Де Чарльз. Городские легенды

   — Помоги... мне...
   Так, спокойно, тебе просто показалось.
   — Если они опять меня... выследят... то... убьют...
   Встреченный ею взгляд был мутен от боли, но он явно принадлежал не животному. В его глубине, за пеленой страдания, чувствовался разум. Но и на человека в маскарадном костюме это существо тоже не походило.
   — Кто тебя... выследит? — спросила она наконец.
   И тут впервые с начала их странного разговора незнакомец словно увидел ее по-настоящему.
   — Ты... ты же цыганка, — выдохнул он. — Sari shan, Romani chi.
   Не веря своим ушам, Лорио уставилась на него.
   — Да во мне всего-то несколько капель цыганской крови, — ответила она после долгой паузы. — И языка я не знаю.
   И все же она сразу узнала знакомые звуки, и даже слова некоторые вспомнила. В последний раз с ней говорил на романи ее дядька Палько, но это было давным-давно.
   — Одежда на тебе странная, — отозвался незнакомец, — но я цыганку с первого взгляда узнаю, в любом обличье.
   «Одежда, говоришь, странная? Ну, это как поглядеть», — подумала Лорио.
   Через всю голову девушки, ото лба до самого затылка, тянулась ядовито-черная прядь длинных курчавых волос. По обе стороны от нее волосы были выкошены до темно-русой щетины. Поверх красно-черного платья а-ля сороковые красовалась короткая кожаная куртка, на ногах — черные колготки-сеточки и кеды. Вокруг шеи — нитка пластмассового жемчуга. В правом ухе — коллекция разнообразных сережек, от изящного гвоздика с искусственным бриллиантом до самодельной висюльки из бусин. Мочку левого оттягивала одна-единственная подвеска: символ анархии.
   — Моя мать была цыганкой, — сказала она, — а отец...
   И тут же тряхнула головой. Занятие тоже нашла! Исповедоваться перед этим рыжим лохматым оборванцем.
   — Твоему народу ведомы пути, — снова заговорил он. — И в этом мире, и за его пределами, пути, которые поддерживают равновесие. Ты... ты можешь мне помочь. Займи мое место. Пес нагнал меня раньше, чем я... чем я успел достичь цели. Преграда истончается... крошится. Ты должна...
   — Понятия не имею, о чем ты, — перебила его Лорио. — Господи, я даже не знаю, кто ты такой.
   — Мое имя Элдери, но на этот раз пес Махалая сделал свою работу на совесть. Он вернется... едва почует мою слабость... — Он закашлялся, прикрывая рот не то ладонью, не то лапой, и Лорио в ужасе уставилась на пятна крови, которые остались на ней.
   — Слушай, ты бы не разговаривал, а? Тебе надо к врачу.
   Ага. К ветеринару. Она начала стаскивать с себя куртку, чтобы прикрыть ею лежащего, но тот жестом остановил ее.
   — Тебе нужно будет только идти, — убеждал он, — и больше ничего. Но идти сознательно. Это старый торный путь... для тех, кто знает. Он похож на цыганскую дорогу... un Romano drom.Он приведет тебя домой.
   — А откуда ты знаешь, где я живу?
   «Почему я так спокойно все это слушаю? — спросила она себя. — Наверное, потому, что жду, когда из-за угла выйдет Стивен Спилберг и скажет: „Снято!“».
   — Не туда, где ты живешь, а домой. Где сходятся все пути. Жакка называет это место Ланкелли — может быть, из-за священной рощи, что растет посреди долины, — но для меня это просто Лес.
   Лорио снова тряхнула головой:
   — Слушай, это ведь шутка, да? На тебе ведь костюм, правда? Отличный, никогда такого не видела.
   — Нет, я...
   — Ну конечно. Скоро же Хеллоуин. Ты был на вечеринке и перебрал немного. А насчет цыганской крови просто угадал. И как это я сразу не додумалась! Ну ничего, сейчас отвезем тебя в больницу...
   — Поздно... слишком поздно...
   — Э-э-э, ты только помереть у меня на руках не вздумай. Я тебе...
