Зимин Алексей. Единицы условности

. Единицы условности / Алексей Зимин

   . Есть люди, способные задаваться вопросами на любую тему-от автомобильных двигателей до геополитики, - а есть узкие специалисты, умеющие думать только, скажем, о корпоративных финансах. Предметами для рассуждения автора чаще всего были человеческие слабости. Слабости погуще - успех, деньги или там честь с совестью. И слабости пожиже - путешествия и еда. Книга разделена на три тематических раздела: «Антропология», «География» и «Гастрономия». Деление это условное, так как в каждой части появляются люди, географические названия и шкворчит какая-нибудь сковорода. Здесь нет безусловных рецептов счастья. Кроме одного - делай, что должен, и будь что будет. Все остальное - единицы условности. Ведь частная жизнь тем и отличается от социальной истории, что ее можно изменить, ничего в ней, по сути, не меняя.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ, ИЛИ ОТКУДА ЧТО БЕРЕТСЯ

   Я не писал эту книгу. Она, если можно так выразиться, получилась сама. Что, конечно, не избавляет меня от ответственности.
   Несколько лет я служил колумнистом в толстых иллюстрированных журналах. Колумнист - это человек, который получает деньги за то, что ставит перед собой идиотские вопросы и с большей или меньшей степенью убедительности из этих вопросов выпутывается.
   Обычно колонка сопровождается изображением автора: небольшой паспортной фотографией человека, на лице которого смутно угадывается неясная мысль.
   Среди колумнистов есть универсалы, то есть люди, способные задаваться вопросами на любую тему - от автомобильных двигателей до геополитики, а есть узкие специалисты, умеющие думать только, скажем, о корпоративных финансах.
   Моими предметами для рассуждения чаще всего были человеческие слабости. Слабости погуще - успех, деньги или там честь с совестью. И слабости пожиже - путешествия и еда.
   В силу моего патологического легкомыслия суждения о человеческих слабостях, собранные в этой книжке, лишены того привкуса трагедии,

ЕДИНИЦЫ УСЛОВНОСТИ

   которого эти слабости несомненно заслуживают. Вместо трагедии тут какой-то болезненный оптимизм, в лучшем случае - хихикающая меланхолия.
   Впрочем, это не только моя болезнь - это болезнь века. Как говорил один заслуживающий доверия редактор: главная задача современной публицистики состоит в том, чтобы читатель уржался.
   Эта книга - дистиллят из моих журнальных колонок. Для удобства я разбил ее на три тематических раздела: «Антропология», «География» и «Гастрономия». Деление это условное, так как в каждой части появляются люди, географические названия и шкворчит какая-нибудь сковорода.
   Кроме того, внутри каждой части имеется некоторое подобие драматической интриги. Главный герой, то есть я, постепенно запутывается в череде мучительных вопросов. Правда, заканчивается все не катастрофой, как принято в триллерах, а икотой или анекдотом. Что несколько принижает морализаторский пафос. Но, признаться, у меня и в мыслях не было всерьез учить кого-то жить. И если местами вам покажется, что я агитирую в пользу того или иного способа существования, не принимайте это близко к сердцу. Я не верю в безусловные рецепты счастья. Кроме одного - делай, что должен, и будь что будет. Все остальное - единицы условности.,

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

АНТРОПОЛОГИЯ

 

1

 

БЫТ,

 

ИЛИ КАК СКРИПУЧИЙ ПАРКЕТ

 

