Страница:
Павел Степанович спрашивает Лесли:
- Что же, за батареей неприятельской никто не наблюдает?!
Укоризненно пожав плечами, он выходит на открытое место и взбирается на банкет. В стороне французской батареи расходится пороховое облако. Адмирал подносит к глазам свою неизменную подзорную трубу. Он стоит спокойный, внимательный к движениям неприятеля. Вот на солнце мелькнула красная феска, блеснул ствол. Эге, да там зуавы, штуцерники! Значит, ночью вылазка может дать трофеи. Надо будет вызвать охотников, заодно пушки заклепают.
Керн и Лесли снова волнуются.
- Ведь под прицел встал. Как на параде, во весь рост. Я его силой стащу.
- Позорно нам будет, ежели ранят Павла Степановича. Глаза тогда не поднять.
И адъютанты вылезли из тени, в которой дремали, наверстывая бессонную ночь. Они сидят на бруствере, сворачивают папироски из желтой бумаги и волнуются: не ровен час - ударит ядро прямо в дорогого начальника.
Вдруг опять запели штуцерные пули. Возле Керна посыпалась щебенка, поднялась щекочущая пыль.
- Ну, так и есть, заметили!
- Павел Степанович!
- Ваше превосходительство!
- Сойдите же, Павел Степанович!
Адмирал не отвечает. Еще в левый угол французской батареи надо посмотреть. Да, там свежий горб земли - еще осадное орудие будет... Пуля летит у руки, жужжит под ухом, будто шмель забрался в раковину. Ну, конечно, не всякая пуля в лоб...
И он падает... Сознания уже нет.
Он тяжело падает на руки подбежавших офицеров и без сознания совершает последний путь через город.
Сначала рана наскоро закрыта носовым платком лейтенанта Лесли. Кровь выступает на лбу над правым глазом, алыми каплями медленно струится по виску. Потом на перевязочном пункте сестра милосердия охватывает эту благородную голову плотным бинтом и поверх - белым полотенцем. Свинцово тяжелые, усталые веки прикрывают зоркие глаза адмирала. Мертвенная бледность обостряет нос и щеки. Теперь горбоносое лицо строго, как холодный мрамор античных статуй.
Но оно родное толпам, которые провожают носилки до Павловского мыска, все увеличиваясь в силе. Много их, солдат, матросов, женщин, но все сторожко блюдут тишину, точно боятся разбудить раненого адмирала.
Не может, не должна отлетать от Севастополя душа обороны, выразитель мужества и стойкости его защитников. Не может кусок свинца, отлитый в чужой земле, убить Нахимова.
- Он очнулся?
- Нет, без сознания.
- Он поглядел? Дрогнули веки?
- Нет, не открывает глаз.
- Дышит? Жив?
- Жив, уж врачи постараются.
- Беда, Пирогов уехал. Тот бы вылечил. Матроски бегут, спотыкаются на булыжниках, шепотом причитают:
- Ой, горе, горюшко! Ой, проклятые, лучше бы всех нас побили! Ой, господи, не _дай помереть мученику, страдальцу...
- Тише, бабы, что хороните? Тише, бабыньки, будет жить наш Павел Степанович! - говорит старый матрос и размазывает слезы на обветренных просоленных щеках.
- Хошь бы глянул сердешный на божий свет!
Осторожно опускают носилки в шлюпку. Осторожно гонят шлюпку гребцы. Горестно журчат у бортов шлюпки расплавленные солнцем струи. Бездонное голубое небо отражает синие воды моря, прекрасного летом Черного моря.
Но не открыть глаза на любимый рейд Павлу Степановичу, не увидать ему уже мачт на воде, не услыхать, как застонет ветер в снастях и вздует паруса.
И бежит по Севастополю с бастиона на бастион, по редутам и батареям, в блиндажи и минные галереи, на корабли и пароходы, - бежит страшная весть, что врачи сказали:
- Кости повреждены, вдались до мозга... Восемнадцать осколков вынуты, но надежды нет...
Значит, не может Павел Степанович знать, что умирает? Не может уже спросить, как на бастионах готовятся к новому штурму? Не может он объехать корабли, на которые летят бомбы и конгревовы ракеты?!
На второй день ему будто лучше. Он часто открывает глаза, проводит рукой по лбу. Однажды губы шевелятся, и он внятно говорит: "Все вздор!" Но к вечеру пульс слабеет, дыхание становится тяжелым, и он снова в тяжелом беспамятстве.
Павел Степанович умирает в параличе. И так лучше. Мягко, медленно уходят все звуки. Он не слышит гула севастопольской канонады. Тени белокрылых кораблей на высоких волнах вздымаются к увлекают адмирала. На тех кораблях кроткий брат Платон, удалой Бутенев, милый Саша Домашенко. На тех кораблях Лазарев и Головнин, Истомин и Корнилов, Бестужев и Вишневский, матросы "Крейсера", "Азова", "Наварина", "Паллады", "Силистрии", "Марии". И мчатся корабли в большой океан, в бесконечное плавание...
Старый матрос сидит на завалинке халупы напротив госпиталя. Он сидит день и ночь, и еще день и ночь, пока Павел Степанович жив. Он сидит, пока к телу не открывается доступ. Тогда Сатин покидает завалинку и, тяжело ступая, с обнаженной головой проходит к гробу. Он долго смотрит в строгое и доброе лицо; не замечает, что высокий лоб осенили флаги адмирала, вице-адмирала и контр-адмирала, что вытянутое тело прикрыто синопским героическим знаменем корабля "Мария", что вокруг на подушках торжественно разложены ордена - два Георгия, Владимир и Анна с мечами, и много других. Сатин опускается на колени и шепчет одному ему ведомую молитву благодарности за счастье знать Павла Степановича, не то остался бы он к старости далеко от родины, с ожесточившимся сердцем.
Приходят и уходят безмолвные и шепчущие люди.
В чьих душах из знавших Павла Степановича он не оставил глубокого следа?
Кого осторожно и мягко не свел он с неправильного пути?
Кому не помог утвердиться на хорошей дороге моряка?
Стояли у тела адмирала продолжатели морской славы - Панфилов, Бутаков и Попов. Стояли молодые офицеры. Хмурясь и шмыгая носом, топтался матрос Кошка. Приходили старики, Гаркуша, Алферов и Вакуленко, и многие другие матросы, ставшие артиллеристами на бастионах и кочегарами на пароходах.
Когда на торжественной панихиде вокруг гроба собирается высшее начальство, уже сереет лоб адмирала и исчезает доброе выражение в застывшем лице...
- Флаг и гюйс приспустить! - раздается команда на флагманском "Константине".
