У нас с вами договор, который вы обязаны выполнять точно и в срок! — не выдержал еле сдерживающий себя Вадим Георгиевич.
— Так, попрошу не кричать, я сейчас все объясню, — неожиданно устало сказал Борис Федорович. — Присядьте, пожалуйста.
Владимир Иванович сел на диван, Вадим остался стоять.
— Вы меня тоже поймите, реконструкцию-то не я провожу, а субподрядчики. Очень хорошая строительная фирма. Просто у них аврал, несколько задержались, так сказать, на старте…
— Подождите, договор-то мы с вами заключали, а не с субподрядчиками. По-моему, это вы обещали нам технику, людей, материалы по оптовым ценам производителя. А также выполнение всех работ! Вам договор показать? — Вадим полез в папку.
— Не надо, не надо, я все помню и так, — остановил его Борис Федорович. — Вы меня тоже поймите, у меня ведь у самого ничего нет. Я тоже людей нанимаю, технику арендую. Обычно всегда так. Вот я и нанял уже сложившийся коллектив. У них и краны, и компрессор, и монтажники…
— Договор я подписывал с вами, а не с кранами а монтажниками! — начал выходить из себя Вадим.
— Я же не отказываюсь! Да что вы так волнуетесь, все будет! Я уже с десяток объектов таким образом сдал!
— Вот именно, что таким образом! — ворчливо сказал Вадим. — Деньги вы на их счет перевели?
— А как же? Точно в срок. У меня и платежки имеются.
— Банк, получатель— все?
— Конечно, конечно!
— Немедленно едем в банк! — Вадим направился к двери.
— Сегодня же суббота. Банки с юридическими лицами не работают, —напомнил Борис Федорович.
— В банк! — жестко сказал Вадим и так посмотрел на подрядчика, что тот почувствовал неприятную дрожь в коленях.
* * *
Михаил Леонтьевич надавил кнопку звонка и выплюнул изо рта половинку таблетки валидола.— Миша, это ты? — раздался из-за двери голос Елизаветы Андреевны.
— Нет, это не я! — зло отозвался Михаил Леонтьевич.
Дверь отворилась. Он вошел в прихожую, грузно опустился на тумбочку для обуви.
— Да на тебе лица нет! Что случилось? — спросила жена, испуганно глядя на него.
— Вадим твой — сука! — неожиданно произнес Михаил Леонтьевич, растирая ладонью левый бок.
— Почему мой? Тут Сашка звонила, волнуется, куда вы с ним пропали.
— Куда пропали? Туда! Подставил он всех своим долбаным проектом!
— То есть как подставил? — Елизавета Андреевна побледнела.
— А вот так! Деньги, которые мы на реконструкцию перечислили, пропали!
— Почему пропали?
— Что ты мне глупые вопросы задаешь, жена? — заорал Михаил Леонтьевич.
— Мишенька, не надо, не волнуйся так, пожалуйста, тебе же нельзя! — запричитала Елизавета Андреевна. Она скрылась за дверями кухни, появилась с валокордином и стаканом, наполовину наполненным водой. Руки у нее тряслись, она стала торопливо капать лекарство.
— Десять, двенадцать, пятнадцать… Выпей, Мишенька, пожалуйста!
Михаил Леонтьевич взял стакан в руку.
— Видишь ли, он перечислил деньги подрядчикам, а те своим подрядчикам, а те своим. А там уже и денег на счету почти нет. Мыльная фирма оказалась. Цепочка, которая хреном масленым заканчивается!
— И что же теперь? — испуганно спросила Елизавета Андреевна.
— Теперь надо срочно деньги искать. Проценты банковские каждый день капают. Я гарантом сделки выступал, с меня и спрос, поняла, нет? Там же сумасшедшие деньги, а у меня сейчас только госзаказ остался! — Михаил Леонтьевич швырнул стакан с лекарством в стену.
— Подожди, но ведь там и Вадима деньги, он тоже вкладывал, — тихо сказала Елизавета Андреевна.