МОЖЕТ ИЗМЕНИТЬ ЖИЗНЬ

 
   Из всех человеческих привязанностей самая загадочная для меня - страсть к старым вещам. Я с ужасом, например, смотрю на собственную жену, когда она идет в магазин винтажного тряпья. Для меня это - все равно что одеваться с трупа.
   При этом я вырос в семье, где практически ничего никогда не выбрасывали.
   Когда мне исполнилось тридцать, моя мама из лучших побуждений предъявила мне полную коллекцию моих детских игрушек. Там был чудовищного вида красный пластиковый утенок, деревянная погремушка, похожая на тибетский молитвенный барабан, и плюшевый медведь с такой зверской физиономией, что мне наконец-то стало понятно, откуда у меня в характере столько жестокого и мягкого одновременно.
   Один мой знакомый психолог сказал, что у меня, видимо, не в тонусе ген сентимхентально-сти.
   Однажды я решил это проверить и приехал в школу, в которой проучился десять лет.
   Я хотел испытать что-нибудь похожее на на-боковское умиление, но не испытал ровным счетом ничего. Хотя вру - испытал легкую досаду, вспомнив про то, как директриса тысячу раз обвиняла меня в том, что я курю в туалете.
   Это было обидно, потому что я курил, кажется, везде, включая и ее кабинет.
   Но ни разу не делал этого в туалете. Ведь это антисанитарно и в этом нет никакого удовольствия. Поэтому обвинение в туалетокурении оскорбляло меня как личность.
   После свадьбы мы с женой переехали жить за город. В старый дом, где выросли несколько поколений семьи моей жены. Сосны, свежий воздух, два часа в пробке каждый день. Все удовольствия дачной жизни.
   В первый же вечер мне стало дурно от всего того хлама, что скопился на даче за тысячу лет.
   Первое мое желание было - немедленно все выбросить и купить все новое.
   «Это что такое?» - совал я под нос жене закопченный кусок чугуна. «Это любимая бабушкина сковородка». «А эта серая пыль что здесь делает?!» «Это мамин запас муки». «В печку все, в печку!»
   Каждую минуту откуда-то сыпались, как тараканы, кусочки минувшего. То какая-то фаянсовая плитка, то целлофановый мешок, набитый другими целлофановыми мешками. То кастрюля без дна, то чайник без крышки. Однажды я имел глупость открыть шкаф в прихожей - и мне на голову высыпался целый легион разнокалиберных деревянных реек.
   Я начинал сходить с ума. За две недели жизни на даче мне удалось под вопли и причитания отправить на кладбище вещей только одну сковороду без ручки, две стеклянные банки неизвестного назначения и восемнадцать зубных щеток преклонного возраста.
   В редкую минуту душевного равновесия я открыл обнаруженную среди отсыревших журнальных подшивок толстую энциклопедию «Золотые правила домоводства. 10 000 советов на все случаи жизни». Открыл на странице 295 и прочитал буквально следующее:
   «Никогда не выбрасывайте обрезки ткани. Можно использовать даже самые маленькие лоскутки. Например, лоскутки, оставшиеся от пошива штор, можно пустить на оборки диванных подушек».
   Вот оно, подумал я. Вот где скрывается зло хламокопительства. Перевернув несколько страниц, я обнаружил совет не выбрасывать старую плитку в ванной, а использовать ее в качестве подставки под горячее. Ха, отметил я и понял, что делала синяя фаянсовая плитка на кухонном столе моей тещи.
   Я провел вечер в обществе этой книги и узнал массу потрясающих вещей. Например, я узнал, как бороться с вмятинами, которые оставляют на ковре ножки шкафа. Вы не поверите. Оказывается, надо положить в каждую вмятину по куску льда, подождать, пока он растает и потом высохнет, а затем пропылесосить это место. И вмятины как не бывало.
   Или как можно сделать сваг, простейшую штору. Надо взять пару старых дверных ручек-колец, которые обычно держат в пасти глупые медные львы, привинтить их над окном и пропустить сквозь кольца кусок ткани. И еще тысячи, тысячи бытовых мудростей длиной в несколько строк.
   Коротенькие эти истории и советы, написанные картонным языком, вдруг начали складываться в какую-то большую картину. Мне казалось, я вижу дом - большой и светлый. А в доме - счастливые, знающие все на свете люди. Они всегда улыбаются, даже когда случается что-то неприятное, как улыбается в кино за минуту до смешной сцены человек, уже смотревший фильм. Они спокойны, как читатель, перечитывающий в пятый раз Конан Дойля, на сцене гибели Шерлока Холмса. Они, как и читатель, знают, что все в итоге будет хорошо.
   Я заснул на главе, посвященной тому, как с помощью целлофановых пакетов можно спрятать лампы от брызг краски.
   На следующий день к нам с визитом прибыла теща. Она спросила, что нам нужно. И, может быть, что-то надо выкинуть? Тут она ехидно посмотрела на меня.
   Моя жена пожаловалась на полы в гостиной. Они скрипят. Что делать?
 