- Флаг и гюйс приспустить! - повторяют за адмиральским кораблем на "Чесме", на "Марии", на "Париже" и на всех неутомимых пароходо-фрегатах. Замирают в шеренгах моряки на кораблях и смотрят на катер, отчаливший с Северной стороны. На вечный покой, к Лазареву, Корнилову и Истомину, везут тело отца матросов, душу флота и Севастополя.
Звенящая, необычная тишина над городом. Враг не стреляет. Склонился перед смертью русского героя. И тогда в тишину входит первый печальный звук колокола и раздается грустный перезвон.
К 1855 году ритуал похорон, вельмож и высших воинских чинов был тщательно разработан, и даже горести осады не могли его изменить. За аркою Графской пристани перед выгоревшим, черным от копоти пожарища ушаковским домом, как только причалил к нижней ступени катер, забил барабан, ударили в медные ладоши звонкие тарелки, загудели трубы оркестра. Тут же стоял с штуцерами к ноге батальон Модлинского полка, и от массы пропаленных солнцем солдат шла волна горячего дыхания. Но сильнее и острее этого привета севастопольских бастионов были душные запахи ладана. Десятки священнослужителей закадили на площади и понесли аромат смерти в гору, мимо памятника Казарскому, через аллеи молодого сада, мимо Морской библиотеки.
На крутом подъеме гроб с наброшенным на тело Андреевским флагом и крышку с тремя адмиральскими флагами несли заслуженные кондукторы и боцманы. На верхней аллее их сменили молодые офицеры с кораблей. А перед входом на Соборную площадь гроб закачался на плечах больших особ. Медленно ставя ноги, генералы поднялись на соборную паперть, и тут преемник должностей Павла Степановича, наследник его преданности долгу черноморского флагмана, последний адмирал-наваринец в Севастополе, Александр Иванович Панфилов в изумлении замешкался. Он должен был подать сигнал для салюта, но он смотрел в проход из сада.
Оттуда валом шел Севастополь, неповторимый мученический Севастополь 1855 года. Шли калеки на костылях, и на чьих-то скрещенных руках их несли, и они просто ползли по сухой каменистой земле, подтягиваясь на руках. Безрукие и обгоревшие, с повязками, будто мусульмане-чалмоносцы, в заплатанных мундирах и в белых рубахах, в больничных халатах и в тряпье шли солдаты и матросы. Были тут и матроски, совсем старухи и здоровые молодицы, помогавшие слабым мужчинам или высоко, на головы и плечи посадившие ребят. Вал шел на площадь и спокойно тек между модлинцами, подкатывался к паперти. Этого не могло быть на похоронах Корнилова - не было тогда такого количества раненых. Но не было такого сборища и много позже - на похоронах Истомина...
- Ужасно нераспорядительно, - сказал кто-то из генералов за плечом Панфилова по-французски. И вдруг эти брезгливо произнесенные слова помогли Панфилову понять, что так и должно быть на последнем пути Павла Степановича, который сумел стать настоящим отцом и братом всем этим героическим жертвам войны. Он, Павел Степанович Нахимов, признавал эту массу весьма будто ограниченных и невежественных людей подлинными делателями истории отечества.
Александр Иванович хотел сказать, чтобы допустили к телу Нахимова всех пришедших проститься с ним, но гроб уже опять подняли, и он над обнаженными головами проплывал в темный и холодный зев собора. Рявкнули дьяконские басы, прижимая рокочущим звуком к земле, в унисон им завторил низкими голосами хор старых моряков, и не вдруг вступил, как возглас самой жизни, будто ласточками взмыл в вышину другой хор - детских альтов и дискантов. И, облегченные, люди заплакали.
Александр Иванович встретил устремленный на него взгляд Воеводского и вспомнил, что должен подать команду. Он скупо и накоротке взмахнул рукой. Воеводский в свою очередь поднял руку с платком. Другие адъютанты побежали на вышку Морской библиотеки и к модлинцам. И семафор на вышке взмахнул угрюмыми руками, закачался, а модлинцы дружно подняли штуцера дулами в солнечное небо, будто хотели его расстрелять. А внизу, в бухте, когда на "Константине" формарсовый повторил флагами приказ семафора, канониры лязгнули замками орудий.
Под пушечный многократный салют, под раскатистые залпы штуцерников-стрелков гроб пошел по новым ступеням вниз - в склеп. И внезапно наступила страшная тишина. Только шаркали сапоги и стесненно дышали люди. Гроб, подхваченный широкими полотнищами, опускался в яму, приготовленную у стенки к югу от могилы Лазарева. Оба крыла в передней части склепа были уже заняты по указаниям того, кто сейчас становился здесь новым жильцом.
- Прощайте, адмирал!
- Прощай, Павел Степанович! - Полевые и садовые цветы в венках и букетах засыпают гроб. Генералы с князем Горчаковым во главе заторопились наверх, в тепло, под июньские лучи солнца. Остались моряки - Панфилов, Григорий Бутаков, Керн, Попов, адъютанты Нахимова. И опять стало тихо, но как-то по-особому - уже покой могилы не страшил, уже примиряла обстановка с трагедией смерти.
Да, пушечный салют услышали все севастопольцы на бастионах и береговых батареях, все солдаты армии на Мекензиевых высотах. Да, через мертвое пространство, прорезанное траншеями, изрытое ямами минных взрывов, избитое и исцарапанное ядрами и чугунными осколками, салют донесся в укрепления осадной армии. Да, скоро он распространится по Европе и России. Мир узнает из телеграфических известий в газетах, что Севастополь потерял Нахимова, что Россия лишилась одного из лучших своих сынов.
- А лишилась ли? - негромко спросил Панфилов и взял в свои руки горячие руки Бутакова. - Я думаю - будет жить Павел Степанович в вашей памяти долго после войны. Не так ли, будущие устроители флота?
- Так. Безусловно так.
- И еще не забудьте, как запечатлели дорогой образ простые люди, незаметные герои...
- А это всего важнее, - шепнул Костыреву Ухтомский. - Нет ничего дороже и прекраснее народной памяти.
1938 - 1948
Ленинград - Севастополь
Словарь морских терминов
Амбаркация - посадка войск на корабль.
Ахтерштевень - деревянный брус, соединенный с килем и образующий основу конструкции кормы.
Бак - у парусного судна носовая часть верхней палубы от форштевня до фок-мачты.
Бакштаг - курс судна относительно ветра, при котором его нос составляет с направлением ветра угол более 90°, но менее 180°.
Бейдевинд - курс судна относительно ветра, при котором его нос составляет с направлением ветра угол менее 90°.
Бизань - прямой (т. е. прямоугольный) парус, поднимаемый на бизань-мачте. От палубы вверх - первый.
Бизань-мачта - последняя мачта, считая с носа судна.
Бимс - деталь поперечного набора корпуса судна.
Битенг - металлическая полая тумба, укрепленная на палубе.
Боканцы - деревянные балки на парусном судне; выступали за борт и служили для подвешивания шлюпок.