— Да что он там вкладывал? С гулькин нос он вкладывал, чтоб ему пусто было! Говорил я Александре: не пара он тебе, философ хренов, авантюрист подзаборный! Такие парни хорошие ухаживали! Вон начальник цеха мой. Молодой мужик, а как поднялся — дачу построил! Звони немедленно Сашке, я с ней поговорить хочу, с дурой!
Елизавета Андреевна убежала в комнату за трубкой телефона, а Михаил Леонтьевич неожиданно выпучил глаза, начал хватать ртом воздух…
Когда Елизавета Андреевна вернулась с трубкой, Ведмедек уже лежал на полу, неестественно подогнув под себя левую ногу.
— Мишенька!
* * *
Паша ходил из угла в угол по комнате с малышом на руках и укачивал его. Младенец орал, не думая успокаиваться.— Ay, ay, ay, ay! — приговаривал Паша, уже начиная злиться. Ну где же эта зараза Ритка? Обещала за полчаса обернуться. На молочную кухню она, видите ли, пошла!
Деньги кончились на прошлой неделе. Бывший муженек Риты Жора, который должен был ежемесячно подкидывать ей сто пятьдесят долларов на содержание ребенка, даже носа не казал, Вадим Георгиевич не объявлялся, и Пашу вся эта безвыходная ситуация начинала злить. Он теперь почти здоровый человек и должен регулярно питаться! Не кефир же ему с молочной кухни употреблять!
— Да заткнись ты! — прикрикнул Паша на младенца и уложил его в кровать. Пошел на кухню, чтобы сварить себе макарон.
В дверь позвонили. Паша удивился. Кто бы это мог быть? У Риты ключ. Подошел к двери, посмотрел в глазок. На площадке топтался незнакомый кудрявый парень.
— Вам кого? — спросил Паша, не открывая дверь.
— Мне Риту надо. Я от Жоры, — отозвался парень.
Паша открыл дверь.
— Рита дома? — спросил парень, разглядывая Пашу.
— Она на «молочку» пошла. А зачем она тебе? — с ревнивой ноткой в голосе поинтересовался Паша.
— Жорик ей деньги передал, — объяснил парень.
— Ах деньги, — обрадованно кивнул Паша. — Так давай!
— А вы кто?
— Я муж ее новый, — соврал Паша. Парень замялся:
— А сама она скоро будет?
— Да нет, недавно ушла. Час, может, полтора.
— М-да, я столько ждать не могу, — покачал парень головой. — Ну ладно, только вы ей обязательно передайте. — Он протянул Паше две купюры достоинством в сто и пятьдесят долларов.
— Обязательно передам, не волнуйся, — сказал Паша и закрыл дверь. Он посмотрел купюры на свет и вернулся в комнату, помахивая ими. Положил деньги на журнальный столик.
— Все орешь? — обратился он к младенцу. — Ну что я могу сделать? Молока у меня нет, кефира нет. Мать жди! — приказал он, вернулся на кухню к своим Макаронам. Выключил плиту, скинул макароны в Дуршлаг, чтобы промыть. Открыл кран с холодной водой и замер.
— Блин, что же это я? — спросил Паша самого себя. — Такая маза подвалила, а я дерьмо жру!
Он закрыл кран, пошел в комнату, сунул в карман рубахи пятидесятидолларовую купюру и направился к входной двери. Напялил на ноги стоптанные кеды, помялся у двери, почесывая нос, уши. Снова вернулся в комнату. Выложил из кармана пятидесятидолларовую купюру, взял сотенную.
— Ты вот что, пацан, лежи пока, ори, а я скоро буду, — сказал Паша на прощание малышу.
* * *
Дина сидела на кровати, забившись в угол. Она испуганно смотрела на Вадима, который расхаживал по комнате взад-вперед.— Я убью тебя, Митроша! Убью! — орал он, брызгая слюной.
— Вадик, с чего ты взял, что это он? — осторожно спросила Дина, вклинившись в паузу между его возгласами.
— Ну а кто еще? — Вадим начал загибать пальцы. — Обида, план мести, разработка, звонок, «кидалово»! Только не верю я, что мог он сам такую аферу замутить! Кишка у сволочи тонка! Помог ему кто-то из «авторитетов».
— Где же теперь деньги взять?