   Голос девушки прервался: человек в костюме обезьяны пристально смотрел куда-то через ее плечо. Обернувшись, она увидела, как в дальнем конце проулка из ниоткуда материализовалось похожее на собаку существо. Вытесненный его мощной тушей воздух хлынул в узкое пространство между домами, неся с собой резкую вонь. Напружив могучие лапы, зверь припал к земле; его можно было принять за помесь волка и гиены, если бы не огромные клыки, какие Лорио доводилось видеть только в учебниках зоологии на картинках, изображавших доисторических животных наподобие саблезубых тигров.
   — Беги! — сипло каркнул Элдери. — С полреком тебе не справиться...
   Но было уже поздно. С раскатистым рыком, который шел из самых глубин его широченной груди, зверь прыгнул. Не раздумывая, Лорио схватила футляр с гитарой, размахнулась и со всей мочи треснула чудовище по шее. Тяжесть инструмента и сила, которую Лорио вложила в этот удар, сделали свое дело: слышно было, как хрустнули, переламываясь, позвонки.
   Но футляр она не удержала: он вылетел у нее из рук и с грохотом рухнул на асфальт далеко за спиной полрека, который упал как подкошенный. Оцепенев от ужаса, девушка стояла и смотрела на чудовище, которое издыхало у ее ног. Адреналин бурлил в ее крови, так что даже в ушах гудело.
   Из открытой пасти зверя капала слюна. Каждая ядовитая капля прожигала дыру в асфальте. Раскаленные угли глаз пронзали Лорио ненавидящим взглядом. Когтистые лапы загребали воздух, точно пытаясь дотянуться до нее. Когда пламя в глазах чудовища окончательно погасло, очертания его тела стали расплываться, потом оно распалось на части и наконец растаяло как дым. Сначала одна искра, потом другая вспыхнули и с шипением угасли, точно поленья в прогоревшем костре, и все исчезло, кроме отверстия в том месте, где слюна растворила асфальт.
   Чтобы унять дрожь, Лорио обхватила себя руками. Медленно повернулась к незнакомцу, но он лежал тихо, как мертвый.
   — Э... Элдери? — позвала она робко.
   Лорио шагнула к нему, не выпуская, однако, из виду вход в проулок, чтобы другие псы, если они появятся, не застали ее врасплох. Склонилась над Элдери, коснулась его рукой. В ту же секунду его глаза широко раскрылись, искра мелькнула между ним и Лорио и исчезла, оставив у девушки мгновенное ощущение дурноты. Когда в голове у нее прояснилось, она увидела, что свет жизни покидает его взгляд.
   До сих пор его левая рука была прижата к нижней части живота. Теперь она упала, и глазам Лорио открылась огромная рваная рана. Мех вокруг нее густо пропитался кровью. От этого зрелища к горлу Лорио подкатила тошнота, но она поборола ее усилием воли. Самое главное сейчас — сохранять спокойствие. Что бы ни творилось вокруг, прежде всего надо позаботиться о самом важном.
   — Тебе надо... — еле слышно начал Элдери.
   — У-гу, — перебила его Лорио. — А теперь слушай меня. Ты ранен. Не знаю, кто ты такой, но в нормальную больницу тебя точно не примут, а вот в зоопарк могут, потому что ты похож на орангутанга, и если нам повезет, то тебя там подштопают. Поэтому я тебя прошу: закрой рот и притворись обезьяной, ладно? А то еще разрежут тебя, чего доброго, чтобы посмотреть, как ты устроен. Потом, когда выздоровеешь, мы придумаем, как тебя вытащить из зоопарка.
   — Но...
   — Расслабься. Туда нас довезут.
   Не дожидаясь его ответа, она вылетела из переулка и понеслась по Йор-стрит. Она еще не знала, как объяснит все это Терри, — она и себе-то толком ничего объяснить не могла, — но неважно. Сейчас главное доставить Элдери туда, где его будут лечить. Остальное подождет. Но вот слева замаячила витрина ресторана «Фанат», Лорио ворвалась внутрь и, не обращая внимания на взгляды, которыми ее награждали посетители, начала проталкиваться к столику Терри и Джейн.