Бом - слово, прибавляемое ко всем парусам, рангоуту и такелажу, принадлежащим бом-брам-стеньге, т. е. стеньге, продолжающей вверх брам-стеньгу.
Бом-брамсель - прямой парус, поднимаемый на бом-брам-стеньге.
Брам - слово, прибавляемое ко всем парусам, рангоуту и такелажу, принадлежащим брам-стеньге, т. е. стеньге, продолжающей вверх стеньгу.
Брамсель - прямой парус, поднимаемый на брам-стеньге.
Брандвахта - судно, поставленное на рейде, в гавани или в устье реки для наблюдения за входящими или выходящими судами.
Брандер - в парусном флоте судно, наполненное взрывчатыми или горючими веществами. Предназначалось для взрыва или поджога вражеских судов.
Брасы - снасти бегучего такелажа, привязанные к оконечностям реев. Служат для поворота реев в горизонтальной плоскости.
Брать весла на валек - форма приветствия старшего начальника. При этом гребцы шлюпки поднимают весла вертикально, лопастями вверх, лопасти разворачиваются в диаметральной плоскости шлюпки.
Брашпиль - устройство в виде ворота с горизонтальной осью вращения для подъема якоря.
Бриг - двухмачтовое парусное судно для крейсерской и посыльной службы. Имело от 16 до 28 орудий.
Броткамера - помещение на судне для хранения сухарей, муки и сухой провизии.
Брюк - толстый трос, удерживающий пушку при откате после выстрела.
Булини - снасти нижних парусов (фока и грота) и марселей.
Бушприт - часть рангоута; горизонтальное или наклонное дерево, выдающееся с носа судна.
Ванты - снасти, служащие для крепления мачт и стеньг с боков (по бортам).
Ватерлиния - линия на корпусе судна, соответствующая углублению его в воду при загрузке.
Верп - якорь меньшего веса, чем становой (т. е. основной). Завозился на шлюпках и сбрасывался в воду в месте, к которому надо было подтянуть корму судна.
Выбленки - концы тонкого троса, укрепленные поперек вант. Выполняют роль ступенек для взбирающихся на мачты и стеньги.
Вымбовки - деревянные рычаги для вращения шпиля вручную.
Выстрел - рангоутное дерево, перпендикулярное борту, укрепленное концом снаружи борта против фок-мачты.
Гак - крюк.
Галиот - небольшое парусное судно. Имело две мачты с косыми (т. е. треугольными) парусами.
Галс - курс судна относительно ветра. Если ветер дует в левый борт судно идет левым галсом, в правый - правым галсом.
Ганшпуг (гандшпуг) - рычаг для разворота пушек.
Гельмпорт - отверстие на корме судна для прохода оси руля.
Гиг - вид шлюпки.
Гик - часть рангоута. Горизонтальное дерево, по которому растягивается нижний край парусов - триселя или бизани.
Гитовы - снасти бегучего такелажа, служащие для уборки парусов или подтягивания паруса к рею или мачте, чтобы временно уменьшить его площадь.
Грот - прямой парус, поднимаемый на грот-мачте. От палубы вверх первый.
Грот-мачта - мачта, следующая в корму за фок-мачтой.
Грот-марсель - прямой парус, поднимаемый выше грота.
Грот-руслени - площадки по бортам судна, к которым крепятся с помощью блоков ванты грот-мачты.
Грот-стень-штаг - снасть для крепления стеньги грот-мачты.
Даглист - левый становой якорь судна, т. е. отдающийся с левого борта.
Двухдечный - двухпалубный.
Дек - палуба; также пространство между палубами, в котором жила команда, на парусном судне.
Дифферент - угол наклона судна в продольной его плоскости.
Дрейф - снос судна с линии курса под влиянием ветра.
Идти в полветра - т. е. когда ветер дует перпендикулярно борту судна. Иначе - в галфвинд.
Идти под грот-марселями в четыре рифа - т. е. с марселями на грот-мачте, площадь которых уменьшена на четыре рифа.
Интрюм - трюм на парусном судне. Находился ниже самой нижней палубы и служил для укладки грузов.
Камели - плоскодонные судна-понтоны. Служили для подводки под судно, подъема его и проводки по мелководью.
Каронада - короткая чугунная пушка большого калибра.
Картуз - мешочек цилиндрической формы из шелка или шерстяной ткани, в котором помещался заряд пороха.
Квартирмейстер - первый унтер-офицерский чин в царском флоте, т. е. младший унтер-офицер.
Киль - продольная часть набора корпуса судна.
Кливер - косой парус, ставящийся впереди фок-мачты.
Клотик - деревянный диск на топе мачты или флагштоке. Имеет шкив для тонкого троса, с помощью которого поднимаются флаги.
Клюз - круглые или овальные отверстия, сквозь которые проходят якорные цепи или канаты.
Книппели - артиллерийские снаряды, состоящие из двух ядер, полуядер или цилиндров, насаженных на концы железного четырехгранного стержня. Применялись для разрушения рангоута и такелажа парусного судна.
Кокор - мешок из кожи или сосуд из меди для доставки к орудиям пороховых зарядов.
Контр-апроши - широкие ходы сообщения, которые осажденные в крепости войска прокладывали за ее пределами навстречу апрошам наступавшего противника с целью контратаки.
Контргалс - курс судна относительно ветра, противоположный тому, которым оно идет в данный момент.
Корвет - трехмачтовое военное судно. Имело 20 - 30 пушек на верхней палубе.
Кранец - деревянный брус или парусиновый мешок, набитый обрубками тросов. Вывешивается за борт и служит для предохранения борта при подходе к причалу и т. д.
Крюйт-камера - помещение на судне для хранения взрывчатых веществ.
Крюйс - слово, прибавляемое к наименованиям части рангоута и такелажа бизань-мачты.
Крюйсель - прямой парус на бизань-мачте, второй от палубы вверх.
Лаг - прибор для измерения скорости судна и пройденного им расстояния.
Лавировка - продвижение парусного судна при встречном ветре переменными курсами.
Линейный корабль - самый большой в парусном флоте. Имел 80 - 100 пушек.
Линия баталии - термин из тактики парусного флота. Обозначает боевой строй эскадры или отдельных ее частей. Обычно строй кильватера, т. е. строй, когда корабли следуют один за другим.
Лиселя - дополнительные косые паруса, поднимаемые при попутном ветре. В переносном смысле - длинные углы накрахмаленного воротника белой рубахи, надеваемой под офицерский или адмиральский сюртук.
Лот - прибор для измерения глубины.
Льяла - водостоки для воды, попадающей на палубы судна.
Марс - площадка на топе мачты.
Марсель - прямой парус, второй от палубы вверх.
Марсовой - матрос, работающий по расписанию на марсе.