— Ничего-ничего, кредит еще не кончился. А пока он кончится и пойдут штрафные санкции, я их найду! Землю рыть буду, но найду! Ведмедек поможет. Тесть, он, в конце концов, или кто? У него такие связи — Митроша кровавыми слезами умоется! Милицию подключим, прокуратуру! Не все потеряно!
— Вадик, ты чайку травяного не поставишь? Очень хочется. Там на кухне в моем шкафу есть пакет с травами. Что-то нехорошо мне, — слабым голосом сказала Дина.
— Что? Да-да, сейчас.
Вадим ушел на кухню, чтобы поставить чайник. Из своей комнаты тут же вылезла соседка.
— Ну так как насчет моей просьбы? — спросила она.
— Какой просьбы? — уставился на старуху Вадим.
— Насчет отселения, забыли?
— Ах да! Некогда сейчас, ей-богу, некогда! — крикнул Вадим, доставая из шкафа пакет. Достал неудачно, часть травы просыпалась на пол. Вадим чертыхнулся, начал собирать траву с пола.
Соседка хлопнула дверью. «Еще и сердится!» — зло подумал Вадим. Он заварил траву, поставил настаиваться, вернулся в комнату.
Дина лежала на кровати и постанывала. Ее лицо было покрыто крупными каплями пота.
— Что с тобой, тебе плохо?
— Ой, Вадик, кажется, началось, — прошептала она испуганно.
Вадим бросился к телефону. Над аппаратом в коридоре к стене был прикреплен листок бумаги, на котором Дининой рукой были записаны все наиболее важные телефоны. Один из номеров был жирно подчеркнут красным, сбоку подписано: «РОЖАТЬ!» Вадим начал лихорадочно накручивать диск.
«Скорая» приехала минут через пятнадцать, все это время Вадим сидел около Дины, успокаивая ее. Принес травяной чай, но выпить его она не смогла. Боль не отступала.
Врачу — маленькой хрупкой женщине с красивыми карими глазами — было достаточно нескольких секунд, чтобы принять решение.
— Немедленно в больницу!
В комнате появились носилки, Вадим с шофером «скорой» аккуратно переложили на них Дину, стали спускать вниз по лестницам. Дина, не переставая, стонала и охала.
— Вы ей кто, муж? — поинтересовалась врачиха.
— Муж, — кивнул Вадим. — Кравцов, — зачем-то назвал он свою фамилию.
— В машину! — скомандовала она.
«Скорая» сорвалась с места, выехала на оживленную улицу. Включилась сирена. Ехали, однако, медленно: везде были пробки и при всем желании автомобилисты не могли пропустить их машину вперед.
Вадим держал Дину за руку и приговаривал едва слышно:
— Потерпи, девочка, потерпи!
Каталка со стонущей Диной скрылась в приемном покое, Вадим остался терпеливо ждать в коридоре, расхаживал взад-вперед, недоуменно глядя на других людей, которые тоже чего-то ждали. Людей было много, в основном мужчины, и Вадим подумал озадаченно: неужели у всех рожают?
Минут через сорок дверь отворилась и в коридоре появился врач в голубом комбинезоне и сдвинутой на затылок шапочке.
— Кто Кравцов? — громко спросил он.
— Я, — отозвался Вадим Георгиевич и торопливо подощел к нему.
— Какие лекарства ваша жена принимала в последнее время?
— Лекарства? — опешил Вадим. — Я не знаю, — сказал он растерянно.
— Очень плохо, молодой человек, что не знаете. Как бы то ни было, сейчас срочно нужна кровь!
— Дине? Что с ней?
— Потом, потом, молодой человек. Все вопросы потом. Сейчас некогда. Вторая группа, резус положительный. Неважно, в конце концов. Можно другую группу. Найдите как можно больше доноров — Друзей, знакомых. В нашем банке мало крови, и мы должны его немедленно пополнить!
—Я сам сдам, — сказал Вадим,
— Нужно как минимум четыре литра.
— Ясно, — кивнул Вадим, чувствуя, что начинает страшно волноваться, что он близок к истерике. — Кто-нибудь может сдать кровь? — спросил он так громко, что все, кто был в коридоре, обернулись. — У кого вторая группа?..