   Еще вчера я бы непременно сказал: как что, вырвать с корнем, вызвать бригаду нормальных рабочих и положить новые. Собственно, это я и собирался предложить, но неожиданно для себя произнес: «В шкафу в коридоре лежит масса старых реек. Можно забить их в щели между досками. Предварительно в щели нужно насыпать талька. И полы перестанут скрипеть».
   Теща и жена посмотрели на меня со священным ужасом. Так обычно смотрят на человека-медиума, через которого вдруг начинает говорить потусторонний дух.
   «Да, кстати, - сказал я жене, - вы собирались красить на улице деревянные кресла. Надо не выкидывать картонные коробки от них, их можно подложить под кресла, чтобы не запачкать краской траву».
   Один герой классической русской литературы считал, что главные истины прячутся на страницах самых идиотских книг. Теперь я с этим согласен.
   После «10 000 советов на все случаи жизни» я стал совершенно иначе смотреть на многие вещи. Понятно, что отныне любой предмет домашнего обихода, прежде чем оправиться в помойку, проходит мой самый пристрастный фейс-контроль. Я уже не дал сгинуть в утиле зеленому дивану с продавленной спинкой, сохранил жизнь стеллажам и дырявому корытцу для запекания. Между прочим, в это корытце можно насыпать углей, положить сверху решетку из ду15 Алексей ЗИМИН ховки - и вот тебе прекрасное компактное бар-бекю.
   Я теперь жалею, что успел заказать на дачу новую кухню. Со старой можно было бы легко найти общий язык. Более того. Я с некоторых пор вообще шире смотрю на вещи. Скажем, прежде чем уволить сотрудника, я думаю, а нельзя ли приспособить его, например, для каких-то других важных нужд. Стоя в пробке, я больше не бешусь от несправедливости московского трафика, а, наоборот, радуюсь, что мне подарено лишних несколько минут, чтобы использовать их для общения с самим собой. Я больше не верю в загубленную судьбу, не верю в единственное предназначение.
   Все можно исправить, в любой ситуации есть новый выход. Надо только научиться его видеть. Кстати, вот вам совет. Когда дочитаете эту книгу, не выбрасывайте ее. Бумагу можно использовать для полирования стекол. Только стекла обязательно должны быть влажными. Бумага может поцарапать сухое стекло.; -

2

ДЕТОКСИКАЦИЯ,

 

ИЛИ КАК ОГУРЕЧНЫЙ СОК

 

МОЖЕТ ВЛИЯТЬ НА СОЗНАНИЕ

 
   Есть такая религия - натуропатия. Согласно ей, человек и огурец - братья по крови. Оба они на девяносто процентов состоят из воды, но вода эта - разная. Та, что в человеке, - мертвая, а в огурце - живая. И если воду из огурца перелить в человека, то человек станет чище. Этот фокус называется детоксикация.
   Про детоксикацию и культ огурца я впервые услышал от главного редактора русского Vogue Алены Долецкой.
   «Понимаешь, Зимин, после этого ты становишься как бы другим человеком. Вот посмотри на меня. Я теперь совершенно другой человек. Там, понимаешь, они такое делают с людьми, такое. - В голосе главного редактора русского Vogue звякнули циркониево-браслетные интонации: - Ты должен через это пройти».
   И\Алена посмотрела мне в глаза тем взглядом, которым юная Дрю Бэрримор в фильме «Воспламеняющая взглядом» превращала людей в пылающие факелы.
 