Мидель-дек - средняя палуба на парусном судне, на которой размещалась главная артиллерия.
Набор судна - остов его, состоящий из продольных (стрингеры и кили) и поперечных (шпангоуты и бимсы) связей, придающих корпусу форму и прочность.
Нок - оконечность всякого горизонтального рангоутного дерева.
Обсервация - наблюдение береговых предметов и светил (Солнца, Луны, планет и звезд) и определение по ним географических координат судна, т. е. его местонахождения.
Отдать фалы - т. е. отдать (дать свободный ход) трос, при помощи которого поднимается парус или рей, стеньга. Иначе - спустить парус (рей,стеньгу и т. д.).
Пакетбот - почтовое судно.
Пеленг - направление на предмет от наблюдателя. Измеряется углом между направлением на север и направлением на предмет.
Перт - трос, протянутый под реем. На пертах стоят матросы, работающие с парусами.
Плехт - правый становой якорь судна, т. е. отдающийся с правого борта.
Плутонг - группа пушек одинакового калибра на судне.
Поворот оверштаг - поворот, при котором парусное судно пересекает линию ветра носом.
Поворот через фордевинд - поворот, при котором парусное судно пересекает линию ветра кормой.
Подпертки - короткие тросы, поддерживающие перт, крепятся к рею.
Порт - вырез в борту судна для стрельбы из орудий.
Рангоут - круглые деревянные части парусного вооружения судов для постановки и растягивания парусов; мачты, реи, бушприты и др.
Ревизор - офицер, ведавший на парусном судне хозяйством.
Рей - рангоутное дерево, подвешенное за середину к мачте или стеньге. К реям привязываются паруса.
Рифы - поперечный ряд продетых сквозь парус завязок (риф-сез-ней), с помощью которых можно уменьшить его площадь. Взять рифы - уменьшить площадь паруса.
Румб - курс судна, или направление на предмет. Окружность горизонта делится на 32 румба. Один румб - 11 ?°- Главные румбы - норд, зюйд, ост, вест (север, юг, восток, запад).
Руслени - площадки по бортам парусного судна. С них бросали лот, чтобы измерить глубину.
Рым - металлическое кольцо, продетое в болт с головкой. Служит для крепления или продевания тросов.
Рында - особый сигнал-звон в судовой колокол на парусном флоте в полдень.
Салинг - деревянная рама, устанавливаемая на топе стеньги. Служит для закрепления снастей.
Стаксель - косой парус. Ставится впереди мачт.
Стеньга - часть рангоута, продолжение мачты вверх.
Стать фертоинг со шпрингами - способ стоянки на двух якорях, при котором при перемене ветра судно всегда остается между якорями. Для этого используется специальное устройство - фертоинговая скоба, исключающая перекручивание якорных цепей.
Степс - деревянное или железное гнездо, в которое вставляется мачта.
Счисление - определение географических координат судна по формулам или полученное графически на карте на основании показаний лага и компаса.
Такелаж - все снасти на судне, служащие для укрепления рангоута, для управления им и парусами. Бегучий такелаж - подвижные снасти для подъема парусов, поднятия и спуска части рангоута и т. д. Стоячий такелаж неподвижные снасти для укрепления рангоута.
Танке - танк, цистерна с водой.
Тендер - в парусном флоте одномачтовое военное судно водоизмещением в 50 - 60 тонн, вооруженное 10 - 12 пушками малого калибра.
Тимберовка - ремонт корпуса деревянного судна.
Топ - верхний конец всякого вертикального рангоутного дерева (мачты, стеньги).
Требаки, дубки - небольшие парусные торговые суда.
Трисель - дополнительный косой парус, ставящийся на мачте.
Узел - морская единица измерения скорости, одна морская миля (1852 метра) в час.
Фальконет - пушка малого калибра. Состояла на вооружении небольших парусных судов и шлюпок.
Фальшфейер - тонкая бумажная гильза, наполненная пиротехническим составом, горит ярким белым пламенем. Используется для сигналов ночью.
Фелюга (фелюка) - небольшое парусное судно.
Флагдук - специальная ткань, из которой шьются флаги.
Флагшток - древко, установленное на оконечности кормы судна, на котором поднимается кормовой-флаг.
Фок - прямой парус, поднимаемый на фок-мачте. От палубы вверх - первый.
Фок-мачта - первая мачта, считая с носа судна.
Фордевинд - ветер, дующий в корму судна; называется также полным ветром.
Фор-штаг - снасть, поддерживающая фок-мачту.
Форштевень - часть набора корпуса, образующая нос судна. Соединяется с килем.
Фрегат - трехмачтовый военный корабль, второй по величине после линейного корабля, но имеющий большую скорость. Число орудий - до 60.
Швартовы - трос или цепь для привязывания судна к причалу, к другому судну.
Шканечный журнал - журнал, в который заносились в хронологическом порядке все события на судне.
Шканцы - часть верхней палубы от грот-мачты до бизань-мачты.
Шкафут - широкие доски, лежащие по бортам парусного судна и соединяющие бак со шканцами.
Шкоты - снасть, служащая для растягивания нижних углов парусов.
Шлюп - трехмачтовое парусное судно с 20 - 30 пушками на верхней палубе. Больше брига, но меньше корвета.
Шпангоут - поперечное ребро корпуса судна, часть его набора.
Шпигат - отверстие в палубе или в ее сплошном ограждении для слива за борт воды.
Шпиль - устройство в виде ворота с вертикальной осью вращения для выбирания якорных цепей или канатов.
Шпринг - толстый канат, прикрепленный к становому якорю или зерпу.
Штормовая бизань - парус, который ставится на бизань-мачте во время шторма.
Шхиперская часть - т. е. якоря, цепи, канаты, брезенты, блоки, инструмент, краски и т. д.
Ют - надстройка в кормовой части судна, кормовая часть верхней палубы.
Ял - вид шлюпки, имеет от 2 до 8 весел.
Преданный флоту
С Александром Ильичом Зониным я познакомился в предвоенные годы. Писатель в то время ходил в море на крейсере "Красный Кавказ" и работал над романом о П. С. Нахимове. Вскоре наше знакомство переросло в дружбу, и, смею сказать, дружба эта выдержала испытание в течение многих лет и продолжалась до последнего дня его жизни.
Как литературная деятельность, так и вся жизнь Александра Ильича неразрывно связаны с армией и флотом. В гражданскую войну он был комиссаром полка, участвовал в боях за Одессу, Ровно, Полоцк, Псков и под Петроградом. За мужество и отвагу, проявленные при подавлении кронштадтского мятежа в 1921 году, награжден орденом Красного Знамени. Был редактором газет 16-й армии и Туркфронта, журнала "Политработник". В 1929 году окончил Институт красной профессуры. В годы Великой Отечественной войны А. И. Зонин в звании капитана 3-го ранга служил на флоте.