   — Лорио! — радостно удивился Терри, увидев ее. — Ты никак пере...
   — Некогда болтать, Терри. Ты, кажется, обещал меня подбросить? Ловлю на слове, только ехать надо прямо сейчас.
   — Да что за спешка...
   — Терри, пожалуйста, ну позарез надо. А?
   Бас-гитарист группы «Без монахинь» переглянулся с подружкой. Джейн пожала плечами, он бросил на стол горсть мятых купюр, и оба бросились догонять Лорио, которая уже мчалась назад, к проулку, где ждал обезьяночеловек.
   На дорогу от центра Ньюфорда до зоопарка ушло двадцать минут, еще столько же — на обратный путь. «Тойота» Терри притормозила у края тротуара на Ли-стрит, в Кроуси, напротив старой кирпичной трехэтажки, где жила Лорио. Она и Энджи Тичелл, которая тоже занималась музыкой, только народной, снимали здесь чердак. В нижнем этаже расположился ресторан континентальной кухни, так что весь дом до самого верха пропах китайской пищей.
   Терри просунул голову между передними сиденьями и внимательно посмотрел на Лорио.
   — С тобой точно ничего не случится? — спросил он.
   Девушка кивнула.
   — Главное, его не выбросили на улицу, — ответила она.
   Они специально не сразу уехали из зоопарка, а подождали на стоянке рядом, чтобы убедиться в этом.
   — Не волнуйся, они наверняка сделают все, что смогут.
   — В том-то и беда. На вид он, конечно, вылитый орангутанг, но что если внутри он совсем другой, тогда они не смогут ему помочь?
   Терри не знал что и отвечать. Вид ярко-рыжего орангутанга, лежащего на земле в темном переулке, привел его в шоковое состояние, а уж когда тот заговорил...
   — А что он вообще такое? — спросила Джейн.
   Лорио пригорюнилась:
   — Понятия не имею. — Посидела еще немного, открыла дверцу, вышла. — Спасибо, что подбросил, — поблагодарила она Терри, когда тот вышел, чтобы достать из багажника ее гитару. — Увидимся завтра. Пока, Джейн. — Это уже в открытое окно места рядом с водительским.
   Ладонь Джейн легла ей на руку.
   — Будь осторожна, — прозвучал ее голос.
   Лорио кивнула. Стоя на тротуаре, она смотрела отъезжающей «тойоте» вслед, пока огоньки ее задних фар не скрылись за поворотом на МакКенит. Только окончательно потеряв их из виду, она повернулась лицом к подъездной двери и искренне пожалела, что ее соседка уехала на выходные. Этой ночью перспектива остаться на чердаке совсем одной как-то не грела ей душу.
   «Все дело в том, что ты боишься, — строго сказала она самой себе. — Прямо как маленькая. Не глупи, а лучше ложись спать».
   Лорио оглядела ночную улицу еще раз. Мимо проехало такси, и снова стало тихо. Ни одного прохожего вокруг; все нормальные люди уже спят в своих постелях. Дождь кончился, в лужах, оставленных им на асфальте, отражаются фонари. Окна квартир давно погасли, только витрины в нижних этажах домов мягко светятся.
   Все как всегда. Ни единого намека на то, что за этим привычным фасадом скрывается другой мир, где живут говорящие обезьяночеловеки и жуткого вида псы возникают из ниоткуда.
   Вздохнув, Лорио расправила плечи, поднялась к себе и улеглась спать, стараясь не думать о том, какой странный оборот принял вечер. Но это оказалось не так-то просто.
   Похожие на собак звери мерещились ей повсюду, и она всерьез задумалась, что будет, если один из них и впрямь найдет дорогу к ней на чердак. Или в зоопарк, к Элдери. Она стала беспокоиться за него. Наконец она задремала и провалилась в тревожный, полный пугающих видений сон.