— Резус положительный, — так же громко добавил врач.
— Я могу… Можно. У меня вторая группа, — раздалось с разных концов коридора.
— Пройдите, пожалуйста, сюда, — пригласил желающих врач и открыл дверь.
Вадима и остальных желающих провели в лабораторию и, взяв экспресс-анализ на группу и резус, начали по очереди брать кровь.
— Но все же вы мне можете сказать, что с ней? — умоляюще спросил Вадим у врача, увидев, что тот выходит из лаборатории.
— Ради бога, потом, молодой человек, — попросил врач и скрылся за дверью.
Вадим достал из кармана сотовый и принялся набирать номера друзей и знакомых. В течение получаса он обзвонил человек пятнадцать. Школьные и университетские друзья, знакомые, его агенты. Он просил их приезжать самим, искать своих друзей и знакомых, обзванивать всех, кого только можно. Почти все тут же согласились приехать и сдать кровь. В крайнем волнении Вадим набрал даже номер Александры, но, когда она взяла трубку и сказала «Алло», опомнился, нажал «отбой».
Так, в ожидании, прошло часа два. За это время Вадим выкурил целую пачку сигарет, хотя обычно пачки хватало ему дня на три, на четыре, и побежал к ближайшему киоску за новой.
Его друзья и знакомые, друзья его знакомых и друзей один за другим приходили в приемное отделение, сдавали кровь, потом, после сдачи, многие предлагали остаться с Вадимом, подождать, помочь морально, поддержать, но он всех благодарил и просил уйти. Ждать ему было проще одному.
«Теперь полгорода будет знать, что у Кравцова любовница рожает, — думал Вадим, глядя на больничный двор, засаженный кустами, покрытыми сейчас огромными белыми шапками искристого снега.
Мужчина-врач вышел снова, когда уже не осталось больше сил ждать и пребывать в полной неизвестности. В руке он держал халат.
— Наденьте! — приказал он Вадиму и повел его за собой.
Он провел его по длинному коридору в свой кабинет, предложил сесть, достал из стеклянного шкафчика склянки со спиртом, мензурки, плеснул себе, плеснул и ему. Выпили, не чокаясь. Вадим даже не почувствовал спирта, выпил его, как воду.
— Ситуация такая, — начал врач. — Дело в том, что за последнее время для сохранения ребенка вашей жене вкололи большое количество сосудорасширяющих средств и витаминов. Вы меня понимаете?
— Зачем вкололи? — удивился Вадим.
— Чтобы выкидыша не было, — просто объяснил врач. — Однако доза последней инъекции была избыточно большой и вызвала лекарственный шок. По существу, отравили не только роженицу, но и плод. Мы ее откесарили, а кровь не свертывается, потому что все еще действуют сосудорасширяющие лекарства.
— Не останавливается кровь? — переспросил Вадим.
— Именно.
— К ней какой-то мужик-гинеколог ходил на дом. Консультировал, уколы делал, — неожиданно вспомнил Вадим.
— Ну-ну, — кивнул врач. — Оно и есть!
— Черт, я же его собственными руками, суку! Я эке его под суд! Он у меня!..
— Успокойтесь, молодой человек, — попросил врач устало. — Конечно, это ваше право. Иной раз медицинская ошибка слишком дорого стоит, но я вас уверяю, он хотел как лучше. Просто слегка не рассчитал лекарственную дозу…
— Я его найду! — грозно пообещал Вадим, глядя на склянку.
Врач перехватил его взгляд, плеснул еще спирта.
— Что с Диной?
— Сейчас уже все в порядке, не волнуйтесь.
— А мальчик?
Врач нахмурился.
— Умер? — спросил Вадим, чувствуя, как сердце замирает в страхе.
— Нет, не умер. Жив. Он сейчас в инкубаторе. Чистим кровь, питаем его искусственно. Тридцать шесть недель — не самый лучший срок. Хотя… — врач замолчал.
— Что «хотя»? — спросил Вадим.
— Пятьдесят на пятьдесят, — сказал врач задумчиво. — Будем надеяться, что первые пятьдесят все-таки наши.,