- Что же, за батареей неприятельской никто не наблюдает?!
Укоризненно пожав плечами, он выходит на открытое место и взбирается на банкет. В стороне французской батареи расходится пороховое облако. Адмирал подносит к глазам свою неизменную подзорную трубу. Он стоит спокойный, внимательный к движениям неприятеля. Вот на солнце мелькнула красная феска, блеснул ствол. Эге, да там зуавы, штуцерники! Значит, ночью вылазка может дать трофеи. Надо будет вызвать охотников, заодно пушки заклепают.
Керн и Лесли снова волнуются.
- Ведь под прицел встал. Как на параде, во весь рост. Я его силой стащу.
- Позорно нам будет, ежели ранят Павла Степановича. Глаза тогда не поднять.
И адъютанты вылезли из тени, в которой дремали, наверстывая бессонную ночь. Они сидят на бруствере, сворачивают папироски из желтой бумаги и волнуются: не ровен час - ударит ядро прямо в дорогого начальника.
Вдруг опять запели штуцерные пули. Возле Керна посыпалась щебенка, поднялась щекочущая пыль.
- Ну, так и есть, заметили!
- Павел Степанович!
- Ваше превосходительство!
- Сойдите же, Павел Степанович!
Адмирал не отвечает. Еще в левый угол французской батареи надо посмотреть. Да, там свежий горб земли - еще осадное орудие будет... Пуля летит у руки, жужжит под ухом, будто шмель забрался в раковину. Ну, конечно, не всякая пуля в лоб...
И он падает... Сознания уже нет.
Он тяжело падает на руки подбежавших офицеров и без сознания совершает последний путь через город.
Сначала рана наскоро закрыта носовым платком лейтенанта Лесли. Кровь выступает на лбу над правым глазом, алыми каплями медленно струится по виску. Потом на перевязочном пункте сестра милосердия охватывает эту благородную голову плотным бинтом и поверх - белым полотенцем. Свинцово тяжелые, усталые веки прикрывают зоркие глаза адмирала. Мертвенная бледность обостряет нос и щеки. Теперь горбоносое лицо строго, как холодный мрамор античных статуй.
Но оно родное толпам, которые провожают носилки до Павловского мыска, все увеличиваясь в силе. Много их, солдат, матросов, женщин, но все сторожко блюдут тишину, точно боятся разбудить раненого адмирала.
Не может, не должна отлетать от Севастополя душа обороны, выразитель мужества и стойкости его защитников. Не может кусок свинца, отлитый в чужой земле, убить Нахимова.
- Он очнулся?
- Нет, без сознания.
- Он поглядел? Дрогнули веки?
- Нет, не открывает глаз.
- Дышит? Жив?
- Жив, уж врачи постараются.
- Беда, Пирогов уехал. Тот бы вылечил. Матроски бегут, спотыкаются на булыжниках, шепотом причитают:
- Ой, горе, горюшко! Ой, проклятые, лучше бы всех нас побили! Ой, господи, не _дай помереть мученику, страдальцу...
- Тише, бабы, что хороните? Тише, бабыньки, будет жить наш Павел Степанович! - говорит старый матрос и размазывает слезы на обветренных просоленных щеках.
- Хошь бы глянул сердешный на божий свет!
Осторожно опускают носилки в шлюпку. Осторожно гонят шлюпку гребцы. Горестно журчат у бортов шлюпки расплавленные солнцем струи. Бездонное голубое небо отражает синие воды моря, прекрасного летом Черного моря.
Но не открыть глаза на любимый рейд Павлу Степановичу, не увидать ему уже мачт на воде, не услыхать, как застонет ветер в снастях и вздует паруса.
И бежит по Севастополю с бастиона на бастион, по редутам и батареям, в блиндажи и минные галереи, на корабли и пароходы, - бежит страшная весть, что врачи сказали:
- Кости повреждены, вдались до мозга... Восемнадцать осколков вынуты, но надежды нет...
Значит, не может Павел Степанович знать, что умирает? Не может уже спросить, как на бастионах готовятся к новому штурму? Не может он объехать корабли, на которые летят бомбы и конгревовы ракеты?!
На второй день ему будто лучше. Он часто открывает глаза, проводит рукой по лбу. Однажды губы шевелятся, и он внятно говорит: "Все вздор!" Но к вечеру пульс слабеет, дыхание становится тяжелым, и он снова в тяжелом беспамятстве.
Павел Степанович умирает в параличе. И так лучше. Мягко, медленно уходят все звуки. Он не слышит гула севастопольской канонады. Тени белокрылых кораблей на высоких волнах вздымаются к увлекают адмирала. На тех кораблях кроткий брат Платон, удалой Бутенев, милый Саша Домашенко. На тех кораблях Лазарев и Головнин, Истомин и Корнилов, Бестужев и Вишневский, матросы "Крейсера", "Азова", "Наварина", "Паллады", "Силистрии", "Марии". И мчатся корабли в большой океан, в бесконечное плавание...
Старый матрос сидит на завалинке халупы напротив госпиталя. Он сидит день и ночь, и еще день и ночь, пока Павел Степанович жив. Он сидит, пока к телу не открывается доступ. Тогда Сатин покидает завалинку и, тяжело ступая, с обнаженной головой проходит к гробу. Он долго смотрит в строгое и доброе лицо; не замечает, что высокий лоб осенили флаги адмирала, вице-адмирала и контр-адмирала, что вытянутое тело прикрыто синопским героическим знаменем корабля "Мария", что вокруг на подушках торжественно разложены ордена - два Георгия, Владимир и Анна с мечами, и много других. Сатин опускается на колени и шепчет одному ему ведомую молитву благодарности за счастье знать Павла Степановича, не то остался бы он к старости далеко от родины, с ожесточившимся сердцем.
Приходят и уходят безмолвные и шепчущие люди.
В чьих душах из знавших Павла Степановича он не оставил глубокого следа?
Кого осторожно и мягко не свел он с неправильного пути?
Кому не помог утвердиться на хорошей дороге моряка?
Стояли у тела адмирала продолжатели морской славы - Панфилов, Бутаков и Попов. Стояли молодые офицеры. Хмурясь и шмыгая носом, топтался матрос Кошка. Приходили старики, Гаркуша, Алферов и Вакуленко, и многие другие матросы, ставшие артиллеристами на бастионах и кочегарами на пароходах.
Когда на торжественной панихиде вокруг гроба собирается высшее начальство, уже сереет лоб адмирала и исчезает доброе выражение в застывшем лице...
- Флаг и гюйс приспустить! - раздается команда на флагманском "Константине".
- Флаг и гюйс приспустить! - повторяют за адмиральским кораблем на "Чесме", на "Марии", на "Париже" и на всех неутомимых пароходо-фрегатах. Замирают в шеренгах моряки на кораблях и смотрят на катер, отчаливший с Северной стороны. На вечный покой, к Лазареву, Корнилову и Истомину, везут тело отца матросов, душу флота и Севастополя.