   Алексей ЗИМИН ЕДИНИЦЫ УСЛОВНОСТИ Жизнь - это отрава (- 0 кг)
   Из дальнейших объяснений я узнал буквально следующее. Оказывается, наша жизнь - это последовательная цепочка малых и больших отравлений. И это касается не только тех самодовольных безумцев, что едят докторскую колбасу, не отвечающую спасительным нормам ГОСТа, и не только тех самоубийц, кто, как я, считает нормальным выпить четыреста грамм «Русского стандарта» за ужином. Это касается всех. Яды найдут тебя даже за столом вегетарианской столовой, даже с молоком матери человек впитывает не только любовь к Родине, но и все тот же самый губительный яд.
   Вот таким, оказалось, позорным образом устроена жизнь на планете Земля. И на все это, конечно, без пессимизма не взглянешь.
   Но выход удивительным образом нашелся. Он всегда, не поверите, существовал.
   Представьте себе, допустим, пылесос. Могучий и необязательно южнокорейский. Представьте, что человек и есть тот самый пылесос. И много лет он в силу сердечного влечения впитывает всю, какая только есть в округе, дрянь. И однажды эта дрянь наполняет его под завязку. Если работать и дальше в таком аварийном режиме, то скоро все функции откажут.
   А надо было только опорожнить мешок для сбора пыли. Вот и человек нуждается в регулярном избав18 лении от шлаков. Это действует. Причем на всех по-разному. Но одинаково хорошо. Те, кому нужно, худеют, кому нужно - поправляются. С людьми вообще происходят чрезвычайные вещи: многие, например, бросают курить, а кое-кого перестают узнавать таможенники, и приходится делать новую фотографию на паспорт.
   И главное, если делать детокс регулярно, то - тут был пущен в ход убийственной силы аргумент - можно даже пить водку. Разумеется, я был заинтригован. Жизнь - это борьба плохого с очень плохим (- 2 кг)
   Конечно, я знал о существовании диеты Ат-кинса1, о лечебном голодании по системе Брэгга2, о докторе Волкове3, сделавшем имя и состояние в буквальном смысле слова на крови многих моих близких.
   1 Аткинс, Роберт - пропагандист низкоуглеводной диеты. Его после дователи едят много мяса и рыбы и полностью отказываются от хлеба, карто феля и любых злаков. Умер в возрасте семидесяти двух лет, поскользнувшись на нью-йоркском тротуаре. Правда, его оппоненты считают, что причиной смерти стало не сотрясение мозга, а последствия его собственной диеты, кото рая приводит к отказу почек.
   2 Б рэгг, Поль - пропагандист лечебного голодания. Считал, что чело век должен жить минимум до ста двадцати лет, регулярно очищая организм пу тем полного воздержания от пищи. Брэгг прожил девяносто пять лет. Погиб, занимаясь серфингом на Гавайях.
   3 Волков, Анатолий - детский врач, насадивший в России методику диеты, основанной на анализе крови. Согласно доктору Волкову - каждый че ловек имеет свой список разрешенных и запрещенных продуктов. Кому-то можно есть, например, рыбу щуку, а кому-то она категорически противопока зана. Индивидуальные списки продуктов для своих клиентов Волков составля ет на основании биохимического анализа крови. Через его клинику прошла практически вся московская богема. Многим диета помогла. Традиционные диетологи считают Волкова шарлатаном.
 