   Сначала она увидела себя в переулке. Он был такой же, как наяву, и в то же время странный, будто нарисованный. Пока она озиралась, тротуар под ее ногами начал крошиться. Глубокие трещины прочертили его вдоль и поперек, сеткой морщин покрылись стены домов. Лорио стала пятиться к выходу на Йор, когда все вдруг разлетелось на куски, точно разбитое зеркало.
   Осколки переулка мириадами изломанных отражений завертелись вокруг нее. Когда они неслышно, как перья после подушечного боя, улеглись на землю, Лорио увидела, что стоит посреди дороги, точнее, проселка, начало и конец которой терялись вдали. Склоны пологих холмов по обе стороны от нее покрывали купы деревьев.
   — Приятный пейзаж, — сказал кто-то у нее за спиной. — Жалко, не вечный.
   Мужчина, которого она увидела, обернувшись на голос, оказался намного выше ее собственных пяти футов четырех дюймов. Волосы у него были черные, глаза яркие, сверкающие, на бледном лице шрамом алел высокомерный рот. Одет он был во все черное и коричневое, куртка и штаны мешком висели на его изможденном теле.
   — Кто вы... — начала было Лорио, но мужчина властно перебил ее:
   — Именем Тьмы я забираю это все, а ты, — презрительным взглядом он окинул ее всю, от кудлатого гребня на голове до подошв кедов, — ты будешь моим подарком Махалаю.
   Потом повел в ее сторону рукой, и с кончиков его пальцев посыпались искры. Дорога тут же растаяла, и она, потеряв равновесие, полетела куда-то в серую мглу. На дне провала виднелось зарево. Оно освещало массу копошащихся щупальцев, которые тянулись к ней из самого сердца тьмы. Пока Лорио со страшной скоростью неслась им навстречу, мрак сгустился в гигантскую тушу, которая раззявила широченную пасть, а над ней раскаленными углями вспыхнули глаза.
   Тут она поняла, что это и есть Махалай.
   — Скажешь, что тебя послал Дорн! — крикнул ей вслед человек с бледным лицом.
   Лорио камнем падала прямо в объятия Махалая, широко раскрыв рот, но с губ не срывалось ни звука, крик застывал в горле. Липкие щупальца подхватили ее на лету. Они стиснули ее, встряхнули как следует, поднесли сначала к одному глазу, потом к другому, видимо, чтобы рассмотреть получше.
   Душа, глянувшая на нее из этих глаз, могла бы быть душой трупа, будь такое возможно. Запахи гнили и разложения пропитали воздух. Щупальца вокруг груди и талии девушки напряглись еще сильнее, выжимая из ее легких последние капли дыхания, и потащили ее в пасть. Слизь покрывала ее с головы до ног, кожу отчаянно жгло. Лорио замолотила руками по упругим, точно резиновые покрышки, губам твари. Крик, так долго копившийся в ее груди, наконец прорвался, пронзительный и дребезжащий, и тут...
   ... и тут она проснулась и обнаружила, что запуталась в простынях и не может пошевелиться. Холодный пот каплями стекал по ее бокам.
   Она сбросила одеяло, вытянулась на кровати и уставилась в потолок, пытаясь привести дыхание в норму. Сердце выбивало бешеную дробь. Но страх постепенно отступал.
   Сон, подумала она. Просто приснилось. А может, и все, что случилось перед этим, тоже. Дремота стала одолевать ее снова, но тут ей вспомнились теплые глаза Элдери, дорога, плавно взбегающая с одного холма на другой, и она уснула спокойно, с улыбкой на губах.
 
   Наутро прошлый вечер показался ей сном. Она пролистала газеты, посмотрела телевизор, послушала радио, но о диковинном животном, которое приобрел зоопарк, в новостях не было ни слова. Тогда она позвонила Терри, и только когда тот подтвердил, что накануне они действительно отвезли Элдери в зоопарк, вздохнула с облегчением: слава богу, она еще в своем уме. Странности творятся вокруг, а не у нее в голове.