Звенящая, необычная тишина над городом. Враг не стреляет. Склонился перед смертью русского героя. И тогда в тишину входит первый печальный звук колокола и раздается грустный перезвон.
К 1855 году ритуал похорон, вельмож и высших воинских чинов был тщательно разработан, и даже горести осады не могли его изменить. За аркою Графской пристани перед выгоревшим, черным от копоти пожарища ушаковским домом, как только причалил к нижней ступени катер, забил барабан, ударили в медные ладоши звонкие тарелки, загудели трубы оркестра. Тут же стоял с штуцерами к ноге батальон Модлинского полка, и от массы пропаленных солнцем солдат шла волна горячего дыхания. Но сильнее и острее этого привета севастопольских бастионов были душные запахи ладана. Десятки священнослужителей закадили на площади и понесли аромат смерти в гору, мимо памятника Казарскому, через аллеи молодого сада, мимо Морской библиотеки.
На крутом подъеме гроб с наброшенным на тело Андреевским флагом и крышку с тремя адмиральскими флагами несли заслуженные кондукторы и боцманы. На верхней аллее их сменили молодые офицеры с кораблей. А перед входом на Соборную площадь гроб закачался на плечах больших особ. Медленно ставя ноги, генералы поднялись на соборную паперть, и тут преемник должностей Павла Степановича, наследник его преданности долгу черноморского флагмана, последний адмирал-наваринец в Севастополе, Александр Иванович Панфилов в изумлении замешкался. Он должен был подать сигнал для салюта, но он смотрел в проход из сада.
Оттуда валом шел Севастополь, неповторимый мученический Севастополь 1855 года. Шли калеки на костылях, и на чьих-то скрещенных руках их несли, и они просто ползли по сухой каменистой земле, подтягиваясь на руках. Безрукие и обгоревшие, с повязками, будто мусульмане-чалмоносцы, в заплатанных мундирах и в белых рубахах, в больничных халатах и в тряпье шли солдаты и матросы. Были тут и матроски, совсем старухи и здоровые молодицы, помогавшие слабым мужчинам или высоко, на головы и плечи посадившие ребят. Вал шел на площадь и спокойно тек между модлинцами, подкатывался к паперти. Этого не могло быть на похоронах Корнилова - не было тогда такого количества раненых. Но не было такого сборища и много позже - на похоронах Истомина...
- Ужасно нераспорядительно, - сказал кто-то из генералов за плечом Панфилова по-французски. И вдруг эти брезгливо произнесенные слова помогли Панфилову понять, что так и должно быть на последнем пути Павла Степановича, который сумел стать настоящим отцом и братом всем этим героическим жертвам войны. Он, Павел Степанович Нахимов, признавал эту массу весьма будто ограниченных и невежественных людей подлинными делателями истории отечества.
Александр Иванович хотел сказать, чтобы допустили к телу Нахимова всех пришедших проститься с ним, но гроб уже опять подняли, и он над обнаженными головами проплывал в темный и холодный зев собора. Рявкнули дьяконские басы, прижимая рокочущим звуком к земле, в унисон им завторил низкими голосами хор старых моряков, и не вдруг вступил, как возглас самой жизни, будто ласточками взмыл в вышину другой хор - детских альтов и дискантов. И, облегченные, люди заплакали.
Александр Иванович встретил устремленный на него взгляд Воеводского и вспомнил, что должен подать команду. Он скупо и накоротке взмахнул рукой. Воеводский в свою очередь поднял руку с платком. Другие адъютанты побежали на вышку Морской библиотеки и к модлинцам. И семафор на вышке взмахнул угрюмыми руками, закачался, а модлинцы дружно подняли штуцера дулами в солнечное небо, будто хотели его расстрелять. А внизу, в бухте, когда на "Константине" формарсовый повторил флагами приказ семафора, канониры лязгнули замками орудий.
Под пушечный многократный салют, под раскатистые залпы штуцерников-стрелков гроб пошел по новым ступеням вниз - в склеп. И внезапно наступила страшная тишина. Только шаркали сапоги и стесненно дышали люди. Гроб, подхваченный широкими полотнищами, опускался в яму, приготовленную у стенки к югу от могилы Лазарева. Оба крыла в передней части склепа были уже заняты по указаниям того, кто сейчас становился здесь новым жильцом.
- Прощайте, адмирал!
- Прощай, Павел Степанович! - Полевые и садовые цветы в венках и букетах засыпают гроб. Генералы с князем Горчаковым во главе заторопились наверх, в тепло, под июньские лучи солнца. Остались моряки - Панфилов, Григорий Бутаков, Керн, Попов, адъютанты Нахимова. И опять стало тихо, но как-то по-особому - уже покой могилы не страшил, уже примиряла обстановка с трагедией смерти.
Да, пушечный салют услышали все севастопольцы на бастионах и береговых батареях, все солдаты армии на Мекензиевых высотах. Да, через мертвое пространство, прорезанное траншеями, изрытое ямами минных взрывов, избитое и исцарапанное ядрами и чугунными осколками, салют донесся в укрепления осадной армии. Да, скоро он распространится по Европе и России. Мир узнает из телеграфических известий в газетах, что Севастополь потерял Нахимова, что Россия лишилась одного из лучших своих сынов.
- А лишилась ли? - негромко спросил Панфилов и взял в свои руки горячие руки Бутакова. - Я думаю - будет жить Павел Степанович в вашей памяти долго после войны. Не так ли, будущие устроители флота?
- Так. Безусловно так.
- И еще не забудьте, как запечатлели дорогой образ простые люди, незаметные герои...
- А это всего важнее, - шепнул Костыреву Ухтомский. - Нет ничего дороже и прекраснее народной памяти.
1938 - 1948
Ленинград - Севастополь
Словарь морских терминов
Амбаркация - посадка войск на корабль.
Ахтерштевень - деревянный брус, соединенный с килем и образующий основу конструкции кормы.
Бак - у парусного судна носовая часть верхней палубы от форштевня до фок-мачты.
Бакштаг - курс судна относительно ветра, при котором его нос составляет с направлением ветра угол более 90°, но менее 180°.
Бейдевинд - курс судна относительно ветра, при котором его нос составляет с направлением ветра угол менее 90°.
Бизань - прямой (т. е. прямоугольный) парус, поднимаемый на бизань-мачте. От палубы вверх - первый.
Бизань-мачта - последняя мачта, считая с носа судна.
Бимс - деталь поперечного набора корпуса судна.
Битенг - металлическая полая тумба, укрепленная на палубе.
Боканцы - деревянные балки на парусном судне; выступали за борт и служили для подвешивания шлюпок.