   Знал я и о многих других бескомпромиссных людях, тщетно пытающихся направить человечество по верному пути, но наталкивающихся на стену недоверия - все эти, знаете, насмешки и плевки.
   Человек силен только в том, в чем он слаб, и энергичнее всего упорствует именно в заблуждениях. Доктор Аткинс умер у вас на глазах, а все вы остались такими же.
   Проблема доктора Аткинса и его коллег в том, что правда жизни с трудом передается при помощи книжного знания. Для эффекта нужен личный пример, тактильные ощущения и правда взгляда глаза в глаза.
   В общем, на этом месте Долецкая рассказала мне о самом главном. О Лизе Джине.
   В британском полусвете эта энергичная, как калиевая батарейка, дама работает ассенизатором. Кристин Скотт-Томас1 и прочие деятели кино и шоу-бизнеса регулярно проходят на ее вилле в испанской Андалусии курс детоксика-ции и потому выглядят так, как они выглядят, и чувствуют себя так, как чувствуют. То есть - великолепно.
   Но оказалось, что до этого мне нужно было ждать еще целый месяц. Даже больше. Прежде чем поехать на виллу к Лизе Джине и припасть, что называется, к первоисточнику, необходимо сорок дней поститься.
   Скотт-Томас, Кристин - английская актриса. Всемирную известность получила после роли в фильме Энтони Мингелы «Английский пациент».
 
   Таковы правила.
   То есть их можно, конечно, не соблюдать, проверять никто не будет. Но если ты хочешь добиться результата, на целых сорок дней придется отказаться от многого.
   Во-первых, от водки и вообще от всего и всяческого алкоголя. Кроме того, надо исключить из рациона кофе, сахар, мясо, хлеб, картофель, все бобы, любые молочные продукты и все коммерческие соки.
   Дальше больше. За две недели до десанта к Лизе надо перестать пить и свежевыжатые соки и оставить только фрукты, протертые овощные супы, отменить все жареное, а также рис. Из развлечений для вкусовых рецепторов оставить только имбирь, лимон и кайенский перец.
   И все эти долгие сорок дней надо пить свежевыжатый огуречный сок пополам с соком из сельдерея.
   Удивительное дело, но во всем этом меню мне отчего-то больше всего не хватало не водки, а риса, той его сладкой разновидности, из которой лепят суши. Что доказывает, как глубоко все-таки проникла японская культура в мечущуюся между Западом и Востоком душу русского человека. Жизнь - то, что бывает с другими (- 2 кг)
   Удивительно, как много на самом деле могут значить правила и запреты. Вот, казалось бы, ерунда: сказать себе, что больше не ешь, допус21 Алексей ЗИМИН ЕДИНИЦЫ УСЛОВНОСТИ тим, жареного мяса. Но как много это меняет, какой стройной и выверенной делается тогда жизнь. В ней появляется какой-то, что ли, порядок.
   Бытует такое пораженческое мнение, что жизнь - это хаос, селевой поток, цунами, уносящее беспомощно барахтающиеся тела навстречу, естественно, погибели. Но попробуйте, только попробуйте завести в жизни хоть одно неукоснительное правило. Например, не есть жареного мяса.
   И тогда, по крайней мере, одно становится точно понятным: я не ем жареного мяса.
   Вы думаете, этого мало? Неправда. Вообще-то говоря, на этом можно построить цельное и внятное мировоззрение. Такое, что другим завидно будет.
   Я вам говорю: только последовательность делает человека цельной личностью. Собственно, поэтому, например, англичанин записывается в крикетный клуб. Крикет ему, может, нужен как собаке пятая нога, но зато от регулярной оплаты членских взносов у него возникает ощущение порядка. А оно дорогого стоит.
   В детоксикации по методу Лизы Джине, безусловно, был порядок.
   За неделю до отъезда в Испанию, где Лиза проводит свои камлания осенью и весной (зимой она принимает на Бали, а летом на вилле в Уэльсе), мы с женой получили от нее письмо, где сухо, но подробно были изложены обстоятельства нашей будущей испанской жизни.
   Подъем в семь утра. Огуречный сок. Прогулка. Сок, йога. Обед. Прогулка - и так до восьми вечера каждый день.
   Кроме того, нам ультимативным образом рекомендовали взять с собой свитера, легкую обувь, солнечные очки и воздержаться от книг. «Как показывает практика, - писала Лиза, - это будет только лишний вес в ваших чемоданах». Жизнь - это движение (- 3 кг)
   Железнодорожный вокзал в Малаге1 был чист, тих и пустынен, как будто в городе был объявлен то ли карантин, то ли саммит «Большой восьмерки».
   Нас встречал меланхолично-худой бородач на старой «Тойоте». Он оценил мои габариты и убежденно и даже с каким-то раздражением сказал: «Лиза сделает тебя другим человеком».
   Побережье Андалусии ничем не отличается от других новозастроенных средиземноморских побережий: частокол гостиниц, изумруд полей для гольфа, реклама ресторанов. Примерно один и тот же вид на протяжении часа быстрой езды. Через час мы свернули с главной дороги на проселочную и запетляли по горам. Еще через пол-час^ въехали в крошечный городок Гаусин, на
   Малага - крупный порт на южном побережье испанской провинции Андалусия. Родной город Пикассо и Антонио Бандераса.
 