   Но беспокойство прошло только вечером, когда она вышла на сцену, и группа «Без монахинь» открыла свой первый сет. Рубленый ритм, гудение гитары у нее в руках и ее собственный голос, покрывающий рев инструментов, помогли ей избавиться от ощущения, как будто она что-то потеряла. Когда они добрались до конца программы, энергия переполняла ее, и последнюю песню она выдала с таким напором, что та прозвучала как настоящий гимн.
   На свист не откликаюсь,
   И не старайся зря,
   Я вовсе не такая,
   Как ты решил сперва.
   Не пялься, милый мальчик,
   И рук не распускай...
   Громовой аккорд, которым завершалась песня, потряс сцену у них под ногами. Когда толпа рассосалась, она помогла собрать инструменты и повернулась, чтобы уйти, не захватив даже свою гитару. Терри пообещал забросить ее к ней домой в воскресенье, она кивнула в ответ и вышла из клуба.
   Самые разные представители человеческой породы сомкнутыми рядами маршировали по тротуарам Йор-стрит; кого тут только не было: и сытые, упакованные граждане, и панки, и бомжи, все спешат куда-то, каждый по своей надобности, такие разные и все же такие неразличимо одинаковые. Эти толпы были кровью города, они давали ему жизнь, и они же лишали его достоинства, придавая его облику что-то маскарадное, ненастоящее. Как будто картонные куклы в пестрых костюмах заполнили улицы. Лорио остановилась у витрины какого-то магазина и посмотрела на свое отражение. И она такая же, как все. Хочет докричаться до людей, а смысл ее слов теряется за фасадом из краски, прически, агрессивной позы.
   Махалай пожирает сердца, мелькнула у нее в голове невесть откуда взявшаяся мысль. А пустые оболочки без сердец отпускает бродить по свету, вот как мы бродим.
   Она отвернулась от витрины и зашагала через толпу к проулку, где вчера встретила Элдери. Не задерживаясь у поворота, она прошла прямо в дальний конец. Там она остановилась и оглянулась на оживленную улицу. Машины то и дело мелькали в просвете между домами. Городские позеры всех сортов и мастей шагали по тротуару, обрывки их разговоров и смех эхом отдавались в каменной арке. Но там, где она стояла, все было спокойно и тихо. Как в другом мире.
    Твой народ знает путь...
    Идти по нему, вот все, что от тебя потребуется... но идти сознательно...
   Она вздохнула. Может, в прежние времена ромы и знали тайные пути, но ей-то никто не показывал, как их найти, — никто, даже дядька Палько. Да и вообще, подумаешь, мать была цыганкой, росла-то она не в таборе. К тому же среди нынешних цыган чаще встретишь таких, которые носят костюмы и галстуки, чем таких, которые чтут старые обычаи. А их магия и в прежние времена годилась только на то, чтобы пугать ею Gaje,то есть не цыган. Обыкновенные фокусы. Только вот...
   Тут ей вспомнился полрек, как он возник неизвестно откуда и исчез неизвестно куда, когда она треснула его своей гитарой. И еще Элдери... вроде орангутанг, но говорящий.
   Магия, да и только.
   Она подошла ближе к стене, вгляделась в ее кирпичную кладку. Где-где, но не в таком месте, как это, ожидала она встретить чудо. Грязь, копоть, продранные мешки с мусором, кучи отбросов вдоль стен неподходящий материал для волшебства. Волшебство — это толкиновское Средиземье. Или Пограничье Кэт Мидгир. А это... Она провела по стене ладонью и посмотрела на свои грязные пальцы. Под мышка реального мира, вот что это такое.
   Она повернулась ко входу в проулок, чтобы уйти, и тут только заметила, что там стоит кто-то высокий и смотрит на нее. От страха кровь громкими толчками побежала по ее жилам, и она впервые в жизни поняла, что значит выражение «сердце ушло в пятки». Она узнала стоящего.
   — Дорн.
   Голос получился каркающий, скрипучий. Лицо мужчины было в тени, но она все равно увидела, точнее, почувствовала его усмешку.
   — Я ведь тебя предупреждал: не лезь в то, что тебя не касается.