Бом - слово, прибавляемое ко всем парусам, рангоуту и такелажу, принадлежащим бом-брам-стеньге, т. е. стеньге, продолжающей вверх брам-стеньгу.
Бом-брамсель - прямой парус, поднимаемый на бом-брам-стеньге.
Брам - слово, прибавляемое ко всем парусам, рангоуту и такелажу, принадлежащим брам-стеньге, т. е. стеньге, продолжающей вверх стеньгу.
Брамсель - прямой парус, поднимаемый на брам-стеньге.
Брандвахта - судно, поставленное на рейде, в гавани или в устье реки для наблюдения за входящими или выходящими судами.
Брандер - в парусном флоте судно, наполненное взрывчатыми или горючими веществами. Предназначалось для взрыва или поджога вражеских судов.
Брасы - снасти бегучего такелажа, привязанные к оконечностям реев. Служат для поворота реев в горизонтальной плоскости.
Брать весла на валек - форма приветствия старшего начальника. При этом гребцы шлюпки поднимают весла вертикально, лопастями вверх, лопасти разворачиваются в диаметральной плоскости шлюпки.
Брашпиль - устройство в виде ворота с горизонтальной осью вращения для подъема якоря.
Бриг - двухмачтовое парусное судно для крейсерской и посыльной службы. Имело от 16 до 28 орудий.
Броткамера - помещение на судне для хранения сухарей, муки и сухой провизии.
Брюк - толстый трос, удерживающий пушку при откате после выстрела.
Булини - снасти нижних парусов (фока и грота) и марселей.
Бушприт - часть рангоута; горизонтальное или наклонное дерево, выдающееся с носа судна.
Ванты - снасти, служащие для крепления мачт и стеньг с боков (по бортам).
Ватерлиния - линия на корпусе судна, соответствующая углублению его в воду при загрузке.
Верп - якорь меньшего веса, чем становой (т. е. основной). Завозился на шлюпках и сбрасывался в воду в месте, к которому надо было подтянуть корму судна.
Выбленки - концы тонкого троса, укрепленные поперек вант. Выполняют роль ступенек для взбирающихся на мачты и стеньги.
Вымбовки - деревянные рычаги для вращения шпиля вручную.
Выстрел - рангоутное дерево, перпендикулярное борту, укрепленное концом снаружи борта против фок-мачты.
Гак - крюк.
Галиот - небольшое парусное судно. Имело две мачты с косыми (т. е. треугольными) парусами.
Галс - курс судна относительно ветра. Если ветер дует в левый борт судно идет левым галсом, в правый - правым галсом.
Ганшпуг (гандшпуг) - рычаг для разворота пушек.
Гельмпорт - отверстие на корме судна для прохода оси руля.
Гиг - вид шлюпки.
Гик - часть рангоута. Горизонтальное дерево, по которому растягивается нижний край парусов - триселя или бизани.
Гитовы - снасти бегучего такелажа, служащие для уборки парусов или подтягивания паруса к рею или мачте, чтобы временно уменьшить его площадь.
Грот - прямой парус, поднимаемый на грот-мачте. От палубы вверх первый.
Грот-мачта - мачта, следующая в корму за фок-мачтой.
Грот-марсель - прямой парус, поднимаемый выше грота.
Грот-руслени - площадки по бортам судна, к которым крепятся с помощью блоков ванты грот-мачты.
Грот-стень-штаг - снасть для крепления стеньги грот-мачты.
Даглист - левый становой якорь судна, т. е. отдающийся с левого борта.
Двухдечный - двухпалубный.
Дек - палуба; также пространство между палубами, в котором жила команда, на парусном судне.
Дифферент - угол наклона судна в продольной его плоскости.
Дрейф - снос судна с линии курса под влиянием ветра.
Идти в полветра - т. е. когда ветер дует перпендикулярно борту судна. Иначе - в галфвинд.
Идти под грот-марселями в четыре рифа - т. е. с марселями на грот-мачте, площадь которых уменьшена на четыре рифа.
Интрюм - трюм на парусном судне. Находился ниже самой нижней палубы и служил для укладки грузов.
Камели - плоскодонные судна-понтоны. Служили для подводки под судно, подъема его и проводки по мелководью.
Каронада - короткая чугунная пушка большого калибра.
Картуз - мешочек цилиндрической формы из шелка или шерстяной ткани, в котором помещался заряд пороха.
Квартирмейстер - первый унтер-офицерский чин в царском флоте, т. е. младший унтер-офицер.
Киль - продольная часть набора корпуса судна.
Кливер - косой парус, ставящийся впереди фок-мачты.
Клотик - деревянный диск на топе мачты или флагштоке. Имеет шкив для тонкого троса, с помощью которого поднимаются флаги.
Клюз - круглые или овальные отверстия, сквозь которые проходят якорные цепи или канаты.
Книппели - артиллерийские снаряды, состоящие из двух ядер, полуядер или цилиндров, насаженных на концы железного четырехгранного стержня. Применялись для разрушения рангоута и такелажа парусного судна.
Кокор - мешок из кожи или сосуд из меди для доставки к орудиям пороховых зарядов.
Контр-апроши - широкие ходы сообщения, которые осажденные в крепости войска прокладывали за ее пределами навстречу апрошам наступавшего противника с целью контратаки.
Контргалс - курс судна относительно ветра, противоположный тому, которым оно идет в данный момент.
Корвет - трехмачтовое военное судно. Имело 20 - 30 пушек на верхней палубе.
Кранец - деревянный брус или парусиновый мешок, набитый обрубками тросов. Вывешивается за борт и служит для предохранения борта при подходе к причалу и т. д.
Крюйт-камера - помещение на судне для хранения взрывчатых веществ.
Крюйс - слово, прибавляемое к наименованиям части рангоута и такелажа бизань-мачты.
Крюйсель - прямой парус на бизань-мачте, второй от палубы вверх.
Лаг - прибор для измерения скорости судна и пройденного им расстояния.
Лавировка - продвижение парусного судна при встречном ветре переменными курсами.
Линейный корабль - самый большой в парусном флоте. Имел 80 - 100 пушек.
Линия баталии - термин из тактики парусного флота. Обозначает боевой строй эскадры или отдельных ее частей. Обычно строй кильватера, т. е. строй, когда корабли следуют один за другим.
Лиселя - дополнительные косые паруса, поднимаемые при попутном ветре. В переносном смысле - длинные углы накрахмаленного воротника белой рубахи, надеваемой под офицерский или адмиральский сюртук.
Лот - прибор для измерения глубины.
Льяла - водостоки для воды, попадающей на палубы судна.
Марс - площадка на топе мачты.
Марсель - прямой парус, второй от палубы вверх.
Марсовой - матрос, работающий по расписанию на марсе.