   Алексей ЗИМИН ЕДИНИЦЫ УСЛОВНОСТИ окраине которого в тени апельсиновых и оливковых деревьев пряталась построенная в мавританском стиле вилла.
   Выйдя из машины, я тут же закурил. Но шофер посмотрел на сигарету в моих руках так, что лучше бы я, ей-богу, на его глазах раздулся еще на один центнер. «Лиза сделает тебя другим человеком», - со злобным оптимизмом сказал он.
   Тут, собственно, и появилась Лиза - маленькая, юркая, очень симпатичная блондинка в короткой джинсовой юбке и модных унтах с рыбьим мехом.
   «Сейчас вам покажут вашу комнату, потом сок, а потом хайкинг. Опаздывать нельзя», - сказано это было таким тоном, что стало понятно: этот человек серьезно настроен сделать меня другим человеком.
   В окна комнаты стучали тяжелыми ягодами о л ивовые ветви, сок из андалусийских огурцов ничем не отличался от сока из огурцов московских.
   Хайкинг под предводительством правой руки Лизы Джине, инструктора по йоге Сюзанны, оказался неспешной и довольно плавной прогулкой по окрестным холмам.
   Кроме меня и моей жены на этой неделе де-токсикации решили подвергнуть себя промо-утер из Нью-Йорка Кристина, домохозяйка из Дублина Марлин, продюсер ВВС Виктория, скучающая миллионерша Мария и актриса Кри24 стин Скотт-Томас, известная по «Английскому пациенту», каковым она в данный момент, в общем-то, и являлась.
   Инструктор Сюзанна в красках рассказала нам историю своей жизни. Она была замужем. Потом заболела. Потом уехала в Индию. Там с ней случилось просветление, в результате которого, как я понял, исчезли и болезни, и муж. Теперь она счастлива.
   У Лизы Джине история оказалась не менее увлекательной. Она была подающим надежды фотографом, но вдруг ее всю покрыло какой-то, извините, паршой. Все врачи, как водится, отступились. Но тут в Лондоне проездом случился один американский натуропат. Он сказал Лизе: бросай все и иди со мной.
   Надо отдать должное Лизе, она ни минуты не колебалась. Натуропат научил ее пить огуречный сок и приоткрыл глаза на то, как устроен обмен веществ и вообще мир. Парша исчезла, Лиза бросила фотографию и теперь учит так драматически доставшемуся ей знанию всех желающих.
   После таких историй огуречный сок пился как-то особенно вдохновенно. Жизнь - это унисон (- 1,6 кг)
   (Вечером перед всеми нами выступала Лиза. Ее речь была горяча и обличительна. Надо сказать, она умеет держать аудиторию. Даже я, по25
 