   Предупреждал? Когда? И тут она вспомнила сон. От одной только мысли, что этот человек послал ей сон, вот просто так взял и залез в ее голову, ей стало не по себе.
   — Не следовало тебе сюда возвращаться, — сказал он.
   — Я... я тебя не боюсь, — ответила она.
   И была права. То, что она чувствовала, нельзя было назвать страхом, это был ужас. Представьте, что вам приснился кошмар, а потом вы встретили его героя на улице, живьем. Она сделала шаг назад, зацепилась каблуком за мешок с мусором.
   — Дорога Элдери — моя, — продолжал он, наступая на нее. — Я забрал ее. Я натравил на него пса.
   — Ты...
   — Но я сразу почувствовал, как уходит к тебе ее сила, и понял, что ты попытаешься ее присвоить.
   — По-моему, здесь какая-то...
   — Никакой ошибки. — Он поднял руку к груди. — Я чувствую, что между тобой и этой чертовой обезьяной есть какая-то связь. Он ведь отдал ее тебе, правда? Клянусь тенью сердца, ты только посмотри на себя!
   Теперь он стоял совсем близко. Поднял руку, брезгливо провел пальцем по щетине на выбритой части ее головы. Лорио вздрогнула, но отодвинуться не было сил. От страха ее затошнило. Вокруг пальцев Дорна плясали искорки. Она уставилась на них широко раскрытыми глазами.
   — Ты и сама чуть лучше животного, — заключил он.
   Странно, но от этих слов Лорио вдруг успокоилась. Она посмотрела Дорну прямо в глаза — они были такие же мертвые, как у Махалая в ее сне. Во сне. Но ведь Дорн — настоящий. Значит, и дорога тоже? Может, этот проулок можно заставить исчезнуть и под ним, прямо за его неприглядным фасадом, откроется дорога?
    Старая прямая тропа... для тех, кто знает, как ее найти.
   Его глаза странно сверкнули. Он заговорил, и Лорио поняла, что это была искорка смеха.
   — Да ты, оказывается, ничего не знаешь? — заговорил он с издевкой. — Где уж тебе найти дорогу, ты бы и под страхом смерти не сумела.
   — Сейчас увидишь, как это делается.
   Прежде чем она успела что-нибудь сказать, он схватил ее за отвороты кожанки и с размаху припечатал спиной к стене. От удара ей нечем стало дышать, на глаза навернулись слезы.
   — Смотри, — выдохнул он и склонился над ней, так что их глаза разделяли теперь считанные сантиметры.
   Потом, не отпуская ее куртки, он отодвинулся на расстояние вытянутой руки и начал медленно поворачиваться вокруг своей оси. Совершив полный оборот, он резко толкнул ее на землю. Колени Лорио подогнулись, и она упала в пыль.
   Пыль?
   И тут до нее понемногу стало доходить. Дорн затащил ее назад, в сон.
   Сначала кругом было так тихо, будто все звуки перестали существовать, так что она слышала только собственное прерывистое дыхание. Она огляделась. Город исчез. Она лежала посреди пыльного проселка, над ее головой было звездное небо. Плавно круглились виденные во сне холмы, а между ними широкой белой лентой пролегла ее дорога.
   Дорн схватил ее за волосы и рывком поднял на ноги. Она заморгала от боли, на глазах снова выступили слезы, но пока она медленно поворачивалась к своему мучителю лицом, в ней самой что-то переменилось. Она больше не сомневалась, что магия существует, что дорога есть на самом деле и что Элдери сделал ей такой подарок, рядом с которым меркнет все остальное. И нет такой силы на свете, которая заставила бы ее, Лорио, уступить этот дар мертвоглазому Дорну.
   Стоило ей это понять, как знание распустилось в ней подобно цветку, который вырастает на серии последовательных фотографий. Глаза в глаза, сознание к сознанию, Элдери заронил семя этого знания в ее мозг, где оно дремало до тех пор, пока таинственный пейзаж, магия дороги, ее собственное понимание всего окружающего не разбудили его и оно не пустило ростки, пронизавшие все ее существо.