Мидель-дек - средняя палуба на парусном судне, на которой размещалась главная артиллерия.
Набор судна - остов его, состоящий из продольных (стрингеры и кили) и поперечных (шпангоуты и бимсы) связей, придающих корпусу форму и прочность.
Нок - оконечность всякого горизонтального рангоутного дерева.
Обсервация - наблюдение береговых предметов и светил (Солнца, Луны, планет и звезд) и определение по ним географических координат судна, т. е. его местонахождения.
Отдать фалы - т. е. отдать (дать свободный ход) трос, при помощи которого поднимается парус или рей, стеньга. Иначе - спустить парус (рей,стеньгу и т. д.).
Пакетбот - почтовое судно.
Пеленг - направление на предмет от наблюдателя. Измеряется углом между направлением на север и направлением на предмет.
Перт - трос, протянутый под реем. На пертах стоят матросы, работающие с парусами.
Плехт - правый становой якорь судна, т. е. отдающийся с правого борта.
Плутонг - группа пушек одинакового калибра на судне.
Поворот оверштаг - поворот, при котором парусное судно пересекает линию ветра носом.
Поворот через фордевинд - поворот, при котором парусное судно пересекает линию ветра кормой.
Подпертки - короткие тросы, поддерживающие перт, крепятся к рею.
Порт - вырез в борту судна для стрельбы из орудий.
Рангоут - круглые деревянные части парусного вооружения судов для постановки и растягивания парусов; мачты, реи, бушприты и др.
Ревизор - офицер, ведавший на парусном судне хозяйством.
Рей - рангоутное дерево, подвешенное за середину к мачте или стеньге. К реям привязываются паруса.
Рифы - поперечный ряд продетых сквозь парус завязок (риф-сез-ней), с помощью которых можно уменьшить его площадь. Взять рифы - уменьшить площадь паруса.
Румб - курс судна, или направление на предмет. Окружность горизонта делится на 32 румба. Один румб - 11 ?°- Главные румбы - норд, зюйд, ост, вест (север, юг, восток, запад).
Руслени - площадки по бортам парусного судна. С них бросали лот, чтобы измерить глубину.
Рым - металлическое кольцо, продетое в болт с головкой. Служит для крепления или продевания тросов.
Рында - особый сигнал-звон в судовой колокол на парусном флоте в полдень.
Салинг - деревянная рама, устанавливаемая на топе стеньги. Служит для закрепления снастей.
Стаксель - косой парус. Ставится впереди мачт.
Стеньга - часть рангоута, продолжение мачты вверх.
Стать фертоинг со шпрингами - способ стоянки на двух якорях, при котором при перемене ветра судно всегда остается между якорями. Для этого используется специальное устройство - фертоинговая скоба, исключающая перекручивание якорных цепей.
Степс - деревянное или железное гнездо, в которое вставляется мачта.
Счисление - определение географических координат судна по формулам или полученное графически на карте на основании показаний лага и компаса.
Такелаж - все снасти на судне, служащие для укрепления рангоута, для управления им и парусами. Бегучий такелаж - подвижные снасти для подъема парусов, поднятия и спуска части рангоута и т. д. Стоячий такелаж неподвижные снасти для укрепления рангоута.
Танке - танк, цистерна с водой.
Тендер - в парусном флоте одномачтовое военное судно водоизмещением в 50 - 60 тонн, вооруженное 10 - 12 пушками малого калибра.
Тимберовка - ремонт корпуса деревянного судна.
Топ - верхний конец всякого вертикального рангоутного дерева (мачты, стеньги).
Требаки, дубки - небольшие парусные торговые суда.
Трисель - дополнительный косой парус, ставящийся на мачте.
Узел - морская единица измерения скорости, одна морская миля (1852 метра) в час.
Фальконет - пушка малого калибра. Состояла на вооружении небольших парусных судов и шлюпок.
Фальшфейер - тонкая бумажная гильза, наполненная пиротехническим составом, горит ярким белым пламенем. Используется для сигналов ночью.
Фелюга (фелюка) - небольшое парусное судно.
Флагдук - специальная ткань, из которой шьются флаги.
Флагшток - древко, установленное на оконечности кормы судна, на котором поднимается кормовой-флаг.
Фок - прямой парус, поднимаемый на фок-мачте. От палубы вверх - первый.
Фок-мачта - первая мачта, считая с носа судна.
Фордевинд - ветер, дующий в корму судна; называется также полным ветром.
Фор-штаг - снасть, поддерживающая фок-мачту.
Форштевень - часть набора корпуса, образующая нос судна. Соединяется с килем.
Фрегат - трехмачтовый военный корабль, второй по величине после линейного корабля, но имеющий большую скорость. Число орудий - до 60.
Швартовы - трос или цепь для привязывания судна к причалу, к другому судну.
Шканечный журнал - журнал, в который заносились в хронологическом порядке все события на судне.
Шканцы - часть верхней палубы от грот-мачты до бизань-мачты.
Шкафут - широкие доски, лежащие по бортам парусного судна и соединяющие бак со шканцами.
Шкоты - снасть, служащая для растягивания нижних углов парусов.
Шлюп - трехмачтовое парусное судно с 20 - 30 пушками на верхней палубе. Больше брига, но меньше корвета.
Шпангоут - поперечное ребро корпуса судна, часть его набора.
Шпигат - отверстие в палубе или в ее сплошном ограждении для слива за борт воды.
Шпиль - устройство в виде ворота с вертикальной осью вращения для выбирания якорных цепей или канатов.
Шпринг - толстый канат, прикрепленный к становому якорю или зерпу.
Штормовая бизань - парус, который ставится на бизань-мачте во время шторма.
Шхиперская часть - т. е. якоря, цепи, канаты, брезенты, блоки, инструмент, краски и т. д.
Ют - надстройка в кормовой части судна, кормовая часть верхней палубы.
Ял - вид шлюпки, имеет от 2 до 8 весел.
Преданный флоту
С Александром Ильичом Зониным я познакомился в предвоенные годы. Писатель в то время ходил в море на крейсере "Красный Кавказ" и работал над романом о П. С. Нахимове. Вскоре наше знакомство переросло в дружбу, и, смею сказать, дружба эта выдержала испытание в течение многих лет и продолжалась до последнего дня его жизни.
Как литературная деятельность, так и вся жизнь Александра Ильича неразрывно связаны с армией и флотом. В гражданскую войну он был комиссаром полка, участвовал в боях за Одессу, Ровно, Полоцк, Псков и под Петроградом. За мужество и отвагу, проявленные при подавлении кронштадтского мятежа в 1921 году, награжден орденом Красного Знамени. Был редактором газет 16-й армии и Туркфронта, журнала "Политработник". В 1929 году окончил Институт красной профессуры. В годы Великой Отечественной войны А. И. Зонин в звании капитана 3-го ранга служил на флоте.