   Алексей ЗИМИН ЕДИНИЦЫ УСЛОВНОСТИ нимая ее торопливый, беспощадный английский через слово, был, чего греха таить, заворожен нарисованными ею картинами. А картины были такие.
   Мы сами не понимаем, что творим. А давно уже пора бы выучиться понимать. Есть вещи, которые убивают нас. Есть - которые только ранят. И мы совершенно не делаем между ними различия, хоть и давно пора. Вся беда в том, что мы не умеем слушать собственный организм. Мы часто выдаем свои собственные грязные желания за потребности организма, а это не так. Вот вы, спросила Лиза, чего сейчас, к примеру, хотите? Продюсер Виктория хотела шоколада. Актриса Кристин Скотт-Томас преступным образом жаждала большую кружку пива. Меня обуревало сразу столько непристойных желаний, что я поблагодарил Бога за то, что не в ладах с разговорным английским.
   «А ведь именно эти желания, - давила на самое больное место Лиза, - делают нас слабыми. Вот иди сюда, Виктория».
   Виктория нерешительно вышла. «Согни руку, я попробую ее распрямить, а ты сопротивляйся». Виктория сопротивлялась, и действительно у Лизы с ее рукой мало что вышло. «А теперь, Виктория, я прижму к твоей щеке шоколад, а ты продолжай сопротивляться». Лиза сделала все, как обещала, но Виктория с шоколадом у щеки сдалась без боя. Это было удивительно наглядно. Со мной был проделан тот же фокус, но с участием пачки «Мальборо», и я - при всем своем равнодушии к этой марке сигарет - сдался, как вишист-ская Франция перед превосходящими силами Третьего рейха.
   «А еще важно понимать свое дыхание, - продолжала витийствовать Лиза. - Только рассчитав все силы и взяв только то, что тебе действительно нужно, можно пойти вперед».
   На лицах собравшихся была невыразимая печаль от осознания собственной никчемности. Никто уже не хотел шоколада. Жизнь - это холмы (- 3,4 кг)
   Следующие три дня стали для меня тяжелым испытанием. Я, давно уже не ходивший дальше, чем от Патриарших до редакции на Пушкинской площади, накручивал по пятнадцать километров в день по серьезно пересеченной местности.
   Я, давно уже не поднимавший ничего тяжелее бокала монтепульчано, вынужден был задирать в какие-то невообразимо далекие небеса свои ноги, оказавшиеся такими тяжелыми и чужими.
   На второй день у меня пропали все желания, кроме одного: поскорее сбежать отсюда и вернуться в привычный мирок без сверхусилий, без йогического «приветствия Солнцу», без километрового подъема под углом в шестьдесят градусов.
 
   Честно говоря, если бы я не видел, что все то же самое с легкостью проделывает моя хрупкая жена и не менее хрупкая, но в два раза стар ше Кристин Скотт-Томас, я бы, наверное, драпанул.
   Сел бы в машину и уехал в город Ронда1. С его узкими теплыми улицами, где запах ладана мешается с ароматом тушеной фасоли.
   Ведь, кроме шуток, еще очень хочется есть. Кормят у Лизы, конечно, хорошо. Я бы даже сказал, великолепно кормят. Но все это только сырая еда. Салаты, протертые супчики. Субтильная, исключительно овощная кухня, пародирующая темы кухни «развратной», несырой и неовощной. Основные блюда здесь изображают не самих себя, а лазаньи, гамбургеры, шашлыки.
   Интересно, почему новая кулинария не может обойтись без образов старой? Это что - комплексы вроде введенных Сталиным офицерских погон взамен уничтоженного офицерства? Обезьянничанье, как сатанинские ритуалы, повторяющие и перевирающие литургию?
   Что-то подобное, видимо, чувствовали и остальные участники нашего собрания. Продюсер Виктория тайно передала моей жене для меня банан и яблоко. Она, оказывается, уже два дня ночью воровала фрукты из холодильника.