   Дорога не одна, их неисчислимое множество. Вместе они образуют узор, который пронизывает не только ее мир, но и прочие миры; не только ее время, но все времена. Дороги поддерживают хрупкое равновесие света и тьмы, порядка и хаоса, а там, где они сходятся, в долине, которую Элдери называл Ланкелли, стоит священная роща.
   «Я знаю, как туда попасть, — поняла она. — Я знаю этот лес. Там мой дом».
   Понимание того, что такое дорога и как на нее попасть, вспышкой молнии озарило ее сознание. В следующее мгновение она уже знала, что именно из сплетения дорог Элдери и многие другие до него черпали свою магию. А Дорн — разрушитель, он отнимает силу того, что разрушает. Могущество приходит к нему мгновенно, опустошает все на своем пути и так же быстро покидает его, оставляя по себе неутолимую жажду, тогда как сила Элдери действует в согласии с узором дорог, повторяет его, черпает из него и в конце концов возвращает больше, чем было позаимствовано. Его магия не так скора, зато более долговечна.
   По ее глазам Дорн понял, что она знает все. Внезапность и глубина ее проникновения в суть вещей поразили его. Его рука, которая все еще держала Лорио за волосы, ослабила на мгновение свою хватку, и девушка тут же ударила его коленом в пах. Он выпустил ее волосы и перегнулся от боли пополам.
   Теперь Лорио стояла над ним и глядела на него сверху вниз. Она подняла руки, и золотые искры посыпались с кончиков ее пальцев. Но сейчас магия ей ни к чему, она с ним и так справится. Она переплела пальцы и со всей силы опустила сжатые ладони на шею Дорна, так что тот рухнул лицом в грязь. Лежа на земле, он повернул к ней сведенное судорогой боли лицо, его пальцы отчаянно заскребли по дороге. Искры, предвещающие волшебство, тускло поблескивали в пыли, но Лорио решительно покачала головой.
   Он отвел взгляд. Нахмурил брови, сосредоточился, вызывая магию. От заклинания, над которым он работал, искры меж его пальцев засверкали ярче. Не дожидаясь последствий, Лорио сделала шаг вперед и припечатала его ладонь каблуком. В тот день на ней были сапоги. Под ее ногой ощутимо хрустнули кости.
   — Это тебе за Элдери, — тихо и грозно сказала она.
   Дорн, еле сдерживая крик, уставился на нее полным ненависти взглядом. Поднялся на четвереньки и по-крабьи, боком, помогая себе здоровой рукой, отполз подальше. Потом встал на колени и бережно, точно ребенка, прижал увечную руку к груди.
   Они молча смотрели друг на друга. Дорн знал, что сейчас сила на ее стороне. Она собрала всю свою волю в кулак, а знание, которое дал ей Элдери, такое новое для нее, окутывало ее сверкающим, неуязвимым плащом. Кроме того, она его искалечила. Существам человеческой породы для ворожбы нужен не только голос, но и пальцы. Девчонка ловко перекрыла ему доступ к его собственной магии, так что он не может ни полрека вызвать, ни как-нибудь иначе причинить ей вред. И она это знает.
   Она шагнула вперед, и он поспешил воспользоваться той единственной магией, которая у него осталась: скрылся в одном из мириад миров, через которые проходила дорога.
   — Мы еще встретимся, — процедил он на прощание.
   Воздух со свистом сомкнулся над тем местом, где только что стоял Дорн, и Лорио осталась на дороге одна.
   Она перевела дух и оглянулась.
   Дорога. «Жилы дракона» — так называли ее китайцы. Англичанин Альфред Уоткинс обнаружил эти старые прямые пути и назвал их «леи». Что значит «тайные, скрытые пути». Индейцы знали о них. То же африканские племена и аборигены Австралии. Вот и у цыган была своя тропа, ведомая только тем, кто принадлежал к их народу. Да в любой культуре наверняка были свои мудрецы, шаманы, колдуны, просто отшельники, которые знали пути, а как иначе? Ведь только идя по ним, могли они обрести силу.